Девочка-птица

7. Бесконечные неудачи

На следующий день в школе я очень быстро поняла, что мой план по вычислению похитителя по толстовке с логотипом школы не такая уж простая затея.

Несколько ребят, конечно, пришли сегодня в наших фирменных толстовках, но двое из них были младшеклассниками, поэтому сразу отпали. Ещё у одной девочки в школьной толстовке были длинные светлые волосы, а последним в нужной одежде был наш учитель физкультуры аж под два метра ростом.

– С тобой всё хорошо? – спросила Мерле перед уроком музыки. – Ты носишься по школе как одержимая! Что-то ищешь?

Но тут в класс влетел господин Берг, и я коротко ответила:

– Всё норм.

Потом Мерле отвлеклась на раздачу наших недавних контрольных, а господин Берг сразу после приветствия прямо заявил:

– Я просмотрел ваши контрольные – и просто ужаснулся! Почти никто не различает нотные значения, ни в мажоре, ни в миноре. – Он слегка вскинул брови и повернул голову в мою сторону: – Кроме тебя, Кайя Сильбер. Ты вытянула весь класс на средний уровень.

Том, сидящий за мной, тут же фыркнул:

– Ну конечно, наш справочник на ножках!

– Захлопнись! – рявкнула на него Мерле.

После раздачи тестов настроение у всех упало. Поэтому господин Берг предложил спеть что-нибудь бодрое. После пары распевок мы спели хором. Обычно я сдерживалась, когда мы пели в классе: голос у меня слишком громкий. Плюс на меня сразу начинали глазеть, моё пение ни с чьим нельзя перепутать. Зато вот так сдерживаясь, я очень хорошо слышала других ребят. Сегодня особенно выделялась Мерле, жаль, в ноты она почти не попадала. А Том позади меня просто гудел что-то себе под нос, лишь делая вид, что поёт. И именно в этот момент мне вдруг вспомнилось: у каждого аваноста необыкновенной красоты голос. Как-то так сказала тогда Аурелия.

Значит, нужно искать мальчика с невероятно сильным голосом! Это наверняка будет быстрее, чем продолжать высматривать нашу фирменную толстовку.

Поэтому в конце занятия я, стараясь говорить как можно беспечнее, спросила Мерле:

– Слушай, а ты не знаешь, есть у нас в школе мальчики, которые вот прямо обалденно круто поют? Чтобы как оперный певец или вроде того?

– О, ну конечно! – Мерле ухмыльнулась. – Пошли со мной на хор, там будут все лучшие вокалисты школы. Сегодня днём репетиция мюзикла.

Я застонала. Уж этот мне мюзикл! Но Мерле, конечно, не так уж и не права: все дети, которые умеют и любят петь, наверняка занимаются в нашем хоре. Если только они не такие трусишки как я, разумеется. Но похититель наверняка парень смелый, даже отчаянный, я бы сказала. Я бы точно никогда не решилась сделать что-нибудь запретное. Я подумала о трусе, о котором говорила Мерле. Прямо представила этого зайчонка с длинными ушками, который сидел во мне, боязливо озираясь, и шептал: иди домой и затаись там в своей тихой и уютной комнатке.

Мерле пихнула меня локтем под рёбра:

– Кайя, хватит витать в облаках! Давай выкладывай, зачем это ты ищешь суперпевца!

Но именно в этот момент в классе появилась наша учительница математики госпожа Альбрехт, и это избавило меня от необходимости отвечать. Заодно и лгать подруге не пришлось.

Весь урок математики я размышляла над своей проблемой и пришла к выводу, что мне всё-таки придётся пойти сегодня днём на репетицию мюзикла.

Поэтому я мысленно потрепала по голове своего внутреннего трусливого зайчонка и ровно в 14:00 вместе с Мерле направилась в актовый зал. И пусть меня при этом мутило, а сердце готово было выпрыгнуть из груди, но я снова и снова повторяла себе, что это ради Аурелии! Наверняка, если вернуть ей это перо, она быстрее пойдёт на поправку.

– А, Кайя! – воскликнул господин Берг, и его низкий голос эхом разнёсся по всему залу. – Как приятно видеть тебя здесь! – и он бросился ко мне с распростёртыми объятиями.

Неплохое начало! Ребята-хористы тут же уставились на меня. А господин Берг уже вытащил меня на сцену, и меня сразу же бросило в жар. Я наверняка уже покраснела как помидор. Ладони вспотели, и я незаметно вытерла их о джинсы.

– Может, я пока просто послушаю? – тонким голосом спросила я. Но господин Берг, как будто и не услышав меня, придвинул мне стул:

– Ну садись же, не стесняйся!

Какой-то бред! Предложенный мне стул стоял прямо у рояля, перед другими хористами, и все они хорошо меня видели. Нет, я этого просто не переживу! Я поискала глазами Мерле, но она стояла в последнем ряду с Паулиной и взволнованно с ней переговаривалась.

Господин Берг постучал дирижёрской палочкой по деревянному пюпитру, стоящему перед хором, и, перекрикивая болтовню и перешёптывания, объявил:

– Приветствую всех на новой репетиции! – Постепенно голоса и шум стихли, и он продолжил: – Поскольку мы с вами приближаемся к большому музыкальному выступлению, на этой неделе у нас будет две репетиции, а на следующей будем встречаться ежедневно. Сегодня основная задача – прогнать первую сцену с Евлалией, поскольку эту партию теперь исполняет Кайя из пятого «А».

И снова болтовня и перешёптывания. Бесчисленное количество пар глаз уставилось на меня. Я чувствовала себя птицей в клетке, которая не может улететь, и покраснела от смущения. Господин Берг подал мне листок с нотами и указал на первую строчку.

– Мы начинаем отсюда, – пояснил он и открыл крышку рояля. – Давайте споём первые четыре строчки, чтобы Кайя услышала и поняла мелодию, – и он начал отсчёт. – Раз, два, три, четыре – и-и-и-и-и-и…

Зазвучала такая музыка, какой я никогда не слышала. Грустная и весёлая одновременно. Она отдавалась в моём теле и слегка щекотала горло. Оставаться равнодушной было невозможно – голоса хористов и игра господина Берга звенели у меня в голове, растекаясь и лопаясь точно маленькие мыльные пузыри.

– Очень хорошо, – похвалил господин Берг. – А теперь ещё разок. Кайя, попробуй с нами!

Снова зазвучал аккомпанемент, вступили ребята. Я приготовилась подпевать, но голос был тих и тонок. А поскольку все взгляды снова были обращены ко мне, живот свело судорогой, в груди стало тесно, и я даже рот не могла толком открыть. Я вроде и подхватила мелодию, но сама себя не слышала. Когда песня закончилась, в зале наступила действительно мёртвая тишина. Господин Берг смотрел на меня, руки по-прежнему лежали на клавишах. Какой-то мальчик с удивлением спросил: