Джонни и «Зов предков»

Финальная серия

После трудов праведных Джонни ужинал в гордом одиночестве. Его немного тяготила роль командира — порой за день он говорил больше слов, чем за месяц во времена своей юности. И Джон буквально зубами вцепился в своё законное право хотя бы поесть молча. Ребята уже хорошо усвоили, что в эти редкие моменты командира лучше не тревожить. Потому приход Карла Джонни даже не раздосадовал, скорее удивил. Уж его старый друг должен понимать! Но Карл, не желая ничего понимать, сел за стол напротив Джонни, поставил на столешницу локти, и, положив подбородок на ладони, задумчиво уставился на Джона. Джонни с чувством неловкости приготовился к неприятному разговору, видимо, у Карла накопилось важных, личных вопросов. Джон со вздохом отложил ложку и вопросительно взглянул на Карла, но он как не заметил взгляда. Подождав, Джонни снова вздохнул, взял ложку, и Карл, наконец-то, заговорил, сразу перешёл к главному:

— Как ты думаешь, почему я хотел тебя убить?

Джон без эмоций работал ложкой. Завязочка, конечно, интересная, но это только завязка.

— Мы перестали тебя понимать от слова совсем. — Выдержав паузу, ровным тоном заговорил Карл. — Мне с самого начала было трудно тебя понять. Ты выручил моего брата. Спас Дэна. И ничего не потребовал для себя. Хорошо, ты получил жандармерию — пусть тебе всё это просто нравится.

Карл покачал головой с таким лицом, будто говорил о половых извращениях.

— Пусть, но ведь у тебя всё было — деньги, приключения, друзья, — с горечью говорил Карл. — Зачем тебе охота на крыс? Зачем тебе дезертиры? Зачем тебе эти наркоманы, будь ты проклят, нахрена ты сам стал наркоманом???

— Это не наркотик, — проговорил Джон, пережёвывая тушёное мясо, — я так и не испытал ни малейшего кайфа.

— Тем более, нахрена??? — воскликнул Карл. — И… да, ты тоже виноват, но сволочь Та-ню порвал я. И я хотел тебя убить. Так выдай меня, и дело с концом! Нет — ты ввязался в войну с гангстерским кланом. Ты хоть понимаешь, что это война на уничтожение?

Джон кивнул, сосредоточенно вычищая ложкой остатки тушёнки.

— С твоими деньгами и в развалинах можно хорошо устроиться! — задушевно проговорил Карл. — Господи, да ты и без денег устроишься где угодно! Ты сам сказал, что крысе-разведчику никто не нужен, так почему ты ещё здесь???

— Всё ещё смешнее, дружище, — рыгнув, улыбнулся Джонни, — кофе будешь? Тогда запали керосинку, поставь чайник.

Карл механически выполнил просьбу Джона, ожидая продолжения.

— Представляешь, я ушёл из стаи, из родного города, чтобы никогда, — Джон горько усмехнулся, — никогда не возвращаться в развалины.

Карл присел на стульчик, начало было многообещающим.

— В родных развалинах среди крыс, ты не поверишь — меня ни разу не унизили, — тихо говорил Джон, — и я ушёл в армию, чтобы больше не видеть этих сволочей — Та-ню, Че-на.

— Ха-ха-ха! — не выдержал Карл. Джон с улыбкой подождал, пока он насмеётся.

— Давным-давно я жил в большом, прекрасном мире, с мамой, — грустно заговорил Джон, — но мама ушла, и мир стал неправильным. Он стал неправильным везде, я понял это здесь, в этих руинах. Нет смысла бежать от него, его нужно исправлять.

Карл удивлённо воззрился на Джонни.

— Правильным мир делают правильные люди правильными делами, — ровным тоном продолжил Джон. — Убить сволочь Та-ню — правильно. И спасти Брюса правильно. И помочь своим ребятам, Люси… и уничтожить клан Та-ну будет правильным.

— Блин! — Обалдел Карл. — Я вижу, что ты действительно в это веришь! Ну, хоть что-то стало проясняться, всё спокойней будет жить.

Джон стеснительно улыбнулся другу.

— Тогда давай-ка под кофеёк, — сказал Карл, наполняя кружки кипятком, — обсудим наши правильные дела. Я должен пройти курс «Зова».

Джон сосредоточенно размешивал кофе, будто не расслышал.

— Смотри, — пустился в объяснения Карл, — Чен считает себя мне обязанным. Если я пройду курс, кем он будет, когда я сдохну без дозы? Придётся Брюсу поискать папу.

Джон лишь сдержано кивнул. Он не стал говорить Карлу, что это подобно смерти. Зачем?

— Хорошо. Через три дня начнёшь, — проговорил он, — если я выживу после финальной серии. Просто, если не выживу даже я, вам тем более нечего ловить.

— Ладно, — Карл настроился было на спор и слегка растерялся, — а что с Та-ну? Теперь нужно ждать подачу с их стороны.

— Не нужно, подача всегда будет у нас, — пробурчал Джон, — дружище, используй свои наработки и купи бар «Икота Бегемота».

— Гм, в принципе, нетрудно и не дорого, но зачем? — недоумевает Карл.

— Давненько там не был, соскучился, — широко улыбнулся Джон, — как думаешь, меня ещё не забыли?

— Ха-ха-ха!!! — до Карла дошло.

За день до финальной серии Джонни решил просто погулять. Нельзя было далеко отходить от «особняка» — в тот день ему предстояло получить четыре инъекции. Курс уже летел галопом, препарат в цепочке метаболизма превращался в сильнейшие нейротоксины, действие которых блокировалось новыми дозами «Зова предков». Дозировка увеличивалась, промежутки между инъекциями сокращались. Последний укол серии должен его убить — клиническая смерть — обязательный этап курса. И сама его суть — воин сознательно идёт к неминуемой гибели, это его изначальный выбор навсегда, вне зависимости от результатов программы. Так Джону объяснил Цербер. Ведь «Зов» можно принимать по чуть-чуть всю жизнь, как это делает почти все соотечественники Эрхуфа. И «Зов» намного облегчает их жизнь, иначе невыносимую из-за бомбардировок, непосильной работы, просто бесконечной войны. Но лишь воин ищет в «Зове» не облегчение, а обречённость — выбирает бой до смерти навсегда.

В общем, Джон прощался с жизнью. Немного запоздало, пути назад уже не было, но финальный укол завтра, а сегодня можно просто погулять. Ребята докладывали, что его прогнозы сбываются, рейды крыс-боевиков прекратились, но разведчики активизировались. Оставленную воду забирают и оставляют маленькие свёртки какого-то странно пахнущего табака, вернее, слипшихся табачных комочков. «Кукси», — объяснил Джон. В глубине заброшенных кварталов выращивают травку. Она встречается повсюду, но до нужных кондиций вырастает редко — это наркотик, запрещённый, конечно. Кукси выращивают в глубине развалин и меняются с «пограничными» стаями на еду. А те в свою очередь продают её всем желающим — люди навещают руины специально ради этой отравы. Решили пока дурь принимать и складировать, фиг знает, где пригодится. И Джонни предупредил, что за употребление выгонит из отряда — самая страшная кара в представлении ребят.

Но Джон улыбался — есть контакт, крысы-разведчики пошли на обмен, можно надеяться на развитие диалога. Ребята этому весьма способствовали, глаза у них уже намётаны, и они с удовольствием играют с разведчиками в игру «я тебя вижу». Джон почти с детским увлечением составил компанию патрулю. Патрули вышли на обходы лишь с недавних пор, жандармы демонстрировали крысам многочисленность и боеготовность. И дружелюбие, конечно, за целую неделю никого не убили — своего рода рекорд. Джон вёл группу, не таясь, конечно, не колонной и парадным шагом — рассредоточившись, в полной готовности — но всё-таки неспешно и в полный рост, действительно прогуливались. Джонни заметил тень, кто-то неудачно спрятался за кирпичными обломкам. Шутливый выстрел, пуля срикошетила у самой головы притаившегося человека. Джонни мог достать его гранатой, но это уж слишком фамильярно, шутку могут не понять. Рикошет лазутчик оценил — спокойно вышел на открытое пространство и встал, как ждал чего-то. Джонни бросил парням, — постойте здесь.

Накинул ремень винтовки на плечо, закинул её за спину и, не торопясь, направился к фигуре. Незнакомец спокойно поджидал его.

— Приветствую тебя на своей земле, свободный, — проговорил Джон, остановившись в пяти шагах от крысы.

— Ты солдат? — спросил он.

— Как видишь, — улыбнулся Джон.

— Тогда почему ты говоришь как свободный? — крысе явно любопытно.

— Потому что я делаю, что хочу и как хочу, — снисходительно объяснил Джон, — я свободен.

— Ты говоришь — твоя земля, почему твоя? — не унимался разведчик.

— Потому что я убил её бывших хозяев, и я так сказал — моя земля, — Джон давно знал правильные ответы.

— Но ты — солдат. — Заметил чужак. — Солдатам приказано убивать свободных.

— Я вожак стаи, — серьёзно ответил Джон, — нас наняли для защиты от диких крыс. Мои наниматели называют нас солдатами, но разве мы в ответе за их глупость?

— Да уж, — усмехнулся дикарь, — вы действительно странные солдаты!

— Ты даже не представляешь себе насколько! — улыбнулся Джон, — позволь предложить тебе гостеприимство.

— Чтоб я поверил солдату! — фыркнул разведчик.

— А ты уже поверил, — усмехнулся Джонни, — угадай, сколько раз я мог тебя убить? Ты есть хочешь? Ну и пойдём, — он развернулся к дикарю спиной и пошёл, не оглянувшись. В полной уверенности, что разведчик следует за ним — любопытство губит не только кошек. Джонни повёл гостя в «первый». Чужак шёл следом, но держал дистанцию, демонстрировал независимость. Входя в здание, он с видимым усилием преодолел себя — следом не спеша шли шакалы, и в его представлении деваться ему было некуда. Но кинься он бежать, ребята бы его лишь взглядами проводили. Но он не побежит — Джон был уверен — он просто перестанет считать себя разведчиком, если упустит возможность побывать в логове «странных солдат».

Гарнизон «первого», вообще, никак не отреагировал на появление дикаря, ребята его будто не заметили. Джон усадил парня за стол, открыл ему банку консервированной фасоли, тушёнки, дал пачку галет и налил кружку воды. Гость с достоинством принялся за еду. Джонни смог разглядеть его вблизи. Парень восемнадцати-двадцати, от силы двадцати двух лет, среднего роста, поджарый, мосластый. Тёмно-русые волосы коротко и неровно острижены, лицо загорелое, худое, черты лица заострённые — признаки «вольной жизни» и хронического недоедания. Джон не сомневался, что перед ним опытный разведчик, даже слишком опытный. Как и Джон, он в развалинах с детства, ещё жив… и до сих пор в стае — почему? Что его удерживает? Ба! Ну, конечно, малышня, может быть, младший брат…

— Стиви, — позвал Джон и вполголоса приказал, — мухой организуй со склада конфет, лучше шоколадных.

Стив, не задавая ненужных вопросов, скрылся за дверью. Хм, парень быстро наелся, редкое для него явление — есть досыта. Ничего, привыкнет, улыбнулся Джон, и братишку приведёт, а пока поговорим.

— Благодарю, вожак, — проговорил парень, облизав ложку.

— Зови меня Джоном.

— Фил, — открыто улыбнулся чужак, — я могу идти?

— Ты — свободный, — пожал плечами Джон, — но, пожалуйста, подожди, ребята соберут гостинец твоим малышам.

У парня странно блеснули глаза, и он хрипло ответил, — у меня с собой ничего нет на обмен, даже кукси.

— Это плохо, — согласился Джон, — надеюсь, к следующей нашей встрече ты подготовишься лучше, Фил. Запоминай — нам нужны любые электроприборы, радиоприёмники, антенны, автомобильные аккумуляторы, фары, а лучше ты просто пригонишь сюда брошенную машину. Или хотя бы расскажешь, где есть брошенные автомобили, гаражи, мастерские.

Парень задумался, то, что ему предлагали, не могло повредить его стае. Но пускать чужаков на свою землю, тем более этих неправильных солдат! Гм, но брошенные машины есть не только на их земле… Фил молча кивнул. Джонни понял, что парень не против, но ему нужно поговорить с вожаками. Ну-ну — усмехнулся в душе Джон. Он хорошо знал вожаков — они запретят всё, на что не смогут наложить лапы. И куда пойдёт бродяга Фил?

Как раз вернулся Стив, быстро обернулся. Умница, кроме пакета, принёс пятилитровую бутыль воды, всё поставил на стол и пошёл к ребятам.

— Прощай, свободный, — не вставая, сказал Джон. Он не собирался его провожать, — в следующий раз просто приходи сюда, ребята сразу меня позовут, если я ещё буду жив, — грустно улыбнулся Джонни.

Парень взял пакет и воду, сказал, — благодарю, вожак, я приду снова, если буду жив. Прощай.

Фил ушёл, и Джонни нехотя поднялся — пора было идти на второй за день укол. И не то, что уколы были болезненными, Джона раздражала напряженность Цербера, его тревога. Прям отец родной, блин, с полным шприцем отравы! Но дело, видимо, действительно серьёзное и очень важное для Эрхуфа — Джонни его первый «крестник». Джонни его отношение непонятно — он не испытывает ничего особенного, только появилось лёгкое головокружение сразу после инъекций и усилился аппетит.

Вот с этим у них всё заведено по-военному — война войной, а обед по расписанию. Ибо режим дня основа не только крепкого здоровья, но и воинской дисциплины. Переждав слабость после укола, Джон прямым ходом направился в штаб-берлогу, по совместительству столовую. Чен радует парней горячим, в столовке собрался кворум. Ведь опоздавшим — консервы. Джонни взял у Брюса чашку с похлёбкой и занял первое освободившееся место за столом. М-м-м! Только вот галеты эти уже достали, им бы пекарню! Но пока ладно и так, а там видно будет.

Отобедав и придя в хорошее настроение, Джонни собрался было на выход, но перехватил внимательный взгляд Чена. На что-то парень готов решиться. Джон не спеша налил ещё одну кружку кофе и вернулся за стол. Прихлёбывал кофе, не торопясь, как будто о чём-то задумавшись. И совсем не удивился, когда Чен, дождавшись ухода бойцов, сел за стол напротив него. Джон «удивлённо» поднял на него глаза.

— Джон, возьми меня в отряд, — сказал Брюс.

— Ага, — улыбнулся Джон, — ты знаешь, сколько и как проходила наша подготовка?

— Мне нельзя возвращаться в сборный пункт, — потупившись, проговорил Чен, — а если я не вернусь, меня будут считать дезертиром.

— Не будут, — успокоил его Джон, — штаб сгорел вместе с твоим предписанием.

— Тем более, — Чен упрям, — тогда я просто крыса — без документов, без дома, без родных.

— Но у тебя же есть отец! — не понял его Джон.

— Ну, приду я к нему, и что скажу? — глухо проговорил Чен, — папа, я убежал, спаси меня? Нет, я хочу сказать — папа, я стал воином, дай мне твой препарат.

Джон поперхнулся кофе — что там комбинировал Карл? Умора!

— Ты пойми, это судьба! — горячо заговорил Чен, — моего брата похитили, и его убил «Зов». И меня похитили…

— И «Зов» тебя убьёт, — тихо проговорил Джонни, — это обязательный финал курса, все проходят через клиническую смерть.

— Я готов, — Чен очень упрям, — я пройду через всё, и отец даст нам препарат, чтобы мы стали сильнее всех. А став сильнее, я пройду вашу подготовку.

— Брюс, дружище, — мягко улыбнулся Джон, — «Зов» не даёт силы, он их приумножает.

— Я многое умею, Джонни, — Чен улыбнулся в ответ, — то, чему вас не учили и не могли учить. Управлять своим духом. Концентрироваться в нужное время и расслабляться, сберегая силы.

— Брюс, ты, наверное, не понимаешь, — спокойно сказал Джонни, — у нас не спорт, нам нельзя расслабляться.

— Джонни, Джонни, — покачал головой Брюс Чен, — ваше напряжение убивает вас вернее врага, оно от страха или привычки. Но ты прав — это умение даётся не сразу. Для начала я научу тебя отдыхать.

— Чему научишь? — Джону показалось, что он ослышался.

— Отдыхать нужно не только телом, но и духом, — как не заметил вопроса Чен, — твои ребята кричат во сне, их посещают кошмары, угнетая души. Спать ещё не значит отдыхать. Медитация — маленькая смерть. Не удивляйся, в идеале человек должен закончить свой путь последней медитацией, соединяясь с мировым духом. Но даже лишь приближаясь к нему, мы лечим наши души, наполняем их его светом и силой.

Что повлияло на решение Джона? Убеждённость Брюса, его спокойная уверенность в своих словах. И этот узкоглазый шкет взаправду очень хорошо дерется даже для шакалов, а о жандармах и речи нет. И Джонни сказал, — давай попробуем.

Чен устроился на полу, поджав под себя ноги, Джон, чувствуя себя идиотом, расположился в той же позе напротив. Чен ласково взглянул в его глаза, и Джон не мог, не хотел отвести взгляд. Они сидели так, Джону показалось, что целую вечность. Добрый покой заполнял его, согревая каждую клеточку тела, освещая каждый уголок его души.

— Теперь закрой глаза и вспомни самое счастливое мгновенье своей жизни, — добрый голос как будто проникал в сознание напрямую, — одно лишь мгновенье вспомни и останови его, живи в нём.

Джонни отмотал лету памяти в самое начало в поисках этого мгновенья, но будто какая-то пружина вернула его назад, и перед его внутренним взором появилась Люси. Она ему улыбнулась тогда, впервые в его жизни. И это мгновенье послушно остановилось, Джон не смог бы оторваться от её улыбки…

— Ты молодец, — донёсся до него голос Чена, — у тебя получилось с первого раза, это бывает редко. Сейчас тебе пора к Церберу, продолжишь после укола самостоятельно.

Джон удивлённо открыл глаза. Странно, получается, что он просидел на коленях два часа, но чувствует лёгкость и прилив сил. И его больше не беспокоит исход программы. Он с лёгкой душой сходил на инъекцию и продолжил медитацию. Джон сам вызвал в себе ощущение доброго покоя и света, поймал и остановил мгновенье, только улыбку Люси сменил свет маминых глаз. А от него так долго ускользали её черты, как что-то не позволяло ему вспоминать маму. И он упивался её любящим взглядом… пока Цербер не позвал на четвёртый укол. Голова кружилась сильнее обычного, даже двоилось изображение. Джонни с трудом добрался до штаб-берлоги, рухнул на кровать и уснул без сновидений. Ночью его впервые в жизни разбудили, он не сразу смог сообразить, что происходит, сознание как увязло во сне.

— Пора, Джонни, — сказал Цербер.

— Но ты же сказал завтра! — попытался он протестовать.

— Ноль часов одна минута — завтра наступило, давай руку, — безапелляционно заявил Цербер.

Джонни покорился неизбежному, ведь он сам сделал свой выбор, не так ли? Эрхуф влил ему в вену первую дозу финальной серии. Инструктор пошутил, Джона не нужно было привязывать к кровати, он потерял сознание, и все последующие уколы не ощущал. С неба на него опустился смерч, втянул в себя, закружил, потащил вверх. И Джонни выбросило в квартире его детства.

Он уже не плакал, пустыми глазами без слёз смотрел в окно, привыкая к мысли, что мама больше не придёт никогда. Но внезапно, оглушительно, как выстрел, раздался щелчок замка. Джонни обернулся — дверь распахнулась, на пороге стояла мама, — ну же, лисёнок, помоги мне, возьми пакет, — её голос звучал чарующей музыкой, — ты прости меня, я немного задержалась. Потерпи пять минут, скоро будем кушать.

Мир снова стал правильным, большим и красивым. Лишь тенью скользнула такая странная для ребёнка мысль — ничего не было, ничего…

— Вставай, лисёнок, — мама ласково погладила Джонни по голове, — ты же не хочешь проспать школу?

Джонни улыбнулся ей, не открывая глаз, её прикосновение несло покой — мальчишку мучил страшный сон, но с первыми её словами он начал таять, рассеиваясь утренним туманом, отпустил душу. В памяти застряло лишь непонятное слово «Зов». Джон, прогоняя остатки ночного кошмара, бодро поднялся, умылся, почистил зубы. Сноровисто оделся, как раз мама позвала завтракать. Его любимые оладушки — ммм! Допив какао, подхватил рюкзачок, подошёл к маме для поцелуя и вышел из дому. Когда за ним закрылась дверь, в сердце что-то кольнуло. «Это всё тот сон, просто сон», — тряхнул головой Джон и упругой походкой направился в школу.

В школе директор представил ребятам нового преподавателя, чем-то знакомого Джонни, будто он его хорошо знал, но забыл и безуспешно пытался вспомнить. На первом же уроке учитель вызвал его к доске решать сложную задачу. Джонни справился, учитель его похвалил, — молодец, отлично. Неси дневник.

Джон вернулся к своей парте, открыл рюкзак и застыл, онемев — там не было учебников и тетрадей. В рюкзаке нашлись: банка тушёнки, пачка галет, фляга, нож в ножнах, фонарь,… револьвер с его «Гроком» и запасные обоймы!

— С кем это ты собрался воевать? — раздался голос учителя из-за его спины. Джон медленно обернулся и, наконец, вспомнил его, — Цербер! Что ты тут делаешь???

— Я за тобой, парень, — сказал Цербер, протягивая руку, — нам пора возвращаться.

Джону очень не хотелось этого делать, но он накинул рюкзак на плечо и вложил руку в протянутую ладонь.

— Джонни, ну же, парень, очнись! — разобрал он причитания Цербера. Похоже, он уже отчаялся, Джонни стало обидно — за кого его принимают? Он распахнул глаза, свет больно ударил, но это свет жизни.

— Фу! — облегчённо вздохнул Цербер, — здорово ты нас напугал, парень!

— Долго меня не было? — едва слышно одними губами проговорил Джон.

— Почти сутки, — сообщил Цербер, — из клиники мы тебя вывели сразу, но ты не хотел возвращаться, коматозник. Были важные дела?

— Я повидался с мамой, — серьёзно ответил Джон.

— Тогда ладно, — улыбнулся Эрхуф. — Для тебя есть новости. Во-первых, следующая инъекция лишь через год. Во, вторых, твой обет воздержания снят. Но, в-третьих, тебе придётся поспать, малыш, ты пока слишком слаб.

— Я знаю способ лучше, — улыбнулся Джон, — помоги подняться. Ну, пожалуйста!

Цербер ещё секунду в сомнении разглядывал Джона, но, вздохнув, протянул ему руку. Джонни вцепился в его твёрдую, как дерево, клешню, потянулся. От напряжения лоб покрыла испарина, но он смог сесть на кровати. Осторожно опустил ноги на пол и перетёк на колени.

— Эрхуф, ты пока иди, — сказал Джон с закрытыми глазами, — дальше тут ничего интересного не будет.

Джон вызвал ощущение покоя, просто покоя, без эмоций. Память вернула его в точку полного спокойствия — в момент драки с «крутыми». Джонни снова стал крысой — бей первым, бей внезапно, бей чем попало, бей насмерть. Но мгновенье не остановилось, бой с «крутыми» перешёл в избиение резервистов, далее в череду учебных «захватов», пошли ближние контакты с крысами. Схватки сменялись побоищами, поножовщина перестрелками и снова ближний бой. Джон не испытывал ни злости, ни азарта, переживая заново эти моменты — он черпал в них силы для истомившегося духа. Его выбор — путь войны, он простился с мамой, с детством навсегда. Простился и спокойно отринул, перевернул страницу — путь избран, он уверенно сделал первый шаг, настраиваясь на долгую дорогу.

К удивлению Цербера, Джон самостоятельно пришёл в штаб-берлогу и, как ни в чём не бывало, взял чашку с похлёбкой и занял место за столом. Ребята к его возвращению отнеслись без восклицаний — поулыбались ему и всё — так и должно быть. К нему подсел Карл, — я следующий, ты обещал.

Джон кивнул, — ага, вместе с Ченом, — и, ухмыльнувшись в его удивлённое лицо, объяснил, — Брюс сам попросил, так что ты можешь передумать.

Карл упрямо замотал головой, — я пройду через это, так будет правильно!

Настала очередь Джона таращиться с открытым ртом — вот он наговорил сдуру ерунды кому ни попадя!

Джон открыто поджидал Люси, сидя на скамейке у её общаги. Он отчего-то был уверен, что она придёт одна и не ошибся. Джонни, заметив, как Люси вышла из автобуса, подхватил свой пакет и пошёл ей навстречу.

— Привет, Люси, — несмело сказал Джонни.

— Привет, — просто ответила Люси, — почему не позвонил, что собираешься в гости?

— Ты обещала познакомить с Ники, — напомнил Джон.

— Хорошо, — улыбнулась она, и взяла его под руку, — пойдём.

Они прошли к знакомой двери, Люси открыла дверь своим ключом. Джонни следом за ней вошёл в прихожую.

— Мама! — послышался восторженный детский вопль. Малыш лет шести выскочил из-за дверей, делая «страшное лицо» и высоко подняв ручки. Люси очень убедительно испугалась. Джон растерялся — он увидел маленького Джонни, лисёнка. Лопоухий, весь в веснушках, с ямочками на щёчках, с острым носиком, верхние зубки чуть выдаются вперёд. Хотя… скорее мышонок — мультяшный мышонок Микки. Ники- Микки подумалось Джону.

— Микки, — укоризненно заговорила Люси, — разве можно так пугать?

— Я Ник-ки! — надулся мальчишка. — Не называй меня так!

— А ты не будешь больше шалить? — мальчишка с серьёзным видом замотал головой, — ну, хорошо. Познакомься, это дядя Джон.

Мальчик, распахнув глаза, уставился на свою взрослую версию. Почти копию. Наконец, пролепетал, — здравствуйте, дядя Джон.

— Здравствуй, Ники, — улыбнулся ему Джон, — ты любишь конфеты? Люси, вот, — он протянул ей пакет.

— Э нет, столько конфет этот негодный шалун не заслужил, — покачала головой Люси, — разве что одну…

— Две! — деловым тоном внёс поправку парень.

— А может быть больше? — спросила Люси. — Это сколько?

— Десять! — мальчик не стал мелочиться.

— Пять, — строго сказала Люси, — и только если отсчтитаешь сам. Иди сюда.

Ники отнёсся к делу ответственно, выбирая самые большие и непременно шоколадные конфеты. Увлёкся и немного ошибся в свою пользу, тихонько спрятав шестую конфету в кармашек брюк. Взрослые, конечно, ничего «не заметили». Парень продемонстрировал на ладонях пять конфет, Люси с улыбкой потрепала его русые волосы, — умница. А теперь отсчитай десять конфет для тёти Розы, ты ведь угостишь её, правда?

Судя по взгляду пацана, он был не в восторге от этой идеи, но со вздохом вновь приступил к отбору, который вернее было назвать выбраковкой. Его прям убивало то, что все конфеты были как на подбор. К окончанию отсчёта парень настолько расстроился, что его уже несильно огорчила перспектива «сходить к тёте Розе в гости». Люси, неловко улыбнувшись Джону, взяла сына за руку. Они ушли, Джонни присел на диванчик в растерянных чувствах. Вот что он себе навыдумывал? Какая она шпионка??? Хотя Цербер говорил… да мало ли — соврал просто! О старине Сэмми Джон просто «забыл».

Люси вернулась через четверть часа и сразу прошла на кухню.

— А как же Ники? — спросил Джон, входя за ней следом.

— Роза его покорит домашним, она умеет готовить, — ответила Люси, — в отличие от меня. Нам, дружок, достанется очень вкусный обед номер два из буфета жандармского штаба.

— Блин, завтра сходим к Харпёру, уж для меня, то есть для тебя, Томас постарается — поморщился Джон, — хватит есть всякую гадость.

— Ой, ну кто бы говорил! — засмеялась Люси. — Ты в развалинах привык к деликатесам, крысобой? А! Ты так обо мне заботишься!

Джонни смутился, Люси прогнала его мыть руки, он совсем потерялся. Но ужин прошёл легко, почти по-семейному. Джон изо всех сил старался «соблюдать приличия», и только смешил Люси. Это его немного раздражало — ну, что ей смешно, он же не облизывал пальцы! Правда, дальше этой позиции его представления о приличиях были туманны. И без того чувствуя себя неловко, Джон неожиданно для себя спросил, — Люси, вот Сэмми, бармен… зачем ты это сделала?

— Потому что это не сделал ты, — запросто ответила милая девушка. И всё ему объяснила — он сопливый пацан, она солдат.

И послав её в душе в задницу, Джон повёл себя как привык, ситуация сразу разрядилась — они чавкали, говорили и жевали, громко прихлёбывали из кружек, шутили и смеялись.

— Люси, я соскучился, — Джон решился перейти к делу.

— Только умоляю тебя, — попросила она жалобно, — не как в прошлый раз!

Джонни припомнил прошлый раз в машине. Ну, ему тогда было некогда, и он думал, что больше её не увидит. Сейчас же всё было иначе — он кивнул Люси и ласково улыбнулся.

Джонни чувствовал себя виноватым — был с девушкой нежен и очень внимателен. Долго был, даже слишком долго, но при первых признаках её неудовольствия прекратил — обнял, целуя. Её плечи странно подрагивали, Джон заглянул ей в лицо, она плакала!

— Прости, родная, я тебя обидел? — спросил он встревожено.

— Джонни, милый дурачок, так долго тебя ждать и потерять навсегда, — простонала Люси, — я убью Зрхуфа! Как он посмел давать тебе «Зов» без моего разрешения?! Поганый палач и подонок, и ты — один из них навсегда. Милый мой дурачок, ну, нахрена тебе это было нужно???

Джон за стойкой бара «Икота бегемота» предавался всегдашнему занятию барменов — протирал стаканы и размышлял о жизни. Что же имела в виду Люси? Что она всё-таки шпионка, и откуда-то знает, чем отличается поведение в постели людей, прошедших курс «Зова», от прочих? И она знает, что у Цербера есть препарат? Думать об этом Джонни было неприятно. Но что она его ждала?! И отчего-то потеряла навсегда! Вообще-то, в его планы не входило теряться даже временно. Джон так задумался, что едва заметил визит первого посетителя. Табличек «закрыто» и «продаётся» на дверях не было уже второй день, но народ, видимо, не верил собственным глазам — нашёлся псих, вложивший деньги в это гиблое дело. И вот он долгожданный гость — высокий парень в мятой рубахе навыпуск, с золотой цепочкой на шее, в лёгких брюках и в спортивных туфлях. Прошёл как к себе дамой, уселся у стойки и бросил, — виски с содовой.

— Не держим, — учтиво ответил Джон, — сухой закон. Желаете просто содовой?

— Не лепи кретина, фраер, — процедил гость, — для меня всегда должно быть виски. И тебе сегодня придётся задержаться в баре.

— С чего это? — удивился Джонни.

— С того, что я сказал! — начал злиться посетитель, но снизошёл до объяснений, — привезут игровые автоматы, поможешь установить.

— А мне с них какой толк? — поинтересовался Джон.

— Будешь продавать игрокам содовую, — криво ухмыльнулся парниша, — и я не набью тебе морду.

Он со значением поднял суровый взгляд на Джона и замер с открытым ртом. Совсем недавно принятый в клан Та-ну он до не давних пор обретался в банде «крутых». Уже во второй своей банде, «крутых» парней первой убил или искалечил этот конопатый паренёк. Он хорошо запомнил Джона, как и события того дня, который почитал вторым днём рождения — ему самому было неясно, как он остался в живых! И паренёк, судя по насмешливому взгляду, тоже его узнал. Джон ловко запрыгнул попой на стойку и с развороту вломил посетителю по роже сразу с двух ног. Гостя смахнуло с сиденья, он судорожно взял низкий старт — встал на четвереньки. Джонни спрыгнул на пол и от души врезал ему носком ботинка по копчику, посетитель сходу развил максимальную скорость для данной позиции.

Скрывшись за дверями заведения, парень поднялся на ноги и кинулся к своей машине. Рулить бедняге пришлось боком, копчик отзывался пронзительной болью на любые попытки сесть ровно. Крутой доехал до первого телефона-автомата и набрал номер бригадира. Он не стал жаловаться на наглость и несправедливость, а просто сказал, что мусорщик, надевший на сына босса мусорный бак сейчас в баре «Икота бегемота». И, болезненно морщась, занял позицию неподалёку в предвкушении сладкой мести.

Через четверть часа у бара резко затормозили два автомобиля, и восемь упитанных мужчин вальяжно прошли внутрь. Джонни с восторгом наблюдал, как они молча, не спеша, идут к стойке. Его переполнило радостное предвкушение славного замеса, подбросило пружиной, Джон перемахнул стойку. Цербер не просто не соврал — у него не нашлось слов, чтобы описать ЭТО! Джонни, быстрый как мысль, и безжалостный, как торнадо, наслаждался игрой — упитанные мужчины были ему интересны как игрушки. Их сознание не успевало за его движениями, они его не видели, вернее, видели там, где он был полсекунды назад… и кто-то валился на пол, заходясь истошным воплем боли.

— Ну вот, — пробурчал Стив, выходя из подсобки, — тебе развлекаться, а нам их таскать!

— Зачем таскать? — Джон пожал плечами, — сами доползут до фургона, только хорошенько попросите.

Ребята приступили к уговорам — бандиты не стали ломаться, поползли в заданном направлении.

Парниша истомился любопытством и предвкушением новостей — что же так долго делают парни с лопоухим засранцем? Через две минуты из бара вышли незнакомые, какие-то подтянутые ребята… сели в машины клана и уехали. И всё! Как ничего и не было! А дело-то серьёзное, парниша решил звонить ответственному. Сходить, посмотреть, что случилось, у него даже мысли не возникло. Он вновь добрался до телефона-автомата и сообщил шокирующее известие. А когда обернулся, ему улыбнулся незнакомый паренёк и нанёс удар армейским ножом — в услугах этой шестёрки отряд больше не нуждался.

История повторилась, отличаясь от предыдущей лишь деталями. Машин затормозило уже три, упитанных мужчин из них вышло двенадцать, четверо с «молотилками», остальные просто с пистолетами. И Джонни их встречал не одной только улыбкой, на стойке громоздился на сошках ручной пулемёт, хищным рылом навстречу посетителям. Из дверей подсобки с серьёзной мордой и тоже с пулемётом гостей приветствовал Джош, а слева и справа от дверей стояли Стив и Тони с обычными магазинными винтовками. Посетителям было предложено бросить оружие и располагаться на полу носами вниз, а руки за голову. Им придётся подождать возвращения фургона. Он у отряда всего один, и его-то кое-как выпросили у лейтенанта.

На другой день в бар снова зашёл какой-то «крутой» и очень удивился, что на земле клана Та-ну ещё ни разу не горел бар без игровых автоматов. В общем, «и повторится всё как встарь». На третий день то же, но на четвёртый — тишина. И на пятый никого. Джонни решил, что пора сворачивать этот бизнес. И сразу же заняться другим — Карл подсказал, как вычислить людей Та-ну. Клан откупил их от призыва, но не как нормальные люди, а с форсом — все квитанции пересылались курьерами из банка «Та-ну траст». Его папа, капрал Джон, взялся обзвонить знакомых полицейских, порекомендовать им ребят жандармского отряда особого назначения, объяснить копам, чем эта сволочь Та-ну удумала угрожать жандармам, детям полицейских. Особых трудностей в общении с копами не предвиделось, Джонни рассчитывал на их всемерную поддержку.

У господина Та-ну сильно испортилось настроение. Он не выходил из своего огромного кабинета. Не зря над его интерьером работали лучшие дизайнеры под руководством его психолога — боссу пришлось там просто быть. Еду и напитки ему подавали из соседнего помещения через хитрое окошечко — пока крышка с одной стороны открыта, с другой не откроешь, и не прострелишь. Как и двери кабинета, внутреннюю дверь оснастили цифровым замком с десятизначным кодом. Даже если бы захотели её взорвать, бронированная дверь будет единственным, что уцелеет в приёмной. Он отменил все совещания даже по селектору, ведь никто не должен слышать, как дрожит его голос. Главное достояние клана — репутация — под серьёзным вопросом. Господин Та-ну не может вызвать бойцов из подконтрольных ему мест временного ограничения прав, без бойцов клан потеряет над ними контроль. Главное — господин Та-ну потеряет лицо перед бойцами — какой же он босс, если не может самостоятельно подчинить родной город? Советники что-либо советовали ему последнее время лишь в письменной форме — господин Та-ну надеялся на профессионалов. Больше надеяться было не на кого. Фактически у него остались только деньги и эти продажные подстилки, об которых он привык вытирать ноги. Главный вопрос советникам — возможно ли перемирие с этим лопоухим чудовищем и, вообще, как с ним разговаривать?