Джун Колдун

Глава 1

1

Без двадцати восемь. Быстрым шагом выхожу из холла приемного покоя детской клинической больницы. До закрытия осталось двадцать минут — должен успеть перекурить. Выскочил за ограду прямо в тапках по снегу, в легком свитере. Холодно, конечно, но куда деваться? Достаю зажигалку. Чирк, чирк… Да блин, газ закончился! И, как на зло, вокруг никого.

Место, где я стоял, было постоянным сборищем курильщиков. Здесь то и дело кучковались выбегающие на перекур родители болеющих детей. Но в этот момент никого не было. Вот засада! Кручу головой по сторонам. Конец ноября 2015 года, на улице довольно темно. Вдруг из-за поворота показался кто-то.

Присмотрелся — мужчина в возрасте, в коричневой дубленке с черным мехом на отвороте, с бородкой, в меховой шапке-ушанке. Вид более чем благообразный. В углу рта сигарета. Подходит.

— Здравствуйте, извините, что беспокою. Не могли бы вы продать мне зажигалку?

Мужчина остановился и пристально вгляделся в мое лицо. Прошло, наверное, секунд тридцать. Он как-то хитро улыбнулся и, не выпуская сигареты изо рта, протянул мне руку с зажигалкой:

— Вот, держи, милок.

Я взял ее. Обычная китайская зажигалка из зеленого прозрачного пластика — та, у которой на четвертом-пятом использовании вылетает кремень, и она превращается в никому не нужную вещь.

— Спасибо. Сколько я вам за нее должен?

А он смотрит мне в глаза, и его улыбка превращается из хитрой в зловещую.

— Ничего ты мне уже не должен.

Тут меня и накрыло. Чувствую, что теряю сознание, и падаю жопой в снег.

Не представляю, сколько времени прошло. Глаз не открываю, но слышу:

— Да он с седьмого этажа, отделения гнойной хирургии. Два дня как поступили.

— С кем он?

— Двухнедельный ребенок — дочь. Гнойный мастит, прооперировали. Вот сейчас принимают лечение. Ребенок беспокойный. Мужчина, бедолага, похоже, вообще все это время не спал. Верка, ну ты ее знаешь, говорит, целыми днями от процедуры до процедуры носит ее по коридору, успокаивая.

— Да кошмар… А мать? Мать-то что?

— Говорят, она в соседнем корпусе, в реанимации. То ли четвертая, то ли пятая операция у нее. Сепсис. Говорят, тяжелая.

— Представляешь, недалеко от него еще мужчину нашли. Ага, уже остыл.

— Поди, бомж?

— Не, прилично одетый мужчина, с виду солидный.

— Да ну? А с ним-то что?

— Похоже, сердце.

— Дела…

Двумя днями ранее.

Как же так? Вроде бы отвел жену в роддом за руку, и все было как будто хорошо. Но получилось то, что получилось.

В данный момент я нахожусь в отделении гнойной хирургии детской клинической больницы с грудничком на руках. Ситуация непростая. Роды прошли тяжело, что-то там произошло, и в итоге супруге поставили диагноз — сепсис. Она борется за жизнь, а я жду у операционной результатов операции моей новорожденной дочери.

Вот дверь операционной открывается. Медсестра выносит дочь на руках и передает ее мне. Я беру это маленькое существо. Мне страшно. Я не знаю, что делать, как мне быть.

Иду по коридору вслед за медицинской сестрой. Время уже позднее — около одиннадцати вечера (или, как кто-то скажет, ночи). Я в смятении: что меня ожидает дальше?

Мы заходим в палату. В палате находятся девушки, женщины. Несмотря на то, что я мужчина, другого места мне не нашлось. Интересно, что палата не просто квадратная, а имеет небольшой закуток, в котором стоит высокая металлическая кровать и обычная койка.

— Вот, размещайтесь, это ваше место. С утра придет врач, осмотрит. Спокойной ночи, — сказали мне.

Когда я собирался, взял с собой пачку сухой детской смеси с милым названием «Малютка», пачку памперсов, немного налички и два комплекта нижнего белья для себя. Трудности я не боюсь и не боялся по сути.

Видимо, дочь под наркозом. Она как бы спит, а может, просто пригрелась у меня на руках. Она спит, и я решил не терять времени: взял бутылочку и пошел на поиски кипяченой воды, чтобы приготовить смесь.

Время было уже позднее, но, как ни странно, в коридоре я встретил дежурную медсестру. Она сказала, что на кухне есть чайник с кипяченой водой, и я могу там приготовить смесь.

Я налил в баночку воды, вернулся в палату. Вода была теплой, что меня устроило. Мерной ложечкой, в соответствии с инструкцией, добавил сухую смесь, размешал и поставил на радиатор отопления.

Я не мог уснуть. Все думал о ситуации. А ситуация откровенно непростая. Я переживаю за жену, которая в реанимации, и за дочь, которая лежит передо мной. Спать не хочется, но очень хочется курить.

Эта ночь была очень долгой. Дочь проснулась около трех часов. Я накормил ее, но проснулась она с громким плачем. Прием пищи ее не сильно успокоил — вернее, после еды она продолжила плакать. Поэтому мне пришлось взять ее на руки и укачивать в коридоре: я понимал, что в палате находятся дамы с детьми, и им, вероятно, не очень приятно слышать детский плач.

Мне потребовалось около получаса укачивания, чтобы она заснула.

Возможно, медсестра, которая выдала мне ребенка после операции, запуталась в днях недели. Но, как оказалось, в субботу и воскресенье врачи не приходят к лечащимся. Так мне сообщили дамы, которые находились в палате.

Кстати, я их называю дамами, хотя, по сути, это были обычные девчонки. На первый взгляд, им было около 25 лет (учитывая, что мне уже хорошо за 30).

Утром дежурная медсестра принесла градусники и журнал, в который мы должны были записать показания медицинского прибора. Не знаю, правильно ли показывал этот китайский электронный градусник, но температура составила 36,3 — в принципе, норма. Записал.

Потом завтрак. Завтракал в палате. Сходил, забрал с кухни стакан чая, тарелку манной каши и хлеб с маслом. Ну да, как жонглер: в одной руке дочь, в другой — пирамидка из стакана, на нем тарелка с кашей и хлебом.

Дочь плакала постоянно. Может быть, минут пятнадцать-двадцать после приема пищи она дремала, а потом — плач на ближайшие три с половиной часа.

И вообще, почему-то у меня в голове засела мысль, что новорожденного ребенка надо кормить по графику — каждые четыре часа.

Перекусил сам, накормил дочь, она задремала. А что это значит? Значит, есть время сгонять на перекур. Попросил девчонок присмотреть и побежал.

Девчонки в палате классные. Первое время напрягались — кто-то даже жаловаться хотел на то, что мужчина в женской палате. Прикрывались одеялом при кормлении грудью. Но потом все как рукой сняло. Они осознали, что грудь — это самое меньшее, что мне хочется увидеть.

И да, молоко с печеньем, которое выдают в обед, тоже доставалось соседке по койке. А как же? У меня же грудничок, я же в палате для кормящих матерей.

Когда я остался с дочкой наедине (когда супругу увезли на скорой), процесс мытья состоял в том, что я готовил тазик с водой в спальне (самая теплая комната), мерил температуру градусником и непосредственно в этом тазике мыл ребенка.

Но теперь девчонки меня научили: берешь ребенка спиной на правую ладонь, открываешь кран, смесителем регулируешь температуру, локтем ее контролируешь — и вот так, прямо под кран, на ладони. Левой ладонью помогаешь смывать продукты жизнедеятельности.

Настало утро понедельника. Сразу почувствовал суету — не иначе, начальство будет. Так и произошло: после завтрака к нам завалилась делегация — заведующий отделением, лечащие врачи, медсёстры. Какие же глаза были у завотделом, когда он увидел меня.

— Мужчина, что вы здесь делаете?

— Вот, — демонстрирую я ему дочь на руках.

К нему подошла женщина-врач (как оказалось, наш врач) и что-то ему на ухо зашептала.

— Ясно. Но почему не в отдельной палате? Решите вопрос.

Потом он осмотрел дочь, что-то буркнул лечащему врачу, и, так как мы были последними, удалились. Через некоторое время лечащий врач вернулась. Я пожаловался на беспокойность дочери.

— Сегодня уже была дефекация у девочки?

— Второй день уже по-большому не ходит.

— Так, ясно. Выпишу вам пробиотик и от коликов. Аптека на первом этаже. Держите.

Если честно, то я даже обрадовался. Взял дочь на руки, и мы пошли в аптеку. Спустились на лифте, спросил у дежурной, в какой стороне аптека. Купил лекарство. Кстати, средство от коликов называлось «Боботик» — смешное.

Краем глаза зацепил бутылку с водой «Агуша». Кажется, эта вода будет повкуснее, чем кипячёная из пищеблока. И действительно: смесь, приготовленная на покупной воде, зашла дочери лучше. Да, я добавил в неё лекарство.

Тут подошла медсестра и пригласила в процедурную. Как я понял (медсестра слишком быстро проговорила), ставят газоотводную трубку и делают микроклизму. Блин, после процедур ребёнок совсем стал другим: дочь улыбается, агукает, а после следующего приёма пищи легко и непринуждённо уснула.

Это дало мне время немного заняться собой. Я попросил у девушек разрешения занять туалетную комнату минут на двадцать, чтобы привести себя в порядок. Возражений не поступило. Взял из спортивной сумки комплект — трусы, носки, футболку, прихватил полотенце — и метнулся в гигиенический кабинет.

Сначала хотел принять душ, но так как на всех трубах и других выступающих предметах висели (извините) трусики — сушились, видимо, — пришлось помыться «лайтово»: ноги, задница, подмышки и шея. Максимально аккуратно, чтобы не забрызгать развешанное бельё.

Из-за этих процедур почти опоздал на вечерний перекур.

…

— Николай, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, уже лучше.

Потихоньку поднимаюсь.

— Спасибо большое за помощь. Мне идти нужно — у меня там дочь.

Мне действительно стало лучше, хотя немного пошатывало. Ну а что я хотел — не спал два дня. Дошел до лифта, и только в нём до меня дошла информация про умершего мужчину, которого нашли недалеко от того места, где мне стало плохо.

Получается, он отдал мне зажигалку, я потерял сознание, а у него сердце прихватило. Мои размышления прервала открывшаяся дверь лифта.

Дочь уже проснулась и развлекала себя, разглядывая яркие цветочки на своих рукавичках. Да, она у меня модница — даже на чепчике кружевной козырёк (не знаю, как он правильно называется). Это всё супруга постаралась. У нас поздний и долгожданный ребёнок: супруге — тридцать, мне — тридцать шесть.

Кратко о себе: зовут Николай, работаю заместителем начальника отдела в бюджетной организации. В основном — цифры, статистика, расчёты (если это что-то вам говорит). Двушка в спальном районе, ипотека. Машины нет — ушла на первоначальный взнос.

По новой схеме приготовил смесь и покормил ребёнка. Не поверите — небо и земля! Она уснула, не доев. Моя умничка.

И всё-таки вопрос о смерти того мужчины не оставлял меня в покое. Достал старенький LG T300, в поисковике задал вопрос: «Умерший перед скоропостижной смертью передал вещь — что это может означать?»

Первая же строчка выдала:

Тайны последнего дара: как колдуны передают силу перед смертью

Во многих мистических традициях существует поверье, что настоящий колдун не может унести свою силу в могилу. Согласно древним преданиям, перед смертью он должен передать её — и не всегда избранному ученику. Иногда дар переходит к случайному человеку через самый обычный предмет.

Ритуалы передачи силы

В разных культурах описаны обряды, связанные с переходом магической энергии от умирающего носителя к новому владельцу. Чаще всего колдун сознательно выбирает преемника, но бывают случаи, когда сила «привязывается» к предмету и ждёт первого, кто к нему прикоснётся.

— Через личную вещь — посох, кольцо, нож или даже простую ложку могут стать проводниками энергии.

— Через случайный предмет — если маг не успел или не захотел выбрать наследника, его сила может воплотиться в ближайшей вещи, которую возьмёт в руки незнакомец.

— Через последние слова — иногда заклинание, произнесённое перед смертью, наделяет силой того, кто его услышит.

Реальные случаи или легенды?

Хотя наука скептически относится к подобным историям, в фольклоре и современных свидетельствах встречаются удивительные совпадения.

Что происходит с новым носителем?

Те, кто неожиданно получает магический дар, часто поначалу не понимают, что с ними происходит.

Можно ли проверить эти истории?

Современные исследователи паранормальных явлений считают, что подобные случаи требуют тщательной проверки.

Ну и как это понимать? Нет, ну бред же, какая нахрен магия?

Ссылку на статью сохранил — подумаю об этом позже.

По поводу лечения: всё шло хорошо, процедуры принимались по указаниям врача. Кстати, отметил одну странность. Одна медсестра делает укол — ребёнок всплакнёт, но быстро успокаивается. Другая поставит — полчаса хожу по коридору, убаюкивая. А действия вроде одинаковые: ампула, шприц, протирание кожи… Но результат разный.

Идя на перекур, увидел тех самых медсестёр, которые помогали мне. Не раздумывая, зашёл в мини-маркет на первом этаже и купил две коробки конфет «Родные просторы».

— Здравствуйте! Хотел поблагодарить вас за помощь.

Протягиваю конфеты.

— Спасибо, очень приятно. Как вы себя чувствуете?

— Всё хорошо. Скажите, а что за мужчину нашли мёртвым недалеко от того места, где мне стало плохо?

— А зачем вам это?

— Как бы объяснить…

Достаю из кармана зажигалку.

— Вот. Перед тем как потерять сознание, он дал мне её. Ситуация странная… Хотел узнать, кто он. Возможно, навестить могилу. Не знаю, но душой чувствую — надо.

Та медсестра, что постарше, взглянула с прищуром в мои глаза, а потом залезла в карман своего халата, достала небольшой листочек и прочитала:

— Гордеев Феофан Иванович, 1939 года рождения.

— Спасибо большое!

Ничего больше не говоря, я направился к выходу, повторяя про себя: «Гордеев Феофан Иванович, 1939 года рождения», пока не достал телефон и не записал в блокноте данные мужчины.

И что мы в итоге имеем? Мужчина, возраст — 76 лет, скорее всего, являлся получателем пенсии. А что это значит? Значит, нужно позвонить Алисе Сергеевне.

Алиса Сергеевна — ну очень хорошая женщина. Познакомился я с ней на учёбе по закупкам (44-ФЗ). По большому счёту, я никакого отношения к госзакупкам не имею, но являюсь членом комиссии. Членство формальное, но членом быть обязан, как и проходить соответствующее обучение. Так вот, эта очень хорошая женщина — тоже заместитель и тоже член комиссии. Получалось, что я к ней обращался за консультациями по её профилю, то она ко мне — по моему. В общем, хорошо общались. Вот у неё и пробью за человека.

Закурил и набрал номер.

— Алиса Сергеевна, добрый день! Не сильно отрываю?

— Коль, привет! Как дела, куда пропал?

— Да тут ситуация… В общем, я в больничке с дочкой.

— Что случилось?

— Ничего страшного, при личной встрече как-нибудь расскажу. Тут… это… пробей человечка, пожалуйста, надо очень.

— Диктуй ФИО.

— Гордеев Феофан Иванович, 1939 года рождения.

— Да, есть такой… Так… Страховая пенсия по старости. М-м-м… Минималка, стажа — ерунда, зарплата — копейки. Что ты хочешь по нему? Сразу скажу — повысить вряд ли получится. Бездельник.

— Подожди, он что, живой?

— По базе является получателем, отметки о прекращении нет.

— Ясно. Адресок не продиктуешь?

— Улица Чехова, дом 18, квартира 23. Что-нибудь ещё?

— Всё, спасибо! С меня кофе.

— Пожалуйста, договорились.

Женитьба — это не приговор. Да, я продолжаю общаться со знакомыми женщинами, конечно же, без адюльтера.

Кстати, еще один интересный момент: перед выпиской надо было сдать анализы. С кровью и калом я разобрался, а вот с мочой намучился. Медсестра так и сказала: «Не сдадите — не выпишем».

Я уже думал наполненный памперс снять, завернуть его в пелёнку, а потом выжать его содержимое в пакет-приёмник. Никак не мог поймать нужный момент. В общем, целый день мучился, но кое-как успел подловить — получилось набрать грамм двадцать.

В момент выписки, когда документы уже оформили, я бегал через подвал в другой корпус за вещами (там была гардеробная). Тут пришло SMS от супруги: её в палату. Ну а я ей в ответ: «Нас наконец-то выписывают!»