Дети Антарктиды. Захваченные земли

Глава 13 Отчий дом

Через пару километров они сошли с трассы на лесную тропу. Оставаться на дороге теперь стало небезопасно, да и бессовестно огромное количество машин становилось все плотнее, делая проход между ними довольно затруднительным.

Поначалу заасфальтированная тропка шла вдоль загородных домов из кирпича, на задних дворах которых непременно присутствовали небольшие безлопастные ветряки или солнечные панели. Повстречалось пару продуктовых магазинов, которые надписью «Гастрономия» и изображением еды на тусклом рекламном плакате немедленно привлекло внимание Тихона. Он с полураскрытым ртом добрую минуту рассматривал прежде невиданную ему золотистую курицу гриль рядом с картофельным пюре, зеленым луком и румяным пирожком на блюдце с кружкой чая.

— Есть хочется… — мечтательно произнес Тихон подошедшему к нему Матвею.

— Скоро сделаем небольшой привал, там и поедим.

— Да не нашу дрянь, — бросил он и взглядом указал на плакат с едой. — Это вот хочу.

Да, изображенное на картинке заставляло урчать в животе, даже несмотря на то, что с годами как следует выцвела. Матвей и сам не отказался бы от такого обеда.

— Пошли, — настоял собиратель и взял под руку парня.

Дорога вывела их в лесную чащу. Там асфальтовая дорожка сменилась заросшей и едва приметной тропкой.

— Что скажешь? — обратился к сержанту Вадим Георгиевич, пока тот рассматривал карту. — Выйдем к городу?

— Не знаю. Здесь тропа не отмечена.

— Дай посмотреть.

Старик чуть ли не вырвал старую, отжившую свое карту, и пробежался по ней глазами.

— Ну она в любом случае куда-то нас выведет, — подметила Надя. — Да и ведет в направлении города.

— Выбор у нас невелик, — добавил Матвей. — Либо идем здесь, либо возвращаемся на трассу и рискуем повстречаться с очередным роем.

Судя по молчанию, еще одной такой встречи никто не пожелал.

— Тогда идем, — спешно произнес Вадим Георгиевич и первым зашел в лес.

Его примеру последовали и все остальные.

С пасмурного неба посыпались крупные хлопья снега, оседая на ветках тополя и еловых иголках. Солнце едва проглядывало сквозь плотную завесу серых облаков.

Впервые оказавшийся в лесу Тихон озирался по сторонам, дергаясь от каждого хруста ветки или отдаленного карканья ворона. Йован не отставал в пытливости от парня, с любопытством и опаской поглядывая на окружающий их пейзаж. А вот Арина, также очутившаяся впервые в лесу, напротив, не уделяла окружению никакого внимания, предпочтя не отрывать взгляда от маленького радара-детектора, с которым она теперь не расставалась ни на минуту, сканируя территорию впереди.

— Этот запах… — пробормотал идущий рядом с Матвеем Йован.

— А?

— Древесный запах. Он напомнил мне о «Полярном переполохе». Видно, моя барная стойка сделана из тех же деревьев, что и здесь. — Здоровяк с трудом выдохнул. — Ох, как же я скучаю по нашим, Матюш. По вечно недовольному ворчанию Олега Викторовича, по девчонкам нашим, по нудным собраниям, да по всему… — Снова печальный вздох. — Интересно, как они там все? Небось уж мысленно нас похоронили раз двадцать раз, хе-хе.

Зная Йована, последнее предложение должно было прозвучать как шутка, но по тону получилось скорее наоборот — горькая правда.

— Не стоило мне тебя втягивать во все это, — произнес наконец вслух Матвей слова, которые словно зуд не давали ему покоя с самого утра.

— Ну уж нет, ты это кончай. — Йован хлопнул его по спине. — Не ты меня в это втянул, я сам втянулся. И вот это… — Он выпятил вперед культю. — Это мой выбор в том числе. Ты здесь вообще ни при чем.

Матвей намеренно сбавил шаг, чтобы немного отстать от группы.

— Не пойму, на кой черт ты вообще это сделал⁈ — громким шепотом произнес Матвей. — Это тупое геройство…

— А что мне оставалось делать? Дать мерзляку ее сожрать?

— Да, черт возьми!

Йован вдруг замер и взглянул на Матвея так, будто призрака увидел.

— Мне не послышалось? — осевшим голосом произнес здоровяк.

Собиратель понял, к чему идет этот разговор и поспешил объясниться.

— Слушай, мне просто важно, чтобы ты и Арина были целы, ясно? Вы оба мне куда дороже этих прогрессистов…

— Вот уж от кого, а от тебя я подобного не ожидал, — произнес Йован, слегка покачивая головой.

Матвей почувствовал, как по телу пробежались волнительные мурашки. Он отвернулся, не решаясь посмотреть в глаза другу.

— Ладно, если ты еще не догадался… — Йован сделал к нему шаг. — Нравится она мне, понял? Понравилась еще с нашей первой встречи на Востоке. Поэтому и спас. Такой вот я дурак.

Йован стал нагонять остальных, пока Матвей его не остановил:

— Постой.

Здоровяк замер и оглянулся через плечо.

Собиратель снял шапку и провел ладонью по вспотевшим густым волосам.

— Ты прав, не стоило мне такого говорить, — ответил он.

Йован некоторое время молчал, задумчиво глядя в сторону, а затем подошел к Матвею и коснулся его плеча.

— Я не в обиде, старина. На тебя вообще обижаться невозможно, даже если ты порой выкидываешь какую-нибудь чушь.

Слова друга вызвали у собирателя легкую ухмылку.

— Вот что я тебе скажу, — продолжал Йован. — Прямо сейчас среди нас нет прогрессистов и восточников. Да, парочка из них те еще кретины, в особенности этот сержант, но я прекрасно осознаю, что по отдельности мы передохнем как мухи, но вот вместе… — Он сжал ладонь на его плече, — действуя сообща мы обязательно найдем это Копье, или как там его, и вернемся домой.

Позади послышался голос Ясира:

— Эй, ну где вы там? Не отставайте!

— Идем! — крикнул Йован и вновь посмотрел на Матвея. — Понимаешь, о чем я?

— Да. Понимаю, — согласился собиратель.

Он улыбнулся и вновь похлопал его своей громадной ручищей по плечу.

— Ты вытащишь нас отсюда, старина, — добавил здоровяк. — А я помогу тебе как только смогу… — он выпятил единственную кисть, слегка потряс ее и добавил: — и рук, хе-хе.

Из леса они вышли в поле, ненадолго остановились, разглядывая открывшуюся перед ними территорию, и цепочкой пошли дальше. Через несколько минут путь им перегородил широкий пруд, покрытый тонкой ледяной коркой. В самом его центре находился небольшой островок с парочкой молодых деревьев и кустарников.

— Придется обходить, — осматривая окрестности, сказал Матвей. Он заметил огороженную маленьким забором дорожку и указал на нее остальным. — Вон, пройдем там.

Следуя вдоль пруда они наткнулись на прогнившую и разрушенную лодку, брошенную на берегу рядом с небольшим причалом.

Они сделали крюк в поле, вышли на лесную тропу и вскоре наткнулись на трассу. Как и трасса, по которой они проходили утром, эта была завалена множеством автомобилей. Оставаясь начеку, они быстро пересекли ее и вновь оказались в лесу. На этот раз тропы отыскать не удалось, и они просто шли вперед, прямиком по лесу. Плутать среди деревьев долго не пришлось, и уже через полчаса команда оказалась возле небольшого поселка.

— Нужно отыскать место для ночевки, — предложил Матвей. — Можем разместиться в одном из этих домов.

— Никаких ночевок, идем дальше, — немедленно возразил Вадим Георгиевич. С тех пор, как он услышал голос дочери у него как второе дыхание открылось — он шел быстрее всех, не запыхаясь и не отапливаясь ни на секунду.

— В таком случае, нам хотя бы передохнуть, начальник, — вступилась за предложение Матвея Надя. — Ноги не держат. Целый день идем, еще и не ели ничего.

Даже сержант остановился и настоял на передышке:

— Она права, начальник. Надо поесть, иначе далеко не уйдем.

— А черт бы с ним, — отмахнулся старик, пробурчав под нос. — Что это за место? Хоть убедиться, что мы идем в правильном направлении.

— Посветите мне, — велел сержант, доставая карту.

Ясир включил фонарь.

— Ну? — не скрывая нетерпения спросил Вадим Георгиевич.

— Это странно, — ответил минуту спустя сержант.

— Что странно?

— Здесь на карте нет никакого поселения.

Вадим Георгиевич выступил вперед.

— Как это нет? Дай посмотреть.

Он прищурился и стал изучать участок, куда указывал сержант.

Тем временем внимание Матвея привлек прямоугольный знак, валяющийся у края дороги. Подойдя поближе он стряхнул с него шершавый снег, пока его глазам не открылось название поселка.

— Боже… — прошептал он, чувствуя, как сжимается его сердце.

Знак был ничем иным, как скромной стелой, на котором было написано:

Ясная поляна-2

2053

Матвей протер глаза. Ему чудилось, не иначе. Такого просто не могло быть! И все же сомнений быть не могло. Это был подмосковный поселок, где он вместе с родителями жил до Вторжения. А значит где-то здесь неподалеку…

Почти у самого уха раздался голос Ясира:

— Эй, кажется Матвей нашел, что это за место!

Всей гурьбой они подошли к знаку и стали разглядывать его, словно памятник архитектуры.

Вадим Георгиевич снова посмотрел на карту и стал бормотать:

— Ясная поляна два, Ясная поляна два… да нет здесь никакой Ясной поляны! Миш, вот посмотри сам, или я слепой?

Матвей снова обрел дар речи и обратился к старику:

— Левый нижний угол карты.

— Что?

— Слева, в углу карты. Я когда составлял маршрут, заметил, что там был указан 2042 год.

Вадим Георгиевич зашуршал бумагой.

— Точно, — согласился он.

— Поселок тогда еще не построили. — Собиратель ткнул на четыре цифры на знаке. — Две тысячи пятьдесят третий.

Теперь он понял, почему так и не отыскал хотя бы случайно название родного поселка, когда внимательно изучал карту еще на корабле. Да и отец никогда не упоминал его точное месторасположение, говоря лишь, что он находился у самой окраины Москвы.

— Вот же… и карты поновее не нашлось? — пробурчал Вадим Георгиевич, свернул карту и отдал ее обратно сержанту.

— Поновее забрала группа вашей дочери, — ответил Миша.

— Ладно, нечего стоять как истуканы. — Начальник пошел вперед. — Передохнем чутка и снова в путь. Аринка, видит твой чудо прибор этих тварей?

— Нет, все тихо, — сообщила она, поглядывая на дисплей.

Отряд зашагал дальше. Вадим Георгиевич, указывая на дома, с придыханием стал рассказывать как люди жили раньше.

Матвей тем временем все не мог оторвать взгляда от знака. Судьба и впрямь злодейка, раз привела его сюда, в место, где все началось.

— Матвей, с тобой все хорошо?

Арина стояла возле него, крепко держа свой датчик.

— Да, все нормально. — Он прочистил горло, чувствуя, как садиться голос.

— Выглядишь так, словно привидение увидел.

Проницательности Арине можно было лишь позавидовать. Это место и правда было для него подобно ожившему призраку, про которое прежде рассказывал его отец. Эдакой страной чудес, чем-то немыслимо далеким, а оттого почти нереальным, неосязаемым.

— Все нормально.

Он не узнавал этих улочек. Для него они ничем не отличались от всех оставшихся позади. Кирпичные коттеджы, окруженных заборами из профлиста или штакетника навсегда стерлись из его памяти.

И все же вот он — его прежний дом.

Арина ушла далеко вперед, снова уткнувшись в экран датчика. Остальные видимо нашли уцелевший коттедж и стали осторожно заходить внутрь.

— Матвей, ты куда? — окликнул его Йован, когда тот стал идти дальше.

— Я сейчас приду.

Двор был небольшим. Безусловно слякоть и разруха портили его вид, но нетрудно было представить какое это было некогда чудное место.

Он брел вдоль домов и посматривал на номера. Нечетные находились с правой стороны, и он, замечая очередную цифру, стал считать:

— Девять, семь, пять…

…три.

Матвей застыл на месте, не в состоянии отвести взора от небольшого двухэтажного домика из белого кирпича. Широкие панорамные окна разбиты, крылечный козырек дугообразной формы лежал на ступенях, видимо обрушившись совсем недавно. Крыша из серой черепицы, на удивление выглядевшая совсем как новенькая. С правой стороны дома стоял настежь открытый гараж, внутри среди потемок виднелся железный шкаф для инструментов.

Собиратель потянул ручку скрипучей калитки и зашел во двор, внезапно ощутив звенящую тишину.

Взгляд метнулся влево, где находилась небольшая клумба, огороженная декоративными камнями, а чуть дальше груда обломков из кирпича и сгнившего дерева. Внезапно Матвей вспомнил — это была беседка! Именно там, в теплые деньки отец ставил мангал и жарил шашлык, разнося вкусный запах лука и сочного мяса по всей округе. Этот аромат Матвей слышал прямо сейчас, даже сквозь года.

Он ступил на крыльцо, аккуратно обойдя обрушившийся козырек, и коснулся ручки двери. Заперто. Интересно, быть может…

Но вдруг очередная вспышка озарения стрелой пронзила его голову. Ключ! Кажется, они всегда прятали запасной ключ под нижней ступенькой…

Он спрыгнул, присел на корточки и вытянул руку под первую ступеньку. По началу пальцы чувствовали лишь мокрый снег и грязь, пока не нащупали нечто твердое и холодное. Это оказался старый, еще с советских времен, портсигар отца с протертой красной звездой. Внутри, как и вспомнил Матвей, хранился входной ключ. Он залез обратно на крыльцо, вставил его в замочную скважину и повернул два раза.

Замок щелкнул и тяжелая дверь открылась.

Блеклый свет сумерек упал на пол прихожей, покрытую толстым слоем пыли, походивший на гигантский ковер. Несколько грызунов пискнули и бросились врассыпную, прячась по разным углам.

Матвей натянул на лицо шарф, включил фонарик ваттбраслета и зашел внутрь.

Свет упал на разбросанные в прихожей сумки и чемоданы. Напротив висело большое зеркало, отражающее лишь мутный кружок от фонаря.

В углу стоял огромный гардеробный шкаф. Матвей из любопытства приоткрыл его и почувствовал как от пыли стало резать в глазах. Когда она рассеялась, он увидел с десяток синтетических курток, одна из них была на ребенка. Его куртка.

Он пересек прихожую и вошел в гостиную. Здесь царил форменный бардак. Ящики комодов выдвинуты, стулья опрокинуты, на полу валялось разная всячина: книги, осколки стекла, детские игрушки, разбитая гитара и еще много-много другого, чего взгляд Матвея не успел уловить.

Неожиданно он вспомнил, как стоял прямо здесь, на этом вот месте. Тогда его опухшие от слез глаза наблюдали, как мама носится между кухней, детской и спальней, наспех запихивая вещи по чемоданам. Отец тем временем с кем-то быстро говорит по телефону, судя по официальному тону с очень важной шишкой, при этом не забывая попутно помогать матери упаковывать вещи.

Висевший на стене гигантский телевизор — ныне покоившийся на полу экраном вниз — показывал лишь одно текстовое сообщение о срочной эвакуации из города в сторону севера.

Вдали слышалось нескончаемые хлопки взрывов. Снаружи шуршали колеса машин, на быстрой скорости проезжающие по щебенке. В небе гремели двигатели истребителей и работающие винты вертолетов.

В ту минуту он, кажется, успел обмочиться от страха.

И вот он здесь, снова, спустя тридцать три года.

Матвей заметил на тумбочке рамку для фотографий. Он взял ее, сел на диван и стер со стекла накопленную за годы грязь, но не увидел ничего, кроме черноты. Осмотрев рамку со всех сторон он заметил разъем для подачи ватт. Недолго думая он извлек шнур ваттбраслета и подключил его в разъем, подав немного заряда электричества, пока вдруг рамка не загорелась блеклым светом. Развернув ее он увидел видео с родителями, которые целовались на фоне огромного дуба, а затем пускались в развеселый танец. Отец выглядел как совершенно другой человек, совсем не таким, каким запомнил его Матвей в годы их жизни в Антарктиде. Это был гладковыбритый, одетый в строгий пиджак счастливый мужчина. Он горячо поцеловал наряженную в свадебное платье маму, подхватил за талию и стал кружить ее, пока она улыбалась до ушей.

Мама… Время настолько размыло ее образ в памяти, превратив в непонятную кляксу, что прямо сейчас ему казалось, будто он смотрит на чужого для него человека. Но это была она, его мама — красавица с длинными каштановыми волосами, широкой улыбкой и черными как ночь глазами. Она была так счастлива в объятиях отца, что даже сквозь года смогла заразить Матвея своей улыбкой, заставив его ухмыльнуться.

Боже, до чего она прекрасна!

Но вдруг в память словно ядовитый клинок вонзается последнее воспоминание о ней. Ее голова… Она улетает… Мерзляк начинает пожирать ее тело…

Из глаз собирателя прыснули слезы. Он не выдержал и горько зарыдал, чувствуя, что задыхается.

В прихожий раздался голос Нади:

— Матвей, ты здесь?

Собиратель шмыгнул, спрятал рамку во внутренний карман и принялся наспех вытирать покрасневшее лицо.

В гостиную вошла Надя и включила фонарь.

— Что ты здесь делаешь? Я видела, как ты сюда зашел…

Она стала водить фонарем по комнате, будто пытаясь отыскать ответ на собственный вопрос.

— Ничего, все в порядке. Просто… Просто хотел побыть немного один.

— Один? Сам же говорил, что лучше держаться вместе.

Матвей не ответил.

— Ладно. Просто хотела узнать, все ли в порядке. Мы обустроились в доме напротив.

— Хорошо, я сейчас подойду.

— Хорошо… — ответила она и сделала шаг в сторону, но вдруг остановилась и замялась, глядя на Матвея. — Знаешь, раз уж мы теперь одни, я кое-что хотела тебе сказать. Это насчет Арины.

Собиратель посмотрел на нее и дал молчаливое согласие на разговор, после чего опустил голову.

Под ее сапогами захрустели осколки посуды и стекла. Она подошла к нему и, прежде чем начать говорить, тяжело выдохнула.

— Когда мы отплыли из Мак-Мердо и ты рассказал, что пару уродов над ней почти… ты понимаешь. В общем, я решила поговорить с ней, как женщина с женщиной. В ее возрасте мне пришлось столкнуться с нечто подобным и… — Речь давалась ей трудно, она словно бы пересиливала себя. — И я подумала, что смогу ей помочь, как в свое время помогла сама себе.

Она сняла с плеча винтовку и положила ее на стол.

— Мы договорились, что я научу ее постоять за себя, Матвей. Давать отпор подобным ублюдкам, если они еще хоть раз посмеют ее пальцем тронуть. Я не могла стоять в стороне и смотреть, как такая умная девочка рано или поздно просто погубит себя, не зная, как нажать на курок.

Ее голос стал чуточку взволнованным.

— А волосы… знаешь, почему она умоляла меня их постричь? Потому что до сих пор чувствовала, как одна из тех сволочей тащит ее по коридору, намотав локоны на кулак.

Матвей по-прежнему держал голову опущенной, поглядывая на кончики своих сапог.

— Ты вообще слышал, что я тебе сказала? — с возмущением в голосе произнесла Надя и села на корточки напротив него.

— Да, — тихо ответил собиратель и осмелился поднять на нее взгляд. — Спасибо тебе.

Черные брови прогрессистки нахмурились.

— Ты точно в порядке?

Матвей продолжил:

— Да. Я хотел сказать, ты сделала то, чего я никак не мог набраться храбрости сделать, из-за чего даже приревновал ее к тебе.

Надя фыркнула, приняв это за шутку. Но Матвей дал понять ей обратное, дав своему выражению лица больше серьезности. Ее это смогло убедить.

— Да, глупо звучит. Просто для меня Арина оставалась и остается тихой девушкой, любимой подругой и сестрой, помогающей чинить ваттбраслеты восточникам. Она всегда могла рассчитывать на мою защиту, как и сейчас. Но видеть ее здесь, в этих местах… Я не могу отыскать в себе силы смириться с ее присутствием здесь, как не могу найти сил приобщить ее к тому, как следует выжить. Это все равно, что полностью переписывать и без того прекрасно написанную книгу, рука не поднимается.

— Матвей… — Надя вперила в него взгляд. — Это ее выбор, ее книга. И прямо сейчас глава от которой зависит ее жизнь, раз уж мы заговорили метафорами, пишется и с твоей помощью. — Она увела взгляд в сторону. — Быть может, все мы завтра погибнем и только Арина выживет, при этом навсегда лишившись нашей защиты. И чтобы не отправиться вслед за нами, ей нужно будет знать, как выжить. А что касается тебя… Матвей, всех не спасти. Ты должен это понимать.

— Да, — согласился Матвей. — Ты права. Мне стоит…

Матвея отвлекла промелькнувшая за окном тень. Кто-то из команды?

— Что такое? — Надя последовала его взгляду.

Собиратель поднялся с дивана, но вдруг окно выбило неведомой силой, и сотни осколков рассыпались по гостиной.

Послышались быстрые щелчки, от которых по телу пробежала дрожь.

В центре комнаты, опираясь на свои восемь лап, стоял потрошитель. Двухметровый мерзляк с вытянутой пастью и острыми как бритва конечностями блеснул крохотными, светящимися белым светом глазами, и бросился в сторону Нади, схватившую винтовку.

На улице тем временем раздались беспорядочные выстрелы и крики остальной команды вперемешку с визгом пришельцев.

Мерзляки нашли их.