Дети Дрейка

Глава 20

Когда они оказались неподалеку от стен крепости Тезерени, возникло ощущение, что они прибыли и чересчур рано, и чересчур поздно.

— Ворота открыты, — сказал им Фонон, когда они находились еще довольно далеко от крепости. Его глаза были намного зорче, чем у остальных. Когда-то для враадов было бы пустяком приспособить зрение к своим надобностям, но ни одному из них и в голову не пришло даже упомянуть об этом — настолько непредсказуемым сделалось колдовство.

— Я не слышу ничего, кроме щебета птиц на деревьях, — добавил Геррод. — В крепости тихо.

Шарисса взглянула на Баракаса — его руки до такой степени натянули поводья, что было удивительно, как они еще не лопнули. Она видела, что повелителя Тезерени охватило непреодолимое желание как можно скорее въехать в ворота крепости и увидеть, что же постигло его Империю, но его удерживала та самая привычка к дисциплине, которую он же и воспитал у клана. Ни один воин не помчится сломя голову навстречу опасности, если только он при этом что-то не задумал.

Солнце нового дня едва взошло над горизонтом. Никто не заговаривал о трагической борьбе Лохивана с самим собой, опасаясь увидеть то выражение, которое возникало на лице Баракаса при малейшем намеке на это происшествие. Кроме того, пора было подумать о том, что ожидает их впереди — и о том, не стоит ли повернуть дрейков и направиться прочь.

— Всем оставаться вместе, — наконец пробормотал Баракас. Он начал погонять своего дрейка, но Шарисса потянулась в его сторону и положила руку на его плечо. Он обратил к ней почти невидящие глаза.

— Предложение… и просьба.

— Какие?

— Темный Конь. Здесь он поможет нам — особенно когда узнает, что я обязательно войду внутрь, невзирая на его протесты. Так будет лучше всего для нашей общей безопасности.

— Хорошо.

От неожиданности она заморгала, увидев, как он взял висевший на седле ящик и положил его на колени. Легкость, с которой ей удалось его убедить, одновременно и тревожила, и радовала ее. За последние несколько дней необузданный нрав Баракаса во многом смягчился. Предугадать, на что он способен в его нынешнем состоянии, было невозможно. Однако она поклялась, что до поры до времени будет помогать ему, и это обещание нарушать не собиралась.

Себе самой Шарисса опять призналась, что ей и в самом деле хочется узнать, что произошло, — при условии, что после этого она останется в живых.

Темный Конь, выскочивший из ящика, на этот раз оказался существом чрезвычайно покорным. Он не кричал, не бил по земле копытами, не рыл в ней борозд, чтобы продемонстрировать свою ярость. Он… вел себя нерешительно.

— Что… что на этот раз, повелитель драконов?

— Темный Конь!

Шариссу ошеломила покорность в его голосе. В Темном Коне осталось почти так же мало решимости, как и в главе Тезерени. Ее сочувствие к Баракасу исчезло почти полностью, когда она задумалась о том, каким же наказаниям он подверг вечноживущего.

— Шарисса. — Темный Конь низко опустил голову, предпочитая не смотреть ей в глаза. Его ледяные синие глаза показались ей более тусклыми, чем раньше.

— Все ли с ним в порядке? — тихо спросил ее Фонон. — Мне кажется, что нам самим придется защищать его.

— Даже если он и не сможет помочь, ему будет лучше на свободе, чем в этой ужасной штуке!

Баракас заговорил.

— Демон, твоя подруга пожелала, чтобы мы обратились к тебе за помощью. Крепость моего клана может теперь оказаться смертельной ловушкой для всех, кто входит в нее. Нам могла бы понадобиться твоя могучая сила.

— Моя сила теперь не так уж и велика, — пробормотал призрачный скакун. — Мне сейчас даже трудно сохранять форму тела. Да и зачем спрашивать меня? Моя жизнь в ваших руках. Просто командуйте мной, как вы это делали прежде.

Баракас взглянул на ящик, который держал в руках. Потом на Шариссу. А Темному Коню он ответил:

— Я заключил договор с госпожой Шариссой. Договор о свободе в обмен на то, что она сделает кое-что для меня. Этот договор включает и тебя.

Он изо всей силы бросил ящик на землю. Ужасная тюрьма Темного Коня раскололась с такой легкостью, что Шарисса и остальные застыли в изумлении.

— Ура, — ядовитым тоном пробормотал Геррод откуда-то сзади.

Жизнь — или какое-то подобие ее — возвращалась к обитателю Пустоты. Темный Конь смеялся; облегчение боролось в нем с неуверенностью, возникшей от пребывания в столь ужасной тюрьме. Он все еще был очень слаб, но теперь, по крайней мере, в нем пробудилась жизнь. Шарисса улыбнулась. Темный Конь взглянул на Баракаса:

— Ты многое должен мне, повелитель Тезерени, — за то, что ты делал со мной; но я буду соблюдать договор моей подруги с тобой. Однако, когда условия договора будут выполнены, мы покинем вас; а если наши пути снова пересекутся, тогда берегись.

Воины потянулись к оружию, но Баракас жестом остановил их.

— Меньшего я и не ожидал.

Призрачный скакун, очертания тела которого все еще колебались, повернулся, чтобы увидеть цель, ради которой они прибыли сюда.

— Тогда займемся этим делом. Я с нетерпением жду, когда все это кончится.

Волшебница поморщилась и направила своего дрейка вперед.

Она также стремилась закончить это дело, но предпочла бы, чтобы он выбрал иные слова.

Геррод подъехал к Шариссе с Фононом и втиснулся между ними. Эльф хмуро взглянул в его сторону, но промолчал, уважая дружбу чародея с Шариссой.

— У меня есть кое-что для вас двоих… всего лишь маленькие талисманы на счастье. — Он протянул руку и подал каждому из них маленький кристалл. — Сохраните их у себя.

Прежде чем они успели спросить, что он имел в виду, чародей снова отъехал назад. Никто не обратил на это особого внимания, настолько остальных заботила судьба родных, остававшихся в крепости.

Когда они приблизились к поселению Тезерени, Темный Конь находился на несколько шагов впереди них, поскольку в случае какой-нибудь неожиданности его труднее других было бы застать врасплох. Глаза Шариссы сузились, когда она взглянула на ворота. Они были сильно искорежены и едва держались на петлях.

Верховые дрейки заволновались и начали нюхать воздух.

— Они чувствуют запах крови, — сказал Фонон, не сводя глаз с изуродованных ворот.

— Откуда ты знаешь? — спросила волшебница. Она не видела никаких следов крови, но это не означало, что их не было.

— Я тоже ощущаю его. Это резкий, отдающий медью запах.

— Молчание! — прошипел Баракас.

Крепко удерживая поводья своих дрейков, группа приблизилась ко входу в крепость. В разбитых воротах имелась более чем достаточная дыра, чтобы сквозь нее мог пройти крупный дрейк. Темный Конь приостановился и взглянул на людей.

— Я вхожу?

— Что ты ощущаешь? — тихим голосом спросила Шарисса.

— И все и ничего! — Он испепелял Баракаса взглядом. — Я больше не могу доверять своим чувствам.

— Тогда входи, — пробормотал повелитель Тезерени, — войди, осмотрись кругом и возвращайся к нам.

— Цель моей жизни — служить вам, — поддразнил его скакун, чья фигура оставалась зыбкой. Он повернул к огромной арке и проскакал внутрь.

Все время, пока он отсутствовал, Шарисса едва могла дышать. Она вспомнила, каково было бороться с Лохиваном и Айвором, которые проявили удивительные способности к колдовству. Похоже, что, превращаясь в этих чудищ, Тезерени пользовались также силами самой земли. Почему бы и нет, если отступник хотел, чтобы они сделались ее новыми хозяевами? Разумеется, пока все еще живы такие противники, как искатели и квели, новым властителям понадобятся новые навыки, и они смогут их приобрести. Вернулся Темный Конь. Он был озадачен.

— Я ничего не смог ни увидеть, ни ощутить никаким способом. В этом месте бушует неуправляемый вихрь силы. Если здесь и есть кто-нибудь, я не могу судить об этом.

— Никаких тел? — спросил Геррод, вызвав у членов своего бывшего клана одновременно потрясение и гнев.

— Есть кровь, но тел нет — даже кусков тел. — Темный Конь невесело улыбнулся предводителю Тезерени.

— Тогда мы заходим внутрь, — все, что смог сказать Баракас.

Крепость была в руинах. Многие из небольших строений были разрушены полностью; у других частично были повреждены стены или крыши. Земля была усыпана обломками камня. Одна из башен обрушилась, превратив в развалины стоявшее рядом с ней здание. Даже часть окружавшей крепость стены была повреждена.

— Бессмысленное стремление к разрушению, — заметил эльф. — Похоже, во всем этом не было никакой цели. Местами это выглядит так, будто нападавший остановился на полпути и удалился прочь.

— Есть одна общая черта, — отметила Шарисса. Повелитель Тезерени обернулся на звук ее голоса. Она указала на одну из разбитых стен здания, которое, по крайней мере, не было разрушено полностью. — Большинство обломков — если не считать относящихся к внешней стене крепости — лежит во внутренних дворах и на открытых участках.

— И что это значит? — спросил глава клана, которому не понравилось, что она медленно излагает свою мысль.

— Это значит, что разрушать здания начали, главным образом, изнутри; а затем с той же целью перешли сюда. — Она вызывала Баракаса на диалог.

Его единственным ответом были слова:

— Мы будем продолжать двигаться дальше и увидим, в каком состоянии все остальное. Только затем мы начнем исследовать здания изнутри.

Он тянул время — и это понимали вес, но никто не хотел первым войти в одно из строений, где они могли подвергнуться нападению.

Через некоторое время они заметили на земле отпечатки. В течение их поисков им попадались отпечатки лап дрейков — даже до того, как они вошли в крепость, — но не в таком количестве, как здесь. Отпечатки встречались повсюду, и на многих из них были следы крови. Шариссу невольно заинтересовало, отчего дрейки так истоптали здесь землю.

По команде главы клана двое из оставшихся воинов выехали вперед и исчезли за близлежащими зданиями.

— Куда вы посылаете их? — спросила Шарисса, которой не понравилось, что их силы рассеиваются.

— Проверить для меня кое-что. Они не встретятся ни с какой опасностью. Другие ворота находятся неподалеку отсюда.

— А мы, отец? — спросил Геррод; его глаза метались туда-сюда — как будто он ожидал, что на них набросится сотня Лохиванов.

— Мы пойдем пешком. Меня этот двор больше не интересует. Пора заняться проверкой зданий.

Зная, что спорить напрасно, Шарисса и ее спутники молча слезли со своих дрейков. Двое Тезерени приняли у них поводья. Пока волшебница приводила в порядок свою одежду, она ненароком взглянула на Темного Коня.

Он был полупрозрачным!

— Темный Конь! — Все мысли о населенной призраками крепости покинули се. Шарисса подбежала к веч-ноживущему и попыталась прикоснуться к нему. Его глаза были закрыты, а судя по его позе, его терзала боль.

— Я… Я слабее, чем предполагал, Шарисса! Боюсь, что довольно долго от меня не будет пользы!

— Но ты же восстановишь свои силы?

— Думаю… да. — Темный Конь широко открыл глаза и свирепо взглянул на того, кто держал его в плену. — Приношу извинения… за… любые неудобства, повелитель драконов! Я не знаю, в чем дело… и что со мной!

Что собирался ответить Баракас Темному Коню, осталось неизвестным, поскольку из-за угла появились двое Тезерени, которые выполняли незавидное поручение. Они казались обеспокоенными — но не напуганными. С точки зрения волшебницы, это был хороший знак. С тем, что испугало бы Тезерени, ей вовсе не захотелось бы встретиться лицом к лицу.

Двое воинов подъехали к собравшимся и слезли с дрейков. Оба опустились на одно колено перед своим господином.

— Говорите.

Один из воинов, более высокий и худой, чем его напарник, сказал:

— Именно как вы и предполагали, господин мой Баракас. Имеется большая тропа, оставленная множеством дрейков. Она выходит в другие ворота. Сами ворота изломаны гораздо сильнее, чем те, через которые вошли мы. Я бы сказал, что произошло массовое бегство.

Баракас огляделся вокруг, чтобы увериться, что эти слова слышали и остальные. Он долго и пристально смотрел на Шариссу.

— И как давно произошло это массовое бегство? — спросил Геррод.

Второй воин взглянул на своего господина, который кивком дал ему разрешение ответить на вопрос Геррода.

— Как мы считаем, неделю назад. Одни следы более старые, другие — более свежие.

— Это началось так рано… — Баракас разглядывал разведчиков. — Вы не видели никаких признаков жизни?

— Еще большее количество крови и останки верхового дрейка, господин мой, — ответил первый воин. — На нем еще были остатки уздечки. Его убил один из них же.

«Один из них же или какое-то другое создание, настолько же свирепое?» — спросила себя Шарисса. Приходила ли эта же мысль в голову Баракасу? С чего бы двум верховым дрейкам драться между собой? Они были приучены работать бок о бок. Причиной того, чтобы они стали нападать друг на друга, мог оказаться лишь невероятный страх или кровожадность.

— Следовательно, мы нашли ответ, — объявил Баракас, поворачиваясь при этом так, чтобы взглянуть на каждого. — Возникла опасность, и часть людей погибла, но эти многочисленные следы указывают, что большая часть клана покинула крепость и, как мне кажется, направилась на юг.

— А зачем им было покидать это место? — спросил Геррод, казалось, постоянно старавшийся ухудшить отношения с отцом. — Что-то, должно быть, заставило их это сделать. Здесь по-прежнему что-то присутствует. Разве ты не ощущаешь это присутствие?

— Я не ощущаю ничего.

— Это я уже заметил.

Баракас попытался схватить сына, но чародей оказался слишком быстр и ловок. Шарисса встала между ними.

— Прекратите это! Повелитель Баракас! Если остальные уехали отсюда, то мы должны последовать за ними, а не оставаться здесь, рискуя повстречаться с опасностью, с которой нам не справиться.

Баракас поостыл.

— Возможно, вы правы. Возможно, нам следует… — Он умолк. — Альция!

— А что с ней?

Он посмотрел на волшебницу так, как будто его удивило, что она может задать такой вопрос.

— Она находится в главном зале!

Остальные зашумели, недоумевая, откуда повелитель Тезерени мог бы это знать. Шарисса, помедлив, спросила:

— А что заставляет вас так думать?

— Я же слышал ее голос! — Баракас смотрел на своих спутников так, будто все они оглохли. — Она только что звала нас! Она нуждается в нашей помощи!

Шарисса и остальные пристально смотрели на него.

— Ба! Мои уши все еще в порядке — даже если этого нельзя сказать о ваших! — Он повернулся и направился к зданию, в котором находился главный зал. Трос из его воинов, хотя они и не слышали ничего, последовали за ним. Другие двое остались при верховых дрейках. Друзья Шариссы смотрели на нес, зная, что се клятва обязывает их находиться здесь.

— Мы могли бы сейчас уйти, — предложил эльф. — Здесь, похоже, делать нечего, и я не горю желанием следовать за кем-то, кто слышит воображаемые голоса.

Геррод повернулся и посмотрел в ту сторону, куда ушел его отец.

— Мне показалось, что я слышал что-то, похожее на голос…

Шарисса нахмурилась.

— Почему ты ничего не сказал?

— Потому что я ничего не разобрал. И уж конечно, не слышал голос моей матери, зовущей нас! Его-то, я думаю, узнал бы!

— Хотелось бы мне, чтобы я ощущала хоть что-нибудь, имеющее смысл! — пробормотала волшебница. Она вздохнула и направилась вслед за исчезнувшими Тезерени. — Я думаю, нам лучше последовать за ним.

Раздалось шипение какого-то крупного существа. Шарисса не обратила на него внимания, думая, что это просто один из их дрейков, пока Фонон не положил ей руку на плечо и поспешно прошептал:

— Шарисса! Налево!

Из разбитого дверного проема одного из ближайших строений на них, моргая, смотрел свирепого вида дрейк.

Это был настоящий дракон — по крайней мере вдвое крупнее, чем их верховые дрейки. Судя по тому, как он двигался, он только что проснулся. Змеиные глаза уставились на крошечные фигурки, а затем — на испуганных дрейков, которых Тезерени изо всех сил пытались удержать.

— Мы проехали справа от этой твари! — прошептал Геррод. — Мой отец, кажется, лишился качеств воина и вождя. Ему вовсе не следовало…

— Сейчас не до того! — Фонон коснулся рукояти своего меча, но затем решил, что лучше и не пытаться им воспользоваться. Он посмотрел на верховых дрейков, и Шарисса поняла, что он искал взглядом лук и колчан со стрелами. Луков было не меньше трех, но попытка достать их еще больше привлекла бы внимание пробуждающегося чудища.

С обнадеживающей улыбкой на лице эльф подмигнул ей и сделал шаг в сторону дрейков.

Дракон, чья настороженность росла с каждой секундой, сосредоточился на эльфе.

— Иди, эльф! — убеждал Геррод. — Дракон вскоре нападет на нас! Если лук увеличит наши шансы, дело того стоит!

Слова чародея будто послужили сигналом; дракон полез сквозь дыру в стене, с шипением стараясь протиснуться в нес. Фонон помчался к дрейкам и стал снимать лук и колчан со стрелами с ближайшего из них.

Шарисса знала, что ему удастся сделать только один выстрел. Она также знала, что Фонон мог бы использовать свои магические способности, но боялся, что их последствия — как он однажды намекнул — могут оказаться хуже, чем нападение дракона. У волшебницы же подобных сомнений не было.

Она подняла руку и повторила заклинание, которое раньше применила к Лохивану.

Вокруг дракона поднялась пыль. Он ревел, хватал пастью частички пыли, а затем стал качать головой.

Страшная сила нанесла Шариссе удар и отбросила ее назад, так что она стала падать на спину. Геррод только отчасти помог ей. Удар о твердую землю оказался сильным, и все поплыло у нес перед глазами.

— Он движется быстрее! — проревел Геррод. Шарисса различала напряженное, сосредоточенное выражение его лица — как будто он стремился выпустить на свободу собственное заклинание, несмотря на его всем известное отвращение к магии этого мира. Позади них двое воинов громко кричали, но она не могла повернуть голову, чтобы увидеть их или Фонона.

Большой темный силуэт ворвался в ее поле зрения и помчался вперед, чтобы лицом к лицу встретить напавшего на них колосса. Хотя слезы застилали ей глаза, Шарисса узнала Темного Коня.

— Нет!

Ослабевший после муштры Баракаса, призрачный скакун едва ли представлял собой что-то большее, чем просто тень. Однако дракон не мог оставить его присутствие без внимания и переместился, чтобы заняться этим внезапно появившимся противником.

— Он задержит дракона — но на какое время? — спросил чародей, поднимая Шариссу на ноги. — Эта тварь нанесла тебе ответный удар — с гораздо большей силой, чем была у Лохивана, верно?

— Да… это так.

— Как я и боялся. — Она почувствовала, что он напрягся, и подняла голову, чтобы увидеть, что же его так обеспокоило.

Другой дракон, точно такой же, как и первый, поднимался из руин здания, находившегося позади них.

— Как будто они ждали нашего появления! — Фонон, который повесил на себя колчан и натянул тетиву лука, прицелился в противника Темного Коня. Он тут же выпустил стрелу, но дракон, как бы ощутив новую опасность, каким-то образом извернулся так, что стрела, которая должна была попасть ему в глаз, отскочила от толстой чешуи. — Риина!

Верховые дрейки вышли из повиновения. Некоторые из них шипели на приближающихся чудовищ, и это заставило Шариссу подумать о том, не лучше ли предоставить им свободу. Дюжина их легко могла бы справиться с этими двумя.

Шипение третьего заставило их понять, что дела, возможно, обстоят еще хуже, чем они думают.

«Они приближаются к нам отовсюду!» — поняла волшебница.

Раздался вопль оттуда, где Тезерени пытался удержать дрейков. Геррод внезапно оттащил ее в сторону, к ступеням, по которым ушел Баракас. Фонон почти немедленно последовал за ними, едва не упав на Шариссу. Огромный зеленый с коричневым силуэт промелькнул мимо нее.

— Верховые дрейки вырвались на свободу! — предупредила она своих товарищей, хотя необходимости в том и не было.

— К преогромному сожалению для всех — особенно для двух несчастных глупцов, которых мой отец оставил приглядывать за ними! — Геррод поднялся на ноги и увлек за собой Шариссу и Фонона. — Одного из них дрейки растоптали. Я не знаю, что произошло с другим, но знаю, что вопил он!

Сумятица вокруг них увеличивалась. Высвободившиеся дрейки разбрелись; одни пустились наутек, другие напали на появившихся драконов.

Новые драконы выползали из руин.

— Это безумие! — Геррод закашлялся, когда пыль, поднятая одним из дрейков, окутала их троих. — Как могли мы хотя бы не ощутить, что их здесь так много? Откуда они взялись?

— Неужели ты не понимаешь, враад? — прорычал Фонон, махнув рукой в направлении драконов. — Это твои любящие родственники!

— Не может быть!

Знакомый смех эхом отдался у них в головах.

«Новая раса королей…» — сказал голос, слабеющий с каждым словом — как будто хранитель-отступник, сделав свое дело, пустился в бегство.

— Вот вам и пресловутое могущество других хранителей и их господ! — пробормотал чародей. — Этот отступник ждал нас! Вероятно, он заставил их сидеть смирно — так, чтобы ему удалось преподать нам последний урок за то, что в прошлый раз мы не повиновались ему!

Было похоже на то, хотя Шарисса не могла понять, как изгою могло стать известно, что они появятся именно сейчас. Однако об этом можно было подумать и в другое время. А сейчас жизнь всех их была под угрозой. Неистовствующие чудища окружали со всех сторон, совершенно лишая возможности скрыться, воспользовавшись любыми из ворот. В любом случае было сомнительно, что им удастся убежать от этих чудовищ.

— Сюда! — крикнул Фонон, выбросив руку в том направлении, куда ушли Баракас и трое воинов. Однако вопрос, что же с ними произошло, все еще оставался без ответа. Если хранитель-отщепенец имел отношение к голосу, который, как думал Баракас, принадлежал его супруге, это не могло предвещать ничего хорошего.

Они стали подниматься по лестнице и прошли ее наполовину, когда Шарисса вспомнила о Темном Коне. Он вес еще бился с одним из драконов, приплясывая вокруг него и зачаровывая его — почти так же, как змея зачаровывает свою жертву. Однако сил у вечноживущего теперь было немного, и в схватке с существом, которое уже проявило природные способности к волшебству, призрачный скакун вполне мог потерпеть поражение. Шарисса не имела никакого желания дожидаться конца этого поединка.

— Темный Конь! Сюда!

Он, казалось, не слышал ее. Волшебница начала спускаться вниз, но Фонон и Геррод потащили ее обратно.

— Прежде чем бежать, взгляни, куда бежишь! — упрекнул ее Фонон. Он повернул ее — так, чтобы она увидела дракона, пробирающегося к ним. В отличие от других, по цвету похожих на зеленых с коричневым верховых дрейков, чешуя этого имела серебристый оттенок, а в глазах светилось больше разума. Он уклонялся от дерущихся дрейков и целеустремленно преследовал три крошечные фигурки.

— Но Темный Конь…

— Ты же знаешь, что он остается здесь только из-за тебя! Когда ты будешь в безопасности, он убежит! Держи ее, Тезерени!

Геррод так и сделал, крепко схватив ее. Фонон тем временем заряжал свой лук. Они продолжали подниматься по ступенькам; эльф охранял их с тыла. Как только они оказались на самом верху лестницы, Фонон выпустил стрелу, но промахнулся и попал в пол как раз рядом с передними лапами дракона. Этот выстрел дал им несколько секунд, но и только.

— А я-то гордился своей меткостью!

— Я думаю, что тут мог вмешаться сам дракон, — предположил Геррод, подталкивая Шариссу вперед. — Я почувствовал рывок — как будто эта тварь для защиты воспользовалась колдовством!

— Да поможет нам Риина, если это так!

Двери здания были открыты и, к их удивлению, не повреждены. Когда они вошли, Шарисса с Герродом закрыли их за собой, в то время как Фонон, держась позади, на всякий случай охранял их. Когда двери были наконец заперты, они остановились, чтобы передохнуть.

— Где… где может оказаться мой отец — во всей этой неразберихе? — спросил Тезерени в паузе между судорожными глотками воздуха.

— Главный… главный зал — вот где он, как сказал, будет, — предположила Шарисса. — Это — лучшее, что нам остается!

— А что потом? Шарисса, ты думаешь, что твое колдовство сможет телепортировать нас отсюда?

Она уже задавала себе этот вопрос и подозревала, что ответ на него окажется отрицательным. Даже если хранителя и в самом деле уже здесь нет, колдовство, присущее драконам, находившимся снаружи, разрушало ее собственные способности. Фонон также предупреждал, что сейчас им не следует пользоваться своими магическими силами.

Однако, если придется выбирать между жизнью и смертью, она сделает что сможет, не думая о последствиях.

Они отпрыгнули от двери, когда снаружи в нее ударилось что-то массивное, так что петли опасно заскрипели.

— Геррод! — позвал голос снаружи.

— Кровь Дракона! — Чародей, задыхаясь, отступал дальше и дальше от дверей. Его бледное лицо сделалось белым, как кость. — Я знаю этот голос, но кому он принадлежит? Эсаду? Логану?

— Это едва ли имеет значение! Я думаю, порта уходить от дверей подальше! — предложил Фонон. — Шарисса! Ты знаешь, куда нам надо идти?

Сам он едва знал это здание. А Геррод даже никогда и не был внутри него. Только Шарисса хорошо представляла себе расположение помещений, да это было не так уж и трудно. Время, однако, подгоняло их. Она кивнула.

— Просто следуйте за мной!

Не представляя серьезности их положения, эльф спросил:

— Ты не думаешь, что нам лучше подождать здесь?

Они пустились бегом, слыша, как дракон пытается прорваться внутрь. Было ясно, что дверям долго не выдержать. Шарисса надеялась найти Баракаса и затем повести всех на верхние этажи, где драконы не смогли бы до них добраться. Пока что они не видели ни одного крылатого, но это не значило, что так будет и впредь. Если эти драконы представляли собой то, что она думала, крылья могли оказаться просто следующим этапом в их развитии.

«Вместе мы можем что-то сделать, — повторяла она себе. — Если объединить способности мои, Фонона и остальных, кто ими также обладает, то нам должно хватить сил телепортировать нас всех в безопасное место».

«Должно» — вот самое подходящее слово. Она настолько была поглощена составлением планов их бегства отсюда, что, споткнувшись, едва не упала на тело, лежавшее перед закрытыми дверьми зала, куда они направлялись.

— Осторожно!

Фонон подхватил ее. Казалось, что кто-то все время ее подхватывает. Шарисса испытывала краткие приступы отчаяния, но позабыла о своих бедах, когда увидела, о кого — или, скорее, обо что — она чуть не споткнулась.

Это был один из Тезерени. Его голова была почти полностью отрублена — и не без причины. Шлем съехал на сторону, и все трое увидели, что он отчасти претерпел такое же превращение, что и Лохиван.

— Он был совершенно нормальным, когда мы видели его в последний раз! — запротестовал Геррод.

— Но сейчас-то это не так! — Шарисса, позабыв о теле, помчалась к дверям. — Помогите мне открыть их… и молитесь, чтобы за ними нас не поджидал другой такой же!

В конце одного из коридоров послышалось шипение еще одного. Тяжелые удары заблаговременно предупредили их, что эта часть крепости не была пустой.

Оказалось, что двери не заперты, но что-то подпирало их изнутри, так что им не сразу удалось распахнуть их. Объединенные усилия троих, не говоря уже о сознании того, что еще один дракон вот-вот обнаружит их, преодолели это препятствие.

Шарисса заглянула в щель между раскрывающимися дверьми и едва не задохнулась.

Повелитель Баракас стоял с обнаженным мечом, неподвижный, как статуя. Главный зал был в руинах, и волшебница заметила изуродованный труп еще одного из сопровождавших Баракаса воинов. Третьего нигде не было видно, хотя он, как и первый, почти наверняка был мертв.

На том месте, где раньше стояли троны, лицом к лицу с Баракасом находился самый большой из тех драконов, что им пришлось увидеть в крепости.

— И что теперь нам делать? — спросил Геррод. Шипение в коридорах усилилось. Шарисса не думала, что у них есть хоть какой-то выбор — особенно потому, что, судя по раздававшимся звукам, внешние двери начали поддаваться. Она скрипнула зубами и ответила:

— Один дракон всегда лучше, чем два или три! Они вошли внутрь, и Фонон с чародеем быстро закрыли за собой двери и заперли их на засов.

Баракас и дракон, находившийся перед ним, по-прежнему не двигались. Как будто оба ждали, кто первым отведет взгляд. У дракона, огромного, изумрудно-черного создания, шла кровь из многочисленных ран на шее и вокруг глаз. Доспехи Баракаса были разодраны, и он, похоже, был ранен — хотя об этом трудно было судить, так как он стоял спиной к новоприбывшим. Шарисса спрашивала себя, почему дракон выглядел настолько знакомым, и затем поняла, что чудище походило на древние изображения повелителя драконов, встречавшиеся в руинах поселений основателей. Не в них ли отступник хотел превратить Тезерени?

Змеиные глаза взглянули на них троих, но Баракас, как ни странно, не стал наносить удар. Дракон, который снова уставился на предводителя Тезерени, казалось, был едва ли не разочарован в том, что тот не проявляет в бою достаточного усердия.

Баракас, не отрывая глаз от дракона, крикнул находившимся сзади:

— Убирайтесь отсюда! Я приказываю вам! Уходите без меня!

— Мы бы и хотели это сделать, отец, — ответил Геррод с легким сарказмом в голосе, — но семья настаивает, чтобы мы остались на обед!

Снаружи, из-за дверей главного зала, им было слышно шипение нескольких дрейков.

— Геррод? — Дракон наклонился вперед, совершенно не обращая внимания на вооруженного Тезерени, однако Баракас по-прежнему не шевелился. — Геррод.

— Боги! — Чародей попятился назад, когда челюсти дракона раскрылись и они увидели перед собой огромную разверстую пасть.

Чудище внезапно отпрянуло назад. Шариссе показалось, что реакция Геррода пробудила в нем стыд и ужас. Громадная голова повернулась, и змеиные глаза уставились на Баракаса.

— Поконч-ч-чим с-с-с этим!

На глазах у них дракон сделал выпад в сторону повелителя Тезерени, но настолько неловко, что нижняя челюсть прошла в нескольких пальцах от верхушки шлема Баракаса. При этом горло дракона осталось совершенно незащищенным; но даже и сейчас повелитель драконов колебался, перед тем как нанести удар. Когда он наконец решился напасть, то возникло впечатление, будто дракон сознательно подставляет шею, поскольку он так и не убрал голову назад.

Меч, благодаря огромной силе повелителя Тезерени, пронзил горло дракона и вошел прямо в мозг чудовища.

Наступившая тишина подчеркивала ужас этого зрелища. Не издавая ни звука — несмотря на жуткую боль, которую он испытывал, — дракон отполз назад. Баракас остался на том же месте, на котором стоял, когда вошли трое новоприбывших. Он бросал вызов почти неизбежной смерти, которая угрожала ему, если предсмертные метания дракона окажутся очень сильными.

Однако метаться дракон не стал. Он полз, слегка подергиваясь, и кровь, в которой были перепачканы грудь и руки главы клана, продолжала литься из раны, подобно какой-то отвратительной реке. Всех их удивляло, что при такой явно ужасающей боли дракон казался почти умиротворенным.

Тяжелые удары в дверь напомнили Шариссе и ее спутникам, что им самим угрожает опасность. Они переместились ближе к центру зала. Баракас так ни разу и не взглянул на них; казалось, его интересует только смерть громадного дракона. Когда для того наступили последние мгновения жизни, предводитель клана медленно приблизился к его голове. Уже остекленевшие глаза умирающего чудища следили за ним — с тем интересом, на который оно еще было способно. Дракон и не попытался схватить врага зубами. Баракас встал около него на колени и, сняв латные перчатки, начал с нежностью гладить шею своего противника.

— Повелитель Баракас, — осмелилась позвать Шарисса. — Нам надо покинуть это место! В эти двери вскоре ворвутся другие драконы!

Он поднял на них глаза. И совершенно безжизненным голосом произнес:

— Я убил ее.

— Отец, тебе же не удастся перебить их всех! — попытался убедить его чародей. Очевидно, он думал, что Баракас собирался по очереди бороться с каждым драконом, который появится здесь.

Шарисса понимала то, чего не понял Геррод, и попыталась остановить его, чтобы он не сказал лишнего.

— Повелитель Баракас! Есть ли другой выход отсюда, который мог бы вывести нас в более безопасное место?

— Я убил ее, потому что она попросила меня об этом, — ответил он, поднимаясь на ноги и пристально глядя на сына. — Ей было трудно сохранить в неприкосновенности свой собственный разум, но она всегда была сильнее всех, если не считать меня самого. Я почти готов был думать, что ей удастся воспротивиться этому отвратительному волшебству — как и мне.

Взгляд Геррода рывком переместился с его отца на мертвое чудовище.

— Кровь Дракона! Отец! Это… этого не может быть…

— Да, Геррод. Это — моя Альция.

— Это существо — моя… было моей матерью? — Младший Тезерени, как поняла Шарисса, так и не понял сути превращений и не сделал из них логических выводов. Раз эта магия подействовала на одного из Тезерени, она подействовала и на всех — даже на главу клана и его супругу. Баракас уцелел благодаря его невероятной воле. А те Тезерени, что все еще оставались в пещерах, — вероятно, отчасти благодаря его присутствию. Конечно, было вероятно, что в пещерах отщепенец-хранитель действовал более осторожно — с учетом того, что эта местность некогда была оплотом создателей подземной крепости.

Град тяжелых ударов обрушился на потолок и стены зала, оставляя на них трещины. Шарисса встала лицом к Баракасу и вынудила его взглянуть на нее.

— Баракас! Есть ли место, куда мы можем отсюда попасть и где драконы не смогут до нас добраться?

Его лицо, полускрытое шлемом, напряглось от умственного напряжения. Это усилие, казалось, едва ли не причиняет ему боль. Шариссе было жаль его — из-за того, что ему пришлось сделать, но помочь госпоже Альции было уже невозможно. Теперь пора было побеспокоиться о тех, кто пока оставался в живых.

В конце концов Баракас покачал головой.

— Нет. Никакого. Другие выходы ведут в главные коридоры.

— Которые, как нам известно, заполнены нашими друзьями, — указал Фонон. Он держал наготове свой лук. При его меткости первый же дрейк, которому придется пробираться через небольшую комнату, станет великолепной целью.

— Значит, мы в ловушке, — сказала волшебница. — Если только мы не телепортируемся отсюда.

— Это очень рискованно!

Она указала на раскачивающиеся двери.

— В сравнении с этим?

— Потребуется общее усилие. Я сомневаюсь, что мне хватит сил на то, чтобы или телепортировать нас, или открыть ворота достаточно надолго — чтобы мы успели пройти. А ты считаешь, что смогла бы сделать то или другое?

— Нет. — Об этом она подумала чуть ли не сразу. Объединение усилий — вот единственный ответ, который пришел ей в голову. Шарисса надеялась, что эльф может предложить другой. — Тогда нам лучше всего приняться за это! Геррод! Ты справишься?

Чародей, помедлив, кивнул.

— Да. Все, что угодно, лишь бы оказаться вдали от этого проклятого места! А что насчет моего бывшего отца?

Повелитель клана снова удалился в свой, другой мир. Его мечта разбилась вдребезги, и одна из самых сильных движущих сил, поддерживавших эту мечту, — госпожа Альция, — погибла от его собственной руки. Если что-то и могло сломить могучую волю Баракаса, то происшедшее… Что и случилось.

— Держи его. Мы возьмем его с собой. Я не могу вот так бросить его в этом месте.

Дверные петли скрипели от ударов тел драконов, ломившихся внутрь. Шарисса ощущала слабые попытки извне войти в ее сознание. Дрейки претерпевали изменения, которые влекли за собой не только перестройку тела. Их, как сказали хранители, приспосабливали к этому миру, и колдовство входило в систему приспособления. Шарисса надеялась, что остатки их группы скроются отсюда раньше, чем драконы сделаются чересчур умелыми волшебниками.

Они образовали небольшой круг, держа друг друга за руки. Шарисса являлась центром притяжения, присоединяя силу своих спутников — даже казавшегося спящим на ходу повелителя Тезерени — к своей. Фонон предложил ей извлечь из его памяти образ и отправить их в это место, но для этого она не могла в достаточной степени сосредоточиться. Тогда оставалось лишь телепортироваться наугад, что было рискованно.

— Подождите! — Геррод выпустил се руку и порылся у себя в одежде. Он вынул такой же кристалл, как и те, что он ранее подарил своим спутникам. — Возьми его и сосредоточься на мыслях эльфа!

— И что произойдет?

— Я дал вам те кристаллы, потому что квели используют их для чтения и передачи мыслей! Они действуют на расстоянии, и я подумал, что, если мы расстанемся, они помогут мне найти вас. Мне следовало раньше сказать вам об этом, но сейчас дело в другом! Если ты сосредоточишься на своем эльфе, его мысли передадутся тебе!

Она взяла кристалл и сделала, как посоветовал Геррод, с радостью обнаружив, что образ, находившийся в мыслях Фонона, представился ей почти так же четко, как будто они уже находились в этом месте. Она сосредоточилась на том, чтобы отыскать его.

Попытки драконов войти в ее мысли сделались сильнее. Начали просачиваться нечеловеческие чувства, мешая ей сосредоточиться.

Зал растаял.

Затем появился вновь.

— Нет! — Они упали друг на друга, настолько подействовало на них это внезапное возвращение. Шарисса ощущала действие драконьего разума, который смеялся над ними.

«Не ос-с-ставляй нас-с-с, Шарис-с-са Зери! Не отнимай у нас-с-с наш-ш-ших повелителей!»

Судя по тому, как дернулся Геррод, волшебница поняла, что он тоже слышал дракона. Это был тот же самый, в котором он признал одного из своих братьев.

Двери распахнулись с такой силой, что ударились о стены, откалывая от них кусочки камня. Драконы устремились к ним, впереди находился серебристый.