Демон с ошибкой

ГЛАВА 10. Проклятая нормальная жизнь

Сентябрь выдался на удивление теплым и ласковым. Солнце гладило мягкими щадящими лучами мое лицо, словно хотело стереть из памяти все последние годы. Суккуб сдержал обещание. После того разговора, он сам лично завез меня к родителям, отвел их обоих в сторону и сказал пару слов наедине. А потом исчез. Вот уже полтора месяца я вела нормальную жизнь, где не было никаких намеков на демона.

После их короткой беседы мама с папой словно забыли про Гелиана. Однажды я для интереса задала им вопрос — помнят ли они его?

— Это тот мальчик, который жил в нашем дворе, — отозвался отец. — Симпатичный парнишка. Интересно, где он сейчас?

И все. На этом беседа перешла в другое русло, а я впервые осознала — кошмар закончился. Через пару недель после возвращения, я прошла собеседование и устроилась в рекламный отдел небольшой фирмы, где и трудилась вплоть до сего дня, пытаясь привыкнуть к совершенно незнакомому состоянию абсолютной нормальности.

Резко вспорхнувший из-под ног голубь выдернул меня из раздумий. Я беззлобно выругала его и зашагала дальше, по сложившейся за последнее время привычке спеша на работу раньше положенного времени. Сегодня по плану было новое кафе, в квартале от нашего офиса. Надеюсь, оно не разочарует меня, как остальные.

— Американо с молоком, пожалуйста. С собой. — Я подала девушке за стойкой купюру и дождалась свой кофе, постукивая пальцами по полированной поверхности и изучая интерьер. А ничего тут, уютно…

Пить кофе на ходу — это особый вид удовольствия. Я задумчиво поднесла брендированный бумажный стаканчик ко рту и сморщилась. Снова гадость. Да что ж такое. Вот уже пятое кафе на этой неделе меня разочаровывает… а до них были автоматы с напитками на работе и даже навороченная офисная кофеварка. Не пойму, в чем дело… возможно, пора переходить на чай?

Я оставила почти нетронутый стаканчик на ближайшей скамейке и забежала в синее стеклянное здание. Именно там, на девятом этаже, располагалась фирма, в которой я теперь работала.

— Привет, — Офис-менеджер Настя жизнерадостно улыбнулась мне. Как бы рано я не приходила, она всегда успевала раньше. Вот уж энтузиаст труда, — Шарфик отпад.

— Спасибо, мама вчера подарила, — боже, обычные дружеские разговоры. Когда же я к ним привыкну?

— Тебе идет горчичный цвет, — Отметила она. — Чего насупленная такая? Опять кофе не устроил?

— Да, — Я с размаху села на стул для посетителей напротив нее. — Словно мои вкусовые рецепторы сломались и требуют ремонта. Я же обожала кофе. Да, вредно. Но раньше один только запах этого напитка уже действовал на меня бодряще. Даже когда жила в поселке, старалась закупать хотя бы растворимый по возможности…

— Ты жила в поселке? — Заинтересовалась Настя. — По тебе и не скажешь. Я думала, ты стопроцентная горожанка…

— Я и горожанка, — мне вдруг резко разонравился разговор. — Просто некоторое время провела, так скажем, в согласии с природой. Ну ладно, пора работать.

Она кивнула, легко, к счастью, соскочив с темы. Пока я устраивалась за своим столом у окна (неплохое, кстати, местечко досталось), включала компьютер и намечала план дня, подтянулось еще несколько сотрудников и директор.

— Саша, приветствую, — Павел Дмитриевич с самого первого дня был со мной невероятно любезен. Девчонки иногда подшучивали, что он ко мне неровно дышит. Я отмахивалась, не желая даже рассматривать подобный вариант. Честно говоря, меньше всего сейчас хотелось уделять внимание сфере отношений. Слишком свежи раны, подождем, пока зарубцуются.

Получив кивок и дежурную улыбку в ответ на приветствие, босс почему-то не спешил уходить. Он без надобности прошелся туда-сюда по общему залу, повертел в руках какие-то бумажки, а потом замер возле моего стола. Я подняла вопросительный взгляд.

— Саша, зайди ко мне в кабинет минут через десять. Надо обсудить кое-что по работе.

Я угукнула и снова углубилась в просмотр почты, попутно удаляя спам. Стоило Павлу Дмитриевичу выйти, как Вера, наш бухгалтер, тихо пробубнила:

— По работе, как же…

Настя хихикнула. Ее романтичная натура находилась в постоянном поиске киношных сюжетов в повседневной жизни. Стоит ли удивляться, что в наши несуществующие отношения с шефом она вцепилась намертво, уже нарисовав в своей голове историю внезапно вспыхнувшей страсти. Так как воображаемой развязки никак не следовало, Настя испытывала смутное разочарование и ненавязчиво пыталась подтолкнуть желаемое развитие событий. Меня это бесило и смешило одновременно. Лучше бы свою личную жизнь устраивала.

— Отстаньте вы от девки, — дизайнер Сергей был единственным, кого вечные намеки на тему "переспит ли Саша с боссом" раздражали не меньше, чем меня. Я видела в нем островок безопасности и старалась на обед ходить в то же время, что и он. Во-первых, Сергей не проявлял ко мне интереса, как к женщине. Во-вторых, он обожал супругу. В-третьих, он знал много смешных анекдотов, и с ним было интересно болтать на все темы. Вот ведь забавно повернулась жизнь — мечтала о подругах, а сама, в итоге, от них же и шарахаюсь.

— Да кто ее трогает, — Вера посмотрела на меня поверх очков. — Мы просто вежливо недоумеваем. Парня у нее вроде нет, а нос от босса воротит. Где еще такого найти? Умный, собой недурен, при деньгах, опять же. На иномарке вон ездит. Что еще надо?

Я невольно хмыкнула. Тоже мне, высокие стандарты. Да по сравнению с… я прервала эту мысль, не додумав. Чертовы пережитки прошлого.

В назначенное время я постучала в кабинет Павла Дмитриевича.

— Входи, — Он уже успел расположиться за столом и принять начальственный вид. — Присаживайся.

Я устроилась в кожаном кресле, где обычно восседали только, разве что, вип-клиенты, которыми занимался лично шеф. Удобно-то как… не чета нашим, в общем зале.

— Саша, ты перспективный молодой специалист, — начал он. — При определенных стараниях через несколько лет из тебя получится, возможно даже, начальник отдела. Вот только, извини за откровенность, надо ли тебе это?

Я обалдела.

— В каком смысле, Павел Дмитриевич? Неужели есть шанс сократить путь по карьерной лестнице?

— Путь есть всегда, но я не об этом. Давай посмотрим, к чему на самом деле стремятся очаровательные юные особы. Карьера — это же просто страховка на случай неудачного замужества. Ну и развлечение, пока не подвернется успешный мужчина, который возьмет на себя все траты.

— Вот как? — Что-то мне не нравится наш разговор…

— Конечно, — он пожал плечами, покровительственно глядя на меня с выражением "сейчас умный дядя научит наивную девочку жизни". — Не буду скрывать — ты мне нравишься. Довольно умна, миловидна, лишена наглости. Не пытаешься привлечь к себе побольше внимания, как иные.

— Ну, это пока, — я криво улыбнулась, желая оказаться как можно дальше отсюда. — Просто стараюсь влиться в коллектив. Я же новичок. А вот как попривыкну, так вы меня и не узнаете. Стану общительной, напористой и даже в определенной степени вредной.

— Не станешь, — уверенность в его голосе звучала отчасти оскорбительно. Словно он разбирается в моем характере лучше, чем я сама. — И это очень хорошо. Подобные качества не красят девушку, так что их стоит у себя искоренять. Впрочем, сейчас речь о другом. Я хочу предложить тебе значительно сократить путь к хорошей жизни.

Он загадочно улыбнулся. Мда. Неужели придется увольняться?

— Мне кажется, я понимаю, к чему вы клоните, Павел Дмитриевич, — вздохнула я. — Только если это не предложение делового характера, то лучше не озвучивайте его. Либо сразу дайте мне чистую бумажку, я напишу заявление на уход.

Шеф заметно удивился.

— Никто не принуждает тебя увольняться, Саша, — помолчав, сказал он. — Думаю, ты не совсем правильно меня поняла. Я настроен вполне серьезно и речь не идет о чем-то неприемлемом для приличной девушки.

— Вы хотите предложить отношения, или я ошибаюсь? Надеюсь, ошибаюсь.

— Я вызываю у тебя отвращение? — Кажется, он смутился от моей догадливости.

— Нет, не вызываете, Павел Дмитриевич. Я к вам отношусь исключительно, как к начальству. С уважением, но и только. И, по правде говоря, в ближайшее время отношения не планирую ни с кем.

Он немного расслабился, но отнюдь не угомонился.

— Я все понимаю и не собираюсь заставлять тебя бросать работу и бежать со мной под венец, — объяснил он, как маленькой девочке. — Для начала я бы предложил хотя бы поужинать вместе и узнать друг друга получше. К тому же, раз ты так стремишься к профессиональному развитию, я могу поспособствовать. Да и подумай, сколько плюсов может дать тебе такой кавалер, как я. Например, у юных дам обычно столько трат…

— Я не продаюсь за карьеру и деньги, — кажется, пора изъясняться более прямолинейно. — Отношения меня не интересуют ни в каком виде, уж простите. Если этот факт повлияет на мою работу, лучше скажите сейчас, чтобы потом не тратить время и нервы. Я просто уйду без шума и пыли.

Он некоторое время рассматривал меня тяжелым взглядом, а потом махнул рукой.

— Возвращайся на рабочее место. Я не принимаю отказ и даю тебе время подумать. На твоей работе наш разговор не скажется, обещаю.

Я молча встала и вышла прочь. Ну, шеф. Испортил настроение на весь день. Но, как оказалось, это только начало. Стоило устроиться за рабочим столом, как на меня насели коллеги, изнывающие от любопытства. Я прикинулась чайником и только повторяла в разных вариациях с абсолютно каменным лицом: "мы с Павлом Дмитриевичем обсуждали рекламные макеты". Поняв, что большего от меня не добиться, они, наконец, разочарованно отстали.

Вечером босс выкинул очередную штуку. Он выглянул из кабинета и при всех спросил:

— Саша, тебя подвезти?

Я едва не выматерилась вслух, наблюдая за просветлевшими лицами коллег, которые строили мне страшные рожи, мол, давай, соглашайся, дура.

— Нет, спасибо. Я хожу пешком и, к тому же, в противоположную от вас сторону. А вот Вера, насколько я знаю, живет как раз в вашем районе. Так что можно подвезти ее, — варварски "разрушила" я свой "единственный шанс" на "счастливую жизнь".

После чего встала, сухо сказала в воздух слова прощания, обращенные ко всем одновременно, и быстро вышла наружу, прихватив пальто.

Идя домой, я пыталась разобраться в своих чувствах. Почему это предложение так выбило меня из колеи? Ну, очевидная причина в том, что в свете последних лет я возненавидела ситуации, когда мне не оставляют выбора. Однако это не объясняет всего калейдоскопа эмоций. Стоило только понять, на что намекает шеф… пожалуй, я соврала ему по поводу отвращения. Именно его я и испытала. Причем, даже не отвращение, а мощное, глубинное омерзение. Гадливость. Мысль об отношениях с ним показалась настолько ужасной, будто даже ее появление в голове уже являлось актом насилия по отношению к себе. Хотя ситуация того явно не стоила. Подумаешь, мужчина проявил симпатию. Их таких, вообще-то, встречалось немало на моем пути. Во время путешествия по поселкам частенько возникали ухажеры, которым приходилось давать отворот поворот. И среди них имелись и такие, что, подобно Павлу Дмитриевичу, имели свое, еще более нелестное мнение о роли женщины в семье. Но мне, по большей части, было плевать. А вот теперь что-то изменилось. Но я ведь сама хотела легкомысленных романов. Мечтала жить свободной жизнью, встречаться и расставаться с мужчинами… так почему же сейчас такое чувство, словно свобода, наоборот, исчезает? Утекает сквозь пальцы? Словно я двигаюсь в обратном направлении. Раньше я считала себя загнанной в угол, но, по факту, за все школьные и институтские годы ни один человек не рискнул навязывать мне образ жизни. Даже преподаватели. Разумеется, из-за Гелиана. Правда, он сам позволял себе… стоп. Если не смотреть в сторону жестоко устраняемых ухажеров, то во всем остальном он мне безобразно потакал. Разрешал быть грубой, неприятной, резкой и вообще какой хочу. Ни разу не слышала от него ничего похожего на сегодняшнюю фразу Павла Дмитриевича "подобные качества не красят девушку, так что их стоит у себя искоренять". Тьфу. Ну, зачем я думаю о проклятом демоне? Обещала же себе…

На следующий день я шла на работу с внутренней решимостью разобраться со сложившейся ситуацией. Если шеф не оставит подобные разговоры — уволиться. Если оставит, то продолжать работать, как ни в чем не бывало. Возможно, своей фразой про неприятие отказа он всего лишь пытался сохранить лицо? А что, так последнее слово осталось за ним и, вроде как, авторитет не пострадал… в любом случае, уходить без особой причины не стоило. Подобное легко может случиться и на других местах работы, но это не значит, что стоит каждый раз сбегать и прятаться. Так вообще проще спрятаться дома от всего мира и сидеть там, презирая людей. Нет уж. Раз мечтала о самостоятельности, так не на что жаловаться.

— Саша — в кабинет, — Распорядился шеф, едва успев появиться. Я вздохнула. Настя мечтательно закатила глаза. Вера одобрительно хмыкнула.

— Я еду в командировку к потенциальным партнерам. Ты со мной, — коротко и по-деловому сообщил он, как только я вошла. И все бы ничего, если бы не было вчерашнего разговора.

— Я? Но ведь обычно вы берете с собой Настю, — помимо основной работы она выполняла иногда обязанности ассистента шефа. Он считал, что это добавляет ему солидности, хотя взять настоящего помощника на отдельный оклад размеры фирмы пока не позволяли.

— У Насти будет другая работа. Все, свободна. Иди, передай срочные дела коллегам, а потом ступай домой, собери вещи на два дня. Я заеду за тобой в три часа. Добираться будем на машине. — Он отдавал приказы сухо и без лишних эмоций. Словно действительно не планировал ничего, кроме переговоров с партнерами. Я немного помялась и вышла прочь, так и не придумав, что ответить. Возможность командировок мы обговаривали еще на этапе собеседования, и я тогда согласилась, не ведая, в какую ловушку поставлю себя в будущем.

Дома взяла чемодан и покидала туда одежду. Выбрала максимально удобную и балахонистую, чтобы никаких облегающих форм. И один деловой комплект, для переговоров. Шеф заехал на полчаса раньше. Вместо того, чтобы позвонить мне на мобильник, он позвонил… в дверь. Интересно, как он проник в закрытый подъезд? Наверняка ведь дежурил рядом, ждал, пока кто-то будет заходить или выходить. Открыла мама. Услышав знакомый голос, я вышла из комнаты и удивленно уставилась на Павла Дмитриевича.

— Вы уже здесь? — Получилось не особо приветливо, но, в данном случае, он сам виноват. — Мы же договорились на три. Я еще планировала перекусить перед поездкой.

— Да, я бы тоже не отказался от чая, — он улыбнулся маме, которая смотрела на него без особой симпатии. — Замотался с делами, не ел с утра.

— Павел Дмитриевич, так может, вы меня в кафе у дома подождете? Поедите заодно. Там, вроде, неплохо кормят. Хоть кофе и дрянной. — Предложила я. — Все-таки время отъезда вами же назначено на полчаса позже. Или, если не хотите кафе, есть ресторан в квартале отсюда.

— Кто там пришел? — Папа выглянул из кухни на шум и уставился на гостя. — Добрый день. Вы, наверное, отец Ларисы? Она говорила, что вы зайдете обсудить программу. Правда, я думал, мы сначала созвонимся.

— Папа, это мой начальник, — поправила я, мысленно злорадствуя. А потом добавила уже для шефа. — Папа преподает экономику и финансы в институте бизнеса. Иногда студенты заказывают у него частные консультации.

— Ясно, — безрадостно отозвался шеф, которого только что состарили до отца студентки.

— Я думал, ты должна встретиться с начальником в три часа, — непосредственно заметил отец. — Ты ж поесть даже не успела. Мать тебе накрыла давно, все остывает…

— Я подожду в кафе, — Павел Дмитриевич, наконец, понял, что приглашать его не собираются.

— Отличная идея, — снова вставил пять копеек родитель.

Стоило шефу уйти, как я, смеясь, повернулась к папе.

— Ты нарочно, да?

— А то, — он подмигнул. — Отец Ларисы вряд ли захотел бы ко мне зайти, учитывая, что Ларисе уже за сорок, и она предприниматель со стажем.

Я вспомнила, как раньше злилась на родителей за полную поддержку Гелиана и мечтала, чтобы они были на моей стороне, как сейчас. Что ж, мечта исполнилась, хоть и с опозданием.

Дорога до нужного города заняла четыре часа. Шеф нарочно загрузил заднее сиденье вещами, так что мне пришлось устраиваться впереди, рядом с водителем. Я напрасно надеялась провести время пути в тишине. Стоило отъехать, как Павел Дмитриевич приступил к расспросам.

— Ты уже бывала в том городе, куда мы едем? — Ненавязчиво начал он.

— Да, — туда я в первый раз сбежала от Гелиана. Он нашел меня меньше, чем за день. Явился прямо в гостиницу, где я планировала оставить вещи перед тем, как заняться поиском более постоянного жилья.

Я ярко вспомнила этот день. Он без стука зашел в номер, улыбнулся мне и мягко сказал:

— Поехали домой, Медок.

Я, конечно, психанула, орала на него, требовала оставить в покое… а он спокойно забрал мой чемодан, взял меня за руку и увел. Я не смогла сопротивляться, и была абсолютно уверена, что это и есть сила суккуба… ведь от одного прикосновения пропал весь запал, и я покорно следовала за ним, почти не способная думать ни о чем другом, кроме желания почувствовать эту горячую ладонь на других частях своего тела. А теперь, после той короткой и почти небрежной демонстрации настоящей силы суккуба, я не знала, что и думать. Иллюзии о собственной необыкновенной сопротивляемости его чарам растаяли, как дым. Я еще, помню, считала, что другие ведут себя, как идиоты, когда моментально выполняют его приказы без малейших попыток бороться с чужой волей. Ни разу ни один не попробовал даже на волосок отступить от навязываемого демоном образа действий… учитывая все это, конечно, я пришла к логичному выводу, что за годы общения приобрела некоторый иммунитет. Как же я, оказывается, ошибалась…

— Саша, — Кажется, Павел Дмитриевич звал меня не в первый раз.

— Я спрашиваю — что ты там делала? — Нетерпеливо повторил он.

— А… да так, была проездом…

— Проездом куда? — Вот ведь настырный.

— Думала сменить место жительства и подыскивала варианты, — между прочим, это почти правда.

— А чем тебя наш город не устроил?

— Были причины, — врать не хотелось, но и правду говорить тоже. А хамить… к сожалению, сейчас мы находились на трассе, у обочин рос лес и настраивать водителя против себя как-то боязно. Мы же здесь только вдвоем… мало ли, что придет ему в голову.

— Какие? — Павел Дмитриевич беззастенчиво лез под кожу. Ну что ж, попробую сформулировать ответ на понятном ему языке.

— Я хотела сбежать от одного местного… хм… авторитета. Но ничего не вышло, он выследил меня в течение дня.

Такого ответа шеф явно не ожидал. Машина вильнула.

— Шутишь? — Настороженно переспросил он.

— Отнюдь. А что такого? Мой бывший одноклассник, между прочим. Воспылал ко мне чувствами и настойчиво преследовал. Денег и влияния хватало. Вот я и металась по городам и селам в поисках укрытия, — я говорила весело, но как-то очень чувствовалось, что это не шутка. По крайней мере, Павел Дмитриевич не спешил обвинять меня во вранье.

— А сейчас он где?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Уже полтора месяца его не видела. По делам ездит, наверное. Он числится соучредителем ряда фирм в нашем городе и за его пределами.

— Например? — Шеф почему-то напрягся.

— Да не знаю я. Но, учитывая, что в мои институтские годы он уже вошел в число директоров компании… эээ, как ее там… Эс-галас, что ли…

— "Эй Си Галас"? — Ахнул он. — Это же… крупная корпорация с сетью филиалов за рубежом.

— Угу, — равнодушно поддакнула я.

Наконец-то, Павел Дмитриевич замолчал и глубоко задумался. Остаток пути он почти не напоминал о себе. Я даже успела немного вздремнуть.

— Приехали, — Помимо громкого оповещения, которого было более чем достаточно, на плечо опустилась тяжелая рука.

Я открыла глаза и наткнулась на улыбку шефа, которая мне очень не понравилась. Напряженное молчание было куда предпочтительнее.

— Сейчас по плану заселение в гостиницу и ужин, за которым мы обсудим завтрашний день, — сообщил он, открывая свою дверь автомобиля.

Я быстро вышла и с изумлением уставилась на престижный сетевой отель, который никак не подходил для целей командировки. По рассказам Насти, которую я коротко расспросила перед поездкой, обычно они останавливались в весьма скромных апартаментах, дабы сэкономить финансы фирмы. А тут вдруг такое…

Наши номера оказались смежными. Хорошо хоть не додумался забронировать один на двоих. Правда, в этом случае я бы незамедлительно сбежала. Перед тем, как исчезнуть в своей комнате, Павел Дмитриевич, сказал:

— Через полчаса ужин в ресторане на девятом этаже, подходи туда.

Закрывая за собой дверь, я злобно подумала о том, что он все-таки исхитрился и пригласил меня на ужин, несмотря на вчерашний отказ. Душ я принимать не стала, переодеваться тоже. Даже волосы не расчесала, хотя за время пути они чуть растрепались. Потерплю уж как-нибудь, зато на фоне других дам, на присутствие которых очень надеюсь, буду выглядеть незавидной невестой. Гелиану такой вид протеста был глубоко по барабану, а на дражайшего Павла Дмитриевича должен подействовать.

Поднимаясь в ресторан, я без особого трепета созерцала современные интерьеры. Стекло, металл… ничего интересного. Шеф уже ждал за столиком и выглядел роскошно. Нет, не во фраке с бабочкой конечно. Скромные брендовые джинсы, новенький пиджак, разрекламированные часы на руке. Уперевшись в меня взглядом, он слегка поморщился. Явно надеялся на нечто более изящное и желательно с марафетом. Особенно учитывая ухоженную шатенку за два столика от нас, с которой они до этого явно переглядывались. Ей, кстати, созерцать мою персону было явно приятно, ведь контраст налицо. Я мысленно возрадовалась удаче и села так, чтобы при каждом взгляде на меня, она непременно попадала в поле зрения.

Наверное, даже имея цель отделаться от ухажера, многие девушки все равно не смогли бы с легкостью унизить себя в глазах окружающих. Тем более, в столь изысканном месте. Но я делала это абсолютно бестрепетно. Странно? Ничего странного, если вспомнить, что желание нравиться мужчинам — это попытка доказать себе и окружающим, что ты весьма привлекательна. У меня же данная опция атрофировалась, то есть исчезла. По одной простой причине — самый красивый мальчик из возможных и невозможных бегал за мной, сколько я себя помнила. Именно по его вине внутри напрочь отсутствовал позыв нравиться. Любая женщина, которой довелось хотя бы короткий период встречаться с подобным воплощением самых глубинных эротических фантазий, самоутвердилась бы на всю оставшуюся жизнь. А в моем случае эффект усилен в миллион раз. Страшнейшая передозировка.

— Что-то не так? — Нарочно спросила я, заставляя его концентрировать внимание именно на недовольстве.

— Я думал, девушки, собираясь в дорогой ресторан, уделяют больше времени сборам. Не был уверен, что и полчаса хватит.

— Зря, — я пожала плечами. — Мы же тут по работе. Честно говоря, я вообще не ожидала всяких там ресторанов. Все-таки, рабочая командировка. Хотя дело ваше, вы — начальник. Хотите — экономите, а хотите — нет. Мне без разницы.

— Ты же понимаешь, что если бы я поехал с Настей, то мы остановились бы в другом месте? — На всякий случай уточнил шеф.

— Почему? — Я решила до последнего играть в чукчу.

— Потому что я не рассматриваю ее в качестве потенциальной партии, — прямолинейно рубанул он. — В машине ты рассказывала неожиданные вещи о себе и том парне…

— Разве вас это не отпугнуло? — Безнадежно уточнила я.

— По правде говоря, для меня это даже предпочтительнее. Девочка, с которой поиграли и бросили, не будет строить иллюзий о дурацкой романтике и прочих бреднях на тему высокой любви. Особенно если это был богатенький мальчик. В данном случае, глубокое разочарование и разбитые надежды формируют правильную зрелую личность, без завышенных ожиданий от жизни. Именно такая мне и нужна. Обычно подобной мудрости женщины достигают годам к пятидесяти, а тебе повезло. Ты уже готова строить семью и правильно воспринимать роль мужчины, без капризов и истерик. Красивых, богатых и на все готовых ради любви принцев не существует. Особенно у обычных девушек вроде тебя. Чем раньше это поймешь, тем быстрее заведешь нормальные отношения.

Эти рассуждения были настолько дурацкими, что я, вопреки всякой логике, успокоилась. Злиться имеет смысл только тогда, когда собеседник способен понять чужую точку зрения. А спорить с гавкающей собакой столь же глупо, сколь и бессмысленно.

— Павел Дмитриевич, я из своих денег оплачу то время, которое пробыла в номере, и немедленно уеду назад, на автобусе. Заявление на увольнение напишу завтра. — Я встала и пошла к выходу из ресторана.

Он не стал орать на весь зал "вернись". Красивая незнакомка все еще сидела неподалеку, и выглядеть идиотом в ее глазах шефу не хотелось. Но когда я чуть позже покинула отель со своей сумкой в руках, он уже стоял на улице.

— Не стоит ехать на ночь глядя, — мрачно сказал шеф. — Завтра утром поедем вместе. Заскочим только к партнеру по пути, я через секретаря ему передам важные документы.

Я посмотрела на него с большим сомнением.

— Я уже позвонила папе, он меня встретит с автобуса, — сказала, помедлив.

— Чтобы ты там себе не думала, я не маньяк, — вздохнул он. — А если бы и был им, не стал бы выбирать себе жертву так демонстративно, оповестив всех, куда и с кем направляюсь.

Забавно, но последний аргумент показался мне весьма убедительным.

— Хорошо, я поеду завтра, если пообещаете больше не намекать на отношения, — решилась я.

— Я вовсе не собирался навязываться, — сейчас он говорил вполне разумно, словно и не было предыдущих рассуждений. — У меня нет сложностей с тем, чтобы найти себе женщину. Просто ты показалась мне серьезной, вдумчивой, лишенной раздражающего легкомыслия и наивности.

Меня словно ударило по голове — вот оно. Его простые слова дали ответ на то, что со мной в последнее время не так. Легкомыслие. Оно пропало… внутри словно образовалась незримая тяжесть, которую кто-то назвал бы даже признаком солидности. Та самая тяжесть, что стирает дурацкую улыбку с лица, делает поступь тверже, заставляет держать осанку, морщить лоб и говорить общепринятыми избитыми фразами, страшась ляпнуть ерунду. Заменитель счастья, которое куда-то делось, оставив пустоту, которую постепенно заполняет гадостная тягучая солидность. Мда. Должно-то быть наоборот. Хотя это, возможно, просто отходняк. Слишком мало времени прошло, а я еще только учусь жить своим выбором.

— И, кстати, если захочешь уволиться, я препятствовать не буду, — ворвался в мои мысли шеф. — Но только есть ли в этом необходимость? Бросаться на тебя я, уж поверь, не собираюсь. И придираться из-за отказа тоже. Тем более, уволиться никогда не поздно.

— Ладно, убедили. Поедем завтра вместе.

— Да. А теперь пошли, поедим, наконец.

Во время ужина он ни разу не заговорил на запрещенную тему. Задавал вопросы по работе, спрашивал моего мнения насчет нее же. Ненавязчиво интересовался моей жизнью, вполне удовлетворяясь размытыми ответами. В итоге я даже слегка расслабилась и ради эксперимента заказала кофе. К сожалению, он снова оказался отвратительным. А еще на четыре звезды претендуют…

— Как тебе местная кухня? — Под конец спросил шеф. — Правда же, тает во рту? Я перед поездкой ознакомился с отзывами в интернете, они весьма лестные. Повар, говорят, из Франции…

Я удивилась.

— Да? Не заметила. По правде говоря, я от усталости почти не ощущаю вкуса. Наверное, спать пора…

На этом мы решили завершить ужин и разойтись по номерам.

Утром чудеса продолжились. После завтрака мы, как и договорились с вечера, загрузились в автомобиль и без подвоха поехали к партнеру шефа. По дороге он снова интересовался, оценила ли я завтрак, а я опять поймала себя на мысли, что сжевала еду, не обратив на нее особого внимания. В холле небольшого офисного здания Павел Дмитриевич подошел к ресепшену и отдал девушке папку с документами, попросив передать директору. Вот тут-то и случился небольшой конфуз. Двери лифта разъехались, и оттуда вышел, по всей видимости, тот самый партнер шефа. Он увидел нас и с изумлением воскликнул:

— Павел. Ты чего тут? У нас же ближайший общий сбор только через месяц назначен? Или что-то важное? А чего не позвонил, что будешь?

— Да я так… документы вот завез, — смутился шеф.

— Зачем? Срочного же нет ничего. Отдал бы своему секретарю, она бы отправила по почте.

В этот момент я окончательно осознала, что командировка вовсе не являлась командировкой. Павел Дмитриевич просто воспользовался поводом, чтобы организовать свидание, прикрытое якобы деловыми целями.

Однако напряжение быстро рассеялось. Весь обратный путь он даже не заикался об отношениях, зато чрезмерно оживленно болтал на все остальные темы. Даже о себе рассказывал, правда, я не слушала. Улыбалась, кивала, но попроси он повторить последнюю фразу, я бы не смогла этого сделать. Кроме того, я, почему-то, никак не могла согреться. В последние дни такое бывало нередко. Просто приступами становилось холодно. Причем, неважно, где я в этот момент находилась — на улице или в горячей ванне. Опасаясь проявлений джентльменства, я старалась ежиться не так откровенно. Еще предложит, чего доброго, свою кофту. От подобной мысли меня непроизвольно передергивало.

На следующий день я, как ни в чем не бывало, вышла на работу. Коллеги, конечно, доставали вопросами и намеками на нашу совместную поездку, но через пару дней успокоились, видя, что мы по-прежнему домой расходимся порознь — он едет, а я пешочком. К тому же теперь он иногда подвозил Веру после моего прошлого спонтанного замечания, что она живет поблизости от него. Это еще больше снимало подозрения. Хоть девчонки и ворчали об упущенном мной, дурехой, шансе соблазнить босса во время командировки. Но видя, как я шарахаюсь от подобных разговоров, а то и ухожу на полуслове, они, наконец, снизили обороты.

Однако кое-что все же поменялось, правда, не столь резко. Павел Дмитриевич постепенно стал проводить все больше времени вне кабинета, в общем зале. Он устраивал частые планерки, общался со всеми и даже на обед стал ходить в то же кафе, что и большинство из нас. Раньше я все больше садилась с дизайнером Сергеем, стараясь держаться в стороне от женской части коллектива. Но теперь шеф как-то незаметно начал собирать всех за одним столиком, придвигая еще один в случае надобности. К тому же он взялся организовывать вечера боулинга "для сплочения коллектива". К счастью, участие в них было сугубо добровольное, так что я вежливо отказывалась от уговоров и ровно в шесть вечера собиралась домой. Даже не из-за опаски снова нарваться на ухаживания, а просто потому, что мне не хотелось. Мысль о проведении досуга вне дома вызывала стойкое отторжение. Не хотелось ни шумных гуляний, ни дружеских разговоров, ни даже тихого похода в кино.

Через неделю после нашей поездки Павел Дмитриевич заявил, что собирается запустить крупную рекламную кампанию и назначил меня ответственной. Это вылилось в бесконечное количество обсуждений. К счастью, он не компрометировал меня уединением за закрытой дверью кабинета, а, напротив, садился за центральный стол в общем зале, где мы общались на глазах у всех. Честно говоря, я даже увлеклась сложной задачей и начала получать некоторое удовольствие от поисков путей для достижения нужного результата. Особенно учитывая, что шеф постоянно спрашивал у меня совета и хвалил за хорошие идеи. Иногда он подзывал кого-то еще, если возникал вопрос, к примеру, по финансам или касающийся юридических аспектов, так что повода для сплетен мы не давали. Однако вот так, незаметно, мы стали ежедневно плотно взаимодействовать, разрабатывая стратегию продвижения. Еще бы только не эта хроническая усталость… в последнее время никак не получалось выспаться, из-за чего эмоции словно накрылись снежным колпаком. Каждую ночь ворочаясь на постели и засыпая урывками, я безуспешно пыталась вычислить причину этой тревожности. Ну и итог — мешки под глазами, да вялость. Мама начала покупать мне витамины, но пока заметного эффекта не наблюдалось. Что интересно, шеф, напротив, расценивал возникшую апатию как проявление хладнокровия, и периодически хвалил меня за редкостную стрессоустойчивость и даже прирожденную дипломатичность. Ведь любые возникающие споры я сразу сливала, признавая чужую правоту. Не искренне, а просто потому, что мне было все равно. А в остальном, жизнь вошла в свое нормальное русло, без рывков и перепадов.

К середине второй недели Павел Дмитриевич отозвал Настю с Верой в кабинет, пошептался там с ними, а потом в приказном порядке объявил, что планирует провести на природе тренинг по командообразованию. Участие — обязательное. Для этих целей уже на двое суток забронирована база отдыха за городом, так что в пятницу всем явиться на работу с вещами, нас будет ждать арендованный автобус.

— Что-то шефу очередная вожжа под хвост попала, — тихо ворчал Сергей. Я кивала. Остальные же, кажется, были возбуждены и довольны предстоящим мероприятием.

Пятничное утро выдалось еще более неприятным, чем все остальные. Я продрала глаза, привычно созерцая сбитую в ком простыню. Снова спалось хуже некуда, так что я всю ночь металась на постели. Мысль о предстоящей поездке вызывала глухое раздражение. Может, притвориться больной? Однако шеф пригрозил, что к тем, кто не явится, заедет лично. И как-то верилось, что в случае со мной он не преминет воплотить угрозу в жизнь.

Я с трудом отскребла себя от кровати и поползла в ванную. Мама уже гремела посудой на кухне. Как мы ее не увещевали, она все равно вставала значительно раньше, чтобы приготовить мне и папе завтрак. Иногда значительно раньше.

— Я купила кофе у соседки сверху, — сообщила она, увидев меня в дверях. — Она привезла зерна из Индии. Этот тебе точно должен понравиться. Натуральнее не придумаешь.

Я вяло кивнула и плюхнулась на стул. Шевелиться не хотелось.

— Опять бессонница? — Покачала головой мама, ставя передо мной ароматную кружку. Я сделала глоток и невольно поморщилась. Она только вздохнула. — И чего вашему шефу неймется? Не дает людям отдохнуть спокойно в законные выходные. Ох, не нравится он мне…

— Правда? — Я послала ей вымученную улыбку. — А чего так? Солидный мужчина, при деньгах, настроен серьезно.

— Мне кажется, в его присутствии ты как-то… вянешь, — удивила меня мама.

— Ты его и видела-то один раз.

— Зато тебя я вижу каждый день, — красиво парировала она.

— Шеф тут не причем, — зевнула я. — Это скорее нервы. Может, из-за напряженного проекта, не знаю.

— Угу, угу, — не поверила она. — Не забудь с собой теплую кофту положить. Не могу смотреть, как ты постоянно зябнешь.

На холодке перед офисным зданием уже толокся народец. Все переговаривались, ждали начальство и обещанный автобус. Я пришла одной из последних, втайне надеясь опоздать и появиться уже после общего отъезда. Не вышло.

— Настя, Вера и Саша поедут со мной, — бодро крикнул невесть откуда нарисовавшийся шеф. — Остальные — вон в тот автобус.

Я тоскливо обернулась и проводила глазами Сергея, который ободряюще подмигнул.

— Давайте, давайте, девчонки, — Поторопил румяный от морозца и отвратительно радостный Павел Дмитриевич. — Время поджимает.

Когда я подошла к машине, Вера с Настей уже вольготно расположились на заднем сидении, щедро оставив мне переднее. Я заподозрила злой умысел, но спорить не хотелось.

— Саша, мы тут решили на базе порадовать наших мужчин и приготовить им роскошный ужин, — хитренько глянув на меня, сказала наш бухгалтер, как только мы отъехали. — Заодно устроим небольшие кулинарные соревнования. А шеф попробует каждое блюдо и выберет победительницу.

— Да, девчонки предложили, а мне понравилась идея, — вступил довольный шеф. — Так что я арендовал там кафе на вечер.

— Впервые слышу об этом, — вяло сказала я. — Впрочем, неважно. Все равно я не собираюсь участвовать.

— Почему? — Ахнула Настя.

— Я готовить не умею и не люблю, — пожала плечами я.

Они на минуту замолчали, словно я ляпнула что-то неприличное.

— Представляю, чтобы было, скажи я мужу такие слова, — натянуто засмеялась, наконец, Вера.

— А чтобы было? — Нет, мне действительно интересно.

— Он бы меня на кухне запер вместе с плитой и запретил бы выходить, пока не научусь. Мужчин надо хорошо кормить, если хочешь счастливую семейную жизнь, — назидательно пояснила она.

— Согласен, — кивнул шеф.

— Эх, Вера, что ж ты замуж-то так рано вышла, — спокойно сказала я. — Из вас с Павлом Дмитриевичем могла бы получиться отличная пара. Ты готовишь, он ест — оба счастливы. Хорошо, когда людям надо для счастья так мало.

Они снова замолчали, то ли сраженные аргументом, то ли шокированные моим ответом. Романтичная Настя решила немного разрядить обстановку.

— А мне вот нравится видеть в фильмах, как мужчина приносит своей возлюбленной завтрак в постель, — мечтательно произнесла она.

— В жизни все не так, — хмыкнула Вера.

— Вера, ты неправильно формулируешь, — хладнокровно поправила я. — Правильная фраза в твоих устах должна звучать "у меня все не так".

— А ты что видела мужчин, которые постоянно бегают по утрам с подносами для возлюбленной? — Уязвленно вспыхнула она. — Я могу допустить такой сценарий, только если парень страшен, как смертный грех и пытается удержать свою пассию любыми способами.

— Возможно, ты и права, — устало согласилась я. Надоело спорить.

— Конечно, права, — Вера тоже успокоилась. — Ну или, в крайнем случае, на подобное обращение может претендовать несусветная красотка. Так что нам с вами точно не светит.

— Вы — красавицы, — дипломатично вставил шеф, но было видно, что он, в общем-то, согласен.

— Я предлагаю компромисс, — вдруг снова встряла Настя. — Павел Дмитриевич принесет утром Саше завтрак в постель и тогда все окажутся правы.

— Отличная мысль, — Тут же поддержала Вера. — В этом случае я публично признаю, что есть красавцы-мужчины, способные на романтические жесты. Хотя шеф и так, я считаю, неприлично близок к идеалу. — Тоже мне, красавец. Чтобы она сказала тогда, увидев Гелиана…

— Я готов, — Весело согласился шеф, лукаво поглядывая на меня. — Решено. Ради мира среди моего любимого коллектива торжественно обязуюсь завтра утром…

— Не совсем верно, — вяло перебила я. — Слегка перепутали адресат. Доказательство нужно было не мне, а Насте. Так что правильно будет завтрак в постель принести ей. Пусть девушка убедится, что мечты реальны. А я не нуждаюсь в доказательствах по той простой причине, что мне уже неоднократно приносили завтрак в постель.

— Кто? — Воскликнула Настя.

— Ну, уж не мама, — я откинула голову на сиденье и прикрыла глаза. Кажется, эти трое что-то затевают. Вот уже второй раз я пресекаю какую-то игру. Сначала хотели втянуть меня в конкурс, главным судьей которого должен выступать шеф. Как только отказалась, они втроем с редкостным единодушием едва не утвердили его появление в моей спальне. Может, совпадение? Надеюсь, да. Понаблюдаем…

На базе мы быстро выгрузились и разбежались выбирать себе комнаты. Я сделала вид, что не услышала окрик шефа и успела урвать комнатушку на втором этаже, когда все остальные поблизости уже были заняты нашими сотрудниками. Специально подгадала так, чтобы снизить вероятность нежеланных соседей и помешать коварному плану моих попутчиков, в случае, если таковой существовал. Подозрения еще более укрепились, когда сгрудив вещи и заперев за собой временное жилье, я спустилась вниз.

— Саша, — Громогласно воскликнула Вера. — Мы с Настей тебе присмотрели тут комнату рядом с нами. Ее занял Даня, но он уже согласился поменяться, мы договорились.

Я метнула взгляд в указанном направлении и хмыкнула. Там, по соседству шеф заносил свои сумки. Получается, если я соглашусь, то он окажется прямо через стенку. Ну уж нет, дудки.

— Спасибо, Даня, — ответила я. — Но ты заселяйся, мне больше та комната понравилась. Не люблю первые этажи.

Парень кивнул и под недовольным взглядом Павла Дмитриевича зашел обратно.

— Ну ты чего, — засуетилась Настя, судорожно подыскивая аргументы. — Здесь же лучше. Да и в гости друг к другу ходить удобнее…

— А зачем нам в гости ходить? Мы же на тренинг приехали, так что комнаты только для ночевки, — равнодушно пожала плечами я и вышла на улицу, пресекая последующие возражения.

Основная часть тренинга планировалась на завтра, а сегодня мы обживались и готовились к вечерним конкурсам. Помимо кулинарного, шеф задумал что-то еще дабы "сплотить" коллектив. Я ничего хорошего от него не ждала, поэтому всячески старалась держаться подальше от назойливой троицы. До темноты мне это успешно удавалось, а вот потом я все-таки попала в расставленную ловушку. Просто потому, что ошиблась с определением объема заговора.

На кулинарном соревновании победила Нина, наш руководитель отдела продаж. В награду шеф лично подарил ей ручку-паркер в кожаной коробочке. А потом мы расположились за столом и принялись употреблять все наготовленное, попутно участвуя в продолжении программы. Конкурсы, задуманные Павлом Дмитриевичем, не отличались ничем особенным. Мы наперегонки вылавливали яблоки ртом из воды, бегали вокруг стульев, передавали коленями бутылку на скорость и прочее в том же духе. Всем было весело, а я старалась всячески увильнуть, с вялым удивлением рассматривая кучу раскрасневшегося от беготни и вина участников. Мне казалось, будто я сижу в каком-то коконе и наблюдаю оттуда за людьми, с которыми не имею ничего общего. Что я тут делаю? Это же чужой мир, странные забавы и какие-то ужасные перекошенные лица вокруг, словно в замедленной съемке. У меня опять начался озноб, еда из безвкусной (к чему я уже привыкла) стала откровенно противной. Будто жуешь пластилин с мазутом. Теперь, оказавшись вне дома, вне привычной безопасной обстановки, я не смогла обуздать своих демонов. В горле встал ком и нечто внутри, миллион раз задавленное, медленно начало двигаться к поверхности. Я пока не понимала, что это, но чувствовала, как ненависть, вспыхнувшая было к окружающим, сменяется детским недоумением и даже обидой. Зачем я здесь? Это же чужая жизнь и она мне, мягко говоря, не нравится. Коллеги воспринимались орущими, ржущими чудовищами, с помощью кровавой жижи в бокалах радостно избавляющимися от последних границ приличия.

Когда еда была съедена, и дело шло к завершению вечера, объявили еще один конкурс. В этот раз увильнуть не удалось, выбрали меня. Погруженная в болото неприятия, я утратила бдительность и не успела улизнуть. Мне и еще одной девушке завязали глаза и поставили задачу преодолеть небольшую полосу препятствий, подчиняясь только голосовым командам координатора. Руками пользоваться было запрещено, их попросили убрать за спину. Выигрывает тот, кто быстрее преодолеет дистанцию. По правде говоря, мне лично было все равно, выиграю я или нет. Поэтому особо стараться не имело смысла.

— Здесь натянута веревка, осторожно перешагивай… — слышала я голос и подчинялась инструкциям. Переступить, наклониться, пройти боком… я равнодушно выполняла несложные команды, желая, чтобы все поскорее закончилось. Рядом раздавались указания другому участнику.

— Ты почти победила, — сказал мой координатор. — Теперь аккуратно потянись губами вперед и возьми из моих рук кусок яблока.

Я потянулась и наткнулась на чье-то лицо. Чужие губы впились в мои, язык на секунду скользнул в рот. Лишь на секунду, но… Я замерла, как от выстрела. Словно сквозь вату раздался топот и хихиканье. С меня сняли повязку, и я увидела улыбающегося шефа с ней в руках. Остальные, как выяснилось, дружно сбежали и прикрыли за собой дверь, оставив нас наедине. Где-то в отдалении слышался смех и глухие голоса, а я… все стояла в той же позе. Шок был так велик, что мышцы, казалось, одеревенели.

— Саша… — прочувствованно начал шеф, но тут, наконец, кокон лопнул. Готова поклясться, что услышала звон разбитого стекла. По щекам неконтролируемо побежали слезы. Да что там, они хлынули рекой. Я не всхлипывала при этом, просто стояла и ощущала, как намокает лицо, видела, как размывается картинка.

Мои демоны, наконец, вырвались. Многократно задавленное нечто обрело свободу. Апатия сменилась настоящей бурей эмоций. Вся замаскированная боль, тоска и даже страх, да что там, ослепляющий ужас последних дней вырвались наружу. Я больше не могла прятать их внутри, украшая бантиками и называя другими именами. Только дав им выход, наконец, получилось увидеть правду, надежно скрытую на самом дне. Боже, как она проста. Я. Люблю. Гелиана. И мне без него не просто плохо. Кажется, я умираю.

— Что с тобой? — Испуганно спросил Павел Дмитриевич, и снова протянул ко мне руки, желая, видимо, успокоить.

Я шарахнулась назад, глядя на него с омерзением. Как он смел дотронуться до меня своим ртом? Гнев вспыхнул, как сухая трава. Не особо контролируя себя, я принялась отплевываться, а потом рукавом оттирать губы, едва не сдирая кожу.

— Ты что, перепила? — Неуверенно спросил шеф и сделал еще шаг по направлению ко мне.

— Я вообще не пила в отличие от вас, — прошипела я и изо всех сил залепила ему пощечину, едва не вывихнув руку. Мне было больно. Очень. Но ему явно больнее.

Пока он не опомнился, я развернулась и побежала. К счастью, дверь оказалась только прикрытой. Вихрем промчавшись мимо коллег, томящихся в ожидании счастливой развязки от воссоединения двух сердец (ненавижу), я бросилась в лес. Бежала так, как никогда прежде. Неслась, оставляя волосы на сучьях, и ощущая, как ветки хлещут по лицу. Вокруг было темно, но я знала, что в этой стороне чуть дальше расположен обрыв, с которого открывается шикарный вид. Это одна из известных местных достопримечательностей и днем мы успели туда сходить с ребятами. Так и оказалось. Ворвавшись в просвет, остановилась на краю. Я задыхалась от слез и быстрого бега. Мне было так плохо, как никогда. Сердце закололо. Но я обрадовалась этому, как подарку. Мысль умереть показалась счастливым избавлением. Последние недели "нормальной" жизни были адскими, и теперь я видела это. Вот почему еда утратила вкус и краски стали тусклыми, практически как в черно-белом кино. Я сама оттолкнула того, без кого существование становилось бессмысленным, невыносимым адом. Боже… вот что он хотел донести мне год за годом. А теперь он ушел. Ушел. Я, наконец, зарыдала, как маленькая девочка и некрасиво села прямо на сырую холодную землю. Все, не могу больше… а если я никогда его не увижу? Тогда уж лучше прямо сейчас шагнуть с обрыва…

— Медок… — раздался сзади знакомый голос. Горячие руки легко вздернули меня вверх и поставили на ноги.

Я резко обернулась и, не веря себе, уставилась на Гелиана. Он шагнул назад, давая мне время осознать свое присутствие. Хорошо же я, должно быть, выглядела. Вся в слезах, растрепанная и с грязью на штанах.

— Ты… — изо рта вырвался маловразумительный сип. — Это ты?

— Я, — он смотрел на меня, не делая больше попытки сократить расстояние. Может, разлюбил? Обиделся и решил больше не тратить время на достижение взаимности от упрямой и глупой девчонки? От подобной мысли стало больно. Но тогда что он делает здесь?

Не знаю, долго ли я стояла. Время, кажется, остановилось. Минуты тикали одна за другой, а мы все торчали на обрыве и пялились друг на друга. Мне казалось, что если я отведу взгляд хоть на мгновение — он исчезнет. Чем же руководствовался в этот момент он — не знаю.

Наконец, ступор кончился. Самым неожиданным образом. В свое оправдание скажу, что в этот момент очень плохо контролировала себя, действуя, мягко говоря, неадекватно.

Я кинулась на него и начала изо всех сил бить кулаками в грудь до тех пор, пока он не перехватил их. Вроде бы мягко, но вырваться невозможно. Его темные и глубокие, как космос, глаза не были по обыкновению насмешливы, он смотрел цепко и серьезно. Очень серьезно. Я рванулась еще раз и обмякла, осознав бесполезность собственных усилий.

— Отпусти, — попросила, закусывая губы, чтобы опять не расплакаться и не показать свою слабость.

— Нет, — жестковато ответил он. — Ты разве еще не поняла? Я никогда тебя не отпущу.

— Но ведь ты бросил меня, — Вопреки логике и здравому смыслу сейчас это показалось предательством.

— С ума сошла? — Гелиан чуть потянул руки в стороны, вынудив упасть на грудь всем весом. — Я же не могу без тебя дышать.

Осознание сказанного заставило замереть. Горло сдавило, и слезы снова хлынули потоком. Это выходило напряжение последних недель, бессмысленных и пустых, как небо без звезд. Стало холодно, мир показался отвратительно неуютным, а единственный источник тепла и радости стоял прямо передо мной.

— Согрей меня, — попросила, не слыша собственного голоса.

Он с недоверием вгляделся в мое лицо, отыскивая там признаки обычного отторжения. Не нашел.

— Ты сказала… — медленно начал он, а я поняла, в чем причина его предыдущего бездействия. Он не был уверен, что я обрадуюсь ему. Боялся реакции. Ведь я столько лет отталкивала его. Поэтому Гелиан ждал первого шага. Хотел понять, изменилось ли что-то за это время.

— Я люблю тебя, — я произнесла эти слова громко и отчетливо. — Я люблю тебя, Гелиан.

О, это выражение его лица. Оно стоило всех этих лет и каждой минуты. Кожа моментально покрылась мурашками. Право слово, теперь и умереть не жаль. Взрывная смесь ужасающего по своим масштабам потрясения, замешанного на застарелой многолетней боли, о которой я даже не подозревала, и дикой, ослепительной радости.

На мгновение я вновь увидела мальчишку из песочницы и впервые в голове мелькнула мысль, как плохо ему было все это время. Быть отвергаемым раз за разом… снова и снова… мне стало ужасно стыдно.

— Медок, ты понимаешь, что пути назад нет? — Серьезно уточнил он, сжимая объятия все сильнее. — Теперь легче сбежать от собственного дыхания, чем от меня. Я навсегда забираю тебя у этого мерзкого мира и никогда ему больше не отдам.

— Звучит жутко, словно договор с дьяволом, — засмеялась я, чувствуя огромное облегчение. — И я, кстати, согласна.

— Конечно, согласна, — он зарылся одной рукой в мои взлохмаченные волосы, глубоко, по-звериному втягивая их запах. — Куда ты от меня теперь денешься, любимая.