Далекое лето

У реки Мило 汨罗江上

Возможно, это научно-фантастическая повесть. А возможно, и нет. В любом случае, прежде чем начать мой рассказ, позволю себе одну просьбу: читайте помедленнее.

Очень медленно, очень терпеливо читайте. Если вы читаете этот текст в электронном виде, то закройте все остальные окошки и страницы. Если у вас в руках книга – сядьте в какое-нибудь укромное местечко. Если вам некуда торопиться – можно даже часы куда-нибудь убрать. История моя недолгая, и обещаю вам, что от неспешного знакомства с ней вы только выиграете.

Дайте себе возможность почувствовать, будто бы вас это приключение застало врасплох, словно вы не знаете, куда направляетесь, не знаете, что вам попадётся по дороге, не знаете, какие люди вам повстречаются в пути. И всё же, прошу вас, постарайтесь сбавить шаг.

Вот теперь можно начинать.

Здесь письмо моё прервалось. Мрачный курсор не переставая мигал в конце предложения. Я сняла очки, спрятала лицо в руках и через силу сделала глубокий вдох. И всё равно в груди всё сжималось, словно меня придавило сверху чёрным как смоль солидным валуном.

Стояла знойная летняя ночь. Только прошёл сильный дождь, и за окном витал тонкий аромат глины. В тесной комнатке царили беспорядок и темнота. Тусклый свет исходил лишь от компьютерного монитора. Долго просидела я наедине с собой. Наконец, я снова надела очки, размяла затёкшие пальцы и стала вбивать на клавиатуре слово за словом.

Я ввела в строку получателя «Xiaoding2006@Tmail.com». И письмо ушло.

С воды дул ветер. Струящийся влажный туман сначала заворачивался ещё плотнее, а потом рассеивался. На тёмно-синей глади то и дело появлялась рябь, напоминавшая наслоения ртути.

Тихое, мрачное утро. Отзвуки приводимого в движение и закручиваемого волнами тростника заставляли трепетать всё вокруг. Изредка над рекой слышался заунывный глас птицы. Бо Ян, обхватив себя руками, стоял один на сыром ветру и дрожал от холода.

Вроде бы май, и вдруг такой мороз. Про себя Бо Ян обматерил всё старческое стадо, заседавшее в комиссии. Непонятно, из какого материала пошита была выданная ему одёжка. Она была вся шероховатая, а ветер все равно задувал по самое не хочу.

Из тумана показалась узенькая лодочка с черными навесами[19] и безмолвно причалила к берегу.

– Экзаменуемый ТС2047–9? – донёсся из-за бамбуковой шторы сладкий голос.

Все ещё дрожа, Бо Ян сквозь сжатые челюсти признал дребезжащим голосом:

– Это я.

Уголок шторы медленно приподнялся. Бо Ян, опустив голову, запрыгнул в лодку. Лицо его обдало тёплым ароматом чая. От примостившегося на жаровне заварочного чайника с кулак величиной поднимался изумительный белый дымок. Сидевшая подле жаровни длинноволосая женщина в белом одеянии двигалась с той же грацией, которую наблюдаешь у придворных дам с древних свитков.

Слишком уж эта сцена напоминала что-то из исторической дорамы. Бо Ян от неловкости усмехнулся и, подыскав себе уголок, где можно присесть, проговорил:

– Такая рань.

Дама подняла голову и глянула на него. У неё было милое кукольное личико со слегка вздёрнутыми уголками рта, из-за чего тяжело было понять, улыбается она или нет. Из-под рукава платья вынырнули белоснежные пальцы, которые подтолкнули чашку к новоприбывшему.

– А это… – осторожно начал Бо Ян, недоверчиво разглядывая плавающие в фаянсовой чашечке бурые листочки неизвестного происхождения.

– Свежий чай с горы Юйсы, заваренный на воде из Мило. Времени мало, а задание у нас ответственное, пей давай.

Бо Ян поколебался, но потом всё же поднял чашечку ко рту и пригубил напиток. Во рту сразу разлился невероятно терпкий вкус.

– Необычненько… – проговорил он, бросая взгляд на женщину, – но пить можно.

Дама в белом сосредоточенно сдувала пену с чая в собственной чашке. Мгновение спустя она подняла глаза к Бо Яну:

– Время есть, поболтаем пока. Не нервничай.

Бо Ян напрягся и подумал про себя: «Ну, чёрт бы побрал, как тут не нервничать». Но вслух проговорил:

– Да, конечно.

– Я твой экзаменатор. Кодовое имя – У-56. – Дама блеснула запястьем, продемонстрировав цифровой идентификатор. – Позволь сначала поинтересоваться, насколько ты осведомлён о своей задаче?

– Да нормально, – Бо Ян почесал в затылке, – читал кое-чего…

– Ты же вроде бы один из лучших студентов на факультете психоистории? Такому юнцу, как ты, тяжело, наверное, приходится.

– Не настолько уж я юный, как вы, – сказал Бо Ян и поспешил добавить: – Когда вы только появились, я немного смутился. Подумал, что как-то не тянет всё это на экзамен. Скорее уж что-то из похождений рыцарей у Цзинь Юна[20]…

– Я как раз об этом тебе хотела сказать. – У-56 легко взмахнула рукой, прерывая поток очевидностей, которые он намеревался ей сообщить. – Это не виртуальный тренинг, смоделированный машиной. В экзаменационных руководствах всё чётко прописано, но многие испытуемые всё равно путаются. Погляди вокруг себя. Всё это – изменчивая погода, смена сезонов, туман над рекой, вкус чая – составляет подлинную историческую картину. Здесь нет места для багов. Мы находимся на вполне реальном отрезке во времени и пространстве.

Бо Ян остолбенел.

– Все действующие лица, которых ты увидишь, – тоже реально существовавшие люди. И это очень важно. – У-56 вытянула пальчик и дотронулась до кончика своего изящно округлого носа. – У настоящего человека всегда есть внутри частичка, которую программе сложно сымитировать и рассчитать. Даже самому сложному алгоритму это не под силу. А нам нужны как раз те кадры, которые способны в реальных обстоятельствах успешно решать проблемы. В программе квалификационных экзаменов для психоисторических аналитиков комиссия решила поставить историческую практику в самый конец испытаний. То, что в конце, – всегда самое важное. Процент сдавших этот экзамен всегда был крайне низким.

– Если всё закончится летальным исходом, то месяцы работы пойдут насмарку. Да, я понял. – Бо Ян вздохнул. – И зачем вы мне тогда говорите не нервничать?

– А мы с тобой просто болтаем, ничего другого за этим не стоит, – ответила У-56 с ослепительной улыбкой. – Может, у тебя есть вопросы?

– Я вот чего не понимаю: раз уж мы с вами по-настоящему преодолеваем время и пространство, то разве всё, что мы делаем, не сказывается на ходе истории?

– Конечно, нет, – сказала У-56, покачивая головой, – весь процесс выверен с предельной точностью. Мы как бы заимствуем из прошлого отдельный участок времени и пространства. И ты можешь сколько угодно раз к нему обращаться. Это как с копией. Оригиналу ничего не грозит.

– Ну, допустим, что ничего и не будет, а всё равно нельзя же так бесцеремонно к делу подходить. – Бо Ян поглядел на воду за окном, над которой струился туман. – Наслышан я о диковинных экзаменационных билетах: Гитлер, Наполеон, Сократ, Клеопатра, «Мейфлауэр»[21], Копенгаген… Вам не кажется, что Старцы, которые предлагают такие темы, сами немного не в себе?

– Тот билет, который тебе достался, никто раньше не сдавал. Нулевой результат. – У-56 подпёрла руками щёки, всё ещё хранившие прежнюю искрящуюся улыбку. – Не повезло тебе.

У Бо Яна из горла вырвался болезненный стон. Обеими руками парень молча схватился за голову.

Чайник продолжал себе кипеть на жаровне, распространяя вокруг уютные запахи. За окном зазвучала доносящаяся издалека смутная песня.