Цирк Масок

10

ОЛЛИ

Открыл глаза и только через несколько минут осознал, что меня окружает. Сел, потянулся, толстое одеяло, которым я был укрыт, соскользнуло с моих плеч.

О, да. Я был здесь. В доме на колесах Димы. Единственная лампочка над плитой давала тусклое освещение, наполняя большую площадь с сидениями, раскладным столом и мини-кухней. Слева от меня была передняя часть дома, а справа - две двери, которые, предположительно, вели в ванную комнату и спальную зону.

Я почувствовал пульсацию в руке, хотя боль значительно уменьшилась, и, повернувшись направо, заметил рядом стакан с водой и упаковку обезболивающего. Поднявшись на ноги, принял две таблетки, а затем отправился на поиски ванной комнаты. Я решил воспользоваться душем, потому что больше не мог мириться с засохшей кровью на волосах. От нее зудела кожа головы, и мне просто хотелось быть чистым.

Вытершись и завернувшись в полотенце, я исследовал дверь в задней части дома на колесах. Спальня Димы. Черные, смятые простыни и мягкие на вид подушки приглашали меня зайти и прилечь. Мне очень этого хотелось, но сначала нужно было найти свою сумку. Без нее я был на взводе.

Я не хотел лезть в гардероб Димы, тем более, что его здесь не было, но либо это, либо снова надеть свою окровавленную одежду. Поэтому, стараясь не копаться в его дерьме, я нашёл джоггеры и футболку с длинными рукавами. Они были мне велики, потому что Дима был чертовски большим... больше меня, по крайней мере. Засунув ноги обратно в свои потрепанные кроссовки, я вышел в ночь.

Вокруг никого не было.

Застыв на месте в тени дома на колесах, я осмотрел окрестности. Костер все еще пылал, но стулья вокруг него были пусты.

Затем мое внимание привлек отблеск света, исходящий от шатра. Держась в тени, я подошел ближе.

Когда я подошел к открытой створке палатки и заглянул внутрь, у меня отвисла челюсть. А потом я побежал.

— Стой! - Мой крик эхом разнесся по палатке. Мне было плевать на то, что на меня смотрят, меня волновал только тот факт, что Дима стоял на коленях в центре ринга, его спина была покрыта красными рубцами. Перепрыгнув через низкую преграду, окружающую ринг, я бросил свое тело вперед, между Димой и Судьей.

Из зала раздались шокированные вздохи, когда рингмейстер в маске уставился на меня. По позвоночнику поползли струйки тревоги, но я стоял на своем, не сводя с него взгляда.

— Я насчитал двенадцать полос на его спине. - Мой голос дрожал. — Договаривались о десяти.

Дима вздрогнул от звука моего голоса, повернул голову. Его взгляд был стеклянным, отстраненным, как будто он унесся мыслями в какое-то другое место, пока получал наказание. Он моргнул раз, потом еще раз, наконец в его глазах появилась ясность.

— Олли, нет, - прохрипел он. — Тебе не нужно это видеть.

Я подошел ближе, положил руку на его плечо, теплое, но блестящее от пота. Его мышцы напряглись под моим прикосновением, но он не сделал ни малейшего усилия, чтобы стряхнуть меня. — Договор был на десять, - повторил я, обернувшись к рингмейстеру.

— Дима перезаключил договор от твоего имени. - Слова судьи были отрывистыми, и я тяжело сглотнул, понимая, что ступаю по тонкому льду. Но я не мог это оставить.

— Мы уже договорились о десяти. Я насчитал двенадцать.

Судья понизил голос, наклонившись и заговорив тихо, чтобы слышали только мы с Димой.

— Дима перезаключил договор ради тебя. Взамен Зуб согласился не трогать ни одного волоса на твоей голове.

— Я могу справиться с этим психованным клоуном. Я прожил девятнадцать лет на этой земле, имея дело со всякими мерзкими ублюдками; я знаю, как держать себя в руках. - Я снова повернулся к Диме, мой голос смягчился, когда я принял этого дикого, сильного, безумно красивого мужчину, который был готов понести это дополнительное наказание. Ради меня. — Дай мне шанс проявить себя. Пожалуйста.

Взгляд Димы переместился на Судью, и Судья почти незаметно кивнул. Плечи Димы опустились, и его рот искривился, когда он покачал головой в мою сторону.

— Ты полон сюрпризов, не так ли, Олли? - Он говорил сквозь стиснутые зубы, сквозь боль от ударов кнутом.

Судья заговорил, обращаясь к собравшейся толпе, но я не обратил на это внимания, заинтересованный только в том, чтобы вытащить Диму отсюда в его дом на колесах, где я мог бы... вау. Я перевел взгляд на направление своих мыслей. Где я смогу о нем позаботиться? В своей жизни я заботился только об одном человеке, и это был я. И в равной степени, я никогда не нуждался в том, чтобы кто-то заботился обо мне. Но... Дима позаботился. После всего. Так что, возможно, это была просто ответная забота. Я проигнорировал маленький, настойчивый голос, который говорил, что это нечто большее, и вывел нас обоих оттуда.

— Оливер. - Мягкий голос остановил меня на моем пути, когда Дима поднимался по ступенькам в свой дом. Я повернулся и увидел Вивьен, закутанную в толстый черный плащ и держащую в руках стеклянную банку. — Возьми это.

— Что это? - Я заглянул в банку, когда брал из ее рук. Внутри было что-то кремового цвета, усеянное зелеными пятнами.

Ее рубиновые губы изогнулись вверх, когда она наклонилась ближе ко мне, проговорив шепотом.

— Это рецепт моей бабушки. Травяная мазь. Ингредиенты держатся в строжайшем секрете, но она обладает целебными свойствами, и все, что тебе нужно знать, это то, что она успокаивает и заживляет, не оставляя шрамов... или, если раны особенно глубокие, оставляет лишь минимальные рубцы.

Я обхватил банку пальцами, и мои глаза расширились.

— Вау. Спасибо.

— Не за что. Позаботься о Диме. - С яркой вспышкой улыбки она исчезла, а я последовал за Димой в его дом на колесах, закрыв и заперев за нами дверь.

Теперь мы были одни.

У меня даже не было времени беспокоиться или думать о том, какого хрена я здесь делаю, потому что Дима с болезненным стоном опустился на диван, и единственной моей мыслью было избавить его от боли. Я работал на автопилоте, осторожно подталкивая его к спинке дивана, чтобы я мог очистить его спину самой мягкой тканью, которую только смог найти, смоченной в теплой воде, а затем нанести мазь. Как только я закончил наносить мазь, он снова застонал, но на этот раз это был стон облегчения.

— Олли. - Он прочистил горло. — Спасибо.

Я тяжело сглотнул. Как моя жизнь так быстро изменилась? Но это было так правильно.

— В любое время.

После этого были смутные вспышки. Теперь, когда Дима был в безопасности, а мазь делала свое дело, я, наконец, поддался изнеможению и душевному истощению, которые угрожали утянуть меня под воду с тех пор, как я попал в Цирк Масок.

Дима, подхватив меня на руки, положил на самую мягкую кровать и накрыл толстым, тяжелым одеялом. Свет потух, и я погрузился в темноту.