Чистильщик online

Глава 4.4 Финал Игры

Минула словно целая вечность. Я не очнулся, но что-то со мной произошло. Во всяком случае, я подумал, что попал в потусторонний мир. То есть я не ощутил своего тела, однако увидел как бы сверху сам себя. Точнее, сначала в глаза ударил яркий белый свет, настолько яркий, что я ослеп. В обычной реальности ни одна лампа так не светит! Но я не смог точно ответить себе: открыл ли я глаза?!

Потом я увидел, как моё тело с кровоподтёками на груди, точно отражённое в зеркале, лежит на чём-то сером и узком, напоминающем продолговатый столик. А вокруг туманная дымка. Она заволокла всё обозримое пространство.

Но после этого акта я как бы вернулся в себя и ощутил свои фибры. И тут же надо мной склонились какие-то тени, но их я увидеть уже не смог, ибо мои сомкнутые веки какая-то необычайная сила превратила в одеревеневшие сущности.

И вот словно ветерок погладил мне волосы. И что-то произошло, поскольку я почувствовал необычайную лёгкость, как будто воспарил в облаках. Но в то же время я начал получать информацию. То есть мой мозг наполнился неким озарением, тогда как по телу пробежали мурашки.

Я вновь увидел себя сверху, увидел, как странного вида манипуляторы что-то там химичат надо мною. И я снова «вернулся» в тело. И мне даже стало немного щекотно. Но вскоре это ощущение прошло, и я всецело отдался поступающему знанию.

И меня постепенно окутало Отчаяние. Оно переполнило меня. Я вдруг всей своей жалкой душою осознал, как велико на самом деле настоящее Отчаяние. Я понял, что Отчаяние — это то, чем дышит наш бренный мир, если приоткрыть над ним завесу повседневности.

Я понял, что Отчаяние означает беспросветную мглу в душе, возникшую из-за осознания жуткого, ужасного факта. И в Отчаянии нет, совсем нет места надежде. И оно походит на щемящее детское чувство, испытанное мною много-много лет назад.

Помнится, я чуть не утонул. Вода поглотила меня, я погрузился на дно, я потерял силы для борьбы за жизнь. Да, это было, и я уже вспоминал об этом недавно, в Самаре. Тогда, в детстве, я познал суть Отчаяния.

Оно окрашено чёрным. У него очень грустная оркестровая мелодия с преобладанием низких нот. Оно разрывает твою душу изнутри. Ты просто не знаешь, куда деться. Тебе не остаётся даже надежды. Ты как будто впитываешь в себя губкой всю скорбь мира.

И вот именно сейчас, именно в эти секунды я словно впитал в себя всю скорбь нашего мира. Ко мне вернулось то самое смертельное отчаяние из детства. Но почему? Да потому что я, благодаря лишь одному акту озарения, понял, до чего же несчастны люди, населяющие наш мир. Вернее, мне кто-то показал эту горечь.

Я вдруг понял (или мне внушили), что люди Земли потеряли цель и смысл существования, что наша жалкая планета словно камешек летит в бездну, где её ждут всепоглощающая тьма, позднее разочарование и гибельное разрушение.

Однако Отчаяние отпустило меня так же быстро, как и пришло. И я услышал странный звук, напоминающий жужжание пчелы. Он появился сначала над одним ухом, затем над другим, а после этого слился в одно странное урчание, похожее на урчание недовольного пса. При этом я по-прежнему не смог разомкнуть веки – как ни старался!

Вместо Отчаяния я испытал опустошение. Я как будто превратился в опорожнённый сосуд, высушенный и брошенный. Я ощутил полное отсутствие желаний. Едва-едва появились какие-то мысли в моей голове.

И тут я вдруг увидел необычайный мир из моих снов. Это было нечто, похожее на тот самый мегаполис, огромный город, растянувшийся на сотни километров. Весь он был занят причудливыми домами, похожими на пузатые кувшины с ноздреватыми стенками.

Над этим городом проплывали синие облака, а в просветах сияло жёлтое солнце с кровавыми пятнами. Верхушки странных зданий опоясывали нити-каналы, по которым перемещались непонятные чёрные змеиные предметы.

От города веяло совершенством и разумностью. Он обладал неземной, непонятной красотой, идеальностью геометрии форм, шпили некоторых домов пронзали облачные острова. Город источал отдалённый гул.

И вдруг город исчез, а в мой мозг тут же вторглось чьё-то воспоминание, чей-то весьма странный диалог, из которого я поначалу ровным счётом ничего не понял. Но постепенно, по мере того как двое неизвестных существ вели беседу, стало приходить кое-какое понимание.

Вот что я услышал внутри себя, слово в слово.

Когда наступил последний день моего присутствия на родной планете, Согмидну необычайно погрустнела. Я заметил это по изменившемуся выражению её лица и по странной молчаливости моего друга.

– Почему ты так печалишься, Согмидну? – осведомился я. – Понимаю, что мы больше никогда не увидимся. Однако чувства не могут быть выше разума. А то, что должно произойти — моя отправка в скитание – в высшей степени разумно.

– Я признаю разумность происходящего, милый, однако ещё ты должен понять, что те, у кого осталось тело, своё плоть от плоти, такие, как я, не могут жить одной лишь тягой к разумному, они не могут так предаваться играм разума, как ты, у кого от плоти остался один только мозг.

Говоря это, Согмидну присела на кресло около меня (я стоял у окна). Зеленоватое небо, на которое я то и дело поглядывал, уже манило меня в пучину космоса. Хотя то было не ощущение – то была лишь страсть разума к неизведанному.

— Это так, — согласился я. – Но ведь всем нам ещё с детства преподавали практики, помогающие чётко контролировать свои чувства и эмоции. Почему же ты не можешь сейчас себя контролировать?

– Может быть, это прозвучит странно, – сказала Согмидну, – но именно сейчас я просто не хочу сдерживать свои чувственные порывы.

— Но почему, Согмидну? Разве тебе доставляет удовольствие печалиться по поводу моего отбытия в бесконечное странствие?

— Я не знаю, как это объяснить. -- Мой оставшийся в теле товарищ немного поёрзал в кресле. – Мне просто хочется пребывать в этом состоянии. Ведь много лет мы провели, общаясь друг с другом. И вот теперь осталось всего несколько минут, и мы расстанемся навсегда. Нас разделит вечность.

– Хм, – задумчиво произнёс я и отошёл от окна, и прошёлся вдоль комнаты.

– Неужели тебя совсем не беспокоит этот факт, дорогой? – Согмидну подняла глаза и уставилась на меня.

Мне показалось, что в углу одного из глаз появилась слезинка. Но я быстро отбросил это наваждение.

– Мне тяжело осознавать, что мы больше никогда не увидимся, Согмидну, – с трудом сказал я.

Такие слова моего речевого аппарата частично повторили мои мысли.

– Хотя бы это, – протянула Согмидну и отвернулась к двери. – Что ж, приятно слышать. А если бы ты оставался в своём теле, то наверняка осознавал бы разлуку гораздо тяжелее.

Теперь я заметил лёгкую улыбку на лице Согмидну, но не понял смысла этой мимики.

– Возможно, – согласился я.

– Ну ладно, что мы всё об одном и том же, – сказала Согмидну, снова повернувшись ко мне. – Расскажи лучше, как ты приготовился к отлёту.

– Я сегодня познакомился со своим напарником, – признался я. – Именно его по жребию присоединили в мой экипаж. Это некто Когнит, также недавно прошедший процедуру преображения. Его мозг инсталлировали в автоматическую оболочку на день раньше, чем это сделали со мной. Только у него другого вида манипуляторы и чуть больше камер.

– Вот как. Значит, вас будет только двое?

– Да, двухместный межзвёздный корабль имеет наиболее удачную конструкцию для достижения скорости выше световой, – пояснил я. – При этом перегрузки никак не действуют на наши автоматические оболочки.

В ответ последовал лишь кивок Согмидну.

– О чем вы говорили с этим Когнитом? – помолчав, спросила она.

– Естественно о предстоящем отлёте. О том, что нам надо будет сразу направиться к системам, где есть планеты, пригодные для жизни. И если нам повезёт, если мы сразу встретим достаточно развитую цивилизацию гуманоидов, то появится огромный запас пищи для разума.

– Да уж, можно годами изучать чужую историю, – оживлённо покивала Согмидну.

Я заметил, что она просветлела и даже, казалось бы, перестала грустить.

– Дело не только в изучении иной системы. – Я приблизился к другу и сел рядом, прямо на пол (моей новой оболочке с механическими манипуляторами явно не требовалось соблюдать никаких приличий). – Само постижение основ инопланетной жизни, я думаю, займёт не так уж много времени. Главное, можно будет заняться Игрой.

– О чём ты, милый? – удивился мой собеседник.

– Когда освоение встреченной высокоразвитой жизни закончится, разуму опять станет скучно просто существовать, без телесных мук, без мнимых удовольствий чрева. Вечная жизнь в автоматической оболочке имеет одну важную проблему – рано или позлно скука начинает сводить с ума. И тогда появляется необходимость сделать нечто, нечто, дающее озарения, от которых сам разум испытывает экстаз!

– И? – Согмидну склонила голову набок.

– И тогда мы с Когнитом начнём Игру. Найденная цивилизация станет ареной для воплощения наших необычных идей. Мы попытаемся воздействовать на ход истории обитаемой планеты. Мы вычислим и завербуем подходящих нам для Игры обитателей планеты. Они будут выполнять наши приказания, будут действовать в согласии с нашими планами, с нашей тактикой и стратегией. Поверь мне, я не сомневаюсь, что от таких действий можно получить незабываемые озарения!

– Что ж, кажется, о чём-то таком кто-то из преображающихся уже говорил. Не вы первые придумали. Но меня смущает нравственная сторона вопроса, – задумчиво протянула Согмидну, погладив моё композитное плечо.

– Имеем ли мы право вторгаться в чужую жизнь? – быстро отозвался я.

– Да, именно.

– Если она не достаточно развита, если в ней есть какие-то изъяны, у неё много путей развития. Мы вполне можем лишь помочь встать ей на один из путей. Ведь, так или иначе, она всё равно изберёт какое-нибудь направление. И дай бог, чтоб оно не оказалось губительным.

– Да, – задумчиво протянула Согмидну. – У любой цивилизации много соблазнов. И большая часть путей обычно ведёт к гибели. Трудно избрать верную дорогу, как человеку, так и всему обществу. Надеюсь, вы поможете в этом отсталым цивилизациям.

– В том-то и дело. Мы просто поможем, – заключил я.

И наступило молчание. Считанные минуты остались до нашего окончательного расставания.

Голос исчез так же неожиданно, как появился. Это не был Голос моего высшего существа. А может, это был он. Вот только прозвучал в другой тональности, с иными, незнакомыми мне нотками.

Когда Голос стих, что-то вновь зажужжало под ухом. Я поморщился, веки опять не раскрылись. Мне пришло в голову, что я только что услышал всё-таки откровения моего божка, того самого, который до сих пор направлял меня в Игре. Как его там? Киг… А чёрт, забыл! Почему-то забыл!

Пауза продлилась недолго. Мой мозг точно накрыла новая волна. Я неожиданно стал получать массив необычайной информации. Без слов, одними мысленными актами. И тогда вдруг многое с рождения непонятное мне превратилось в нечто явственное и простое.

Я получил ответы на все вопросы. Мне стало ясно как дважды два, почему вокруг именно такие законы природы и почему мы вообще существуем и живём. Мне стала ясна суть пространства и материи, а также суть высшего разума. Я вдруг осознал, что наша Земля просто напичкана пространственными каналами, с помощью которых можно одним махом перескочить на другой конец планеты.

И ещё я вдруг осознал, что каждый разум каждого человека – лишь ячейка в огромной паутине, сотканной из этих рождённых разумами информационных полей. И что настоящему Богу в любой миг доступна любая ячейка. А мой демиург – он не Бог, он всего лишь бывший человек.

И ещё я получил Знание о Времени. Я вдруг увидел, что на самом деле Время – это река, у которой видны и начало, и конец. И что если сильно захотеть, если долго стремиться к этому, то можно войти в реку с другой точки. Главное, изначально суметь попасть на берег, чтобы обозреть реку…

Но когда мой мозг переполнился, когда он оказался неспособным принимать больше столь губительную для него информацию, идущий в мозг поток прекратился. И здесь я ощутил тошноту и головную боль. Но всё же постепенно отпустило.

Через ещё несколько секунд меня как будто начали щекотать. Вместе с тем, я почувствовал облегчение, и я понял, что на мне больше нет кровавых ран, а внутри нет сломанных костей. Но в этот момент меня окутал сильный холод.

Новые ощущения показались знакомыми. Вскоре я понял, что меня решили переместить в пространстве. Мои коленки, мои пальцы – они задрожали. Звуки стихли. Я наконец открыл глаза, но увидел лишь густой мрак.

Мне стало плохо, и я на несколько секунд вновь потерял сознание. Но это уже оказалось болью от перегрузок, связанных с перемещением.

Когда я пришёл в себя, меня бросило в жар. Увиденное мною поразило до глубины души: улица, сосновый бор, продмаг, господи, да это же мой родной городок! А я лежу на чём-то мягком. Вот только запахи кругом неприятные.

Глянув вниз, я увидел под собой седушку от дивана, запятнанную, вонючую, с надрывами ткани и торчащими кое-где пружинами. Обернувшись назад, я заметил ржавый мусорный контейнер.

– А чёрт! На свалку выбросили! – пробормотал я.

Немедленно поднявшись на ноги, я отряхнулся – ещё и ещё раз. Ну ладно, подумалось мне, дойду до дому и сразу в душ!

Почему на свалку? Что это – издевательство демиурга Кигреда или его странный намёк на какие-то обстоятельства? В любом случае, самое прекрасное – это то, что я жив. Ура! Я снова вижу этот мир! Я снова двигаюсь, дышу, чувствую! Стало быть, меня забрали с места аварии, подлечили и выбросили на Родину.

Но что значит, подлечили? Ведь я наверняка получил смертельные травмы. Как им удалось вернут меня к жизни? С помощью робота-хирурга?

Я выбрел на улицу и двинулся в сторону своего дома, шаркая ногами по сухим ковровым дорожкам из палых листьев. Осеннее солнышко ослепило мне глаза, и я сощурился. Но тепла оно подарило мало, так что я поёжился.

Маленький уютный городок, опять я с тобой! Какое это счастье иногда возвращаться домой! Вот знакомые алкаши у продмага: «дружище, добавь десять рублей на опохмелку!» Вот бездомные собаки из подворотни, как всегда, какофония из их тявканья. Вот памятник Ленину, который здесь сто лет стоит.

Что-то мышцы побаливают, как будто марафон пробежал. А позади и вправду марафон. И кажется, я добрался до самой вершины. Я прошёл много конов Игры. Я был новичком, стал мастером. А теперь что? Теперь я определённо должен получить сан гроссмейстера. Но у меня нет даже ментальных часов – они сгорели в топке.

Зато теперь у меня в голове есть Знание.

Я ступил в до боли знакомый подъезд, откопал в почтовом ящике свой ключ от квартиры, отмерил шаги по ступенькам, с усмешкой прочитал надписи на стенах, добрался до родной двери.

В квартиру я вступил, как всегда, с замиранием сердца. В ноздри ударил затхлый запах: чёрт, забыл в прошлый раз вынести мусор! Всего-то дней прошло! А сколько воды утекло с тех пор! Последний раз я попал домой сразу после миссии с ложным Иисусом и после расставания с Крис.

Я скинул обувь, прокрался в комнату и сел на диван, расслабился, закинул руки за голову. Тишина. Слава богу, соседи не включили своего Петлюру.

Тишина – это то, что мне сейчас нужно. Дабы осмыслить последние события и предположить, что меня ждёт впереди. Дабы переварить все те странные Знания, которые я получил во время возвращения к жизни.

Что мне делать с этим багажом? Куда двигаться? Будет ли продолжение Игры? Как я получу связь с божеством? Как меня спасли? Забрали в летающую тарелку? А потом переместили домой?

На все эти вопросы я нашёл ответы, и они меня устроили. Немного успокоившись, я вдруг ощутил пустоту в желудке.

В холодильнике нашлось пару яиц, и я с удовольствием перекусил яичницей. Затем вскипятил чайник и заварил кофе. Помешивая сахар в кружке, я ощутил какую-то пустоту в душе. Немного подумав, я машинально осмотрелся.

Когда я глянул на подоконник, то вздрогнул. Новые ментальные часы преспокойно расположились в центре белой поверхности. Розоватый ремешок, золотистые стрелки, поблёскивающие на белом циферблате. Я дотянулся до подоконника, осторожно взял гаджет в руки.

– Ну что, начнём? – сказал я вслух.

И привычно застегнул ментальные часы на левой руке – ремешок безболезненно впился в нервные окончания.

Прошло несколько секунд, и я услышал Голос.

И я испытал странную радость.

Голос опять со мной! И я снова знаю, что живу не зря.

Ура!