Даламар Темный

Глава 4

Они пришли, старики, женщины и дети, с младенцами на руках. Они оставляли кровавые следы на каменной земле. Их слезы орошали землю, их стоны пугали птиц в небе. Дождливыми и солнечными днями, они продолжали прибывать, проходя через осенний осиновый лес столь любимый эльфами. Они приходили, армия страдания, болезней, ран и отчаяния, армия горя. Бережно охраняемые леса пришли в упадок после их прохода и все, что они оставляли после себя в лесу это оленьи кости, потухшие походные костры, стертые ботинки и мертвецов. Старики падали, их разбитые сердца отказывались биться. Старухи падали в обморок и не вставали. Умирали маленькие дети оставленные без опеки. Мертвых накрывали ветками и шли дальше.

В первые дни с начала внезапных нападений на границы армией Фейр Керон беженцы стекались в Сильваност тонкой струйкой, в основном убегая из горящих деревень в северной части страны. К середине месяца Осеннего Урожая струйка стала потоком, обрушившимся на город. Они дрожали прохладными ночами, ночуя на каменной земле. Практически у всех единственным имуществом было только то, в чем они были одеты, спасаясь от захватчиков. Некоторые более удачливые имели несколько рваных одеял, для того чтобы укутать плачущих детей. Среди них не было молодых воинов, которые могли бы защитить их. Те из них, кто выглядел достаточно сильным, чтобы когда-либо превратиться в солдата, не переживал атаки на деревню. Эти были убиты драконидами сразу, выискивающими их, как грабители ищут золото. На глазах кричащих стариков и женщин, стенающих детей, молодёжь и здоровые эльфы были окружены и убиты.

Захватчики позволяли и даже поощряли стремление стариков, больных и детей убегать с родных мест. Это была любимая тактика колдуна Фейр Керон, Тремда Темного. "Позвольте им уйти," — кричал он после каждой резни. Некоторые рассказывали, что видели его, высокого человека на спине дракона. Другие говорили, что он был гномом, третьи — людоедом. Некоторые возражали: "Кто может себе представить дракона, который позволит людоеду оседлать его?" Как бы то ни было, все согласились в одном, что голос колдуна, творящего заклинания, был подобен реву ужасного бога прокатывающегося по горящим деревням.

"Позвольте им уйти! Выгоняйте их! Позвольте им распространять страх как болезнь! Позвольте им забивать леса и заполнять города нуждой и террором!"

Война бушевала позади этой армии горя, небольшие деревни были сожжены в огне и утоплены в крови. На востоке, возле залива Балифор, горел большой огонь. Защитный Барьер была в огне. Что оставалось делать эльфам? Что оставалось делать любимцам богов?

**

В Храме Эли Гимн Рассвета возносился к небесам голосами старого и молодого, мужчин и женщин. День за днем, Даламар просыпался под звучание этих голосов, но не слышал больше в молитве ничего кроме отчаяния. Молитва казалась ему беспомощным блеянием овец, Бог которых, если он действительно вернулся в мир, не потрудился помешать руке Такхизис разорвать королевство Сильванести. Лорды и леди приходили сюда молиться, также как и торговцы, каменщики, садовники и слуги. Высокопоставленные и не очень эльфы приходили толпами на утреннюю и полуденную мессы, и часто возвращались к вечерней. Дым ладана висел в воздухе, заставляя слезиться глаза и вызывая кашель у старых леди. Молитвы не помогали обуздать страх, проникающий в Храм Эли, и некоторые собирались в Саду Астарин, обмениваясь новостями о сожженных деревнях на севере и западе и о сражениях на границе. Некоторые из этих сражений эльфы выиграли. Некоторые нет. Отряды Неистовых Бегунов тренировались в военном деле на учебных полигонах и их крики и звон мечей были слышны даже в Саду Астарин. Другие отряды двигались из города, по дороге на север. Как раз когда толпы горожан шли к храмам, темный слух пролетел как дым через город. Беседующий и его совет рассматривали идею эвакуировать королевство, если Фейр Керон захватит Алиности.

"Почему они ничего не делают?" — бормотал Даламар, наблюдая из окна скрипториума в один из теплых осенних дней осени. Один из последних, как он понимал, так как каждый раз когда он ходил в лес за травами, он видел приметы наступления холодов. Семена осыпались быстро. Стебли увядали. Растения пригнулись к земле, чтобы скрыться под снегом до весны. Дальше на севере, в лесу, где находилась пещера с его секретными книгами, обосновались полевые мыши. Он был обязан защитить каждую книгу от грызунов.

Лорд Теллин оторвал взгляд от бумаг и проследил за взглядом Даламара. Люди в саду стояли небольшими группами, некоторые уже вышли из храма, а другие ожидали своей очереди войти. Его глаза искали Леди Линнту, которая каждый день приходила на утреннюю мессу, чтобы принять участие в песнопении Гимна Рассвету.

"Что?" — рассеянно спросил он у Даламара. Он увидел ее, высокую и стройную, стоящую в группе других молодых женщин. Она озиралась вокруг. Линнта приходила сюда с того самого дня, когда она возвратила подарок Теллина. Ее голос был теперь неотъемлемой частью молитвенных песнопений.

"Что-нибудь." — Даламар увидел, что взгляды Линнты и Теллина встретились. Опасно, подумал он, опасно, мой господин Теллин. "Все, что они делают, это молятся и провожают войска на границу."

"И это ты считаешь ничего?" — сказал Теллин, сломав наконечник пера и потянувшись за другим.

"Да." — Даламар повернулся спиной к саду и людям, находящимся там. "Лорд Гаран, я думаю, согласился бы со мной."

Теллин поднял глаза, удивленный услышать столь смелые речи от слуги. Он уже слышал одно или два подобных высказывания на прошлой неделе. Даламар изменился с тех пор, как возвратился в Рощу Знаний для продолжения обучения магическому искусству. Он становился все более смелым и уверенным, и Теллину казалось, что это одновременно хорошо и плохо. Он действительно хотел иметь при себе волшебника, специалиста в искусстве траволечения, того кто мог бы воспользоваться своими талантами когда это необходимо. Кто не хотел бы иметь рядом эльфа, который знал бы как наполнить бальзам волшебными свойствами? И все же… и все же эти смелые, прогрессивные суждения, которые, даже если они иногда совпадали с собственными мыслями Теллина, не были к лицу слуге.

Возможно, думал он, это происходит потому, что мы не позволяем им слишком углубляться в изучение искусства, литературы и магии. Они вынуждены хитрить. И все же, Теллин не думал, что достижения этого осторожного и хитрого слуги выйдет из под его контроля.

"Вы думаете, что лорд Гаран согласился бы с вами, Даламар? Хорошо, возможно. Но оглядываясь назад…"

"Да," — перебил его Даламар, — "это лучше всего. Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что было ошибкой попытка договориться с Фейр Керон. Вторая ошибка была допущена, когда король не позволил лорду Гарану нанести упреждающий удар. Теперь, кажется, Верховная Повелительница собрала большую силу, чем мы можем собрать."

Слова зазвенели по комнате, как упавшее стальное кольцо. Теллин отвел взгляд от окна, его глаза обеспокоенно потемнели. Он услышал правду в словах Даламара и он знал, что эту же правду обсуждают и в других помещениях Храма. Однако было бы неправильным обсуждать ее со слугой.

"Легко говорить", — пробормотал Теллин, давая понять, что разговор закончен, — "когда ничего уже не изменишь".

Даламар помолчал минуту, размышляя не перейдет ли он сейчас грань дозволенного. Потом мягко произнес:

"Конечно вы правы, но думая о будущем, я понял что знаю как исправить эту ошибку."

Теллин снова отложил перо, на этот раз не улыбаясь.

"Вы раздумывали над военными планами, Даламар? Не лучше было бы оставить это дело…"

"…тому, кто более подходит для этого?" — Даламар пожал плечами — "Я понимаю вас, господин, но неужели вы думаете, что сердце слуги не столь полно заполнено любовью к родине, как сердца лордов и леди?"

Теллин вздрогнул.

"Извините меня, Даламар. Я не имел в виду…"

Да, ответила ему холодная улыбка Даламара. Именно это вы и имели в виду, мой господин.

"Посмотрите теперь, как работают те, кто более подходит для решения военных вопросов" — сказал он — "Вы слышали, господин, что беженцы отнюдь не бегут в другие города на реке? Люди с картами в руках думали, что они так и сделают, но напуганные террором захватчиков беженцы просто бегут в панике. Они бегут в Сильваност, измученные голодом, холодом и страхом. Бегут в Сильваност, чтобы увидеть, как те, кто "более подходит для решения вопросов" беспомощно разводят руками."

Глаза Теллина угрожающе сузились от такой наглости. Даламар подумал, не зашел ли он слишком далеко. Но отступать не собирался. Он слишком долго обдумывал свой план, изучая карты в этой самой комнате, в то время как его обязанностью было лишь чинить перья, очищать пергамент и подавать Теллину нужные свитки для исправлений.

"Мой господин" — сказал он, стараясь говорить спокойно и не дать Теллину прервать себя — "У меня было много времени, чтобы подумать, когда я находился в лесу, собирая травы. И я знаю что о чем говорят между собой люди в городе. Лорды и леди не замечают рядом слуг. Мы для них невидимы. И таким образом они спокойно говорят при нас, не заботясь о том, что их кто-то услышит. Я знаю, что мы, эльфы, слишком долго чувствовали себя в безопасности, а теперь расплачиваемся за это. Мы позволили Защитникам и эмиссарам заботиться о нашей защите, как если бы находились в зале суда, а не в состоянии войны. Мы доверяем соглашениям, которые Фейр Керон и не думала выполнять. Теперь мы потеряли границу и у нас осталось слишком мало солдат," — мягко сказал он, — "вы знаете все это не хуже меня, господин".

Теллин снова посмотрел в окно. Внезапно послышался смех леди Линнты. Ее брат приехал, чтобы сопроводить ее домой из Храма. Она подошла к нему и опершись на руку лорда Ралана ушла вместе с ним. Ее щеки золотились на солнце. Ее серебряные волосы были собраны украшенной драгоценными камнями сеточкой. Что случилось бы с нею, если Неистовые Бегуны не смог ли бы удержать границу? Кто защитил бы ее и заботился о ее безопасности?

Теллин задрожал и посмотрел на Даламара, своего дерзкого слугу.

"Расскажи мне," — сказал он, неохотно выказывая заинтересованность, — "расскажи мне, какой у тебя план?"

И что потом? Не мог же он прийти к Беседующему и сказать: "Прошу прощения, мой король, но у моего слуги есть блестящий план обороны". Конечно же он не мог. Военные планы от слуги жреца, обязанностью которого было вести учет в Храме Эли? Это было бы идиотизмом. И все же ему было любопытно.

Даламар ощущал его любопытство, как если бы оно имело запах. Он пересек комнату, вынул карту из комода и разложил ее на столе.

"Для начала, господин, давайте согласимся, что мы не являемся центром мира."

Теллин слушал, чувствуя попеременно то удивление, то недоверие, и наконец одобрение. Когда Даламар закончил говорить, солнечный свет уже не освещал сад, переместившись за стены Храма. Полуденная служба закончилась. Где-то в доках звонил колокол.

"Конечно," — сказал Даламар, и слабо улыбнулся, — "если вы думаете, что этот план хорош, вы можете рассказать о нем как о своем собственном плане кому пожелаете. В конце концов, кто вообще слушал бы слугу?"

Теллин сидел качая головой. Действительно, кто слушал бы слугу? Никто. И все же, кто кроме мага мог бы придумать такой план? Никто.

**

Даламар стоял в Звездной Башне. Он изучал высокие стены внутренних помещений и наблюдал как свет звезд и двух взошедших лун, мерцает на них, танцуя на драгоценных камнях, вставленных в мрамор. При желании, думал он, можно было бы расслышать как свет смеется напевая небесную песню. Повсюду вокруг себя он чувствовал древнюю магию, с помощью которой было создано это изумительное место, эхо заклинаний произнесенных сотни лет назад. Любой мог бы почувствовать легкие остатки той древней магии, но никто кроме чародеев не чувствовал покалывания, эха могущественных заклинаний. Стоящий здесь человек чувствовал себя, как если бы слышал музыку доносящуюся из далекого окна, древние песни и старые старые мелодии.

Совсем другие голоса доносились в зал аудиенций со стороны галереи, неуловимые шепотки, настолько тихие, что невозможно было отличить один от другого. Возле Даламара стоял лорд Теллин, пытаясь сохранять спокойствие и почтительную неподвижность в этом месте власти, но жрец не мог долгое время хранить тишину.

Теллин озирался в большом зале аудиенций, бросая взгляды то на созданные магией стены, то на шелковые гобелены и ступени ведущие к широкому высокому возвышению, где стоял трон Короля Лорака, великолепное кресло из красного дерева и изумруда. На спинке трона, куда облокачивался Король, мерцали в звездном свете слова инкрустированные серебром: "Как живет земля, так живут и Эльфы". Возле трона стоял стол, сделанный из розового стекла, и на его поверхности стояла скульптура из слоновой кости в форме сложенных в подобие чаши рук, пустых рук.

Даламар посмотрел на свои обутые в сандалии ноги и собрался с мыслями. Эта скульптура в форме рук тронула его за живое. Красноречие ее безмолвной мольбы соответствовало его собственной жизни. Заполните меня! Просветите меня! Предоставьте мне то, в чем я нуждаюсь и что я заслуживаю! Он больше не смотрел на пустые руки. Одного взгляда было достаточно, чтобы он почувствовал боль их тоски.

Вверху на лестнице послышались шаги. Три неясные фигуры спускались по длинной вьющейся лестнице, освещая себе путь не факелами, а двумя пылающими сферами магического света. Король, Илле Сават из Дома Мистиков и лорд Гаран из Дома Защитников спускались из галереи в зал аудиенций. Их одежды шелестели касаясь каменной лестницы, зеленая мантия леди Илле из украшенного узорами шелка, парчовая фиолетовая мантия короля и ничем не украшенная туника лорда Гарана из парчи цвета темного золота. Даламар затаил дыхание, не мало впечатленный, потому как эти трое несли сейчас на своих плечах больше богатства, чем любой слуга мог бы надеяться обладать за всю свою жизнь.

Когда нога Короля эльфов коснулась пола, двое молодых людей, маг и жрец, опустились на одно колено. Теллин опустил взгляд, а затем и голову. Его руки задрожали. Его лицо было белее, чем у короля, белее чем его мантия. Его губы шевелились, возможно читая молитву. Все это Даламар видел краем глаза, опустив голову не с таким усердием.

Мягко, как вздох ветра в ветвях осины, Илле Сават произнесла слово и сферы света исчезли. Теперь сиял только свет факелов и тени запрыгали по залу. Она произнесла:

"Мой король, вот жрец и его слуга, которые просили аудиенции у нас всех. Жрец — лорд Теллин Виндглиммер. Вы должны помнить его дедушку, который был главой Храма Бранчалы в те года, когда я была еще ребенком."

Беседующий что-то прошептал в знак согласия.

"И его слуга," — сказала леди Илле, — "Даламар Арджент, мать которого Ронен Бегущая с Ветром, а его отец Дератос Арджент из Дома Слуг." Она подняла голову глядя на Даламара из-под полузакрытых век. Ее голос был столь же холоден как зимний мороз.

"Он обучается магии."

Лорд Гаран беспокойно пошевелился, реагируя на ту новость, что слуга, стоящий на коленях здесь в Звездной Башне, был магом. Глухо звякнула сталь. Гаран носил доспехи под своей богатой одеждой! Даламар задумался.

"Он?" — прошипел Гаран Илле Сават, — "Он обучается магии? Они не могли придумать ему какое-нибудь другое занятие?"

Что можно было бы еще сделать со слугой, по недоразумению родившимся с талантом к магическому искусству? Даламар почувствовал, что его щеки вспыхнули. Он закрыл глаза, пытаясь заставить кровь отхлынуть от лица и оставаться спокойным.

В тишине раздался шелест шагов. Лорак Каладон подошел к Теллину и положил руку ему на плечо, заставляя встать. Другую руку он положил на Даламара и произнес:

"Встань, молодой волшебник".

Даламар поднял глаза и увидев скупую улыбку Лорака, улыбнулся в ответ, не потому что хотел, а потому что нужно было дать понять королю, что понял и оценил его любезность.

"Лорд Теллин," — сказал Лорак, выражение его бледных глаз стало острым и прохладным, — "я слышал, что вы хотели поговорить со мной о войне."

Теллин поднял глаза и столкнулся с пристальным взглядом своего короля.

"Да, мой король. Я не из тех," — сказал он, поклонившись лорду Гарану, — "не из тех, кто изучает военные вопросы, и я знаю, что здесь присутствуют те, кто…"

Даламар переводил взгляд от короля и его советников к Теллину, бормочущему восхваления и похвалы, в пустую расходуя слова на то, чтобы сообщить королю насколько он не сведущ в вопросе, о котором пришел поговорить. Этого не стоило делать.

"Мой король," — сказал Даламар, выступая немного вперед.

Теллин умолк, глаза августейших особ обратились к слуге, который должен был стоять на месте и держать рот на замке. Даламар улыбнулся каждому из них, выражая признательность за то что его слушают.

"Мой король," — повторил он наслаждаясь тишиной, — "я использовал имя лорда Теллина для того, чтобы получить то, что не смог бы получить используя собственное. Но теперь, когда я здесь и вы здесь, я скажу вам: я знаю, что война не заканчивается и я знаю, что Верховная Повелительница собирает силы из Гудлунда и Балифора, чтобы увеличить свою армию."

"Замолчи!" — выкрикнула Илле Сават. Свет стенных факелов отражался в ее серебристых волосах. Тени заставили ее подбородок казаться острым, ее нос смотрелся как клюв орла.

"Слуга, вы переступили все дозволенные границы." Она посмотрела на короля и лорда Гарана. "Он должен быть удален отсюда."

Лорд Гаран вышел вперед, его лицо вспыхнуло тем же самым гневом, который заставил щеки леди Илле побледнеть. Дерзость слуги была невыносима, так же как и его хозяина, который позволил себе говорить о вещах, о которых у него не было никакого понятия!

"Я уведу его, мой король," — сказал он.

Теллин пошевелился, желая возразить, но кое-кто опередил его. Лорак властно перехватил руку лорда Гарана.

"Нет."

Факелы вспыхивали и искрились в стенных скобках, свет их огня отражался на поверхности драгоценностей, вправленных в стены. Лорак покачал головой. Тень беспокойства пробежала по его лицу.

"Мальчик не врет, не так ли, Гаран? Он ведь не придумал все это?"

Глава Дома Защитников нахмурился. Гаран впился взглядом в Даламара, но не стал отрицать то, что сказал Беседующий Лорак.

"Итак," — сказал король Даламару, — "вы сказали нам то, что мы уже знаем. Но вы вряд ли пришли сюда, чтобы поведать нам об очевидном."

"Мой король, я пришел не для того, чтобы поведать об очевидном. Я пришел для того, чтобы поговорить о способах завершить эту войну в нашу пользу. У меня есть план, и я думаю, что он вам понравится, когда Вы его услышите."

"План?" — леди Илле недоверчиво фыркнула, — "теперь мы советуемся относительно тактики сражений с храмовыми слугами? На самом деле, Лорак, сколько еще вашего времени вы можете потратить впустую?"

Столько, сколько мне будет угодно, ответил ей надменный взгляд короля. Вслух же он сказал:

"Терпение, моя леди. Мы с вами живем достаточно долго, чтобы понимать, что иногда хорошие новости имеют странное происхождение. Лорд Теллин рискует репутацией своего доброго имени. Нет сомнений, что он знает что делает. Это говорит в пользу слуги. Давайте послушаем, что эти двое прибыли нам сообщить. И…" — он посмотрел на бледного Теллина, и на Даламара, который продолжал стоять прямо и спокойно, выдерживая испытующий взгляд короля — "давайте сделаем это в более удобном месте."

Лорак повернулся, не глядя ни на одного из них, обязывая следовать за собой и увел их в альков вне главного зала, маленькую комнату, освещенную красноватым светом очага и факелом.

"Вы с ума сошли?" — прошептал Теллин Даламару, когда они следовали за королем и его советниками, — "разговаривать с королем подобным образом?"

"Нет," — пробормотал Даламар, — "Вполне нормальный, господин. И как вы заметили" — он улыбнулся — "мы там, где должны быть."

Вся личная комната Беседующего была уставлена пылающими свечами, оранжевые свечи пахли барбарисом, зеленые — сосной и белые благоухали зимним жасмином. Цвета свечей и их тонкие ароматы походили на предвестников смены сезона. Крошечные блики света танцевали на ветерке проникающем через щели между окном и подоконником. Тени вздрагивали и свет прыгал по всей комнате. Широкий, высокий очаг располагался у южной стены, каминная полка была заполнена свечами. Там же находились удобные и уютные кресла.

Молча Беседующий жестами пригласил своих гостей рассаживаться и первым занял самое близкое к огню кресло, не ожидая пока гости воспользуются его приглашением. Сделать это им было не так легко, потому как никто не мог определить где должен сидеть слуга. В конце концов Даламар остался стоять, весьма удовлетворенный этим обстоятельством. Он поддержал стул лорду Теллину и оглядел всех присутствующих.

"Дети мои,"- сказал король, — "расскажите мне теперь то за чем вы сюда пришли."

Даламар для приличия посмотрел на Теллина и когда жрец махнул рукой, сказал:

"Мой король, даже самому незначительному члену моего Дома ясно, что храбрость Неистовые Бегуны лорда Гарана вряд ли сможет противостоять многочисленной армии Фейр Керон."

В тишине наступившей после его слов он услышал как Беседующий неуловимо затаил дыхание.

Лорд Гаран прошипел проклятие:

"Как смеешь ты так говорить, чародеишка?"

Даламар проигнорировал оскорбительный тон Гарана и издевательское обращение. Он разговаривал с королем и только с ним.

"Я смею говорить так, мой король, потому что я говорю правду. Не слишком удобно, что эта правда замечена слугой или что слуга смог увидеть ее, размышляя и анализируя события. Как бы там ни было — это остается правдой."

"У вас острый язык, Даламар Арджент," — Лорак наклонился вперед, разглядывая Даламара с головы до ног, — "используйте его, чтобы рассказать какой план вы придумали."

Огонь стрельнул в очаге и пепел взвился плавно падая обратно. Даламар почувствовал сухость во рту и на ум ему пришли слова старой поговорки: Прежде, чем прыгать, надо знать куда приземляться. Конечно, кто не прыгает вообще, так и остается стоять на краю пропасти или возвращается ни с чем.

Недопустимо.

"Я напал бы на Верховную Повелительницу с тыла, мой король, и…"

Лорд Гаран язвительно рассмеялся.

"Как вы сделали бы это? Разве вы не слышали, что все северные земли от Кхура до Нордмаара заняты армией Фейр Керон?"

"Я слышал," — пробормотал Даламар, опустив глаза, легкая улыбка заиграла на его губах. Он поднял взгляд снова, принимая невинное выражение, которое нисколько не одурачило Главу Дома Защитников, — "Не сомневаюсь также, что вы, господин, слышали о том, что в королевстве найдется один или два чародея, обладающих достаточными навыками, которые могли бы облегчить выполнение моего плана? Умело созданная иллюзия сделает наши силы, продвигающиеся с юга, невидимыми для глаз армии Верховной Повелительницы, в то время как в то же самое время другая иллюзия заставит ее думать, что мы атакуем ее с севера," — он холодно улыбнулся, — "когда они развернутся, чтобы отразить атаку, наши войска окружат и нападут на них с тыла."

Илле Сават, до сих пор молчавшая, подняла руку, привлекая к себе внимание:

"Мой король,"- сказала она, — "было бы неплохо напомнить этому слуге, что магия иллюзии не из области Белого волшебства. Они из области Красной магии. В нашем королевстве," — сказала она, взглянув на Даламара холодным и опасным взглядом, — "в нашем королевстве мы практикуем только магию созидания."

"И все же," — ответил Даламар покорным тоном, — "мне кажется, что мы должны бы научиться строить некоторые иллюзии, мою госпожа."

Глаза Илле Сават вспыхнули.

"Если вы предлагаете, чтобы мы практиковали другую магию кроме магии Солинари, вы подбираетесь рискованно близко к откровенному богохульству, Даламар Арджент."

Богохульство.

Слово повисло в воздухе. Казалось, что огонь в очаге шептал его, снова и снова. Наконец Лорак поднялся, выражение его лица было не видно в маске теней.

"Молодой волшебник," — сказал он, кивнув головой из чистой любезности, — "Молодой жрец, можете возвращаться в ваши дома и пусть Эли благословит вас на пути."

Он взмахнул рукой. Огонь в очаге потух. Факелы потускнели. Таким образом король эльфов, самый могущественный из всех магов на своей земле, показал присутствующим, что беседа окончена.

**

Кардиналы спели все свои песни в Саду Астарин. Они были последними певчими птицами, которые уснули. Красный и серебряный свет полумесяцев сиял на дороге из Звездной Башни. Кровь Даламара бурлила в нем, как когда он занимался магией. Сегодня он стоял перед королем, перед Главами Домов и он выдвинул смелый план, который, как он знал, мог сработать.

"Это было бесполезно," — сказал Теллин, — "пустая трата времени и…"

Даламар поднял бровь.

"И трата вашей доброй репутации? Вы действительно так думаете, господин?"

Теллин фыркнул.

"Вы видели как леди Илле отреагировала на ваш план? 'Богохульство,' — сказала она. Я говорю вам, Даламар, вы не приобрели друзей там. Вы не заслужили расположения также и лорда Гарана, читая ему лекции по военной тематике. Что, во имя всех Богов Добра, заставляет вас думать, что любой из них поддержал бы ваш план перед королем, даже если Лорак заинтересовался бы им?"

Даламар остановился вслушиваясь в ночь. Ветер вздыхал в деревьях. Где-то в темноте смеялся ребенок и голос женщины пел ему колыбельную. Огни мерцали во всех низинах и холмах. Башни, построенные из мрамора, возвышались в звездном небе, некоторые большие и высокие с крыльями комнат, простирающимися шире своего основания, другие, меньшие и построенные как скромная имитация их богатых соседей. Соловей пел, к нему присоединился другой, и их сладкие трели звучали в его сердце как песня ночного леса.

"Мой господин Теллин," — сказал он, — "они говорят об эвакуации, король и Синтал-Элиш. Вы слышали слухи. Если дела будут идти так как сейчас…" Он перевел взгляд на север к пограничным областям. "Если дела будут идти так как сейчас, я не думаю, что они успеют сделать даже это."

Теллин задрожал, его глаза потемнели. Эльфы оставят Землю Сильвана? Не является ли это тоже своего рода богохульством?

"Как они могли даже подумать об этом?"

Даламар посмотрел через плечо на Звездную Башню, возвышающуюся выше крон шепчущихся осин. Свет сиял из окон, обычно темных в этот час. Да, король не спал. Он раздумывал над планом, предложенным незначительным волшебником из самого низшего Дома, план, в котором находилась инфекция богохульства. В этом Даламар был уверен, поскольку драконья армия нападала на северные пределы страны, и у Лорака Каладона не было другого выбора, кроме как рассматривать все варианты. Выбрал бы он этот план или нет, никто сейчас не мог сказать. Но он его точно рассматривал.

"Отчаявшиеся люди, господин, делают вещи, которые в другом случае и не подумали бы сделать."

Теллин печально улыбнулся.

"Таким образом вы решили все проблемы, не так ли, Даламар?"

"Нет, господин, не все."

В тишине он следовал за Теллином через Сад Астарин, храм Астарина, где пелись молитвы вокруг ароматных клумб жасмина и глицинии, звездной травы и лунных цветков и кивающего водосбора. Мужчины и женщины из Дома Садовников работали там, освещенные светом длинных факелов, поливая цветники, так как такую работу лучше всего делать ночью, когда земля отдыхает от солнца. Стоял аромат влажной земли. Светлячки танцевали возле каждой живой изгороди, охотясь на личинок.

Любовь к родине, переполнявшая Даламара, заставила его придумать этот план, который он представил перед королем, настоящая и преданная любовь, чувство, знакомое каждому эльфу. Он не задумывался раньше об этом, до сегодняшней ночи в Саду Астарин с мигающими светлячками и ароматом жасмина в воздухе. С каждым шагом надежда с новой силой возрождалась в нем. Когда его план одобрят — а он знал, что так и будет — он попросит, чтобы лорд Теллин рассказал его историю магам Дома Мистиков, для того чтобы теперь его обучали так же, как и других начинающих волшебников. Он смел на это надеяться, поскольку он стоял среди лордов и говорил с королем, который не только выслушал его, но и услышал.

Когда этот план сбудется, он скажет лорду Теллину, что хотел бы получить столько знаний, сколько сможет, чтобы затем, однажды, отправиться в Башню Высшего Волшебства в Вайрете, где обратится к Конклаву Магов с просьбой разрешить ему пройти Испытание.

**

Два дня спустя, утром, когда Даламар как обычно сидел в скрипториуме и точил перья, в Храм доставили краткое официальное письмо, в котором говорилось, что слуга Даламар Арджент должен явиться к Главе Дома Мистиков до полудня. Даламар обычно представлял себе, что будет учиться не у Илле Сават, а у одного из ее магов и, что он будет среди тех, кого отправят на север в пограничные области, чтобы заколдовать драконью армию.

"Позвольте ему жить или умереть в соответствии с его планом," — сказала леди Илле в тот день, когда Лорак объявил, что последует совету слуги.

Это прозвучало как предвестие страшной смерти. Однако Даламар воспринял ее приказ, как первые ноты храброй песни, звучащей в честь его невозможной мечты, которая наконец начала осуществляться.