Глава 13 Блиц

Рейс Ереван-Москва. 2019


На рейс до Москвы полковник, убаюканный отменным сервисом business lounge, пришёл в прекрасном настроении, мурлыкая какое-то дикое попурри из «Леди Гага» и бит-квартет «Секрет». На самом входе к россыпи магазинов duty free прикупил яркий оранжевый рюкзак для внука, в котором можно было запросто переносить его самого, нацепил на себя спереди и неторопливо наполнял, гуляя по аэропорту, собирая всякую мелочевку на гостинцы. Так и дошёл до своего места в самолете. На переднем кресле к его приходу уже разместился и отчаянно ёрзал какой-то толстячок. У него бегало всё. Маленькие глазки на пухлом лице, ощупывающие каждого проходящего с головы до пят, руки, непрерывно теребящие то сиденье, то кожаную папку, лежащую на коленях и даже галстук, постоянно съезжающий куда-то вбок от усиленного вращения шеей.

— Это что у вас? — ткнул он пухлым пальцем в оранжевое сокровище полковника.

— Парашют, — пошутил Григорий. — А вам что, не выдали? Всем, кто летит в бизнес-классе, обязательно выдают…

Стоящая рядом с толстяком стюардесса только успела расширить глаза, поднять брови и открыть рот, как сосед полковника, словно жеребец на скачках, взмахнул редеющей гривой, отпихнул девушку и с низкого старта ломанулся на выход, сметая входящих на борт пассажиров.

— Ну зачем вы так, товарищ полковник? — укоризненно произнесла стюардесса.

— Не поверите, сам не ожидал, — провожая глазами спринтера, покачал головой шутник, — а ведь солидно выглядит. Мне показалось — умный человек, с чувством юмора..

— Мало ли как он выглядит… — сдвинула брови стюардесса. — А мне что теперь делать?

— Грустить, — печально вздохнул Григорий, тут же улыбнувшись, — нам его будет очень не хватать!..

Грустить пришлось недолго. Буквально через минуту стоящий сбоку ряд кресел оказался оккупирован беременной, качественно ухоженной мамочкой лет тридцати и маленьким монстром лет семи, судя по экстерьеру — будущим джигитом. Монстр сел в кресло, огляделся и завыл. Что-то среднее между визгом свиньи, ведомой на убой, и воплями дьявола из тела девочки в фильме «Экзорсист». Надежда на то, что орущий недоджигит скоро устанет и успокоится, умерла на третьей минуте, когда вопящее существо начало бегать по салону самолета. Его усталая беременная мамаша пыталась бегать за ним и хоть как-то утихомиривать, но быстро сдалась. Стюардессы и пассажиры морщились, но старались не замечать этот перемещающийся генератор белого шума, пока одна женщина не выдержала и выкрикнула мамаше хулигана: «Да сделайте же что-нибудь!» Мамочка вышла на середину прохода, обернулась ко всем пассажирам, обвела их уставшим, затравленным взглядом:

— А что делать то? Если бы я могла его отшлепать… Но его отец строго-настрого запретил трогать сына, чтобы он рос настоящим воином и мужчиной…

— Ах это у нас, оказывается, воин! — полковник встал, освободился от своего «парашюта», перехватил за талию пролетающую мимо лужёную глотку с ножками, поставил перед собой и рявкнул так, что притихли пассажиры в хвосте салона:

— Nachname?! Rang?! Militäreinheit?! (Фамилия? Звания? Воинская часть? — нем.)

Фонтан придурошного рёва иссяк и дикие вытаращенные глаза уставились на офицера. А тот даже не думал предоставлять время, чтобы опомниться.

— Pourquoi es-tu silencieux?!! Réponds-moi!! Vite!!! (Почему молчишь? Отвечать! Быстро! — фр.)

Все слова вопрошавший сопровождал настолько энергичным встряхиванием объекта воспитания, что голова у того болталась с риском оторваться от туловища.

— Он не понимает по французски, — пискнула испуганно мама.

— Да? — удивился полковник, — по-русски и по-немецки тоже. А как с ним разговаривать? — Soldier! Don't be silent! Answer the senior in rank! (Солдат! Не молчать! Отвечать старшему по званию!), — обратился он к мальчишке, делая страшные глаза.

На виду у всего самолета началась стремительная трансформация монстра в хомячка. У мамаши и чада случился разрыв шаблона. Оба смотрели на полковника с ужасом. Ребенок уже не выл, а скулил и рвался к родительнице.

— Стоять, солдат! — скомандовал полковник, дублируя на немецком «Halt!» и на английском «Stand up!» — За неповиновение в армии воину полагается расстрел! Но на первый раз ограничусь тем, что отрежу тебе язык — всё равно он не нужен, раз ты разговаривать не умеешь…

— Умею, — запищал мышкой пацан и закрыл рот обеими руками.

— Руки по швам!

Лёгкий шлепок по ладошкам и такой же лёгкий, но болезненный подзатыльник окончательно перевели недавнего монстра в желеобразное состояние. Он уже поверил, что неминуемо лишится языка, и под ним расплылась нехорошая лужица.

— Та-а-а-к, — озадачился полковник столь неожиданным результатом воспитательного процесса, но прекращать его, тем не менее, не стал. — Кру-гом, солдат! К маме шагом арш! Поцеловать её в щёчку, привести себя в порядок, вернуться и доложить об исполнении приказа. Как понял?

— Ы-ы-ы-ы-ы…

— Что? Сам себе уже язык откусил?

— Я больше не бу-у-ду-у-у-у…

— Это ты скажешь маме, а старшему по званию положено говорить «Есть», или если американские боевики нравятся — «Йес, сэр!» Ну, воин, не слышу!!!

— Есть… сэр…

— Вот так уже лучше. About face! (Кругом), Double time, march! (рысью — марш).

Мать усадила «воина» в кресло, ловко, профессионально переодела, села сама. Полковник заметил, что пассажиры рассаживаются в полной, оглушительной тишине.

Перекладывая вещи, мамочка приподнялась в кресле, обернулась к полковнику и одними губами сказала «Спасибо». То же самое, но громко и внятно произнесла стюардесса, просмотревшая всё представление от начала до конца, взирающая на полковника глазами преданной фанатки. Распутин перевел взгляд на хозяйку салона, пожал плечами и улыбнулся виноватой улыбкой, мол «сам не понимаю, как оно так вышло…»

— А хотите кофе? — выпалила стюардесса первое, что пришло на ум и смутилась окончательно…

— А с чем у вас кофе? — будто не замечая ее пунцовых щек, строго спросил полковник.

— С… с сахаром…

— А ещё с чем?…

— С ложкой! — растерялась бортпроводница, начиная злиться за собственное замешательство.

— Тогда мне борщ с пампушкой и котлету по-киевски! — вздохнул полковник и достал из кармашка рекламный журнал.

Стюардесса посмотрела на пассажира, на широко улыбающихся соседей, сняла тележку с напитками с тормоза и со словами «пошла готовить», удалилась за занавеску.

Последним в салон вернулся толстяк, слегка утомленный борьбой за парашют с администрацией аэропорта и представителями авиалиний. Зло зыркнул на полковника, плюхнулся в свое кресло и недовольно засопел, бубня себе под нос «пускают тут в бизнес-класс всяких клоунов…» Минуту послушав скрипение этого граммофона, полковник покопался в кошельке, вытащил тысячную купюру и осторожно дотронулся ею до плеча возмущенного.

— Простите, пожалуйста… Извините, что беспокою, но не могли бы вы передать за проезд…

Не переставая бубнить «наберут тут по объявлению…», толстяк выхватил купюру и исчез с ней за ширмой прохода, ведущего к экипажу. Вернулся быстро, сел в своё кресло, бросив через плечо:

— Стюардесса передаст, просила подождать…

— Спасибо, уважаемый, — вздохнул полковник, давясь от смеха, и закрыл лицо рекламным журналом. — Боже мой, какой кристально чистый экземпляр, — зашелестело из под страниц еле слышно, — надо чаще летать бизнес-классом. Такой зоопарк…



Тем временем двери уже законопатили и лайнер усиленно прогревал движки, когда из-за ширмы вынырнула пришедшая в себя стюардесса.

— Обещанный кофе, — учтиво склонилась она перед полковником. — А это, — она глазами показала на купюру, — командир сказал, что нет сдачи, просил передавать только ровные….

Навострившего уши толстяка затмили две крупнокалиберные мадам Грицацуевы: мама лет сорока и дочь лет пятнадцати, появившиеся из-за занавески переполненного эконом класса.

— Девушка, я смотрю у вас тут совсем пусто, может вы меня с ребёнком посадите, а то у нас там духота. С одной стороны дети орут, с другой китайцы кричат. Не повернуться, ноги некуда девать. Просто пытка на четыре часа. А? Пожалуйста. Ну, что вам стоит?

Стюардесса сделала понимающее лицо.

— Ну, что же, пожалуйста, раз такое дело. Можете сесть в этот ряд, но должна сразу предупредить: поскольку вы не являетесь пассажирами бизнес класса, я не смогу вас обслуживать по этому уровню.

— Ой, да понятно все. Мы и не претендуем на ваши ананасы в шампанском. Как говорится, нам так не жить, мы уж как-нибудь. Кресла пошире и на том спасибо.

— Извините, я не договорила. К сожалению, вас не станут обслуживать и стюардессы эконом класса, ведь вы выйдете из под их опеки. Так что придётся вам лететь без обеда и даже без чая. Если согласны, то присаживайтесь, пожалуйста, и пристегните ремни, сейчас будем взлетать. «Грицацуевы» переглянулись, поморщились и, ничего не ответив хозяйке салона, нырнули обратно за занавеску.

— А если бы они согласились на ваши условия и остались, неужели вы им даже воды бы не налили? — недоуменно спросил полковник, превратившийся в зрителя.

— Ой, да конечно налила бы и даже накормила, — улыбнулась стюардесса, — жалко что ли? Просто люди хотят и рыбку под грибным соусом съесть и в широких креслицах поваляться. За все годы моей работы ко мне сотни раз приставали с подобными разговорами, но никто из них ни разу не согласился четыре часа попоститься. Я вам больше скажу, когда в экономе закончится обед, эта парочка опять сюда прибежит и скажет: «Теперь мы согласны у вас тут немного поголодать».

— А у вас рыбка приличная?

— А как же! — стюардесса хотела продемонстрировать, что с чувством юмора у нее всё хорошо, — касалетку открываете — она здоровается.

— Век живи — век учись, — присвистнул полковник, — даже не задумывался над возможностью такого глубокого воспитания обитателей морских глубин… Признаться, красавица, вы вдребезги расколотили моё представление о работе бортпроводницы.

— Признаюсь встречно, — не осталась в долгу стюардесса, — вы вдребезги разбили мои шаблоны о военных, продемонстрировав владение сразу тремя языками. В СССР не было кадетских корпусов, да и вообще с иностранными языками дело обстояло печально. Откуда?

— Из жизни, хозяюшка… Из долгой, невесёлой жизни. Хотя вру. Чего-чего, а веселья в ней было предостаточно…


Страсбург. 1998


Уютный этнографический ресторанчик Le Baeckoffe d'Alsace расположился в старинном здании № 14 на одной из самых живописных улочек Страсбурга в районе «Маленькая Франция» — тrue des Moulins Proche du Pont Saint Martin et Canaux de L'ill. Его легко можно узнать по фасаду, нижняя часть которого расписана красивым растительным орнаментом. Излюбленное место гурманов, желающих приобщиться к франко-немецкой кухонной эклектике. В этот ненастный предновогодний день здесь было тихо и безлюдно. Эльзасцы отходили от рождественских гуляний, дождливая и ветреная погода не благоволила туристам, поэтому занято было всего два столика. У окна, пережидая дождь, расположилась молодёжная компания, заказавшая по скромной тарелочке фуа гра с бокалом гевюрца. Собственно, они были единственным источником шума.

В глубине большого зала с аутентичным интерьером, за большим шестиместным столом вдвоем уютно разместились военные из La Légion étrangère. Им было не до разговоров. Они яростно уничтожали фирменное эльзасское блюдо «baeckoffe», оно же — бикофф, из трех видов мяса — свинины, говядины, баранины, маринованной в белом вине, с гарниром из печёного картофеля, поданного в очень красивых и больших керамических бадейках. Один из легионеров — богатырского роста, с капральскими лычками, шефствовал над своим молодым коллегой, заботливо подкладывая куски побольше и регулярно подливая из кувшина красное домашнее вино.

Вдруг за соседним столиком самая заводная девчушка сперва побелела, потом покраснела и с хрипом свалилась со стула. Молодёжь запаниковала, начала бегать, поднялся шум-гам, стали звать доктора. Выбежал официант, вслед за ним во всём белом — повар, какой-то малый в кожанке. Посмотрели, охнули и стремительно скрылись в служебных помещениях.

— Похоже на анафилактический шок, — меланхолично заметил по-русски капрал, — фуа гра — это вкусная, но опасная и непредсказуемая хрень, особенно для аллергиков…

— И что дальше? — тревожно спросил рядовой, не прекращая жевать.

— Да сейчас скорая приедет, вколет ей адреналинчику с антигистамином и все будет окей, если успеет, конечно. Хотя у аллергиков должен быть шприц с адреналиновой микстурой на такой вот случай. Сейчас спрошу…

Капрал подошел к суетящейся компании, поймал за рукав одного из кавалеров, перекинулся парой фраз, сдернул висящую на спинке стула женскую сумочку, вытряхнул ее содержимое на стол, покачал головой, сказал что-то резкое завывающей от страха публике. Скорая пока не появилась, а девушка уже начала хрипеть. Её друзья принялись буквально осаждать капрала, поняв, что он тут единственный, кто имеет хоть какое-то отношение к медицине.

Легионер ещё стоял в нерешительности, но когда у больной начались судороги, присел рядом с ней, пощупал пульс и по разбойничьи свистнул, привлекая внимание сослуживца:

— Васёк! Пулей в бар — водку или что покрепче, быстро!

Опрокинув стул, тот метнулся в сторону стоящего столбом бармена, перекинулся с ним парой слов и уже оттуда завопил:

— Жорж, одного шота достаточно?

— Давай три, для верности!

— Он спрашивает, что предпочитаешь, ром или…

— Васька, б**, я убью тебя, лодочник! Быстро неси сюда дезинфицирующий раствор, осёл!

Вырвав у бармена из рук всю бутылку, рядовой в два прыжка преодолел расстояние до своего товарища.

— Куда лить?

— На руки! Хорош! Теперь сюда, в бокал! Достаточно! Давай вон ту кнопку, которой бумажка приколота! Бросай в ром. Держи, сейчас будет брыкаться!

Капрал вытащил из бокала канцелярскую кнопку, подвернул лежащую девушку на бок и с воплем «Слава советской медицине!» с силой воткнул ее в то место девицы, куда обычно делают уколы. Молодёжь замерла в шоке, девица взвыла, резко ожила и полезла с кулаками на военного. Тот ловко увернулся и буркнув «жить будет», направился на свое место.

Ещё через четверть часа начали, наконец, собираться все, вызванные службы. В панике друзья пострадавшей успели поднять на уши весь Страсбург. Девица к тому времени уже вполне оправилась и сидела, держа за руку своего кавалера, злобно зыркая на капрала.

Первыми потребовали объяснений парамедики.

— Видите ли, коллеги, — назидательно и лениво объяснил им легионер, не вставая со своего места и не выпуская из рук бокал с вином, — пока мы вас дожидались, пациентка могла уже откинуть копыта. Так как адреналина у нас не было, пришлось импровизировать. От боли у нее выделился адреналин из надпочечников, да и общий тонизирующий эффект налицо.

Следом такое же объяснение было дано прибывшим пожарникам. Последней, как и полагается по рангу, на место прибыла муниципальная полиция и даже, ой-ля-ля, жандармы.

— Ого, они б еще сюда авиаподдержку вызвали, — присвистнул удивленно капрал.

— Месье медик? — поинтересовался у легионера командир патруля с отличительными знаками адъютанта-шефа жандармерии.

— Оксан, инструктор полевой медицины Жорж Буше, к вашим услугам, месье, — церемонно поклонился капрал.

— Ну, то что вы — буше[10] — это заметно. Однако Вам придется поехать с нами, пройти освидетельствование на алкоголь, наркотики и подождать, пока мы проверяем Ваши документы.

— Не придётся, — прозвучал от входной двери уверенный баритон.

Все невольно обернулись. Владелец властного голоса, мужчина средних лет, в рубашке с галстуком, пуловере и клубном пиджаке, занял весь дверной проем и с любопытством разглядывал легионера. Жесткие, посеребренные сединой, хорошо уложенные волосы почти не закрывали высокий лоб, а очки с невидимо-тонкой дужкой и волевой подбородок под немного выступающей нижней губой и прямым носом, вкупе с трехдневной небритостью, создавали впечатление погруженного в свою работу профессора и строго полицейского одновременно. Хотя, если гладко выбрить щеки и надвинуть на глаза фуражку с высокой тульей, получился бы готовый образец «настоящего арийца, преданного лично фюреру и беспощадного к врагам Рейха».



— Моя племянница, которую этот солдат спас от верной смерти, и я лично — благодарим гостя за неожиданную и столь своевременную помощь и хотели бы хоть как-то компенсировать его хлопоты…

Произнося это, незнакомец не торопясь подошел к столику, небрежным движением кисти отодвинул в сторону жандарма и протянул руку капралу.

— Петер Дальберг к Вашим услугам, месье Буше. Благодарю за такое оригинальное спасение моей племянницы и приглашаю в любое удобное для Вас время посетить наш родовой замок Фризенхаузен. Если не против, можем отправиться туда немедленно. Завтра Новый год и я знаю, что русские крайне уважительно относятся к этому празднику. Отметим наступление последнего года тысячелетия вместе, если у вас не запланировано более интересное времяпровождение на новогоднюю ночь.

— Простите, а как Вы поняли что я — русский?

— О, Ваш бесподобный акцент слышен, даже когда Вы молчите!

— Ну, если господа жандармы не возражают… — пожал плечами Буше.

— Они не возражают, — улыбнулся Дальберг, увлекая за собой легионера.

После трех лет службы в Джибути и Боснии, вместо положенного отпуска, он ехал в родовой замок немецкого аристократа. Жизнь французского капрала Жоржа Буше, выпускника военно-медицинской Академии Григория Распутина и лейтенанта МОНС Георгия Новых, делала в его судьбе ещё один неожиданный, загадочный поворот.

Загрузка...