Джинн в вавилонском подземелье

Глава 12 Путь в Багдад

Тем временем в номере Нимрода в берлинской гостинице «Адлон» изможденный Джон бухнулся спать, а Нимрод и господин Ракшас всю ночь изучали сочинения верховного жреца Эно по переводу, сделанному Вирджилом Макриби. Наутро Джон проснулся изрядно посвежевшим. Нимрод заказал кучу вкусностей на завтрак, их привезли на большом столике на колесах, и, подкрепившись, Джон, Джалобин, Алан и Нил уселись послушать, что скажут двое старших джинн. Но вскоре стало ясно, что Нимрод и господин Ракшас мнутся и не собираются переходить к сути дела.

— Мы тут почитали записи Эно… — медленно произнес Нимрод.

— он — автор «Свитков», — добавил господин Ракшас. — Верховный жрец Беллили. А Беллили была предшественницей Иштар.

— Джон, дело в том, что мы тут пришли к целому ряду выводов… Не самых приятных…

— Говорите же! — потребовал Джон. — Каковы наши шансы спасти Филиппу?

Господин Ракшас покачал седой головой и произнес загадочную фразу:

— Если олень заходит в шляпный магазин, то он всего лишь желает привлечь к себе внимание.

Джон раздраженно застонал. Он очень любил господина Ракшаса, но временами — и сейчас был как раз такой случай — он бы предпочел, чтобы старик помолчал. От его речей нет никакой пользы.

— Мальчик задал вопрос в самую точку, — продолжал господин Ракшас. — Наши шансы невелики, это точно. Зато твои шансы, Джон, много выше.

— Он пытается сказать, что мне с тобой идти нельзя, — сказал Нимрод. — Если я окажусь в пределах ста пятидесяти километров от Иравотума и Висячего Вавилонского дворца, Айша непременно это обнаружит и предпримет контрмеры.

— Какие именно? — спросил Джалобин.

— Точно не знаю, — сказал Нимрод. — Эно не вдается в подробности. С другой стороны, у тебя, Джон, есть два очень важных преимущества. Поскольку ты — близнец Филиппы, тебя, в отличие от меня, практически невозможно обнаружить. Твое приближение Айша тоже почувствует, но спишет его на присутствие в замке самой Филиппы. — Нимрод замолчал.

— А второе преимущество?

— Является обоюдоострым мечом, — сказал господин Ракшас. — Ты не так могуществен, как Нимрод, и поэтому тебя труднее обнаружить. Но отнюдь не невозможно.

— Это означает, что Айша не почует твоего присутствия до тех пор, пока ты не начнешь применять свою джинн-силу, — объяснил Нимрод.

Джон криво улыбнулся.

— Давайте разберемся, — сказал он. — Вы предлагаете мне отправиться в одну из самых опасных стран в мире. Одному. И запрещаете применять джинн-силу, чтобы себя защитить?

Нимрод кивнул:

— Что-то в этом роде…

— И даже дискримена не дашь?

— И даже дискримена не дам, — подтвердил Нимрод. — Имей в виду, Джон, ты совершенно не обязан никуда ехать. Это действительно крайне рискованно. Не исключено, что от этой идеи нужно отказаться. Никто тебя за это не осудит и не будет думать о тебе плохо. Я — уж точно.

— Я поеду, — тихо сказал Джон.

— Если так, тебя в качестве советчика будет сопровождать господин Ракшас. Если он не станет покидать лампу, его никто не обнаружит. Ну и, разумеется, с тобой будут Алан и Нил.

Собаки согласно залаяли. Тут откашлялся мистер Джалобин.

— Со всем должным к вам уважением, сэр, — произнес он, — замечу, что вы кое-что забыли.

Нимрод сдвинул брови:

— Нет, Джалобин, по-моему, я ничего не забыл.

— Вы забыли меня, сэр. Я готов сопровождать паренька. Пускай у меня только одна рука, но я могу за себя постоять. Слышите, сэр? И, как я уже говорил, за этих ребятишек я все отдам… ничего не пожалею…

— Спасибо, мистер Джалобин! — воскликнул Джон, глубоко тронутый преданностью дядиного дворецкого.

— Что ж, — сказал Нимрод, — это очень благородно с вашей стороны, Джалобин.

Джалобин покачал головой:

— Да чего ж тут благородного, сэр? Просто по-человечески. Да-да, именно по-человечески. Иногда вы, джинн, забываете, что люди тоже кое на что способны.

Алан громко залаял, словно вспомнил, как тоже когда-то был человеком.

— Но где этот Иравотум? — спросил Джон. — И как туда добраться?

— Вот в этом смысле нам повезло, — оживился Нимрод. — Верховный жрец Эно снабдил нас подробнейшими инструкциями о том, как туда добраться и как проникнуть внутрь. Он также предупреждает об опасностях, которые подстерегают путников в этом тайном подземелье. Он даже на рисовал карту, на которой обозначен самый благоприятный маршрут.

— Ты сказал, это подземелье? — Джон сразу задумался о том, как он будет справляться с клаустрофобией. Одно дело — несколько часов на борту самолета, в этом случае неплохо помогают угольные таблеточки. А вот что его ждет в подземелье?

— И Висячий дворец, и подземная страна Иравотум, где собираются все злые и дурные желания, находятся на несколько километров ниже поверхности земли. Как и пристало месту, окруженному непроницаемой тайной, — сказал Нимрод. — фактически Иравотум расположен под руинами древнего Вавилона. Эно не раскрывает, как попадали в этот дворец Иштар и ее потомки. Но он подробно описывает второй, секретный вход, который находится как раз под тем местом, где в древности пытались построить знаменитую башню до небес. Вавилонскую башню.

— Так это было по-настоящему? — удивился Джон. — Я думал, это просто легенда такая. О том как люди, говорившие до этого на одном языке, внезапно заговорили на сотнях различных языков, перестали понимать друг друга и так и не смогли ничего построить.

— Совершенно реальная история, — подтвердил Нимрод. — Это место находится к северу от Багдада, в местечке Самарра. Остатки башни сохранились и по сей день. Эно подробно описывает, как найти секретный вход под башней и как пасть оттуда в Иравотум. Согласно «Свиткам», вас будет ждать лодочник. Он перевезет вас через подземное море.

— Вот это да! — обрадовался Джалобин, который обожал читать припасенные почти на любой случай стихи.

— Я ни при чем… — повторил он задумчиво.

— Да уж, — кивнул Джон. — Джалобин прав. Хочется быть ни при чем… Короче, дрожь пробирает.

В последнее время с мальчиком случилось слишком много неприятного и даже страшного, и он начал задаваться вопросом: так ли уж хорошо быть джинн? Не лучше ли оказаться сейчас в Нью-Йорке и заняться чем-нибудь обычным, нормальным? Пусть даже над ним там издевается Гордон Бородавчинс. Кстати, если Филиппе действительно удалось очистить ему лицо от прыщей, может, он перестал быть таким противным? Что ж, это скоро станет известно… если удастся пережить предстоящее испытание и вернуться в школу к началу следующей четверти. Впрочем, в одном Джон был совершенно уверен: ему очень не хватает сестры, ее выдержки и мудрых советов. Когда ее нет рядом… все равно что от него отрезали половину!

— Дрожь, говоришь, пробирает? — переспросил Нимрод. — Иравотум таков, каков он есть Джон. Мундусяне издавна слагали вокруг него дурацкие легенды и мифы, но нас это вряд ли должно беспокоить. — Он бросил взгляд на часы. — Что ж, пора в путь. Сейчас мы все отправимся на смерче в Амман, в Иорданию, а дальше вам придется добираться самим.

— Иордания ведь граничит с Ираком? — уточнил Джон.

— Да. Там надо будет найти уже обычный, человеческий способ переправить вас четверых через пустыню.

Несколько часов спустя они уже поселились в лучшей гостинице Аммана, столицы Хашимитского королевства Иордания. Оставив Джалобина с Джоном в одном из бесчисленных гостиничных ресторанчиков, Нимрод и господин Ракшас отправились искать транспортное средство для следующего этапа пути. Эта гостиница пользовалась популярностью среди британских и американских бизнесменов и журналистов. Некоторые из них также намеревались пересечь границу и попасть в Ирак. Но от историй которые Джон подслушал, поглощая восхитительный гамбургер, на душе у него стало еще хуже. Кажется, путешествие в Ирак может оказать даже опаснее, чем он думал.

— Премерзкое место, — сказал Джалобин, выскабливая чайной ложечкой стенки и дно баночки с детским пюре. Дядин дворецкий не доверял блюдам, приготовленным за пределами Англии, и повсюду возил с собой большой рюкзак, набитый баночками со стерилизованным детским питанием, которое он полагал единственно безопасной пищей в жарких странах. Безопасной-то безопасной, но Джон с отвращением наблюдал, как взрослый человек ест эту бурую размазню под названием «Пирог пастушеский с морковью». И уж конечно лучше маяться животом, чем есть «Лук-порей и цветную капусту с сыром чеддер», от одного запаха которых Джону становится тошно.

— Все-таки зря вы не едите как все, — заметил Джон, откусывая огроменный кусок гамбургера. — Вкуснотища.

— Если ты готов рисковать, это твое личное дело, — отозвался Джалобин. — Кроме того, из многолетнего опыта службы у твоего дядюшки я знаю, что вы, джинн, можете лопать все подряд. Умолчим, что именно. Иначе меня стошнит. За подробностями можешь обратиться к книге, которую написал господин Ракшас. Почитай — поймешь, о чем я говорю.

Тем временем Нимрод нашел водителя, который был готов отвезти Джона, Джалобина и двух собак (не считая лампы с господином Ракшасом) через пустыню в Самарру. Еще до рассвета, в четыре утра, он подал к гостинице автомобиль — большой «мерседес» с дизельным двигателем.

— Вот те на! — Джалобин буквально обалдел, увидев водителя, который торжественно представился как Дарий аль Багдади. — Совсем ребенок! Сколько ж тебе лет, сынок?

Дарий горделиво улыбнулся:

— Мне двенадцать лет, господин.

— И что же, папа позволяет тебе садиться за руль?

— Мой отец умер, — сказал Дарий. — Я теперь кормилец семьи. А вожу я очень хорошо. Сами увидите, господин.

— Все, с кем я говорил, подтвердили, что Дарий — один из лучших шоферов в Ираке, — сказал Нимрод. — Он сам из Багдада и знает путь через пустыню как свои пять пальцев.

— А как насчет телохранителя? — спросил Джалобин. — Вы ведь собирались нанять телохранителя. Где он?

Дарий покачал головой.

— Не нужен телохранитель, — сказал он. — Телохранитель привлекает внимание. Люди подумают, что у нас есть что взять. Лучше не иметь телохранителя.

Джалобин, служивший при Нимроде не только дворецким, но и водителем его лондонского «роллс-ройса», совсем пригорюнился:

— Я ненавижу эту страну.

— Вам понравится Ирак, — заверил его Дарий. — Ирак — очень хорошая страна. Очень хорошие люди.

— Очень сомневаюсь. — Джалобин поджал губы.

Джон пожал руку юному иракцу.

— Хороший у тебя автомобиль, — сказал он и подумал: «Везет же некоторым: двенадцать лет — а он уже машину водит!»

— «Мерседес» — очень сильная машина, очень надежная, — сказал Дарий. — Но в обслуживании дорогая, да и сервис-центры плохие. Этот автомобиль остался от отца. Сам я больше люблю «феррари».

— Я тоже, — согласился Джон.

— Я, когда вырасту, хочу стать гонщиком, — сказал Дарий. — Гран-при. Как Михаэль Шумахер. Шумахер — мой кумир.

— Я его тоже люблю, — опять согласился Джон, хотя предпочитал гонки класса «инди».

У Дария была широкая улыбка и огромная копна жестких черных волос. Они падали ему на глаза, отчего Джону вспомнились знаменитые битлы. Юный шофер был в джинсах и футболке с надписью «ЧАО, КРОШКА». Дарий сказал, что футболку ему подарил один британский солдат. На поясе у мальчика висела кобура, где хранилось не оружие, а деньги, и серебряные ножны, откуда торчал не нож, а пара солнечных очков. На руке у него были поддельные золотые часы «ролекс». Дарию очень понравились Алан и Нил. Он даже сказал, что этих собак за американцев никто не примет. А вот Джону и мистеру Джалобину он настоятельно предложил прогуляться до магазина мужской одежды, который был неподалеку от гостиницы, и купить каждому тобе — длинную, почти до пят белую рубаху — и бишт — широкий халат, который носится поверх этой рубахи.

— Лучше всего, чтоб вас все принимали за арабов, — объяснил Дарий. — Тогда любые бандиты, которые встретятся нам по пути, подумают, что грабить тут нечего.

— А сам ты как же? — спросил Джалобин у Дария. Он чувствовал себя глупо, облачившись в не-привычные длинные обновки. — Ты-то не одет по-арабски.

Дарий засмеялся:

— Верно, но я и так араб. Если мы попадем в какую-нибудь переделку, я заговорю по-арабски, и они меня отпустят. А вот если кто-то заподозрит, что вы англичане или американцы, вас вполне могут ограбить.

Джалобин нервно сглотнул:

— Н-да, пожалуй, ты прав.

— Я тоже хочу говорить по-арабски, — тихонько произнес Джон и добавил свое слово-фокус. Это утро выдалось довольно жарким. А накануне было вообще за тридцать, и пустыня хорошо прогрела кости Джона, возвратив ему джинн-силу. Поэтому оформив свое желание по всем правилам, он тут же получил искомый результат. Услышав, что племянник вдруг заговорил по-арабски, Нимрод тут же сообразил, что случилось.

— Ты уж за собой последи, — проворчал он. — Насчет желаний. Помни, как только вы пересечете границу с Ираком, джинн-силу применять категорически нельзя. Иначе Айша обнаружит тебя с помощью джинн-радара. — Он вручил Джону сотовый телефон. — Когда выберетесь обратно на поверхность, позвони мне сюда, в Амман. В подземелье вы все равно будете вне зоны действия сети.

Алан и Нил гавкнули на прощанье и забрались на заднее сиденье автомобиля.

— До свидания, сэр. — Джалобин чопорно пожал Нимроду руку.

— До свидания, Джалобин. И спасибо за все.

Дворецкий уселся сзади рядом с двумя ротвейлерами и тут же раскрыл «Дейли телеграф».

— Что ты собираешься делать, пока мы будем в Ираке? — спросил Джон у Нимрода.

— Без дела сидеть не стану, будь уверен. Наша задача — не дать Айше превратить твою сестру в следующую Синюю джинн, а это значит, что нам надо найти для Айши другую преемницу. И чем быстрее, тем лучше.

— Похоже, на эту работенку никто особо не рвется.

— Это не вполне верно, — ответил Нимрод. — Часть проблемы состоит в том, что Айша, будучи предельно жестокосердной, полностью утратила навыки общения. Она стара. Она общается с джинн совершенно неправильно. Я же умею уговаривать куда убедительнее и дипломатичнее. В результате весьма возможно, что я преуспею там, где она потерпела фиаско.

— И где же ты намерен искать преемницу?

— Полагаю, стоит пробовать Монте-Карло, — сказал Нимрод. — Это европейская столица неудач и разочарований, там наверняка отыщутся хорошие кандидаты.

Нимрод обнял Джона, а затем принялся с притворным энтузиазмом потирать руки, скрывая тревогу за племянника, отправлявшегося в столь опасное путешествие.

— Ну, до свидания, Джон. Желаю удачи.

— До свидания, дядя. — Джон живо запрыгнул на переднее сиденье «мерседеса». Он тоже не хотел, чтобы Нимрод заметил, насколько ему не по себе. Мальчик посмотрел на Дария, а затем на Джалобина. — Мы ничего не забыли, мистер Джалобин? — спросил он.

У Джалобина, как у любого хорошего дворецкого, имелся список:

— Мобильный телефон, зарядное устройство, аптечка, вода, чай в пакетиках, карманные фонарики, зонт, влажные салфетки, собачьи консервы — пятьдесят шесть банок, туалетная бумага, детское питание — пятьдесят шесть баночек, тортик, арабские питы… кажется, все.

— Зонт? — удивился Джон. — Зачем нам зонтик.

— На случай дождя, разумеется.

— В пустыне не бывает дождя. — Джон засмеялся.

— Я думаю, ты заблуждаешься, — сказал Джалобин. — Дождь бывает повсюду. И к нему надо быть готовым, я всегда это говорю.

— Кое-что вы все-таки забыли, — сказал Нимрод и просунул в окно «мерседеса» книгу в кожаном переплете — перевод «Свитков Беллили», сделанный Вирджилом Макриби. — Книга Эно.

— Да, — улыбнулся Джон. — Она нам точно понадобится.

Они миновали предместья Аммана, и вскоре Джон узрел указатель «Самарра», гласивший, что по этой стрелке им предстоит проехать пятьсот километров. Значит, шесть-семь часов пути. Впрочем, может, и меньше — уж больно лихо Дарий ведет машину. Этот иракский мальчик действительно классный шофер, а ведь шкет совсем, ему даже приходится подкладывать на сиденье несколько толстых багдадских телефонных справочников, чтобы видеть приборную панель и дорогу. В «мерседесе» имелись и другие приспособления, помогавшие Дарию вести машину. К ручке коробки передач была прикручена клюшка для гольфа, а высоту педалей какой-то умелец-механик увеличил с помощью пустых банок из-под кофе. Когда забрезжил рассвет, они выехали на безлесную, пустынную дорогу, и пейзаж вокруг стал почти марсианский. Дарий вжал педаль газа до самого пола.

— Неужели обязательно так гнать? — Джалобин недовольно заерзал.

— Я — очень хороший водитель, — засмеялся Дарий и дотронулся до фотографии Михаэля Шумахера, болтавшейся вместо талисмана под зеркалом заднего вида. — Смотри. Очень быстро. Точно как Шумахер, да? — И он еще увеличил скорость.

Джалобин громко застонал и откинулся на сиденье. Он открыл баночку со смесью «Жареная свинина и яблочное пюре» и принялся уплетать эту дрянь за обе щеки, чтобы успокоиться.

— Ты давно получил водительские права? — спросил Джон у Дария.

Маленький житель Ирака громко рассмеялся:

— Какие права? Нет у меня никаких прав. У меня есть семья, которую надо кормить. Мать и четыре сестры. Никаких прав не нужно.

Джалобин снова взвыл и закрылся от всего происходящего газетой двухдневной давности.

Их автомобиль не был единственным на дороге в Багдад. С самого Аммана на хвосте у них висели три белых «рейндж-ровера» с западными журналистами, фотографами и их вооруженными до зубов телохранителями. Дарий кивнул на отражение в зеркале.

— Пытаются не отставать, — радостно сказал он. — А хотите, мы их в два счета потеряем?

— Бог мой, нет, конечно! — жалобно ответил Джалобин. — Двигаться кучно гораздо безопаснее.

— Только не в пустыне, — отозвался Дарий. — В Англии или в Америке, может, вместе и безопаснее. А здесь много народу — лакомая цель. Лучше путешествовать в одиночку. Я так думаю.

— А я так не думаю, — возразил Джалобин, — И вообще, притормози-ка на минуту, может, они тоже остановятся. Вдруг у них есть газета посвежее?

— Ладно, господин, как скажешь. Притормозим. Только не здесь, а в Сафави.

Сафави оказался небольшим иорданским городком, где останавливались грузовики. Водители огромных фур подбегали к окошкам торговых лавок, заливали в себя колу похолоднее, заглатывали шашлык или плоскую арабскую питу. Дарий съехал с дороги и затормозил перед кустарной бензоколонкой. «Рейндж-роверы» сделали то же самое. Из них повыскакивало множество мужчин и женщин. Пока водители заправляли машины, а Джалобин клянчил у них газеты, одна из женщин — красивая, но с виду очень суровая — подошла к Джону.

На ней была черная рубашка, черные бриджи и ботинки для верховой езды, черный бронежилет и солнцезащитные очки. На шее, точно медальоны у рэперов, висели несколько фотоаппаратов.

— Ты британец? — спросила она.

— Американец, — ответил Джон.

— Что ты тут делаешь? Здешние места — не парк с аттракционами. Здесь опасно. Тот человек с одной рукой — твой отец?

— Нет, — сказал Джон. — Он не мой отец. Послушайте, спасибо, конечно, но вы обо мне не волнуйтесь. Я одет как араб. Я свободно говорю по-арабски. Я еду — в отличие от вас — в машине с иракскими номерами. Думаю, опасность грозит скорее вам, а не мне.

— А ведь ты прав! — Женщина улыбнулась и протянула ему руку.

Джон осторожно пожал ее руку и представился.

— Я — Монтана Негодий, — сказала она в ответ. — Из информационного агентства «Беретта». Может, ты даже видел мои работы?

— Нет, — сказал Джон. — Извините, не видел.

— Ладно, не важно. Ты не против, если я тебя сфотографирую? — Мисс Негодий уже снимала крышечку с объектива одной из своих камер. — Тут все-таки не часто встретишь американского ребенка. Да еще одетого как ты. Прямо Лоуренс Аравийский.

Джон просиял. Сравнение с Лоуренсом Аравийским весьма польстило его самолюбию.

— Валяйте, — сказал он. — фотографируйте.

— А куда ты едешь? — спросила она, глядя в объектив.

— В Самарру.

— Там произошло что-то интересное?

— Да, в седьмом веке нашей эры, — сказал Джон. — Персы тогда завоевали арабов, по крайней мере, так говорится в путеводителе по Ираку. Но я что-то сомневаюсь.

Мисс Негодий была явно разочарована.

— Н-да… Ты извини. Такое наше журналистское дело — обо всем расспрашивать.

Джон обернулся: Джалобин пронзительно свистел и размахивал газетой. А Дарий как раз закончил заправлять автомобиль.

— Мне пора идти, — сказал Джон.

— Что ж, Джон, приятно было побеседовать.

— Мне тоже, мисс Негодий. Удачи вам.

— Спасибо, — ответила она. — Удача нам пригодится.