Что-то в воде

Пролог

Запоздалый Боб Стронг. Вот как его называли.

Он опаздывал всю жизнь. Опаздывал в школу, на университетские лекции, на свидания. Он умудрился не успеть, даже когда договорился о встрече с медсестрой Каррик — прекрасной, восхитительной, сногсшибательной, сексуальной Люси Каррик. Одна-единственная лопнувшая шина лишила его лучшего вечера в его жизни, и с того дня жаркое и страстное свидание с Аппетитной Люси происходило исключительно в его, Боба, воображении.

И вот теперь — он опоздал на работу (в очередной раз), всё ещё будучи потерянным в бесполезных фантазиях о Люси.

Он выбрался из машины, схватил свой дипломат и вбежал через раздвижные двери в медицинский центр «Тринсел». С лёгким беспокойством он отметил, что приёмная уже полна кашляющих людей. И кашель этот был какой-то нехороший. Прижатые к ртам бумажные платки и этот странный запах слизистых оболочек, полных бактерий. «Это будет длинный день, — подумал Боб. — Тем лучше, что я опоздал».

— Доброе утро, доктор Боб, — поприветствовала его Летиция Бёрд, администратор. Она улыбалась, но её улыбка не предвещала ничего хорошего. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем вид Боба, опоздавшего на работу и нервничающего из-за этого. У неё была масса возможностей. Боб знал, что Летти была влюблена в главного врача и менеджера по практике Тринсел — Иейана Дэвиса — и относилась ко всем остальным терапевтам с полным презрением. И то в её понимании врачи стояли на одну ступеньку выше всех остальных людей, которых она презирала безоговорочно.

— Снова проспали? — многозначительно поинтересовалась Летти.

— Конечно, нет, — Боб попытался пригладить волосы, стоявшие на затылке торчком. — Попал в пробку. Затор был до самой Кайрфилли-роуд.

В ответ Летти лишь поджала свои тонкие, как бритва, губы: если вы так говорите…

— А! Вот ты где, — прогрохотал знакомый валлийский баритон. — Самый счастливый проклятый англичанин в Уэльсе!

Боб обернулся и увидел Иейана Дэвиса, который приближался к нему с конвертом в руках.

— У меня в руке листок бумаги… — начал он и засмеялся. — Точнее, два листка. Билеты на матч Кубка Шести наций по регби между Англией и Уэльсом, ни больше ни меньше. Вот один для тебя… и один для меня, если мои способности к математике меня не подводят.

Боб застыл на месте, искренне тронутый этим.

— Иейан, это фантастика… Господи, сколько я тебе должен?

— Ничего! Я приглашаю. На самом деле, я получил эти билеты бесплатно от своего старого приятеля по колледжу, но я тебе об этом ничего не говорил. И, в любом случае, есть и другая сторона, имей в виду: матч состоится на стадионе «Миллениум», так что, если англичане выиграют, я заставлю тебя оплатить билет и проезд на чёртовом автобусе.

Боб усмехнулся, похлопал Иейана по плечу и поблагодарил его ещё раз.

— Послушай, увидимся позже, Иейан. Я слегка выбился из расписания…

— Восхитительно поздно, просто восхитительно поздно, — повелительно взглянул на него Иейан, помахивая в воздухе билетами.

Боб ввалился в кабинет и захлопнул за собой дверь. Затем бросил свой дипломат на пол у стола и упал в кресло. Около минуты он сидел, пытаясь отдышаться. Следовало заметить, что сегодня утром он достаточно плохо себя чувствовал. Он не так уж много выпил накануне вечером и надеялся, что ничем не заболел. Подумав об этом, он почувствовал, как боль в горле начинает усиливаться.

Боб включил лэптоп и стал ждать, когда система запросит пароль. Его первый пациент должен был явиться — он сверился с часами — через пять минут. Чёрт.

Загудел интерком.

— Вы готовы принять мисс Харден, доктор Боб? — спросила Летти нарочито невинным тоном.

Саския Харден! Боб почувствовал, как его пульс учащается, а лицо краснеет. Что, чёрт возьми, она тут делает? Он быстро сверился со своим ежедневником на компьютере. Твою мать! Как он мог забыть, что она должна прийти утром? Слишком много думал об Аппетитной Люси Каррик, вот что.

— Да, конечно, — соврал Боб. — Пусть заходит.

Он снова попытался пригладить волосы — они всё утро упорно становились дыбом — а затем как можно аккуратнее разложил на столе бумаги и ручки. Одна из ручек проскользнула у него между пальцами, покатилась по столу и упала на пол. Боб вскочил с кресла, собираясь обогнуть стол и подобрать её, но споткнулся о свой дипломат и чуть не упал. Как раз в этот момент дверь начала открываться.

Пытаясь спасти ситуацию, Боб превратил своё падение в попытку изобразить, будто он просто небрежно опирается на стол, но положение его тела было слишком неестественным: наклон на сорок пять градусов, одна рука на столе, другая на бедре — он выглядел глупо. И знал это.

— Здравствуйте, доброе утро, заходите, — сказал он существу, вошедшему в его кабинет.

Саския Харден не была красивой, но в ней было нечто, заставлявшее людей оборачиваться — и мужчин, и женщин. Тот факт, что она несколько раз пыталась покончить с собой, лишь добавлял экзотической загадочности в атмосферу, которая возникала вокруг неё, когда она появлялась в «Тринсел», и заставил Иейана Дэвиса назвать её «Ангелом смерти».

Всегда спокойная, она напоминала изваяние — её лицо казалось вырезанным из какого-то гладкого, живого камня. Её взгляд был туманным, удивлённым, насмешливым и полным надежды одновременно, словно её каким-то образом перенесли в этот мир из какой-то другой реальности, и здесь она являлась лишь бесстрастным сторонним наблюдателем.

Летти Бёрд как-то раз описала её как «женщину, которая всегда выглядит так, словно находится по другую сторону оконного стекла».

Саския вошла в кабинет и бесшумно прикрыла за собой дверь. На ней был тонкий, лёгкий плащ, перехваченный поясом на талии. Её ноги ниже колен были голыми, не считая туфель, и это создавало впечатление, будто под плащом на ней нет никакой одежды. Боб почувствовал, как его пульс учащается.

— Это ваше? — спросила она, ловко наклонившись и подняв ручку Боба.

— Спасибо, да, — Боб неуклюже выпрямился, взял ручку, небрежно бросил её на стол и увидел, как она скатилась с другой стороны и снова упала на ковёр. — Посмотрите на меня — всё утро пальцы как деревянные.

Он засмеялся и сел, показывая, что она также может присесть.

Саския скользнула в кресло пациента напротив и улыбнулась ему. У неё была очень странная улыбка, но её глаза очаровывали его. Они казались далёкими и невероятно сосредоточенными, словно Саския могла видеть то, чего не видят другие. Бобу они представлялись глазами хищника, следящими за жертвой из надёжного укрытия.

Сложно было сказать точно, какого цвета эти глаза. Проще всего было бы назвать их зелёными, однако это не было бы правильно. Они не то чтобы зелёные. Серые? Пожалуй, нет. Желтовато-зелёные? Нет. Изумрудные? Определённо нет. Возможно, нечто среднее. Всё сразу или ничего, в зависимости от освещения, времени суток, от того, находится она в помещении или на улице, утром, днём или в полночь. Ювелиры сказали бы, что её глаза переливчатые. Боб даже подумал, не носит ли она случайно цветные контактные линзы.

Неожиданно осознав, что он слишком долго и пристально смотрит в её глаза, он заметил, что она снова улыбается ему той самой улыбкой. Эта улыбка заставляла его думать, что она хочет или поцеловать его, или убить.

— Ладно, — сказал он, прочищая горло и откидываясь на спинку кресла. Он закинул было руки за голову, стараясь выглядеть расслабленным, однако вдруг подумал, что под мышками уже могли появиться следы пота, поэтому выпрямился и положил руки на стол. — Чем мы можем помочь вам сегодня? Я имею в виду, что я могу сделать для вас? У вас есть какие-то пожелания?

— Я пришла на осмотр, — ответила она, по-прежнему улыбаясь.

— Конечно. — Боб повернулся к своему лэптопу и быстро нашёл записи, касающиеся Саскии. — Хорошо, давайте посмотрим. — Он снова обернулся к ней. — Как дела? Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно.

Боб вскинул брови.

— Хорошо. Отлично! Тогда, возвращаясь к нашему разговору — что я могу для вас сделать?

Она наклонилась вперёд, не сводя с него взгляда. Её прозрачные, не зелёные и не серые глаза гипнотизировали его.

— Доктор Стронг, я буду говорить прямо. Мне нужно найти мужчину. — Она понизила голос. — Я хочу иметь детей.

— Я понимаю, — так же тихо ответил Боб и снова прочистил горло. На этот раз это было труднее, как будто его действительно начал мучить кашель.

— Думаю, вы можете помочь мне в этом, доктор Стронг.

— Что? Нет, я так не думаю. Я имею в виду, нет. Нет. То есть не лично я, если вы понимаете. Я хочу сказать…

Он болтал какую-то ерунду, делал то, на что обычно жаловался Иейан. Однако Саския, казалось, ничего не заметила — или, во всяком случае, её это не задело.

— Я ищу правильный тип человека. Думаю, вы как раз такой.

— А, — произнёс он, не зная, что ещё сказать. Он решил, что сейчас самым разумным будет молчать и по возможности говорить как можно меньше. По крайней мере до тех пор, пока его мозг снова не начнёт работать. Саския смотрела на него, и он вдруг представил себя лежащим на ней, смотрящим в её загадочные серо-зелёные глаза и занимающимся с ней любовью на своём рабочем столе.

Боб тряхнул головой, чтобы отогнать видение.

— Саския… Мисс Харден… Последний месяц вы приходили ко мне каждую неделю. Я знаю, что у вас были проблемы с полицией, и согласился помочь вам, поддержать вас во время реабилитации, но… — он мучительно думал, что сказать, и в конце концов ограничился вымученной улыбкой. — Должна быть какая-то черта, которую не следует пересекать.

Она впервые отвернулась от него, и Боб почувствовал себя так, словно кто-то вдруг выключил свет. Мир вдруг стал тусклым. Боб осторожно кашлянул, пытаясь привлечь её внимание.

— Прошу прощения, я не хотел показаться грубым. Это всего лишь…

— Что?

Он не мог видеть, что было надето на Саскии под её плащом — между лацканами виднелся лишь небольшой треугольник бледной кожи. Невозможно было предположить, что на ней в принципе была ещё какая-то одежда. Боб представил себе, каково это было бы — поцеловать её странные, загадочные губы.

Боб снова кашлянул, откинулся на спинку кресла и сделал глубокий вдох. Наконец, наконец его профессиональная подготовка вновь заявила о себе.

— О’кей, — сказал он. — Саския. Не поймите меня неправильно. Но это неподходящее время и место для… того, о чём вы говорите. Это не означает, что я не заинтересован. Но я врач. И есть определённые правила, которые касаются вещей такого рода.

— Правила?

— Да. — Он выпрямился и нажал несколько клавиш на лэптопе, чтобы удостовериться, что не смотрит ей в глаза снова. — Послушайте. Я вижу, что вы очень быстро восстанавливаетесь после того, что произошло — но я хочу, чтобы всё было профессионально. Я должен быть профессионалом. По крайней мере, здесь, в больнице. И вы должны понимать это. Хорошо?

Она ничего не ответила, но это и не требовалось. Её глаза говорили Бобу всё, что он должен был знать: сказанное им никак на неё не повлияло. Его слова были не более чем жалким блеянием ягнёнка перед пристальным взглядом волка. Её глаза всё ещё были полны голода, странного, необъяснимого желания, выходящего за рамки обычной похоти. Боб почувствовал, что он не может произнести ни слова и не может пошевелиться. Во время этого вневременного перерыва в разговоре Боб был внезапно и жестоко поражён тем, как же ей на самом деле подходило имя «Ангел смерти».

Потому что где-то глубоко внутри он понимал, что эта женщина внушает ему ужас.

Глаза моргнули — холодные и серые, словно аллигатор, скользящий по водной глади.

— Тогда ладно, — сказала она, вставая с кресла. — Лучше я пойду. Увидимся в другой раз.

Боб неуклюже поднялся, осознавая, как сильно он вспотел за время разговора. Он попытался улыбнуться ей и протянул руку в сторону дверей.

— Я запишу вас на приём на следующей неделе, — пообещал он. — Когда будете уходить, договоритесь о времени своего прихода с мисс Бёрд, за стойкой администратора. Хорошо?

Она кивнула и вышла. Ещё несколько мгновений Боб стоял в дверях, провожая её взглядом; он наблюдал, как покачиваются её бёдра под тканью плаща. Он ничего не чувствовал. Притягательность Саскии просто исчезла, оставив после себя обжигающую боль в груди и горле.

Когда Боб поднёс ладони к лицу, они заметно дрожали.