Deus Ex: Чёрный свет

3

ДЕТРОЙТ — МИЧИГАН — США

В отсеке технического обслуживания было тесно, он еле-еле умещал двух мужчин, и тем не менее большую часть дороги ехали в уютной для обоих тишине. Стакс провёл её за тихим храпом, мозг Дженсена тоже блуждал на пороге сна, но он не позволял себе провалиться в забытье.

За крохотным окошком в люке вида как такового не было, и Дженсен оставил попытки пронаблюдать ход времени, нефтевоз двигался в восточном направлении весь день и всю ночь. Следующий день начал переходить в вечер. И вдруг Дженсен почувствовал постепенный сброс скорости, которую нефтевоз прежде стабильно поддерживал с самой Аляски. Он подтолкнул ботинком Стакса.

— Я не сплю, — ответил тот. — Уже приехали?

— Похоже на то.

Нефтевоз встряхнуло, и он поехал вбок, по-видимому перестраиваясь из одной линии в другую, пока наконец не остановился. Под аккомпанемент шипения гидравлики люк открылся, впустив порыв холодного сырого ветра. Дженсен вылез наружу и, как только его ботинки столкнулись с асфальтом, поморщился от боли в спине.

Стакс вылез следом, глубоко и с благодарностью вдохнув.

— Блин, вся эта махина провоняла нефтью. Я уже забыл, как пахнет свежий воздух. — Он закашлялся и сплюнул. — Хотя не то чтобы этот воздух прямо свежий…

Едва они покинули отсек, как люк с шипением закрылся — и нефтевоз уехал, оставив их на обочине магистрали. Осмотревшись по сторонам, Дженсен отыскал взглядом дорожный знак, сообщавший, что они находились на эстакаде I-94 — Детройтской промышленной скоростной автомагистрали — неподалёку от Дирборна. Сориентировавшись, он повернулся и разглядел к востоку от себя тёмную ленту реки, огибавшей скверно освещённые улицы Мексикантауна, а к северу — собственно Детройт, в котором под низкими тучами слабо светилось скопление небоскрёбов: внизу горел огонь, дававший мягкие отсветы на облачной гряде. Дженсен нашёл «Ренессанс-центр»[8] на берегу реки и, используя его как ориентир, начал искать рядом с ним башни-близнецы «Шариф индастриз».

На несколько ужасающих мгновений ему показалось, что башни исчезли с горизонта. Раньше он видел мягкий золотой свет, вычерчивавший стёкла и стальные перегородки, за несколько миль. И только когда его оптика настроилась на нужное расстояние, он понял, в чём было дело.

Башни «Шариф индастриз» остались на месте, но теперь они были чёрными столбами на фоне ночного неба; в них погас всякий свет, кроме красных точек маркировочных огней на крышах.

Стакс энергично осмотрелся:

— Какое уютное местечко. Надо было твоего Притчарда попросить забросить нас в Сиэтл.

— Если хочешь, он тебе поможет туда добраться.

— Может быть… — Стакс поморщился, у него дёрнулась рука. И он сказал больше себе, чем Дженсену: — Не знаю, готов ли я вернуться.

Дженсен подошёл к ограждению, с тревогой посмотрев через плечо на огни фар, которые пронеслись под эстакадой. Он тронул пальцем за ухом, выводя инфолинк из спящего режима:

— Притчард. Ты там?

Несколько секунд спустя прозвучал ответ:

— Добро пожаловать домой, Дженсен. Жаль, что ты вернулся при таких обстоятельствах. — Это был сарказм или искреннее сожаление? По Притчарду сложно было понять. — К северо-востоку от тебя находится станция метро. Двигайся туда, в кассовый вестибюль.

— Понял, — кивнул Дженсен, жестом зовя Стакса следовать за ним.

— И осторожнее там, — прибавил Притчард, — старайся не привлекать лишнего внимания. Этот город сильно изменился с тех пор, как ты его покинул.

Вдвоём Дженсен и Стакс перебрались через ограждение и спустились по крутому склону к бывшему городскому парку. Когда-то здесь росли деревья, ограждавшие от шума магистрали, но все их срубили на дрова, и теперь остались только зазубренные пни, торчавшие из рябой жухлой травы.

Парк был битком набит людьми — сотнями бездомных, теснившихся в самодельном лагере, который был возведён из упаковочной тары, скелетов автомобилей и листов пластика со рваными краями. Одни бездомные сгрудились над кострами, разведёнными в бочках, другие прятались в непроглядных тенях. Уличные фонари здесь не работали: многие из них спилили, как деревья, а некоторые ещё и разворотили до основания, чтобы самовольно подключиться к городской электросети.

Усталые лица повернулись к Дженсену и Стаксу. Кто-то, завидев незнакомцев, отвернулся, кто-то, напротив, уставился на них жадным, угрожающим взглядом.

— Разве мы не свалили только что с подобной вечеринки? — пробормотал Стакс.

— Зато здесь нет охраны, — тихо сказал Дженсен.

— Уверен? — кивнул Стакс на ворота парка, мимо которых медленно проезжала полицейская машина. Полицейский на пассажирском сиденье обводил лица обездоленных и отчаявшихся лучом света ручного прожектора.

— Эй, — окликнул их голос.

Дженсена дёрнули за подол куртки. Опустив голову, он увидел измождённую девушку, сидевшую, вытянув перед собой загнутые коленями назад спортивные кибернетические ноги — довольно дорогой модели «Кусанаги», хотя не то чтобы ей это помогало. Она подняла мятый картонный стаканчик, кивая на свой обрубок вместо руки, в котором из локтя торчали металлические штуцеры и провода.

— Выручишь сестру по несчастью? Подкинешь мелочи или нейпоза, а?

— Ничем не могу помочь, — поджал губы Дженсен.

Девушка переключилась на Стакса:

— А ты?

Стакс поколебался, лицо его стало напряжённым.

— Я… у меня нет нейпоза, девушка. Мне очень жаль.

— Тогда идите нахрен, — рявкнула она, окрысившись.

— Я просто… — хотел было продолжить Стакс, но Дженсен его потянул за собой:

— Сделаем, как она сказала. Идём.

— Да, валите! — крикнула девушка и, пошатнувшись, встала на ноги, чтобы поковылять за ними. — Не надо тут приходить и сверху вниз на нас смотреть! Грёбанные шлюхи!

Она плевалась проклятьями, морщась от боли с каждым шатким шагом, и в конце концов остановилась.

Дженсен и раньше видел проявления синдрома отмены нейропозина, и они всегда вызвали отвращение и жалость одновременно. Всякий механически аугментированный сталкивался с неизбежным злом в лице нейропозина — препарата, предотвращающего последствия синдрома отторжения. Вместе с аугментациями человек получал синдром Дэрроу, который проявлялся в постепенном нарастании глиальной ткани в местах соединения электродных проводников аугментаций и нервных окончаний. Нейропозин позволял поддерживать эти соединения в рабочем состоянии, но стоило перестать его принимать — и аугментации начинали сбоить, причинять острые боли, судороги, а в худших случаях и повреждения всей нервной системы. Этот препарат никогда не был широко доступен и всегда стоил дорого, но, подумалось Дженсену, после Инцидента его, скорее всего, доставать стало ещё сложнее. Замены как таковой ему не было, если не считать ядовитые синтезируемые бандами «уличные» препараты и не прошедшие испытаний опасные эксперименты вроде ризина, которые жизней отнимали больше, чем спасали.

Стакс думал о том же.

— Все они, Дженсен, — тихо начал он, — такие же ауги, как мы. Это чёртово гетто для механизированных. И все они, каждый из этих бедолаг мучается от боли…

— Нам нужно идти, — настаивал Дженсен, подталкивая Стакса к воротам. Через дорогу виднелась станция метро, упомянутая Притчардом, сквозь которую над входом проходили две линии монорельсов. Идти до неё оставалось меньше тридцати секунд.

Но тут девушка продолжила преследование.

— Что, насмотрелся, да? — визжала она. — Давайте, мальчики, бегите к своим хозяевам-натам, будьте хорошими шлюшками, отожмите себе нейпоз, пока мы тут будем подыхать!

Они привлекли внимание других аугов, и напряжение в воздухе возросло.

— Да сделайте что-нибудь! — вскрикнула девушка, гнев которой вылился в отчаянное рыдание.

Но Дженсен ей не лгал. Ему никогда не требовался нейропозин; научное объяснение этому он понимал лишь в самых общих чертах: его гены чем-то отличались от других. Меган Рид, его бывшая девушка, сказала ему однажды, что он был «сверхсовместимым» — ходячей аномалией, способной использовать аугментации без принятия лекарства от синдрома отторжения. Дженсен всё ещё не мог решить, была ли эта аномалия даром или проклятьем и не уходила ли она корнями в оставшиеся без ответа вопросы о его прошлом. Пока что ему эти вопросы пришлось отставить в сторону вместе с другими тревожными воспоминаниями, которые вытянуло за собой имя Меган.

Сейчас ему пришлось сосредоточиться на более насущных проблемах. Тирада девушки пробудила интерес других аугов, для которых Дженсен и Стакс были только непрошенными гостями. Он увидел, как развернулась полицейская машина. С каждой секундой ситуация приближалась к взрывоопасной.

И тут Стакс поднял руки в пораженческом жесте:

— Всё, хватит! Ты права, прости! — он выудил из кармана куртки пластиковый пакетик с капсулой препарата. — Держи. Это всё, что у меня есть. — Он протянул капсулу женщине. Голос на время оставил его, но потом он продолжил: — Просто… просто возьми. Тебе, по ходу, он нужен больше, чем мне. Ладно?

— Спасибо…

Девушка опустила в пакетик дрожащие пальцы и закинула в рот нейропозин. Напряжение обстановки ослабло, но полностью не исчезло. Им тут по-прежнему были не рады.

— Идём, Стакс!

Дженсен не стал дожидаться, пока и другие обездоленные изменят к ним отношение, и поторопил спутника к воротам, затем к дороге. Свет из полицейской машины проскользнул над ними.

— Та девушка, она… — Стакс с усилием сглотнул. — Она мне дочь напомнила, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Дженсен. — Но всё равно соберись. Мы беглецы. Нам нельзя выделяться.

— Думаешь, небось, что старина Стакс размазня? — грустно усмехнулся Стакс.

Они вошли в залитый грязным светом кассовый вестибюль. На стенах пестрели граффити и теги банд, в углу слабо светился жёлтым ряд автоматов по продаже билетов.

— Я никогда не против проявления доброты, — сказал Дженсен. — Но давай осторожнее, ладно? — Он вздохнул и активировал инфолинк. — Притчард, мы здесь.

— Я знаю.

Голос раздался не из импланта, а из тени рядом с металлической лестницей, которая вела к платформам. Из-за подсвеченного дисплея с картой к ним со Стаксом вышел худой человек в капюшоне худи, надетого под тёмно-коричневой курткой. Он поднял руки к капюшону и, когда они сняли капюшон, Дженсен увидел лицо Притчарда. Хакер выглядел осунувшимся и изнурённым, вязкий свет оставлял глубокие тени на впадинах его узкого костлявого лица. Притчард наклонил голову, изучая Дженсена взглядом и при этом удерживая руку в кармане куртки.

Дженсен выразительно посмотрел на оттопыренный карман:

— Собираешься пристрелить меня, Притчард? Я знаю, что мы никогда не были приятелями, но мы вроде не настолько плохо расстались.

Хакер чуть расслабился, осмотрелся по сторонам, вглядываясь в тёмные углы вестибюля.

— Осторожность не помешает.

Притчард наклонился чуть ближе, а затем внезапно вырвал свисавший волос с головы Дженсена. Он отшагнул, вынимая из кармана маленькое устройство, и сунул волос в камеру для образца.

— Проверяешь ДНК? — сощурился Дженсен. — Ты всё ещё не веришь, что я — это я?

Притчард молча переводил взгляд с Дженсена на монитор устройства и обратно. Спустя пару мгновений раздался низкий звуковой сигнал, и хакер как будто испытал облегчение.

— Откуда мне знать, ты мог оказаться двойником, которому сделали пластическую операцию… Сканирование показало совпадение твоих генов с образцами в файлах компании — вот теперь я тебе верю. — И он осмотрел Дженсена с головы до ног. — Неплохо выглядишь для мертвеца.

— Спасибо Шарифу. «Страж RX» спас мне жизнь в воде.

— Ну конечно, — язвительно сказал Притчард, кивнув. — Выживание вопреки всему — это твой raison d’être[9]. Я даже не знаю, чему удивляюсь. Надо было догадаться, что ты стряхнёшь утопление так же, как любые другие помехи.

Стакс ткнул Дженсена локтем в бок и настороженно сказал:

— Кажется, он не рад тебя видеть.

— Притчард никогда ничему не рад, — заметил Дженсен.

— А чего ты ожидал? — огрызнулся Притчард. — Объятий? Куда бы ты не явился, за тобой всегда следует беда.

— О чём это он? — спросил Стакс.

Дженсен поднял руку:

— Давай не сейчас, Фрэнсис, — сказал он с издевательским ударением на последнем слове. — Ты принёс то, что я просил?

В вестибюль вошёл старик в пуховике, и он замер в нерешительности, увидев троицу внизу и сразу (и правильно) заподозрив, что застал что-то незаконное. Раздражённый Притчард увёл Стакса и Дженсена в тёмный угол, и старик, изо всех сил делая вид, что он ничего не заметил, почти что взбежал по лестнице.

Притчард протянул Дженсену два карманных секретаря.

— Это футляры, — пояснил он. Внутри удостоверения личности, ничего особенного, и номер фальшивого счёта в Банке Детройта. Но сильно долго деньги не провисят. Пока что там их достаточно, чтобы купить поесть и билет на автобус.

— Я в ближайшее время никуда не собираюсь, — резко ответил Дженсен. — Я вернулся в Детройт не просто так.

Притчард посмотрел на него с угрюмым видом.

— Я так и знал, что не надо было тебе отвечать. Надо было блокировать твой контактный код инфолинка сразу, как они сказали, что ты умер. — Он покачал головой. — Дженсен, сейчас всё по-другому. Если ты думал, что тут раньше всё было плохо, ты понятия не имел. И это город, в котором тебе вообще нельзя появляться. Тебя тут знают в лицо. Я сильно рискую, просто находясь с тобой в одном помещении.

— Да, — кивнул Дженсен, — должен признать, видеть тебя на поле боя — это что-то новенькое. С каких это пор ты выползаешь из-за рабочего стола?

— У меня больше нет рабочего стола! — вспылил Притчард. И мрачно прибавил: — Скажем так, у меня возможности сейчас уже не те.

Над ними раздался низкий утробный рёв приближавшегося к платформе автоматического поезда, и Дженсен услышал механическое объявление конечных станций маршрутов монорельса.

— Я должен увидеть город своими глазами, — сказал он, сам не зная, почему.

— Ты об этом пожалеешь, — сдался Притчард, поворачиваясь к лестнице. — Я вот уже пожалел.

— Так что, мы с ним? — кивнул Стакс.

— Мы с ним, — сказал Дженсен, следуя за хакером.

На платформе стояло несколько пассажиров, и как только они увидели Дженсена и Стакса, тут же отошли подальше.

Дженсен сжал губы. Он и раньше сталкивался с анти-ауговскими настроениями, от мысленных предрассудков, заставлявших людей переходить на другую сторону улицы, до активной травли криками «ханзер» и угрозами физической расправы, однако сейчас он чувствовал новую форму враждебности у людей вокруг: едва сдерживаемые страх и гнев.

Поезд гладко затормозил, и двери с шипением открылись. Дженсен сделал шаг к ближайшему вагону, и Притчард его окликнул, сказав остановиться, но было поздно. Он уже занёс ногу над порогом, как вдруг прямо перед ним возникли двое полицейских-патрульных в чёрно-оранжевых бронезащитных костюмах, перекрыв ему путь в вагон. Зеркальные забрала на их шлемах придавали им сходство с роботами.

— Куда это ты направился? — спросил один из них.

Второй коп показал большим пальцем себе за спину, на наклейку на окне вагона рядом со знаком «НЕ КУРИТЬ / НЕ ПРОНОСИТЬ ОРУЖИЕ». Она изображала примитивные, символичные фигурки мужчины и женщины на чёрном фоне, обведённые зелёным кругом. Дженсен раньше таких наклеек не видел, а здесь их были дюжины, они пестрели на окнах пяти из шести вагонов состава.

— Знаете, что это означает?

— Просветите, — сказал Дженсен.

— Это означает «только для натуральных», — сказал первый коп, оттолкнув Дженсена основанием одной ладони, опуская другую на дубинку, висевшую у него на поясе. Он кивком показал на конец состава. — Вам туда.

От усталости Дженсен быстро приходил в раздражение. Ещё немного — и он бы дал патрульным язвительную отповедь, но сдержал порыв, вспомнив собственный совет Стаксу.

На последнем вагоне значился другой символ: те же фигурки мужчины и женщины, только обведённые красным. У обеих фигурок была закрашена красным рука или нога для обозначения искусственной конечности.

— Они издеваются, — сказал Стакс.

— Вскоре после Инцидента установили сегрегационный режим, — сказал ему Притчард. — Теперь аугментированные — второсортные граждане.

Дженсен зашёл вместе с ними в вагон и посмотрел на оставшийся внизу лагерь бездомных, уплывавший в сторону по мере движения поезда:

— И все просто взяли и позволили?

— Ты правда думаешь, что люди хоть на секунду задумались о правах аугментированных после того, как семьдесят процентов из них обезумели и стали бросаться на людей? Всё произошло очень быстро, Дженсен. Все, кто не согласились сдать свои аугментации, были вынуждены подвергнуться регистрации и строгому контролю, а также получить лицензию… Тех, кто отказался это сделать, арестовали и лишили аугментаций силой. На сегодняшний день, если ты ауг и при этом не спускаешь практически все свои ничтожные заработки на распределяемые дорогие и недостаточные дозы нейропозина, ты либо богат, либо прислуживаешь богачам. — Он развёл руками. — О дивная новая рабская экономика.

Прежде Фрэнк Притчард никогда не говорил таким унылым голосом. Хотя внешне он оставался всё таким же желчным и высокомерным, внутри него что-то изменилось. Как и все вокруг, Притчард, должно быть, через многое прошёл в отсутствие Дженсена.

— Я видел отключенные башни, — сказал Дженсен, кивнув на ночное небо за окном. — Что случилось с Шарифом?

— Человеком или компанией? — грустно усмехнулся Притчард.

— С обоими.

Стакс стоял у окна, наблюдая за мелькавшими зданиями. Притчард сел напротив Дженсена и наклонился к нему, понизив голос.

— Здесь имя Дэвида Шарифа лучше не произносить. Помнишь его грандиозные планы по созданию из Детройта «города-маяка», возвращению технологий, процветания и рабочих мест? — он покачал головой. — Всему этому пришёл конец, его мечты обернулись прахом. Золотые плоды, которые он обещал взрастить, оказались ядовитыми.

Последний раз Дженсен видел Дэвида Шарифа, своего непосредственного начальника, в Панхее, куда тот прибыл туда для разыгрывания политического гамбита, а в результате оказался впутанным в апокалиптические планы Хью Дэрроу. Он помнил мольбы переубедить Дэрроу и сделать правильный выбор во имя всеобщего блага, но не знал, выжил ли Шариф после их разговора и крушения Панхеи.

Поэтому он внимательно слушал рассказанную Притчардом печальную историю. Дженсен не удивился тому, что у Шарифа оказалась личная сверхмалая подводная лодка, на которой тот и сбежал со станции, — и ему пришлось за это поплатиться.

— Его подлодка повредилась во время подъёма к поверхности, и к тому моменту, когда спасательные судна ООН подняли его на борт, он уже погрузился в глубокий азотный наркоз. Он впал в кому, понимаешь? Так что он проспал практически всё, что было дальше.

«Кома, — испытал чувство, подобное дежа вю, Дженсен. — Нас с Шарифом обоих считали мёртвыми, а тем временем рушилось всё, что мы знали».

Притчард продолжил:

— В первые недели после Инцидента люди отчаянно нуждались в козле отпущения, в ком-нибудь, на кого можно было бы свалить вину. По всему миру прокатились волны нападений на производителей аугментаций, на лаборатории и исследовательские центры… Они сжигали клиники «ПРОТЕЗ».

Дженсен мрачно кивнул. «Прогресс технического здоровья», также известная как «ПРОТЕЗ», была крупнейшей в мире сетью медицинских клиник для аугментированных, для многих они были лицом современных технологий аугментирования. Так что они были самыми очевидными и ближайшими мишенями для народного гнева. Был в этом элемент вселенского возмездия, потому что именно в клиниках «ПРОТЕЗ» работали тайные агенты, которые, массово установив людям биочипы с апгрейдом, делавшим возможным действие сигнала Дэрроу, подготовили почву для воплощения плана Инцидента.

— Одна за другой все крупные корпорации, занимавшиеся производством аугментаций, закрылись. Первой объявила себя банкротом «Исолэй», затем были «Кусанаги», «Кайдин Глобал»… — голос Притчарда сошёл на нет. — Пара мелких рыбёшек ещё бултыхаются, но они не протянут до конца года. Единственная удержавшаяся на плаву корпорация — это «Тай-Юн Медикал».

— Естественно, — нахмурился Дженсен. — Продолжают свою работу, как ни в чём не бывало.

Оба они знали, что «Тай-Юн» финансировало не только китайское правительство, но и общество иллюминатов. С такой поддержкой «ТЮМ» могла выстоять в любую бурю.

— Как только акции всех производителей аугментаций рухнули, «Тай-Юн» начали их поглощать. И без Шарифа, который ещё непонятно было, выживет или нет, совет директоров «СИ» сдался. — Притчард показал на чёрные башни офисных зданий вдалеке. — Так что всё, что там было ценного, либо выкупили китайцы, либо сожгли толпы, жаждавшие мести. — Он отвернулся и вздохнул. — Я ушёл одним из последних. Я работал в тот день, когда объявили об официальном закрытии компании и заколотили вход в здание. — Его голос зазвенел от беспомощной ярости. — Не знаю, я думал, что смогу что-нибудь сделать… как-то помочь продержаться! Но когда Шариф очнулся, когда он полностью пришёл в себя… Я думаю, его сломило то, что он увидел: полный крах его мечты. Он не мог остаться там и смотреть на её медленную смерть.

— Верю, — кивнул Дженсен. — Дэвид Шариф никогда не выглядел человеком, который умеет принимать поражение.

— Я не знаю, где он сейчас, — заключил Притчард. — Я пытался с ним связаться через тайные каналы, но пока что… ничего не вышло.

— Может, оно и к лучшему.

— Легко тебе говорить, — нахмурился Притчард. — Пока ты пропадал неизвестно где, я тут фактически висел на краю пропасти, держась из последних сил. — Он посмотрел в сторону. — Чтобы сводить концы с концами, мне пришлось вернуться… к кое-каким старым навыкам, если понимаешь, о чём я.

Дженсен понимал, на что намекал Притчард. До назначения на хорошо оплачиваемую должность главы информационной безопасности «Шариф индастриз» Фрэнк Притчард подрабатывал чёрным хакерством. С преступной дорожки он свернул на путь истинный, а теперь, похоже, свернул обратно.

— Все мы делаем всё необходимое для выживания.

— Но у тебя нет необходимости находиться здесь, — показал Притчард на окно. Состав ушёл в поворот вдоль высокой обветшалой стены и въехал в центр города. — Весь мир считает, что Адам Дженсен мёртв. Почему бы ему не продолжить так думать? Исчезни с радаров и никогда не возвращайся. — Он вздохнул. — Я сам подумываю о том же.

— Нет, — покачал головой Дженсен, чувствуя холодную волну праведного гнева в груди. — Меня достало быть на шаг позади них. — Он успел спохватиться и не произнести «иллюминатов». Притчард и так понял, кого он имел в виду. — Они сломали мне жизнь. Они уничтожили всё, что было мне дорого. Из-за них я потерял право выбирать, кем или чем я стану… — Его чёрные поликарбонатные пальцы сжались в кулак. — В моих воспоминаниях провал длиной с год. Так что я больше не позволю им ничего забирать у меня или кого-либо ещё.

— И что же ты сделаешь? — невольно фыркнул Притчард. — Дашь им бой?

— Ты достаточно хорошо меня знаешь, — встретил его взгляд Дженсен, — чтобы знать ответ на этот вопрос.

— Ты с ума сошёл.

— Нет, — отвернулся Дженсен. Поезд плавно затормозил до полной остановки. — Просто мне уже нечего терять.

— Холодно тут, — сказал Стакс, когда они спустились по неработающим эскалаторам со станции и вышли на улицу, по которой гулял ветер.

Дженсен отстранённо кивнул и осмотрелся. Они находились рядом с Дереликт-роу[10], заброшенной стройкой, с которой в 2027 году должно было начаться воплощение плана реконструкции города. Теперь она была гигантской кучей строительного мусора, напоминавшей зону боевых действий. Уцелевшие фрагменты стен были облеплены кричащими плакатами антиаугментационной пропаганды: «ЗАЩИТИМ НАШЕ БУДУЩЕЕ», «НАШ ГОРОД ТОЛЬКО ДЛЯ ЛЮДЕЙ», «А ВАШИ ДЕТИ В БЕЗОПАСНОСТИ?»

Большинство нищих собрались рядом с развалинами в тряпичных времянках, и от них ветер принёс запах жирного жареного мяса.

— Пойду, раздобуду себе чего-нибудь… — направился на запах Стакс.

— Это они крыс жарят, — сказал Притчард. — Просто чтоб ты знал.

— Я не привередлив. Зато голоден.

Стакс неспешно побежал через улицу, вести переговоры с продавцом.

— Ты этому человеку доверяешь? — спросил Притчард, проводив его взглядом.

— Он спас мне жизнь и помог сбежать из клиники ВОЗ, где нас удерживали в заключении. Я у него в долгу.

— Это не ответ на мой вопрос, — посмотрел на Дженсена хакер.

— Он не дал мне поводов в нём сомневаться, — сказал Дженсен. — И мне нужно столько союзников, сколько смогу найти.

Стакс вернулся с жилистым ломтем мяса на шпажке, набросившись на него с остервенением оголодавшего. Он шёл с трудом, прихрамывая и запинаясь:

— Хотите кусок?

— Я пас, — сказал Дженсен. — Ты в порядке?

— Ноги затекли, — пояснил Стакс. — Куда теперь?

— Сюда, — тронулся с места Притчард.

Каждое второе здание было погружено во тьму. Те из них, которые не заколотили металлическими панелями, защищающими от сквоттеров, превратились в скелеты, из которых выпотрошили всё, что можно. Оставшиеся вместо окон пустые чёрные проёмы зияли, точно глазницы в черепах, и всюду лежали горы мусора.

— После Инцидента многие дома оказались заброшенными, — сказал Притчард. — Никто не захотел вернуться и восстановить их.

Завернув за угол, Дженсен увидел знакомое Хирон-билдинг — многоквартирный дом, в котором он жил, когда работал на Шарифа. Здание изменилось: главный вход был перекрыт бетонными заграждениями, такими же, как на военных базах; автоматический охранный бот кружил в бесконечном обходе, сканируя янтарными лазерными лучами дорогу перед собой.

На стене Хирон-билдинг Дженсен увидел тот же символ «только для натуральных», что и на вагонах. Заметив Дженсена, бот повернулся к нему, привстав на колёсах и вытянув в его сторону оружейный ствол в знак предупреждения. Дженсен его проигнорировал и нагнал Стакса и Притчарда.

— И много где ещё эта сегрегационная хрень? — спросил он.

— Везде, — ответил Притчард. — В Сети ходят слухи об «городах-убежищах» за рубежом, но я не знаю, правда ли это.

— Я не этого хотел… — сказал Дженсен себе под нос.

— Как и я, брат, — презрительно фыркнул Стакс.

— Сюда, — Притчард пересёк заваленный мусором переулок и прошёл к узкому приземистому зданию с полуобваленной крышей.

— «Риалто»… — поднял Дженсен взгляд к тёмному кинотеатру. — Я думал, что его снесли.

На главному фасаде висели обветшалые стенды, обклеенные выцветшими и пузырившимися постерами фильмов десятилетней давности, а там, где раньше была будка кассира, теперь стояла защитная металлическая решётка.

— Собирались, — сказал Притчард[11]. — Но, как и во всё остальное, вмешался Инцидент. Это обособленное здание с достаточно мощной для моих нужд электросетью и, что самое главное, тут меня никто не беспокоит. — Обогнув здание, они пришли к его заднему фасаду. — Не «Хилтон-Фуджикава», конечно, но поскольку вы тут гости, нечего жаловаться.

На протяжении всего пути от станции монорельса до кинотеатра Дженсен, движимый полицейскими инстинктами, считывал с размалёванных граффити стен теги банд. Когда он жил в Детройте, банда «Пацаны из трущоб» считала этот район буферной зоной перед началом их территории, но красного ромба «ПИТ» нигде не было видно. Зато на нескольких самых видных местах красовались три жёлтые буквы «ГГМ» — аббревиатура «Гангстеров Города моторов», заклятых врагов ПИТ.

— С каких пор этот район территория ГГМ? — посмотрел на Притчарда Дженсен.

Хакер побледнел:

— Скажем так, сфера их влияния после Инцидента расширилась. Поскольку полиция тут особо не появляется, ГГМ перешли в наступление. Все их противники или мертвы, или сбежали.

— Йоу, Снейки! — раздался хриплый возглас, и Дженсен увидел мужчину, вылезавшего из машины рядом с перевёрнутым мусорным контейнером. Он носил цвета банды и гордо выставлял напоказ скелетоподобные механические руки. — Ты чё там, лажаешь нас?

Ещё три бандита в жёлтой расцветке ГГМ вылезли из машины и встали рядом с ним. Они явно караулили чёрный ход «Риалто», и Дженсен мысленно отчитал себя за то, что заметил их слишком поздно.

— Вот дерьмо, — сразу начал держаться совсем по-другому Притчард. Эта перемена красноречиво свидетельствовала о том, что он знал этих парней.

— Это твои друзья? — спросил Стакс.

— Мы ваще братаны, — сказал бандит с механическими руками, прежде чем Притчард успел ответить. Он подошёл ближе, и Дженсен увидел, что вместо уха у него была решётка списанной модели военной слуховой аугментации. Похоже, он слушал их разговор, ещё когда они шли по улице. — Так ведь, Снейки?

У остальных бандитов тоже было как минимум по одному кибернетическому протезу (преимущественно низкопробные спортивные модели от «Тай-Юн»), и все они носили пистолеты за поясом. Безоружный Дженсен чувствовал себя неподобающе одетым.

— Что тебе нужно, Кали? — Притчард притворялся раздражённым, но было видно, что он волновался. — Я уже расплатился с вами. У нас больше общих дел нет.

— Да ты чё? — Кали обменялся с друзьями смешками. — Не, чувак, так дела не делаются. — Он подступил ближе, и его товарищи вальяжно последовали за ним. — Смари, щас мы тут рулим. Ты на нашей территории живёшь, а значит, ты… — он замолк, подыскивая подходящее слово. — Арендатор.

— Я заключил сделку с Магнитом, — упрямо сказал Притчард, скрестив руки. — Я свёл полицейские пломбы с ваших аугментаций, чтобы копы не могли вас отследить, а взамен я остаюсь тут жить и никому не мешаю.

Кали покачал головой, с ухмылкой потирая короткую бороду.

— Не, не. Смари, Снейки, ты нам слишком полезен. И боссу Магу от тя много чё надо.

— Мне это не интересно, — помотал головой Притчард.

— А никого не парит, чё там интересно твоей тощей белой заднице, задрот, — хмыкнул другой бандит. — Делай, чё скажут. И тогда, может, ты со своими дамочками не помрёшь.

Кали пожал плечами и наклонил голову.

— Вот такие дела. Смари, прям щас Маг занят кое-чем крупным, но как закончит, он вернётся и…

Дженсен решил, что эта беседа затянулась. Он шагнул вперёд:

— Кажется, эта слуховая аугментация тебе плохо помогает. — Он встал между Кали и Притчардом. — Фрэнк не хочет с вами сотрудничать. Так почему бы вам не уйти?

Кали снова потрогал бороду и издал смешок:

— Да вы гляньте на этого упакованного сучёныша. Ты ещё кто, менеджер его?

Другой хвастливый бандит вытащил из-за пояса тупоносый револьвер «Медноголовка»[12] сорокового калибра и, небрежно подвесив его на палец, опустил руку. Кали усмехнулся.

— Я его коллега, — поправил Дженсен.

Он пошевелил руками, чувствуя движение механизмов в ответ на сигналы от нервных окончаний. Без блокатора он мог использовать свои аугментации по полной. С щелчком повернувшихся миниатюрных шестерёнок из щелей в запястьях Дженсена резко выдвинулись метровые клинки из чёрного сплава. Благодаря концам, заострённым на уровне фрактального мономолекулярного слоя, они могли пройти сквозь практически любой материал, как сквозь масло. Ухмылка застыла на лице Кали, а глаза его округлились: Дженсен поднёс лезвие к его подбородку.

— Осторожнее, — сказал Дженсен. — Никаких резких движений, если только не хочешь ну очень гладко побриться.

Бандит с револьвером замер в нерешительности, и Стакс этим воспользовался, угрожающе шагнув вперёд с поднятыми внушительными руками. Он распахнул механические клешни и медленно их повернул по оси запястья.

— Не-а, салага, — сказал он бандиту. — Н-не лезь.

Кали сглотнул (медленно и очень осторожно), а затем поднял руку, жестом велев товарищу не вмешиваться.

— Эй, спокойно. Я Снейки просто послание передал, ага? — с позволения Дженсена он отступил от лезвия. — Маг придёт, вот и всё. — Он направился к машине, попытавшись восстановить подсбитую спесь. — Ты того, готовься пахать. И пацанов своих манерам поучи.

Бандит с револьвером, наконец, убрал его обратно за пояс и, задержавшись, чтобы плюнуть на землю, присоединился к остальным. Машина, взревев двигателем, укатила прочь, и Дженсен убрал клинки. Как только машина окончательно скрылась из поля их зрения, Притчард набросился на него.

— Всё тот же Дженсен! Тебе надо всюду лезть! — ткнул он Дженсена пальцем в грудь. — Я бы с ними справился!

— Да ладно? — издал кашляющий смешок Стакс и приподнял бровь. — И как бы ты это сделал?

— Я тут живу, — продолжил Притчард. — Поэтому мне нужно смириться с определёнными реалиями. Не надо мне тут рушить статус кво ещё сильнее.

— Не стоит благодарности, — парировал Дженсен.

Притчард нарочито громко фыркнул и подошёл к задней двери «Риалто», чтобы ввести код на потайной цифровой панели. Тяжёлая противопожарная дверь, лязгнув, отворилась, и Притчард прошёл внутрь, даже не посмотрев, прошёл ли кто-нибудь за ним.

От осторожных шагов Дженсена и Стакса разносилось эхо. Внутреннее убранство «Риалто» являло собой роскошные руины, походившие на фотографию полуразрушенных скульптурных изваяний. На гнивших обоях ещё виднелись узоры ар-деко, выпирал широкий балкон с покосившимися рядами кресел. Сырые, напитанные дождевой водой потолочные панели нависали, грозя вот-вот рухнуть, над полом, огромные куски которого провалились в тёмный подвал.

Притчард прошёл по самодельной дорожке из лестниц и листов металла к сцене, на которой когда-то висел экран. Там, на помосте, Дженсен увидел палатки-пузыри и подвижные пластиковые стены, выстроенные вокруг светившихся компьютерных серверов.

По атриуму разносился мерный писк, заставивший Дженсена напрячься: он сразу узнал предупреждающий сигнал мины. Вдоль дорожки вытянулась цепочка мигавших огней: для обеспечения безопасности своему убежищу Притчард установил гранаты ударного действия и электромагнитные гранаты, снабжённые датчиками движения.

И прежде чем все эти устройства успели сработать, Притчард кашлянул, прочистив горло, и громко произнёс пароль:

— Аэрис жива[13].

Обратный отсчёт остановился, и мины перешли в спящий режим.

— Интересный антураж, — заметил Дженсен, осматриваясь. В стороне он увидел расчищенный от кресел кусок зала, вместо которых высилась свалка увесистых пластиковых кейсов с логотипами «Шариф индастриз». — Дай угадаю, до того как тебя уволили, ты успел позаимствовать офисные принадлежности?

— Я сам ушёл, — подчеркнул Притчард, поднимаясь на помост. Он приостановился, чтобы проверить провода электронного мотоцикла, который заряжался от огромного аккумулятора. — И я это всё считаю своим выходным пособием. — Он махнул рукой на кейсы. — Вроде там есть и твои вещи.

— Что?

Притчард кивнул.

— Из твоего офиса. Они были на складе. Я… их присвоил.

Стакс отыскал холодильник и взял из него алюминиевую банку пива. Он грузно опустился в кресло в переднем ряду и принялся выхлёбывать пиво.

— Не стесняйся, чувствуй себя как дома, — язвительно сказал Притчард. Его реплика осталась без ответа.

Дженсен подошёл к кейсам и разгребал их в стороны до тех пор, пока не нашёл парочку, на которых значился его старый код сотрудника «Шариф индастриз». В одном были в основном папки и канцелярские мелочи, но во втором хранились вещи из его личного шкафчика в центре обеспечения безопасности компании. В нём Дженсен нашёл запасной бронежилет и контейнер с запасным пистолетом. Он проверил и зарядил компактный полуавтоматический CA4, засунув его в плечевую кобуру, которую не было видно под курткой.

— Так-то лучше, — пробормотал он.

Дженсен вернулся к новому дому Притчарда, обширной коллекции взломанных серверов, цифровых дисплеев и прочих технических устройств, о назначении которых он мог только догадываться. По всему помосту вились лианами кабели. Часть сцены была отведена под своеобразную гостиную с потёртым кожаным диваном, мобильной кухней из модуля, который обычно сбрасывали с самолётов на места стихийных бедствий, и палаткой-пузырём для сна.

Притчард уже разместился в своей «кабине» и пробегал пальцами по клавиатуре с подсветкой, работая с водопадом строчек программного кода на одном из больших экранов.

— Итак, — хмыкнул он. — С чего ты решил начать свой крестовый поход? Чем раньше решишь, тем быстрее уберёшься отсюда.

Ответ Адама пресёк сдавленный крик боли с переднего ряда в зале. Стакс накренился вперёд и упал с кресла на пол, сотрясаемый судорогами, его дрожащие механические пальцы сплющили банку из-под пива. Дженсен спрыгнул к нему.

Конвульсия началась внезапно, и теперь, когда она вцепилась в Стакса мёртвой хваткой, ему оставалось только перетерпеть её. Ещё один крик сорвался с его губ, ему было трудно дышать. Дженсен перевернул его, чтобы он не навредил себе, и больше он ничего не мог сделать, кроме как ждать, пока Стакс переживёт приступ.

— Это синдром отмены из-за нейропозина, — мрачно сказал Притчард. — И реакция очень сильная. Когда он принимал дозу последний раз?

— Чёрт, Стакс… — нахмурился Дженсен. — Ты что, отдал той девчонке свою последнюю дозу?

Он понял, что Стакс откладывал приём нейпоза столько, сколько мог, — и теперь расплачивался за своё решение.

— Я… я… в порядке… — выдавливал Стакс, по мере того как судороги ослабевали. Он закашлялся, сплёвывая кровью, выступившей из прикушенной щеки. — Вот дерьмо. Как ножами режет, брат.

Притчард притащил с собой устройство, за которым потянулся сноп цветных кабелей. Он включил его и подсоединил провода к гнёздам в механических плечах Стакса.

— Куча тревожных сигналов, — пояснил он, прочитав показания с маленького экрана. — Э, я из этого понимаю только половину… Кажется, у него отказывают коннекторы в полиэтилендиокситиофеновых кластерах…

— Я справлюсь. — Стакс приложил большое усилие к тому, чтобы встать, но эта попытка чуть не стоила ему обморока. — Я… переживу. Просто мне надо передохнуть.

— Это как-то связано с тем, что с нами сделали в клинике ВОЗ? — спросил Дженсен, глядя на Притчарда.

Хакер прекрасно знал о том, что Дженсену не требовался нейропозин, однако его аугментации могли отказать точно так же, как любые другие. Он покачал головой.

— Я не знаю, и с этим оборудованием я мало что могу, Дженсен. У меня нет ни техники, ни знаний, достаточных для того, чтобы устроить тебе полноценный техосмотр. В смысле, я хакер, а не кибернетик[14].

Дженсен нахмурился.

— Законными путями мы воспользоваться не можем, нас сразу повяжут. Как насчёт чёрного рынка?

— Если хочешь отдать себя на милость местным Сборщикам, на здоровье, — мотнул Притчард головой в сторону руки Дженсена. — Проснёшься в виде слепого туловища в кресле-коляске, а твои аугментации будет носить бандюган вроде Кали. Это если ты вообще проснёшься.

Дженсен помолчал, обдумывая варианты. В его голову прокралась неприятная мысль: беспокоиться ему нужно было не только о благополучии Стакса, но и о собственном.

«Я лежал без сознания долгие месяцы. И я понятия не имею, что они со мной делали. — Он посмотрел на свои ладони. — Могу ли я доверять собственным аугментациям?»

— А что насчёт «Шарифа»? — спросил он.

— Я же сказал, он прячется…

— Насчёт компании, не её владельца, — продолжил Дженсен. — В лабораториях «Шариф индастриз» должно быть всё необходимое для техосмотра оборудование, верно? И, может, ещё и запасы нейпоза.

— Если это всё до сих пор не изъяли или не вытащили мародёры! — резко возразил Притчард. — Не говоря уже о том, что новые владельцы из Хенгши забаррикадировали башни.

— Притчард, раньше мы с тобой отвечали вдвоём за безопасность этих зданий. Если кто и может в них пробраться, то это мы с тобой.

Он знал, что если обратиться напрямую к тщеславию Фрэнка Притчарда, жажда победить систему в нём всегда одержит вверх. Пока он говорил, во взгляде хакера росла решимость.

Но была и другая причина, по которой Дженсен принял это решение. Он не просто хотел помочь Стаксу или избавиться от пугающего подозрения, что агент Торн или кто-то ещё из его врагов сделал что-то с его аугментациями.

«Провалы в моей памяти. Недостающие фрагменты. Может, я найду там часть из них».

— Это будет непросто, — предупредил Притчард. — Нам всем придётся напрячься.

— Я за, — сказал Стакс. — Не то чтобы у меня был выбор.

Дженсен кивнул:

— Мы вернёмся туда, где всё началось.