Что за чушь я сейчас прочитал?

3. Забава-Парк

На рингтоне Теда стоял «Полет валькирий». Тед ответил, и по его выражению лица сразу стало понятно, с кем он разговаривает. Не с «мистером Нимфом», а со своей малышкой.

Он зажмурился.

– Ох, слава богу. Тш-ш… слушай. Милая, где ты? – Пауза. – Что? Эй, скажи мне, где ты…

– Включите громкую связь, – попросил Джон тихо. Тед приложил палец к экрану телефона, и я услышал тоненький детский голос, выхваченный динамиком на середине фразы.

– Мы видели Принца Чернохвоста и сфотографировали его вместе с Медведицей Бэтти, а еще я ела соленый огурчик в шоколаде, на палочке.

– Мэгги, где ты? – повторил Тед. – С кем ты?

– Хочешь поговорить с папочкой?

– Я здесь, это я. Мы дома. Где ты?

– Я не слышу, здесь очень шумно. Тут очень много людей. Мы стоим в очереди на Ночное колесо.

Тед поднял глаза на нас. Мы понятия не имели, что все это значит.

– Привет, я друг твоего папы, – произнес Джон. – Ты в парке? Похоже на парк аттракционов? Скажи нам, где ты, и мы тоже приедем.

– Мы в Забава-Парке! Это был сюрприз для моей мушиной коробки!

Какая-то белиберда. Тед закрыл глаза, и я подумал, что его мозги, должно быть, кипят от ярости и разочарования, как бурлящий чили в котелке.

– Золотце, ты меня слышишь? Ты знаешь, в каком ты городе? Или, может, помнишь, как долго тебя туда везли?

– Ты хочешь поговорить с папочкой? Погоди.

– Нет, милая, я… ты там?

В трубке повисла тишина, на другом конце доносился только приглушенный разговор. Наконец послышался мужской голос.

– Это Тед. С кем я разговариваю?

Тот Тед, что сидел с нами в одной комнате, посмотрел сначала на телефон, потом на нас. У нас идей не было.

– Ты кто такой, сукин сын? Верни мою дочь!

Из телефона раздался очень похожий голос:

– Что? Нет у меня твоей дочери, приятель. – Послышался невнятный женский голос, он что-то спросил, и говоривший ответил женщине: – Без понятия, она случайно кого-то набрала.

Он повесил трубку.

Прямой как палка Тед поднялся с дивана, посмотрел на меня и сказал:

– Какого хуя сейчас произошло?

Еще один хороший вопрос.

– Попытайтесь позвонить ей снова, – предложил Джон.

Тед попытался и покачал головой.

– Они выключили телефон.

Джон что-то быстро листал у себя в мобильнике.

– Я попытался найти в Сети «Забава-Парк». Места под таким названием нет. По крайней мере там, куда можно за это время добраться отсюда на машине. Но много, эм, однофамильцев.

– Может, мы не так расслышали? – спросил я.

– Даже если так, какой парк открывается до рассвета?

– Голос был похож на мой, – сказал Тед. – В трубке. А на фоне говорила Лоретта. Что происходит?

– Не забывайте, что этот звонок был не случаен, – напомнил ему Джон. – То, что вы слышали – что он позволил вам услышать, – он сделал, чтобы вы почувствовали себя так, как ему надо. Независимо от того, кто или что за этим стоит, всегда держите в памяти то, что мы обсуждали минуту назад: это все игра.

Телефон Теда звякнул – пришло эсэмэс. Он показал нам экран – фотография. Огромное ветхое здание с круглой крышей из красного кирпича.

– Это ледяной завод, – сказал Джон.

– Он – или оно – хочет, чтобы мы туда пошли. Ужасная затея, – заметил я.

– А какие еще у нас варианты?

«Переехать в другой город?» – подумал я, но промолчал.

– Дайте я только оружие прихвачу, – сказал Тед.

– Такую тварь, скорее всего, из ружья не убить, – предположил я.

– Он прав, – подтвердил Джон. – Нужно по крайней мере несколько ружей. Вы умеете стрелять с двух рук?

Тед кивнул и как-то чересчур резво пустился прочь из гостиной. Я бросил на Джона сердитый взгляд.

– Все убитые свидетели будут на твоей совести.

Мы втроем сидели в черном джипе «Гранд-Чероки» Джона, откидной верх целиком покрывали изображение Сатаны с топором, отрубающего голову голой женщины, и подпись «ИЕЗЕКИЛЬ 23:20». Над баллончиками с краской трудился не Джон – джип он забрал с полицейской штрафстоянки, и о прежнем владельце копы рассказали нам только то, что он «уже никогда и ни за что не вернется». Машина досталась ему в качестве незаконной платы за кое-какую работенку, и, думаю, копы сочли эту сделку удачной: по моим прикидкам, джип стоил примерно минус двести долларов. Мы с Джоном сидели впереди, а Тед сзади. Автомобиль несся сквозь ливень, застилавший собой рассвет.

Тед прихватил три пистолета и теперь вставлял пули в магазин.

– Хорошо, – произнес он. – Расскажите мне поподробнее, во что я ввязался. На что они способны, как сильны, какие у них слабые места – все, что знаете.

– Знаете присказку, что миром правят в основном засранцы, получившие работу случайно, по наследству от других засранцев или из-под какой-нибудь обосранной полы? Ну, выясняется, что если подняться с людского этажа на этаж духов, полубогов и других, то обнаружишь только бо́льших засранцев на несколько порядков хуже людей.

– Бо́льшую часть времени вы их видеть не способны, – продолжил Джон, – так же, как не способны заметить бактерии в тако, пока через три часа вас от тошноты пополам не скрутит. Но мы с Дэйвом особенные. Благодаря кое-каким наркотикам, мы смогли заглянуть за грань, увидеть непотребства, которые эти нечестивые ублюдки творят вдали от чужих глаз, увидеть все их жидкости, брызжущие в наш мир. Мы столкнулись лицом к лицу с существами, которые снятся в кошмарах вашим кошмарам. В первый раз Дэйв даже не дрогнул, он лишь сказал: «Хочешь увидеть настоящее чудовище? Оно перед тобой, сучка».

– А еще не верьте ни одному слову Джона, – сказал я. – У него есть привычка… преувеличивать.

Тед заметил, что в потоке этой болтовни нет ценной тактической информации, и спросил:

– Но убить-то этих тварей можно, так?

– Ну, вроде? – откликнулся я.

– У вас есть аккаунт на «Фейсбуке»? Была у вас когда-нибудь назойливая бывшая или еще кто-нибудь, кого вы просто время от времени блокировали? Ну вот, если уничтожить тело одной из этих тварей, эффект будет примерно тот же. Она уберется с глаз долой, но не исчезнет навсегда. И встретитесь ли вы с ней снова, зависит только от того, хватит ли ей упорства. Но попробовать обычно стоит.

Тед кивнул. Без страха, без недоумения – он был солдатом: оценивал ситуацию и выслушивал информацию по делу, отбросив эмоции.

– Как если бы повстанцы сбили один из наших дронов, – сказал он.

– Да, эта аналогия, пожалуй, гораздо лучше, – отозвался я.

Мы повернули в практически заброшенный технопарк, и вскоре перед нами уже возвышалась сводчатая кирпичная крыша, расположенная, как оказалось, посреди озера: старая парковка у завода скрывалась под тремя дюймами воды, по которой стучали дождевые капли. Из всех жутких заброшенных мест города N это было, пожалуй, жутчайшим и заброшеннейшим. Печально известный ледовый завод, который многие местные считали порталом в Ад.

Думаю, нужно пояснить.

Видите ли, не далее чем в сороковых годах холодильники могли позволить себе только богатенькие придурки. Все остальные перебивались холодильными шкафами – настоящими деревянными шкафами, которые охлаждали покупными блоками льда. Эти огромные блоки производили на заводах вроде той развалины, к которой мы сейчас подъезжали. Ее закрыли в ранние шестидесятые – над каждым окном этого полуцилиндрического здания виднелись тусклые следы, оставленные на кирпичных стенах пожаром.

Ах да, насчет «портала в Ад». Завод закрыли после ужасающего пожара в тысяча девятьсот шестьдесят первом, причину установить так и не смогли. Вероятно, пламя было настолько жарким, что расплавило изнутри кирпичные стены. Знаю, звучит бредово, но, по словам Чавка (добровольно помогавшего тушить пожары и знакомого с темой), если температура поднимается до четырех тысяч градусов по Фаренгейту [1], глина в кирпичах плавится как воск. Говорят, пожарные даже не тушили здание – просто стояли вдалеке и смотрели, как гудит, точно в домне, пламя и погибают от чистого жара деревья в радиусе ста ярдов. А потом, спустя всего несколько минут после приезда пожарных, опустилась темнота, словно кто-то щелкнул выключателем. Когда конструкция остыла, внутрь заглянули городские чиновники: покивали, заколотили двери и уговорились больше об этом не упоминать. Завод и саму землю так никто и не выкупил – вероятно, боялись, что мнимый портал снова откроется, а страховка не покроет ущерб (да и кто захочет доказывать в суде, подпадает ли Ад под Божий промысел?).

История звучит, конечно, просто смешно. Портал в Ад – не материальная огненная бездна. На древнееврейском Ад называют Геенной, по имени существовавшего в библейские времена за пределами Иерусалима места – долины, в которую люди стаскивали всякий хлам, чтобы там его сжечь. Они выкидывали на гниющую горящую свалку трупы грешников, таким образом нанося им последнее, посмертное оскорбление, а авторы Нового Завета позаимствовали эту идею и пустили ее в дело. Настоящий же Ад, по нашим с Джоном догадкам, – лишь вечность в окружении многих миллионов других ужасных людей, без законов, стен или даже физического тела, отделившего бы тебя от них. Навсегда оказаться в одной солянке вместе с прожорливыми, постоянно голодными извращенцами, лишенными возможности свой голод утолить. Их пытка – вечно хлебать это варево, никогда им не наедаясь, а твоя – в том, что хлебают они и тебя.

Ну а еще в шестидесятых холодильники стали общедоступными, так что вкладывать деньги в завод все равно было бы глупо.

Оставляя за собой две линии следов от шин-елочек, мы въехали в мелкий пруд, в который превратилась парковка. Автомобилей мы не увидели, да и никаких других признаков чужого присутствия не было.

– Давайте медленно объедем завод. Оценим обстановку, – предложил Тед.

– Так, – сказал я ему, – когда мы окажемся внутри, прошу, держите в памяти, что Нимф, кем бы он ни был, точно не мерзкий курящий педофил в костюме, я уверяю вас. То, что вы увидели в тот день около своего дома, – лишь образ, в котором эта сущность выбрала вам показаться. Сейчас она может выглядеть совершенно по-другому. Понимаете?

– Что-то вроде маскировки?

– Однажды роскошная девушка попросила нас с Джоном осмотреть захваченный привидениями дом ее родителей. Мы вошли внутрь, дверь за спинами захлопнулась, а женщина распалась на части. На ее месте остался только клубок змей с чешуей цвета платья, в которое она была одета.

Тед постарался это себе представить.

– И вы ни разу за все время разговора не заметили, что она состоит из змей?

– У них для этого есть, эм, свои приемчики, – вставил Джон.

– А потом Джон начал встречаться с девушкой по имени Ники – и я предполагал, что она состоит из змей, но оказалось, что она просто сама по себе такая, – сказал я.

– Она всегда была очень мила с тобой, Дэйв.

– А мой голос по телефону… – произнес Тед, – …думаете, эта тварь забрала Мэгги, притворившись мной? Это я там увижу – самого себя?

Я пожал плечами.

– По опыту скажу: полагаться на опыт не стоит.

Мы сделали полный круг и остановились примерно в тридцати футах от главного входа. Джон припарковал джип задом к зданию и не стал глушить двигатель: в нашей работе всегда готовишься к тому, что через полминуты придется в дикой панике улепетывать к канадской границе.

– Что ж, – произнес Тед, передернув затвор пистолета и снова убрав тот в карман брюк, – давайте сразу готовиться к западне. – Он кивнул на здание. – Всего два входа. На них пропускные пункты. У меня есть веревки и крюки. Предлагаю забраться на крышу, спуститься по веревке к окнам и свалиться этим ублюдкам на головы.

– Я при приземлении сломаю обе лодыжки, а через мгновение – еще и шею. Нет, мы воспользуемся старым добрым «парадным входом». По крайней мере мы с Джоном.

Теда этот ответ, кажется, весьма огорчил, но он не стал спорить. Мы подошли к багажнику джипа, чтобы забрать оружие. Тед вынул автомат М4 (который я узнал, потому что стрелял недавно из такого в видеоигре) и дробовик, который он на всякий случай закинул себе за плечо. Джон вытащил свою пушку с шестидюймовым стволом и баллоном со сжатым воздухом – из таких пушек на баскетбольных матчах футболками в толпу стреляют – и пристегнул к спине. Мне предстояло нести маленький полинялый деревянный крест – предположительно вырезанный из тех самых досок, на которых распяли Джима Кэвизела в «Страстях Христовых». К нему были примотаны скотчем два динамика «Боус», батарейки и айпод-шафл с загруженными в него балладами восьмидесятых годов.

Я объяснил принцип действия скептически оглядевшему наши орудия Теду.

– Поверьте, – попросил я.

– И какой поражающий диапазон?

– У музыки? М-м, наверное, до самого предела слышимости.

– Но это их не убивает? Скорее отпугивающее средство?

– Да, они это всё просто ненавидят.

– На какое время может вывести цель из строя?

– Я не…

– И что насчет креста, им обязательно его видеть или достаточно находиться в радиусе действия?

– М-м, думаю, что второе…

– Хорошо, и о каком радиусе речь?

– Мы сейчас за пределами точной науки, Тед, – произнес Джон.

Тед не ответил, но его язык тела был предельно ясен. «Придется справляться в одиночку. Снова».

Мы прошлепали по стоячей воде – у меня никогда не было резиновых сапог, я знал, что дождь прекратится в ту же минуту, как я их куплю, – и подошли к главному входу, кирпичной арке, частично заколоченной досками, выглядевшими как те самые, что власти торопливо прибили здесь в шестьдесят первом. У двери нес вахту бетонный снеговик: около шести футов высотой, с полностью засранной голубями верхней половиной и руками из ржавой арматуры. Вместо глаз и рта зияли три пробитые в бетоне дыры, уродливые и размытые, словно фигура вопила от ужаса. Дождевая вода копилась в неровных глазницах и вытекала из них, как дорожки слез. Слова «Мистер Фрости», выведенные у него на груди, смотрелись эпитафией на чересчур оригинальной могильной плите. Талисман старого ледового завода видал и лучшие деньки.

В заколоченном проходе кто-то проделал лаз, достаточно широкий для человека, но выглядел он так, словно появился еще до моего рождения – все еще не было явных следов чьего-либо присутствия. Джон кивнул мне, я включил айпод, и из динамиков заиграла «Живем молитвами» Бон Джови. Тед включил прикрепленный к стволу винтовки фонарь и, направив луч света в лаз, медленно изучил обстановку. Он пробрался внутрь, торопливо повертел головой во все стороны, чтобы проверить, не подстерегает ли кто-нибудь нас за дверью. За ним полез Джон. Я взял на себя роль замыкающего и, пробравшись внутрь, тоже включил фонарь.

Пахло влажной ржавчиной и недавно догоревшими свечами. Над нами нависали словно оставшиеся после сражения роботов обломки, ряды огромных обуглившихся механизмов. Баки, трубы, шестерни и пятнадцатифутовые железяки, похожие на тележные колеса, соединенные с желобами для спуска на землю ледяных блоков в форме гробов. Все было изуродовано и искорежено, куски металла в зависимости от точки плавления погнулись, поплыли или просто сплавились. Я посветил в потолок. Кирпичи действительно потекли, а после этого застыли тысячами тонких шипов, из-за которых огромное пустое пространство выглядело камерой пыток. Я представил, как инквизитор в капюшоне нажимает на выключатель, и изогнутый потолок схлопывается.

Мы уверенно пробирались вперед, музыка в безжизненном здании отдавалась эхом. Слева вспыхнул огонек – Джон поджег сигарету.

– Ну ладно, выпердыш, мы пришли. Что у тебя к нам за дело?

Ответа не последовало – по крайней мере мы не услышали никого, кроме мистера Бон Джови, настаивавшего, чтобы мы «держались за то, что есть, и не важно, получится у нас или нет». Мы шли дальше, Тед вертел винтовкой с фонарем во все стороны, подсвечивая между опаленными машинами укромные уголки, в которых могли караулить нас враги. Мы прошли в еще бо́льшее помещение – видимо, здесь грузили готовый продукт. В противоположной стороне был второй выход, размером с фуру. Как сильно немеют пальцы, если целый день грузить лед?

– Выйди и встань так, чтоб мы тебя видели, сукин ты сын! – скомандовал Джон. – Мне в восемь нужно быть в суде. Так что тебе лучше поторапливаться, что бы ты там ни придумал.

– Да, – добавил я, – а мне еще Эми после смены забирать, или она поедет домой со своим корешем с работы, а он, кажется, пытается залезть к ней в трусики. Долгая история, но суть в том, что хуи пинать нам некогда.

У Теда зазвонил телефон.

Опа, сработало.

Он жестом велел мне выключить музыку, а потом включил громкую связь.

– Да? – спросили детским голоском.

– Малышка, мы здесь! Ты нас видишь? Я свечу фонарем.

– На Ночном колесе было страшно! Я закричала, когда оно начало крутиться и у всех лица пропали. Мы идем смотреть на летающих коз. Мне разрешили лизнуть счастливую ящерку, а еще мы ели хот-доги, которые ерзают в булочке.

– Мэгги! Послушай меня! Я хочу, чтобы ты закричала. Вопи, что хочешь, кричи очень-очень громко, и я тебя услышу.

Она повесила трубку. Тед выругался, попробовал набрать ее снова, пошли один за другим гудки…

– Ш-ш! – Джон поднял руку.

Мы услышали тихую мелодию, в которой я узнал музыку из недавнего диснеевского фильма. Что-то про принцессу, которая училась быть независимой, или вроде того.

Звук шел прямо у нас из-под ног.

Три фонарных луча дернулись и подсветили пол. В досках настила зияла дыра. Под ними была рыхлая земля, словно в недавно вскопанной неглубокой могиле.

Тед упал на колени. Он копал землю голыми руками, раскидывая ее, словно пес, и выкрикивая имя дочери.

Но как она могла звонить из…

Примерно на футовой глубине Тед обнаружил телефон.

Все еще включенный и покрытый грязью. Тед отбросил его в сторону и продолжил рыть.

Под землей, в темноте, что-то двигалось. Комья грязи подпрыгивали, что-то извивалось вокруг его рук…

А затем растворилось, словно ушло под землю, прячась от света. А может, там ничего и не было.

Тед все рыл, но малышки, ни живой, ни мертвой, в яме не было. Он сел, его грудь ходила от усталости. Он схватил измазанный грязью телефон. Осмотрел его – и наткнулся на экран блокировки.

– Эй! – крикнул он. – Где она? Нимф! Ты здесь, сукин ты сын?

Я покачал головой.

– Ни ее, ни Нимфа здесь нет. Мы попусту тра…

Я обернулся к выходу и тут же врезался в стоявшее у меня за спиной существо. Я заорал и полетел на пол спиной вперед.

Тед прыжком поднялся на ноги, схватил висевший за плечом дробовик и крикнул мне лежать. Он выстрелил, передернул затвор, выстрелил снова. Джон заорал, веля ему прекратить.

– Эй! Эй! Спокойно! Это же просто снеговик.

Я присмотрелся к существу, и это, разумеется, был идиотский заводской талисман с потрескавшимся туловищем: пули пробили в цементе углубления и отскочили. Теду даже удалось отстрелить одну арматурную руку. Поддавшись напряжению и панике, мы позабыли, что талисман Мистер Фрости стоял внутри завода, в самом центре склада, – стоял, наверное, все восемьдесят лет. А где еще ему быть? Я же точно помнил, как наткнулся на него, войдя полминуты назад в помещение.

Я поднялся и отряхнулся, чувствуя себя идиотом. Потом увидел, что приземлился прямиком на айпод, сломав его. Выругался. Джон недоуменно поморгал, глядя на снеговика, и подошел помочь Теду. Тот вертел фонарем из угла в угол с твердым намерением обыскать каждый дюйм завода, прежде чем признать поражение.

Целый час мы втроем осматривали фабрику, но не нашли ни Нимфа, ни Мэгги. Обратно в город мы ехали в тишине, слушая, как жалобно скрипят по ту сторону лобового стекла дворники.

– А теперь что? – спросил Тед.

– Тут перед нами два вопроса, – сказал я. – Кто такой Нимф и где Мэгги? Полагаю, ответив на один из них, мы ответим и на другой…

– Ты сходи в библиотеку и глянь, нет ли где упоминания о Забава-Парке, а я возьму на себя Нимфа: посмотрю, не сталкивался ли с ним еще кто из городских. Если найду его, позвоню, когда убью, – сказал Джон.

– Нет, – возразил Тед. – Если заметите его, звоните мне. Копов тоже не надо. Я хочу убить его сам. Привлеку на поиски волонтеров, пусть их ищет как можно больше людей. Остался у меня со времен службы один друг, он может приехать уже сегодня.

– И в библиотеку я точно не пойду, Джон. Искать можно и в Интернете, с телефона, – где-нибудь, где раздают бесплатный Wi-Fi и продают кексы. Кстати, об этом…

Я вертел в руках грязный телефон, который мы нашли закопанным на ледяном заводе. Я включил его – и вновь наткнулся на экран блокировки.

– Кто-нибудь знает, как взломать телефон?

– Наверное, Эми знает.

– Да, спрошу у нее. Погоди, значит, она и в мой телефон может залезть, если захочет?

– Единственный способ выяснить – скачать кучу фото голых парней и посмотреть, не будет ли в ее настроении перемен.

Когда мы подъехали к дому Ноллов, Тед сказал:

– Если ваши слова о самозванцах и прочем правда, надо разработать систему. На случай, если эта тварь попытается притвориться одним из нас.

Его слова меня ошеломили.

– Черт, а это хорошая идея. Тебе впору профессию менять.

– И много вы на этом заработали? Пароль – «анаконда». Не забудьте: при каждой встрече спрашиваем пароль. Понятно?

– Понятно, – отозвался Джон. – Итак, думаю, часов через сорок наша спасательная операция превратится в попытку мести, так что на счету каждая секунда. Приступлю к делу немедленно, как только расквитаюсь с этим судом за публичное обнажение.