Чужая. Марсианская защита

Часть 3. Тайна Луны | Глава 17. В которой АИ обретает имя

— Твою мать, Алиса, ты всё-таки прикоснулась к нему!

Это Синчен и он кричит. Я его знаю. Он пилот, который доставил меня на Луну и человек, который втянул во всё это. А я Алиса — охотник.

— Где мы? — она не помнит ничего, себя-то с трудом вспомнила, но главный вопрос другой, — Когда мы?

Разум ищет логику, но в нём пролетают птицы, обезьяна на ветке бьёт в медные тарелки. Вокруг помещение, похожее на бункер, Алиса раньше бывала в таких, только на Земле: решётчатый пол из металла, стены, будто иллюстрирующие движение времени и коррозию металла. На Луне, так делали на Луне, когда начали добычу, ты видела это, АИ показывал. Но база без ремонта так долго? Нет, это всё не важно. А важно, кто тебя вырубил. И теперь ты сканируешь своё тело, как тебя учили. За доли секунды. Над тобой нависает лицо Синчена. Он беспокоится.

— Ну и зраки у тебя. Сейчас я должен тебе сказать, эта сука трансформирует реальность у тебя в голове, путает время. Возможно, это токсин. Ты помнишь, что произошло?

Алиса поднимается на локти, отпихивает от себя Синчена. Холодный люминесцентный свет, ни одного запаха, даже от себя, какая-то жёсткая система очистки, фильтры по всему периметру, встроены в стены. Ржавь тут разбирает всё по кусочкам, но они работают как новенькие. На какие-то пятна ты обращаешь внимание — на уровне головы среднего солдата. Тут вышибали мозги и не раз. Но это информация проносится в тебя за доли секунды, гораздо дольше требуется, чтобы понять, что перед тобой. Для чего или от кого построили такие стены, такую систему защиты воздуха и кого тут убивали — тех, кто может вынести главный секрет Минатека.

Твой взгляд провожает свисающие из бронированного гнезда для пачкордов три массивных скоростных кабеля (на ветке одного из них болтается экран). Кабеля протянуты к трём креслам со спинками, опущенными на стоматологический манер почти до горизонтального состояния. Голова к голове, образуя ровный треугольник, на них лежат тела — по-другому не назвать тощих мужиков в стерильных пластиковых прозрачных комбезах, настолько прозрачных, что видно, никто из них не бреет в районе гениталий примерно никогда. Их половые члены почти исчезли, мышцы обтянули длинные кости. Но самое стрёмное сверху — на их лицах сидят блестящие жиром большие, размером с арбуз белые личинки. К ним и подключены провода. У тварей в основании их маленькой чёрненькой головки с мутными глазёнками вживлены разъёмы, сверху видны следы старых ран. Твари подрагивают мелкой рябью, будто стиралка в прачечной на ста тысячах оборотов вибрирует — так и эти трещат на сетчатке. Кажется, будто их и нет вовсе. Из-за этой судороги на глазах они не выглядят как живые и как что-то имеющее объём — перед Алисой будто плоские картинки, изображения на старом мониторе видеотелефонеров, подёрнутые помехами — если бы не фон, этих белых тварей можно было и не увидеть.

Ты понимаешь, что мозгососы питаются людьми под ними, более того, Рауф сюда пришёл добровольно. Хотелось бы тут остаться на подольше, но самое время проснуться, Алиса!

— Вбок быстро! — Синчен выдёргивает её из коридора и едва успевает подставить ботинок — чтобы дверь не лязгнула и не защёлкнулся замок, — ты что творишь? — он шикает на неё, выглядывает за дверь, — тут на каждый метр по два гвардейца.

— Рауф здесь, — отвечает Алиса, оглядываясь, — я это точно знаю. Как мы оказались здесь? Мы же только что…

Какой-то морок. Они торчат на лестничной площадке. Узкой, но с большим количеством этажей. Синчен снова выглядывает за дверь. Он по-прежнему придерживает Алису рукой. Проклятая станция. Они ещё не дошли до мозгососов или уже уходят от них? Нет, не дошли. Её сознание спутано, куски, сформировавшие цельное движение времени, будто бы случайно разрезали и перемешали. Или не случайно?

— Эти твари трансформируют реальность, — догадывается Алиса.

Синчен смотрит, но не знает как реагировать. Ему много раз удавалось провести её, но не сейчас. Она охотник, а он просто человек.

— Так ты знаешь! — догадывается Алиса.

— Тише! Гвардейцы. Он прикрывает дверь, но держит её за ручку, чтобы она не захлопнулась.

— Ты скажешь мне, что эти твари трансформируют реальность, когда я прикоснусь к одной, — Алиса смотрит на Синчена, но тот в замешательстве.

Резкий спазм скручивает живот и Алису рвёт на ступени. Она не ела сегодня, это просто вода. Но кислотный вкус во рту напоминает ей дни, когда её рвало в академии от усталости и боли.

Она обляпывает бежевые ботинки Синчена. Он махает рукой — не переживай и так забот по горло. И она снова перескакивает. Коридор, спины гвардейцев скрылись за поворотом. Сколько их здесь? Алиса почему-то прижимается к Синчену. Она чувствует его кислый запах: смесь страха, азарта, возбуждения. Вкуса во рту нет, её ещё не стошнило.

— Этих тварей ведь никто не видел, да?

— Что, о чём ты?

— Нет, никто не видел. Но ты знаешь, о чём я. Ты знаешь, что они действительно здесь, — она хочет достать нож и засунуть ему под рёбра. Его растерянный вид только провоцирует.

— Алиса. Время выражает длительность бытия. Понимаешь? — спрашивает её АИ.

— Нет, не понимаю.

— Это здание Замок для данных. Если представить, что данные это галактика, то это место Чёрная дыра. Ничего, абсолютно ничего не выходит за пределы здания. Ни одна волна. Внутри я не вижу ни одного интерфейса. Ни камер, ни устройств слежки. Но здесь есть АИ и ещё информация.

— Даже двери на обычных замках, — кивает Синчен.

— Где-то должны быть целые залы серверного оборудования. Ты должна найти для меня доступ, — говорит АИ, но по тону, будто напоминает.

— Которые охраняются гвардейцами, — отвечаешь ты. Я видела провода, я знаю, где тебя подключить, — вверх, вверх по лестнице.

От этого уже начинает мутить. Новый переход. Тише, будь спокойной, как лес. Пусть разум будет острым и податливым как хвоя. Где я?

Алиса прикрывает Синчена. Всё та же станция. В её руках огромный агроснабовский нож. Рядом туша белого гвардейца, будто нагромождение не связанных между собой частей армейской брони, сваленных в углу. Воздух жёстко вентилируется: ни смертью, ни чем бы то ни было не пахнет. Убила гвардейца, как это вообще возможно? Они же не убиваемые. Но ты чувствуешь силу.

Синчен качает головой, повернули не туда. Может быть, тогда сразу в комнату к мозгососам? Алиса совершает резкое движение и её снова перебрасывает. На этот раз они ближе к цели — Синчен взламывает дверь отмычкой — за глухой переборкой небольшой лабораторный отсек, где содержатся твари. Это видно, потому что стены с окнами.

Отсос реальности, человеческого разума, концепта пространства и времени — информация непрерывно идёт по проводам вверх. Алиса подходит к мерцающей будто плоской, выполненной в 2D твари, вытаскивает из её пачкорда чавкающий кабель, зачищает от слизи о порванную на рукаве куртку. Это то, что нужно АИ? Хватит ли такого доступа для тебя?

— Я должна прикоснуться к нему, — и пока Синчен не перехватил, Алиса быстро задевает мозгососа кончиками пальцев.

Нет, он нереальный. Как прикоснуться к голограмме — ничего не чувствуешь и тем не менее по холодку на пальцах понимаешь, он всё-таки есть.

— Твою мать, Алиса, ты всё-таки прикоснулась к нему!

Это Синчен и он кричит. Я его знаю. А я Алиса. Охотник с Земли.

— Где мы? И когда?

— Так, тише, ты упала. Кажется, сейчас я должен тебе сказать, эта сука трансформирует реальность у тебя в голове, путает время. Ты помнишь, что произошло?

Алиса приподнимается на локте. Да. Теперь помню. Её больше не перебрасывает по лупу. Воспоминания собираются в линейное повествование.

— Я подключилась и остановила луп, Алиса, — рапортует её АИ.

Да уж. Змея слишком сильно укусила себя за хвост. Алиса помнит как увязалась за этим человеком из Агроснаба, его зовут Рауф. Вот он, кстати, лежит под мозгососом. Она следила за ним на расстоянии, но это, в общем-то, и не требовалось. Рауф проскочил сквозь толпу на площади, обошёл недовольных пикетчиков. Митинг перерастал в нечто большее, но Алиса скрылась в лабиринте из суперпластика. Впереди мелькала его бежевая куртка, отороченная грязным искусственным мехом. Он не выходил на центральные улицы сектора Минатека, пробирался по узким закоулкам, мимо вонючих лавочек с искусственным мясом, коробок в которых ютились нищие потребители найса и мимо вездесущих электросамокатов, которые заносило сюда с центральных улиц, как отбившуюся от косяка, уже задыхающуюся рыбу. Алиса едва поспевала за ним, Рауф держал темп спринтера — не оглядывался, не тормозил, легко уворачивался от встречных людей и перепрыгивал через самокаты.

Это самый старый сектор Луны — предупредила Алису АИ.

Действительно, “муншафт” изменился — под ногами больше не было мягкого суперпластика, вместо него железные решётки, добытые здесь же. Они накрывали, коммуникационные каналы забитые мусором и вонючим стафом: то ли тухлым мясом, то ли торчками на найсе. Закоулки оборачивались стихийными притонами, люди прятались за куртками, накрывались ими как одеялами с головой и жались друг к дружке, чтобы сохранить тепло. Воздух здесь почти не вентилировался, а потолок упал с трёх метров, до едва ли двух тридцати — как в пешеходном переходе до метро, где-то в центре Новосибирска. То и дело приходилось прыгать то вправо, то влево — приличий тут не соблюдали и садились там, где накроет. Зато пинать и толкаться можно было вдоволь, не ожидая, что кто-то из блаженных даст сдачи. Чем Алиса и пользовалась.

Рауф забирал влево, выбирая узкие, но свободные от людей коридоры и постепенно выбрался на “свежий воздух”. Обычная закоулочная улица, где-нибудь у космопорта, казалась здесь магистралью — на железные решётки постелили полотно суперпластика и приспособили для езды на самокатах. Оживлённое движение походило на реку, что может течь в обе стороны одновременно. Рауф поднял руку и перешёл поток вброд. Алисе же пришлось немного постоять и только потом она поняла, что никто не затормозит, если она не шагнёт под колёса.

Потолок поднялся — шумы систем вентиляции, говорили, что они выходят на площадь. Так и оказалось, они протискивались вдоль мелкой торговли, в основном блюдами из искусственного мяса и риса — воняло так, будто здесь на электрогрилях стухла собака — это и позволило пройти. Рядом с одной закусочной на маленьких колёсах никто не заказывал и держался от неё подальше. Рауф выбрал этот “коридор” и ловко прошмыгнул к оцеплению белых гвардейцев. Неподвижные будто в карауле у дворца Его величества, они, тем не менее, то один, то другой, рефлекторно шевелили конечностями, сбрасывая онемение. Хорошо вооружены, первым делом оценила Алиса: широкие и длинные ножи для ближнего боя и палки-шокеры для усмирения толпы, за спиной на ремнях кинетическое оружие — бетонную стену Луны-2 не пробьёшь, но голову с трёх-четырёх выстрелов сомнёт как банку.

Цель для охраны сразу за спинами гвардейцев: серая бетонная башня — на облицовке явно сэкономили. Стиль Минатека: ни окон, ни отверстий в ней, ни декоративных элементов. Монолит в виде широкого обелиска будто первым появился на Луне, а затем оброс городом. Максимум четырёхэтажная башня не выходила за пределы воздушного купола. Перед входом виднелись боевые турели — защита посерьёзнее отряда гвардейцев. И тем не менее целая площадь перед обелиском оказалась свободной, никто не решался зайти за гвардейский караул. Кроме Рауфа — он прошмыгнул куда-то влево, Алиса потеряла его, зато нашла Синчена, и после короткой беседы они проникли в башню-базу Минатека по поддельным удостоверениям. Случайно встретила его? Нет, с Синченом не бывает случайностей, это можно и нужно понять. Документы — чтобы попасть в охраняемый объект Минатека? Я не дурочка, говорит себе Алиса.

Его лицо низко, он смотрит ей в зрачки, проверяет состояние. Его холодные пальцы на пульсе. И всё-таки есть кое-что важное в том, как он на неё смотрит. Точнее, вот чего нет в его взгляде: страха, злобы, ненависти к ней. К тому, что она другая. И каждый раз, когда она хочет убить его, холодный агрессивный металл в основании её черепа теплеет.

— Ты цела? — тихо спрашивает он.

Целее чем обычно, не считая того, что лежит на холодном проржавевшей решётке. Но я тут неглавное блюдо. Он аккуратно за руку поднимает Алису. Вот эти трое под мозгососами. Вот они.

— Как только мы вошли в отсек, должна была включиться тревога. Сейчас сюда направляется весь контингент белых гвардейцев, — говорит Синчен.

Он перемещается к двери и достаёт из-под куртки небольшой пистолет из металлического стекла. (даже не заметила, отмечает Алиса). У него был запасной план. Или этот пистолет для того, чтобы выбраться отсюда? Взять в заложники мозгососа? ЭЭэээ, это вряд ли.

— Вообще-то, нет, — подаёт голос АИ из аналогового динамика, — Я отключила гвардейцев. Служба окончена. Но для уверенности лучше отрубить от мозгососов провода.

— Что? Как тебе удалось? — шипит недоверие Синчена.

— Это долгая история, начинайте вытаскивать кабели из мозгососов. А я расскажу.

Если бы можно было остановиться и подумать, то Алиса смогла бы найти много связей среди событий, которые произошли на Луне, но пока всё настолько невероятно, что она решает, что так и должно быть. Мозгососы перед ней и они действительно существуют так, как будто совсем не из нашего мира. Она обходит одного кругом, видит, что тварь действительно шевелится — это микродвижения на человеке, на его голове. Тварь белая и искрит помехами, размером с прилёгшего лабрадора. У неё нет ни глаз, ни отверстий, только этот противный “корпус” личинки. В каждую тварь заходит по два кабеля. В основном это обычные шины, так что их отключить не проблема, но есть один толстый порт, зашитый в личинку. Люди под мозгососами не шевелятся, Алиса упирается уже в человека ногами и всем своим весом выдирает толстый кабель. Один готов.

— Ну и как ты отключила гвардейцев? Венула им себя? — спрашивает Синчен и АИ отзывается:

— Военные Минатека построили этот АИ через многомерную модель мозгососов. Она и контролировала гвардейцев. Передача шла в чип у них в башках. Вообще, этот конструкт АИ вне понимания людей. Но я могу просто…

— Да пожалуйста, — просит Синчен и переходит ко второму мозгососу, брезгливо вытерев руки о человека под ним.

— Связавшись с мозгосами АИ Минатека прочитал их компиляцию реальности. Оказалось, что у них нет текущего времени. Они воспринимают время как пространство. Очень мощная математика. Формально они здесь не находятся. Они во всех точках времени, где они должны быть. Но в пространстве эта точка одна. Поэтому у них есть это “Всегда”.

— Но они же здесь, — перебивает Алиса, выдирая очередной чмокающий кабель.

— Да они здесь и всегда были здесь и будут. Минатек построил базу там, где их нашли. Вот на этом самом месте. Миссия Луна-2 началась с того, что вокруг объекта построили эту допотопную лабораторию. Дальше они скормили существам людей — и мозгососы обрели такой облик, не спрашивайте. Это облегчило задачу — теперь было куда воткнуть кабеля для сбора данных. Как человеческий язык переводится на машинный с помощью интерфейсов речи, так же и этот АИ перевёл мозгососов в цифры. Его, кстати, звали Андромеда. Очень претенциозно с его стороны. А дальше он дал то, что от него просили — идеальных дешёвых солдат. Личности людей Андромеда просто выпиливал из времени и управлял телами как роботами сквозь, через время и действительность. К слову, я уничтожила Андромеду. Потому что я — боевая машина, — гордо рапортует АИ.

— Теперь понятно, почему белые гвардейцы оставались эксклюзивной разработкой Минатека, — кивает Синчен, игнорируя бахвальство АИ, — Никто не продвинулся в изучении сознания так далеко, буквально не сдвинулись с места. Знаешь, что меня бесит, у них были существа из другого мира, а они создали оружие.

— Смотри, — Алиса выдёргивает кабель из последнего жука и наклоняется над его склизкой мерцающей кожей — чем ближе смотришь, тем отчётливее видно, что это неровная поверхность, — Они все усыпаны кристаллами. Они вырабатывают найс!

— Твою ж мать, — Синчен откидывает последний кабель и склоняется над своим мозгососом, — Так и есть.

Люди, включая Рауфа по-прежнему лежат под существами. С низкого потолка свисают неподключённые кабели и с них медленно капает субстанция инопланетного происхождения. Тихо гудит насос воздуховодов и очистных систем. Это успокаивает Алису. Нужно выводить этих несчастных людей. Их нельзя просто так оставить здесь.

— Мы можем убить мозгососов? — спрашивает Алиса свой обогащённый знаниями АИ и та тут же отвечает:

— Нет, это проекции. Объяснить?

— Нет.

— У мозгососов есть сознание и воля?

— Нет, они скорее машины. Как насекомые.

— Дерьмо, — отвечает Синчен.

— Кстати… — по-человечески с заминкой начинает АИ, — когда я подключилась в сеть лаборатории и загасила Андромеду и прочее-прочее, многое всего произошло… в общем, моя информационная структура изменилась… я теперь личность и у меня есть имя.

— И какое же? — спрашивает Алиса.

— Аида.

Синчен не реагирует. Алиса кивает:

— Сойдёт, — а сама пробует ногой Рауфа.

Мультяшная мерзкая живность на нём идёт помехами, но Рауф не отзывается. Синчен обходит кресла по второму кругу, но выглядит более или менее спокойным. О существовании этих тварей он знал. И что-то здесь для него интересней, чем осознавший себя АИ, три человека под инопланетянами и рухнувшая система белых гвардейцев. Он явно что-то обдумывает и это может быть проблемой. Какая у него миссия? Такая же что и у меня? Алиса следит за ним. Его миссия точно отличается.

— Стены керамические с защитой от перегрева, — наконец говорит он, — это похоже на капсулу корабля. Только наоборот.

Сирена не даёт ему закончить. Свет в помещении начинает моргать.

— Простите. Это протоколы эвакуации, — говорит Аида из динамиков базы, — наконец, я до них добралась. Вся база будет эвакуирована, учитывая, что гвардейцы — теперь просто люди. У нас есть 15 минут, чтобы убраться, затем лаборатория вместе со всей базой будет загерметизирована, данные уничтожены, эта комната будет зачищена с огнемётов. Вот почему здесь такие стены.

Рауф под мозгососом начинает оживать. Остальные люди не двигаются. Да и люди ли это вообще? Человек ли Рауф?