Дикое желание

ДЕСЯТЬ

К тому времени, как Тарген пошевелился, должно быть, прошла по меньшей мере пара мучительных часов. Он застонал, оборвав стон ворчанием, и покачал головой. Его глаза были открыты и насторожены.

— Ты проснулся!

Облегчение, затопившее Юри, было настолько велико, что ей показалось, будто она вот-вот рухнет на землю. Она не позволяла себе признать, насколько напряженной и напуганной была до этого момента.

Юри положила топор на землю, достала из рюкзака еще воды и подошла к Таргену, чтобы дать ему кубик.

— Никаких возражений.

Рука Таргена взметнулась так быстро, что это могло быть только рефлекторным движением, создав барьер, который остановил ее.

— Полегче, землянка. Дай мне пару секунд, и ты сможешь сунуть мне в лицо все, что захочешь.

Она не упустила из виду, как его глаза пробежались по ее телу — и как в них зажегся голодный огонек.

Жар пробежал по шее Юри, она присела на корточки и опустила руку.

— Прости. Просто ты несколько часов был без сознания после того, как загнал себя почти до смерти. Поэтому, как твой… твой доктор — да, пусть будет доктор — я приказываю тебе пить воду, — она повернула руку и разжала пальцы, показывая кубик воды на ладони.

Тарген приподнял правую бровь, которую рассекал пополам небольшой шрам.

— А ты пила, док?

— Да.

Не сводя с нее глаз, Тарген взял ее за запястье и поднял руку. Одновременно он наклонился к ней, опустив голову. Он не разорвал зрительный контакт, когда открыл рот и прижался губами к ее ладони вокруг кубика. Он медленно втянул кубик воды в рот, прежде чем поднять голову.

Сердце Юри учащенно забилось, и ее лоно сжалось, изнывая от желания.

— Я-я думаю, ты, должно быть… чувствуешь себя лучше?

Он сглотнул, скользнув языком по верхней губе.

— Да, теперь, когда я напился, да.

Ее взгляд задержался на его языке в тот краткий миг, когда он вырвался наружу.

Юри покачала головой, прочистила горло и убрала руку.

— Хорошо, — она вернула свое внимание к рюкзаку, вытащив пару штанов, которые протянула Таргену. — Я, уф, смыла большую часть крови, — она кивнула в сторону скомканной окровавленной рубашки, валявшейся на земле, не глядя на нее. — Сделала все, что смогла, не имея ничего, чем можно было бы умыть тебя.

Тарген оглядел себя и задумчиво хмыкнул. Выражение его лица было мягче и серьезнее, когда он снова посмотрел на нее. Принимая брюки, он хрипло спросил:

— Ты сделала это для меня?

Она нахмурилась.

— Я не могла просто так оставить тебя. И… не похоже, что я могла поступить иначе.

— Я видел, что с тобой делает вид крови, Юри. И ты все равно сделала это для меня, — Тарген покачал головой и поднял свободную руку, проводя ею по шрамам на виске. — Это кажется мелочью, но, как правило, именно такие мелочи трогают больше всего. Спасибо.

Тепло залило ее щеки.

— Ну, ты вроде как убил кого-то ради меня, так что…

Его брови нахмурились, а уголки рта опустились.

— Да. Ты, э-э… ты в порядке? Я знаю, что это не… нормально для большинства людей, и даже если он получил по заслугам, я думаю, это могло бы быть… травмирующим зрелищем?

Юри протянула руку и положила ее на плечо Таргена, заглядывая глубоко в его глаза.

— Мы… мы оба знаем, что бы он сделал со мной, и если бы тот бластер был заряжен, ты был бы… Он бы убил тебя. Как бы ужасно это ни было наблюдать, я в порядке.

— Пфф. Ты думаешь, он смог бы остановить меня? — он стукнул себя кулаком в грудь. — Я твой гребаный орк, зоани. Потребуется нечто большее, чем извращенец с бластером, чтобы меня убить.

Юри рассмеялась, но ей потребовалась пара секунд, чтобы уловить самые важные слова, которые он сказал.

Твой гребаный орк.

Мой орк.

Более интенсивное тепло распространилось из ее сердца, наполнило грудь и распространилось по конечностям. Мягкие крылышки возобновили свое трепетание в ее животе, заставляя тело чувствовать себя восхитительно невесомым.

— Что значит зоани? — спросила она, убирая от него руку и кладя ее на рюкзак. — Ты называл меня так уже несколько раз.

— И я буду называть тебя так еще много раз, прежде чем мы закончим. Но мне ведь нужно оставить себе одну маленькую тайну, не так ли? — Тарген ухмыльнулся ей, поднялся на ноги и отряхнул грязь и прилипшие стебельки красной травы со своей задницы и тыльной стороны бедер. Когда он закончил, то поднял штаны за пояс и встряхнул их, позволив им расправится.

— Не могу рисковать тем, что ты потеряешь ко мне интерес.

Этого не будет, Тарген. Ты мой.

Губы Юри растянулись в широкой улыбке, а глаза скользнули по его мускулистому телу. Член, который был вялым, пока Тарген спал, теперь стал толстым и возбужденным. Наклонившись вперед, он по очереди просунул ноги в штанины. Каждое его движение заставляло мышцы перекатываться под кожей. Все в нем будоражило ее кровь и вызывало сексуальную боль.

— Я думаю, этого не произойдет, — тихо сказала она.

Он остановился, натянув брюки до колен, и тяжело вздохнул. В нем возникло внезапное, ни с чем не сравнимое напряжение, но оно мгновенно прошло. Это был просто приступ боли? Он сильно пострадал во время крушения…

Тарген выпрямился и натянул штаны до конца — не без нескольких резких рывков и ругательств.

— Я, эм… Я расскажу тебе, что означает зоани, когда мы вернемся. В Артос.

Юри улыбнулась.

— Я буду настаивать на этом, — она встала, сложила руки вместе и подняла их высоко над головой, закрыв глаза. Потянуться было чертовски приятно после столь долгого сидения, но это также заставило ее осознать, какому насилию подверглось ее тело с тех пор, как ее похитили. Казалось, что она состоит из шишек и ушибов, а не из плоти и костей.

Могло быть хуже, Юри. Ты все еще могла быть в той клетке.

Когда она снова посмотрела на Таргена, он оттягивал ткань вокруг промежности и поправлял огромную выпуклость, образованную членом. Его брюки больше походили на традиционную военную форму, чем ее, со шлевками для ремня, застежками и карманами, а их материал был менее эластичным, но назвать эти брюки облегающими было бы преуменьшением.

— Что ж, — он передвинул пояс из стороны в сторону — думаю, эти брюки больше подойдут тебе.

— Почему это? — спросила она, опуская руки по швам.

Он одарил ее зубастой улыбкой.

— Они мало что скрывают.

Юри рассмеялась. Она определенно могла оценить этот факт.

Он подошел к своему рюкзаку и присел на корточки, как будто для того, чтобы проиллюстрировать свою мысль — брюки так плотно облегали подтянутую задницу, что Юри внезапно позавидовала им. У нее чесались руки пробежаться по нему, и она жаждала ощутить твердые мускулы ладонями.

Разве не я всегда жаловалась на то, что люди занимаются сексом в самые неподходящие моменты в фильмах? Теперь я полностью их понимаю. Некоторым вещам просто трудно сопротивляться… особенно когда они помогают временно отвлечься от ужасной ситуации.

И теперь ей нужно было переключить, пока похоть не стала безудержной — и казалось, что вернуть внимание к тому, что было важно, например, возвращению домой, было правильным.

— Итак, какой у нас план?

— Я работаю над этим, — Тарген широко раскрыл рюкзак, и глаза Юри округлились при виде его содержимого. Даже в тех фэнтезийных VR-играх, в которые она играла раньше, что были до краев наполнены средневековым оружием, она никогда не видела столько ножей разом.

И рюкзак выглядит так, словно вот-вот выскочит табличка «Инвентарь полон».

Тарген порылся в рюкзаке, рассматривая предметы один за другим. Он вернул некоторые предметы на место, а другие положил на землю рядом с собой. Через минуту или две он схватил рюкзак Юри, подтащил его поближе, повторяя процесс. Куча на земле росла.

Тарген задумчиво хмыкнул.

— У нас много одежды. Батончиков и кубиков воды хватит дня на два, если мы будем экономить. Но многое из этого похоже на приспособления для тех автоматических бластеров. Оптика может оказаться полезной, возможно, в нее встроены функции определения дальности и сканирования, но остальное лежит мертвым грузом, — он указал на груду на земле, большинство предметов были черными и относительно небольшими, устройства, которые казались частями чего-то большего. — Наш арсенал укомплектован оружием для ближнего боя. Ножи достаточно сбалансированы, чтобы метать их в цель, но мы в невыгодном положении на расстоянии, — Тарген кивнул, снова просматривая открытые рюкзаки. — Не так много, но мы справимся. Просто нужно импровизировать.

Тарген застегнул рюкзаки, прежде чем сгрести выброшенные вещи в охапку. Он встал и подошел к краю поляны, где бесцеремонно сбросил вещи в кусты.

Юри не могла не любоваться его задницей, когда тот двигался. У мужчины была очень, действительно очень красивая задница.

Он повернулся лицом к Юри и направился обратно, разрушая чары, наложенные на нее его ягодицами.

— Почему мы не остались с остальными? — она задала тот же вопрос, который задавала ранее, когда он убегал. Потому что он дал недостаточно хороший ответ. — Разве у нас не было бы больше шансов против контрабандистов, если бы мы все работали вместе?

— Нет, не было бы, — Тарген наклонился вперед, чтобы схватить топор, который она отложила. — Это все равно что положить свежую приманку для хищника, а потом сидеть на ней и ждать.

Она нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Тарген подошел к валуну, поднял свободную руку и положил ее на камень.

— На всех них были ошейники. Даже если они были вне досягаемости дистанционных ударов, в эти штуки обычно встроены маяки слежения.

Вспыхнуло световое лезвие топора. Тарген переместил хватку вверх, пока большой палец не уперся в металлическую головку, и надавил лезвием вниз на наручник, стягивающий его поднятое запястье. Его движения были медленными и контролируемыми, чего Юри еще за ним не замечала, несмотря на напряжение, пробегавшее рябью по его мышцам. Тем не менее, она сжала губы, не в силах не волноваться, наблюдая за ним — это лезвие могло рассечь его кожу так же легко, как и ее.

Несколько секунд спустя он убрал топор и потряс рукой. Наручники развалились, их части звякнули о камень, прежде чем с приглушенным стуком упасть на траву.

— Разве этот топор не мог снять с них ошейники? — спросила она.

— Да, мог, — Тарген поменял руки, чтобы повторить процесс. — И эти контрабандисты были прямо у нас на хвосте. Так что подумай, чем бы это закончилось. Может быть, я бы помог одному или двум заключенным до того, как эти ублюдки Зулка догнали меня, и, может быть, я бы убил одного или двух контрабандистов в драке.

Лезвие топора соскользнуло, и Тарген отдернул руку. Наручники слетели с запястья, а топор прорезал твердый камень. Он опустил оружие и встретился взглядом с Юри.

— Но их оружие сработало бы при нажатии на спусковые крючки, и все пошло бы по-настоящему плохо. Я не собирался так рисковать. Не тобой.

Не тобой.

Сочетание его пронзительных золотистых глаз и пылкого тона вызвало у нее трепет. Но этот трепет прошел так же быстро, как и возник.

Сколько времени пройдет, прежде чем другие беглецы будут пойманы? Продержался ли кто-нибудь из них? Илджиби был ужасен, но никто из остальных не проявлял подобного поведения. Юри была уверена, что многие из них мало чем отличались от Таргена и ее самой — жертв, оказавшихся не в том месте и не в то время.

И все же Юри не знала никого из них, не знала, как это испытание повлияло на их психическое состояние. Как бы ни было трудно отбросить сострадание, она должна была помнить, что любой из этих пленников мог вонзить ей нож в спину из-за чего-то такого простого, как кубик воды. К сожалению, выход был один: здесь… каждый за себя.

Но Юри была не одна.

Если бы не Тарген, у нее не было бы ни единого шанса. Вместо волтурианки могла быть Юри, выпрыгнувшая из пролома и сломавшая ногу — если бы она вообще выжила в катастрофе. Она была уверена, что Тарген был единственной причиной, по которой она все еще была на ногах и двигалась.

Юри скрестила руки на груди. Как бы ужасно она себя ни чувствовала из-за того, что не могла помочь остальным, она знала, что Тарген был прав.

Он деактивировал топор, встал перед ней и взял за подбородок своей большой рукой, повернув ее лицо к своему.

— То, что они везли, стоит кучу кредитов. Они не собираются от этого отказываться, — он опустил свое лицо так, что оно оказалось всего в нескольких сантиметрах от ее. — И я не отдам тебя.

Юри протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Что теперь? Что мы будем делать?

— Ну… лучший план, эм… двигаться, верно?

Она выгнула бровь.

— У тебя нет плана, не так ли?

— У меня определенно есть план, земляночка, — его взгляд опустился на ее рот, и он провел большим пальцем по ее нижней губе. — Мы найдем приличное место для укрытия, раздобудем немного еды без привкуса задницы, а затем выясним, как я убью всех этих ублюдков Зулка, которые не погибли в катастрофе.

Дрожь пробежала по спине Юри. Она не знала, было ли это вызвано тем, как он поглаживал ее губы, желанием, горящим в его глазах, или обещанием насилия в тоне.

Казалось, понимая, какой эффект он произвел на Юри, Тарген отпустил ее и отступил назад. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти упавшие части кандалов и забросить их глубоко в лес, прежде чем вернуться к рюкзаку. Немного повозившись с петлями и застежками, он повесил оба топора на пояс, закрепив рукоятки по внешней стороне бедер, прицепил ножи в ножнах к поясу брюк, закрыл рюкзак и повесил его на плечи. Пара регулировок ремней — и рюкзак плотно облегал спину.

Когда Юри надевала рюкзак, он помог затянуть ремни, чтобы ей было удобнее. Большие руки были удивительно точными и нежными. К тому времени, как он закончил, она едва замечала тяжесть на спине.

Тарген пошел вперед, оглянулся через плечо и сказал:

— Держись за моей задницей, земляночка.

— Уже за ней, — буркнула Юри, устремившись следом.

К сожалению, совсем скоро ей пришлось признать — как бы сильно ей ни хотелось, «держаться за его задницу», у нее явно не получалось.

Шаги Таргена были длинными — ей приходилось делать по два на каждый его. Усталость, из-за которой он остановился ранее, казалось, больше не действовала на него. А вот тело Юри не забывало напомнить о себе: оно ныло и протестовало при каждом, даже самом незначительном движении. Болели даже те части, о существовании которых она раньше не задумывалась. Но особенно остро ощущалась боль в стопах. Красная трава хоть и была мягкой, как пушистый хлопок, росла не повсюду — в особенно густых участках леса ее почти не было.

Опавшие иголки покрывали широкие участки лесной подстилки. Жесткие, они чаще всего лежали ровно и не доставляли неудобства — до тех пор, пока одна из них не вонзилась ей в ступню. В этот момент Юри показалось, что она наступила на проклятый гвоздь.

Каменистые участки тропы приносили облегчение только тогда, когда были покрыты мягкими пятнами лишайника. В остальном камень был шероховатым, неровным и болезненным даже для невредимых ног — а ее ступни были исцарапаны уже, казалось, сотню раз.

Когда Юри наступила на особенно острый выступ, лицо ее исказилось от боли, и она зашипела сквозь зубы, резко отдернув ногу.

Тарген остановился и обернулся. Хотя весь путь он понемногу сбавлял шаг — явно подстраиваясь под нее, — расстояние между ними неуклонно росло, и теперь он был на добрые несколько метров впереди.

— Ты в порядке, зоани?

Я только торможу его…

Стыд обжег щеки, и она выдавила из себя слабую улыбку.

— Похоже, вечера за барной стойкой не тренируют ноги для ходьбы босиком по лесу.

Он нахмурился и шагнул к ней. Осмотрел с головы до ног, как будто сомневался в услышанном, а затем молча опустился на одно колено.

Прежде чем Юри успела сообразить, что он собирается делать, Тарген крепко схватил ее за лодыжку и приподнял ногу.

Юри пошатнулась — рюкзак потянул ее назад — и потеряла равновесие, но Тарген обвил рукой ее талию и удержал, а она инстинктивно ухватилась за его плечи.

Когда она вновь обрела устойчивость, он отпустил ее талию и сосредоточился на ступне.

— Юри, — сказал он низким рокочущим голосом, поворачивая ее ногу так, чтобы подошва была обращена к нему. Он слегка провел пальцем вверх от ее пятки.

Она вздрогнула и рассмеялась.

— Это щекотно.

— А это? — он прижал кончик пальца к подушечке ее стопы.

На этот раз она стиснула зубы, подавляя всхлип, и впилась пальцами в его плечи.

— Больно.

Он выпрямился, и их взгляды встретились — его глаза оказались почти на одном уровне с ее, пока он стоял на коленях.

— Как долго болит?

Юри отвела взгляд.

— Недолго.

Тарген взял ее за подбородок и решительно повернул ее лицо к своему.

— Не лги мне, земляночка.

Она разочарованно вздохнула, нахмурилась и вскинула руки вверх, поспешно положив их ему на плечи, чтобы не упасть навзничь.

— Я обуза! Какая от меня польза? Я задерживаю тебя, потому что сама даже идти не могу.

Разочарование промелькнуло на его лице, сделав выражение напряженным и добавив тени в глаза. Все еще держа ее за подбородок, он отпустил ее ногу и внезапно встал, нависая над ней. Юри рефлекторно попятилась назад, но он поймал ее, обняв за талию.

Выражение его лица сулило гнев, выговор, отголосок той самой ярости, которую она уже видела, когда он обрушился на Илджиби. И все же… в его взгляде промелькнул жадный, голодный огонек.

Он притянул ее вплотную к себе и наклонился, прижимаясь губами к ее губам. Юри вздрогнула, широко раскрыв глаза. Поцелуй был безжалостным, заряженным огнем и молнией, которые пробежали от ее рта до кончиков пальцев рук и ног. Он требовал от нее всего — и предлагал все взамен.

Закрыв глаза, Юри обвила руками его шею, прильнула к нему и приоткрыла губы, чтобы предоставить доступ, о котором он просил. Его язык скользнул внутрь и затанцевал с ее языком, чувственно поглаживая и исследуя рот. Юри высунула язык, облизывая его клык.

Тарген зарычал. Рука, обнимавшая ее за спину, опустилась, чтобы он мог обхватить ее задницу и крепче прижать к себе, когда он чуть повернул голову и наклонился к ее губам, углубляя поцелуй.

Юри застонала, осознанные мысли исчезли. Его поцелуй был наркотиком, вызывающим привыкание и опьяняющим, наполняющим ее вены ненасытной потребностью в большем. Жар затопил ее естество, и лоно сжалось, изнывая от желания, терзаемое неистовой, неудовлетворенной похотью.

Он резко отстранился, прерывая поцелуй.

В отчаянии Юри попыталась последовать за ним, не желая, чтобы это заканчивалось, но хватка на подбородке помешала ей сократить расстояние, которое он установил между их губами. Нахмурившись, она открыла глаза.

Губы Таргена находились всего в нескольких сантиметрах от ее губ, а полуприкрытые глаза были еще более напряженными, чем раньше.

— Ты не обуза, зоани, — сказал он низким, хриплым голосом. — Ты — единственная причина, по которой я все еще иду.

Юри прерывисто вздохнула. Она чувствовала исходящий от него жар, видела горящую в его глазах похоть, все еще ощущала его вкус на своем языке.

Он несколько секунд удерживал ее взгляд, его глаза были пытливыми и жадными, и она могла поклясться, что его голова наклонилась бесконечно ближе. Но прежде чем она смогла побороть его хватку, чтобы потребовать еще одного поцелуя, он отпустил ее и отступил назад. Тарген просунул пальцы под лямки ее рюкзака и спустил их с ее плеч. Взяв рюкзак в одну руку, он развернул его перед Юри, придерживая.

Она ошеломленно прижала рюкзак к себе.

Тарген наклонился и подхватил ее на руки, прижимая к груди. Его движения были такими легкими, такими плавными, словно она вовсе ничего не весила и он не тащил ее несколько километров по дикой местности всего несколько часов назад.

Когда он снова зашагал, то сказал:

— В следующий раз скажи мне. Мне нужно знать, чтобы я мог позаботиться о твоей безопасности.

Юри вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Хорошо.

Он шел по лесу быстрым, но уверенным шагом, неся Юри и оба их рюкзака по неровной местности, не подавая ни малейшего признака усталости. Небо постепенно темнело, между чужеродными ветвями сгущались тени, в воздухе ощущался холод.

Она не знала, сколько времени прошло, когда Тарген остановился у края небольшой поляны и аккуратно опустил ее на мягкую траву, чтобы они могли справить нужду. Никаких проблем. После нескольких дней, проведенных в камере, Юри могла бы назвать себя профессионалом в этом деле. Присесть прямо на землю — проще простого.

И, по крайней мере, здесь были листья, которыми можно было вытереться.

Когда они закончили, Тарген снова подхватил ее на руки и, не раздумывая, двинулся дальше.

Во время пути они почти не разговаривали, тишина почему-то казалась правильной. Да, они иногда шутили с тех пор, как все это началось, но Юри знала — все было всерьез. Многие уже погибли. И, скорее всего, погибнут еще, прежде чем все закончится.

Оставалось только надеяться, что они с Таргеном не окажутся среди обреченных.

Вскоре лес расступился, открыв перед ними широкий холмистый участок земли. Он оказался еще более каменистым и неровным, чем те, что они пересекали прежде. Красной травы здесь было вдоволь: она покрывала всю почву, не занятую голыми скалами, и даже пробивалась из трещин и расщелин в камне.

Справа от Таргена вырастала гора, казавшаяся ближе, чем когда-либо. Ее вершина все еще скрывалась в тумане. Небо, еще недавно нежно-голубое, постепенно темнело, переходя в глубокую бирюзу с проблесками лазури у подножия гор. Вся новая местность погрузилась в мягкий, сумеречный полумрак.

Как бы ни было приятно вновь оказаться на свежем воздухе после недели, проведенной в клетке, и часов в душных помещениях, воздух здесь был заметно холоднее, а ледяной ветер кусал.

Юри сильнее прижалась к Таргену, стараясь впитать его тепло.

— Становится холодно и темно. Нам стоит остановиться.

Низкий звук, почти рычание, вырвался из его груди, и он повернул голову, взглянув на затуманенный пик.

— Да. Ветер уже меняется на склоне. Дальше будет только холоднее.

— Ну, к счастью, у меня есть личный обогреватель, — сказала она, похлопав его по груди.

Уголки его губ дрогнули в намеке на улыбку.

— Могу сказать то же самое, землянка.

— Я и вполовину не такая горячая, как ты. Думаю, тебе не повезло.

— Моя память может подводить, — сказал он, направляясь вправо, к большому скалистому образованию, — но в этом вопросе мы, кажется, уже пришли к одному выводу. Ты чертовски сексуальна, зоани. Уж ты точно разжигаешь огонь в моей крови.

Юри рассмеялась и бросила на него взгляд из-под ресниц. Ее глаза скользнули от его четко очерченного подбородка к полным губам, из-за которых выглядывали клыки. Воспоминание об их последнем поцелуе вспыхнуло в памяти — и разожгло жар внутри нее, заставив сжать бедра.

Она заставила себя отвести взгляд, когда они подошли к скалам. Перед ними возвышался массивный утес, не меньше десяти метров в высоту, простирающийся вдоль склона, словно естественный барьер. Тарген повел ее вдоль стены, пока они не нашли место, где скала резко уходила вверх, оставляя внизу узкий, но защищенный карман — достаточно глубокий и широкий, чтобы укрыться на ночь.

— Это лучшее, на что можно рассчитывать, — сказал он, входя в нишу.

Когда он поставил Юри на ноги, она заметила, что чего-то не хватает — ветерка. Воздух все еще был холодным, но далеко не таким, как на открытом воздухе. Красная трава подступала почти вплотную к скале, разделенная небольшим количеством голой грязи и россыпью камней.

Юри пошевелила пальцами ног в траве. Она действительно была мягкой — и это было бы в миллион раз лучше, чем лежать на холодном, твердом металлическом полу.

Отойдя от Таргена, Юри опустилась на колени, поставила рюкзак, открыла его и порылась внутри.

Тарген бросил свой рюкзак рядом с ее.

— Довольно мило по сравнению с той клеткой, не так ли?

Юри усмехнулась, доставая батончик и два кубика воды.

— Это как роскошный пятизвездочный отель, — она протянула ему батончик и один из кубиков.

Он принял их, отправил кубик в рот и, разломив батончик пополам, вернул ей половинку.

— Ешь, землянка.

Она взяла у него батончик и откусила. Батончик был таким же пресным, как всегда, и все же почему-то стал намного вкуснее теперь, когда она была вне этой клетки и вдали от корабля.

— И воды попей тоже, — добавил Тарген после того, как она проглотила свой кусок.

— Ты начинаешь командовать.

И думаю, мне это нравится.

Глядя на него снизу вверх, Юри медленно поднесла кубик воды ко рту и провела им по губам.

Даже в быстро сгущающихся сумерках был отчетливо виден голодный блеск в глазах Таргена.

— Если это то, что нужно для безопасности моей землянки.

Он открыл свой рюкзак и вытащил несколько предметов одежды из груды ножей внутри. Как только одежда была сложена на земле, он положил сумку у подножия скалы.

— Будет только холоднее, а мы не можем рисковать и разводить костер.

Тарген снял с бедра один из топоров и положил его на землю рядом с сумкой. Улегшись на бок, он подтащил рюкзак поближе, отрегулировал его положение и положил на него голову. Он посмотрел на Юри и ухмыльнулся, протягивая руку.

— Давай, зоани. Иди ко мне.

Юри вытащила из сумки еще одну рубашку и подползла к нему. Оказавшись достаточно близко, она повернулась и легла перед ним. Вместе — без особого изящества — они набросили запасную одежду на тела, как кучу слишком маленьких одеял. Когда они закончили, Тарген обнял Юри, притягивая ее спиной к своей груди. От него исходил жар, и она вздохнула, еще сильнее прижимаясь к нему.

Его большой бицепс превратился в удивительно удобную подушку.

Быстро опускалась темнота, и теперь, когда Юри наконец успокоилась, она лучше осознавала окружающие ее звуки. Ветер шелестел травой и вздыхал у скал. Неизвестные животные издавали странные ночные крики вдалеке. Слабое стрекотание, похожее на жужжание некоторых насекомых на Земле, донеслось до ушей. Успокаивающее, несмотря на свою чуждость.

Юри посмотрела на небо, и у нее перехватило дыхание от его красоты. Бесчисленные сверкающие звезды раскинулись на темном фоне, пронизанном облаком темно-фиолетового, синего и розового цветов — скоплением галактик, нарисованным на небе. Это было прекрасно, зрелище такого рода, которое можно увидеть только в самых отдаленных уголках Земли из-за вездесущего электричества, но даже не это было самой удивительной частью.

Она уставилась на колеблющийся, похожий на туман свет, текущий над горизонтом — фиолетово-красную реку, подчеркнутую зелеными вспышками, ее течение постоянно менялось, но направление оставалось неизменным. Полярное сияние. Она никогда не видела такого своими глазами.

— Я не видела неба больше двух лет, — тихо сказала она, — но никогда не думала, что небо может быть таким красивым.

Положив руку ей на живот, он еще немного прижался к ней, поднял голову и обратил лицо к небу.

— Нормально.

Нахмурив брови, Юри оглянулась на него.

— Просто нормально? Скажи мне, что может быть прекраснее этого.

Он встретился с ней взглядом, и его глаза слабо блеснули, как будто отраженным светом.

— Ты.

Юри прикусила нижнюю губу. Крошечные крылышки в животе снова запорхали, и ее охватил трепет, распространяя по коже тепло, которое не имело ничего общего с жаром его тела.

Тарген поднял руку и провел большим пальцем по ее нижней губе, уговаривая ее расслабиться своим нежным прикосновением. Кончики пальцев прошлись по ее щеке и подбородку, едва касаясь кожи, пока он не обхватил ее шею.

Сердцебиение Юри участилось. На мгновение рука Таргена напряглась, и она была уверена, что он наклонит ее лицо к своему, что он заявит на нее права еще одним поцелуем.

Но он убрал руку, вернув ее на прежнее место, на ее живот, где их кожу разделяла тонкая, но душащая ткань рубашки.

Тарген опустил голову, прижался носом к ее волосам и глубоко вдохнул. Он выпустил воздух с низким, одобрительным урчанием, которое отдалось в ней вибрацией.

— Спи, земляночка.

Тело трепетало от неудовлетворенного возбуждения, но Юри испустила тихий, прерывистый выдох, повернулась лицом вперед и закрыла глаза.

Сколько еще он мог так дразнить ее, оставляя неудовлетворенной, прежде чем она окончательно сломается? Как кто-то может спать, когда их тела настолько поглощены желанием, что малейшее прикосновение может вызвать боль в самом центре, может сделать их дикими от потребности?

Как она могла спать, прижавшись к его большому, крепкому телу, в то время как чувствовала его пульсирующий член через штаны, прижатый к ее заднице? Он был таким теплым, таким сильным, таким… безопасным.

Ее тело расслабилось в его тепле, в его безопасности, и отяжелело. Дыхание выровнялось, а сердцебиение замедлилось.

Как она могла спать, когда все, чего хотела, — это он?

Но истощению было все равно, чего хочет Юри. Оно утащило ее вниз, в темноту, и вскоре она погрузилась в успокаивающее забытье.