Даламар Темный

Глава 10

Хотя луны Кринна, красная Лунитари и ее серебряный брат Солинари, по-прежнему ярко сияли в небосводе, хотя звёзды строились в привычные созвездия и совершали свои обычные маршруты по небу, хотя солнце так же ярко светило, в глазах изгнанников этот свет был мучительным и горьким. Под этим светом изгнанники наблюдали, как корабль Золотая Осина, прекрасное судно, на котором путешествовала Эльхана Звёздный Ветер, отделился от остальных кораблей и последовал по южному маршруту. Это было решение Эльханы — оставить народ на попечение своего кузена, Лорда Белтаноса, а самой отправиться за помощью и поддержкой в чужеземные города Кринна. Видеть, как она уплывает, было подобно тому, как видеть, что уходит твоя собственная душа.

"О, боги!" — взывали эльфы — "Она идёт к чужестранцам! Наша дорогая принцесса! Что случилось с нами? С чем она столкнётся там, где люди — всего лишь дикие варвары?" В горько-ярком свете изгнания они наблюдали ее уход. Они долго провожали корабль взглядами, желая принцессе удачного путешествия в эту сточную канаву, которой являлась по эльфийским представлениям остальная часть мира.

И всё же некоторые эльфы уже стали про себя отмечать, что Земля Сильвана вряд ли является центром мира. Во время бегства от Драконьей Армии и от бедственных последствий магических экспериментов своего короля, некоторые стали признавать, что за пределами лесистых границ лежит огромный мир. Зимние ветры толкали флот беженцев на север через Кровавое Море Истара, мимо Котаса, Митаса и рыскающих повсюду пиратов-минотавров, которые досаждали изгнанникам наравне с силами Такхизис.

При помощи холодных ветров, веющих с чужих земель, флот обогнул Мыс Нордмаар и прошел мимо Соламнии, древней земли рыцарей, теперь пришедшей в упадок, раздираемой противоречиями извне и внутри. Старая вражда легко не забывается, рыцари могут это засвидетельствовать. Народы Кринна всё ещё не забыли и не простили роли, которую сыграло рыцарство во времена трагедии Истара, как если бы сыновья были бы в ответе за безумное попустительство своих отцов, которые позволили Королю-Жрецу иметь наглость презирать богов. И, как если бы в мире было недостаточно вражды и непонимания, рыцари боролись между собой, сражаясь внутри своего ордена за власть и положение.

"Вы даже можете услышать, как они сражаются" — говорил один эльф другому однажды ночью, когда Королевский Лебедь огибал узкую полоску береговой отмели — "как склочные дети". Конечно, нельзя было услышать шум борьбы, но не трудно было вообразить.

Во время своих массовых скитаний эльфы испытали на себе соленые брызги морей в проливах между землей Соламнии и островом Северный Эргот. Везде, где бы они ни были, они собирали новости. Некоторые из особенно отчаянных эльфов пробирались в портовые города, в таверны и магазины, чтобы услышать вести о родной земле. Таким образом изгнанники и узнали судьбу своего короля Лорака, пойманного в магическую ловушку. К своей горечи они обнаружили, что Сильванести теперь называли не иначе как Королевство Кошмара. Также эльфы слышали вести о своей принцессе и ни одна из них не была обнадёживающей. Эльхана Звёздный Ветер, их принцесса, бродила по портам и городам всего мира, ища помощь, но не находя её. Но Эльхана не теряла надежды. Как раз в то время, когда зелёные драконы стали гнездиться в замученных лесах, она раз за разом входила в самые высокие кабинеты городов, ища союзников, могущих помочь ей избавить родину от злых чар.

"И спасти её отца" — говорил эльф, который услышал эту новость в порту недалеко от руин Города Потерянных Имён, далеко в самой верхней части Соламнии — "Она полагает, что он не мёртв". Задрожав, он повторил: "Наша принцесса считает, что Беседующий Со Звёздами всё ещё жив."

Таким образом, благодаря отчаянным эльфам, приносившим новости из портов, мир в воображении народа Сильвана становился всё больше и больше. Один из таких сорвиголов, рисковавших пробраться в города людей, был Даламар Арджент, которые не столько пытался разузнать что-то о Сильванести, сколько обо всём остальном мире. Каждый раз, когда флот заходил в порт, он спускался до доков и шел среди людей в таверны, стремясь изучить все, что мог. Это не было для него лёгким делом — ходить среди чужестранцев, потому как он думал о них так же, как и все другие эльфы. Но он всё равно упорно продолжал выходить в порт. Каким огромным оказался мир, в котором Сильванести отнюдь не был центром! Какими странными казались языки — некоторые красивые, некоторые невообразимо уродливые. Он разговаривал с людьми в дикарских портах возле Каламана, в Палантасе и на базарах Каэргота. Всё вокруг — особенности людей, гномов и кендеров очаровывало его, запахи приготовления пищи в палатках, специй на рынках, аромат иностранных тканей. Сияющие глаза незнакомцев были опьяняющими, глубокими, вдумчивыми и занимательно странными.

Наконец беглецы прибыли на Южный Эргот и основали здесь временное поселение. Лорд Белтанос, кровный родственник Беседующего Лорака, сформировал правительство Глав Домов в изгнании. Это правительство имело такой же состав, что и в Сильванести, за двумя исключениями. Илле Сават погибла в Лесу Сильванести, а Лорд Гаран из Дома Защитников не пережил морского перехода. Он умер ещё во время первого месяца путешествия. Сердце старого воина просто остановилось в груди. Оно было разбито, говорили некоторые, так как Гаран не смог пережить бегство из страны, которую так долго защищал. Таким образом, Дом Мистиков возглавил Лорд Фелеран, а Дом Защитников — Лорд Коннал, который был соратником Гарана во время войны.

Правительство в изгнании собралось тотчас же по прибытии, поставив задачу решить вопросы притязаний Сильванести к этой земле солёного бриза и сосновых лесов, богатых охотничьих угодий и прибрежных вод, полных рыбы. То, что на этой земле жил дикий народ Кагонести, который когда-то давно их сильванейстийские родичи хотели превратить в расу слуг, значения не имело. Сильванести пришли с оружием, вооруженные уверенностью, что они, как избранные богов, достойны самого лучшего на этой земле. Уверенность в этом, независимо от того, как сложатся дальнейшие обстоятельства, была всё ещё незыблема в Детях Сильваноса. Таким образом они обратили в рабство Кагонести и основали на их земле город Сильвамори, ставший их домом в изгнании. Несчастные Кагонести попали теперь в гораздо более тяжкое положение, чем их аристократические кузены, но тяжкие вздохи и стенания по-прежнему доносились в основном из домов сильванестийцев, несчастных изгнанников.

Даламар Арджент не часто присоединялся к общим жалобам, и поначалу это удивляло даже его самого. Он на самом деле переживал за свою родину, осиновые леса, чистый и светлый город, ароматы садов и глубокие звоны колоколов в гаванях. Иногда он доставал вышитый футляр свитка, который содержал Гимн Рассвета к Эли и смотрел на него, испачканного грязью со дня смерти лорда Теллина. Он попытался возвратить его леди Линнте, но она не взяла. Она долго смотрела на Даламара и ее глаза, переполненные горем, беззвучно просили: не заставляйте меня взять это, не заставляйте меня думать о том, чего, возможно, никогда и не было. И таким образом Даламар оставил свиток у себя, как экспонат другого времени, другого места и богов, имена которых звенели через сосновый лес Сильвамори, но не в его сердце.

Он оказался свободным от какой-либо работы, как и многие другие в изгнании. Вместо этого Даламар оказался в объятиях одной из дикарок Кагонести, женщины с волосами цвета Солинари, глазами цвета морской волны и длинными загорелыми руками. K'гатала была мудрой женщиной, особенно по части магии Кагонести, верящей в то, что эльфийские имена могут многое рассказать о их обладателе. Она сказала ему, что у него странное имя для одного из Светлых Эльфов, поскольку если на языке Сильванести "арджент" означало "серебро", то на языке Кагонести это слово означало "сын ночи". "И это…," — сказала она однажды ночью, лежа в его объятиях и запустив свои длинные пальцы в его темные волосы, — "это странное имя для одного из вас, но возможно не настолько странное для тебя."

Подобные высказывания были неизменной частью ее обычного репертуара, а также всевозможные предания и сказания. Даламар наслаждался ее обществом, тайнами и магией. Он не ходил к ней открыто. Такие вещи не поощрялись лордом Белтаносом и его правительством в изгнании. Сама мысль о разбавлении крови Сильванести путем произведения на свет детей-полукровок приводило их в дрожь. Тем не менее, Даламар продолжал ходить к ней и продолжал привычно изучать магию. Тайно, днем или ночью, он изучал такие вещи о которых не мог и мечтать — как Кагонести выпевают свои заклинания. Кроме того, заклинания Диковатых эльфов не были составлены из слов. Скорее они были составлены из сотканных между собой обрывков слов и любой смертный должен был потратить на их изучение несколько месяцев. У Даламара были и время, и желание. В течение первого года после изгнания, он продвинулся в своем обучении настолько, что снова стал подумывать о том, чтобы найти способ поехать в Вайретскую Башню Высшего Волшебства и пройти Испытание. Но как? Он не знал, он даже не знал, переживет ли эта Башня войну, которая бушевала в мире за пределами Сильвамори.

А война действительно бушевала. Даламар знал это. У него были друзья среди моряков, которые привозили новости из портовых городов. Так как первый год изгнания закончился, и впереди замаячили следующие годы, он узнал, что за пределами Сильвамори население Кринна ожидало приближение весны с ненавистью. Весна означала возобновление войны.

После бедствия в Сильванести армии Такхизис пополнили запасы продовольствия, оружия и снова обрели силу. Они оставили позади Королевство Кошмара и повернули на запад. Фейр Керон была предводителем красных драконов. Новый Повелитель был предводителем синих драконов и таким образом все знали и боялись его Синюю Армию. Она пронеслась через Соламнийские равнины как пожар, беспощадный и жаждущий завоеваний. Она обошла Каламан и теперь неистовствовала вдоль долины реки Вингаард, поджигая, грабя и убивая. Всюду, где проходила эта армия, она одерживала победы. Люди, верящие в Богов Добра, взывали к Эли-Паладайну, но ни один бог не ответил. Небо над землей становилось темным от драконов. Сама земля была красной от крови и трупы забивали широкую реку Вингаард. Армия прошла через Вингаардскую Башню и оставила позади себя мертвых и разрушенный Солантус.

Армия белых драконов взяла Ледяной Предел на юге. Повелитель черных драконов контролировал Гудлунд и Кендермор, в то время как перегруппированная Красная армия, стремясь загладить позор поражения Фейр Керон, лютовала в Абанасинии, убивая обитателей равнин и беженцев вплоть до границ Квалинести. Вскоре прибыли и жители этой земли, и разделённая родня — Квалинести и Сильванести — встретилась снова на Южном Эрготе. Новый город был построен под руководством короля Квалинести, того, кто называл себя Беседующим с Солнцами. Две части возлюбленного богами народа впивались взглядами в друг друга через Тандер-Бей и какое-то время жители Сильвамори были изумлены известием, что сын короля Квалинести, Портиос, решил что он примет участие в борьбе против Такхизис. Безумец! Какое дело эльфам до проблем чужаков? Они должно быть лишились рассудка, эти Квалинести. Едва население Сильвамори стало уставать от этой истории, как новые сплетни подлили масла в огонь. Если сын короля Квалинести был безумцем, то его дочь была еще хуже. Лорана, как говорили, пала еще ниже, сбежав с любовником-полуэльфом, опозорив свою семью. В то время как ее бедный старый отец слег от пережитого позора, она также решила стать солдатом в борьбе против Такхизис.

Это произошло в то самое время, когда в Сильвамори прибыли новые известия о судьбе их собственной блуждающей принцессы и о их стране, находящейся во власти кошмара. Эльфы спорили об этом в течение многих месяцев, некоторые говорили: "Да, возможно это правда." Другие объявляли эти новости абсолютной ложью. "В конце концов," — бормотал один из неверящих, — "кто в этом мире поверит, что Эльхана Звездный Ветер нашла помощь в Тарсисе — в самом отсталом месте! — и эта помощь в руках потрепанной группы, состоящей из полуэльфа, нескольких людей, эльфийской девицы, кендера и гнома? Безумие!"

"Да, но это все же правда," — сказал рыбак, который однажды разговаривал с Даламаром поздно вечером, в то время как красная и серебряная луны освещали берег. "Это правда, я это знаю, потому как разговаривал с тем, кто видел как принцесса в сопровождении эскорта шла через город. Это была та самая ночь, когда драконья армия напала на Тарсис, сжигая все, что можно сжечь. Наверное это было ужасно. И ты знаешь, кем была та эльфийская девица? Лорана из Квалинести, пожалейте ее бедного отца. Эта странная компания действительно включала в себя и принцессу, и ее Неистовых Бегунов, и шайку оборванцев-искателей приключений. Они ушли в поисках Глаза Дракона." Рыбак засмеялся, потому что это была прекрасная шутка. Искатели приключений согласились помочь женщине избавить ее страну от проклятия, вызванного вещью, которую они сейчас ищут. "Ищут по той же самой причине, что и твой король, как я понимаю — желают управлять драконами. Так что некоторые из них пошли за принцессой в землю Сильвана."

"И освободили короля?"

"И освободили короля. Но, вынужден сказать, он нашел свою свободу в смерти. И не так уж хорошо обстоят дела в Королевстве Кошмара в эти дни."

"Но как был освобожден король? Как было уничтожено заклятие? Как этим людям удалось войти в королевство и выйти живыми?". Все это Даламар хотел знать.

Рыбак пожал плечами, сказав что это сделал какой-то чародей, или кто-то другой из искателей приключений. Он мало чего помнил об этом, за исключением того, что маг носил красные одежды, и часть его имени была именем бога. "Маджере…" — сказал он. "Вроде бы — Маджере."

Когда Даламар попросил рассказать побольше об этом чародее, рыбак покачал головой. Он сказал все, что знал. Больше известий о таинственном маге не приходило в Сильвамори ни в том году, ни в последующих, хотя Даламар часто интересовался ими. Магия и власть, эти вещи были золотом и серебром для него. Рассказы о них привлекали его.

Однако, если для одного слуги новостей было явно недостаточно, у большинства жителей Сильвамори их было с избытком. Красный маг, уничтожающий злое колдовство в стране, где не признавали никакой магии, кроме Белой; Беседующий со Звездами мертв, дети Беседующего с Солнцами, убегающие из дома… К концу второго года войны эльфы Сильвамори и Квалимори решили, что весь мир за пределами их собственных жилищ в изгнании был обречен на проклятие.

"Да, дела наконец изменяются к лучшему,"- однажды сказал рыбак Кагонести, весной третьего года войны. Синяя Армия, пополненная людьми, людоедами и грязными предателями из Лемиша, которые присоединились к остальным миньонам Такхизис, подготовилась атаковать Башню Верховного Жреца, оплот Рыцарей Соламнии, который закрывает перевал, ведущий в Палантас. Богатая добыча, этот город Палантас, с открытой дорогой на Костлунд на западе и на залив Бранчалы на севере. Если бы Башня пала, огромная часть Соламнии была бы окружена и стала голодать, а значит умоляла бы о милосердии. "Но этого не будет," — сказал рыбак, смеясь. "Эти рыцари наконец-то разобрались в себе и готовы сражаться."

Действительно, рыцари были готовы сражаться и даже обзавелись полководцем. Лорана из Квалинести из простого воина поднялась до самого высокого звания. В конце концов она была дочерью короля. Рыцари называли ее Золотым Полководцем, и под ее руководством Соламнийские рыцари стали грозной силой. Впервые со времен начала войны, драконья армия сбежала с поля боя, разбитая и окровавленная. "Это потому, что у рыцарей было секретное оружие, драконьи копья," — сказал рыбак. "Старое оружие прежних времен. Тем не менее, оно сработало."

Скоро — хвала богам — бронзовые, серебряные, золотые и медные драконы были замечены в небесах, прибыв наконец, чтобы защитить население Кринна против зла Такхизис и ее слуг. На Совете Белокамня гномы, люди и эльфы приняли союзнические соглашения, поклявшись защищать друг друга во чтоб это ни стало.

"Итак," — сказал Даламар Арджент, который тайно называл себя Даламаром Найтсоном, — "по какой-то причине Боги Добра наконец-то проснулись."

Рыбак, вытаращив глаза, услышав такие богохульные речи, сделал знак против неудачи. "Пути господни неисповедимы, Даламар Арджент. Все знают, что во время войны Боги Добра действовали через сердца и руки честных людей. Посмотри, разве расы сейчас не объединяются, отбрасывая различия, чтобы работать для общей пользы? Я слышал как рассказывали, что прошлой зимой гномы приняли человеческих беженцев в Торбардине!" — Он рассмеялся, как над хорошей шуткой. — "Кто когда-либо смог бы такое представить, а? Такое могли сделать только боги. И рыцари объединены снова, а драконы Эли прилетели, чтобы наконец спасти нас… Это время чудес. По всему видно, что это была не только война на земле, но и на небесах тоже."

Так это и было, думал Даламар. Он не высказывал свою горечь вслух. Он хранил ее в себе, задаваясь вопросом, в который никто не смел спрашивать: сколько невинных погибло, молясь о приближении этого так долго отсрочиваемого момента, в то время как боги играли в свои игры друг с другом, управляя жителями Кринна, как фишками на игровом поле? Он думал о лорде Теллине Виндглиммере, жреце, который умер с именем Эли на устах, о его оставшейся без ответа молитве.

Даламар поблагодарил рыбака за новости и пошел в свой дом — его собственный маленький дом, а не дом его любовницы — и снял одежды белого мага, которые носили поклонники Солинари. Вместо этого он оделся в серовато-коричневую одежду слуги. Коричневые ботинки, штаны цвета красного дерева и рубашка оттенка грецкого ореха — это была самая темная одежда, которую он смог найти. Затем он спустился к морю, к тому месту, где несколько лет назад причалили изгнанники, к тому месту, откуда они скоро отправятся в плавание снова. Он взял с собой вышитый футляр со свитком, этот экспонат из другого времени.

В течении некоторого времени он стоял на солнце, высокая темная фигура на ярком берегу, эльф, темные волосы которого развевались на морском ветру. Волны пенились вокруг его ног, чайки кричали в небе. Он перевернул фуляр в руках и с другой стороны увидел шелковистых колибри, колеблющихся над рубиновыми розами. Эти розы приняли теперь коричневатый цвет, как если бы их лепестки увядали.

С проклятиями Даламар швырнул этот экспонат из другого времени в море, футляр со свитком и Гимн Рассвета к Эли, отправив его к водорослям и рыбам.

**

Два дня спустя впередсмотрящий в вороньем гнезде эльфийского судна Яркое Солнце заметил футляр со свитком, плавающий в море. Моряк мимолётом подумал, как такое могло случиться, но быстро выбросил эту мысль из головы, так как находился высоко над поверхностью моря и должен был думать о своих обязанностях. Яркое Солнце было судном Квалинести. Не из нынешней столицы Квалимори, а тем, которое прибыло в Квалимори из Королевства Кошмара. На борту находился эльфийский принц Портиос, сестра которого командовала Соламнийскими рыцарями, отец которого был близок к смерти от горя из-за этого. Он вез с собой сообщения для двух эльфийских народов, поклон для отца и сообщение для Лорда Белтаноса и правительства в изгнании от их принцессы.

"Возвращайтесь домой," — писала Эльхана Звёздный Ветер из далёкой Башни в разрушенном Сильваносте. — "Снаряжайте корабли и возвращайтесь домой. Привезите жрецов, чтобы вычистить храмы, магов, чтобы до конца истребить остатки злого заклятия и Неистовых Бегунов для того, чтобы охранять всё это."

Она передала официальное письмо Портиосу, поручив его заботе тех, кто будет возвращаться. За прошедшие месяцы войны принц и принцесса постоянно переписывались и встречались, так что теперь они были друг для друга чем-то вроде родственников. Ни единого проблеска любви не сияло в глазах Портиоса, в сердце Эльханы тоже не было и намёка на глубокие чувства к родственнику. Они были детьми своих родителей. И если их сердца и горели, то это было пламя заботы о своём народе. И теперь, в конце войны, когда народы Кринна вновь объединялись между собой, эти двое тоже подумывали о том, что есть ли шанс у однажды разъединённого вновь соединиться? Может быть — тайно перешептывались принц и принцесса — может быть, мы сможем снова объединить два эльфийских народа в одно целое?