Джинн в плену Эхнатона

Глава 18 Прощай, тело!

В Старый город они попали сильно за полночь, но на улицах, как обычно, еще толпился народ. Оставив Масли, Джалобина и лампу с господином Ракшасом в машине, Нимрод с близнецами отправились в гости к Хусейну Хуссауту. Едва попав в узкий, мощенный булыжником переулок, что вел к антикварной лавке, они почувствовали неладное: уж слишком много здесь было людей. Полицейские в белой форме охраняли вход в магазин и никого туда не пускали.

— Что здесь случилось? — спросил Нимрод по-арабски у какого-то зеваки.

— Хозяина магазина мертвым нашли. Его звали Хусейн Хуссаут.

— Отчего он умер?

— Одни говорят, ограбили и убили. А другие говорят, что его змея укусила.

— Когда это произошло?

— Да недавно. Меньше часа назад.

Нимрод взял племянников за руки и отвел в соседний переулок. Там, пройдя сквозь узорчатые двери, они вошли в церковь. Усадив детей на скамьи, Нимрод сообщил им новость.

— Убит? — У Филиппы задрожали губы. — Бедный Бакшиш.

— Надеюсь, мальчика они не тронули, — сказал Нимрод. — Нам очень важно проникнуть в магазин и достоверно узнать, что именно произошло. Но не исключено, что за домом следят ифритцы. Кроме того, мне совсем неохота провести ночь в полицейском участке, отвечая на разные дурацкие вопросы. А именно это и произойдет, если мы сейчас появимся на пороге магазина и объявим, что знали беднягу Хусейна лично. Каирская полиция известна своей редкостной беспомощностью…

— Почему ты называешь его беднягой? — возмутился Джон. — Он же хотел тебя убить.

— Возможно, — согласился Нимрод. — Но действовал он явно по чьему-то принуждению. Я как раз собирался выяснить почему. Вот что, слушайте внимательно. Чтобы попасть в магазин, нам надо самим превратиться в полицейских.

Джон и Филиппа озадаченно переглянулись.

— Как же это сделать? — спросила девочка.

— Наши тела останутся здесь, в церкви. — объяснил Нимрод. — Их никто не тронет, все будут думать, что мы просто молимся. Мы же перенесемся обратно и проникнем в телесную оболочку трех полицейских. Как с верблюдами, помните? Это совсем не сложно.

Джон кивнул. По сравнению с верблюжьим эпизодом предстоящее превращение в полицейского казалось ему большим шагом вперед. Зато Филиппе было явно не по себе. В прошлый раз она была все-таки верблюдицей, а не верблюдом, а в случае с полицейским выбирать не приходилось… Попасть в тело взрослого мужчины, пусть всего на несколько минут, она как-то опасалась.

— Может, лучше просто полетаем вокруг? — предложила она. — Почему надо обязательно залезать в чье-то тело?

— А вот почему: так гораздо легче задавать вопросы и получать ответы. Еще можно что-то взять в руки, рассмотреть. К тому же, если долго оставаться вне тела, можно вовсе раствориться в пространстве. Тело, оно вроде якоря. Крепко держит тебя на этой планете. — Нимрод ласково улыбнулся племяннице. — Филиппа, если тебе неуютно, оставайся здесь, посторожи наши тела.

Филиппа огляделась. Церковь была маленькая, тесная, свод ее напоминал перевернутую лодку. Сверху на длинных цепях свисали канделябры со свечами, откуда-то доносилось не то пение, не то молитва. Наверно, ей не меньше тысячи лет…

— А вдруг, пока нас не будет, с нашими телами что-нибудь случится? — спросила Филиппа.

— В церкви? — Нимрод опустился на колени — на специальную молитвенную подушечку — и склонил голову. — Ты осмелишься побеспокоить кого-то, кто принял такую позу?

— Нет, — согласилась Филиппа. — Ладно. Я согласна.

— Вот и умница! Ты — настоящий боец! Да не забудьте: пока мы находимся вне тел, лучше помолчать. Мундусяне ужасно нервничают, когда слышат голоса ниоткуда.

— Кто нервничает? — не понял Джон.

— Мундусяне. От латинского слова mundus, что значит «мир». Мы так иногда называем людей… Ну что, запомнили? Вне тела — ни звука. Многие бытующие на земле суеверия — результат беспечности и шалости джинн, которые, не имея телесной оболочки, заговаривали с людьми. Так что, уж пожалуйста, не совершайте подобных ошибок, потом самим будет неловко. Ну что еще?.. Ах да! Старайтесь ничего не сдвигать и не опрокидывать. Вернее, делайте это только в том случае, если вы и вправду хотите напугать людей. Потому что они непременно подумают, что рядом — привидение. Кстати, когда не видишь собственных рук и ног, двигаться меж предметов, не сбивая их, довольно сложно. Так что следите за собой… Ага, и еще один совет! Сегодня-то вечер теплый, но на будущее запомните: если вы оказались вне тела, держитесь подальше от сквозняков и вообще от любых потоков холодного воздуха. Холод всегда оказывает пагубное воздействие на джинн-силу, а на сквозняке вы можете оказаться частично видимыми полупрозрачными, и тогда вас точно примут за призраков.

— Значит, на самом деле призраки не существуют? — спросила Филиппа.

— Почему? Очень даже существуют. Но это призраки-люди. В основном совершенно безобидные. Они опасны только в одном случае: если ими завладеет дух умершего джинн. Такова моя научная концепция. К счастью, наяву мне с ними сталкиваться не приходилось. Сами джинн, как правило, призраками не становятся. Но я полагаю, что дух умершего джинн, его нешамах, вполне может завладеть призраком человеческого происхождения — точно так же, как мы сейчас проникнем в тело человека… Однако мы пустились в рассуждения, которые не имеют ни малейшего отношения к нашему сегодняшнему делу. — Нимрод улыбнулся. — Попытайтесь расслабиться и получить удовольствие. Оказаться вне тела очень приятно, хотя поначалу ощущения будут необычные. Впрочем, мы скоро найдем себе подходящие тела, и все будет позади. Все будет отлично, обещаю! Итак… — Нимрод кивнул детям, приглашая их принять подобающую для молитвы позу.

Джон опустился на колени слева от Нимрода и склонил голову.

— Готов, — прошептал он.

Филиппа, справа от Нимрода, сделала то же самое.

— Готова.

Нимрод взял племянников за руки:

— Постарайтесь не отцепляться, пока мы не найдем подходящих полицейских. Держась за руки, мы точно не потеряемся. А если нас что-то разъединит — мало ли, все бывает, — тогда встречаемся около «кадиллака». Ну вот, кажется, все…

— Скорей, прокатимся с ветерком! — Джону давно надоело слушать советы.

— С теплым ветерком, — уточнил Нимрод. — Поехали! ФЫВАПРОЛДЖЭ!

Филиппа тихонько ойкнула, почувствовав, что поднимается над собственным телом. Сначала ей просто показалось, что она становится все выше и выше, но, посмотрев вниз, она увидела склоненную головку, копну рыжих волос, очки. Филиппа сначала даже не поняла, кто это, и только несколько секунд спустя до нее дошло, что голова — ее собственная. Господи, какая же нелепая прическа!

Джон растерялся не меньше, чем сестра. Он бы запаниковал, не будь рядом Нимрода, который крепко держал его за руку.

Почувствовав их тревогу, Нимрод сказал:

— Это вполне нормально. Сначала всегда бывает не по себе. Вдохните поглубже и следуйте за мной.

— Но если мы — там, в церкви, то где мы сейчас разговариваем? — недоумевал Джон, а они тем временем уже летели над знакомым, мощенным булыжником переулком.

— Можно сказать, что мы существуем в двух разных измерениях, — ответил Нимрод. — Или, если придумать образ поточнее, наши тела и души разделены сейчас высоким забором: тела — по одну сторону, души — по другую. Могу объяснить и понаучнее, но чтобы понять это объяснение, надо получить степень бакалавра по физике. А лучше — магистра.

— Только не по физике! — взмолилась Филиппа. — Терпеть не могу физику.

— Придется переменить мнение, — сказал Нимрод. — Все, что делает джинн, все, на что он способен, — прямой результат действия законов физики. Ничего, когда-нибудь поймешь…

— Пойму. Лишь бы только экзамен не сдавать, чтобы доказать, что все поняла.

Они миновали полицейское оцепление и, незамеченные, проникли в ярко освещенный магазинчик. Полицейских тут была тьма-тьмущая. Один из них обводил желтым мелком труп Хусейна Хуссаута, лежавший на полу между шахматных досок и тронов египетских фараонов. Вид умершего сразу напомнил близнецам Бакшиша — каким они увидели его в первый раз, в комнатке наверху: с синими губами и конечностями.

— Бедный, — прошептала Филиппа.

Один из полицейских прислушался и стал беспокойно озираться по сторонам, но никого не увидел. Вздрогнув от ужаса, он быстро перешел в другой конец магазина, где, явно скучая, покуривали, прислонившись к стене, еще двое полицейских.

— Глядите, — сказал Нимрод. — Три готовеньких тела, как по заказу.

Покрепче ухватив племянников за руки, он взмыл под потолок и завис над ничего не подозревающими полицейскими.

— Носки — вниз, глаза — каждый на своего полицейского, — тихонько скомандовал Нимрод. — Будет такое чувство, будто натягиваешь мокрую одежду. Когда мы окажемся внутри, их души так струхнут и стушуются, что даже не посмеют нам помешать. А когда мы их покинем, эпизод сотрется из их памяти без следа.

И вот они внутри чужих тел! Взглянув на стоящих рядом незнакомых мужчин, Филиппа — незнакомым голосом — неуверенно окликнула:

— Нимрод?

Один из полицейских ободряюще кивнул.

— Так странно быть мужчиной, — сказала Филиппа.

— Конечно, — сказал Нимрод, оказавшийся в теле сержанта полиции. — Только больше так не говори, ладно? А то услышит кто-нибудь из сослуживцев, и твой полицейский станет предметом шуток. И говорим по-арабски, Филиппа. Только по-арабски.

— А мы сможем? — удивился полицейский Джон.

— Разумеется, — ответил полицейский-Нимрод. — Вы же египтяне.

— Да… могу и по-арабски, — сказал Джон. — И вообще, у меня в голове столько всего… не самого приятного…

— Пошли, — сказал полицейский-Нимрод, отбросив окурок. — Нам сюда.

Рядовые полицейские проследовали за сержантом через заднюю дверь во внутренний двор и поднялись по скрипучей деревянной лестнице в жилую часть дома. Бакшиш сидел на краешке железной кровати в своей комнате совсем один и тихонько плакал. Сержант сел перед ним на корточки, взял его за обе руки и заглянул в глаза:

— Послушай меня, Бакшиш. Я скажу тебе сейчас кое-что странное, но ты не бойся. Твой отец — очень хороший человек И он был моим большим другом.

— Вашим другом? — Мальчик нахмурился. Похоже, он силился вспомнить, говорил ли ему отец, что у него есть друг-полицейский.

— Я знаю, что отец рассказывал тебе про джинн, про все, что они умеют. Поэтому ты не испугаешься, если я скажу тебе, что я — Нимрод. Просто сейчас мне пришлось на время стать полицейским.

Мальчик буквально окаменел от ужаса. Зрачки его расширились, и близнецам показалось, что он сейчас завопит истошным голосом и выбежит из комнаты. Но Нимрод продолжал держать его за руки и говорить, говорить, как гипнотизер… В конце концов Бакшиш и вправду немного успокоился.

— Нимрод, ты умер? — спросил он. — Ты поэтому пришел в чужом теле?

— Нет, я не умер, — ответил сержант. — Я пришел в чужом теле, потому что тот, кто убил твоего отца, возможно, продолжает следить за магазином.

Мальчик снова разрыдался.

— Ты помнишь девочку и мальчика, которые приходили сюда вчера вечером? — спросил сержант. — Это мои племянники, они искали меня. Помнишь?

— Помню, — ответил Бакшиш, вытирая глаза рукавом.

— Они тоже джинн. И они сейчас здесь, с нами. Тоже в виде полицейских. Филиппа, подойди, поговори с Бакшишем. Но только не мужским, а своим собственным голосом.

Филиппа тоже присела на корточки перед кроватью и попыталась придать небритому мужскому лицу, которое она ощущала на себе, точно маску, ласковое, сочувственное выражение. К счастью, способность разговаривать девичьим голосом она не утратила.

— Бакшиш, — мягко сказала она. — Мне очень жаль твоего папу…

— Я рад, что с твоим дядей все в порядке, — сказал мальчик в ответ. — Мой отец… он не хотел, никогда не хотел ему зла.

— Я знаю. — Филиппа провела рукой по волосам Бакшиша.

— Это все Иблис. Он его заставил. Наслал змею она меня укусила, и, пока я лежал при смерти отцу приходилось исполнять его приказы. Только когда Нимрода поймали, Иблис велел Палису, своему слуге, высосать из ранки яд.

— Палис-пятколиз? — переспросил сержант. — И он здесь?

— Он очень злой джинн, — отозвался Бакшиш, глядя на свою забинтованную ногу.

Сержант посмотрел на озадаченную Филиппу и объяснил:

— Палис лижет человеку ступню, покуда не доберется до сосудов. Может всю кровь высосать… Точнее, он не лижет, а трет ее языком. Язык у него шершавый, как у бизона, прямо — наждачная бумага. Раз лизнет, два лизнет — и кожи как не бывало. А потом пьет кровь. — Он снова повернулся к Бакшишу. — Тебе повезло, что он всю кровь не выпил. Обычно его не остановишь.

— Не так уж мне и повезло, — вздохнул Бакшиш.

— Да. Понимаю. — Нимрод помолчал. — Ты видел Иблиса?

— Нет. Только голос его слышал. Ласково так говорит, вкрадчиво, как будто добрый… Но на свет ни разу не выходил. Словно боялся, что я его увижу. Всегда в тени держался. И так мягко-мягко разговаривает, шепотком. Прямо как змея, которая при нем состоит. Полосатая египетская кобра. Здоровенная — я крупнее никогда не видел.

— Расскажи, что все-таки случилось с твоим отцом, — попросил Нимрод, но мальчик умолк. Тогда Нимрод добавил: — Если ты хочешь, чтобы я за него отомстил, расскажи все подробно.

Бакшиш кивнул и, всхлипнув, набрал побольше воздуха.

— Сначала умер скорпион, — сказал он. — В бамбуковой клетке. Иблис сказал, что это близнец того скорпиона, которого он посадил тебя сторожить. Второго скорпиона он оставил здесь, у отца. Когда скорпион умер, отец побледнел и весь затрясся, потому что понял, что ты освободился, а значит, Иблис вернется, чтобы не дать отцу рассказать тебе правду. Отец понял, что не успеет убежать. Он сказал, что Иблис быстрее ветра. Он успел только спрятать меня во дворе, в древнем саркофаге, чтобы его змея не укусила меня снова. Поэтому она укусила только папу…

— А ты слышал что-нибудь про пропавших джинн Эхнатона? — спросил Нимрод. — Они у ифритцев?

— Нет. Точно нет. — Мальчик просиял. — Они задавали отцу столько вопросов. Значит, они их еще не нашли.

— А где эти джинн? — спросила Филиппа. — Ты не знаешь?

Мальчик покачал головой.

— В чем они содержатся? — спросил Нимрод. — В каком сосуде?

— Я не знаю.

— Что с тобой теперь будет, Бакшиш? — спросила Филиппа. — С кем ты будешь жить? Мы можем тебе чем-то помочь?

— У меня есть тетя в Александрии и дядя в Гелиополисе. Наверно, меня отдадут кому-то из них…

— Помни, что в Англии у тебя тоже есть дядя, — ласково сказал Нимрод. — Когда вырастешь, закончишь школу, приезжай. Я помогу тебе выбрать такое дело в жизни, которое окажется тебе по душе. Адрес я пришлю. Договорились?

— Да, сэр. Спасибо.

Услышав на лестнице голоса, Нимрод поднялся.

— Боюсь, нам пора. Удачи тебе, мой мальчик. До свиданья… Джон! Филиппа! За мной!

Филиппа встала и направилась было к двери.

— Погоди. На это уже нет времени. Будет быстрее, если тела останутся здесь. Дайте руки!

Близнецы схватились за протянутые руки сержанта и тут же взмыли под потолок, заметив напоследок, как под ними растерянно и смущенно озираются трое полицейских. Еще бы — оказались в незнакомом месте, да еще обнаружили, что держатся за руки.

— Обратно в церковь, — скомандовал шепотом невидимый Нимрод, и они устремились по лестнице во двор.

— Что теперь будем делать? — спросил Джон, когда они выбрались из магазина и полетели к церкви над сумрачным, мощенным булыжником переулком.

— Надо найти Иблиса и его прихвостней прежде, чем они завладеют пропавшими джинн Эхнатона. А для этого надо выманить его из укрытия и вызвать на открытый бой.

— Но как это сделать? — спросила Филиппа.

— Это будет непросто. И возможно, опасно, — отозвался Нимрод.

Обретя в древней церковке свои родные тела, они двинулись по темным улицам обратно к «кадиллаку», причем шаг у близнецов был не очень-то твердый — уж слишком непривычны оказались для них эти бесконечные превращения. Издали завидев хозяина, Масли включил фары, чтобы осветить им дорогу.

— Завтра вам двоим предстоит ответственное дело, — сказал Нимрод племянникам, когда они вернулись домой, в Город садов.

— Это как-то связано с Иблисом? Мы поможем выманить его из берлоги? — спросил Джин.

— Да. Давайте-ка я объясню поподробнее, что я задумал. — Нимрод вывел близнецов на крышу и указал на соседний дом, дом французского посла, который отделяли от них газоны и высокая садовая ограда. Здание и прилегающую территорию заливали лучи прожекторов, сад патрулировали охранники, а в самом доме свет горел в квадратной башенке, выдержанной в итальянском стиле.

— Видите эту башню? — спросил Нимрод — Там находится библиотека французского посла. Помимо того, что он серьезный ученый-египтолог, он еще и астроном-любитель, поэтому в библиотеке хранятся не только книги, но и довольно мощный телескоп. С помощью него наблюдать за этой стороной моего дома и за всем, что происходит в саду и даже внутри, проще простого. Поэтому завтра я намерен попросить госпожу Кёр де Лапен пустить вас порыться в ее книжках.

— Что? — со стоном сказал Джон. — Это обязательно надо? Она же вечно трогает мои волосы и говорит, какой я хорошенький. И чем, интересно, чтение старых книжек поможет в борьбе с Иблисом?

— Мы ведь уже не дети, — подхватила Филиппа. — Если бы не мы, ты бы до сих пор сидел в подземелье.

— И я вам искренне признателен! Только дайте же мне договорить!

Близнецы кивнули и выжидающе замолчали.

— Благодаря телескопу, стоящему в библиотеке госпожи Кёр де Лапен, вы сможете наблюдать за этим домом.

— А зачем? — спросил Джон.

— А затем, мой любимый нетерпеливый племянник, что я хочу заманить Иблиса в капкан, и поставите его вы!

— Ух ты! — обрадовался Джон.

— Какой капкан? — спросила Филиппа.

— Я распущу по Каиру слух, что нашел шкатулку с пропавшими джинн Эхнатона. Особенно важно, чтобы об этом послышали в ресторанах и клубах, куда захаживают ифритцы: в кафе «Ибис», что позади гостиницы «Хилтон», в танцклубе «Ясмин Али-бхай» и, естественно, в «Гроппи». Иблис наверняка появится, чтобы выкрасть шкатулку для своих ифритцев. Дома у нас, разумеется, никого не окажется, и он воспользуется нашим отсутствием, чтобы обыскать его сверху донизу. В одной из комнат, окна которой выходят на эту сторону, то есть в пределах видимости телескопа, а значит, под вашим наблюдением, он обнаружит шкатулку времен Восемнадцатой династии с надписью «Аменхотеп Третий». Внутри его будет поджидать специальная ловушка для джинн. На этот раз ему не уйти.

— Где же ты возьмешь такую шкатулку? — спросила Филиппа.

— У себя в спальне. Я держу в ней лекарства. Иблис, конечно, малый смышленый и сразу почует, если я или господин Ракшас окажемся в непосредственной близости. Впрочем, это бы его не остановило, скорее наоборот. Зато вашего присутствия он, надеюсь, не почувствует. Все-таки вы будете не рядом, а в соседнем доме. И вы еще не совсем взрослые джинн, поэтому у вас иная аура, чем у меня или господина Ракшаса… Вот такой план. Как только увидите, что Иблис попал в шкатулку, сразу звоните мне на мобильник.

— А где ты будешь? — спросил Джон.

— В нескольких милях отсюда. После вашего звонка я тут же вернусь в дом и доведу дело до конца. Мы возьмем его в плен! Разумеется, Масли и Джалобин будут при мне неотлучно. Не стоит оставлять их в доме и подвергать ненужному риску. Таких хороших слуг еще поискать!

Филиппа недоверчиво прищурилась. В дядюшкином плане ее что-то смущало.

— Может, ты просто пытаешься от нас избавиться в самый ответственный момент? — спросила она. — А сам пустишься в очередное рискованное предприятие?

— Вы прекрасно знаете, как нежно относится к вам обоим госпожа Кёр де Лапен. Вам она разрешит покрутить телескоп с превеликим удовольствием. А вот будет ли она столь же сговорчива, если я попрошу допустить туда Масли или Джалобина? Не уверен. Так что я отнюдь не пытаюсь от вас избавиться. Вы сами убедитесь, что вы и есть главный стержень всей этой затеи.

— Ну ладно, — сдалась Филиппа, — спорить не будем.

— Вот и хорошо, — кивнул Нимрод. — Для разнообразия.