Дедушки с гитарой

Глава 1

Способов борьбы с плохим настроением Человечество придумало множество…

Лично я, чтоб победить хандру, устраиваю генеральные уборки в квартире и перебираю попадающихся в мои руки, в процессе наведения порядка, неожиданные находки. Ну чем не Индиана Джонс?

Те, кто уже довольно пожил на этом свете, поймут прелесть этого занятия. Мои ровесники отлично представляют себе сколько «материальных следов» оставляют в наших квартирах пронесшиеся над потихоньку седеющими головами дни, месяцы и годы.

В пещерах древних людей этот набор был стандартным– кости и каменные скребки, кремневые наконечники. Перебирая их те наверняка вспоминали, что тот этим копьем я забил во – о – о – от такого мамонта, а вот это наконечник от стрелы, которой я подстрелил во – о – о – от такую индюшку… А в современных квартирах… У современного человека такие следы многажды разнообразнее.

И интереснее – ведь вещей, которыми сегодня пользуются люди, сильно прибавилось.

Поэтому этот багаж «материальных следов» у каждого человека может быть свой, ни на что не похожий. У одного большая его часть сосредоточена в книгах и письмах… У другого– в пластинках и кассетах. У третьего фотографиях и марках… У четвертого – в мягких игрушках или старом тряпье, или мелочах, которых уже и не помнишь, когда купил и для чего.

У меня самого, например, это кассеты и диски с музыкой, книги и когда – то собранная коллекция конфетных фантиков. В иные времена пил с товарищами чай на работе и собирал. Хотя и марок тоже хватает… Теперь все это лежит по углам, и хоть и не просит хлеба, но место все – таки занимает…

Вот задумайтесь! Как странно устроены люди. Находятся иногда какие – то вещи, о которых ты не помнишь, и, не попади они в этот момент под руки и не вспомнил бы никогда, но стоит только взять их в руки, то понимаешь, что выбросить это просто невозможно. Выбросить это, значит выбросить кусочек своей души… И приходится аккуратно вытерев пыль с находки, возвращать её обратно, чтоб снова забыть про неё.

Я думал о странностях человеческого сознания, а щетка пылесоса медленно ездила по ковру туда – сюда, туда – сюда…

Под завывание двигателя, накопившиеся на два дня пылинки и мусор послушно исчезали в раструбе пылесоса. Сверху, со шкафа, на меня смотрел кот Филимон. С кряхтением разогнувшись, я позвал зверя, но шкодник не отреагировал. Наверное, боялся пылесоса. Подумав о психическом здоровье кота, я нажал на кнопку «выкл». Шайтан – машина кашлянула и умолкла.

Я осторожно уселся в кресло.

Последние несколько дней настроение было– хуже не придумаешь… Возраст, здоровье… На всех фронтах несу потери… Одна радость – скоро будут внуки. Правда и внуки – это ведь тоже звоночек для тебя. Знак того, что жизнь идет не останавливаясь, и ты все ближе и ближе к краю, за котором каждого из нас ждет Неизвестность. Грустно…

Пылесос лежал в ногах, словно только что пойманная добыча, и остывал. У него тоже был почтенный по нынешним временам возраст, но все – таки поменьше моего. Сквозь прозрачный пластик корпуса видно было его нутро и неаппетитные внутренности. Там неаккуратным комком лежали бумажки, пыль и кошачья шерсть.

– Почему с человеком так нельзя? – спросил я у Филимона. – Почему нельзя вытрясти из собственной души гадости, что накопились за всю жизнь? Все неудобные воспоминания, мысли о возможном, но не сбывшемся, собрать и выбросить… Почистить жизнь, как грязный ковер…

Кот широко зевнул, показав клыки. Котик– красавец и умница. Сплошь черный, считай, пантера на микросхемах.

– Хочешь сказать, что лучше бы было, вовсе не сорить. Согласен. Наверняка ведь многое могло было в жизни повернуться по – другому.

С полки над головой я достал фотоальбом.

Вот тут моя прошлая жизнь, в этих маленьких черно – белых фотокарточках. Родители. Я совсем маленький, я побольше, на коленях у старшего брата Андрея, я уже школьник. Друзья… Молодые, длинноволосые… Тогда все были длинноволосыми. Вместе с двумя друзьями мы слепили рок группу с дурацким названием «Мятое зеркало» и считали себя матерыми музыкантами, играя самодельные песенки… Неплохие, между прочим песенки, как говорили окружающие.

Пальцами я принялся выстукивать ритм одной из наших ранних песен. «Топор». Наш штатный поэт Никита Кузнецов написал её еще в 8 или 9–м классе… «Много лет прошло с тех пор, как изобрели топор…» Действительно. Много лет прошло….

Таких как мы в 70–е годы было множество– в школах, в институтах, в НИИ… Кто – то из них взлетел, став звездами в 80–х–90–х года, кто – то сгинул, оставив за собой след из нескольких хороших песен, которые и по сей день можно встретить в эфире.

А большая часть просто растворилось во времени, не оставив после себя ничего, кроме благоговейно хранящихся в домашних архивах, уже осыпавшейся магнитофонной пленки «Тип 10» и листочках с криво записанными строчками самодеятельных стихов…

Кто знает, не остановись мы, поддавшись на уговоры родителей построить наши жизни по проверенным, семейным, лекалам, пойди по этому пути чуть дальше, может быть и из нас что – нибудь получилось бы… Хотелось бы надеяться. Хотя что теперь гадать?

Мы выбрали иную дорогу. Точнее пошли той, на которую нам указали родители. А ведь могли бы…

Я вздохнул, как, наверное, вздыхали в старости, те принцы, которым не досталось вожделенной принцессы. Они наверняка были достойны её, но вот так сложилось. Им просто не досталось… Или даже так. Они не прошли дорогу до конца, остановились на полдороги, разменяв свои золотые мечты о прекрасных принцессах на реальных прекрасных пастушек, красивых мельничих и горячих купеческих дочках. В сказках ведь встречаются и те, и другие, и третьи. Во всяком случае куда как чаще, чем драконы, хранящие сокровища.

Как и мы, они подумали– «Нас, принцев, много, а принцесса одна, как и первое место на пьедестале…»

От этих мыслей стало грустно….

Мой грустный взгляд натолкнулся на дверцу бара.

«А не последовать ли рецепту Пушкина?» – подумал я, чувствуя поднимающийся в душе вал вдохновения. – «Фигаро» я перечитывать не буду, а вот бутылку шампанского откупорить вполне могу. Тем более сделать это можно не одному, а в хорошей компании… Заодно, если повезет, узнаю, как мои школьные друзья прожитую жизнь оценивают? Довольны или нет? Может быть они, как и я сейчас, локти кусают?»

Вот чем хороша классика, что она мгновенно дает начитанному человеку ответы на все возможное вопросы. Не глупыми людьми были те, кого мы записали в литературные классики!

Мое желание прибраться остановилось как останавливается, налетевший на риф корабль. Все. Стоп. Финиш… Хватит на сегодня. Стоит ли перетряхивать книги и стряхивать пыль с полок, когда хочется тряхнуть память как старый коврик и сдуть пыль с неё?

Все – таки большое дело – телефон. Все в памяти держит… Несколько нажатий на кнопки и вот они– старые друзья. Похоже, что не только меня томила ностальгия, так что и Никита, и Сергей без колебаний согласились встретиться.

В Москве все близко. Я быстренько прибрался, приготовил кое – что на закуску, и через пару часов мы уже сидели на кухне и разглядывали друг друга.

Конечно изменились. Конечно не стали моложе. Волос стало меньше, морщин– больше… Но мы же не женщины, чтоб разглядывая внешность, говорить друг – другу комплементы?

Сперва говорили о настоящем – кто чем занимается, как здоровье, как дела у детей и внуков. Потом с удовольствием нырнули в прошлое. Начали вспоминать школьное время, друзей и делиться сведениями об их жизни. Лица их еще не стерлись из памяти, а если что – то и забывалось, то фотографии подсказывали нам.

Потом я достал диск с нашей музыкой.

Когда – то мы, на одной из репетиций, записали эту пленку на обычном бытовом «Грюндике» и только лет через двадцать, когда у меня появился свой компьютер и подходящие программы, я оцифровал её. Гордиться нам было особенно нечем. Из настоящего рокового инструментария у нас в те времена были только Серегины барабанные палочки. Все остальное – настоящим можно было назвать разве что из вежливости…

Гитары– простые акустические, микрофоны– обычные, что прилагались к простеньким магнитофонам. Барабанов у нас вообще не было! Вместо барабанов у нас ударник стучал по нескольким бидонами, коробками и бронзовому блюду… Но был задор! Было желание! По существу, мы сейчас не слушали музыку, а переживали наново то настроение, какое испытывали сорок с гаком лет назад…

Мы выпили.

– Да… А ведь был у нас потенциал! Точно вам говорю. Был! – С малой каплей горечи сказал я. – Ей Богу был!

– Был, да сплыл.

Я снова налил по 50 граммов.

– Надо было заниматься тем, чем хочется, а не тем, чем кому – то нужно…

– «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи»…

– Вот – вот…

– Занимались бы музыкой, может быть что – нибудь дельное из нас бы и получилось…

Никита засмеялся.

– Ну… Тогда надо, как и тебе, с музыкальной школы начитать.

– Это в идеале… – возразил Сергей. – А сколько настоявших рокеров без музыкального образования? До фига и больше. Может быть и нам бы так…

Он мечтательно посмотрел в потолок. Я снова налил и сказал, подтверждая мысль Сергея.

– Вы знаете, как сегодня на работу нанимают? Работодателю не образование наше важно, а опыт работы, умение. Ну и тут также. Талант сочинителя нужен и умение… А ноты, если кто найдется кому записать. Вон ты, Никита и запишешь. Ты музыкально грамотный….

Мы замолчали. Не знаю как товарищи, а я думал о том, что было бы если можно было бы произвести волшебную рокировку с Сегодня на Вчера?

– Да… Знал бы прикуп… – повторил я. – Ушло время… Надо было в те времена, когда наша жизнь была еще мягкой, как пластилин, лепить из неё то, что самим хотелось, а не то, что родители советовали…

– Так наша жизнь не кончилась. Сейчас и лепи, что хочешь…

– Сейчас нам уже не жизнь лепить можно, а старость… Чувствуете разницу?

Я понял, что мы в своих воспоминания свернулись куда – то не туда… Поводов погрустить реальная жизнь и так давала в избытке, а тут еще и это… Никита тоже почувствовал, что разговор выруливает куда – то не туда.

– Сыграй, – попросил он, кивнув на гитару. – Что – нибудь из старенького…

Инструмент мой был старинный и заслуженный – именно на ней я и играл в школе вместе с школьными товарищами. Иногда вещи живут даже дольше людей.

– «Давненько не брал я в руки шашек…» – сказал я, берясь за гриф.

– «Знаем мы вас, как вы плохо играете…» – отозвался он.

Вообще – то я не врал. Последнее время не так уж часто я брал гитару в руки. Раньше– другое дело.

Сразу после школы наш школьный ансамбль прекратил свое существование – разошлись наши пути – дороги. Мы с Никитой в институты, а Серега – в армию. Но насколько я помню и по отдельности друг от друга мы продолжали заниматься музыкой. Никита у себя в МИИТе, а я играл и в институте, и потом в НИИ, куда попал по распределению…

Потом Перестройка поставила на этом жирный крест, но зато вместо этого появилась масса хорошей музыки, на дисках и кассетах. Её вокруг меня было столько, что можно было слушать бесконечно вот я её и слушал, время от времени пробуя подбирать и играть понравившиеся новые хиты, а такого добра хватало.

Есть песни, которые узнаются с первых тактов. Одной такой хватило бы, чтоб попасть в историю поп – музыки, а таких у «Shocking Blue» было несколько.

– «Шизгара»!

Я заиграл, а Сергей принялся размахивать руками, словно у перед ним появилась виртуальная ударная установка и издавать разные звуки: бум, трам, дзынь… А потом не сдержался и запел…

Какая разница, что называлась песня называлась иначе? Для всего СССР во времена нашей юности она называлась именно так. В те времена, о которых мы вспоминали, английского языка никто из нас толком не знал. Точнее, его знание определялось для большинства странной формулировкой «Читаю и переводу со словарём». Да и знай ты его– откуда можно достать слова? В магазине песенников с такими песнями не купишь.

А поскольку петь на английском языке хотелось, то приходилось звуки, издаваемые певцами, записывать «кириллическим» алфавитом и учить этот подстрочник.

Собственно, ничего страшного в этом не было– людей, знающих язык настолько, чтоб они могли уличить нас в ошибках, в нашем окружении было очень мало.

Все – таки главное– музыка была! Сейчас – то, как выяснилось, Никита уже знал язык хорошо, да и Сергей подтянулся. Все – таки путешествия по всяким там заграницам невольно заставляют как – то повысить школьный уровень языка. Все – таки учишь не для учителя, а для самого себя. Вот они в два голоса и врезали… Потом я сыграл «Yesterday», и «Дом восходящего солнца». Эти песни погрузили нас в минор…

От этой грусти мы избавились традиционным русским способом – выпив еще по 50 граммов. Грусть о несбывшемся ушла, стало веселее.

В накатившем вале веселья мы принялись вспоминать детство и веселые игры пополам с опасными проказами. Игры в ножики и напильники, набеги на стройки, бомбочки из карбида, магния и марганцовки…

Словно стараясь отвязаться от грустного привкуса воспоминаний, мы дурачились, вспоминали все веселое, что случилось в нашей жизни, пили и пели песни, я играл на гитаре… Потом появилась вторая бутылка. Или уже третья? В общем – то это уже было все равно, а потом, когда веселье немного утихло, Сергей, углядев коробку со старыми диафильмами стал нас уверять, что ничего не забыл и вот прямо сейчас из подручных материалов сможет сделать такую же бомбочку, что и в детстве… Черт его знает, что в этот момент творилось в наших головах, но идею приняли «на ура»…

И Серега сделал её…

Любуясь этим артобъектом, он с удовольствием закурил. Кончик сигареты заалел, а дымок сигареты ввинчивался в воздух, словно маленький джин пытался вылезти наружу из сигареты словно из волшебной лампы.

– Как настоящая, – оценил я.

– Как это «как настоящая»? – обиделся наш барабанщик. – Она и есть настоящая!

Он с любовью осмотрел самоделку и машинально, словно это была пепельница, сбросил в неё столбик пепла… В баночке зашипело, треснуло и я как – то отстранённо, уже понимая, что сейчас должно случиться, подумал:

«Взорвать бы все настоящее, чтоб на обломках построить новое прошлое…»

И тут бахнуло….

Я проснулся от телефонного звонка.

В свое время я выпендрелся – установил на своем сотовом мелодию, которую когда – то сам сочинил и лично наиграл на гитаре. Мелодия простенькая, но запоминающаяся, и что хорошо – ни с чем этот звоночек не спутаешь. Это была моя личная фишка потому и звонок свой я мог отличить от любого другого. Эта мелодия очень давно провожала меня по жизни. Меняя телефон, я всегда устанавливал ее в качестве звонка.

Но меня разбудил не тот, привычный мне звонок, а просто звонок. Звонок без изысков, какой возможно, звучал как сигнал вызова в первом аппарате Белла..

Я понимал, что звонит не мой телефон, но все – таки машинально протянул руку к столику, где он обычно меня дожидался. Рука не нашла ни стола, ни телефона. Только пустота. Телефон продолжал трезвонить, и я сообразил, что звонок доносится издалека, из другой комнаты.

Я вскочил. Телефон звал к себе, и я уже понимая, что что – то произошло в несколько шагов добежал до него и взял трубку.

– Алло…

– Проснулся?

Этот голос я знал и помнил. Мама… Меня тряхануло, словно током ударило. Я пришел в себя и тут только обратил внимание на то, что меня окружало. Я был не дома… Точнее не так… Я был дома, но не в своем доме а…. Короче говоря, я стоял последи квартиры, из которой съехал лет тридцать назад. Это не было декораций. Меня окружали вещи. Знакомые с юности вещи…

Эти обои, радиола «Ригонда», телевизор «Темп»… Несколько горшков с цветами на подоконнике. Что это такое? Сон?

Слов не было и сил не было. Я молчал, не зная, что говорить.

И снова родной голос в трубке.

– Вставай, засоня! Как себя чувствуешь? Завтрак на плите и в холодильнике.

– Да… – невпопад ответил я.

– В школу не опоздай. Целую…

И короткие гудки в трубке…

Я зажмурился и снова открыл глаза. Ничего вокруг не изменилось. С детства знакомые обои, мебель, приемник… Босиком стоять стало холодно и я, поджав ноги, уселся на диван.

Что же все – таки произошло?

Я только что говорил с мамой и видел перед собой обстановку старой квартиры, из которой съехал уже лет тридцать назад. Как такое может быть? Ведь только вчера мы с друзьями… Я припомнил чем мы вчера с друзьями занимались и машинально поискал пустые бутылки. Перепили? Нет не может быть! «Белочку» я никогда в жизни не схватывал, и какая она бывает не знаю, но интуитивно чувствую, что это не она. Тогда что? Не понятно… Хороший ответ… А если это все по – настоящему?

Я ущипнул себя, постучал кулаком по колену. Больно… Реально больно… Неужели я реально попал в прошлое? Получается я– попаданец?

Поверить в это мне было проще, чем кому – то другому. Каюсь, сам написал несколько романов про таких, так вот и в одном из них попаданец из белого стал негром, а в другом– и вовсе металлической статуей… Спохватившись, бросился к зеркалу.

Нет. Зря волновался. Обошлось. Из зеркала на меня смотрел я сам. Конечно, с поправкой на возраст– лет мне сейчас было 16–17–ть… Задрав майку посмотрел на грудь. Ни одного шрама. И вообще я выгляжу как новенький «Стратокастер»… На этой мысли я запнулся. Почему это «Стратокастер», а не новенький мерседес? Ладно… Потом. Все потом… Главное, как все это можно объяснить? Что же все – таки произошло?

После недолгого размышления я нашел их целых два ответа. Во – первых, магия и волшебство, во – вторых – произвол автора книги, если я являюсь его героем. Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Припомнив, что сам творил с героями своих романов я покачал головой. Если я и впрямь стал героям чужой книги, то надеюсь, что тут я главный герой, а не второстепенный персонаж, которым автору не жалко будет пожертвовать. Ладно. Это все потом. Надо определяться во временных координатах. С пространством понятно– старая квартира– вон торчит труба котельной, с балкона видно, а вот время?

Не задерживаясь в ванной, вошел в кухню. Тут, на стенке, у нас всегда висел отрывной календарь.

Простой календарь, без красивостей, без пляжных видов и девушек в бикини. Да и само слово «бикини» я сейчас воспринимаю не как название купальника, а как географическое название, наименование атолла, где когда – то какая – то зарубежная военщина испытывала водородную бомбу.

Календарь дал мне ответ на самый на этот момент важный вопрос. На листочке красовалась цифра 12. Двенадцатое мая. С какой – то внутренней дрожью я всмотрелся в мелкие цифры, обозначавшие год. 1972.

Мозги работали слажено, как хорошо отрегулированный двигатель, словно и не было вчера нашего сабантуя. Хотя, о чем это я? Я дыхнул в ладошку, принюхался… Ничего! Вчера, получается, у нас действительно ничего не было… Если я не ошибаюсь в своих предположениях, то вчера я не выпивал с друзьями, а учился и делал уроки. Мне 16–ть лет, я– школьник.

Глядя по сторонам, я вернулся в комнату, включил приемник. Взгляд перебегал с одного знакомого предмета на другой… То ли я вернулся в двадцатый век, то ли мое прошлое настигло меня в двадцать первом. Все, стояло на привычных местах. Проверяя мир на прочность ударил кулаком в стену… Стена устояла. Я выругался.

Значит это реальность…

Получается это – провал во времени, как ни фантастически это все звучит. Ну что ж. Это не новость. Фильмы об этом снимали, книги писали… И кто только туда не попадал сюда: и отдельные люди и страны, и армии….

А это значит уже придуманы десятки рецептов выживания в этой ситуации! Нужно будет только спокойно посидеть и повспоминать.

Несколько раз вздохнув, я постарался успокоиться. Говорят, завтрак в холодильнике? Хорошо. Надо позавтракать. На сытый желудок думается хорошо, да и случае любом случае калории мне понадобятся. Коробок, спичка, поворот газового краника. С давно забытым хлопком вспыхивает голубой огонек. На конфорку – чайник. Тут время электрочайников и кофемашин ещё не пришло. Ничего… Главное холодильники уже есть, а что внутри?

Внутри меня ждала приятная неожиданность– бабушкины творожники. И бутерброды с докторской колбасой…

Завтрак как – то примерил меня с действительностью.

Я даже перестал задаваться вопросом хорошо это или плохо. Уговорил себя принять это как данность. Прихлебывая сладкий чай, я с удивлением наблюдал, как в моей голове потихоньку смешивались две реальности, две памяти. Моя, 65–тилетнего пенсионера, и меня 16–тилетнего девятиклассника.

Меня будущего и меня настоящего. Это походило, как в руках опытного карточного игрока перемешивается колода– с неслышным шелестом карты – воспоминания вставляли одна за другой на свое место. Я помнил где и когда я работал и чем занимался. И при этом знал, что сегодня у меня будут шесть уроков, и один из них будет нелюбимая мной геометрия.

Я смотрел на стенку холодильника на которой не красовалось ни одного магнитика и жевал бутерброды.

Странное… Непонятное ощущение… Словно я не на холодильник смотрел, а на чистый белый лист бумаги на котором смогу написать текст своей следующий жизни или видел перед собой развилку дорог, где придется выбрать по которой из возможных дорог идти.

Я на всякий случай ущипнул себя еще разочек, но результата этого никакого не принесло. Похоже, что реальность. А если так, то придется подумать, чем мне тут заняться, тем более, что я знаю в какую сторону покатится этот мир в конце 80–х, найти свое место в новом – старом мире. Кстати это ведь одно из самых печальных жизненных разочарований человека – осознание «своего места». Казалось бы– человек нашел свое место, тут ему и должно быть хорошо, сиди и радуйся… Но ведь чаще всего человек не сам находит это место, а кто – то ему указывают на него – другие люди или обстоятельства. Вот как мне сейчас. И тут уже не важно кто именно это делает – конкретный человек или Общество. В любом случае для человека это значит «сиди тут, место твое именно на этой ступеньке и выше тебе не подняться». Не подняться не в силу злокозненных обстоятельств (их можно попробовать преодолеть), а по твоей же собственной сути, по отсутствию даже не умений – умения можно приобрести – а таланта. И вот осознание этого и есть печаль…

Хотелось бы быть послом в Вашингтоне или менеджером стриптиз – бара, ан нет. Сиди тут, утешай себя словами: «Выше головы не прыгнешь» и занимайся своим делом. Или все – таки попробовать прыгнуть выше собственной головы?

Кем я могу стать, опираясь на знание будущего? Чисто гипотетически… Инженером, как и в прошлой жизни?

Я потряс головой и чуть не выронил бутерброд. Нет. Ничего хорошего это не принесет… Прожить туже самую жизнь? Не слишком ли скучно будет? Наступать в те же самые сраные какашки сперва одному, а потом вместе со всей страной? Нет. Это не вариант…

Надо подумать и стать кем – то, кто в будущем будет хорошо зарабатывать. А кем? Может быть спортсменом? Вон какая у профессиональных спортсменов жизнь интересная! А заработки! О – го – го! Я снова посмотрел на грудь без шрамов. Может быть я и вовсе в этой жизни совершенно здоров и проблем с сердцем у меня нет и не будет?

Хотя… Надо сказать, что для мня профессиональный спорт всегда находился за пределами логики. И здравого смысла. Странная это штука– профессиональный спорт. Какие огромные деньги там люди получают и, главное, за что? За то, что мы на них смотрим? За зрелище? Возьмем для примера бокс, фехтование или даже биатлон… Да. Люди там дерутся, стреляют и т. п. В чем интерес потребителя? В зрелище? Тогда надо заметить, что постановочные драки в кино, особенно если фильм снят в Индии, гораздо зрелищнее, нежели поединки профессиональных боксеров или фехтовальщиков.

Про футболистов вообще молчу. «… 22 бугая на полтора часа…»

Я бы понял любителей футбола, если б результат матчей оценивался не по счету, а как в фигурном катании– группой судей за красоту. Зрители полтора часа смотрят и наслаждаются. Один спортсмен красиво пробежал, другой красиво прыгнул… А забил мяч в ворота или нет – это дело десятое.

В этом случае на некоторые матчи можно было ходить как на «Лебединое озеро» – ради красоты действа, а не ради результата.

Или скажите, что в спорте зрителя интересует азарт непредсказуемости результата поединков? Но в этом случае нас должен интересовать именно результат, а не процесс и достаточно узнать счет поединка из новостей… Представьте– боксеры собрались, тихонько подрались между собой, а утром сообщили– «Самый сильный – Сидоров!»

А про такие странные на мой взгляд виды спорта как стрельба из любого оружия, теннис, гольф вообще нет никаких приличных мыслей.

Зачем?

Да и не ждет меня там никто. Во – первых, уже поздно, во – вторых здоровье скорее всего не позволит, а в – третьих – до больших заработков в 2000–х надо еще дожить. Сколько у меня тогда будет? То – то же… Песок еще не будет сыпется, но мелкая пыль уже полетит…

Что дальше? Писатель?

Ну, этой дорожкой я уже проходил. Писатель из меня, сразу скажем, не получился. Классиком я точно не стану, хотя и хорошо помню, что и когда станет популярным. Но ведь вот в чем беда – никакую книгу я слово в слово не помню… А без этого и без умения писать грош цена этому знанию.

Предсказателем? Карточная колода, череп, стеклянный шар… Вообще не вариант… Что я из моего прошлого – будущего помню? Так… Чуть – чуть… Две – три даты, десяток имен, да и всё. И что остаётся?

Я глядел на холодильник и вспоминал свою жизнь, отыскивая перекрестки и возможности, от которых когда – то отказался и дороги, по которым не пошел. Ведь были они…

В науку уйти? Стать кандидатом какие – нибудь наук? И что затем? До 90–х годов это еще и имеет смыл, а вот дальше? Все с начала начинать? В Китай за ширпотребом? Челночить? Ну уж нет…

Комсомол и Партия? Чтоб потом сразу в депутаты? Я вздохнул. Туманно. Хотя теоретически… Поступить не в МИИСП, а в какой – то нефтяной ВУЗ, типа «Керосинки», начать заниматься там в комсомоле общественной работой и в итоге присосаться к какой – нибудь нефтяной скважине. Чем не гениальный план?

Я вздохнул.

Реально, конечно, но тошно… Неужели такое чудо, что со мной произошло надо изпотребить на то, чтоб снова заниматься тем, что не даст радости в жизни…

Чего я – то хочу? Сам – то я понимаю?

Я вернулся в комнату.

Мой старший брат, Андрей, сейчас служил в Советской Армии. Мы жили с ним в одной комнате и теперь на его застеленной покрывалом кровати лежала наша гитара. Та самая, на которой я вчера… Или сорок лет тому вперед играл «Шизгару»….

Разве что музыкантом…

А почему бы и нет? Сколько я самой разной музыки помню? Все ведь в глубине памяти лежит, надо только покопаться в ней. Но если и делать это все, то не в одиночку.

«Надо зайти к Сереге», – подумал я, натягивая брюки. – «Может это не только моё приключение?»

Сделать это было просто. Мы жили в одном доме. Я на третьем этаже, а он – на пятом. Ничего иного не придумав, я оделся и решительно вошел в свой старый мир. Было желание сказать какую – то важную фразу, на вроде того, что сказал Армстронг, но я сообразил, что это все от нервов и юношеской глупости говорить ничего не стал.

Я щелкнул ключом, запирая дверь и услышал за спиной вздох.

На подоконнике у окна между четвертым и третьим этажами сидел Серега Володин и смотрел на меня.

Мы смотрели друг на друга с подозрением. Если б тут сейчас было кино, какой – нибудь боевик, то зрители гадали бы у каждого из нас по револьверу за спиной или только у кого – то одного?

Он молчал, и я молчал. Как спросить? А вот как хочу, так и спрошу. Пусть даже он меня за идиота посчитает…

– Ну, Сережа, что тут тормозишь как Виндоуз 10 на 286 компьютере?

– Блииииин…. – выдохнул Сергей. – Это ты?

На лице друга промелькнул целый водопад эмоций. Я оценил мимику и кивнул.

– Да. Это мы….

– Что такое случилось? Как? Я проснулся и ничего не понял…

Я пожал плечами.

– Я тоже не больше твоего знаю… Бомбочка твоя проклятая, похоже…

– Моя? – честно удивился Сергей.

– А чья еще? Сам ведь орал, что «помнят ручки – то…»

Серега не поверил.

– Да фигня это все! Что, получается машина времени из баночки из – под диафильма? Это же не «Делориан»!

Он засмеялся. Я его понимал. Теперь, когда стало ясно, что мы тут не одиноки сразу стало легче дышать.

– Ну тогда может быть мы не заметили, как из последней бутылка вылез джин и исполнил наше желание вернуться в прошлое? А может быть он вылез из баночки с диафильмом?

– Ладно. Что случилось мы не понимаем. А что делать предлагаешь? Как вернуться?

– Погоди. Сперва в школу сходим.

– В школу?

В голосе забавно смешались удивление и обида. Он, похоже, мои слова расценил как издевательство.

– Непременно.

– Учиться?

Тут я отрицательно покачал головой.

– Нет. Встречаться. Надо Никиту перехватить…. Подозреваю я, что и его с нами сюда затащило.

Нашего друга мы наши перед школой.

Школа, в которой мы отучились до десятого класса, была старого типа. Там, над входными дверями торчали барельефы Пушкина, Горького, Гоголя… Вот аккурат под Горьким, наверное намекая что ему не сладко, наш друг и стоял, явно томясь ожиданием. Нервничая, он топтался на месте и крутил головой.

– Наверняка нас ищет.

– А если нет?

К этому я тоже был готов. Втроем нам конечно было бы лучше, но и двое – не один.

– Значит мы с тобой, шестидесятилетние дяди, будем его опекать и учить жизни. И плохому научим и хорошему.

Никита увидел нас издали и уперся в Сергея взглядом. Мы подходили ближе и его взгляд начал перескакивать с Сергея на меня и обратно.

– Точно он! – сказал Сергей. – В смысле тоже попаданец. Вон как очко у него играет!

– Как?

– Аж пританцовывает!

Он посмотрел на меня.

– Как и у нас с тобой полчаса назад. Или у тебя там ничего не ёкало?

– Ёкало, – согласился я. – Еще как ёкало….

– Вот и у него оно ёкает и пляшет. Слышишь? Где – то «Сулико» звучит? Так вот это из него!

Не желая ни мучиться, ни мучать я, протянув руку, спросил:

– Ты у нас сейчас кто? Школьник или пенсионер, а в прошлом, ответственный работник министерства железнодорожного транспорта?

Никита сжал мою руку до костного хруста. Наверное, обрадовался… Меня даже показалось, что я услышал грохот, свалившегося с его души камня.

Разумеется, в школу мы не пошли.

За нашей школой имелась спортивная площадка, а за ней– кусты сирени. Вот там, на лавочке, в окружении созвездий из вытоптанных в землю пивных пробок, мы и устроились. Едва я уселся, как у меня включились какие – то детские инстинкты– захотелось заболтать ногами, но я сдержался…

На душе было тревожно, но радостно. Я был не один! Я еще не знал награда все случившееся с нами или наказание, но в любом случае делить это приключения мне нужно будет на троих и это радовало.

Теперь, когда мы поняли, что попали сюда вместе, пришло время задать друг другу основные вопросы, что во все века стояли перед русской интеллигенцией. Глупо же задавать их самому себе… Я посмотрел на друзей.

Наверняка те же самые вопросы крутились и у них в головах.

– Ну вот нам и пришло время решить самые главные вопросы, что стояли перед русской интеллигенцией.

Товарищи сдержались, ничего не сказали, но я продолжил.

– Помните? «Кто виноват?» и «Что делать?»…

– Я бы иначе сформулировал… – поправил меня Сергей. – Кто это нас так? Бог?

– А какая разница? Может быть Судьба…

– Или Сингулярность…

Сергей покосился с интересом.

– Это еще что за хрень?

Я вздохнул. Точно, что это такое я и сам не знал, но слово было хорошим, ёмким.

– Эта такая хрень, что если зацепит, то мало не покажется…

– И все – таки… Каким образом мы тут могли оказаться? – Никита посмотрел на нас так, словно подозревал, что все это устроили мы и теперь скрываем правду. – Предположения есть? Волшебством? Или в результате какого – то эксперимента?

– В волшебство кто – нибудь верит?

Ни Сергей, ни Никита не ответили. Я бы и сам на их месте промолчал – в нашей ситуации никто не решился бы дать внятный и окончательный ответ.

– Ответ «волшебство» – это ведь сами понимаете, не ответ, хотя и снимает все вопросы. Все что угодно можно объяснить магией.

– Хорошо. Давайте посмотрим что даст, если это все – таки не магия, а наука…

– Чей – то эксперимент?

– Знать бы чей.

– Эксперимент– это понимание последствий… – продолжил я.

– Ага… Собрались дураки – ученые и, не подумав, нажали на Главную Кнопку. Или включили адронный коллайдер…

– За группой дураков всегда стоит Государство.

– А если один дурак – ученый? Бывали же такие безумные профессора? Ну, как в кино.

– Если бы за этим стоял какой – то безумный профессор, как в комиксах, то он не будь дураком оправил бы в Прошлое самого себя. Ну, вспомните Уэллса и его «Машину Времени»?

– Логично…

– Значит это Государство…

– Если бы и в самом деле существовала возможность путешествовать в собственное Прошлое и корректировать его, то, скорее всего, за такими путешественниками «во вчера» стоя ли бы Государство.

– Мы что числились в отряде космонавтов, или как их…

Никита пощелкал пальцами подбирая нужный термин.

– …«времяпроходцев»? Я не верю в то, что нас сюда отправили сознательно.

– И я не верю, – согласился я с Никитой.

– Почему? – спросил Сергей.

– Подозреваю, что если Россия и построила машину времени, потратив тучу бабок, то она попробует получить отдачу от таких путешественников. Например, использовать это для исправления нашей истории исправление ошибок, совершенных «Вчера» так, направленных на то, чтоб «Сегодня» это самое Государство жило хорошо.

– Ну, ну, – нетерпеливо подстегнул меня Никита. – Дальше – то что?

– Мы что – то можем поправить? Мы– три школьника…

Он пожал плечами.

– Не знаю…

– С другой стороны, прикиньте есть ли что – то, что хотелось бы в нашей Истории исправить?

Никита всплеснул руками.

– Да полно. От татаро – монгольского Ига, до расстрела Парламента в 90–х…

Я кивнул.

– Вот и я про этом… Не нас и не сюда забрасывать нужно было чтоб историю Россию изменить. Что в 1972 году изменять надо? К тому же у нас на это ни сил, ни умений нет. Нам страну с её путь не развернуть.

– И на троих ни одной снайперской винтовки, – сказал Сергей. – Ни пузырька с ядом, ни ледоруба.

Мы замолчали. Неожиданно Никита сказал.

– Тогда, получается, что Государство – обладатель таких возможностей менять Прошлое можно определить по единственному признаку – «В этом государстве все идет хорошо». Они у себя в Прошлом уже все поправили…

Я кивнул.

– Вот и я так считаю.

– А есть такие? Страны, я имею ввиду.

– Я одну такую страну знаю.

– Ну?

Товарищи смотрели на меня с нетерпением, словно ответ на этот вопрос что – то решал для нас. А мне было что им сказать.

– Эмираты…. Все объяснимо. У них есть нефть, есть деньги, чтоб построить машину времени, и они корректируют Историю так, что у него жизнь была все лучше и лучше…

Они не улыбнулись, хотя, по – моему, это было смешно. Смешно и глупо.

– Ну, раз мы все не арабы, то получается за нашим путешествием в прошлое не Государство. Вариант «Безумный ученый» тоже отвергаем…

– Выходит так.

– А что тогда? Варианты? Волшебство?

Я покачал головой.

– Не думаю.

– Волшебство – это такое же осознанное действие, только без «Главной Кнопки».

– Получается – случайность?

– Хреново это звучит – «Случайность».

– И что тогда?

Мы замолчали и молчание это было нехорошим. Вроде жили и жили… Сами что – то планировали и делали… А тут какие – то слы дунули – плюнули и нет нашей самостоятельности. Поставили нас на место.

– А чего мы дергаемся, – сказал вдруг Сергей. – Давайте подождем немного.

– Чего?

– Если у нашего переноса есть все – таки смысл и цель, то задачу нам рано или поздно поставят.

– А если нет никакой задачи? Если нас перенос – случайность?

Он пожал плечами.

– Значит будем жить тут. В стране победившего Социализма.

– Ты тут хочешь остаться? – удивился Никита.

– А у тебя есть обратный билет? – ответил вопросом на вопрос я. – Нас туда забросило, не спрашивая…

– Так может быть таким же образом и обратно вынесет?

Серега оживился.

– Можно, конечно, если снова бомбочку рвануть? Может быть нас как сюда внесло, так и обратно вынесет?

– Или убьет насмерть, – охладил его я. – Или покалечит. Мы в этом случае, считай случайно целыми остались. А если изуродует? Глаза повыбивает?

– Был бы ты вчера такой умный как сегодня, – остывая пробурчал Сергей. – Что вчера – то молчал?

Я пожал плечами.

– Пьяным и дуракам везет, – отозвался Никита невпопад.

Сергей вздохнул.

– Да… Странное везение. А точно от нас ничего не зависит?

– Не понял?

– Ну, может быть попросить кого – нибудь все вернуть назад? – неожиданно предложил Никита.

Сергей смотрел непонимающе, как и я.

– Кого? И каким образом?

– Помолиться что ли? – догадался я.

Никита неуверенно пожал плечами.

– Ну, вроде того. Может, не помолиться, а как – то попросить. Если это не Государство и не безумный ученый…

Мы с Сергеем переглянулись. Может быть и впрямь Бог существует?

– Воззвать? – с сомнением сказал я. – Давайте попробуем…

– Погодите, – остановил Сергей нас. – Минуту…. Что получится, если получится? Ну вот вернемся мы к себе, в 2020–й. К своим 65–тилетним телам, к своим болячкам и долгам…

– К внукам, – глухо поправил Никита товарища и голос его дрогнул. – К женам… Мы ж их все потеряем, если останемся тут…

Это, конечно, был аргумент, перед котором меркло все остальное. Наши жены, дети, внуки оставались в Будущем…

– Ну что ж… Давайте попробуем.

Мы взяли друг друга за руки, закрыли глаза…

Зачем мы сделали именно так? Не знаю. Наверное, что – то похожее каждый из нас видел в каком – то кино… Мы взялись и пожелали… Потом пожелали еще и еще раз.

Ничего.

Никита выругался, Сергей промолчал, а я почувствовал себя человеком, услышавший приговор Высшего Суда. «Живите тут!»

Смирившись с решением Высших Сил, я посмотрел на ситуацию с иной стороны, чтоб увидеть в ней только плюсы. Минусов – то и реально практически не было! Каждый из нас получал молодое тело, без стариковских болячек, понимание новой бесконечности жизни, кем – то щедро нам отмеренной, представление, хоть и самое общее, о Будущем страны. Сплошные бонусы! Да и майское утро способствовало оптимизму. Глядя на загрустившего Серегу, сказал уже не только обращаясь к нему, столько ко всем нам:

– Да. Внуки, дети, жены– это важно… Но! Давайте считать, что родных мы не потеряли… Мы их еще просто не обрели.

Я поднял палец.

– Думаю, что никто не забыл, как и где они с своими женами познакомились?

В ответ я получил два кивка.

– Ну вот и отлично! Значит именно в тех же самых местах мы их снова и найдем! Никуда они от нас не денутся! Мы молоды, родители живы, впереди каникулы и вся жизнь… Зажрались мы, товарищи путешественники по во времени.

Улыбнувшись друзьям, я продолжил.

– Ладно… Что будем делать, если нас каким – то чудом обратно с 2020–й выкинет мы уже представляем. Давайте думать, что будем делать, если все – таки останемся…

– Да. Согласен, – решительно сказал Никита. – Надо кончать размазывать сопли по подоконнику и начинать думать в эту сторону. Подвожу черту.

Он посмотрел на нас требуя внимания.

– Будем считать, что какой – то силе не понравилось, как мы до сих пор жили. На нас посмотрели со стороны и решили, что все трое мы провалили какой – то экзамен. Получили «неуд».

Я поморщился.

– Ну, или, чтоб было не так обидно, получили «не зачет». С возможностью пересдачи.

– Похоже на то…

– Значит перестаем искать ответы на вопросы «Кто виноват?» и тому подобные. Для нас сейчас не важно кто. Провидение, Судьба, Рок, Бог, Сингулярность…

– Согласен. Это просто гадание на кофейной гуще…

– Кстати, кофейку бы…

– Перебьешься… Я серьёзно же. Давайте подумаем о том, что делать будем?

Я подумал, посмотрел на ребят.

– А какие варианты есть?

– Их не очень – то и много… Я пока вижу только два – жить как жили и сдаться властям…

– Ну первый очевиден, – Сергей похлопал себя по карманам, явное отыскивая пачку сигарет. Он единственный из нас курил. В нашем возрасте он больше не курил, а скорее баловался… «По – взрослому» дымить он начал после школы. Лучше б и не начинал. Ведь если не его сигарета…

– Последний раз, когда ты на моих глазах курил, тогда все плохо кончилось. Помнишь? – напомнил я ему. – Так что бросай плохие привычки. Здоровее будешь.

– Ну так что на счет того, чтоб сдаться властям? Придем, расскажем… Разоблачим Горбачева и Ельцина. Спасем СССР!

У меня хватало фантазии представить, что случится, если три девятиклассника придут в Райсовет, РК КПСС или даже в КГБ и заявят о том, что прибыли из будущего… Смирительные рубашки на нас, скорее всего не оденут, но на заметку возьмут. Моя уверенность основывалась на собственном опыте – пришлось, мне во времена Перестройки поработать в райкоме партии и одним из моментов этой работы была у нас работа с письмами трудящихся. Ответы на них. Письма были разные– что – то по делу, что – то нет, но встречались и такие, которые сразу попадали на стол моей соседке по кабинету, которая курировала парторганизации медицинских учреждений. Люди со слабой психикой в моменты обострения слали, бывало, туда такое… Такие письма были сигналом, что у человека обострение психического заболевания.

Я показал головой.

– Нет ребята… Властям нам сдаваться нет никакого смыла. Если кто и станет нас слушать, так это санитары. Нас просто запишут в сумасшедшие. А это– клеймо на всю жизнь. Если б это хотя бы гарантировало спасение СССР я бы рискнул, но… Не поверят.

Уставший сидеть Никита поднялся и прошёлся вокруг стола.

– Тем более зачем? Я имею ввиду зачем спасать СССР?

– Как это для чего?

– Империи, Сережа, сами собой не падают. Прогнило все там. Система вывела наверх Горбачёва не просто так… Шпион он или просто сволочь и дурак, я не знаю, но в одиночку он ничего бы не сделал. Чем он сейчас, кстати, занимается? Где – то на Кубани комсомолией рулит?

– Отловить и на гитарной струне удавить гада…

Помрачневший от того, что понял мой аргумент, пробормотал Сергей.

– Уж кто – бы говорил, – Никита повернулся к Сергею. – Ты же всегда бы прозападником. «Голос Америки» и ВВС слушал…

– И что?

– А ты прикинь, во скольких странах ты, как турист, за последние годы где побывал? – поинтересовался я. – Полмира, пожалуй, объехал? А если все у нас останется как было, то тут тебе в лучшем случае Болгария с Венгрией светят, джинсы «Рила» и воскресная радиопередача «Запишите на ваши магнитофоны».

Мы надолго замолчали, прикидывая варианты. В конце концов Никита сказал:

– Да и без доказательств нам никто не поверит, а доказательств у нас нет. Так что и соваться туда не стоит.

– Какие тут могут быть доказательства?

– Простые. Вот если б какая – то машина времени у нас оказалась, тогда бы…

Я засмеялся.

– А вон Серега сделает… Пойдем в «Культтовары», купим диафильм…

– И нас еще после этого в террористы запишут. Сумасшедшие террористы!

– Причем тут машина времени? Мы же сможем предсказывать будущее!

– Для того, что предсказывать будущее его надо помнить.

Я запнулся, уловив в этих словах отсутствие житейской логики. Чтобы «предсказывать» надо «помнить». Ну да и бог с ним. Мы теперь за пределами этой логики.

– Как мы его предскажем если не помним ни фига? Не знаю, как вы, а про меня можно сказать старой КВНской шуткой: «Студент Иванов сумел на половинке лимонного зернышка гвоздём нацарапать все знания, что вынес из института». Так вот я про историю могу сказать тоже самое. Ну, может быть зёрнышко может быть немножко побольше. Дынное.

Сергей возразил.

– Погодите… Есть же методики! Я сам читал! У спецслужб есть методики допросов под гипнозом. Нас загипнотизируют и вытащат наши знание! Вот вам и подтверждение!

– А дальше что? – спокойно спросил Никита. – Дальше – то что?

Мы умолкли, представляя собственное будущее. Явно невесёлое. Кому мы после этого будем нужны? Если такие методики действительно есть, то нас досуха выдоят, а точнее выжмут из нас информацию, как зубную пасту из тюбика и хорошо, если после этого куда – нибудь спрячут… А ведь могут и в расход пустить.

Неожиданно для меня Никита стукнул кулаком по колену и полез в портфель.

– Ты чего?

– Сейчас, сейчас… – забормотал он и вместо ответ вытащил наружу учебник истории. Я вдруг сообразил! А ведь точно! Почему – то никому из нас в голову не пришло в какое прошлое мы попали. Может быть мы попали не в наше прошлое, а в какую – то параллельную реальность. А что? В литературе и таки случае рассматривались…

Перелистывая страницы мой друг негромко бормотал:

– Так… Революция… 1917 год… Ленин, Сталин, Калинин… Победа в 1945… Гагарин в 1961…

В какой – то момент его палец застыл над страницей.

– «Ледовое побоище» когда случилось?

Мы молчали.

– Кто помнит, когда было Ледовое побоище? – повторил он.

– Кажется в 1242 году… – сказал Сергей. – А тут когда?

– Тоже самое…

Никита захлопнул учебник.

– Кто еще что помнит? У нас сейчас Брежнев. А в Америке кто?

Мы переглянулись и одновременно с Сергеем пожали плечами.

– Надо было лучше историю учить. И это, кстати, ответ на предложения явиться к повинной.

Никита невесело улыбнулся.

– Что мы скажем власти, даже если они вдруг нас захотят услышать? Ты что помнишь? Что в 1980 в Москве проведут Олимпиаду? А когда Брежнев умрет помнишь?

Я отрицательно качнул головой.

– Чернобыль?

– Я помню. В мае. Там еще демонстрация проводили Первомайскую…

– В конце апреля, – поправил меня Сергей.

– А год? Год кто – нибудь помнит?

Мы оба разом качнули головой. Никита размел руками.

– «Так проходит земная слава»…

Никита закрыл учебник.

– Географию рассматривать не будем? – спросил Сергей.

– Европа тут есть точно, – сказал я, топнув ногой. – И Москва.

– А Америку, если будет нужно, мы и сами откроим…

Мы, 65–ти летние подростки, смотрели друг на друга. Похоже, что мир был нас. И история этого мира оставалась такой же, как и была, а вот что будет дальше… Что будет дальше никто не знал. Изменится она с нашим попаданием сюда или нет? Но в любом случае нужно было решать, определяться с тем, что делать в отпущенной нам жизни.

– Тогда остается одно – жить как жили…

Мы замолчали, и я понял, что мыли были об одном и том же. Сам я об этому уже подумал. Что у меня накопилось в середине седьмого десятка лет? Что останется после меня? Два десятка романов, полторы сотни статей? Квартира в непрестижном районе? Только вчера мы говорили о том, что когда – то упустили свои шансы.

Опережая товарищей, я сказал:

– Не хочу… Если мы страну спасти не можем, то давайте хоть свои жизни спасём… Неужели не хотите в уже прожитом что – то изменить? Подумайте… Мы что в своей жизни ошибок не делали? Неужели не хотите их поправить и добиться чего – то большего?

– Что ты предлагаешь?

– Ну… Если мы решим не менять мир в лучшую сторону, а просто жить для себя… В этой ситуации есть универсальный рецепт: украсть из Будущего и присвоить себе все самое замечательное: стихи, песни, музыку, знания. Перезнакомится с самыми известными людьми – артистами, писателями, генсеками и учеными и научить их жизни. Далее, предотвратить все то, что возможно предотвратить: Чернобыль, «Курск», покушения на Первых лиц и т. д. и предупредить о том, что предотвратить не получиться.

– Это о чем?

– О землетрясениях и иные катаклизмы, включая падение метеоритов. Зная все наперед, заработать на Бирже миллиарды и сделать всех счастливыми.

– Хорошая программа. Мне нравится.

– И мне тоже… Только вряд ли с нами кто – то захочется знакомится. Три сопливых подростка с манией величия.

– Диагноз.

– Именно!

– И что тогда?

– А помните, о чем вчера…

Я запнулся, сообразив, что мое «вчера» находится сейчас почти 50–т лет вперед.

– Помните, о чем говорили? У нас в головах куча музыки, еще не записанной и, следовательно, никому не принадлежавшей… Она станет нашей.

– И книги! – добавил Никита.

– Книги? Это вряд ли… Ну только если у тебя откроется феноменальная память и ты припомнишь какую – то от слова до слова.

– Гарри Поттера.

– Вот – вот… А с песнями проще. Они все тут.

Я постучал по собственному лбу. Быстрее всего идею оценил Сергей.

– Битлы распались в 70–м… Сколько материала пропало…

Я успокоил его.

– Не страшно. Там одного Маккартни нам хватит надолго… И «Отель «Калифорния» «Иглз» еще не написали.

– А когда напишут?

– Они? – я прорылся в памяти. – Если мы не поторопимся, то в середине семидесятых, насколько я помню, а вот я – хоть сейчас могу.

– Воровать, значит, предлагаешь?

Никита не то чтобы возразил, но уточнил, и я поспешил подправить терминологию.

– Не воровать! Заимствовать! Мы у них хороших песен возьмем, а они вместо этого для людей других хороших песен насочиняют… Понимаешь? Все– для людей! Если мы у Маккартни два десятка песен позаимствуем, то он может быть еще три десятка новых напишет. И нам хорошо и ему радость… Между прочем и на отечественную эстраду внимание обратим. Советские битлы, кстати, еще не появились.

Сергей с подозрением посмотрел на меня.

– Это кто? «Веселые ребята» что ли? Есть они уже…

– Нет. Бит – квартет «Секрет»… Наберем песен. Курочка по зёрнышку– полный двор… Считай вся музыкальная инфраструктура на нас и будет работать.

Если это еще не нельзя было назвать планом, то схемой– наверняка.

– Тут главное не вляпаться… Сочинишь что – нибудь, а оно, оказывается, уже кем – то сочинялись. Интернета под рукой нет, а на память надежды мало… Интересно Макаревич свой «Поворот» уже написал?

– Макара лучше оставить в покое. Кто тут знает, что он написал, а что – нет. Не будем размениваться на мелочи. У нас в головах горы мировых хитов лежат, для чего нам еще и «Поворот»?

– Между прочем, мы кроме всего можем стать для культуры эдакими детонаторами… Мы же тенденции знаем… Чувствуем… Экологическое движение. В музыке «тяжелый» металл… Рэп …

– Рэп читать? – возмутился Сергей. – Рэп– это дерьмо! Это дерьмовое дерьмо опущенное в еще более дерьмовое дерьмо…

– Ну, дерьмо – не дерьмо, а если станем зачинателями… – прищурившись, сказал Никита. – Может оно и не дерьмо окажется… Когда Википедию сделают то напишут– «Основоположник и зачинатель этого музыкального направления – Володин Сергей Вячеславович…» Наравне с битлами встанем…

– Так он наверняка и сейчас уже есть, – уже спокойнее сказал Сергей. – Только его мало кто знает. Ну, где – нибудь в Гарлеме его и читают, но не более.

– Ну так что? Пока– не знают, а наш, советский рэп узнает вся страна. А если постараемся, то и весь мир. Вон Никита напишет что – то вроде «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить…»

– «Будем мы все вместе странами дружить… Нам войны не нужно, нафиг нам война…» – мгновенно подхватил Никита. – «Эту дрянь – войну бросим из окна…»

Я хлопнул его по плечу.

– Ну вот. Сразу и поперло. Талант не пропьешь!

Сергей посмотрел с сомнением.

– А чего ты так смотришь? Если хотим кем – то стать придется приноравливаться к обстоятельствам… Если потребуется, то мы и пионерский марш напишем. Напишем же?

Я ткнул товарища локтем в бок.

– Зачем?

– Нам нужно будет общественное положение. Ну что? Решили?

Сергей кивнул. Никита задумчиво сказал, словно уже завал самому себе задание написать:

– Согласен. Пионерский рэп– это круто! Под барабан, под красным знаменем…

– И по Красной площади…

Мы посмеялись, но я поставил друзей на серьёзные рельсы.

– А вот с этим надо поспокойнее…

– Как тебя понимать?

– Вы знаете, что я в будущем…

Я остановился и с удовольствием повторил:

– В будущем…

Всё – таки хорошо, когда ты уже сейчас знаешь, что можешь от себя знать.

– Так вот, в Будущем стал писать романы. В том числе и про попаданцах в прошлое. И вот о чем задумался однажды… Любой приличный попаданец, попав куда не следует, начинает первым делом двигать прогресс в нужную сторону: и вроде бы все его действия принимаются и одобряются читающей общественностью как движение в нужном направлении – то он зонтик изобретет, а то и бомбардировочную авиацию. И вроде бы ничего и не возразишь– для того его автор туда и засунул. Щекочи Эпоху, заставляй её шевелиться и двигаться вперед. Но есть такой момент, в котором, на мой взгляд, нам не стоит забывать. Нам не стоит слишком сильно эту самую эпоху опережать. В частности, с тем же рэпом. Просто не поймут люди что мы им дадим… Не оценят.

– Это почему это?

– Слишком наши воззрения от туземных отличаются. Вот представьте, что попали мы время, предшествующее рабовладельческому строю… Представляете? И представит нам, воспитанным на понятиях демократии и личной свободы, двигать общество к прогрессу племя каких – то людоедов… Послушают они нас?

– Сомневаюсь, – сказал Никита. – Каменным торопим по темечку и все…

– К реальности это как относится? – спросил Сергей. – В частности, к нашей музыке? Мы же музыканты и не станем предлагаем заменить людоедство рабством.

– Именно что относится и самым непосредственным образом! Наши песни не должны быть слишком уж современным. Мы должны черпать их из середины 70–х, край из их конца. А то аборигены попросту не оценят прелести нового. Не смогут!

– Пожалуй, – согласился Сергей подумав. – Проблему такой совместимости нужно будет обсудить…

– А ведь у нас есть еще одна проблема, – сказал Никита. – Если мы решим свою жизнь по – новому строить…

– Так ведь решили же уже?

– Именно! Тогда появляется проблема. Нам нужно будет учиться. Год в школе и дальше.

– Год в школе проучимся. Будем учиться и где – нибудь играть пристроимся.

– А потом? После школы?

– А мы чем собрались только что заниматься? Нам что в консерваторию поступать?

– В этом случае желающим сперва придется в музыкальную школу… – усмехнулся Никита. – Я о другом…

– У тебя среднетехническое есть?

Сергей кивнул.

– У меня самого два высших. У тебя?

Я обернулся к Никите.

– Одно. Ну и музыкальная школа…

– Вот… Не пора ли остановиться?

– Это не для нас. Образование – это для родителей… Они ведь начнут через год мозг выедать, чтоб куда – нибудь учиться шли. Жить не дадут, весь мозг расклюют.

Сергей был безусловно прав… Я, как и мы все, думал, как взрослый, самодостаточный человек, а мы – то в их глазах были детьми… Я не мог представить, чтоб мои родители перестали меня подталкивать к получению высшего образования.

Когда – то я наткнулся на кем – то высказанную мысль: до 10 лет мы верим в то, что мама знает и понимает все, с 10 до 16 лет мы начинаем подозревать, что родители не всегда правы, к 20–ти мы уверены, что они вообще ничего не понимают в этой жизни, а в сорок осознаем, что они все – таки всегда были правы… В этот момент наши 65–тилетние мозги прогибаясь под напором гормонов 16–тилетних тел.

– И еще подумайте, что получится, если после десятого класса мы не найдем какой – то норы, чтоб спрятаться от армии, – продолжил Сергей. – Загребут…

Единственный из нас, он отслужил два года в армии и знал, о чем говорит.

– Тогда у нас есть только такой выход – институт. Нам нужен институт, в который мы могли бы поступить все вместе и также вместе учиться. И чтоб там была возможность играть.

– В моем МИИТе это было.

– В моем МИИСПе тоже…

– Это и в моем техникуме было.

Мы с Никитой переглянулись.

– Техникум – это, по – моему, как – то мелко. Тем более там три года отучился и все – таки армия. – Сказал Никита. – Давайте все – таки чтоб не расстраиваться родителей ориентироваться на институт. Какой– потом разберемся. Есть еще время… Думаю, что за грядущий год произойдет много серьезных событий, которые заставят родителей смотреть на нас другими глазами.

– Нам нужно будет поставить их перед фактами… Нужна объективная реальность.

– Это как?

– Просто. Нужно, чтоб окружающие нас Общество подтверждало, что мы способны достичь успеха, двигаясь именно в эту сторону.

– Грамоты, медали, благодарности? – спросил Сергей.

– Да. Деньги тоже, но в меньшей степени. Деньги пока не главное.

Хорошо, когда есть хоть какое – то, но решение. Мы поднялись и пошли на уроки… Жизнь продолжалась.

День мы потратили на врастание в новую жизнь, а вечером я лежал в кровати и думал.

Какой мог быть итог уже прожитых мной 65 лет? Два десятка написанных книг. Не особенно и известных. Несколько десятков песен, о которые вообще почти никто не узнал… А тут… Получалась, мы попались в «Сказку о потерянном времени». Только наоборот… Наша сказка была со знаком плюс. «Сказка о найденном времени». И мы эту сказку можем сделать былью…

В сон я ушел, поймав мысль: А жаль будет, если я завтра проснусь не тут, а там, в будущем…