Глава 6

— 1 —

Деревушка Грыжи располагалась на берегу небольшой лесной речушки. Она отлично просматривалась с придорожного кургана, на который Ивэн выскочил вместе со своими бойцами. С кургана было хорошо видно, что с деревней происходит что-то непонятное. Издали было видно, что по деревенским улицам суматошно взад и вперед носится народ, сельские жители что-то кричали, махали руками, а две деревенские избы между тем тонули в сильном пламени пожара. Именно над этими избами формировался и поднимался к небу черный дым.

Жизнь в лесу русинов с раннего детства заставляла с большой осторожностью относиться к обращению с открытым огнем. Даже очаги для приготовления пищи строились в отдельных строениях от семейных домов, в которых они проживали. Да и обогрев избы русина производился не открытым огнем, а специально раскаленными камнями. То, что сейчас горели две избы этого селения, можно было бы объяснить только одним, что в настоящий момент Грыжи подвергаются вражескому нападению. Ивэн тут же воспользовался магическим зрением, чтобы разобраться в ситуации, после чего нервно щелкнул пальцами рук. Он был прав, в настоящий момент эту деревню атаковал враг!

Около двадцати всадников, одетые в странного вида одежду и вооруженные длинные прямыми мечами, в конном строю атаковали эту деревушку. Вернее было бы сказать, эти всадники делали вид, что атакуют деревню, а сами на верховых ящерах довольно-таки в спокойной манере въезжали в эту грязную русиновскую деревушку. Они ни от кого не прятались, никуда особо не стремились, а время от времени помахивали мечами, и тогда на землю заваливалась очередная невинная жертва. Вот один из всадников неторопливо взял в руки лук и стрелу, конец которой обмотанный паклей поджог его товарищ по конному строю и тот, особо не прицеливаясь, пустил ее в сторону очередной избы семьи русина. Изба не желала, не хотела гореть, дважды синее пламя практически прекращалось, но в огне наличествовало, видимо, какое-то магическое начало, каждый раз пламя заново возгоралось, пока оно не охватило крышу избы и над ней не заклубился серные клубы дыма.

Ивэн подозвал к себе одного из бойцов русинов и, коротко растолковав тому, что требуется передать Лесю, отправил его посыльным в отряд. Ждать долго не пришлось, вскоре послышался легкий хрип приближающихся, бегущих людей. Вторая штурмовая десятка вскоре слилась с людьми его десятка.

Ивэн внимательно осмотрел своих бойцов, ничто ни в одежде, ни в обличии его парней не отличало их от жителей Грыж, Дали или какой-либо другой русиновской деревушки. До поры до времени русинам удавалось сохранять хорошо видимые личностные характеристики своей общности на всей территории своего сообщества. На севере и юге, на западе и востоке они ничем не отличались друг от друга. Имели среднее телосложение. Развитую мускулатуры ног и рук, а также бицепсов предплечий и пресса живота, даже окраска цвета их глаз была одинаковой, — карией.

Приказав парням, спрятать оружие, мечи, луки и стрелы, под верхней одеждой, он вместе с двадцатью бойцами начал спускаться с кургана в деревню. Через некоторое время пара десятков молодых русинов шла по центральной улице этой деревеньки. Единственное что сразу же бросалось в глаза, так это было то, что слишком уж много вместе собралось этих молодых парней. Группа парней еще не подошла к повороту улицы, как оттуда навстречу им показался конный отряд странных людей с длинными и прямыми мечами.

Всадники не смотрели по сторонам, на непонятном языке они переговаривались между собой, медленно передвигаясь по сельской улице. Видно было, что эти воины не имели ни малейших сомнений в отношении той судьбы, которая ожидала жителей этой деревушки, под таким странным и непонятным названием Грыжи. Но, когда их верховые ящеры внезапно остановились, упершись крокодильими мордами в небольшую толпу селян, только в этот момент всадники спустились с небес и обратили внимание на то, что улица перегорожена самими селянами. Что их верховые ящеры и шага шагнуть не могут вперед из-за каких-то молодых парней.

Командир всадников шенкелями послал своего ящера вперед, но он, сделав пару шагов вперед, неожиданно стал заваливаться мордою в грязь деревенской улицы. В самую последнюю секунду, командир сумел выскочить сиз седла ящера, но все еще продолжал находиться в некоторой растерянности. Последние несколько месяцев, подрабатывая наемником у купцов Росси, он уже успел несколько подзабыть, что же это такое неожиданное вражеское нападение, когда бойцы умирают из-за своей невнимательности, или когда верховых ящеров убивают одним ударами засапожных ножей в брюшину.

Эта секундная растерянность стоила командиру наемников жизни, Ивэн не стал ожидать, когда вражеский боец придет в себя и окажет ему сопротивление. Он сделал выпад вперед и его легкий меч, легко пропоров кожаную кирасу, вошел в тело и пронзил сердце вражеского бойца. Наемник так и не увидел, чей это клинок пронзил его грудь и поразил его сердце, но успел запомнить, что убил его шестнадцатилетний сельчанин.

К этому времени из двадцати всадников было уже убито пять всадников, еще два тяжело ранено, а трое лишилось своих верховых ящеров. Другие вражеские всадники, из-за неожиданной встречей с врагом только начали приходить в себя. Первым же делом они попытались развернуть своих ящеров, чтобы отсюда бежать, сломя головы. Они даже не обратили внимание на то, кто же им противостоял. В эти критические минуты боя они почему-то забыли обо всем, чему когда-то учились на учебных плацах и на полях сражений. Сейчас наемники думали только об одном, о спасении своих мерзких душ. Противник оказался до глубины души шокирован простым фактом самого появления какого-то неприятеля в этой русиновской деревушке, поэтому позорно бежали с поля боя, из-за потери воли к сражениям и победе.

Но бегство с поля боя никогда и никому не приносило спасения, не спасло оно и жизни этим наемникам!

Они бежали с поля боя, когда всадники уже начали думать о том, что спаслись и их жизням ничто более не угрожает, то их встретил железный строй фаланги, о который разбилась бегущая и неорганизованная толпа всадников. Фаланга слегка прогнулся под этим натиском, а затем фланги этой фаланги сомкнулись за спинами всадников. Двенадцать оставшихся в живых наемника совершенно неожиданно для себя были полностью окружены неизвестно откуда появившимися бойцами русинами.

— 2 —

Жители Грыжи быстро пришли в себя от нападения наемников. Убитых наемниками односельчан они собрали и отнесли на сельский погост, а раненных собрали в одной из уцелевших изб, чтобы там ими занялась деревенская знахарка. Пожары быстро были потушены, а семейства селян из сгоревших изб тут же принялись за их восстановление.

Бойцы отряда Леся собрали трупы убитых наемников, раздевали их догола, а затем трупы сбрасывали на дно глубокого оврага, расположенного далеко за деревенской околицей. В результате боестолкновений ни один боец русиновского отряда не был убит и не получил серьезного ранения, а наемники были все убиты. Живыми остались два тяжелораненых и умирающих наемника, которые получили обширные ранения в полости живота и без должной медицинской помощи не должны были бы протянуть долго. К тому оба раненых наемника не знали русиновского языка, и общались между собой на непонятной тарабарщине. Поэтому разговор с ними получился коротким, кинжал в грудь и путешествие на дно овраг к своим погибшим товарищам.

Трофеи же русинам достались серьезными, одних только здоровых верховых ящеров было захвачено пятнадцать особей. Пять ящеров были ранены и были переданы на излечение местным жителям. Было собрано двадцать комплектов оружия и неплохого обмундирования на восемнадцать пехотинцев.

Несмотря на дневные треволнения, ночевка в деревне прошла спокойно, а утром отряд отправился по направлению к деревне Россь. К этому времени посланцы Росси превратились в настоящих бойцов отряда и ничем среди них не выделялись, носили одинаковое с другими бойцами обмундирование, были опоясаны захваченным у врага оружием. Они уже ничем не напоминали тех прежних ходоков посланцев от Росси, которые так неожиданно появились в деревне. Наверное, и по настоящее время они все еще не понимали, что своим появлением в деревеньке Леся, коренным образом изменили судьбу всего народа русин.

Ивэн сидел за столом одной из изб деревушки Грыжи и в большую книгу вносил очередную запись о поступившем товаре на склад росского купца Петаню. Неделю назад Пятеня, купец первой гильдии, нанял к себе ассистентом, владеющего грамотой и смекалистого на вид отрока. С тех пор каждое утро Ивэн аккуратно выходил на работу и в различные книги записывал поступление или расход товаров, которые поступали или отправлялись со склад этого купца. Другой парень, это уже был местный мальчуган Данила, вел записи товаров и продуктов, которые отправлялись в лес на продажу русинам. В свободное от работы время Ивэн тщательно обследовал всю деревню Россь, побывал и осмотрел все места и уголки. Особенно часто он посещал два дома-казармы, построенные самими пришельцами и в которых они сейчас проживали, где часами наблюдал за их времяпровождением и тренировками с оружием. Эти длинные дома были построены на разных концах деревенской околицы.

Ивэн сразу же подметил, еще когда в первый раз посетил деревню, что командир наемников, который объявил себя королем русиновской деревушки Росси, сделал большую ошибку, разделив свое войско на две неравномерные части. В одной казарме жили северные люди, богатыри по своему росту и силе. Война для этих людей всегда была делом их жизни, их женщины рожали и воспитывали только для того, чтобы они могли воевать, захватывать чужие земли, превращать захваченных людей в рабов и продавать их на невольничных рынках. Они были сильными людьми, но своевольными по своим характерам, плохо слушались приказов командиров, и вели бой так, как им вздумается. Но в одиночных поединках этим монстрам войны не было равных. Мало можно было бы найти воинов, которые были бы способны выдержать долгие поединки с этими монстрами и победить в бою. К тому же великаны севера были чрезвычайно жестоки, так как могли, еще не убив человека, ножом вырезать его сердце или печень и съесть их сырыми прямо на глазах пока еще живых своих жертв.

В другой казарме жили воины всадники, более низкого разряда, чем монстры войны, на плечи которых возлегла вся основная тяжесть патрульно-постовой службы по охране деревушки Росси. Каждый день их командиры снаряжали тройку — четверку конных разъездов и заставляли их кружить в поисках противника по обе стороны великой реки. Разъезды состояли из двадцати всадников, которые на верховых ящерах мгновенно передвигались по местности и были способны вести активные боевые действия далеко в отрыве от своих основных сил. Своим внешним видом всадники производили впечатление хорошо обученных и знающих свое дело воинов наемников, они имели прекрасную осанку и великолепную выездку, умело обращались с верховыми ящерами и превосходно владели оружием.

За время своего пребывания в Росси Ивэн обратил внимание на то, что ни монстры войны, ни эти всадники совершенно не общались с местным населением, словно этого населения для них не существовало. Пару раз разведчики Ивэна видели капитана наемников, который собирался вскоре официально провозгласить себя королем русинов. Это человек по отношению к жителям деревушки вел себя хамски, он в свою «королевскую свиту» внес и пару деревенских богатеев, но в основном не для того, чтобы слушать их совета или получать ценную информацию о деревенской жизни, а чтобы постоянно глумиться над ними и ставить их в унизительное положение.

Пока Ивэн вместе со своей десяткой воинов шпионствовал в деревне, Лесь с основным составом отряда русинов расположился в лесочке, расположенном неподалеку от деревни, построив там небольшой, но отлично замаскированный и хорошо укрепленный воинский лагерь. Бойцы отряды все свое время проводили на плацу, на полигоне, на стрельбах. Лесь умно и хорошо выстроил график обучения своих воинов, учебными тренировками превращая бойцов в отлично подготовленных воинов. Время от времени происходили боевые столкновения с конными разъездами противника. О возросшем мастерстве воинов Леся говорили такие факты, как за прошлую неделю отряд Леся пару раз схлестнулся с конными разъездами противника, и если в первый раз все двадцать человек противника легли на землю за пятнадцать минут, то во второй раз бой продолжался уже десять минут.

Противник, разумеется, догадывался о том, что у него появился серьезный оппонент, когда в гарнизон Росси не стали возвращаться уничтожаемые воинами Леся конные разъезды наемников. Поэтому в последнем столкновении с вражескими всадниками, когда часть их еще в самом начале схватки бросилась наутек, чтобы спасти свои жизни, но и чтобы донести первую достоверную информацию своим командирам о противнике. Но Лесь моментально догадался о цели маневра противника, он молниеносно организовал и пустил вслед за беглецами погоню из наиболее подготовленных своих бойцов, требуя, чтобы погоня гнала беглецов в вглубь леса, не давая им возможности возвратиться в Россь. Всадники этого разъезда так и не смогли полностью выполнить приказы своих командиров, они погибли все, так и не успев передать информацию о противнике.

К двенадцати часам дня Ивэн закончил работать над последней записью, закрыл большую книгу и, почесав ладонью утомленные глаза, бегом рванул на улицу. На пороге притормозил и, вежливо, пропустил вперед своего хозяина купца пятой гильдии Пятеню, так как обойти его с какой-либо стороны было просто невозможно. Пятеня был невысокого росточка деревенским мужиком с огромным пивным животом, который жил жизнью, отдельной от своего хозяина. Пиво только что появилось в Росси, оно было завезено иноземцами и мгновенно получило широкую народную признательность и громадную популярность в среде местного населения. Пятеня теперь все торговые переговоры вел с литровой кружкой свежесваренного иноземного пойла в руке, поэтому получилось так, что успех купца Пятени на торговом поприще самым непосредственным образом был связан с объемом выпитого в ходе переговоров пива. Вот сейчас купец осторожно подошел к выходной двери и бочком протискиваться в ее проем, не касаясь животом дверных наличников. Ивэн вежливо помог хозяину пройти теснину дверей и по ступенькам с крыльца спуститься во двор.

Пятеня по своему характеру был не плохим мужиком, но на торгах он обычно превращался в монстра транзитной торговли и становился непробиваем, подобно мамонту, а сейчас мягкой ладошкой потрепал вихры Ивэна и ласково поинтересовался, не желает ли он прогуляться вместе с ним на прием к деревенскому королю. Уже неделю Ивэн находился в Росси, но ему еще ни разу не удалось встретиться с этим королем. Поэтому, разумеется, он с глубокой благодарностью он воспринял приглашение хозяина, и они вдвоем зашагали по улице к дому старосты, где и располагалась резиденция короля. Судя по размерам и декоративным украшениям помещения, королевская резиденция располагалась не в особо большом или особо богатом доме, который одиноко торчал в самом центре площади, несколько выделяясь среди общего запущения и повседневной деревенской грязи, его никто не охранял, и выглядел он убогим прибежищем убогого человека.

Когда Пятеня с большим трудом и при помощи Ивэна, не зря же он позвал парня с собой, протиснулся внутрь помещения, то кроме большого стула в полутемной комнате никого не было. Пятеня привычно прошел к этому стулу и почтительно остановился в нескольких шагах от него. Ивэн, чуть отставая, двигался вслед за Пятеней, остановился и замер в ожидании.

Им не пришлось долго ждать, в полусумраке комнаты реализовалась громадная фигура человека. Человек не проходил в двери, не спускался с потолка, не поднялся из погреба и не влезал в окно, он материализовался в середине комнаты и сразу же прошел к своему стулу. Сидя на стуле, положив нога на ногу, человек некоторое время всматривался в лицо Пятени. Затем небрежным жестом руки, попросил его немного отойти в сторону и стал смотреть в глаза Ивэну. От острого взгляда серых глаз по спине Ивэна заструилась холодная струйка пота, а по телу побежали мурашки.

— Вот, ты какой, сын полковника Барка! Никогда бы не подумал, что из-за тебя мне придется сворачивать экспедицию и бежать куда глаза глядят с Авроры, которая должна была, — в этот момент человек на стуле с силой ударил ладонью по столу, — стать моим родным домом. Ну, что ж судьбе наперекор не пойдешь и против ветра не пописаешь, но эту планету я тебе просто так не оставлю. Тебе, парнишка, придется очень много потрудиться и пролить немало человеческой крови, чтобы ее получить. Войны и бесконечные убийства разумных гуманоидов, в конце концов, отделят тебя от своих сограждан. Тебе, как и мне, придется страдать от одиночества, находясь среди миллионов своих поданных. Аврора даст тебе много женщин, но не подарит большой любви к женщине. Через четыре дня снова приходи сюда один и забери то, что я тебе оставлю в наследство. А сейчас бери этого толстого купца, он неплохой человек и будет тебе хорошим министром торговли, а теперь уходи, оставь меня одного.

Какая-то сила закрыла глаза Ивэну, а когда он снова их открыл, то уже находился посреди деревенской площади деревушки и внимательно слушал то, что ему говорит Пятеня.

— Ты, парень, подумай только, король готов заплатить десять тысяч золотых флоринов за аренду трех больших ладей для перевозки своего войска. Завтра утром эти ладьи должны покинуть Россь и вернуться через два дня с большим войском на борту. Король, видишь ли, решил положить конец засилью русинов в этом большом лесу, а для этого ему нужно войско. Неужели он думает, что я за десять тысяч флоринов, правда, это очень большие деньги, готов продать свой любимый лес, парень?

Ивэн чувствовал, что король — это не простой человек, который одновременно провел переговоры с двумя людьми, причем, ведя разговор с ним об одном, а с Пятеней — совершенно о другом. Говорил он на своем родном языке, который по непонятным причинам оказался понятным русинам. Ошеломленный всеми этими мыслями и фактами, Ивэн вежливо попрощался с Пятеней и отправился на поиски своего десятка, чтобы рассказать ребятам о встрече с королем и своих впечатлениях об этой встречи, а также отправить весточку Лесю по информации, полученной от Пятени, о о своем разговоре с «королем». Ведь прибытие дополнительного королевского войска на практике означало объявление войны всем русинам.

Пятеня остался на площади, но, будучи в одиночестве, купец первой гильдии был абсолютно не в состоянии разобраться в том таинстве, что только что имело место, поэтому он почесал затылок и решительно зашагал в сторону первого трактира, чтобы за пивом обдумать, как ему поступать в этом непростом деле. Было бы, разумеется, хорошо заработать предлагаемые ему деньги, тогда бы он стал, возможно, самым богатым купцом своей деревни, но в душе Пятеня, по-прежнему, оставался русином, он был не доволен тем, как правит сегодняшний король-иноземец и не хотел бы ему помогать.

Десятка русинов отдыхала в заброшенном доме, расположенном на самой окраине Росси. Ивэн долго выбирал дом, где его ребята могли бы отдыхать в перерывах между работой. Этот же дом наиболее всего подходил для выполняемой ими работы. В нем можно было бы отдыхать и из него легко можно было бы незаметно скрыться, к нему вела утрамбованная тропа из деревни и малозаметная тропинка из леса. В случае опасности, ребята всегда могли бежать от преследователей в ту или иную сторону.

Сейчас шестеро парней спокойно спали, свернувшись клубочками на земляном полу и подстелив под себя ворох веток с листвой. Когда Ивэн возник на пороге дома, то один из парней приподнял голову и, держа в руке легкий меч, был готов вступить в бой, но узнав командира, отложил меч в сторону, закрыл глаза и через секунду снова крепко спал. Ребята очень устали, они проработали всю ночь, рыская по деревне в поисках скрытых подходов и отходов к казармам вражеского гарнизона. Они разыскивали деревенские избы, в которых ночевали офицеры вражеского гарнизона.

За неделю Ивэн и его ребята выяснили очень много нового и интересного. С деревушкой Россь они были теперь знакомы на «ты», могли ориентироваться в ней, как в своей родной деревне. Они познакомились и прошлись по каждой улице или переулку деревушки, великолепно знали, как пройти из одного конца деревушки в другой, не встречая вражеских патрулей, как было бы лучше их обойти. Парни Ивэна знали в лица все местных купцов, а также кто и чем торгует. Особое внимание парнями, разумеется, уделялось гарнизону наемников, они внимательно отслеживали малейшее передвижение воинских подразделений гарнизона. Именно по их информации бойцам Леся удалось атаковать и уничтожить два конных разъезда.

Русины заселяли правый, наиболее крутой этой берег великой реки. А в том месте, где расположилась деревушка Россь, большой участок берега реки был застроен причалами для речных барж и судов, пакгаузами и складскими помещениями. А сама деревушка расположилась невдалеке от берега, в сосновом бору, куда речные воды, если и доходили, то только во время больших весенних разливов. Противоположный берег великой реки был заселен степняками, но их селения находились в паре сотне километров от этого места.

Степняки приводили свои караваны про реке или степи с товарами или изделиями ремесленников своего государства Ксанф или других соседних государств. Причем, караваны особо долго не задерживались в этом месте, а, поторговав дня два-три, караванщики паковали нераспроданные товары и отправлялись в новые места. Даже переводчиков с одного языка на другой, — толмачей, они брали из своих соплеменников, только им доверяя ведение переговоров и заключение контрактов на поставку товаров. Толмачи часто переправлялись с одного берега реки на другой. Сами же ксанфаняне никогда не перебирались на русиновский берег, а предпочитали свободное время проводить в местах размещения караванов, они остерегались и не доверяли русинам, и не поддерживали с ними дружеских отношений.

— 3 —

Однажды Ивэн, когда вместе со своими парнями шпионами в очередной раз обходил деревню, то совершенно случайно налетел на небольшую группу степняков из четырех человек, которые важно вышагивали по центральной улице Росси. Ивэн не поверил своим глазам, к этому времени он уже знал, что степняки никогда не переплывали великую реки, чтобы посетить Россь и познакомиться с ее жителями. А эта группа состояла из одних только ксанфанян, их внешний вид говорил об этом сам по себе, и группа состояла в основном из подростков. Было непонятно, как эти дети степей могли так спокойно и без дополнительной охраны прогуливаться по улице деревушки, население которой с молоком матери впитывало ненависть к степнякам.

Но появление этих молодых степняков на улице деревушки уже привлекло внимание деревенских мальчишек и подростков, старшие братья и отцы еще работали, а эта молодая вольница свободно сейчас свободно выгуливалась. Они, словно черное воронье на кус мяса со всех сторон слетались к этой четверке, и начинали кружить вокруг них, грязной бранью оскорблять их человеческое достоинство, швыряться в них дорожной пылью, дорожными камнями и грязью. В короткое время вокруг ксанфанян собралось немало деревенских парней, которые орали и кричали непотребные слова, пальцами показывали непристойные фигуры, плевались в сторону этой бесстрашной четверки степняков.

Разумеется, такое грубое поведение русиновских подростков по отношению к степнякам не осталось незамеченным со стороны молодых степняков. Ксанфаняне начали догадываться, что продолжение их прогулки по деревушке, знакомство с ее достопримечательностями могут привести, разве что, к кровопролитию, поэтому они спокойно и все четверо разом развернулись кругом и, сохраняя на лицах и в своем движении спокойствие, отправились к причалам на берегу реки, где расположился их торговый караван.

По лицам степняков можно было понять, что он с презрением относятся к деревенским подросткам, которые прыгали, кривлялись, кричали и бранились вокруг них. Ивэн нутром почувствовал приближающееся кровопролитие, но был готов пойти на любые меры, чтобы подобного кровопролития не произошло. Его десятка бойцов стала исподволь готовиться к вмешательству в дела степняков и деревенских подростков русинов.

Но ненависть к степнякам у ребят Росси была столь велика, что никакая сила уже не могла их сдержать или предотвратить от осуществления своих намерений. К тому же эти сельские ребята уже загорелись привычным азартом получения легкой добычи, как этих четырех молодых степняка, которые словно сами напросились о том, чтобы их пленили и продали бы в рабство. Да, получить при этом не менее чем по сотни флоринов за каждого. Несмотря на то, что деревушка Росси была богатой деревушкой, но возможность получения такого количества флоринов, саму авантюру по захвату рабов превращала в коммерчески выгодное дело. А это уже многое значило для ребят, отцы которых в течение последних лет из простых крестьян превратились в купцов пятой гильдии. Поэтому у ребят появились вожаки, которые возглавив команду сельских подростков, теперь направляли их действия, чтобы осуществить быстрый захват и пленение ксанфанян.

Таким образом, толпа сельских подростков хулиганов на глазах Ивэна превратилась в криминальную банду работорговцев.

На переходе из деревни к складам на берегах реки ксанфяне были остановлены, окружены решительными действиями сельских подростков. Степняки вынуждены были обнажить мечи, чтобы физически защищаться от подростков. Но дорога в торговый лагерь и обратно в Россь была перекрыта пока еще неорганизованной толпой молодых сельских парней, которые превращались в организованную банду. Ксанфяне быстро разобрались в сложившейся ситуации, четверо против пятнадцати юнцов, бойцы Ивэна еще не обозначили себя и на них никто пока не рассчитывал, но это означало, что при сопротивлении четверка степняков перестанет существовать в течение десяти минут боя.

Они также поняли, что, если сейчас сдаться в плен, то сохранят свою жизнь, но не свободу!

Но в мире не существовало степняка, который без боя мог бы просто отказаться от свободы?!

Ксанфаняне образовали правильный ромб с воином в каждом его углу, обнажили клинки и приготовились достойно встретить свою смерть, но не испить чащи позора пленения, решив сражаться до последней капли крови.

Но деревенские парни не испугались решительности и показной воинственности степняков. У местных подростков не было мечей, но у всех имелись ножи, пращи и камни. К тому же их численность во много раз превышала численность противника. Четверо даже хорошо вооруженных степняков не смогут долго сопротивляться множеству подвижных и быстрых парней. Пращники начали раскручивать свое оружие, заблестели лезвия обнаженных ножей, отдельные парни нагибались и подбирали с дороги дорожные камни. Вожаки сельской толпы формировали группы атаки и прорыва.

В самый критический момент, когда оружие было готово сменить брань и насмешки, из толпы русиновских подростков решительно выдвинулись, и около десятка бойцов решительно пересекли границу, разъединяющую сельскую толпу и степняков, присоединилась к ксанфанянам, занявшим линию самообороны. Эти бойцы легко и свободно вписались в оборонительную линию ксанфанян, превратив ее в неприступную крепость.

Такое перемещение еще одних незнакомых подростков воинов моментально изменило баланс и расположение сил на поле предстоящего боя, что немедленно осознали вожаки русиновских подростков.

Они поняли, что халява закончилась, так и не успев начаться!

Теперь, чтобы пленить ксанфанян, чтобы затем продать их в рабство, нужно было бы победить всю эту группу в бою. Но слабое вооружение, плохая военная подготовка деревенских парней — делало это дело немыслимым предприятием. В сложившейся ситуации моментально разобрались и организаторы толпы, последовали отдаваемые ими шепотом приказы, толпа сельских парней сначала медленно, а затем все быстрее стала рассасываться, растворяться, исчезать. Вскоре спины последних деревенских парней перестали мелькать в лесу, а бойцы Ивэна, оставшись наедине с ксанфанянами, несколько помедлив, убрали клинки в ножны и протянули руки степнякам для дружеского рукопожатия.

Именно эта встреча подружила Ивэна со степняками.

— 4 —

Военный стратег Лесь первым пришел к мнению, что его отряд русинов полностью выполнил задание по проведению разведки и сбору данных о противнике в районе деревушки Россь, и что объединенным отрядам настала пора собирать вещи и возвращаться обратно домой.

Ведь было бы полной глупостью, ста десятью бойцами атаковать более восьмисот иностранных наемников, расположившихся гарнизоном в России. Ни один из этих ста десяти бойцов Леся еще не участвовал в боевых действиях, не сражался плечом к плечу со своими товарищами, отражая атаки противника. У ребят было слабое вооружение и не до конца полученная военная подготовка. Правда, бойцы его отряда горели желанием сразиться и победить иноземных наемников, оккупировавших русиновскую деревню и ее жителей.

Но Лесю явно не хватало силы воли на то, чтобы отдать приказ, по которому его друзья и товарищи пошли бы в атаку на превосходящие силы иноземного гарнизона Росси. Но могло случиться и такое, что никто бы из бойцов его отряда не вернулся бы из этой лихой атаки. Оставалось действительно одно, без боя возвращаться в родную деревню, собирать Совет старейшин, чтобы он обратился ко всем русинам, и призвал бы их собирать народное ополчение, которое должно было бы выбросить из Росси иноземный гарнизон.

Ивэн целыми сутками пытался убедить Леся не бросать Россь на произвол судьбы, не возвращаться домой и полгода ждать решения Совета старейшин, а предпринять действия, направленные на то, чтобы выбросить наемников из деревни. Он исходил из предположения, что жители Росси как один человек поддержат своих освободителей и вместе с ними станут с оружием в руках сражаться с иноземными захватчиками. Но, когда Лесь, сурово поглядывая на своего друга и товарища, спрашивал, каким это образом сто десять не очень хорошо обученных молодых бойцов могут вырвать победу из рук у восьмисот профессионалов наемников, то Ивэн не находил ответа на этот вопрос.

Они вдвоем долго ломали головы над тем, как можно было бы с таким количеством бойцов, разгромить врага, который в восемь раз превосходил их по численности. И каждый раз, они не находили ответа на этот вопрос, смущенно отводили друг от друга глаза. В такие моменты Ивэн сильно пожалел о своем решении, для большей сохранности и чтобы он особо не мешался, он свой истребитель оставил на подворье у бабки Власты, а не взял его с собой в эту разведку. Но дело было сделано, истребитель находился от него за много сотен, а может быть тысяч километров, и в сложившейся ситуации никто и ничем не мог ему помочь

Вот Ивэн и был вынужден согласиться с мнением Леся, своего командира и побратима, он первым стал собирать вещи для возвращения обратно в деревню. Но в Росси еще оставались еще некоторые из ребят его личной десятки, которые не спускали глаз с наемников. Поэтому рано утром он решил сбегать в деревушку и забрать своих парней. Когда он отправлялся в дорогу, то его сопровождали трое других бойцов из этой же десятки.

Четверка бойцов отдыхала, а пара бойцов находилась вне помещения, наблюдая за перемещением солдат вражеского гарнизона. После неудавшегося пленения степняков, местные деревенские подростки перезнакомились с парнями Ивэна, много им помогали при осуществлении оперативных разведывательных операций. Вот и сейчас пару бойцов Ивэна сопровождали местные сорванцы.

Эта четверка парней уже ждала его прихода и была готова в любую минуту отправиться обратно в путь, в лагерь. Они моментально поднялись на ноги, словно и не спали до этого, были бодры и веселы, так и сыпали шуточками. По всему было видно, что они с нетерпением ожидают своего возвращения в родную деревушку. А Ивэн чувствовал себя не в своем корыте, ему не хотелось без результата покидать Россь. Это чувство постоянно царапало его душу, он чувствовал себя неуверенно и чего-то ожидал. В самую последнюю минуту, когда все его бойцы собрались, свои вещи держали в руках, готовые в любую секунду к возвращению в лесной лагерь, чтобы завтра утром отправиться домой, Ивэн решил еще раз пройтись по центральной улице села, чтобы попрощаться с Россью и ее жителями. Чтобы не привлекать к себе внимания селян, группа рассредоточилась. Ивэн шел впереди с Никеем, лучшим бойцом десятка, тройка парней брела за ними, а еще четверка шла, оттянувшись назад, для прикрытия спин бойцов десятки. Клинки были запрятаны в складках одежды, боевых доспехов никто не надел, поэтому ребята Ивэна мало чем отличались от местных деревенских парней.

Но в этот день, видимо, какой-то рок висел над Ивэном. Когда он с Никеем уже собирался повернуть в переулок, чтобы уйти с главной улицы и повернуть назад, из этого переулка вдруг выползла тройка северных гигантов. По всей очевидности, эти воины гиганты бездельничали, им просто нечего было делать, и они приставали ко всем деревенским прохожим, стараясь их напугать. Но большинство деревенских прохожих предусмотрительно меняли свой маршрут следования, как только в поле их зрения возникали хмурые, не улыбающиеся лица северных гигантов.

Ивэн и Никей не видели этих гигантов до самого последнего момента, когда их носы чуть ли не уперлись в животы этих северных монстров. Северные воины великаны также не ожидали такой неуважительной, но тесной встречи, им даже пришлось нагнуться, чтобы рассмотреть препятствие, в которое уткнулись их животы. Муррей опустил руку, чтобы ее пальцами взять за плечи Ивэна, поднять его на уровень глаз и, словно козявку, долго и внимательно рассматривать парня. Но, разумеется, он никого, помимо деревенского мальчишки, не видел перед собой. До глубины души обиженный и рассерженный этим обстоятельством Муррей решил строго наказать этого отрока. Он на долю секунды задумался, решая, что за наказание заслуживает этот деревенский подросток. Из-за сильной боли в шее Ивэн быстро начал соображать и понял, что происходит с ним, когда еще висел перед глазами великана, болтая ногами.

Вынужденно наблюдая за мимикой лица великана, Ивэн заметил напряженную работу головного мозга монстра. В долю секунды он догадался о том, что могло бы ожидать его в будущем. И когда Муррей послал приказ-импульс головного мозга своей правой руке, которая удерживала Ивана, чтобы она размахнулась и изо всей силы треснула его головой обо что-нибудь твердое, то Ивэн уловил это послание. Он подтянул к поясу правую ногу и, вырвав из-за голенища засапожный нож, метнул его в ледяной зрачок глаза Муррея, который в полутора метрах от него находился. Острое лезвие легко пробило стекловидное тело глаза, пронзило нервные окончания и по рукоятку погрузилось в головной мозг северного воина, глаз великана мгновенно окрасился цветом крови. Когда тело монстра Муррея начало складываться и опадать на землю, мозг северного воина уже прекратил свою работу, а сердце продолжала гнать кровь по его венам и капиллярам. Этот северный гигант практически без борьбы и боя отдал свою жизнь, подарив ее деревенскому мальчишке.

К этому времени второй северный воин Леннокс получил тяжелую режущую рану в живот, Никей оказался настолько быстро соображающим бойцом, что в то время, пока Ивэн разбирался с Мурреем, сумел достать свой меч и пару раз резануть им большой пивной живот Леннокса. Еще в падении с высоты роста Муррея Ивэн, словно кошка, извернулся в воздухе таким образом, чтобы упасть на руки и колени. Самым удивительным оказалось то, что это ему удалось это проделать, и через секунду он уже стоял на полусогнутых коленях, держа в руках клинок и мысленно решая, кого именно атаковать — раненого Леннокса или пока еще не тронутого боем Хастингса.

Леннокс обеими руками сводил края глубокой раны пореза, не давая сизым кишкам выпасть наружу в деревенскую грязь, а Хастингс ошалелыми глазами наблюдал за происходящими вокруг него событиями. Он не мог поверить своим глазам, которые свидетельствовали, что от руки маленького деревенского мальчишки уже погиб лидер их тройки, лучший меченосец Муррей, он также хорошо видел, как от руки другого мальчишки тяжело ранен Леннокс.

Пока Хастинг раздумывал о происходящих перед ним событиях, неизвестно откуда появились еще трое мальчишек, которые с мечами в руках затеяли вокруг него свой танец мечей. Северному воину с первого же момента пришлось уйти в глухую оборону, отражая бесконечные удары этой танцующей тройки. В этот момент Ивэн атаковал Леннокса, он решил атаковать более слабого противника, чтобы быстрее покончить с ним, а затем всеми силами обрушиться на пока еще не раненого северного гиганта. Его первая атака на Леннокса не удалась, так как атаковать его пришлось со спины, покрытой мощными скрученными мышцами, клинок только резал эти мышцы, не нанося сильных повреждений.

По всей очевидности, Ленноксу наиболее сильную боль доставляла рана в животе, он склонил голову и внимательно ее осматривал, не обращая особого внимания на атакующих его мальчишек. Ивэн краем глаза заметил незащищенность шеи этого гиганта и начал медленно передвигаться в ее направлении. Когда достиг позиции, то обеими руками он взялся за рукоятку меча и с силой обрушил клинок на шею Леннокса.

Клинок был легок, и нанесенным им удар получился не таким мощным, как хотелось бы Ивэну, лезвие меча только перерубило кожу и подкожный жир шеи великана. Но к этому времени Ивэн превратился в андроида, он раз за разом поднимал и опускал лезвие своего клинка в одно и то же место, расположенное на шее великана. Рана медленно углублялась, перерубались кровеносные артерии и нервные соединения. В какой-то момент Леннокс, почувствовав боль в шее, он согнулся и уже больше не мог разогнуться, его головной мозг перестал получать достаточное количество крови, отказываясь работать в подобных невыносимых условиях. Второй северный воин Леннокс сложил свою голову, он умер, как и Муррей, так и не оказав достойного сопротивления своим юным врагам.

Тяжелая работа воина лесоруба забрала все физические силы Ивэна, ему потребовалось некоторое время для того, чтобы их восстановить. Когда силы окончательно восстановились, Ивэн осмотрелся и увидел, что рядом стоит Никей, который, опершись на рукоятку меча, глубоко и тяжело дышал, а немного впереди трое его парней преследовали убегающего великана Хастингса. Причем, несмотря на свой рост и несуразность фигуры, Хастингс бежал быстро и по-видимому, совершенно не заботясь о чести и достоинстве воина, позорным бегством спасал свою жизнь. Вскоре его фигура скрылась за углом одного из домов, а парни прекратили преследование и вернулись к Ивэну. Все понимали, как опасно сейчас было бы и далее преследовать этого труса Хастингса, который мог навести их на других своих побратимов северных воинов.

Взглянув на два неподвижных трупа великанов, кровь которых пропитала пыль и грязь деревенской улицы, привлекая несметное количество навозных мух, а также летающих вампиров — комаров и москитов из леса, Ивэн судорожно перевел дыхание и подумал о том, что его боевая десятка теперь едва ли сможет вернуться в лагерь к людям Леся. Ведь, очень скоро Хастингс добежит до своих братьев северных великанов, если он еще не добежал до казармы, и не предупредил других северных воинов о гибели побратимов и предполагаемом месте нахождения противника. На месте командующего офицера противной стороны, думал Ивэн, он немедленно приказал бы своим воинам, чтобы удостовериться, имел ли место факт нападения и убийства его подчиненных воинов, а затем отдал бы приказ, перекрыть границы деревни, чтобы не дать возможности убийцам скрыться в родном для них лесу.

Поэтому, поторапливая своих воинов, он приказал им, не теряя времени, внимательно осмотреть трупы Леннокса и Муррея. На поясах погибших висели по небольшому кошелю с золотом и серебром, и больше не было ничего такого, чем его ребята могли бы воспользоваться, — одежда и оружие великанов были слишком большими по своим размерам, и тащить все это сейчас с собой было бы неблагоразумно. Ивэн уже собрался отдать приказ о выдвижении своей группы к лесу, как ему в голову снова пришли мысли о возможной последовательности действий противника, поэтому он на секунду задумался, а затем решительно вместе с бойцами направился вглубь деревни.

Непонятная сила, когда он уже проделал несколько шагов по направлению к великой реке, остановила его и заставила вернуться к трупу Муррея, который у своих товарищей помимо великого воина, по слухам, слыл и великим магом. Находилось множество свидетелей, которые с придыханием говорили о том, как просто этот северный воин мог сотворить любое чудо.

Вернувшись на место, Ивэн сначала вытащил свой засопожник из глазницы великана, тщательно вытер его об одежду погибшего воина, а затем вновь засунул его за голенище сапога. Он наугад сунул руку за кирасу погибшего воина и тут же нащупал там какой-то предмет, завернутый в тряпицу, и, не разворачивая его, переложил этот предмет себе за пазуху.

Десятка без особых проблем покинула деревню Россь и осторожно, не привлекая к себе внимание прохожих, быстро продвигалась по перелеску в сторону деревенских причалов с пакгаузами и складами. Они уже почти вплотную приблизились к причалам, которые скрывались за пригорком, когда послышался цокот конских копыт, и из-за пригорка вынырнула шестерка всадников. Кратким жестом руки Ивэн приказал своим бойцам приготовиться к атаке. А шестерка всадников, все говорило о том, что это была малая часть конного разъезда гарнизона, которая по каким-то причинам задержалась на причалах со складами, а сейчас торопилась вернуться в деревню. Всадники ловко сидели в седлах своих верховых ящеров, о чем-то весело переговаривались между собой, покрикивовали на встречающихся по пути селян. По всему было видно, что у наемников хорошее настроение. Но путь разъезда пролегал вблизи десятки Ивэна, всадники не скакали и не обращали внимания на группу сельских парней, собравшейся на пригорке. До последней минуты Ивэн даже и не планировал каких-либо действий по отношению к этим всадникам, в душе он был полностью уверен в том, что они проскачут рядом с его бойцами, не дав повода для столкновения. Но судьба рассудила по-другому, в долю секунды Ивэн поменял свое мнение, каким-то внутренним чутьем он понял, что эти всадники спешили покинуть деревенские причалы с важной для них информацией, которую они сейчас спешат доставить командованию гарнизона.

Засапожник снова вырвался из его руки и, попав в глазницу капрала, командира вражеского разъезда, пронзил его мозг. Капрал не успел ничего понять или сообразить, он только вскинулся на стременах, обеими руками схватился за лицо, а сквозь его пальцы побежала кровь. Никей, не размышляя, последовал примеру Ивэна, его засопожник забрал жизнь юного стрелка, который умер, не успев понять этого. В секунду и на глазах удивленных деревенских путников от засапожных ножей его десятка погибли пять всадников. Оставшийся в живых последний всадник группы из-за неожиданности всего происходящего с его товарищами по разъезду машинально подтянул узды своего ящера, невольно притормозив его бег. Если бы он не сделал этого, то у него сохранялся бы еще шанс, хотя и очень маленьким, остаться живым, на скорости преодолев линию обороны бойцов десятка Ивэна.

Никей снова повторил движение рукой, и второй засопожник поставил окончательную точку над «i» в этом деле, он глубоко вошел в гортань шестого всадника, обильно окропив кровью белую рубашку на его груди.

Загрузка...