Дети ночи

Стрэнт двигался, стараясь экономить силы. Поевший не так давно, он всё равно уже не был уверен, насколько ему хватит этого запаса. В последнее время он начинал чувствовать себя старой бочкой, продырявленной сразу в нескольких местах, и ему это не нравилось. Более того, этого раздражало, однако ничего сделать с этим он не мог. Вечный бродяга, волей судьбы, он так и не смог раздобыть себе хотя бы мизерных владений, и в результате питаться ему всегда приходилось от случая к случаю, настраивая против себя всех Детей, в чьих владениях он появлялся. Хорошо еще, что в том рейде на Древнейшего, он сумел создать себе крайне грозную репутацию, и это сказывалось до сих пор. С ним просто боялись связываться, зная, что он убил величайшего из Детей. Однако, если кто-нибудь узнает об истинном положении дел, то Стрэнту останется жить лишь считанные дни. Дети не любят слабаков и неудачников, и уж тем более не оставляют их в живых. Стрэнт усмехнулся, вспомнив как три цикла назад он наглостью и нахрапом вытребовал себе право питаться у этого сопляка Гриза. Только очень быстро усмешка стала горькой, когда он подумал о том, что теперь уже и может рассчитывать лишь на наглость. К тому же Гриз разводил свой корм так, чтобы удобно было питаться именно ему, а у них двоих были абсолютно разные взгляды на данный вопрос. Гриз питался человеческим жиром, и закармливал свой корм до состояния шарика с пятью подбородками, а он сам…. Сам Стрэнт питался исключительно физической силой, и ему по душе был более… подтянутый корм.

Потеря сил начинала сказываться уже спустя сутки, а восполнений запаса с такой регулярностью не стали бы терпеть даже самые нейтрально настроенные из Детей. И именно по этой причине Стрэнт решился. Решился на то, что претило самой его сути. Решился обратиться за помощью.

Единственные сильные маги среди Детей, которые были ему известны, и при этом не хотели его убить, были Братья. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что врядли они смогут полностью исправить ситуацию, но даже сдерживание утекающей как вода силы уже начинало казаться лучшим из вариантов. И именно поэтому он двигался вперед, пересекая все границы и прорываясь с наглостью и ложью сквозь территории других детей. Двигался к тем, кому в своё время помог, не задавая вопросов, и не требуя награды. Двигался к ним, чтобы потребовать с них долг. Периодически, его останавливало осознание того, что они могут и отказаться помочь ему, а никакой угрозы для них он представлять не может, как, впрочем, не мог и при их первой встрече, но он гнал от себя эти мысли.

Пару дней назад он смог даже придумать, чем именно он мог бы доставить братьям неприятностей. С тех пор его уверенность в том, что всё получится, только возросла, и лишь когда сила почти полностью оставляла его, жалкий червячок сомнения начинал грызть его изнутри, говоря о том, что Братья тоже не всесильны, и могут не справиться.

В такие моменты ему было даже жаль, что Древнейшего пришлось убить.