Девятнадцать сорок восемь Том VI

Глава 11

Громов вытянул ноги и с довольной улыбкой поднес бокал в носу. Втянув аромат крепкого напитка, он довольно сощурился и взглянул на сидевшего перед ним главу ИСБ.

— Даже не верится, — произнес Максим Александрович. — Я право до сих пор поверить не могу.

— Вы про Кузнецова? — спросил его гость, задумчиво поглядывая на пузырьки шампанского у себя в бокале.

— Нет. Я про Григоряна, — вздохнул Громов. — Поверьте, он был настоящей занозой в заднице. мало того, что совал свой нос во все мои дела, так еще и помощника моего умудрился прикончить.

— Вы про тот случай…

— Да. Меченый был не идеален. Мнительный, алчный и трусоват, но он был верным. Он не просто берег руку, которая его кормила. Он к ней привык, — с тяжелым вздохом произнес Громов. — Жаль… мне его действительно не хватает.

— Что поделать, — пожал плечами ИСБшник. — Увы, почву для консервации Григоряна надо было готовить заранее.

— Да, — сморщился Громов. — Если честно, то не ожидал от него такой прыти. Думал просто принципиальный уродец, а нет. Еще и кусается, зараза.

— В любом случае с ним покончено. Можно выдохнуть.

— Ну-у-у-у-у нет. Пока его не отправят на консервацию я не успокоюсь.

— Вы по этому настояли на стороннем наблюдателе?

— Да. Люблю, когда уверен на все сто процентов, — кивнул Громов. — Наблюдатель присмотрит, чтобы никто там ничего не умыкнул и, уж тем более, не подменил. До всеимперского собрания осталось немного.

— А с Курдюковым что делать будем? — глянул на него начальник ИСБ.

— Ты про того идиота, что сдал нас?

— Ну, сдал громко сказано. Я бы сказал, допустил утечку.

— А я по твоему зря все эти скандалы, слухи и прочую шелуху разводил? — хмыкнул Максим Александрович. — Пусть болтает. Это уже не имеет никакого смысла.

— Может убрать его от греха подальше? — глава ИСБ пригубил шампанского и поджал губы, удивленно взглянув на бокал.

— Убрать? Ты уже доуберался так, что мне пришлось половину наших связей задействовать, чтобы убрать Григоряна. А это Курдюков, а не полоумный следователь. Хватит. Оставь его. Пусть болтает. Это уже ничего не изменит.

Тут Громов глубоко вздохнул, пригубил алкоголя и с улыбкой произнес:

— Фигуры расставлены. Партия началась.

— В интересное время живем… — проговорил низенький мужичок, с выпирающим округлившимся пузиком.

Васюков сидел в своем любимом баре и выпивал уже третью кружку пива. Друзей у него не было. Ну, кроме этого бармена, которого он сам причислил к своим знакомым. Васюков в последнее время зачастил с посещением бара, как и с выпивками. Ведь теперь ему больше некому было пилить голову. Пару месяцев назад он развелся с женой, которая ушла от него, забрав вместе с собой двух дочек.

— Да-а… а вот ты замечал как быстро развивается наш город? — Спустя несколько минут проговорил он.

— Угу. — По обыкновению, неоднозначно промычал бармен, продолжая заниматься своими делами.

— А слышал, что недавно учудили Болканские? — Васюков продолжал пытаться найти общую тему для разговоров. — И ведь их род настолько близок к императорскому. И не стыдно ведь. Хотя… сейчас и без того чего только не творят. Вот взять даже Громова… — Васюков на мгновение замешкался, после чего махнул рукой и на выдохе продолжил. — Ладно… чего это я? Налей-ка мне ещё одну кружку. С тобой конечно, интересно, но я скоро домой уж пойду.

Игорь Романович Васюков залпом допил остатки третьей кружки пива и взялся за четвертую. Повертев её немного в руках, он продолжал размышлять.

Всё это время за ним наблюдали несколько парней, которые сидели за столиком неподалеку. В какой-то момент, один из них, довольно крупного телосложения, поднялся со своего места и направился к барной стойке.

Парень внимательно посмотрел на Васюкова, после чего хлопнул его по спине и довольно громко проговорил.

— Ну, здарова. Че, как жизнь? Угостишь выпивкой?

— А? — Васюков тут же забегал глазами. — Чего?

— Выпивкой, говорю, угостишь? Старых приятелей. — Паренек кивнул за свой столик, где сидело ещё два мужика. — Не узнал что ли?

— Со мной это не прокатит! — Слегка осмелел Васюков, наконец-то поняв, что происходит. — Идите, ищите для себя других дурачков. А меня, господа, вам бы лучше обходить стороной!

— Да? А то че? — Парень переглянулся с барменом и тот еле заметно, отрицательно покачал головой.

— Да ты хоть знаешь кто я такой? — Пискнул Васюков.

— Э-э…

— Какие у меня связи⁈ — Заметив, как подошедший парень слегка замешкался, Васюков тут же осмелел и, расправив плечи, принялся говорить на повышенных тонах. — С кем я имею общие дела! Хочешь чтобы тебя завтра в подворотне где-нибудь нашли? А то и не нашли вовсе!

— Да ладно. Не кипишуй. — Подался назад паренек. — Я просто тебя со своим знакомым перепутал.

— Ну-ну… — впредь больше не путай.

Васюков шел по дороге и пребывал в невероятном воодушевлении. Давненько он не ставил вот так никого на место. Почувствовав свою значимость, он ещё очень долго сидел в том баре с выпяченной грудью. А когда понял, что никому до него нет дела, допил последнюю кружку пива и отправился домой.

— Да уж. Нормально я этих гопарей осадил! Хах! — Продолжал нахваливать себя Васюков.

Дойдя до своего дома, в котором проживало всего четыре семьи, он начал копошиться по карманам в поисках ключа от входной двери.

— Блин. Неужели посеял? — Распереживался Васюков, но в конце концов с облегчением вздохнул. — Фух. Вот он.

Достав ключ, он открыл дверь и замер. Перед ним стоял огромный человек, если его вообще можно было назвать человеком. В тусклом свете черты лица были плохо различимы, но его наполовину оторванное ухо почему-то сразу же бросалось в глаза.

— А… Эм. Прошу прощения? — Кое-как вымолвил Васюков, но тут же вспомнив как надо себя вести в подобных ситуациях, он тут же расправил плечи и задрал подбородок. После чего попытался пройти, но громила своими широкими плечами тупо перегородил весь проход.

— Д-да… да вы хоть знаете кто я такой⁈ — Выкрикнул Васюков в надежде напугать амбала.

— Знаю. — Спокойно пробасил здоровяк и одним глухим ударом, выключил свет в сознании Васюкова.

Лена стояла на кухне и пыталась сварить пельмени. Причем приготовленные собственноручно! В последнее время её брат частенько заикался о том, что ему нравится одна местная пельменная. Вот она и решила устроить Гоше небольшой сюрприз. Во-первых, показать, что все его нравоучения по её плохому питанию не прошли напрасно и она вот даже сама, без его потаканий, встала за плиту. А во-вторых, готовка пельменей это нечто большее…

Только вот если поначалу всё шло довольно неплохо, у неё даже вроде бы получалось. То в какой-то момент всё это почему-то слиплось, превратившись в один большой пельмень.

— Вот черт! — Вытерев пот со лба, пробормотала девушка. — Может надо было с чего попроще начать? Хотя я же раньше готовила и нормально! Нет, я справлюсь. Ещё есть время до прихода брата. Необходимо всё переделать.

В этот момент дверь в квартиру с грохотом раскрылась и внутрь завалился Гоша. Раньше чем она его ждала, но не это её удивило. Девушка раскрыла было рот, но по итогу просто так и осталась стоять, не вымолвив ни слова. Наблюдая за тем, как её брат тащит какого-то мужика на своем плече, она просто села на табуретку и откинула кухонное полотенце.

— Блин… — наконец-то хоть что-то проговорила девушка. — Егор… я же просила тебя.

— Это не то! — Быстро буркнул Митин. Он швырнул связанного мужика на диван, а сам только после этого скинул с себя обувь и закрыл дверь на замок. — Тут другое дело.

— Да я вижу… — обреченно проговорил Лена, приложив руку ко лбу. — Ты снова ввязался в эти дела. Неужели мало было когда тебя прижали? Ничему-то тебя жизнь не учит…

— Лен… — Гоша перестал суетиться и замер, внимательно посмотрев сестре в глаза. — Я тебе обещаю, что потом всё объясню. Но сейчас не время. И я не ввязывался в криминал. Тут кое-что похуже…

— Ну зашибись блин!

— Тебе придется пожить некоторое время в другом месте. И на учебу пока что не выходи. Скажешь что заболела. Вообще никуда не выходи!

— Чего⁈ — Возмутилась девушка. — Ты совсем что ли? Это же моя квартира!

— Ну да. — Спокойно ответил Митин. — Я знаю. Извини. Но так надо. Но… если я вдруг засветился. Для твоей безопасности лучше будет всё-таки покинуть это место. Я ведь за тебя переживаю.

— Ну спасибо, блин. А куда я пойду?

— Я разберусь. И… — в этот момент он бросил взгляд на кухонный стол, на котором лежала непонятная жижа из теста и перевел взгляд на свою сестру.

— Пельмени… хотела вот… порадовать тебя.

— Хм… блин. — Придется тебе пока что попитаться как раньше. Только не глупи и слушай меня. Сейчас это важнее. Не задавай лишних вопросов и делай всё в точности как я скажу. Вот деньги. Бери! — Слегка повысил голос Гоша. — Сейчас нет времени на глупые пререкания. — Отправишься по этому адресу. Как всё уляжется, я с тобой свяжусь. Но пока что не пытайся звонить мне. Хорошо? Хорошо⁈ — С нажимом повторил свой последний вопрос Гоша.

— Да. Я поняла.

— Молодец. А теперь тебе пора.

— Уже? — Снова в изумлении уставилась на него сестра.

— Да. Скоро я приступлю к работе. — Митин кивнул на связанного мужика, который оставался без сознания. — Надо будет выбить из него кое-какую информацию. И тебе лучше бы не видеть этого.

Лена сглотнула и забегала глазами.

— Это… а ты не мог отказаться? — Произнесла она, глядя в глаза своему брату.

— Не мог. — Ответил он. — Так надо. Скоро всё закончится.

— Угу. — Она кивнула, после чего продолжила. — Дай хотя бы вещи соберу.

— Побыстрее и бери только самое необходимое.

— Поняла. — Ответила Лена.

Но не успела она даже руки помыть, в дверь настойчиво застучали. Девушка вздрогнула и уставилась на брата.

— Всё нормально. — Успокоил он её. — Иди, собирайся. Я разберусь.

Спустя несколько секунд, девушка увидела, как к ним в квартиру зашел пожилой человек. Причем он не был похож на тех, с кем раньше её брат постоянно имел дела. Мужчина выглядел очень представительно. Ухоженный и опрятно одетый. Хотя было заметно, что одежда уже старовата, но видимо из-за того, что он тщательно следил за ней, она так хорошо сохранилась.

— Добрый день. — Размеренно проговорил старичок и внимательно осмотрелся по сторонам. Его взгляд остановился на девушке, после чего он вопросительно поднял бровь и посмотрел на Митина. Но при этом он ничего не сказал по поводу неё. — Времени мало. Ты добыл пароль?

— Ещё не приступал. — Честно ответил Гоша.

— Плохо. — Поджав губы, проговорил старичок. — Делай что должно. Не мне тебя учить. А я пока что проведу подготовительные работы для создания новой личины. Но не забывай, на счету каждая минута.

Совершенно лысый человек с эмблемой императорского рода оглянулся на сопровождающих.

— Прошу следовать за мной. Никуда не отходить, ничего не трогать и молчать, — произнес он строго.

Артемий Георгиевич хмуро глянул на сопровождающего Васюкова, а затем на Григоряна. Старый друг был сам не свой.

Нет, он не дергался, не мельтешил, но выглядел совершенно опустошенным. Плечи поникли, в глазах пустота и даже привычных ругательств от него не слышно. За время, что он пришел к зданию хранилища, он не произнес ни слова, лишь кивнув ему.

— Всем все понятно?

— Да, понятно, — кивнул профессор артефакторики.

— Понятно, — отозвался Васюков.

Григорян же молча кивнул.

Старичок подошел к массивной двери, высотой около трех метров, а затем взглянул на помощника, что стоял рядом с небольшой шкатулкой. Тот открыл ее и протянул к хранителю ключа. Старичок подошел и взглянул внутрь.

На черном бархате лежал небольшой серебряный ключик.

Никаких рун, украшений или особенностей. Кроме одной — он слегка светился.

Старичок аккуратно взял маленький ключик двумя пальцами, подошел к двери и поднес к ней артефакт из шкатулки.

От места, куда прислонил ключ старик тут же побежали во все стороны легкие белоснежные росчерки. Пробегая по двери, они подсвечивали фигуры, руны и целые защитные комплексы. Когда они достигли стен, то образовали белоснежные облака, из которых воплотились высокие воины в средневековой броне.

— Кто⁈ — хором произнесли две фигуры, что встали по бокам от двери.

— Ключник! — громко отозвался старичок.

— С кем⁈

— Работники!

— Отдаешь или берешь?

— Отдаем!

Воины выждали пару секунд, внимательно осмотрели всех присутствующих, а затем сделали два шага в стороны, освобождая проход.

Только после этого старик вставил ключик в едва заметную замочную скважину. Сразу же после этого дверь покрылась рунами всех цветов и форм. Тут были и руны огня с острыми углами красного цвета, и монументальные руны земли, а также кружева от водных рун голубого цвета.

Стоило ключнику провернуть ключ, как руны неуловимо переставились, внутри дверей что-то щелкнуло, а затем они почти потухли. Дверь медленно и неторопливо зашелестела, открываясь во внутрь и пропуская посетителей в хранилище.

Пройдя несколько шагов внутрь, старичок оглянулся и мотнул головой, зовя за собой сопровождающих в темный коридор. Однако, стоило ему сделать шаг за дверь, как на стенах засветились руны, освещая им путь.

Группа прошла вперед.

Свет появлялся буквально на пяток метров вперед и освещал только это пространство, не раскрывая мрак впереди, и стоило им отдалиться от двери, как тьма усилилась и закрыла свет от двери.

Хранилище не хотело показывать ни своих размеров, словно скрывая от пришлых свои тайны.

Ключник же провел группу вперед минуты три, затем повернул направо, а затем налево, оказавшись в тупике. Только после того, как он приложил к стене руку и произнес: «Именем ключника и правом его» — стена поплыла и перед ними показалась дверь.

Внутри оказалась просторная комната с большим стальным столом.

— Мы пришли, — кивнул Ключник Артемию Георгиевичу.

Тот кивнул и прошел к столу. Нахмурившись, он обернулся и открыл было рот, но тут тьма ушла и комнату залило светом. Рядом со столом находился небольшой шкаф из отполированной стали со всеми инструментами.

Профессор артефакторики молча кивнул и подошел к столу.

Григорян также подошел к столу и без лишних слов принялся снимать свой пиджак.

— Знаешь, это уже в третий раз, — произнес уже бывший следователь. — Первый был из-за того, что я работал на маготронах.

Артемий Георгиевич повернул голову к ключнику. Тот молча кивнул и помахал рукой, давая знак, что им говорить можно.

— Это когда ты еще на маготронах работал? — хмурясь спросил артефактор, доставая набор головок для отвертки из шкафчика.

— Ты тогда еще даже не родился. Теории Салько и кристаллических накопителей не было в принципе.

Михаил Мамукович скинул рубаху, обнажая тело, состоящее из стальных пластин с голубым оттенком. Каждая пластина была своей формы и покрыта своими рунами, отчего казалось, что тело просто из них слеплено.

— Был риск того, что я просто потеряю себя из-за нехватки силы. А времена были неспокойные. Война с горцами на южных горах.

— Это же было…

— Очень давно, — кивнул Григорян. — Тогда, Святослав отправил меня в хранилище из-за страха. Страха потерять.

Артемий Григориевич кивнул и подошел к улегшемуся на столе следовтателю.

— Ты всегда отказывался говорить на эту тему.

— Не люблю это дело, — признался следователь. — Да и повода подходящего не было.

— А сейчас?

— А сейчас уже все равно…

Профессор кашлянул, покосился на Васюкова и спросил:

— Почему тебя разбудили в первый раз?

— Призвали, — поправил его Григорян. — Меня призвали после первой спячки тоже из-за страха.

— Что-то случилось?

— Илья Могучий. Потрясающий и сильный человек. Но слишком смелый.

— Ты имеешь в виду…

— Смелый настолько, что это некоторые воспринимали как глупость, — кивнул Григорян опустив взгляд на артефактора, что достал голову и принялся раскручивать пластины на груди Григоряна, пытаясь добраться до скрытых болтов. — После третьего покушения, его старшая дочь не выдержала и взяв двух братьев отправилась в хранилище. Думаю, они хотели найти какой-то защитный артефакт, но в итоге наткнулись на меня.

— Они тебя призвали?

— Да… Пришлось разгребать кучи дерьма, что успели скопиться за время моего отсутствия, — кивнул следователь. — Там не то, что мятеж… Там вся империя держалась на жадности. Министр военных дел пресекал бунты только потому, что ему нужна была видимая сила империи, чтобы ему платили деньги с юга, запада и востока. Платили за информацию о войсках, боеготовности и… И так было везде. Вся империя держалась на алчности одних, глупости других и железного кулака Ильи Могучего, что периодически прикладывал его к лицам подчиненных. Так хоть какая-то ротация вышестоящих чинов была.

— Как справился? — спросил артефактор.

— Убивал… Очень много убивал. Иногда демонстративно — из пистоля в лоб. Порох тогда был черным и пламя было сильным. Поэтому лица коптило так, что таких чиновников называли «черномордыми». Иногда по тихому, выставляя все в виде сердечного приступа. Но чаще всего приходилось стравливать одних с другими, чтобы они друг другу глотки резали. Правда частенько резали они не до конца. Приходилось дорезать.

Профессор артефакторики отложил уже третью пластину в сторону и взглянул на старого знакомого.

— Не боишься?

— Боюсь, но не спячки. Боюсь, что проснусь, а империи не будет, — с сожалением произнес следователь.

Артефактор быстро оглянулся, кинув взгляд на Васюкова, затем повернулся к следователю и нахмурился.

— Уже не имеет значения, — с горькой усмешкой произнес он. — Меня переиграли. Если бы мне развязали руки, то… все бы закончилось иначе. Однако… Я просто не успел.

— Закон есть закон, — выдавил виноватую улыбку Артемий Георгиевич.

Он снял третью пластину и уже откручивал последний рубеж к «сердцу» Григоряна.

— Есть кое-что выше закона.

— И что же? — вздохнул артефактор и оглянулся на Васюкова.

Процедура была строго регламентирована. Наблюдатель подошел к ним. Остановившись рядом с аретфактором он уставился на голубой шар, покрытый тысячами мелких трещинок. Однако, при внимательном рассмотрении, оказалось, что это не трещины, а вязи очень мелких и сложных рунных комплексов.

— Есть империя. Она выше морали, закона и жизни, — ответил Михаил Мамукович. — Жаль, что так вышло.

— Мне тоже, — кивнул артефактор и покосился на ключника, что дожидался у входа.

— Прощай, — кивнул ему Григорян. — Не тяни.

— До встречи, — отозвался профессор и отщелкнул два держателя, что намертво удерживали «сердце» следователя в груди.

Артемий Георгиевич аккуратно достал из груди сердце и демонстративно протянул его наблюдателю. Тот взял его в руки, покрутил и взглянул на профессора.

— Осторожнее, Фи… Осторожнее, Игорь Романович, — тут же исправился он, внимательно следя как тот убирает сверху в карман и достает точную копию из другого. — Давайте я лучше сам передам.

Взяв поддельное «сердце», он прошел по комнате к ключнику и передал его в руки управляющего хранилищем.

— Позаботьтесь о нем, — кивнул ему Артемий Георгиевич. — Он был отличным другом. Сложным человеком, но другом отменным.

На плечо девушки легла мужская рука и ее затрясло.

— Маргарита…. Вставай!

Веки юной некромантки дрогнули, а затем прови сползли к переносице.

— Маргарита… — снова раздался уже другой мужской голос.

Девушка нехотя приоткрыла глаза и обнаружила над собой три довольные морды.

— Маргарита, мы там картошки нажарили, — с улыбкой произнес Петров.

— И огурцов соленых достали, — кивнул Невский.

— Вставай, остынет, — закивал Катаев.

Девушка зажмурилась, затем снова открыла глаза, но это был не сон. Парни стояли над ней с довольными мордами.

Маргарита села, хмуро осмотрела парней и спросила:

— Вы, блин, нормальные? Какого черта вы ко мне в каморку приперлись? А если я раздетая?

— Ты всегда в одежде спишь в каморке, — пожал плечами Вешкин, что стоял у входа.

— А почему так паленым пахнет? — осторожно спросила девушка. — Вы картошку сожгли?

— Обижаешь, — возмутился Невский. — Все как Фирс учил. Чтобы с коричневой корочкой была. Без черноты.

— С маслом нерафинированным, — кивал Катаев.

— А чего тогда пахнет так? — спросила она.

— Это от меня, — показал забинтованную руку Вешкин.

Девушка осторожно поднялась, недоверчиво осмотрела ребят, а затем вышла в прозекторскую.

Там, на столе стояла тарелка с жареной картошкой. Рядом, в другой посуде, находился нарезанные соломкой соленые огурцы. Тут же на столе находилась небольшая плошка со шпиком и нарезанный черный хлеб, рядом с которым сиротливо пристроились парочка очищенных зубчиков чеснока.

— Выглядит не плохо, — кивнула Маргарита и указала на раковину в углу помещения, откуда торчало сразу четыре ручки от сковородки. — Если бы не вон те спаленные сковородки. Вы только спалили картошку или еще что-то натворили?

Тут девушка заметила как Невский опустил взгляд на руки с несколькими порезами и тут же спрятал их за спину.

— Не у всех всё получается с первого раза, — философски заметил Вешкин. — Бывают и промашки.

Девушка еще раз оглядела парней, а затем строго спросила:

— Вы же это не из альтруистических побуждений делали? Что вам от меня надо?

Парни переглянулись.

— Может хотя бы попробуешь? — осторожно спросил Петров. — Говорят, что сытая женщина добрее…

Маргарита придавила Петрова тяжелым взглядом так, что он втянул голову в плечи и потупил взгляд.

— Слушай, мы тут кое-что узнали на счет клуба. Нам нужно, чтобы какой-нибудь факультет подал ходатайство, — начал рассказ Кирилл. — Артефактный и боевой сразу открестились. Места у них нет, да и смысла тоже нет. Целители тоже рогом уперлись, а на факультете теоретической магии меня пытались побить шваброй.

— А я здесь причем? — осторожно девушка.

— Остался последний факультет, — осторожно произнес Катаев. — Факультет за которым нет ни одного клуба.

— Некромантский, — кивнул Вешкин и с надеждой взглянул на девушку.

— И-и-и-и-и?

— Мы хотели тебя попросить, чтобы ты замолвила словечко Буранову, — произнес Вешкин и сглотнул. — Ну, на счет кулинарного клуба.

— Как может быть некромантия связана с кулинарией, — хмуро спросила Маргарита.

— Зачем им быть связанными? — удивленно спросил Петров. — Клуб «Любителей сигар и коньяка» относится к целительскому факультету. Ни сигары, ни коньяк к целительству, да и вообще к здоровью отношения не имеют.

— Нет. Я его об этом просить не буду, — мотнула головой начинающий некромант. — Сегодня он должен приехать с новым материалом. Я специально высыпалась. Вот как раз у него и спросите.

— Мы? — выпучил глаза невский. — Попросим у некроманта ходатайство⁈

— Ну, да. А что тут такого? — возмутилась Маргарита, совершенно не заметив как дверь в прозекторскую без малейшего звука открылась и внутрь вошел совершенно лысый мужчина в черной мантии. — В конце-концов — Буранов тоже человек. Не съест же он вас!

— Я сырое не ем, — раздался глубокий бас от дверей, от которого все вздрогнули.

— О! Вот и Борис Борисович! — тут же расплылась в улыбке Маргарита и обернулась к преподавателю. — Борис Борисович, к вам тут ребята. Они у вас попросить хотели кое-что.

Некромант без малейшей тени эмоций прошел по залу, подошел к столу и уставился на жареную картошку.

— В университете запретили родовых поваров? — спросил он, с удивлением рассматривая приготовленную еду. — или тут наконец начали нормально кормить нашей едой?

— Ну, — кашлянул Петров и толкнул локтем Вешкина.

— Дело в том, что это мы готовили, — спохватился Кирилл. — Мы сами почистили картошку, пожарили и сервировали стол.

— Сами? — поднял взгляд на них некромант.

— Сами, — кивнул Вешкин, пару секунд выждал и, набрав полную грудь воздуха, произнес: — Мы хотели бы попросить у вас ходатайствовать ректору о создании «Кулинарного» клуба.

Некромант хмыкнул, слегка улыбнулся и, сложив руки за спиной прошелся к раковине, где заметил сковородки. Заглянув в совершенно черный нагар внутри, он взглянул на ребят.

— Зачем вам кулинарный клуб?

— Мы хотим учиться готовить, — подал голос Петров. — Готовить самостоятельно. То, что нам нравится, а не то, что считается… вкусным или эстетичным.

— Устрицы — отстой, — брякнул невпопад Катаев.

Буранов же подошел к столу, где стояла жареная картошка, отодвинул стол и уселся. Взяв в руки вилку, он спокойно закинул в рот несколько кусочков и произнес:

— Когда картошку жарят, ее обычно солят. Так она кажется пресной, — произнес он, когда проглотил. — К тому же, местами она твердая внутри. Это значит, что вы жарили на слишком большом огне. Снаружи она поджарилась до корочки., а внутри не приготовилась.

Тут Борис Борисович взял кусочек огурца, откусил и принялся жевать.

— И есть у меня подозрения, что вы собрали ту картошку, что не сгорела на тех сковородках. С четырех соженных вы собрали одну тарелку.

Ребята переглянулись, растерявшись от верного вывода некроманта.

— Будет вам ходатайство, — кивнул в итоге он, встав из-за стола. — Но при условии.

— Каком? — осторожно спросил Вешкин.

— Я подпишу ходатайство только когда вы сможете хотя бы пожарить нормально картошку, — произнес Бурнов внимательно осмотрев ребят. Указав пальцем в сторону раковины, он добавил: — Это — не нормально.