Цвет крови - черный

Пролог

В мире, где алчность возведена в ранг добродетели и презренный металл правит бал, у всего есть цена. Даже у жизни и смерти.

Разница между ними лить в том, что своя жизнь бесценна, а чужая смерть не стоит ломаного гроша. Той самой жалкой монетки, которая со временем может превратиться в целое состояние или, наоборот, возвести незадачливого хозяина на эшафот. Страшное место, где меркнет блеск золота, а все, что осталось, – последний луч солнца, чудом пробившийся из-за туч. Нелепая мысль: «Почему я?» Короткий взмах топора. Хруст сломанного позвоночника. Прощальный полувздох-полухрип, и вот уже кровь, обретая свободу, бурлящим потоком льется на землю.

Сделка заключена. Счета оплачены. Договор скреплен в ледяных объятиях вечности.

Переиграть жизнь заново не получится при всем желании. Так же, как не удастся повернуть колесо истории вспять. Судьба вынесла приговор. Палач выполнил долг. Таков естественный порядок вещей. Изменить его не дано никому.

Со временем запекшаяся кровь на лезвии топора так въестся в металл, что матовая поверхность станет черной. И уже никакая сила в мире не вернет оружию первоначального вида.

Потому что черный цвет затмевает остальные. Он совершенен, как абсолютное НИЧТО, начало и конец всего сущего. Эталон мира, которого не существует. Низвергнутого божества.

И палача, познавшего истинную цену жизни и смерти.

Я был уверен: рано или поздно силы Альянса найдут и уничтожат немногочисленный отряд, вторгшийся в чужие владения. Правда, не мог представить, что нападение произойдет настолько быстро и плюс ко всему на нейтральной территории. Такая удивительная осведомленность противника выглядела по меньшей мере странно.

Ведь никто, кроме меня, не имел представления о времени выхода и о маршруте нашей экспедиции. По той простой причине, что никакого определенного маршрута не было в помине. Согласно плану, рано или поздно группу должны обнаружить. До тех пор, пока этого не произошло, мы могли импровизировать сколько угодно. Не было особой разницы, в какую сторону идти – запад ничем не отличался от востока, равно как и север от юга. Бесцельное блуждание по тылам вражеских армий и было нашей главной задачей.

Вряд ли можно придумать более глупый и бессмысленный план. Хотя при желании его можно списать на причуды богов, непостижимые для смертных. Небожители без сожаления ломают жизни и судьбы своих подданных. Они подобны человеку, наступившему на муравья. Он просто-напросто не замечает досадного недоразумения, как ни в чем не бывало продолжая свой путь.

Для Фасы, богини Хаоса, мы были глупыми насекомыми, копошащимися в пыли у ее божественных ног. Презренными созданиями, чей удел – расстаться с жизнью по малейшей прихоти сиятельной особы. В определенный момент времени она решила поймать крупную рыбу. И когда встал вопрос о наживке, взяла пятнадцать смертных. Людей, орков, темных эльфов, имуров и гоблинов.

Все эти несчастные не представляли особой ценности, выступая в качестве расходного материала, чья участь предрешена. Главная роль досталась мне и шестерке утангов – поразительных созданий, пришедших к нам из забытых легенд и преданий давно минувших дней.

История мира хранит множество тайн и загадок. В том числе и вопросы, до сих пор остававшиеся без ответа. Во имя чего легионы бесстрашных воинов бросили вызов абсолютному и несокрушимому могуществу Хаоса? Зачем пошли на откровенное самоубийство, а затем, как и следовало ожидать, проиграли в решающей битве? Почему начали войну, если изначально знали, что победить невозможно?

Они не были похожи на безумцев. Хотя ничем другим нельзя объяснить стремление к саморазрушению, неожиданно поразившее не отдельную личность, а целый народ, По крайней мере, с точки зрения людей, это была самая большая глупость, которую только можно представить, – возомнить, будто смертным по силам тягаться с лордами Хаоса.

Дальнейшее развитие событий лишь подтвердило эти слова. Сначала боги низвергли в прах самонадеянных глупцов, а затем, решив жестоко пошутить, воскресили.

С тех пор эти странные создания не принадлежали ни к миру живых, ни к миру мертвых. А одно то, что они сопровождали Хрустального Принца, человека, чье имя было известно задолго до его появления на свет, послужило главным доказательством серьезности намерений богини.

Когда-то давно, оказавшись в ненужное время в ненужном месте, я солгал, назвавшись чужим именем. Судьба жестоко посмеялась над выдумкой легкомысленного юнца, превратив некогда свободного человека в раба, присягнувшего осколком собственной души жестоким богам. Которому оставалось лишь беспрекословно следовать воле новых господ.

Даже в том случае, когда приказы не оставляли ни малейшего шанса выжить.

Мы выступили ночью. Луна скрылась за плотным слоем сгустившихся облаков, но в отличие от всех остальных я не испытывал трудностей с марш-броском по лесу в темное время суток. После того, как в мои руки попал обломок проклятой стрелы, день и ночь слились для меня в одно сплошное серое пятно. Больше всего это походило на бездарное полотно, где отсутствовали даже слабые проблески жизни. Грубо размалеванный холст, ради которого художник не поскупился на серую краску. Унылое небо, затянутое декорациями блеклых туч.

Усталость.

Безысходность.

Отчаяние.

Впрочем, кто знает. Может, не только окружение, но и я сам был ненастоящим? Чем-нибудь наподобие причудливого узора прибрежной гальки? Или рваных клочьев утреннего тумана, стелющегося по низине оврага? Пеплом давно отгоревшего костра? Или кем-то еще более удивительным?

Кто знает наверняка, кем я был или буду?

Никто.

Включая и меня самого.

Главное, несмотря ни на что, я до сих пор чувствовал себя человеком.

Пускай несвободным, но все-таки ЧЕЛОВЕКОМ.

А то, что на самом деле я им уже не был, я так никогда и не узнал бы, если бы…

Я ненавидел Динкса.

И он отвечал мне взаимностью. У каждого из нас имелись на то свои причины. Но первые зерна ненависти, давшие бурные всходы, бросил в землю имур. Именно с его жестокой подачи я встал под знамена Хаоса и в конечном итоге потерял весь свой отряд. Без малого тысяча лучников племени Сави пала на поле боя из-за предательства имуров. Гордые и сильные люди-кошки прикрылись союзниками, позволив тяжеловооруженным рыцарям втоптать в землю слабых лучников.

Лошади вязли в густой мешанине тел, умирающих под их копытами. Земля покраснела от крови. А легионы «благородных воинов», бестрепетно взиравших на жестокое истребление, даже не шелохнулись. Они сохраняли боевые порядки и думали только о себе.

Когда речь заходит о справедливости, не важно, кто выступает в роли вершителя правосудия. Пусть даже гольстерры – адские твари, приводящие в ужас всех смертных, независимо от возраста или расовой принадлежности.

Более чем уверен, я был единственным человеком, обрадовавшимся появлению зловещих слуг Фасы. Ни до ни после ничье сердце не наполнялось трепетным ликованием при виде чудовищных порождений зла. Никто не замирал от восторга, глядя, как ад опускается на землю, и не испытывал упоения, наблюдая за бессмысленно жестокой бойней.

Никто и никогда. Ни до ни после.

Война кончилась для моих людей днем на поле битвы, а для имуров – ночью, в походном лагере. Пара гольстерров превратила корпус генерала Тиссена в груду кровавых ошметков. Разыгравшийся щенок рвет в клочья подушку, так, что перья разлетаются по всему двору. Он может настолько увлечься, что не заметит, что от огромной подушки ничего не осталось. Зубы сжимают пыльную тряпку, а белоснежное покрывало устилает землю. И, несмотря на лето и жаркое солнце, кажется, будто наступила зима.

Два слепых «щенка» богини славно повеселились, разбросав по округе страшные останки. А наутро тем, кому довелось увидеть последствия жестокой «игры», показалось, что пламенеющий на востоке рассвет возвещает последний день мира.

Того самого мира, где почерневшая от запекшейся крови трава никогда не вернет себе прежнего цвета. Из семени, упавшего в землю, ничего не вырастет. Новорожденный не протянет руки к улыбающемуся лицу матери, а бродяга ветер не споет колыбельную песню. Потому что ее некому будет услышать.

Мне не хотелось ни с кем говорить, тем более вступать в бессмысленный спор. Но шедшему позади Динксу нужно было на ком-нибудь выместить раздражение.

Я на себе испытал нечто подобное. Первые дни после клятвы нервы напряжены до предела. Договор с лордами Хаоса скрепляется осколком души. И хотя теряешь ничтожно малую часть, тем не менее ощущаешь постоянное смутное беспокойство, причину которого не в силах понять.

– Думаешь, Фаса оценит твое рвение, осыпав милостями после удачного выполнения миссии?

Имуру не нужен ответ. Он собирался зло высмеять наивного человека, поверившего в сказку о добрых богах.

– Нет, не думаю.

Очевидно, это были не те слова, что маг хотел услышать.

– Не думаешь?

– Нет.

– Почему?

Иногда под бременем обстоятельств даже убеленные сединами мудрецы ведут себя как неразумные дети. Динкса можно обвинять в чем угодно, только не в глупости. И то, что сейчас имур задавал такие, мягко говоря, странные вопросы, имело вескую причину. Он, всегда считавший себя хозяином своей судьбы, гордой и независимой личностью, вдруг потерял частицу свободы. По крайней мере, ему так казалось.

Но правда была намного страшнее – Динкс стал рабом. И с этим уже ничего не поделать. Пожизненный контракт с Хаосом невозможно разорвать. Даже если очень сильно захотеть.

– Потому, – я повернул голову к шедшему сзади имуру, – что…

Громкий крик филина – условный знак опасности – разорвал тишину ночи.

Гоблины неплохие следопыты, но, когда речь идет о собственной шкуре, эти презренные трусы думают лишь о себе.

«Разведчик не стал рисковать и убрался на безопасное расстояние, прежде чем подать сигнал», – успел подумать я.

Повинуясь мимолетному капризу, ветер резко сменил направление и, взмахнув необъятным крылом, полетел на восток.

Во взгляде Динкса промелькнуло изумление. Имур не мог поверить, что отряд так быстро нашли.

– …ты не можешь… – по инерции произнес я, в то время как нога застыла в воздухе, как будто решая, делать шаг вперед или нет.

Глупые облака, сдерживавшие до сей поры любопытство, словно стая бродячих собак, увидевших кость в яме, сгрудились над лесом.

– …смириться…

Кратковременная заминка в конечном итоге спасла мне жизнь.

Стрела пролетела так близко от шеи, что оперение нежно коснулось кожи. Не вызывало сомнения: нападавший – отличный стрелок. И главное, он не человек и не эльф. Ночью лучнику не поразить цель на большом расстоянии, а маг не станет полагаться на стрелу, а использует надежное заклинание, и значит…

Я не смог закончить мысль, потому что упал. Стоящего на ногах человека порой не свалишь даже сильным ударом. Я же стоял на одной – потерял равновесие от легкого шепота стрелы, пообещавшей, что мы еще обязательно встретимся. Не с ней, так с ее кровными сестрами.

Стрела оставила на шее крошечную метку. Ее невозможно спутать ни с чем. Рано или поздно стальной наконечник пробьет горло и кровь, выплеснувшаяся на землю, подтвердит старую истину – еще никому и никогда не удавалось уйти от судьбы.

Может повезти раз, два и даже три, но бесконечно вытаскивать счастливый билетик нельзя. Рано или поздно переменчивой Удаче надоест очередной фаворит – и она найдет нового. Более достойного, молодого и сильного. Того, кто по достоинству оценит ее ослепительную улыбку. И выживет даже тогда, когда не будет ни единого шанса…

Если кто и не удивился нападению, то это утанги. Мертвого вообще трудно чем-либо удивить. Трое воинов заслонили упавшего командира от повторной атаки. Четвертый склонился проверить, все ли в порядке, а оставшиеся двое бросились в лес, чтобы найти и уничтожить врагов. Как ни странно, задача оказалась не такой уж сложной. Нападавший был один, к тому же не стал прятаться, устремившись навстречу убийцам.

На первый взгляд этот необузданный порыв выглядел в высшей степени неразумно – уничтожить слуг Фасы простым оружием невозможно. Но кто говорит о разуме, когда речь заходит о диком звере, ослепленном страхом или ненавистью?

Никто.

Кровавый туман застилает безумцу глаза бордовой пеленой, и, обуреваемый жаждой убийства, он идет до конца. Чего бы это ни стоило. Жизнь, словно разменная монета, бросается на чашу весов, если человек пытается совладать с желанием, ставшим навязчивой идеей. И неравная битва проиграна уже изначально.

Бурлящая лава рано или поздно покинет жерло вулкана, а ищущий смерти в конечном итоге встретится с Ней, чтобы навсегда успокоиться в Ее ледяных объятиях…

Утанги взяли меня в кольцо, защищая от повторной атаки. Но я не мог и не хотел прятаться за их спинами. И не потому, что был отчаянно смелым. Нет. В той или иной степени страх живет в каждом из нас. Когда мальчика с детства учат быть мужчиной, в конечном итоге он им становится – или умирает от позора. Другого выхода нет. По крайней мере, в моем племени испокон веков существовали такие правила. А еще меня учили: командир в силу своего положения обязан служить примером для подчиненных.

Банальные, прописные истины, но, как правило, именно из них состоит повседневная жизнь. Подчас героями становятся обычные люди, а предателями – «благородные рыцари». Хотя в конечном итоге растворяются в потоке мироздания и те и другие.

Встав на ноги, я шагнул вперед, и телохранители покорно расступились. Не знаю, что собой представляли эти создания сейчас, но когда-то давно они были великими воинами. Тысячелетия рабства ничего не изменили, утанги по-прежнему оставались великими.

Я успел сделать три коротких шага, после чего невдалеке взорвалась звезда. Вспышка была такой сильной, что на несколько мгновений почти все ослепли. Воины еще не успели оправиться от первого взрыва, когда последовал второй, не менее яркий.

Не приходилось сомневаться в том, что против нас используют магию высокого уровня. Не исключено, что у лучника была поддержка в лице друида или двух.

– Динкс… – Я повернулся к имуру, собираясь спросить, может ли он взять на себя магов.

Вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа, потому что нас атаковали.

Последующие события показали: я ошибался насчет друида. Лучник действовал в одиночку.

У безумца хватило мужества бросить вызов шестнадцати воинам, находившимся на поляне (четверых разведчиков-гоблинов и двоих утангов, оставшихся в лесу, я не принимал в расчет).

Эта атака выглядела откровенным самоубийством. Впрочем, невероятная скорость нападавшего, помноженная на внезапность и отличные рефлексы, давала ему призрачный шанс. Если не шанс победить, то хотя бы шанс забрать с собой в могилу как можно больше врагов. К тому же после двух ярких вспышек глаза большинства воинов не успели привыкнуть к темноте, и отряд оказался в крайне невыгодном положении.

В отличие от остальных для Хрустального Принца не существовало понятия «ночь». Вечные сумерки заполнили мое сознание, благодаря чему я смог увидеть атакующего, но не успел ничего сделать – все закончилось слишком быстро…

Орки находились ближе всех к лесу. Неудивительно, что основной удар пришелся на них. Горло первого было вспорото походя, будто кошелек зазевавшегося крестьянина, впервые приехавшего на ярмарку. Ловкому вору не составит труда оставить наивного ротозея без денег. Миг – и наличность перекочевала к новому владельцу. Легкий росчерк клинка оборвал еще одну жизнь.

Все происходило быстро, тихо, на редкость обыденно – и оттого особенно страшно.

Секунда – и вот уже вторая жертва повторила судьбу первой. Кровавый бутон распустился на шее, а огромное тело забилось в конвульсиях, не в силах смириться с настолько бессмысленно жутким концом.

Странный убийца в чем-то был схож с поваром, отрубающим головы испуганным курицам. Он настолько привык к грязной работе, что делал ее чисто машинально. Ни о чем не задумываясь.

Раз. Это на похлебку.

Два. На жаркое.

Три…

Третьим по счету оказался Олитунг – предводитель орков. В отличие от своих нерасторопных соратников гигант успел вскинуть правую руку, прикрывая горло. Но безжалостный удар в сердце поразил и его.

Только после этого я наконец понял, что нас атаковала женщина. Точнее, девушка.

Она сделала шаг вперед, будучи уверенной, что оставила за спиной три трупа, но просчиталась. В груди огромного чудовища бились два сердца. В конечном итоге именно это решило исход битвы.

Кулак, способный проломить череп не то что человеку, но даже быку, устремился вдогонку убийце.

Однако нападавшая оказалась невероятно быстрой. Не представляю, как можно заметить атаку со спины, но она не просто уклонилась, но и попыталась развернуться на одной ноге, поднырнуть под руку и ударить снизу в подбородок.

Убийце не хватило лишь кратчайшего мига.

Последней крупицы, упавшей на дно песочных часов.

Легкого дуновения ветра, сорвавшего осенний лист. Неуловимого взмаха крыла мотылька, сгорающего в ревущем пламени.

Отчаянного рывка на пределе человеческих возможностей. Того самого мимолетного мгновения, которое подчас стоит жизни.

Кулак орка догнал убийцу, вскользь задев голову, – и этого оказалось достаточно, чтобы оглушить ее. То, что еще секунду назад выглядело сгустком неистовой ярости, несущей смерть и разрушение, вдруг превратилось в обычную смертную.

– Попалась, тварь! – В неистовом реве раненого зверя смешивались боль и торжество. – ПОПАЛАСЬ!!!

Олитунг наклонился. Схватил жертву за волосы. Мощным рывком дернул вверх обмякшее тело.

– Думала, сможешь безнаказанно убивать неповоротливых орков?! Сейчас посмотрим, как много ты знаешь о боли! Ты пожалеешь, что вообще родилась. Вижу, ты полукровка. Дочь человека и эльфа. Тем лучше, я…

– Я сам разберусь с ней.

Искаженное яростью лицо повернулось ко мне. Со взбешенным орком лучше не связываться. Последствия непредсказуемы. Но я должен был задать пленнице несколько вопросов.

– Уверен? – В его голосе звучал неприкрытый вызов.

– Да.

– А если я скажу «нет»?

– Ты выполнишь мой приказ – или умрешь. Третьего не дано.

Краем глаза я увидел утанга, вставшего по правую руку от командира.

Орки не отличаются умом, но Олитунг был исключением – сильным, хитрым и умным. Не исключено, что благодаря именно этим качествам он сумел выдвинуться среди соплеменников.

– Прикрылся мертвецами Фасы и стал самым смелым? – Он не говорил, а рычал.

Огромный взбешенный монстр, нависший над человеком.

– У меня в отряде нет наказаний для провинившихся. – В отличие от разъяренного воина я сохранял спокойствие.

– Что? – Он не понял скрытого смысла фразы.

– Мы не в действующей армии, а значит, не обязаны терять время на дисциплинарные взыскания для провинившихся. Неисполнение приказов командира приравнивается к измене и карается смертью. Еще вопросы?

Несколько секунд гигант размышлял, стоит отвечать или нет. В конечном итоге благоразумие возобладало. Орк взял себя в руки и, не проронив ни слова, демонстративно развернулся и зашагал прочь.

Воистину Олитунг был удивительным созданием. В его груди билось два сердца, и к тому же он имел голову на плечах – качество, встречающееся у орков крайне редко.

Гигант отпустил жертву без предупреждения. Просто разжал пальцы – и все. Тем не менее я успел перехватить волосы девушки, не позволив безвольному телу рухнуть на землю.

– Всем отойти на тридцать шагов! – Я хотел поговорить наедине, без свидетелей.

После выяснения отношений с орком приказы командира выполнялись беспрекословно. Ни у кого не возникло желания убедиться на собственном опыте, насколько прочна грань, отделяющая пустые угрозы от жестокой расправы. Дождавшись, когда все отойдут на приличное расстояние, я занялся пленницей. Она до сих пор не пришла в себя, эта странная полукровка, и потому пришлось ее сильно встряхнуть.

– Ты слышишь меня? Слышишь? Кивни, если да.

Я видел – она пытается что-то сказать и не может. Просто не в состоянии. В глубине расширившихся зрачков плескалась расплавленная ненависть, способная выжечь глаза, но ей так и не удалось вырваться наружу.

Та, что сумела уничтожить пару утангов, была бессильна ответить на вопрос, почему обломок стрелы, однажды взятый мной в руки, превратил обычного человека в чудовище, в чьих венах струится серая кровь?

Я точно знал – неистовая лучница, выпуская проклятую стрелу, метила в меня. Но в чем я провинился перед ней, отчего вызвал такую жгучую ненависть? Это оставалось загадкой.

В мире происходит много удивительных вещей. Объяснить большинство подчас невозможно. Я должен был убить ее. И дело даже не в том, что странная девушка пришла за моей жизнью. Главное, ее проклятая стрела превратила меня в монстра.

Может, я уже не был человеком, и все же, несмотря ни на что, во мне осталась крупица человечности.

Крохотная искра неожиданно вспыхнула яркой звездой, пробудив внутри нечто давно позабытое. То самое воспоминание ребенка о больших нежных руках матери, умиротворяющей колыбельной на ночь, о теплом грудном молоке и…

Солнечный луч озарил на секунду безжизненно серый пейзаж – и сразу погас. Но краткого мига хватило, чтобы принять окончательное решение.

Левая рука мощным рывком притянула обмякшее тело, а правая ударила ножом в сердце. Несчастная даже не успела упасть на землю, а я уже повернулся и зашагал прочь.

Насилие и ненависть порождают в душе человека монстра. Рано или поздно он вырывается наружу и пожирает хозяина. Какое-то время мне удавалось сдерживать в тесной клетке разъяренное чудовище, но агония не могла продолжаться долго. Слишком неравным было соотношение сил.

В конечном итоге стены неприступной с виду крепости пали – и я проиграл главное сражение в своей жизни. Битву за право оставаться собой.

А эта странная девушка оказалась последним человеком, к которому я проявил хоть какое-то сострадание.

Больше я никого и никогда не жалел.