Девочка-птица

3. Малиновка укажет путь

Ночью я почти не спала – так меня взволновали все эти происшествия – появление Аурелии и моё превращение в птицу. Поэтому утром в школе мне было так тяжело, что я постоянно зевала. Мысли непрерывно крутились вокруг визита пожилой дамы и того, что она мне рассказала.

– Э-эй, Мерле вызывает Кайю, – позвала меня подруга, когда наша учительница математики госпожа Альбрехт, наконец, вышла из класса после урока. – Ты спишь или задумалась? – Она пихнула меня локтем в бок, и это отвлекло меня от моих размышлений.

– Сплю, – ответила я и попыталась улыбнуться.

Видимо, это было не так уж убедительно, потому что Мерле смотрела на меня нахмурившись. Но тем не менее она встала и объявила:

– Принесу нам два праздничных маффина, которыми по случаю своего дня рождения всех угощает Паулина. Сладкое всегда бодрит, – и в следующую секунду она уже протискивалась сквозь толпу одноклассников, окруживших стол Паулины, на котором стоял небольшой противень с выпечкой.

Когда Мерле снова повернулась ко мне, в каждой руке у неё было по маффину с розовой посыпкой, а сама она лучезарно улыбалась. Я тоже невольно ухмыльнулась. Мерле почти всегда удавалось поднять мне настроение.

Каким-то образом я выдержала весь школьный день и, придя домой, села на нашем маленьком балконе и стала нервно вглядываться в пышную крону старого каштана.

– Надеюсь, эта малиновка скоро прилетит, – сказала я вслух. Глупая это привычка – болтать с самой собой. Из-за неё я уже не раз попадала в неловкие ситуации, в первую очередь в школе. Вполне возможно, что я так часто разговариваю сама с собой потому, что я единственный ребёнок в семье. Или потому, что я часто бываю одна – а с кем в таком случае мне ещё разговаривать? Как бы то ни было, мои мысли мчались по кругу, и в такт им я дёргала себя за забранные в высокий хвост волосы и покачивала ногами, закинутыми на балконные перила.

Это внутреннее смятение не отпускало меня с самого визита пожилой Аурелии. За ужином мама заметила, какие красные у меня щёки, и несколько раз потрогала мой лоб: не горячий ли.

– Ты себя плохо чувствуешь? – спросила она, пристально разглядывая меня своими голубыми глазами. – Ты сегодня какая-то молчаливая.

Но я только покачала головой. Мне ведь нельзя никому рассказывать, что вчера у меня был радужный птичий хвост. А визит госпожи Певчей всё не выходил у меня из головы. Как же хотелось рассказать об этом маме или Мерле! Но я молчала. От её дальнейших расспросов меня спас телефонный звонок.

– Ава Сильбер, слушаю, – сказала она в трубку и тут же, поуютнее устроившись на диване, принялась накручивать на палец светлые пряди своих волос. Звонила её подруга Тина.

Убрав ноги с балконных перил, я наклонилась немного вперёд, чтобы лучше видеть часы на церковной башне неподалёку. Уже четвёртый час. А вдруг никакая малиновка Робин за мной не прилетит? И именно в этот момент я услышала тихое трепетание крыльев над головой и, подняв глаза в бледно-голубое небо, заметила маленькую птичку, которая летела к нашему балкону и через пару мгновений приземлилась рядом со мной на узорчатые перила.

Пташка расправила крылья. Её красно-оранжевое оперение от груди до кончика клюва напоминало плащик. Склонив голову набок, она смотрела на меня своими круглыми чёрными глазками. При этом её хвостик взволнованно покачивался вверх-вниз, вверх-вниз. В руках у меня тут же началось покалывание. Я поспешно засунула пальцы в карманы джинсов, чтобы хоть как-то подавить это странное ощущение.

– Привет! – тихо сказала я птичке.

Малиновка тут же закивала.

– Ты Робин, да? – Спросив это, я почувствовала себя очень глупо, ведь я, разумеется, знаю, что птицы и люди общаются между собой на разных языках. Но я понятия не имела, что мне делать. Птичка тихонько пискнула, в очередной раз наклонила головку и взлетела. Медленно описав небольшой круг над балконом, она взмахнула крыльями и вскоре исчезла из поля моего зрения. Я сразу же перегнулась через перила, и у меня закружилась голова: я не выношу высоты. Но теперь с этим нужно что-то делать. Где же малиновка?

– Подожди! – крикнула я, стараясь не обращать внимания на головокружение. И вот я снова увидела её: пташка сидела на заборчике рядом с нашей входной дверью и смотрела на меня снизу вверх. Это точно Робин! Его, как и обещала, отправила Аурелия, чтобы он был моим проводником. – Я иду! – воскликнула я вниз, выбежала из комнаты и, скользнув в передней в кроссовки, схватила с маленького комодика ключ от квартиры. Дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной, и я поспешила вниз по лестнице.

Оказавшись внизу, я распахнула тяжёлую дверь подъезда и быстро огляделась. Малиновка ждала меня. Вот она снова посмотрела на меня своими чёрными глазами-бусинками и, кажется, только что мне подмигнула.

– Долго нам добираться до Аурелии? – спросила я. Надеюсь, никто не видит, что я разговариваю с птицей. Мерле точно засыплет меня вопросами, если заметит. Малиновка, по-прежнему безмолвствуя, перелетела с забора к стойке для велосипедной парковки и, сев на руль моего голубого велосипеда, снова закачала хвостиком, не сводя при этом с меня глаз.

– Мне надо взять велосипед? – уточнила я, медленно подходя к стойке. Птица покачалась на ножках. Я наклонилась, открыла кодовый замок и взяла свой серебристый велосипедный шлем.

Когда я надела защиту и застегнула под подбородком ремешок, Робин восторженно защебетал, расправил крылья и поднялся в воздух. Я вывезла велосипед из стойки и, оседлав его, быстро закрутила педалями, чтобы не потерять из виду пернатого посланника. Я очень хотела узнать обо всём, что касается превращений в птицу, об этих аваностах.

Малиновка вела меня по нашей каштановой аллее, мимо церкви и до главной улицы, после чего свернула направо. Было не так-то просто одновременно следить за птичкой и за дорожным движением. Сейчас путь лежал через незнакомый мне квартал. Большие дома попадались всё реже, а длинные заборы, за которыми прятались милые домики с пышными садами – всё чаще. Робин меж тем набрал скорость, а мне приходилось осторожнее крутить педали. Но поскольку на этих спокойных улочках было не так много машин, я могла уже не бояться отстать от маленького проводника.

– Мы, наверное, уже на окраине города, – пробормотала я, кряхтя от напряжения и уже здорово вспотев под шлемом.

На глаза попалась табличка «Шоссе Азалий». Малиновка опустилась на белый частокол с правой стороны дороги, и я притормозила. Позади Робина возвышался самый великолепный дом, который я когда-либо видела – хотя по телевизору и не такие ещё показывали. Это была белая вилла. Парадная лестница, элегантно изгибаясь, вела к синей, королевского оттенка, двери с золотым дверным молотком в виде птичьей головы. На белых окнах на обоих этажах были голубые ставни.

– Вот это да! – вырвалось у меня. – Это здесь живёт Аурелия?

Разумеется, малиновка и в этот раз ничего мне не ответила.

– Кайя, – услышала я в этот момент звучный голос, и из-за угла дома появилась Аурелия. – Как хорошо, что ты здесь, – придерживая развевающуюся юбку и широко улыбаясь, она заспешила по дорожке к садовым воротам и открыла их. – Добро пожаловать! С моим другом Робином ты, конечно, уже познакомилась.

Я только кивнула, а сказать снова ничего не могла. Но Аурелия снова не обратила внимания на моё смятение и поманила меня за собой к дому. Я повесила шлем на руль и, прислонив велосипед к каменным перилам лестницы, последовала за Аурелией и наконец переступила порог её дома.

Даже большой холл выглядел невероятно роскошно. Высокие стены были оклеены блестящими обоями в кремово-белую и ванильно-жёлтую полоски. На узорчатом ковре стоял маленький жёлтый диванчик на изогнутых ножках, а в мягкой обволакивающей тишине громко тикали тёмные напольные часы.

Аурелия направилась вверх по изогнутой лестнице на следующий этаж. Держась за перила, я с любопытством вертела головой по сторонам. Здесь повсюду висели картины с изображением птиц или стояли их каменные статуи. Добравшись до верхнего этажа, Аурелия свернула налево, и впереди показались ещё пять ступенек, ведущих к небольшому словно парящему в воздухе возвышению, с которого можно было смотреть вниз в холл. Мне стало дурно, когда я осторожно перегнулась через резные перила. Дурацкий страх высоты!

– Ты идёшь? – спросила Аурелия, открыв неприметную маленькую дверцу в обшитой панелями стене за моей спиной.

Я поспешила за хозяйкой дома.

За дверью была очень узкая лестница, круто ведущая вверх. На дощатой стене висела единственная лампочка, тускло освещая тёмный проход. Какой контраст с прекрасными нижними этажами! Что же старушка хотела показать мне здесь? Я слышала её шаги. Я осторожно выглянула в маленький коридорчик в конце лестницы.

И от того, что я там увидела, у меня перехватило дыхание! Передо мной простиралась огромная комната, площадью, наверное, с весь дом. Мы находились прямо под крышей, которая смыкалась, образуя остроконечный фронтон.

– Добро пожаловать в мою империю аваностов! – пригласила меня Аурелия, широко улыбаясь.

Я огляделась. Как можно медленнее, чтобы ничего не упустить и впитать все впечатления.

Там, где скат крыши не доходил до пола примерно на метр, стояли низкие стеллажи, заставленные книгами и, судя по виду, очень ценными деревянными шкатулками. Также я заметила под стеклянными колпаками несколько фигурок птиц, казалось, рассматривающих меня. На тёмном дощатом полу стояли синие кресла и бархатный диван. Однако невероятной была сама крыша, почти полностью состоящая из стекла. Свет лился через стеклянные пластины, и можно было увидеть и верхушки деревьев, и голубое небо с плывущими по нему облаками.

Аурелия заметила, как я зачарованно смотрю вверх, и с улыбкой пояснила:

– Эту необычную крышу спроектировали и построили ещё при моём муже. Он хотел, чтобы небо и птицы всегда были рядом. А самое удивительное – верхнюю часть крыши можно сдвинуть ниже. Смотри. – Она коснулась выключателя, и тут же огромные окна с обеих сторон купола поползли вниз. С ума сойти!

Потеряв от изумления дар речи, я снова подёргала себя за волосы. В этот момент прямо надо мной на крышу опустились два голубя и, воркуя, принялись по ней расхаживать по ней.

– Птицы любят это место, – с улыбкой сказала Аурелия. – И здесь им всегда рады. – Говоря это, она направилась к одному из низеньких стеллажей и, взяв с полки блестящую тёмную шкатулку, села на диван и похлопала по нему ладонью рядом с собой: – Присаживайся. Сегодня я передам тебе самое дорогое сокровище каждого аваноста. – Она помедлила, поставила шкатулку на невысокий столик перед нами и задумчиво погладила резной орнамент деревянной крышки цвета мёда.

Я молча села рядом с ней.

Аурелия отодвинула защёлку маленькой шкатулки и открыла крышку. Я машинально подалась вперёд, чтобы ничего не упустить. Внутри шкатулки лежал тёмно-синий матерчатый мешочек.

– Открой его! – И она придвинула шкатулку ко мне.

Я шумно сглотнула в напряжённой тишине.