Да, я счастливчик, и что с того?! Том 2

Глава 18

— Рассказывай, — с громким стуком поставила Маргарита Артуровна чашечку с недопитым чаем на стол.

— Может, начнем с наводящих вопросов? — ловко предложил я альтернативу, но на лице ректорши не было ни тени улыбки. — Мы ведь даже не поздоровались как следует. Здравствуйте, Маргарита Артуровна!

— Здравствуй, Димитрий Павлович… — Заметил, как жилка под ее левым глазом дернулась, а серьги-маятники резко покачнулись в ушах. — А теперь рассказывай, что тебя надоумило сорвать всю операцию и устроить полномасштабный прорыв в самом центре Москвы.

— Вот это уже более корректно сформулированный вопрос. Скажем так… — в деланной задумчивости потер я подбородок.

— Не испытывай мое терпение, Гордеев…

В настоящий момент во мне боролись две абсолютно противоположные эмоции: ярость и смирение. Балансировать между ними было трудно, но я хотя бы попытался.

— Вы знали, на что идете, заключая со мной этот договор. Если в свое время работали с моей бабкой, то понимаете, как сказывается на психике усиление моих способностей. Или я не прав? — изогнул бровь. — И поставив во главе операции человека, намеренно перетягивающего одеяло на себя, можете предположить, как я мог на такой фортель отреагировать.

— Так значит, во всем виноват Пересмешник?

— В совокупности, — повел плечами. — Но вряд ли мы сможем работать вместе и дальше, если он в принципе будет оставлять меня не у дел.

— Твоя задача заключается лишь в том, чтобы находиться рядом. Рядом, Гордеев. Мы обговаривали это изначально. Тебе вовсе необязательно принимать полноценное участие в…

— Никогда не поздно изменить условия устного договора.

— Это так не работает, — едко скривила женщина губы.

— Мои способности тоже работают исключительно на меня. Я не могу передать их кому-то другому, даже на время.

— С чего ты это взял?

Я вопросительно уставился на нее, она — на меня. Искра, буря…

— Нет, погодите-ка, — помотал головой. — Серьезно, что ли? Делиться удачей с другими? Моя бабка так умела?

— Она в принципе умела куда больше, чем ты, но владеть этим навыком — в первую очередь.

— И как она это делала? — подался вперед.

— Откуда ж мне знать? — вопросом на вопрос ответили мне и отпили из чашечки. — Способности твои — сам и разбирайся. Но если во время следующего задания выкинешь нечто такое же, что и во время предыдущего… Не люблю сообщать о подобных вещах вперед. Пусть наказание станет для тебя сюрпризом.

— Наказание для меня? А для вас? — с вызовом парировал я. — Для чего вам коллекция артефактов, контролирующая открытие порталов? Для политического переворота?

— Наш разговор подошел к концу, — улыбнулась Маргарита Артуровна краешком губ. — Если поторопишься, еще и на окончание пары успеешь. Вдруг, во время нее у тебя появились уточняющие вопросы к преподавателю.

— Это не ответ.

— Это ответ, Гордеев, — вновь посерьезнела она. — И, вроде бы, достаточно информативный для того, чтобы ты немедленно покинул мой кабинет.

— Что ж… — медленно поднялся, оставляя на столе собственную нетронутую чашку. — Если вы не расскажете мне, могу попробовать докопаться до истины самостоятельно.

— Как будто мне никогда прежде не угрожали, — со смешком отозвалась она тогда, когда я уже взялся за дверную ручку. — Такие же сопляки, в какой-то момент возомнившие себя пупами земли.

— Вот и посмотрим, — тихо буркнул под нос, выйдя из кабинета и захлопнув за собой дверь.

Если всех и каждого начну подозревать в тесных связях с революционным движением, так и свихнуться можно от недоверия к людям. И всё же она права. Молчание — в каком-то роде тоже ответ.

В остальном до самого вечера день шел своим чередом. Встреченные из клуба охотники бурно поздравили меня с участием в профессиональной зачистке. Репортаж увидели в сети, во всех подробностях описывающий события, произошедшие в столице на выходных. И их нелицеприятные последствия. Умолчали там лишь об открытии шестого портала напротив торгового центра, что вполне логично, учитывая, что ни о его создателях, ни об их намерениях известно всё еще не было.

Даже у Полиночки на всякий случай уточнил, не в курсе ли она, принимает ли ее отец участие в расследовании инцидента. На что получил достаточно исчерпывающий ответ:

— В последнее время отец очень занятой. Подготовкой к нашей свадьбе, например. Это важно!

Это важно, не спорю. Но куда важнее — озаботиться безопасностью своего народа и взять нужный след. Добить «Огни Революции» и не дать им возможность снова спутать карты.

Да, признаюсь, лично я переживал за Полиночку и не хотел допустить повтор сценария на заброшенном заводе. Годы уйдут на то, чтобы проникнуться местной атмосферой, а вот людьми — куда быстрее.

В общем, дело близилось к вечеру, когда пары закончились, и я вернулся в общагу. На удивление, Роман уже суетился в комнате, хотя, обычно, дела студсовета задерживали его допоздна. Переодевался в парадный костюм, прихорашивался перед зеркалом. Короче говоря, вел себя необычайно странно для вечера понедельника.

— Собрался, что ли, куда? — осведомился я, бросая учебную сумку возле стола и плюхаясь на кровать со смартфоном в руках.

— День рождения нашего председателя в баре. Тут, неподалеку, — махнул он рукой в неопределенном направлении. А после непродолжительной паузы заискивающе поинтересовался: — Пойдешь?

— А чего я там забыл? Я его даже не знаю, этого вашего председателя.

— Какая разница? Я ж не заставляю тебя с ним в карты на раздевание играть. Выпивка, девочки… Всё в рамках приличия!

— Знаком я уже с твоими рамками приличия, — ухмыльнулся в ответ. — Вся их прелесть в том, что их у тебя нет, как только стопку-другую опрокинешь.

— Да брось, Гордеев. Иногда можно себе позволить.

— На выходных, но не в начале учебной недели.

— На выходных были запары.

— У тебя всегда запары.

Парень промолчал. И тогда я вспомнил, какие запары Градовский не переносил сильнее всего. Все те, что были связаны с его семьей, а в особенности с отцом и братьями.

— Полина тоже там будет, — вновь обратился он ко мне, обернувшись.

И оставить подобный факт без внимания я уж точно не мог.

— А она там что забыла?

— Сдружилась с одной из студенток, вхожей в студсовет, — пояснил Роман. — Так что если не хочешь, чтобы невестушка случайно подмочила и свою, и твою репутацию… знаешь, что делать.

— У нее как будто своей головы на плечах нет, чтобы задуматься о таких вещах.

И как гром средь ясного неба, раздался отчетливый стук в окно.

Я уж подумал, что мои пушистые подружки решили обнаружить себя перед Романом. Давненько мы друг друга не видели, соскучился даже малость. Но нет… Из окна с той стороны на нас смотрело воодушевленное лицо Полиночки.

— Твою мать… — процедил сквозь зубы. — Забудь, что я о голове на ее плечах говорил. Она ей для красоты.

— Открывай, Гордеев! — настойчиво потребовала у меня княжна, дубася по окну уже кулаком. Как там пелось в одной песне? Это не женщина, это беда…

Распахнул одну створку, и безо всякого стеснения и чувства такта блондинка перелезла к нам в комнату через подоконник, блеснув передо мной белыми трусиками. Мда. Такое чудо и впрямь чревато на студенческую тусовку в одиночку отпускать. Хороший Ромка друг, понимающий.

Свесился из окна дабы поглядеть, какие специальные средства использовала девушка для героического подъема. Не на реактивной же тяге поднялась. Ага… На реактивном плюще, обвивающем стену мужской общаги аккурат со стороны нашего окна. За ловкость и сообразительность — пятерка, за поведение и этикет — два.

— Эх, не собрался еще… — укоризненно покачала Полиночка головой. — Ты ему только сейчас сказал? — повернулась она к Роману, уперев руки в бока. — Мог бы и раньше. Сообщение, например, отправить. Ах, да. Гордеев ведь у нас такой занятой, что все сообщения игнорирует.

Наблюдая за этой сценой, невольно прыснул.

— Отчитываешь так, словно мы уже лет десять в браке.

— Время летит незаметно, — вдохнула княжна. — Одевайся давай. Наш первый выход в свет в качестве пары. Ответственный, между прочим, момент.

— Студенческая тусовка для тебя равнозначна выходу в свет?

— Хлеборезку-то прикрой и портки натягивай, — пожурила она меня пальчиком. — Подарок от нас обоих будет, я уже озаботилась. В темпе, в темпе!

На удивление, от ее повелительного тона даже раздраконившаяся внутри меня тварь как-то присмирела, что ли. Скрылась на задний план и полностью передала мне вожжи. Тоже мне, дрессировщица имперская нашлась…

Ну, делать нефиг. После всего произошедшего на выходных и мне не помешало бы принять чего-нибудь на душу. А заодно какими-нибудь интересными знакомствами обзавестись. Это была одна из целей моего здесь пребывания, так что один вечер в компании развеселой студентоты… Всего лишь один. Однако расслабляться всё равно не следовало. Со мной тут зверь на довольно длинном и хлипком поводке, и в данном случае я вовсе не о Полиночке.

На весь миниатюрный Краснославль бар был лишь один. Тот самый, в котором госпожа ректор надругалась над терракотовой статуэткой Диониса.

Сперва даже не понял, с какой стати глава студенческого совета престижной магической академии будет справлять подобное мероприятие в столь неподобающем для его статуса месте. Вот до сих пор, кстати, не понимал, сидя за длинным, накрытом скатертью столом, в окружении веющих пафосом физиономий.

— А… — начал уж было я, повернувшись к сидящему рядом Роману, но он будто бы и так прочитал мои мысли.

— Организатором назначили меня, — гордо заявил он.

А-а-а… Вот теперь понял. Вопросов к месту проведения больше нет.

— По мне так они не особо довольны твоими организаторскими способностями, — мягко намекнул я, на что Градовский просто махнул рукой.

— Они ребята неплохие, на самом деле. Просто малость душные, а я — открыл окно нараспашку!

— Но кто-то задержал дыхание, — обвел я пресные лица членов студенческого совета и друзей их председателя настороженным взглядом. — Уверен, что всё нормально пройдет?

— Уверен на все сто процентов.

— Значит, нет, — подытожил обреченно, задержавшись взглядом на знакомом мне пареньке.

Очень даже знакомом. Вплоть до того, что ошибки быть не могло.

— А он что тут делает? — кивнул в сторону среброволосого первокурсника из соседней на этаже комнаты.

— Артёмка Северский? Наверное, Альберт позвал. Знакомы, видимо.

— Кто такой Альберт?

— Именинник.

— Бл… — едва не выругался, но вовремя сдержался, — …ин.

— Да не переживай так! — дружески хлопнул меня кудрявый по плечу. — Сейчас как выпьют все, так половина присутствующих его имя выговорить не сможет.

Ну, такие себе перспективы на сегодняшний вечер… Еще и за Полиночкой следить нужно, а то вдруг и правда репутацию нашу подпортит. Стоило только отвернуться, уже салатов себе на тарелку навалила так, что через край высыпается.

— Полина… — зыркнул на нее с явным неодобрением.

На что та фыркнула, зачерпнула салат из своей тарелки ложкой и переложила обратно в общую салатницу. Какая-то студентка, глядя на это, с трудом сдержала рвотный позыв, прикрыв ротик ладошкой.

— Дамы и господа, — поднялся с места один из гостей, сидевший подле именинника. Вытянулся по струнке, грудь колесом выкатил, подбородок задрал. — Сегодня мы собрались в этом… — брезгливо осмотрел он помещение, — …месте, дабы справить одно крайне знаменательное событие. Двадцать четыре года исполнилось нашему уважаемому председателю, дорогому другу и верному своему долгу человеку — Лейхтенбергскому Альберту Евгеньевичу!

— Я так полагаю, что фамилию они его тоже выговорить не смогут, — шепотом подметил я.

— Точно, — кивнул Роман.

— Помню, как вчера, тот самый солнечный день, когда впервые в школе судьба свела меня с Альбертом, дабы позволить мне осознать, что существуют в этом мире по-настоящему достойные люди. И мой дражайший друг, Альберт Евгеньевич — один из таких людей.

Барышни уже прикладывали к глазам кружевные платочки, парни понимающе кивали головами в знак согласия. Пожалуй, на каждом празднике есть особо душный индивид, которому при этом выпадает честь произнести первый тост. На свадьбах именно такие вот ораторы заливали про корабли любви, заплывающие в какую-то там гавань.

— Позволю себе отметить, — не унимался студент, — что наш именинник за текущий год успел отличиться на таких мероприятиях как: благотворительная акция по сбору средств для детей-инвалидов из малообеспеченных семей, вечер поэзии в Императорском театре, ночь литературы в библиотеке имени…

— А давайте, — неожиданно поднялся Градовский из-за стола с бокалом в руках, бессовестно обрывая оратора, — выпьем за здоровье Альберта Евгеньевича?

Ну-у-у понеслась…