Дар в наследство

Глава 17

17

С армией, я оказался в пролете. Дом, тоже оказался для меня дороговат. Еще когда только собирался подписать контракт с армией США, и назвав причину моего желания, мастер-сержант произнес:

- Я, конечно совсем не против твоей службы в армии, сынок. Но вот скажи, зачем тебе дом? Нет, я конечно понимаю, что дом – это основа семьи и благополучия, но признайся честно, у тебя уже есть на примете подруга, с которой бы ты хотел создать семью, или есть какая-нибудь профессия?

- Теоретически, да. Я учился на автомеханика, и закончил колледж по этой специальности. Правда проработал недолго всего около полугода. А подругой, пока не обзавелся.

- Понятно, то есть свечи на двигателе, ты уже сможешь найти, и даже при необходимости поменять. - С иронией произнес мастер-сержант. - Но поверь, этого мало. Пойми, дом в этой стране приобретают в двух случаях. Первое, если у тебя достаточно много денег, или, например, имеется какой-то постоянный доход, например, та же пенсия, и ты покупаешь дом, не особенно нуждаясь в дополнительном заработке, и постоянных переездах, с места на место. Вторая причина: Если у тебя имеется достаточно востребованная профессия, и ты уверен, что даже если организация, где ты работаешь разорится, или же ты решишь уволиться по какой-то иной причине, то всегда найдешь для себя работу в том же городе. Если ничего из этого у тебя не имеется, то зачем тебе лишние проблемы с недвижимостью. Если завтра, вдруг окажется, что для тебя нет работы в этом городе, но можно легко устроиться на другом конце страны, что ты будешь делать? Быстро продать дом не получится, или же придется отдавать его, за половину стоимости, и потом, пока ты будешь реализовывать свою недвижимость, вполне может выйти так, что и там, куда ты стремишься, уже найдут человека на эту должность.

К тому же, семьи у тебя нет, зачем платить лишние деньги за дом, когда вполне можно снять квартиру или же устроиться в трейлер-парке и платить за аренду сущую мелочь, откладывая все свободные деньги, на что-то более полезное.

- И что же делать?

- Ты конечно можешь поступить по-своему, но я, будь у меня в твоем возрасте, хоть какие-то накопления, например, купил бы тот же автомобиль, и прокатился бы по стране. Поверь, снять комнату в каком-нибудь доме, для тебя сейчас гораздо выгоднее, чем, что-то приобретать. Потерял работу, или надоело находиться здесь, расторг аренду, сел на свою машину, и отправился на новое место. А вот когда найдешь то, что тебе придется по нраву, или скажем появятся предпосылки к созданию семьи, тогда можно подумать и о чем-то большем, чем временное жилье. К тому же, глядишь, у тебя на счету, окажется немного больше денег, и не нужно будет влезать в долги, чтобы осуществить свою мечту.

В то время, таких проблем у меня, считай и не было, очень надеялся на то, что армия даст мне все, что требуется, а вот сейчас, когда с армейской службой я, в очередной раз, оказался в пролете, я вспомнил эти слова и задумался. А ведь сержант полностью прав. Кто знает, как у меня все сложится в жизни, а тем более учитывая тот факт, что я собираюсь добраться до расположения этих тайников, то зачем мне этот дом, на каких-то пять лет. Если его оставить за собой, то за время моего отсутствия, с ним может произойти все что угодно.

Его могут ограбить, может произойти пожар, и в итоге я лишусь всего на свете, и даже находясь на другом конце страны, не буду об этом знать, до определенного времени. А если ничего не получится там на Филиппинах, то в итоге останусь и без средств, и без дома. С работой механика, я тоже не видел особенных перспектив. Судя по объявлениям, везде требовались люди, как минимум с двух-трехлетним опытом работы. Похвастаться ничем подобным я не мог. Даже предъявить диплом техникума, у меня не было возможности, я ведь не собирался покидать Советский Союз, и потому диплом, да и многие другие документы остались в Ташкенте, и, даже если попытаться отправить запрос, никто их мне не пришлет. Следовательно, мое утверждение, что я закончил это учебное заведение, просто слова. Да, что говорить о техникуме? По сути у меня нет никаких доказательств даже о среднем образовании. Поэтому единственное, чем я, пожалуй, смогу заработать, так это водителем автомобиля. А это хоть и не считается здесь профессией, хотя бы потому, что подобные права есть здесь у всех поголовно, но тем не менее, заработать на этом, все-таки можно.

На полноценный грузовик, я пока не тянул. Самое многое, на что я мог рассчитывать, так это на пикап грузоподъемностью до одной тонны, и то на что-то остальное денег почти не оставалось. А ведь помимо покупки автомобиля, нужно было переоформить свои права, получив разрешение на коммерческие перевозки, иметь хоть какую-то сумму на текущие расходы, и хотя бы на временный съем жилья. И тех денег, что имелись у меня, на этот момент, явно на все это не хватало.

Теоретически, можно было попытаться ограбить банк. С моими способностями думаю, это было бы не сложно, но когда я еще открывал счет, увидел, закрепленные на стене камеры слежения. Не уверен, что подобное есть во всех финансовых учреждениях, но все же попадать под них не хотелось. Это не человек, которого я могу убедить в чем-то ином. Здесь фиксируется все происходящее, а объективы отводить я не умею. Угнать автомобиль или мотоцикл? А после попытаться продать, как это произошло в Ташкенте. Вряд ли удастся. Таких умников здесь и без меня хватает. Да и это там в союзе дефицит транспорта, а здесь его даже избыток. Если и удастся быстро избавиться от угнанного, то максимум за четверть цены, а скорее не выйдет и этого, а вот на заметку криминалу или полиции попаду в тот же момент. Одним словом, нужно искать что-то относительно честное, и по возможности высокооплачиваемое.

Помыкавшись в поисках работы, увидел объявление, что срочно требуется помощник механика, на рыболовецкий сейнер. Жалование обещали где-то в районе половины среднего заработка, но зато гарантировали бесплатное питание, и жилье, во время путины, что в общем-то было вполне нормальным. Высшей квалификации или опыта работы у меня не имелось, поэтому рассчитывать даже на средний заработок, не приходилось. К тому же имелась отметка о том, что опыт не требуется. Другими словами, хоть предлагаемая профессия и звучала, довольно внушительно, брали скорее мальчика на побегушках. С другой стороны, это давало возможность получить хоть какой-то опыт в этой профессии, и уже следующий наем, можно будет козырять наличием этого самого стажа работы. Одним словом, я пришел по объявлению, и после небольшого собеседования, и проверку моих начальных навыков, меня-таки приняли на работу. Правда предупредили, что работа будет происходить большей частью за пределами страны.

Я тут же выразил сомнение, в том, что смогу в этом случае согласиться на эту работу. Ведь у меня всего лишь вид на жительство, и я не могу покидать США больше чем на полгода.

- Ты не совсем правильно понимаешь ситуацию, парень. Наше судно имеет порт приписки в Сан-Диего. Другими словами, находясь на судне, ты находишься на территории США, даже если судно. будет большую часть времени скитаться по всем морям и океанам.

На всякий случай, уточнив это утверждение в иммиграционном бюро, и получив подтверждение, я взошел на борт судна, и вскоре приступил к своим обязанностям. Это было тунцеловное судно: "FLUO"- "Флуоресцирующий", с экипажем в количестве около сорока человек. Как именно ловят этого самого тунца, мне довелось увидеть всего лишь краем зрения, потому что, едва я появился на верхней палубе, как тут же получил оплеуху, и был отправлен в трюм, на свое рабочее место. Как оказалось, палуба не входила в перечень помещений, где я мог появляться в свободное от работы время.

- Хочешь подышать свежим воздухом открой иллюминатор, а на палубе тебе делать нечего! - Услышал я замечание.

В мои обязанности входило, поддерживать порядок и присматривать за работой двух дизелей, стоящих в машинном отделении, из которых работал чаще всего один, раскручивая генератор, а второй находился в резерве. Работы было в общем немного, я был обязан следить за работой двигателя, вовремя подливать масло, следить за уровнем технических жидкостей, топлива, и выявлять текущие неисправности. Случись любая из них, тут же бежать в специальный отсек, и докладывать об этом старшему механику. А уж он и решал, что именно делать. Или заводить резервный дизель и переключаться на него, или производить ремонт прямо на ходу, если случалась поломка, которая не требовала, даже остановки дизеля.

Единственная проблема, которая первое время изводила меня, первое время, почти до потери сознания, был бесконечный шум работающих дизелей. Даже несмотря на наушники, прикрывающие мои многострадальные уши, шум проникал и сквозь них воздействуя, пусть и несколько ослабленным гулом, на мою голову.

Сам механик, всю смену находился в специально отведенном закутке, куда не проникали посторонние звуки, и выходил оттуда, только по моему зову, все остальное время попивая кофе, и смотря по телевизору спортивные состязания. Причем, уже через примерно месяц работы, он запретил мне вызывать его на ремонт кое-какой мелочевки, убедившись, что я справляюсь с этим и самостоятельно. В итоге, моя жизнь на корабле, проходила следующим образом. Восьмичасовая смена, или точнее вахта, как было принято называть ее на судне, прерываемая небольшим перерывом на время приема пищи, затем шестнадцатичасовой отдых и сон, и вновь я в машинном отделении. Во время отдыха я мог находиться в собственной каюте, кают-компании нижних палуб, столовой или местном баре, который имелся на судне, и где можно было выпить чашечку кофе, или же чего-то по-крепче.

Выходные дни, как бы не предусматривались. Даже когда судно заходило в какой-нибудь порт, или вставало на стоянку на рейде, чтобы произвести разгрузку выловленного тунца, и пополнить собственные запасы топлива и продовольствия, дизеля продолжали свою работу, чтобы обеспечить судно электроэнергией. В свободное от работы время, если судно заходило в какой-то порт, мне позволялось выйти на открытую площадку, расположенную, на средней открытой палубе, находящейся на корме судна. И то, только испросив разрешение у старшего механика, и не более, чем на оговоренное время.

На главной палубе, я побывал лишь однажды, когда только устроился на работу, и в сопровождении суперкарго, прошел в апартаменты капитана судна, где был представлен этому человеку. Он мельком взглянул на меня, кивнул, и на этом аудиенция была завершена.

Разумеется, подобное расписание было очень тяжелым и для меня, и для моего организма. Я и на палубе-то появлялся может быть всего пару раз за все время нахождения на судне, а уж о том, чтобы спуститься вниз на землю, не было и речи. Ближайшая достаточно долгая стоянка в порту, ожидалась не раньше, чем через год с момента моего начала работы, и потому приходилось привыкать обходиться тем что есть. Однажды я заикнулся о том, что было бы неплохо устроить выходной день, и нарвался на нравоучения, а в итоге мне прочли пункт из контракта, где было ясно сказано, что выходной день объявляется, через восемь часов, после полной остановки работы оборудования. То, что остановка предполагалась лишь через год, после выхода в море, по возвращении в Сан-Диего, в контракте не было ни слова.

Радовало хотя бы то, что ежемесячно пять сотен долларов отправлялись на мой счет, и общая сумма на нем, неуклонно росла, о чем меня уведомляли квитанциями об оплате моей работы. Я уже просматривал имеющиеся на борту газеты с объявлениями, и задумывался о покупке автомобиля. Честно говоря, даже один год службы на этом судне, сейчас казался мне слегка чрезмерным. Поэтому я жаждал прихода в порт, как никто другой, и мысленно задумывался об увольнении.

Что интересно, наше судно моталось практически по одному и тому же маршруту, практически не меняя его. Вначале мы следовали на юг занимаясь ловлей тунца, заходили в Перу, Эквадор или Колумбию, где перегружали добытую в океане рыбу, затем, пополнив запасы топлива и продовольствия, следовали обратным курсом в сторону США. Там доходили до Сан-Франциско, или чуть выше на север, однажды даже стояли на рейде возле Сиэтла, и вновь выходили в открытый океан. В общем-то большинство членов команды, считало подобную работу, вполне приемлемой. И если бы не постоянный шум в ушах, наверное, я бы считал так же, но мне хотелось чего-то иного.

В начале августа, газеты запестрели очередной сенсацией. Как оказалось: Некто Матео Роксас, Филиппинский искатель сокровищ, в 1974 году обнаружил закрытое помещение неподалёку от Багио, где были найдены штыки, катаны, огнестрельное оружие и останки людей, одетых в японскую военную форму образца Второй Мировой войны. Среди обнаруженных сокровищ указывалось на трех футовую золотую статую Будды и многочисленные ящики, заполнявшие площадь около сорока квадратных метров площади обнаруженного грота. Он заявил, что открыл только один из ящиков, который был заполнен золотыми слитками. Роксас забрал статую золотого Будды, весившего, по его оценке, около тысячи килограммов, и один ящик с двадцатью четырьмя золотыми слитками, которые спрятал у себя дома. Помещение было заново опечатано с целью сохранить содержимое до тех пор, пока Роксас сможет организовать извлечение оставшихся ящиков, заполненных, по его мнению, золотыми слитками. Роксас продал семь золотых слитков и занимался поиском покупателей для золотого Будды. Два частных лица изучили металл, из которого сделана статуя Будды, и, по словам Роксаса, сообщили, что она изготовлена из цельного двадцатикаратного золота.

Но вскоре об этой находке узнал президент Филиппин, Фердинандо Маркос, он то и приказал арестовать и избить Роксаса, а Будду и оставшееся золото изъять. Роксас утверждал, что в ответ на его требования вернуть отобранное имущество, Фердинанд продолжил угрозы и в конечном итоге заключил в тюрьму обвинив его в краже музейных ценностей, и осудив на пять лет лишения свободы. По выходу из мест заключения, наведавшийся на место находки Роксас, обнаружил, что пещера пуста, а бывший президент страны, сейчас покинул Филиппины, и вдруг оказался миллионером. И конкретно сейчас, Матео Роксас выдвигает против Фердинандо Маркоса обвинение в краже найденных им сокровищ.

В общем-то ничего удивительного во всем этом для меня не было. Властьимущие всегда грабили свой народ, что здесь, что на Филиппинах, что в СССР. Разве что в последнем, прикрываясь лозунгами, о голодающих детях Африке, и постройке социализма во всем мире, но сути это не меняло. Поэтому я, воспринял бы это сообщение, довольно спокойно, если бы не одно, но. Дело в том, что одна из точек координат, как раз и указывала на окрестности города Багио, где и были найдены эти сокровища. Разумеется, было несколько жаль того, что кто-то опередил меня в поисках. Но с другой стороны, эта находка, давала надежду на то, что в двух других местах, а именно на острове Ями и Балинтан действительно находится что-то очень ценное, ожидающее именно меня. И это вселяло большие надежды.

В этот день было особенно много работы. Так совпало, что форсунки вылетали прямо на глазах, а я не успевал их ставить на место. Или прокладки оказывались бракованными, или скорее всего, капитан форсировал ход до предела, и судно буквально мчалось куда-то, известное только нашему капитану. В итоге, к концу вахты, я вымотался так, что еле стоял на ногах. Кое-как добравшись до своей каюты, принял душ, выпил стакан сока, и решил, что ужин мне сегодня, противопоказан. В итоге, раздевшись завалился спать и тут же вырубился. Проснулся я поздно ночью, от сильной духоты. Похоже ложась спать, я забыл приоткрыть иллюминатор своей каюты, а кондиционер, почему-то отказался выключенным. Поднявшись со своего ложа, и не услышав обычной работы двигателей, решил, что наш кораблик, наконец-то добрался до нужного места, и сейчас скорее всего встал на стоянку.

Посетив туалет, добрался до иллюминатора, и открыв его выглянул в окно. За окном была глубокая ночь, и было видно лишь то, что освещалось прожекторами нашего судна. Мы действительно стояли на рейде, в полумиле от берега, чуть в стороне от моей каюты, по борту, слышалась какая-то возня, и выглянув за окно, увидел пришвартованный к нашему судну, какой-то довольно вместительный катер, с которого на борт судна, по проложенным сходням, передают какие-то мешки, или с мукой, или с какой-то иной провизией. Хотя за окном и стояла полная ночь, но в том месте, где продолжалась перегрузка товара, все было достаточно хорошо освещено. В какой-то момент, мешок, лежащий на плечах одного из работников, вдруг случайно развязался, и из него посыпались плотно набитые полиэтиленовые пакеты. Несколько штук, при этом лопнули, и районе сходен тут же образовалось серебристо-белое, как мне показалось в свете прожекторов облачко взметнувшегося порошка.

Работы моментально остановились, а проявившего оплошность грузчика, тут же налетел, какой-то человек, который стал предъявлять ему претензии. Причем, что показалось мне удивительным, говоря при этом именно по-испански.

- Ты, что не можешь двигаться осторожно ублюдок? Да ты всей своей жизнью не расплатишься за потерю даже половины, того что из-за тебя улетело в море. Да ты знаешь сколько стоит всего лишь одна доза кокаина, а ты своей глупостью уничтожил несколько килограммов этого вещества.

Едва услышав, знакомое слово, я тут же отшатнулся от иллюминатора, боясь, как бы меня кто-то не обнаружил. Выходило так, что я совершенно случайно подслушал то, что никак не должен был услышать. И если кто-то узнает об этом, боюсь мне будет несдобровать. Прикрыв иллюминатор, я тут же добрался до своей койки и лег, укрывшись одеялом, притворяясь спящим. Впрочем, остаток ночи, я провел достаточно спокойно. Хотя наутро и проснулся сильно разбитым.

Сам того не осознавая, я оказывается невольно устроился на работу, на судно-курьер, которое прикрываясь ловлей тунца, перевозило наркотики. Тогда я правда этого еще не знал, но сейчас сопоставив некоторые факты, и то что смог увидеть в будущем, понял, что все это так и есть. И передо мною встал вопрос, выпустят ли меня на волю? Нет, разумеется, если кому-то станет известно о моем знании, этого не произойдет при всем моем желании. А вот смогу ли я вообще уволиться с судна в положенное мне время? Мне почему-то казалось, что вряд ли это произойдет. Чисто на всякий случай. А вдруг я, уже что-то знаю? Тем более, за мной никто не стоит. Я по сути даже не гражданин, а всего лишь претендент. Одним больше, одним меньше, роли не играет. И я задумался о том, что же мне делать?