Глава 17

Ладно, признаю. Я была несчастна.

Ну серьезно. Я потратила столько времени и сил на Рыжего Бомонта – а он оказался не тем парнем.

Хорошо, итак, отец Тэда – или его брат (лично я ставила на него) – по всей видимости, убил кучу народу. Но наткнулась я на это чисто случайно. Привидение, с просьбы о помощи которого все началось, не имело никакого отношения ни к Рыжему Бомонту, ни к его брату Маркусу. Я так и не доставила послание, поскольку не могла понять, кем была моя гостья, хотя, судя по всему, была с ней знакома.

А тем временем убийца миссис Фиске все еще разгуливал на свободе.

И словно этого было недостаточно, эффектное появление полночной посетительницы напрочь убило момент, возникший между мной и Джессом. После такого он меня стопроцентно не поцелует. На самом деле Джесс вел себя так, словно никогда и не думал меня целовать, и возможно, учитывая мое везение, так оно и было. Вместо этого он поинтересовался, как поживают мои руки.

Мои руки! Да, спасибо, все прекрасно.

Господи, я такая неудачница!

Но знаете, я сделала вид, что мне все равно. Встав на следующее утро, я вела себя так, словно ничего не произошло. Надела свой самый сногсшибательный прикид – черную мини-юбку от Бетси Джонсон [27] с черными колготками в вертикальную полоску, сапоги как у Бэтгерл и фиолетовую трикотажную двойку от Армани – и расхаживала по спальне с таким видом, словно только и думала, как засадить Маркуса Бомонта за решетку. Притворяясь, что до Джесса мне и дела нет.

Не то чтобы он это заметил. Он даже не появился.

Однако из-за всей этой показухи я не успела спуститься вовремя, и Соня принялся звать меня во всю глотку, так что даже если бы Джесс и захотел прийти, момент все равно оказался бы не самым подходящим.

Я схватила кожаную куртку и с грехом пополам спустилась по лестнице. Внизу стоял Энди, выдававший нам деньги на ланч, по мере того как мы проходили мимо.

– Господи боже, Сьюз! – воскликнул он.

Что? – ушла я в глухую оборону.

– Ничего, – быстро ответил Энди. – Держи.

Я вырвала пятидолларовую купюру из его руки и, бросив на него последний любопытный взгляд, пошла вслед за Доком к машине. Посмотрев на меня, Балбес ткнул в меня пальцем и завопил:

– О боже! Спасайся кто может!

Недобро сощурившись, я уставилась на него и холодно спросила:

– У тебя какие-то проблемы?

– Ну да, – насмешливо улыбнулся он. – Я не знал, что сегодня Хэллоуин.

– Но сегодня не Хэллоуин, Брэд, – со знанием дела заметил Док. – До Хэллоуина еще двести семьдесят девять дней.

– Скажи это Королеве мертвецов, – фыркнул Балбес.

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, была в скверном настроении. Мне вспомнились все события вчерашней ночи: как я воткнула карандаш в грудь мистера Бомонта, как выяснилось, что он не тот, кого я искала, – не говоря уж о том, как я вдруг осознала, что испытываю к Джессу не совсем те чувства, которые мне бы хотелось.

В следующее мгновение я повернулась к Балбесу и засадила кулаком ему в живот.

Он застонал, сложился пополам и, задыхаясь, повалился на землю.

Ладно, признаю. Мне стало стыдно. Зря я так поступила.

Но все же. Что за ребенок! Нет, ну серьезно, он же занимается борьбой. Чему их там вообще учат? Уж явно не тому, как держать удар.

– Ого! – удивился Соня, заметив валяющегося на земле Балбеса. – Что с тобой стряслось, черт побери?

Балбес ткнул в меня пальцем, силясь произнести мое имя. Однако только и мог, что хватать ртом воздух.

– О господи! – Соня перевел взгляд на меня и с отвращением скривился.

– Он обозвал меня Королевой мертвецов, – ответила я со всем возможным достоинством.

– А чего ты ожидала? – фыркнул Соня. – Ты же выглядишь как проститутка. Если сестра Эрнестина увидит тебя в этой юбке, она отправит тебя домой.

От возмущения у меня перехватило дыхание.

– Между прочим, это юбка от Бетси Джонсон.

– Да хоть от Бетси Росс [28], мне все равно. Как и сестре Эрнестине. Давай, Брэд, вставай. Мы опоздаем.

Брэд поднимался очень осторожно, словно каждое движение причиняло ему мучительную боль. Соне, кажется, было не особо его жалко.

– Говорил я тебе, приятель, не связывайся с ней, – только и сказал он, садясь за руль.

– Она ударила исподтишка, мужик, – заныл его братец. – Ей же это с рук не сойдет?

– Вообще-то сойдет, – весело сообщил Док, забираясь на заднее сиденье и пристегиваясь. – Хотя статистику случаев домашнего насилия всегда нелегко получить из-за низкого процента подачи жалоб, об инцидентах с избиением в семье мужчин женщинами вообще очень редко становится известно, поскольку жертвам обычно слишком стыдно признаваться представителям закона, что их на самом деле избила женщина.

– Ну а мне не стыдно, – заявил Балбес. – Я все расскажу папе, как только мы вернемся домой.

– Валяй, – язвительно фыркнула я. У меня действительно было поганое настроение. – И он снова тебя накажет, как только я сообщу ему, что ты тем вечером тайком выбрался из дома, чтобы попасть на вечеринку у бассейна Келли Прескотт.

– Это неправда! – выкрикнул он почти мне в лицо.

– А как же так вышло, что я видела тебя в домике возле ее бассейна, когда ты лизался с Дебби Манкузо? – поинтересовалась я.

Услышав мое заявление, даже Соня присвистнул от удивления.

Балбес, совершенно красный от стыда, выглядел так, будто сейчас заплачет. Я лизнула палец и сделала несколько движений в воздухе, словно писала на доске счет. Сьюз – один, Балбес – ноль.

Но, к сожалению, оказалось, что последним посмеялся именно Балбес.

Только мы подошли к нашим рядам перед общим сбором – нас действительно заставляли выстраиваться на линейку возле школы за пятнадцать минут до начала уроков, разделив по половому признаку (мальчики с одной стороны, девочки с другой), чтобы проверить посещаемость и сделать всякие объявления, – как сестра Эрнестина, стоящая у флагштока, засвистела в свисток и жестом приказала мне подойти к ней.

Она крайне удачно сделала это перед всем десятым классом – не говоря уже о девятиклассниках – так что все мои ровесники имели удовольствие лицезреть, как монахиня ругает меня за то, что я надела в школу мини-юбку.

Напоследок сестра Эрнестина объявила, что я должна вернуться домой и переодеться.

О, я спорила. Я настаивала, что общество, оценивающее своих членов лишь по их внешнему виду, обречено на гибель. Этот довод я подслушала пару дней назад у Дока, когда сестра Эрнестина отчитывала его за ношение «Ливайсов» – в академии действовало строгое антиджинсовое правило.

Но монахиня не повелась на мое выступление. Она заявила, что либо я отправлюсь домой и переоденусь, либо буду сидеть в ее кабинете и помогать проверять тесты по математике второклассников, пока мама не привезет мне брюки.

О, ситуация не могла оказаться еще более унизительной.

Поставленная перед выбором, я решила вернуться домой и переодеться – хотя с пеной у рта защищала мисс Джонсон и ее дизайн одежды. Однако юбка, подол которой на семь с половиной сантиметров выше колена, считалась неприемлемым для академии одеянием. А подол моей юбки, к сожалению, оказался выше колена более чем на двадцать сантиметров. Я точно знаю, потому что сестра Эрнестина достала линейку и показала это мне. И всему десятому классу тоже.

Вот так и вышло, что сопровождаемая ободряющими выкриками одноклассников, возглавляемых Ки-Ки с Адамом, – которые весьма успешно заглушали свист Балбеса и его приятелей – я махнула рукой своим друзьям, закинула рюкзак за спину и покинула территорию школы. Домой мне, само собой, предстояло добираться пешком, потому что я сгорела бы от стыда, если бы позвонила Энди с просьбой приехать за мной, а выяснить, есть ли в Кармеле такая штука, как общественный транспорт, так и не удосужилась.

Я не слишком расстроилась. В конце концов, что такого мне светило? О, всего лишь трепка от отца Доминика за то, что не рассказала ему о Джессе. Полагаю, у меня получилось бы отвлечь падре, сообщив, как сильно он ошибался в своих подозрениях по поводу вампирства отца Тэда – мистер Бомонт только думал, что он вампир – и о том, что Ки-Ки разузнала о его брате Маркусе. Определенно, отец Ди от меня отстал бы… по крайней мере, ненадолго.

Но что дальше? Ну пропала парочка экологов. Это ничего не доказывало. Ну сказала мне мертвая леди, что мистер Бомонт ее убил. О да, это весомый аргумент для суда, несомненно.

Чтобы двигаться дальше, этого мало. Фактически у нас нет ничего. Nada. Ноль.

Вот как я чувствовала себя, пока брела домой. Как полный ноль в мини-юбке.

Дежурный по погоде, видимо, был согласен по поводу моего статуса неудачницы – на улице сеял мелкий дождик. Каждое утро все побережье Северной Калифорнии накрывал туман. Он приходил с моря и оседал в заливе, пока солнце не выжигало его напрочь. Но этим утром в придачу к туману слегка моросило.

Поначалу все было не так уж плохо, но не успела я выйти за школьные ворота, как от влажности мои волосы начали кучерявиться. И это после того, как я сегодня утром угрохала кучу времени, чтобы их выпрямить. Разумеется, зонтика у меня не было. Так же, как, судя по всему, не было и особого выбора. К тому времени, как я пройду две мили до дома – преимущественно в гору, – я стану мокрым кудрявым чучелом, и на этом все и кончится.

Или так мне казалось. Потому что когда я выходила за ворота, возле меня притормозил едущий навстречу автомобиль. Красивый. Дорогой.

Это была черная машина с тонированными стеклами. Пока я глазела на нее, одно из этих стекол опустилось, и с заднего сидения выглянуло знакомое лицо.

– Мисс Саймон, – любезно поздоровался Маркус Бомонт. – Как раз вы-то мне и нужны. Можно вас на пару слов?

И он гостеприимно открыл пассажирскую дверь, сделав знак рукой, чтобы я укрылась в машине от дождя.

Каждый из моих медиаторских нейронов моментально активизировался. «Опасность! Беги!» – орали они.

Мне просто не верилось. Тэд сделал это. Он спросил у дяди, что я имела в виду.

А Маркус, вместо того чтобы отмахнуться от его слов, приехал сюда, в мою школу, в машине с затемненными стеклами, чтобы перекинуться со мной «парой слов».

Я труп.

Но прежде чем я успела развернуться и удрать назад в школу, где – я точно знала – буду в безопасности, пассажирские двери седана Маркуса Бомонта распахнулись, и на меня бросились двое парней.

В свою защиту просто скажу: в глубине души я никогда не верила, что у Тэда хватит на это духу. Я имею в виду, он казался довольно милым парнем и, видит бог, классно целовался, но не производил впечатление светлой головы, если вы понимаете, о чем я. Подозреваю, именно по этой причине Тэд так сильно привлекал такую девушку, как Келли Прескотт: она привыкла быть самой умной. Идея состязаться с кем-либо в этой области ее не вдохновляла.

Но я явно недооценивала Тэда. Он не просто отправился к дяде, как я ему предложила, но, очевидно, умудрился возбудить у Маркуса подозрения, что мне известно гораздо больше, чем нужно.

Слишком много, если два головореза, которые окружили меня, лишив всех шансов на побег, могли служить хоть каким-то индикатором.

Вариант с побегом отпадал из-за этих двух клоунов, так что, похоже, предстояло драться. Мне это было не в новинку. И даже вроде как нравилось, если вы еще не поняли. Разумеется, обычно я дралась с призраками, а не с живыми людьми. Но если вдуматься, разница была не слишком большой. В конце концов, сломанный нос – он и в Африке сломанный нос. Попытка не пытка.

Для приспешников Маркуса мое решение, кажется, стало сюрпризом. Эти двое крепко сложенных студентиков выглядели так, словно предпочитали пить пиво, а не дубасить людей, но были полны решимости произвести впечатление на своего босса.

По крайней мере до тех пор, пока я не швырнула рюкзак на землю и, сделав подсечку, не уложила одного из них с сотрясшим землю стуком на мокрый асфальт.

Пока Бандит №1 лежал на земле, удивленно таращась на затянутое тучами небо, я нанесла великолепный удар Бандиту №2. Он был слишком высок, чтобы достать до его носа, но я вышибла из него воздух, всадив свой семисантиметровый каблук ему под ребра. Это больно, скажу я вам. Он закрутился, потерял равновесие и упал.

Салага.

Тут из машины вышел Маркус. Дождь поливал его пышную блондинистую шевелюру.

– Идиот, – бросил он Бандиту №2.

Если подумать, Маркус правильно расстроился. Я хочу сказать, он ведь нанял этих парней, чтобы схватить меня, а они совершенно не справились со своей задачей. Что свидетельствует об одном – нынче найти хороших помощников невозможно.

Вы, наверное, думаете, что поскольку вся эта сцена разыгрывалась перед таким довольно популярным туристическим объектом, как Миссия – не говоря уже о школе - кто-нибудь должен был что-то заметить и вызвать полицию. Так ведь?

Но если вы так думаете, то, очевидно, никогда не бывали в Калифорнии во время дождя. Я не шучу, это похоже на предновогодний вечер в Нью-Йорке: выходить на улицу осмеливаются одни туристы. Все остальные сидят по домам и ждут, когда снаружи станет безопасно.

О, мимо пронеслась парочка машин на скорости пятьдесят километров в час в зоне, где вообще-то стояло ограничение до двадцати. Я надеялась, что кто-нибудь из сидящих в них людей заметит нас и решит, что двое парней на одну девушку – это нечестно, даже если девушка слегка походит на проститутку.

Но наш маленький поединок длился на удивление долго, прежде чем Маркус – который, в отличие от его головорезов, очевидно, понял, что я оказалась не совсем типичной ученицей католической школы – не положил всему конец, абсолютно нечестно послав меня в нокдаун правым хуком в подбородок.

Я даже не видела, как он подошел. Из-за дождя и всего остального волосы облепили мне лицо, ограничив боковой обзор. Я сосредоточилась на том, как бы половчее приложить Бандита №1 коленом в пах – его решение подняться было плохой идеей – одним глазом следя за Бандитом №2, который продолжал свои попытки вцепиться мне в волосы, – он явно ходил в борцовскую школу Балбеса – и даже не заметила, что ко мне направляется Маркус.

Мне на плечо внезапно опустилась тяжелая рука, и меня развернули на сто восемьдесят градусов. Через секунду моя голова взорвалась. Мир отвратительно накренился, и я оступилась. А в следующее мгновение очутилась в машине и услышала визг тормозов.

– А-а-ай, – простонала я, когда кружащиеся перед глазами звездочки немного поблекли. Я села и ощупала челюсть. Все зубы, похоже, были на месте, но у меня явно будет синяк, который не замажешь никаким тональным кремом. – Зачем же бить так сильно?

Сидящий напротив Маркус ответил мне невыразительным взглядом. Бандит №1 вел машину, Бандит №2 сидел рядом с ним. Судя по их чрезвычайно напряженным крепким затылкам, они были подавлены. Мало приятного было находиться здесь в мокрой грязной одежде, когда боль пульсировала в каждой клеточке тела. К счастью, кожаная куртка во многом уберегла меня от дождя. А вот прическу, несомненно, уже ничто не могло спасти.

Мы мчались под непрекращающимся ливнем по скоростному шоссе. Из-под колес разлеталась вода. Кроме нас, на дороге не было ни души. Говорю вам, никто так не боится падающей с неба воды, как жители Калифорнии. Землетрясения? Пустяк. Но малейший намек на моросящий дождик – и они в страхе прячутся по домам.

– Слушайте, думаю, вам стоит кое о чем знать, – начала я. – Моя мать – репортер на местном кабельном канале в Монтерее, и если со мной что-нибудь случится, она вас на краю земли достанет. Как муравьи – мармелад.

Маркус, явно скучавший во время моей речи, отодвинул рукав плаща и взглянул на свой «Ролекс».

– Не достанет, – флегматично ответил он. – Никто ничего не знает о вашем местопребывании. Вы так удачно выходили из школы, когда мы к ней подъехали. Уж не предупредил ли о нашем приезде один из ваших призраков? – поинтересовался он, наверное, надеясь ужалить меня едким сарказмом.

– Не совсем, – хмуро буркнула я.

Ни за что бы не призналась, что меня отправили домой за нарушение школьного дресс-кода. Достаточно с меня сегодня унижений.

– А вот что вы там делали? – спросила я. – В смысле, вы что, собирались просто зайти внутрь и вытащить меня из класса под прицелом пистолета на глазах у всех?

– Разумеется, нет, – спокойно возразил Маркус.

Я по-прежнему надеялась, что кто-нибудь – кто угодно – видел, как Маркус меня вырубил, и записал номер дорогущего европейского хлама, который тот называл машиной. В любую минуту за нашими спинами должны были завыть сирены. Полицейские ведь не испугаются маленького дождика – хотя, по правде говоря, не припоминаю, чтобы Понч и Джон из «Калифорнийского дорожного патруля» хоть раз рискнули выехать под проливной дождь.

«Разговори его, – твердила я себе. – Пока он беседует с тобой, ему сложно сосредоточиться на твоем убийстве».

– Ну и какой тогда был план?

– Если вам так хочется знать, я намеревался пойти к директору и сообщить, что в «Бомонт Идастриз» решили наградить стипендией одного из учеников, оплатив его годовое обучение. И что вы вошли в число финалистов. – Маркус снял с брючины какую-то невидимую пылинку. – Разумеется, нам понадобилось бы побеседовать с вами лично, после чего мы собирались пригласить вас – кандидата – на праздничный ланч.

Я закатила глаза. Сама идея, что я могу выиграть хоть какую-то школьную стипендию, была просто смешна. Этот парень, очевидно, не видел оценку за мою последнюю контрольную по геометрии.

– Отец Доминик никогда бы не позволил мне уехать с вами, – заметила я. Особенно после того, как я посвятила бы его в подробности вчерашнего ужина у Бомонтов.

– О, мне кажется, он вполне мог это сделать. Я собирался сделать внушительное пожертвование на его маленькую Миссию.

Услышав это заявление, я не смогла удержаться от смеха. Маркус явно совершенно не знал отца Ди.

– Вот уж вряд ли, – возразила я. – А даже если бы он это сделал, не думаете же вы, что он забыл бы упомянуть, как в последний раз видел меня уезжающей в вашей машине? Если бы полицейские вдруг стали расспрашивать его, ну знаете, после моего исчезновения.

– Но вы не исчезнете, – заверил меня Маркус.

Я удивилась.

– Нет?

Тогда к чему все это?

– О нет, – уверенно заявил он. – Не возникнет ни малейших сомнений, что с вами произошло. Думаю, ваш труп найдут довольно быстро.

Загрузка...