Демон-Экзорцист II

Глава 16

Мы с Арсением Павловичем сорвались с места и рванули в соседнюю комнату, где лежала Альбина.

Она корчилась в судорогах на кровати и кричала:

— Помогите!.. — её голос был сдавленным, охрипшим. — Помо-помогите!

Её кожа раскраснелась, налилась неестественным багровым оттенком. Даже с расстояния нескольких шагов я ощущал, какой жар исходит от её тела.

Альбина вскрикнула ещё раз и отключилась.

Создавалось ощущение, будто девушка не просто сгорает заживо… Нет. Как будто её кровь прямо сейчас закипает! Святые, какую же адскую боль она сейчас испытывает…

Арсений Павлович подскочил к дочери, положил руку на лоб и тут же отдёрнул.

— Чёрт… — выругался он. — Да у неё температура под пятьдесят! И продолжает быстро подниматься!

Хоть я и не был лекарем, но прекрасно понимал — с такой температурой обычные люди уже не живут.

И дело тут не просто в лихорадке. Наследственный дар девушки помогает ей выжить — её клетки хорошо регенерируют, восстанавливают сами себя. Вероятнее всего, у них развилась невосприимчивость к высоким температурам. Такое нередко встречалось как раз у лекарей и пиромантов. Либо же это влияние мира демонов, где твари поддерживали её жизнь в адских условиях.

Сейчас было важнее другое. Вечно регенерация продолжаться не может… На внутреннее исцеление Альбина тратит свои силы, сейчас ещё Арсений Павлович принялся водить над ней руками, чтобы облегчить состояние… но этого надолго не хватит.

— Что будем делать? — спросил я у лекаря.

— Охлаждать, — коротко ответил он. — Состояние нестабильно, сейчас я мало что могу сделать.

— Как это сделать?

— Берём её и несём в ванну. Только учтите… она может обжечь, — сказал Арсений Павлович, взглянув мне прямо в глаза.

Так он спросил: готов ли я на ещё одну небольшую жертву… ради его дочери. Один он навряд ли сможет дотащить девушку до ванны. И дело как раз в том, что температура её тела растёт с каждым мгновением, он боится не справиться и уронить её.

Я решительно кивнул. Был готов. Тем более после того, как в моей голове поселился Легион, боль значительно притупилась. Мне это будет легче, чем обычному человеку.

Мы подхватили Альбину. Жар от тела ощущался даже через её ночную сорочку.

Мы быстро донесли её до ванной и аккуратно опустили в неё.

Лекарь тут же включил холодную воду. Струя с шипением ударилась о горячую кожу Альбины, и над ванной тотчас поднялся густой пар.

Вода мгновенно испарялась, наполняя помещение горячим, влажным туманом. Видимость стала почти нулевой.

— Я пока попробую найти причину, что привело к повышению температуры, — сказал лекарь, положив ладони на голову дочери.

Они загорелись ярким белым светом, и это было видно даже через туман.

Я распахнул дверь в коридор и метнулся на кухню, это было самое ближайшее помещение с окном. Его нужно было открыть.

Когда вернулся, Арсений Павлович всё ещё стоял возле дочери.

— Как она? — спросил я.

— Лучше… Но температура не сбивается, — тревожно ответил он.

Наверняка это были последствия принятия зелий.

— Помните, я говорил вам, что её пичкали зельями несколько недель перед проведением ритуала для принесения в жертву?

— Помню… Но я и представить не мог, что они вызывают такие последствия, — ответил Арсений Павлович. — Никогда не сталкивался. Но и людей раньше из миров демонов не возвращали.

— Орден экзорцистов мало что о них знает. Разве что в самых общих чертах… Мы не можем знать состава и точного воздействия.

Альбина застонала, и внимание Арсения Павловича вновь направилось на неё. Он отдавал дочери магию, не жалея самого себя, а ведь так можно и выгореть!

— Сань! — позвал меня демон.

— Я занят! — мысленно отозвался я.

— А я могу помочь! — заявил Легион.

Неожиданно…

— Как? — спросил я, не отрывая взгляда от девушки.

Мне искренне хотелось ей помочь.

— Смотри. Наверняка ей давали жаровую настойку.

— Что ещё за настойка? — уточнил я.

— Короче, это такая хреновина, делается из грибов, которые растут на лавовой почве.

— Ты о чём вообще? — я пока плохо понимал суть.

Демонические эманации уничтожают всё живое.

— Ты видел её. Она постоянно полыхала в том мире. Помнишь?

— Да, помню… Хочешь сказать, в этом пламени ещё и грибы растут?

Удивительно, что в том мире демонов вообще что-то может расти.

— Ага. И вот именно эти грибы позволяют жертве увеличить жизненную энергию до максимума.

— И?..

— Прикол в том, что когда концентрация достигает пика, душа просто не в силах удержать столько энергии. Она лопается. И вот это сейчас с ней и происходит.

— То есть она… взрывается изнутри?

Я вмиг понял, что скоро произойдёт с Альбиной. И это меня ужаснуло.

— Примерно так. Обычно вся эта энергия высвобождается во время ритуала и распределяется между демонами. Но ты спас эту девку раньше времени. Поэтому высвобождения не произошло, — пояснил демон.

— А ты не мог сказать этого раньше? Знал же, что такое произойдёт!

— Я вообще надеялся, что ты её не спасёшь. Оставишь там, или она сдохнет по пути.

— И что мне теперь с этим делать?

— Хороший вопрос… Я ещё не встречал случаев, чтобы жертв подобных ритуалов вообще спасали. Но в теории… Если ты уменьшишь количество её жизненной энергии до привычного уровня, как у любого человека, это должно сработать. Зелья расширили её и прекратили свою работу, дальше процесс продолжаться не должен.

— И как вытянуть из неё эту энергию? — уточнил я.

Демон на мгновение замолчал.

— Грань Пожирателя.

— Что? — я не совсем понял.

Да что скрывать, у нас часто проблемы с пониманием!

— У дара Прародителя демонов много граней. И одна из них — Грань Пожирателя, — пояснил демон.

— И что она делает?

— Ты можешь поглотить душу полностью. А можешь частично, — неохотно объяснил демон.

Он снова раскрыл мне один из своих секретов. Но на этот раз — не потому, что был вынужден это сделать, чтобы спасти меня или себя. А потому что захотел помочь.

И это вызывало у меня странное чувство.

Не первый раз я уже вижу подобные противоречия в поведении своего подселенца…

Будто враг, который сидит у меня в голове, не совсем тот, за кого себя выдаёт. Не совсем тот, кем хочет казаться.

— Нет, я — самое ужасное существо во Вселенной. Запомни это, — прорычал Легион.

— Ага, конечно, — усмехнулся я.

Затем повернулся к Арсению Павловичу:

— Кажется, я знаю, как ей помочь. Но у меня будет к вам просьба. Довольно странная, но вы должны мне довериться.

Я посмотрел лекарю в глаза. Он без колебаний кивнул:

— Что нужно делать? — спросил он тихо.

— Оставьте меня с Альбиной наедине. Минут на десять. Возможно, мне удастся убрать влияние демонических зелий. Но для этого мне нужно сосредоточиться.

— Хорошо, — сразу ответил Арсений Павлович и вышел из ванной.

Сейчас у лекаря не было особого выбора… Поэтому ему снова пришлось доверить жизнь своей дочери мне.

Дверь в ванну осталась открытой, но я услышал, как Арсений Павлович прошёл в спальню и закрылся там. Больше в доме никого не было. Как только я привёз сюда Альбину, лекарь отпустил обоих своих слуг.

Что ж, теперь мне никто не помешает. И никто не увидит ничего подозрительного…

Капли воды скатывались по бледному лицу девушки. Белые, мокрые волосы струились по её лицу, почти сливаясь с ним по цвету.

Краснота ушла под воздействием ледяной воды. Но температура всё ещё не спадала. Странный парадокс, но магия и не на такое способна.

Впрочем, нет времени размышлять об этом.

Как сказал Легион, сейчас Альбина — бомба замедленного действия. И если ничего не предпринять, очень скоро она погибнет.

Я провёл тыльной стороной ладони по щеке Альбины. Она всё ещё была горячей, но уже не обжигала. Ожоги на моих руках, полученные во время переноса в ванну, Арсений Павлович успел залечить.

— Всё будет хорошо… — прошептал я.

Пальцы на моей руке вытянулись, приобретая демонические очертания. Синие языки пламени сорвались с родовой печати и устремились вниз.

Я приложил ладонь к шее девушки и прикрыл глаза. Теперь начиналось самое сложное — не опустошить её до самого дна.

Капля за каплей я втягивал в себя её жизненную энергию…

От этого у меня прибавлялось сил. Но в то же время эта энергия была какой-то… неправильной. Искусственной. От неё кружилась голова, как после затяжки первой сигаретой.

Именно так демоны расширяли естественный источник жизненной силы в теле Альбины. Они накачивали её зельями, заставляя собственный жизненный поток расти до тех пор, пока тело не начинало разрушаться изнутри.

А я продолжал. Капля за каплей вся эта энергия перетекала ко мне.

Нельзя было упустить ни одной детали. Малейшая ошибка могла стоить Альбине жизни…

Внезапно девушка распахнула глаза и резко втянула ртом воздух. Я мгновенно убрал руку. Хорошо, что в помещении всё ещё клубился пар, она не увидела, кто её касался.

Быстро вернув руке человеческий облик, я наклонился к ней и начал говорить:

— Всё хорошо. Твой отец сейчас подойдёт.

Она тяжело дышала, не в силах вымолвить ни слова. Всё её тело дрожало.

Жар ушёл… и на смену ему пришёл холод от продолжающей литься воды.

Я спешно выключил ледяную воду. Во время самого процесса забора энергии мне было не до того, чтобы думать о температуре.

— Арсений Павлович! — крикнул я.

Он ворвался в ванную буквально через пару секунд.

— Альбина! — вскрикнул он и бросился к дочери. — Ты как?

— Я не… не понимаю… — пробормотала она. — Ни-ничего не понимаю…

Она озиралась по сторонам, словно впервые видела это место. Глаза были полны растерянности и ужаса.

— Что со мной было?.. — переспросила она.

Она провела в мирах демонов долгое время. Одержимой Альбина была лишь первые пару дней, когда её туда переместили. Остального времени с лихвой хватило, чтобы хорошо запомнить этот кошмар…

Но, видимо, психика активировала защитную реакцию — Альбина восприняла всё как страшный сон. Или же ей хотелось, чтобы так оно и было.

Но факт оставался фактом, сейчас девушка инстинктивно отторгала суровую реальность.

Может, это и к лучшему. Пусть считает всё случившееся обычным кошмаром. Лучше так, чем помнить то, через что она на самом деле прошла.

— Всё хорошо. Ты дома, — повторил Арсений Павлович и аккуратно поднял дочь из ванны. — Ты долго болела. Была в коме. Бредила… Мы уже потеряли надежду спасти тебя.

— Правда?.. — слабо улыбнулась она, будто именно этого ответа и ждала.

Будто понимала, что отец врёт… но так хотела в это поверить. Она нуждалась в этой лжи — как в спасательном круге.

— Да, — ответил лекарь.

И я тоже не стал говорить ей правду. Пускай так. Так и правда лучше…

Теперь главное — чтобы новости о возвращении Альбины не просочились в СМИ. Иначе вся правда сразу выльется наружу.

Арсений Павлович отнёс дочь в её спальню. Я тем временем прошёл на кухню и дождался его там.

Он вскоре вернулся и снова поблагодарил меня — с усталостью, облегчением и искренностью. И наконец нам удалось дозвониться до его знакомого — лекаря в ранге архимага.

— Василий Валерьевич, день добрый, — сказал Арсений Павлович, поставив звонок на громкую связь.

— Добрый, Арсений Павлович. Чем обязан? — голос на том конце звучал устало и раздражённо.

Нам явно не были рады.

— Да так… решил узнать, как у вас дела.

— С нашей прошлой встречи ничего не изменилось, — сухо отрезал Василий Валерьевич. — Вы же звоните по делу?

— А как вы догадались? — усмехнулся Арсений.

— Мы с вами не в тех отношениях, чтобы вы звонили просто так, — тяжело вздохнул голос из трубки.

— Есть такое… — признал Арсений. — Тогда перейду к делу, чтобы не мучить ни вас, ни себя долгими прелюдиями. У меня есть знакомый, которому крайне необходима помощь лекаря-архимага.

— Хм… Почему я должен ему помогать? — пробурчал Василий Валерьевич.

— Потому что вы помните о Петрове.

На другом конце повисла тишина. Густая и красноречивая. Ответ был получен и без слов — Петрова он помнил.

— Что конкретно нужно вашему знакомому? — наконец спросил Василий Валерьевич.

— Ничего сложного для вашего уровня. Восстановить тело после магических ожогов, вызванных одержимостью и изгнанием демона.

— Я могу это сделать. Но взамен вы… забудете о моём существовании и о том случае.

— Хорошо, — спокойно ответил Арсений Павлович. — Эти условия меня вполне устраивают.

— Но верить вам на слово я не могу. Поэтому попрошу принести особую клятву. Вы понимаете, о чём я?

— Да, понимаю.

Ещё бы он просто так согласился! К сожалению, даже среди лекарей часто встречаются те, у кого на первом месте стоит только своя выгода.

— В таком случае, когда дело будет сделано, мы встретимся, и я всё сделаю, — пообещал Арсений Петрович.

— Нет, вы не поняли. Сделаем это заранее, — настоял Василий Валерьевич.

— Тогда как я могу быть уверен, что вы выполните свою часть?

— Разве моё слово для вас ничего не значит? — повысил голос архимаг.

Этот человек мне уже не нравился. Но если выбирать между ним и Василевскими, то выбор очевиден.

— Хах… После случая с Петровым ваше слово мало что значит, — спокойно ответил Арсений Павлович. — Но… предлагаю компромисс. Мы встретимся заранее, и вы пообещаете понятным нам обоим образом, что не станете юлить с лечением моего знакомого, а я пообещаю вас забыть. Такое вас устроит?

— Да, вполне, — неохотно согласился Василий. — Отправляйте ко мне своего знакомого. Только учтите: я буду в столице не раньше понедельника.

— Понял, хорошо.

— Но сразу предупреждаю: процесс лечения долгий. Он займёт около месяца. Если всё так, как вы описали — подобные ожоги даже архонты не лечат быстро.

— Да, понимаю.

— Хорошо, тогда до встречи. В понедельник вас наберу и договоримся о встрече, — сказал Василий Валерьевич.

Арсений Павлович сбросил звонок. Затем переписал номер Василия Валерьевича на листок бумаги и протянул его мне:

— Когда лечение будет завершено, сообщите мне, Александр Олегович. Подойду и удостоверюсь, что всё прошло успешно. Это меньшее, что я могу для вас сделать.

— Это будет очень благородно с вашей стороны, — кивнул я.

— И ещё… — добавил он, посмотрев на меня серьёзно. — Если что-то пойдёт не так, я уже не смогу повлиять на Василия Валерьевича. Но вы — сможете.

— Слушаю, — ответил я.

— Василий Валерьевич работает по принципам, которые я, скажем так, не особо одобряю, — начал Арсений Павлович.

Он говорил сдержанно, но я чувствовал, что этот рассказ даётся ему непросто:

— В прошлом году нас обоих отправили помогать пострадавшим после пожара в Сколково. Случилось это на приёме у одного из аристократов. Там царил полный хаос. Тогда у Василия Валерьевича был выбор: спасти аристократа… или простого человека. Конечно же, он выбрал аристократа. А я подошёл уже после того, как он сделал свой выбор. У второго не оставалось шансов на спасение… чисто из-за времени.

— Чем он руководствовался?

— Одеждой, — с горечью усмехнулся Арсений. — Всё банально. Хотя тот, кого он выбрал, пострадал куда меньше.

— А что сделали вы?

— А я спас второго и при этом чуть не умер сам от истощения. Но я не знал, кто он. Просто не мог оставить человека умирать, когда был хоть малейший шанс его спасти. Василий тогда буквально настаивал, чтобы я бросил его и помог другим важным гостям.

Он замолчал на пару секунд, будто прокручивая в голове те события. Отвернулся к окну…

— Но уже на следующий день выяснилось, что тот, кого я спас… это был переодетый аристократ, — усмехнулся Арсений Павлович.

— Петров?

— Да. Именно он. Проник на бал под личиной обычного человека — хотел забрать дочь Сокольникова. Они вроде как хотели сбежать вместе в этот день, поскольку граф не одобрил этот брак.

Арсений Павлович скривился:

— То, что Василий отказался ему помогать, слышали многие. Это был громкий момент. Я тогда заступился за него. Сказал, что тел было не два, а три. Что он просто перепутал и говорил мне не о Петрове, а о каком-то слуге.

— И дело замяли?

— Да. Всё тихо сошло на нет.

— Но зачем вы это сделали? — поинтересовался я.

Арсений пожал плечами и с улыбкой ответил:

— Чтобы Василий остался мне должен. Как видите… пригодилось.

Я поблагодарил Арсения Павловича за помощь и за то, что поделился информацией, которая в будущем могла бы обезопасить меня от его старого знакомого, если тот вдруг решит схитрить во время лечения Бориса. Но этот вариант всё равно был лучше, чем идти на поводу у Василевских.

Затем я вызвал такси и отправился на другую встречу.

Центр Москвы сиял яркими огнями. Лёгкий моросящий дождь стекал по лобовому стеклу.

Перед встречей я успел переодеться. Покупать дорогущий костюм не стал — это было бы лишним. Обычная повседневная одежда: чёрная футболка, джинсы… Но поверх — хорошее пальто. В целом, выглядел я вполне прилично.

Я подошёл к ресторану «Мореман» на набережной ровно в назначенное время. Назвал свою фамилию хостес и, к своему удивлению, узнал, что на моё имя уже забронирован столик.

Хотя я этого не делал.

Зал ресторана встречал тёплым светом и приглушённой музыкой. Через панорамные окна открывался чудесный вид на Москву-реку. По воде неспешно проплывали корабли.

К столику подошла рыжеволосая официантка с приятной улыбкой. Она принесла большое меню и почти бесшумно удалилась.

Я начал пробегаться взглядом по позициям, как спустя три минуты к столу подошли те, ради встречи с кем я и пришёл сюда.

Братья Василевские. Дмитрий и Григорий.

С довольными ухмылками они уселись напротив, словно уже празднуя победу. Будто всё уже решено. Будто они уже дотянулись до меня и успели заполучить для каких-то своих целей.

Мы встретились взглядами. И прежде чем перейти к разговору, мы сделали заказ.

— Ваше благородие, надеюсь, вы понимаете, что нам пришлось передвинуть некоторые свои планы, чтобы в итоге встретиться с вами именно сегодня, — начал Дмитрий Василевский, старший из братьев. — Ваш отказ был для нас… неожиданностью. Но мы решили войти в ваше положение и согласились на перенос.

Он говорил с лёгкой насмешкой.

Дмитрий носил титул графа. Хотя на самом деле он не был самыми старшим в своей фамилии. Но Дмитрий как старший из наследников перенял титул от отца и стал распоряжаться активами.

Насколько мне было известно, его отец — Пётр Ильич — страдал от болезни Альцгеймера. Вести дела ему уже было тяжело, и Дмитрий взял бразды правления в свои руки. Хотя по факту, он делил их с Григорием поровну.

Я выпрямился, посмотрел прямо в глаза Дмитрию и спокойно ответил:

— Ваша светлость, надеюсь, вы понимаете, что я пришёл сюда только потому, что вам это было нужно.

Так намекал, что мой интерес здесь был минимален.

— Что, простите? — прищурился Дмитрий. — Насколько мне было известно, это вам требуется помощь.

— Нет. У вас устаревшие сведения. Нашему роду помощь не требуется, — спокойно ответил я. — Я пришёл лишь для того, чтобы понять, зачем вы вешали лапшу на уши моему брату.

— Какая неслыханная дерзость! — процедил Григорий, не сдерживая раздражение.

— Дерзость — это приглашать меня, чтобы рассказать, как вы выкупили с аукциона заброшенный завод моего дяди… прикрываясь «помощью» моему брату.

Я медленно наклонился вперёд и, не сводя с них взгляда, продолжил:

— Так что говорите прямо — с чего вдруг вам понадобилась эта рухлядь, которая два века стоит без дела?