Дело чести

Глава 27

Адмирал флота Аллен Хиггинс почувствовал знакомое сочетание остатков удивления, сожаления, опасения и удовольствия, когда вышел из лифта на флагманском мостике своего супердредноута. Он привык ощущать все эти чувства, но они стали острее в течение нескольких недель после того, как герцогиня Харрингтон возобновила командование Восьмым флотом и отправилась в систему Хевена.

Его удивление проистекало из того факта, что он, единственный из старой команды, сохранил свою позицию во флоте. Аллен Хиггинс был одним из флаг-офицеров, назначенным на адмиральскую должность Эдвардом Яначеком. Мало того, в результате брака он был связан с семьей Яначека. С учетом этих обстоятельств, он был поражен, что был оставлен на действительной военной службе и все еще мог называть флагманский мостик своим. Это было интересное свидетельство о графе Белой Гавани, так как одним из первых шагов Яначека, после назначения на пост Первого Лорда Адмиралтейства, была очистка ВМФ от любых протеже и союзников Белой Гавани. Он даже не делал вид, что чистки определяются чем то иным, а не его личной ненавистью к графу. Честно говоря, Хиггинс ожидал, что граф Александер — с которым он сам был практически не знаком, и с учетом его печально известного темперамента — тщательно выметет его ответной метлой. И, если быть честным перед самим собой, он вынужден был признать, что по итогам работы флота при отражении хевенитской операции "Танберболт", у Белой Гавани были для этого основания.

Тем не менее Адмиралтейство Белой Гавани показало удивительную степень терпимости. Возможно, потому что у него не было особого выбора. Вряд ли они могли уволить каждого действующего (и выжившего) флагмана, в конце концов, учитывая бешеное расширение флота, повлекшее за собой и спрос на опытных адмиралов. Впрочем Хиггинс не думал, что это верно в его случае. Вместо этого, к его немалому удивлению, новое Адмиралтейство ограничилось удалением наиболее возмутительных политических назначенцев Яначека и тех, кто своими действиями в боевых условиях окончательно доказал, что не подходит для боевого командования.

Учитывая тот незначительный факт, что Аллен Хиггинс был командиром станции Grendelsbane, когда хевенитская атака прошлась по ней катком, он ожидал найти себя в списке офицеров с пометкой "менее, чем пригоден к командованию". В конце концов, он был тем, кто потерял несколько сот ЛАКов и семь СД (П) уничтоженных Peep, у которого были только MDM и свои собственные ЛАКи. И тем, кто оставил систему в условиях атаки превосходящими силами противника — уничтожив при этом девятнадцать собственных НЛАК и семьдесят три современных корабля-стены, лежащих беспомощно в доках, для предотвращения их попадания в руки Peep. И, конечно, был еще "незначительный" вопрос о сорока тысячах рабочих верфи, которых он не смог взять с собой. Воспоминания об этом катастрофическом дне наполняли стыдом его разум и его эмоции.

И не смотря на Grendelsbane, Белая Гавань не списал его на берег. Он спрашивал себя, иногда, насколько это могло быть было связано с тем, что, хотя он был назначен Яначеком, он никогда не делал вид, что является его поклонником. Или с тем, что он был в ускоренном порядке отправлен Яначеком на половинный оклад "до полного отчета беспристрастной комиссии по расследованию", как только он вернулся на Мантикору. Правда главной причиной того, что он был оставлен Яначеком на действительной военной службе, был его брак с одной из его двоюродных сестер. Яначек держал его не потому, что он ценил его услуги или из-за родственной преданности, а в качестве комбинированного способа: с одной стороны избежать его критики, а с другой — сохранить мир в семье.

Хиггинс на самом деле чувствовал себя неуютно во время службы под Яначеком, тем более, что он знал почему эта возможность была ему предоставлена. Он заставил замолчать свою совесть, оправдывая себя, тем, что по крайней мере некоторые компетентные офицеры должны оставаться на службе. Но он был уверен, что Яначек по-настоящему никогда не доверял ему. Вероятно поэтому он и оказался на Grendelsbane, достаточно далеко от Яначека — с глаз долой, из сердца вон.

Это объясняло также почему Яначек решил, что его свояк это замечательный выбор, когда понадобился козел отпущения, чтобы отдать его на заклание, после внезапной, как молния катастрофы при Grendelsbane, во время руководства Адмиралтейством Яначека.

Был еще один циничный момент. Хиггинс был уверен, что решение Яначека назначить его козлом отпущения, было основным фактором в решении Белой Гавани, о его реабилитации. Своего рода "око за око, зуб за зуб". С другой стороны, Белая Гавань держал его в неведении до официального отчета комиссии по расследованию сдачи Grendelsbane, а одним из выводов Комиссии был вывод, что никто не смог бы сделать лучше, чем Хиггинс численную оценку шансов, на основании знаний о возможностях хевенитских вооружений, которыми он обладал в момент столкновения. Так что безусловно можно утверждать, что Белая Гавань, сэр Томас Caparelli, и сэр Люсьен Кортес решили предложить ему командование исключительно на основе этого доклада.

В моменты наименьшего цинизма, Хиггинс находил сложным это принять. Все же он был все еще более чем смущен причудой судьбы, которая поставила его во главе Флота Метрополии и, в процессе, превратила его в единственного Адмирала Флота в домашней системе Мантикора.

Он, конечно, не был бы здесь, если бы не огромные потери Королевского флота Мантикоры в битве при Мантикоре. К огромному удивлению Аллена Хиггинса он остался одним из дюжины самых старших флаг-офицеров всего флота в результате этого жесточайшего сражения. И когда герцогиня Харрингтон передала командование Флотом метрополии и возобновила командование Восьмым Флотом — или, вернее, когда набралось достаточно кораблей-стены Мантикоры и Альянса для восстановления Главного флота в дополнение к Восьмому — Аллен Хиггинс земенил ее. Или, скорее занял ее должность, так как вряд ли, кто-то может фактически заменить ее.

Хотя Хиггинс уважал достижения Александер-Харрингтон, он был также одним из тех офицеров, который хорошо знал о роли, которую СМИ играли в создании легенды о «Саламандре». К ее чести она, казалось, действительно попыталась избежать такой лести СМИ, но в сочетание с ее высоким положением на Грейсоне, и ее политическим статусом как одной из главных лидеров оппозиции правительству Высокого Хребта, это превращало ее в лучшую идею физического олицетворения богини войны, до тех пор, пока общественность Мантикоры была в этом заинтересована. И, в этом отношении, большинство на Флоте было заинтересовано в том же. Что превращало прыжок в ее «ботинки» в интересный опыт.

Собственное текущая должность у него самого вызывала опасения. В конце концов, независимо от того, насколько он хорош, его будут сравнивать с Себастьяном д'Орвилем, предыдущим командующим Главным флотом, который погиб в бою, или герцогиней Харрингтон, чей Восьмой флот спас домашнюю систему Звездной империи во время операция Беатрис. И, если продолжить мысль то, честно говоря, частично эти опасения были оправданы тем, что произошло в Grendelsbane. Бессмысленно пытаться делать вид, что эти не шрамы его. Он знал, что сомнения его не оставили и подсознательно он боится повторения. Он чувствовал бы себя гораздо комфортнее, если бы смог убедить себя, что молния не ударяет два раза в одно место. К сожалению так бывало. Вместо этого, он убеждал себя, что как Grendelsbane не был настоящей молнией, так и он не должен беспокоиться о глупых пословицах.

Что, подумал он, заставляет меня чувствовать себя намного лучше, когда я думаю об этом.

Его губы дрогнули, в очередной раз его мысли пролетели все тот же цикл по кругу, как и всегда в такие моменты. К счастью его чувство юмора выжило на Grendelsbane и в битве при Мантикоре. Оно стало более сухим, а иногда и более жестким, чем раньше, но оно никуда не делось, и он подозревал, что оно ему понадобится сейчас, когда Lacoon-1 вступил в силу. Лига не будет счастлива, когда они обнаружат, что Мантикора закрыла все туннельные переходы для любого трафика Солли. Или, что каждое мантикорское торговое судно в соларианском пространстве получило безальтернативный приказ об немедленном отзыве на Мантикору. А командир каждой станции получил приказ, уполномочивающий его предпринимать любые шаги, которые окажутся необходимы для защиты мантикорских судов, имущества и жизни граждан Мантикоры от действий Соларианской Лиги.

Нет, они точно не будут очень рады, подумал он. На самом деле, подумал он, глядя на герб своего флагмана, установленный на переборке рядом с дверью лифта, многие из них воскликнут имя его флагмана, хотя они никогда и не слышали о нем.

КЕВ "Немыслимый". Он не был уверен, что считает слово "немыслимый", подходящим для имени одного из кораблей Ее Величества, но это было, безусловно, достойное название для флагмана, в данных обстоятельствах.

"Что-то мне подсказывает, что вы не получили полетный план для меня," произнес спокойный терпеливый голос, а полковник гвардии землевладельца Харрингтон Эндрю ЛаФолле, пройдя через дверь кабинета, посмотрел на сказавшего это с искусно невинным выражением лица.

"Полетный план"? спросил он равнодушно. "О каком полетном плане идет речь?"

Сестра посмотрела на него, и древесный кот на краю стола Миранды ЛаФолле показал жест означающий смех.

"О том самом," сказала она со свирепым выражением лица, "для полета на Сфинкс. Вы помните о поездке на Сфинкс? На день рождения Клариссы?"

"Ах, этот план!" он улыбнулся ей. "Почему вы думаете, что я должен был сделать это? Вы отвечаете за такие вещи, когда землевладелец и Мак далеко, а не я!"

Миранда смотрела с негодованием еще немного, но улыбка, подрагивающая в уголках ее рта, выдали ее. Спустя мгновение она сдалась. Не было никакого смысла пытаться изменить ее старшего брата в таких случаях. Кроме того, она была бы разочарована, если бы ей это удалось… она так полагала.

— Хорошо, — сказала она. — Ты выиграл. Я сделаю приготовления к полету, но я не смогу этого сделать, пока ты не отдашь мне план обеспечения безопасности. Так где же он?

"Ну, у меня есть, кое-что прямо здесь", сказал он с усмешкой и бросил ей через стол чип. Она попробовала поймать его, но Фаррагут вытянул руку с длинными пальцами и аккуратно схватил чип в воздухе.

"Спасибо," сказала она коту, после того, как он передал ей чип. "Приятно видеть, что по крайней мере некоторые члены мужского племени способны на проявления вежливости", добавила она, демонстративно глядя на Андрея.

"Ха! Да он просто подлизывается к своему источнику сельдерея!"

Миранда засмеялась, и Эндрю подмигнул ей, затем махнул небрежно и вышел из кабинета. Она улыбалась еще несколько мгновений, потом покачала головой и вставила чип в считыватель. Файл заголовка появился на ее дисплее, и ее улыбка стала интенсивно превращаться в хмурое выражение, по мере того, как она изучала содержимое файла.

Она подумала, что вполне возможно — даже вероятно, — что очень много мантикорцев нашли бы мягко говоря смешным то, что файл с планом обеспечения безопасности однодневной поездки десятимесячного ребенка и его бабушки на день рождения своей тети, занимал больше пятидесяти страниц. Миранду ЛаФолле, однако, это совсем не удивляло, потому что упомянутая бабушка была матерью Землевладельца, а десятимесячный пассажир был Рауль Альфред Алистер Александер-Харрингтон, который когда-нибудь, бог даст, станет ее Землевладельцем.

Не то, чтобы она была бы где-то рядом, чтобы увидеть этот день. По крайней мере, она надеялась, что не будет, думала она со знакомым привкусом сладкой горечи. Она была уже слишком стара для пролонга, когда соглашение о союзе с Мантикорой сделал его доступным для планеты Грейсон. В пятьдесят, она была на тринадцать лет моложе чем Леди Харрингтон, но если бы кто-либо просто посмотрел на них двоих, то они подумали бы, что интервал был в два раза больший… и в другую сторону. Миранда конечно в этом смысле испытывала раздражение к мантикорцам, которые такую продолжительность жизни считали само собой разумеющейся, но она, в конце концов, пришла к согласию с собой. Или думала, что пришла. И если ни она, ни Эндрю никогда не смогут воспользоваться пролонгом, то их младшие братья и сестры, как и ее брат Михей — смогут.

Она сидела, глядя на символы на дисплее, в течение нескольких секунд, затем покачала головой с усмешкой. Есть более важные дела, чем сидеть и жалеть себя, сказала она едко и вернулась к плану Эндрю.

— "Это самая глупая идея о которой я слышал! У нас, вообще то, тут куча более срочных и важных вещей! И если что-то действительно случиться со станцией, у кого черт побери будет время добраться до поганых спас-капсул?"

Энсин Паоло д'Ареццо почувствовал сильное желание задушить лейтенанта Энтони Беркли. К сожалению, ему не хватало способностей Хелен Зилвицки в этой части. Или, возможно, к счастью, с учетом того факта, что Беркли был полный старший лейтенант, а значит неизбежно последовали бы всякие скользкие вопросы типа "убийство вышестоящего начальника Звездной империи, находящейся в состоянии войны" и тому подобное. Он сомневался, что военно-полевой суд согласится с его причиной — "… потому что покойный был безнадежный идиот" — и посчитает ее достаточным основанием для нарушения статьи девять. Хотя, если члены суда на самом деле знал, Беркли…

"И еще одно," продолжал лейтенант, размахивая правой рукой с вытянутым указательным пальцем, подчеркивая свою точку зрения, "Эти недоумки хотя бы представляют во что обойдется их блажь? Я имею в виду, запуск каждой капсулы, которая есть на станции? Господи! Простая профилактика всех их займет недели, так знаешь, они собираются проводить еще и выборочную полную проверку систем.

А ведь я, думал Паоло, был гораздо более счастлив на борту Гексапумы, даже когда в нас стреляли! И пусть даже меня нельзя было послать с Элен в Тэлботт, но почему я не мог по крайней мере остаться на борту корабля, как Aikawa? Если на то пошло, то почему я не мог остаться где-нибудь еще, только бы подальше от этого недотепы Беркли?

Глубоко внутри, он подозревал, что был бы несчастным везде куда бы его не послали, если Хелен не было бы рядом. Мысль эту он старался не принимать слишком близко к сердцу, но она никуда не девалась и по-прежнему заставляла его чувствовать себя… некомфортно, особенно с учетом того факта, столько лет ему удавалось избегать серьезных эмоциональных привязанностей. Но правда состояла в том, что ее отсутствие наполняло пустотой его сердце — один он никогда не понимал, был там, когда все, что он был в состоянии думать только о том, привлекательные физические "упаковки" Кадровая Incorporated была разработана в кого-то, что она намеревалась продать как удовольствие раб. Иначе говоря — секс-игрушку.

А может, его назначение под непосредственное начало Энтони Беркли, просто проходит под заголовком жестокое и необычное наказание? Если бы в Галактике была хоть капелька справедливости, он был бы назначен в Отдел научных исследований и разработок адмирала Йигера, к капитану Льюису. Это было бы интересно, особенно для кое-кого, кто обладал такими природными талантами для карьеры офицера электронной войны, как Паоло. Но, нет. В своей бесконечной мудрости, власть имущие в Бюро персонала решили, что он и старший механик Wanderman должны получить маленький опыт кручения железяк. Это, могло на самом деле иметь какой-то смысл, хоть он и не хотел признаваться себе в этом. В конце концов, офицеру электронной войны совсем не повредит знакомство с гайками и болтами своего оборудования, по крайней мере шапочное. Но неужели не было другого способа его получить, кроме, как через знакомство с Беркли!

Вот если бы можно было каким-то образом незаметно улизнуть из малой аудитории, в которой их команде было приказано ждать. К сожалению, шансов не было ни единого. Беркли оказался старшим из присутствующих офицеров, что автоматически ставило его во главе отряда. Если Паоло попытается улизнуть, лейтенант потребует доложить, куда это он идет, а "куда угодно, лишь бы вас там не было", представляется не самым дипломатичным из возможных ответов. Правдивым — да, дипломатичным — нет.

"И если мы должны делать эту дурость", — продолжил Беркли, "по крайней мере мы могли бы сделать это, когда мы не были…"

"Извините, лейтенант", — раздалось контральто с порога", какую имненно "дурость" вы имеете в виду?"

Рот Беркли закрылся с почти слышимым щелчком, и он повернулся к стройной, темноволосой коммандер, которая стоял в открытых дверях склонив голову набок.

"Я…, ну…, я не видел вас коммандер Макгилликадди", — сказал он.

"Да," — произнесла коммандер Анастасия Макгилликадди приятным голосом. "Не думаю, что вы видели меня. Дело в том, я просто проходила мимо аудитории, когда услышала, нечто звучащее совершенно замечательно. Я была в на другом конце помещения, вы понимаете, так что я не полностью уверена, что расслышала правильно. И я решила выяснить это."

Ее улыбка была такой же приятной, как и ее тон, но ее карие глаза были холодными, и Беркли, который был гораздо выше и массивнее, казалось немного съежился.

"Как я, подойдя ближе, поняла, вы воспользовались возможностью, чтобы продолжить обучение младших офицеров, порученных вашим заботам", продолжала она. "Я была впечатлена вашей экспрессией. Очевидно, что вы хорошо знаете тему, о которой так решительно высказывались, и решила выяснить, о чем собственно идет речь."

"Мэм, я просто …то есть я…" неудачный ответ Беркли затих, и, к собственному удивлению, Паоло почувствовал слабый — очень слабый — огонек сочувствия к лейтенанту.

Он загасил его без труда.

"Должна ли я считать, лейтенант, что у вас есть вопросы относительно приоритетов вице-адмирала Фарадея?" — тихо спросила Макгилликадди.

Беркли ничего не сказал, потому она гневно задышала. И посмотрела мимо Беркли прямо на младших офицеров и рядового ждущих в аудитории. Она быстро провела по ним взглядом, а затем снова обратила внимание к Беркли.

"Так как вы чувствуете себя достаточно квалифицированным, чтобы критиковать это упражнение, лейтенант," — сказала она ему: — «Я приму меры, чтобы вы смогли представить свой мнение прямо капитану Сугихара". Лицо Беркли посветлело еще больше при упоминании капитана Брайан Сугихара, начальника штаба контр-адмирал Трэммелл. "В то же время, я настоятельно рекомендую вам рассмотреть уместность настоящего обсуждения. Тем более что вы тут старший офицер. Возможно, вы захотите, провести время с большей пользой, например… Ой, я не знаю. Учитывая тему вашего доклад капитану Сугихара. Вы так же можете подумать о статье номер Десять.

Пауло почувствовал что его губы пытаются издать тихий свист, как последний залп приземлился. Очевидно МакГилликадди слышала даже больше — и еще более разозлена, — чем он думал. От маленького Пауло не укрылось что, она не похожа, на тех кто кричит на подчиненных — даже на глупых подчиненных — перед перед младшими подчиненными. Тот факт, что Беркли смог вывести ее, должен быть достаточно значительным сам по себе, но ее последняя фраза была настолько явной, что даже Беркли не смог пропустить подтекст. Статья Десять была статьей, которая запрещает действия или речи наносящие ущерб дисциплине и субординации. Если Беркли будет предъявлено это обвинение, и запись попадет в его личное дело…

МакГилликадди посмотрела в глаза Беркли еще несколько секунд, потом кивнула, взглянула на затаивших дыхание, наблюдающих энсинов и рядовых, и ушла без лишних слов.

"Ну, я, несомненно, самый непопулярный офицер на Вейланде" — сказал Клаудио Фарадей с удовлетворением." Если на то пошло, я вполне может быть самой непопулярной офицер всей подсистемы Бета! "

"Я думаю, что вы немного преувеличиваете, сэр", ответил Марк Хауэлл. "По крайней мере, не всей подсистемы. Хотя, теперь, когда я думаю этом, они, на данный момент, вероятно, не слишком любят тебя на Грифоне".

"Нет. И я полагаю, я еще слышал что то про счетоводов из Адмиралтейства, тоже." Голос Фарадея был немного более серьезным, но его самодовольство, не ослабевало. "Мы, в конце концов, всего то, списали — около десять процентов спасательных капсул станции."

"Не говоря уже о закрытии всего отдела Исследований и Разработок пока мы не получим капсулы на переаттестацию, сэр", указал с уважением Хауэлл.

"О, благодарю вас, за то что обратили мое внимание на эту маленькую деталь, Маркус!"

"Это одна из вещей, для чего нужны начальники штабов, сэр."

Фарадей сердито посмотрел на него, но вице-адмирал не казался способным вскипеть. Тогда он позволил своему стулу принять вертикальное положение, положил локти на стол, и наклонился вперед над ними.

"На самом деле", — сказал он гораздо более серьезно, — "простои беспокоят меня больше всего. Но я не ожидаю, адмирал Хемфилл поднимет много пыли из-за них. Я знаю, большинство людей думают о ней как о техноманьячке из техноманьяков, но у нее много больше понимания реалий, чем у большинства из людей проводящих здесь исследования". Он покачал головой. "Честно говоря, я думаю, что довольно многие из них так и не понял, они на самом деле на флоте, и должны подвергатся небольшим недостаткам службы, например, знать соответствующие процедуры в случае чрезвычайной ситуации. И для большинства из них, мысль, что кто то мог бы захотеть повредить им, никогда не приходила в их умы! Они даже не учитывают тот факт, что настоящие несчастные случаи могут произойти на борту даже самой современной космической станции".

Хауэлл кивнул. Он не был уверен, что согласен с решением Фарадея на самом деле эвакуировать космическую станцию ​​и отправить всех, кроме крошечного отряда обслуживания, на планету Грифон. Однако, он был совершенно готов признать, что готовность Вейланд к чрезвычайным случаям и эвакуации была катастрофической. И Фарадей, безусловно, прав говоря о возможности аварии. За последние десятилетия не было крупных катастроф на борту любой из основных промышленных платформ Звездной Империи, но там было несколько умеренно тяжелых аварий. Катастрофа была возможна всегда, однако это казалось невероятным. Если бы, что то, произошло на борту Вейланд несколько недель назад, потери личного состава были бы катастрофическим.

Приказ Фарадея о серии симуляций, вызвал много гнева и расстройств. В то же время, его сварливые подчиненные, наконец, были вынуждены признать, что он серьезно относится к задаче снять их живым со станции, если что-то пойдет не так. Они не были рады, но их действия по крайней мере начали показывать что-то напоминающие эффективность.

Конечно, они знали, что это только симуляция, и примерно через полчаса этой ерунды, им позволят вернуться к работе над более важными проблемами. До этого утра, так было, пока упражнение не закончилось словами "это не сим".

Это было единственным предупреждением которое они получили перед тем как спасательные капсулы вырвались из станции и направился к Грифону… у властей которого не больше было информации, о том что они могут приехать, чем у них, о том что они могут отправится. Планетарные власти подошли к планированию эвакуации для Вейланд так же как и к стихийным бедствиям — настолько мало, насколько это возможно, персонал станции застрял в импровизированных контрольных станциях, в то время как они пытались выяснить, что с ними делать. Так как они должны были иметь подробные планы, что делать именно в такой ситуации, сидящие в луже планетарное правительство, вероятно, не собиралось делать вице-адмирал Фарадея очень популярным при написании отчетов о своей эффективности — или их гражданские эквиваленты.

"В целом, хорошо сегодня поработали", сказал Фарадей в заключение. "Я полагаю, мы должны быть в состоянии начать заново установку секций капсул через пару дней. Я хочу, начать, во всяком случае."

"Могу ли я спросить, почему, сэр?" Хауэлл спросил с легким чувством трепета.

"Действительно Вы можете," ответил с акульей улыбкой Фарадей. Прежде чем начнут устанавливать спасательные капсулы в секции Разработок и проводить сертификацию капсул в секции Исследований, вам и мне и адмиралу Йегер, и команде безопасности из Разведки Флота которые оказвается были в системе, когда я устроил это небольшое упражнение, придется совершить прогулку. Мы отправим резервные копии на Грифон, на всякий случай. А затем мы посмотрим, насколько будет занята Йегер, чтобы обеспечить безопасность и классифицировать данные должным образом, прежде чем отправиться за своими капсулами".

"Ой!" Вздрогнул Хауэлл совсем не притворно, и Фарадй злобно усмехнулся.

"Я уже непопулярен, Маркус. Я собираюсь пойти до конца и убить как можно больше птиц, пока у меня есть камни. И я уже предупредил Йегер, о том, что произойдет. Я не буду говорить, что она этого с нетерпением ждет, но она понимает, почему я это делаю и что я не собираюсь срывать голов больше, чем надо.

"Конечно, к сожалению, это не значит, что некоторые из них не придется свернуть все равно."

Хауэлл снова кивнул. Некоторые люди кажется никогда не поймут, что боеспособность требует определенной степени жестокости. Военное командование ни когда не получит — или не должно получить, во всяком случае — победу на конкурсе популярности. Оно должно действовать эффективно, что, безусловно включает и выживаемость, подразделений, находящихся под их командованием. Он не только обязан контролировать и удалять нарушителей, но он несет ответственность за всех сотрудников под его командованием, и отдает себе отчет в том, что он, их беспощадно удалит, если это будет необходимо. Наказывать, пьяных, чтобы "поощрять трезвых" — это аксиома воинской дисциплины в течение многих столетий, не потому что, это приятно, а потому, что это работает.

Наказание не может быть наилучшей мотивацией, но оно работает, подумал Хауэлл. И любой исполняющий офицер должен его иметь в своем инструментарий для тех времен, когда оно будет необходимо. Клаудио понимает, также, для чего болты и гайки положительной мотивации. Теперь, когда привлек их внимание, по крайней мере.

Начальник штаба практически улыбнулся уголком губ, но тут подавил улыбку, когда перешел к следующей записи в электронном блокноте.

"Хорошо, сэр. Я учту то что вы, только что сказали, что вы устанавливаете приоритет, на возвращение спасательных капсул в секции разработок обратно на борт. Нужно сказать, что у нас еще есть технические вопросы. В частности — "

За миллионы и миллионы километров от кабинета вице-адмирала Клаудио, косяки ракетных подвесок продолжали нестись в пространстве на двадцати процентах скорости света, и видимые диски звезд, называемых Мантикора-А и Мантикора-B, росли с каждым мгновением.