Цвет крови - черный

Глава 11

Расхожее выражение «Хорошо там, где нас нет» наиболее точно отображает мировоззрение смертных. Яблоки соседа вкуснее, чем свои, лучшее вино – привозное, солнечных дней в году больше в деревне, расположенной по ту сторону холма, чужие поля плодороднее и т. д. и т. п.

Это даже не зависть, это скорее иллюзия, разрушить которую невероятно сложно. Конечно, можно постараться объяснить, привести неоспоримые доказательства, убедить, настоять на своем.

Но даже при внешнем согласии в глубине души каждый останется при своем мнении: чужое лучше и краше. Жестокий мир несправедлив. То, что одним достается тяжким трудом, путем лишений и страданий, другим приносят на блюдечке с голубой каемочкой. И пускай эти счастливчики жалуются на неудачи, клянут трудности и проклинают жестоких богов. Это ничего не меняет. Им все равно повезло в жизни больше. При раздаче праздничного пирога судьба выдала любимчикам кусок потолще. А если даже размеры кусков у всех одинаковые, то у ближнего – самый сладкий, кислый или горький. Не важно какой, главное – САМЫЙ. И он уже изначально лучше, чем СВОЙ.

Все это относится к обычным людям. А уж когда речь заходит о царственных особах или богах, фантазия смертных начинает рисовать такие нереальные картины счастья и процветания, что от наплыва впечатлений голова идет кругом.

Непосвященным может показаться: жизнь королевы – сплошной праздник, а жизнь богини – сказочный сон, где осуществляются любые, даже самые невероятные желания. Путь ее усеян благоухающими лепестками роз, а малейшая прихоть немедленно выполняется.

Не исключено, что в этих догадках есть доля правды, но непрекращающееся веселье в конечном итоге превращается в пытку, а волшебный сон – в проклятие. Ведь даже при всем желании невозможно проснуться. Встретить восход солнца. Почувствовать у себя на груди тепло новорожденного младенца. Ощутить себя частью жизни. Пускай трудной и временами жестокой, но все-таки настоящей жизни, а не вымышленной, никогда не кончающейся сказки, с одними и теми же героями и опротивевшим, заезженным до дыр сюжетом.

Фаса, королева Хаоса, прекрасная богиня, мать Этана и жена Алта, последние несколько столетий пребывала в странном состоянии. Это был не сон в прямом смысле слова, а некое пограничное состояние, когда чувства притупляются настолько, что становится безразлично абсолютно все.

Убаюкивающее течение реки времени несло ее по волнам. А некогда яркий, бушевавший страстями и эмоциями мир стал расплываться, теряя четкость.

Боги подобны звездам. Они не стареют, они постепенно угасают. Фаса чувствовала, как медленно, почти незаметно погружается в океан вечности, и не находила в себе сил, а главное, желания изменить ситуацию.

Мятеж Этана вернул ее к жизни, но королева понимала: за яркой вспышкой последует непроглядная тьма, бороться с которой будет еще труднее, чем прежде.

Божественная чета по-разному оценивала выходку сына. В отличие от жены Алт видел в поступке Этана одно лишь желание самца безраздельно владеть определенной территорией. Мужчины теряют остатки разума, когда речь заходит об их раздутом до невозможности эго. Бык, бросающийся на мулету тореадора, не видит ничего, кроме куска ткани. Так же и ее муж – он не хотел замечать очевидных вещей. Дело не столько в абсолютной власти, сколько в том…

Появление Алта прервало ее размышления, не позволив смутной догадке оформиться в нечто конкретное.

– Он засветился. – Повелитель Хаоса никогда не ходил вокруг да около. – После того как мальчишка похитил амфору, я решил, что в его жилах течет…

– Кровь лордов? – Усталые веки стремительно поднялись, и ледяной взгляд прекрасных глаз окатил Алта презрением. – Неужели ты когда-либо сомневался в том, что это твой сын?

Женщины становятся непредсказуемыми и опасными, когда речь заходит о потомстве. Лев не станет связываться с львицей, вскармливающей детенышей, потому что в отличие от здравомыслящего самца ее поведение непредсказуемо.

– Нет, не сомневался. Я всего лишь…

– Не нужно оправдываться. – Утомленно откинувшись на спинку кресла, Фаса закрыла глаза. – Ты сказал, что он засветился.

– Да. – Сейчас было не самое подходящее время для ссоры, поэтому Алт не стал заострять внимание на вспышке раздражения супруги. – Он был настолько глуп, что…

– В его жилах течет божественная кровь. – Фасе не хотелось открывать глаза, слушать «отличные новости», принимать участие в охоте на сына – вообще общаться с мужем.

Самый простой и действенный способ закончить неприятный разговор – вывести Алта из равновесия.

– …божественная кровь, поэтому обвинять его в глупости…

– Можешь не продолжать. Все ясно без слов. Ты до сих пор считаешь, что обнаглевший щенок задумал разделаться с родителями из-за какой-то глупой жалости. Женщине никогда не понять, что настоящему мужчине нужна власть. Он не способен довольствоваться вторыми ролями. Принц, не мечтающий стать королем, – полнейшее ничтожество. То, что Этан поднял мятеж, говорит о хорошей наследственности. Я на его месте поступил бы точно так же. Но позволить обнаружить себя, использовав магию! Это такая глупость… Жалость!

Фаса открыла глаза и с удивлением посмотрела на мужа.

Как странно, что именно мужчина так четко и ясно сформулировал ответ на вопрос, не дававший ей покоя. Ведь это так просто. Почему она не могла догадаться об этом раньше? Борьба за власть. Первенство самца. Желание быть лидером, и все такое. Без сомнения, в этих словах есть определенный резон, но… Кочевники северных племен, снимаясь со стойбища, оставляют престарелых родителей умирать на снегу. С одной стороны, племенем движет голый расчет – избавляясь от стариков, оно дает шанс вырасти детям. В суровом климате голод – не редкость. Но с другой – в варварском обычае жестокость и здравый расчет тесно переплетаются с состраданием, жалостью и даже, как ни странно, с любовью.

Не у каждого хватит мужества уйти в мир иной. А нести на плечах тяжкий груз осознания собственного бессилия, бесполезности и отделенности от жизни племени…

Это ужасно. И помочь избавиться от непосильного бремени может лишь близкий человек.

Самый близкий.

Женщины более чувствительны. Может, поэтому Фаса раньше мужа почувствовала, что стала угасать. Ее некогда яркая звезда потеряла былое величие и блеск. То, что раньше имело значение и казалось важным, сейчас утратило смысл.

Мир не может развиваться и двигаться дальше, когда боги потеряли к нему интерес. А стоячая вода начинает цвести и гнить, постепенно превращаясь в вонючую болотную жижу. Мальчик, давно уже ставший мужчиной, понял это раньше родителей. И решился на отчаянный шаг. Бросил вызов несокрушимой мощи Хаоса, имея в качестве поддержки единственного соратника – файта. Существо, безраздельно преданное хозяину. Без раздумий следующее за ним куда угодно.

Даже на эшафот…

– Жалость?! – переспросила Фаса, не вполне уверенная, послышались ей последние слова мужа или нет.

– Да. – Алт начал уставать от тягостного разговора. – Ты убедила себя в том, что именно жалость движет амбициозным щенком. Но это не так. Власть – вот яд, от которого нет противоядия. Он проникает в каждую клетку, заполняя собой все. Мысль, что ты не первый, сводит с ума, толкая на немыслимые безрассудства.

– Оказывается, ты знаешь меня лучше, чем я сама. – В широко распахнутых глазах сквозило неподдельное удивление.

– С точки зрения женщин, мужчины – это взрослые мальчики, сменившие игрушечных солдатиков на настоящих. Ты говоришь, я хорошо знаю тебя? Глупости. Этан преуспел в этом намного больше. Он точно рассчитал – рано или поздно мать придет к мысли о жалости. Я не открыл тебе глаза, а всего лишь сэкономил немного времени. Потом, когда глупый выскочка умрет, ты решишь, что со смертью ребенка потеряла единственный смысл в жизни. И начнешь искать виновников, тех, на ком можно выместить необузданный гнев.

– Интересное предположение.

– Скорее уверенность, основанная на долгой совместной жизни.

– Да, ты и вправду неплохо изучил мои привычки.

– Речь идет не о привычках, а реакции на раздражающий фактор.

– Для тебя сын – не более чем раздражающий фактор? Как мило.

– Не нужно цепляться к словам. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

– Я понимаю лишь то, что ты принес благую весть. Известие о скорой кончине Этана.

– Я пришел сообщить лишь о том, что твой сын оказался идиотом.

– Наш.

– Хорошо, наш. Это действительно важно. Но – мы отвлеклись. После того, как ты решишь, что потеряла единственный смысл в жизни, последует реакция.

– Разумеется.

– Ты согласна?!

– А ты ждал, что я начну отпираться?

– Нет, однако не предполагал, что согласишься так быстро. Хорошо, тогда пойдем дальше. Мы оба знаем, кто в твоем длинном списке отмщения пойдет номером первым.

Прежде чем ответить, Фаса в упор посмотрела на мужа. Он выдержал этот долгий пристальный взгляд.

– Разумеется, ты. Вторые роли не для лучезарного Алта. – Впервые за разговор она улыбнулась без тени притворства.

Бывают моменты, когда совсем не хочется убеждаться в собственной правоте. Это был именно такой случай.

– Да. Вторые роли и правда не для меня. – В голосе Алта не было радости. – И… – Он хотел сказать что-то важное, но передумал, ограничившись короткими фразами: – Детали обсудим позже. Охотники скоро вернутся. Тогда и поговорим. А пока…

– Пока я подумаю о жалости, а ты волен делать все, что угодно. – Фаса закрыла глаза, давая понять, что утомительный разговор окончен.

Он постоял некоторое время, задумчиво глядя на женщину, которую в одной из прошлых жизней любил так неистово и самозабвенно, как можно любить только один раз. А теперь от этого чувства не осталось ничего, кроме воспоминания с легким привкусом грусти. Все когда-то кончается. Рано или поздно. И самое страшное – ушедшего не вернуть. Потому что время никому не дано повернуть вспять. Даже богам.

– Львица опасна, только когда выкармливает потомство. В отличие от слабых детенышей взрослые не нуждаются в материнской опеке. Ты слишком умна для слепого безрассудства и слишком устала, чтобы изображать безудержный всплеск ярости. Подумай об этом. Очень хорошо подумай, прежде чем совершать непоправимую глупость.

И он, не дожидаясь ответа, исчез, оставив блистательную королеву в гордом одиночестве.

Алт был прав в одном: она и в самом деле очень устала. Но когда придет время, у Фасы хватит сил не на какой-то вымученный всплеск ярости, а на самый настоящий взрыв. Звезда не станет медленно угасать. Она слишком красива, чтобы превратиться в блеклое ничтожество. Напоследок она станет сверхновой – и вспыхнет так ярко, что ослепит мир.

А взрыв…

Он не просто раскачает хрупкую лодку мироздания, он утопит ее вместе с командой.

Достойный финал красивого долгого сна.

Придя к этому выводу, богиня закрыла глаза, погрузившись в некое подобие медитации. Она нередко прибегала к испытанному приему, пытаясь найти недостающее звено в длинной цепи. И всегда с неизменным успехом.

При желании человек способен объяснить, как он дышит, но в большинстве своем никто не задумывается о такой ерунде. Фаса была уверена: если очень захотеть, можно найти подсказку в глубине своего подсознания.

Не важно, как это происходит. Главное – результат. В конце концов, она богиня, высшее существо. Мир лежит у ее ног. Сомнения присущи смертным. Для небожителей нет ничего невозможного.

Сейчас у нее был план, но не хватало последнего, самого важного штриха. Того, без чего по-настоящему хорошая картина не станет шедевром.

Фаса не знала, сколько прошло времени, прежде чем перед внутренним взором предстало бескрайнее белое поле. Для богини само понятие «время» давно утратило смысл, превратившись в абстракцию.

Главное – она нашла то, что искала.

С высоты птичьего полета виднелась крохотная фигура, распластавшаяся на снегу. Сначала Фасе почудилось – это старик, оставленный племенем умирать на бескрайних равнинах севера. Она так долго размышляла о предназначении, любви, одиночестве и грузе ответственности, что сознание могло сыграть с ней злую шутку, выдав желаемое за действительное.

Но, внимательно присмотревшись, богиня поняла, что знает этого человека. Кроме того, он не лежал, а полз, оставляя за собой длинный кровавый след.

Разрубленный пополам червь упорно продолжает извиваться. Во имя чего он продолжает так напрягаться, не знает никто, даже он сам. Это как жизнь. Беспрестанное движение ради движения. Остановился – значит, умер.

В этом месте не было ничего, кроме бесконечной равнины, покрытой снегом. Здесь некуда даже лететь, не то что пытаться доползти до края мира.

Самое благоразумное – остановиться и уснуть. Мягкое одеяло вечного покоя укроет израненное тело, подарив несчастному избавление от страданий. Так всегда поступали мудрые старики. Но в отличие от немощных старцев, засыпающих на снегу, этот безумец отчаянно цеплялся за жизнь. А если спросить, вряд ли смог бы объяснить, во имя чего так старается. Ведь жизнь смертных подобна искре костра. Зажглась – и сразу погасла.

Хотя…

Порой хватает одной крохотной искры, чтобы разгорелся вселенский пожар. Главное – вспыхнуть в нужное время и в нужном месте, превратив мир в огромный пылающий факел.

Алт утверждал, что опасна только выкармливающая потомство львица.

Чушь. Глупый вымысел. Настоящая львица опасна всегда.

Фаса докажет это, но не сейчас. Сперва лодка должна основательно раскачаться. Затем крохотная искра выполнит уготованное судьбой предназначение.

И только потом богиня скажет свое веское слово.

Которое станет последним.

Для всех.