Чёрный Триллиум

ГЛАВА 40

Сумасшедшие гонки, устроенные вайвило на сколоченных из бревен плотах по разбушевавшемуся озеру Вум, закончились только к вечеру, когда флотилия с гиканьем и восторженными криками начала втягиваться в протоки между островками в дельте Нижнего Мутара. В ответ с многочисленных лодок грянул приветственный гимн ниссомов, собравшихся в устье для торжественной встречи принцессы Анигель. Каждый новый плот наталкивался на дикий оглушающий свист и гортанные выкрики. Радости хватило на всех — и на воинов вайвило, и на рыцарей, давших обет верности принцессе.

Между тем буря не прекращалась, и, хотя порывы ветра в этих местах в какой-то мере усмирялись джунглями, дождь лил, как из ведра. Без задержки проводники-ниссомы тайным рукавом провели прибывшее войско к неизвестной людям гряде холмов, которая была расположена в нескольких лигах от поместья погибшего лорда Манопаро на реке Скрокар. В настоящее время замок был захвачен отрядом лаборнокцев, а домочадцы, слуги и вассалы Манопаро укрылись в служебных постройках на окраинах владений.

Хозяйка поместья, госпожа Эллинис, прослышав от местных ниссомов о приближении принцессы Анигель, с наступлением ночи скрытыми тропами отправилась навстречу приближающемуся войску. Увидев принцессу, она не выдержала и разрыдалась.

Горе запечатлелось на лице седой мужественной женщины — при обороне Цитадели, кроме мужа, она потеряла двух сыновей. Анигель хорошо помнила эту величественную даму, всегда ступавшую с высоко поднятой головой, — она и теперь не утратила прежней царственной походки. Но вот глаза! Они выдавали страдание несчастной матери. Анигель и Эллинис уединились в шалаше, быстро сооруженном вайвило для своей предводительницы. Здесь принцесса изложила план штурма и захвата Цитадели объединенными силами вайвило и уйзгу, которые должны подойти к крепости. Их вела ее сестра Кадия.

— Меня восхищает ваша отвага, — сказала Эллинис. — Радует, что вы не опустили рук, что дух ваш не сломлен. Скорее всего, вы правы и в том, что Волтрик еще не успел основательно закрепиться на наших землях. Армия его разделена, они даже не представляют себе, что такое Рувенда в сезон дождей. Но, с другой стороны, вы — две молоденькие девушки! — решили потягаться с вымуштрованным, хорошо организованным войском. У вас нет никакого опыта ведения боевых действий. Даже если все лорды и свободные крестьяне-рувендиане сплотятся вокруг вас, ваша армия в основном будет состоять из оддлингов. Дорогая принцесса Анигель! У меня нет более страстной мечты, чем освобождение родины. Я живу этой надеждой, однако закрыть глаза на некоторый… э-э… авантюризм вашего плана никак не могу. Простите, но я не вижу, как вы сможете одолеть хорошо обученных, храбрых — да-да, храбрых — лаборнокцев, тем более, что на их стороне перевес в силах.

Анигель некоторое время молчала, сидела задумавшись, потом осторожно коснулась венца на голове, где в середине ярко светился покрытый темным янтарем священный цветок. Наконец она сказала:

— Не знаю почему, но уверенность в том, что победа будет на нашей стороне, не покидает меня. Это как наитие… Перст судьбы! Возможно, это талисман укрепляет мой дух… Не знаю… Я полностью разделяю сомнения, которые вы высказали. Ни я, ни моя сестра не закрываем глаза на те трудности, что стоят на нашем пути, — в этом вы можете быть спокойны. И все равно у меня такое чувство, будто я не принадлежу себе — меня ведет какая-то высшая сила. Я пришла сюда, на Скрокар, привела войско вайвило не собственной волей, а понуждением неба. Не знаю, но во мне не угасает убеждение, что именно так я должна была поступить, что все решится в Праздник Трех Лун, что в этот день мы должны вступить в бой с лаборнокцами, и победа будет на нашей стороне. Кадия испытывает те же чувства…

Эллинис зябко повела плечами и плотнее укуталась в подбитый мехом плащ. Анигель поднялась, сняла с жаровни котелок с кипящей водой и спокойно, с некоторым даже изяществом заварила чай дарси. Эллинис широко раскрытыми глазами наблюдала за ней. Это было удивительное зрелище — оно более, чем слова, убедило госпожу Манопаро в том, что нынешняя Анигель не имеет ничего общего с той глупышкой, которая, чуть что, начинала лить слезы. Та была плакса — эта же напоминала истинную деву-воительницу из древних преданий, существо неземной породы. Ее провидению следовало доверять, ее убежденности нельзя было не поддаться.

Эллинис поежилась, взяла чашку с дарси.

— Когда местные ниссомы донесли мне, что вы с войском вайвило направляетесь в устье Мутара, я, признаюсь, не поверила. Конечно, оддлинги могут связываться между собой на далеком расстоянии… Теперь, думаю, новость о вашем появлении на Скрокаре разнеслась по всем Гиблым Топям…

— Конечно, — кивнула Анигель. — Мои союзники вайвило тоже принимали их сообщения. Удивительно, вайвило только теперь встретились со своими родственниками — ниссомами и уйзгу. Поход лаборнокцев принес горе не только рувендианам, но и аборигенам. Даже вайвило, на время оставив свои прежние обычаи, выступили в поход. Даже мирные ниссомы поднялись все как один.

Между тем дождь прекратился. Ветерок еще посвистывал в верхушках деревьев, но все звуки заглушал стук топоров. Неутомимые вайвило сколачивали из жердей решетки, строили шалаши — одним словом, обустраивали лагерь, который должен был принять еще очень много добровольцев, стекающихся сюда с западной оконечности Рувенды. Как и все оддлинги, они прекрасно видели в темноте — для них не было разницы между ночью и днем.

Госпожа Эллинис удивленно разглядывала высокого, крепко сложенного вайвило, который орудовал топором неподалеку от укрытия, где сидели благородные дамы.

— Никогда не видывала таких… Народцем их не назовешь — вон какие гиганты. И наружность такая, что жуть берет… Конечно, до скритеков им далеко, они, по-видимому, более цивилизованны, чем даже ниссомы. Тем не менее, надеюсь, вы не ошибаетесь, доверяя им?

Принцесса улыбнулась.

— Да, лица у них — только детей пугать, но, в сущности, это благородные и разумные люди. Они так же верят в несокрушимую силу Черного Триллиума, как и их субтильные родственники. А телепатические способности у них даже более развиты. С их помощью мне удалось послать призыв всем группам не сложивших оружие рувендиан, и теперь они стекаются сюда.

— Мои люди и три оставшихся в живых сына будут счастливы вступить в вашу армию, госпожа, — сказала Эллинис. — Я уже приказала собрать спрятанное нами продовольствие. Смущает только, что запасов маловато. Здесь уже, как вы сказали, около пяти сотен оддлингов, а прибудет раз в пять больше. Боюсь, более трех дней нам такое количество не прокормить…

— Больше и не потребуется. Если мы не добьемся победы к Празднику Трех Лун, нам придется отступить, — сказали Анигель. — Но этого не случится. Я уверена!

Она очень похудела, отметила про себя Эллинис. Носик заострился, щеки ввалились. Глаза горят… Еще этот странный наряд, по-видимому, подаренный вайвило. Они тоже расхаживают в голубоватых кожаных охотничьих куртках и таких же штанах. Но, конечно, поразительней всего изменилось ее лицо. Раньше это была просто красивая девушка, а теперь она как бы посуровела. Вот-вот, именно посуровела! Всего пять недель назад Эллинис видела ее на придворном балу — принцесса без конца заливалась смехом. Казалось, ни одна серьезная мысль не способна задержаться в ее хорошенькой головке.

Теперь же перед ней стояла молодая женщина — Боже Триединый, неужели у нее что-то было с принцем Анта-ром?! Не похоже… До любви ли ей? Иная страсть горит в ее глазах, другая мысль не дает покоя. Как она разливала чай! Сколько достоинства, какое спокойствие и благородство! Что говорить, порода всегда сказывается… Тем более, когда девушка приготовилась к героическим свершениям… Сердце у нее словно отвердело, душе открылись неведомые, неземные горизонты. Такая Анигель способна одержать победу. Да еще в паре со своей сестричкой… Ну, Кадия всегда была бой-девица, но эта…

И все-таки…

— Принц Антар… — Пожилая женщина понизила голос до шепота. — Как только вы нас познакомили, я сразу догадалась, что этот молодой человек влюблен в вас. Поверьте, принцесса, мои годы дают на это право, я обязана предупредить вас — не слишком ли вы ему доверяете?

Анигель вновь села на место, взяла свою чашку… Лицо ее оставалось невозмутимым.

— Он дал мне обет верности, как, впрочем, и большинство его людей. Кроме трех рыцарей — они обязались соблюдать нейтралитет. За ними надежно присматривают.

— Но они же лаборнокцы. Принцесса, они же враги!

— Дорогая Эллинис, я уже не та простушка, какой была месяц назад. Я согласна с вами, что принц Антар еще должен на деле доказать свою верность. Вы говорите, он влюблен в меня, и это, по-видимому, тоже правда. Но, поверьте, я не испытываю к нему ничего, кроме уважения, и даже при этом ни на секунду не ослабляю бдительность. Во мне не осталось ничего личного, понимаете! Сейчас у меня для этого просто нет времени. Я исхожу только из того, полезно ли то или иное действие, чувство, слово или нет.

— Мудро и точно, — согласилась Эллинис — Ваши объяснения меня успокаивают.

— Дорогая Эллинис, вы также должны понять, что нынче я не могу обойтись без Антара. Что я смыслю в искусстве вооруженной борьбы? Кто, кроме него, может возглавить армию? Конечно, я не могу знать, что таится в его душе — там, на самом донышке, — но я совершенно уверена, что он — хороший человек. Благородный… А это немало. Принц Антар порвал со своим отцом — во всеуслышание осудил те жестокости, которые Волтрик сотворил на нашей земле. Он утверждает, что многие в лаборнокской армии рассуждают так же, как он. Никто из них не ожидал, что дело зайдет так далеко, а впереди сезон дождей. Антар заверил меня, что на войну они пошли, дабы добиться нового, справедливого, с их точки зрения, торгового договора. Создать наконец унию между Лаборноком и Рувендой с помощью женитьбы Волтрика и Харамис, но оказалось, что у короля — нет, у мага Орогастуса — другие планы… Я бы не хотела сейчас вдаваться в детали, но план этот, по нашему общему мнению, — сущее безумие. Исполнение его грозит гибелью не только Рувенде и Лаборноку, но и всему Полуострову…

— О, Триединый! — выдохнула Эллинис. — Дай Бог, чтобы вы оказались правы.

Они еще долго говорили, пока госпожа Манопаро не начала собираться. Пора было подумать о провианте. Рассвет близился… На прощание Эллинис расцеловалась с принцессой, потом, к нескрываемому удивлению Анигель, отступила назад и сделала глубокий поклон. Так же поступили ее слуги и сопровождавшие владелицу поместья ниссомы. Когда они удалились, Анигель тихо сказала подошедшему Антару:

— Никогда ранее она не оказывала мне таких почестей. Она меня вообще не замечала. Знаешь, какая она была гордячка!

— Значит, у нее хватило ума понять, что к чему, — улыбнулся принц — Но я пришел по другому поводу. Хочу доложить, что обустройство лагеря почти закончено, даже учитывая увеличение численности личного состава. Но тут есть одна тонкость. — Лицо его заметно опечалилось. — Мы посоветовались с Лумому-Ко, предводителем вайвило, и, к сожалению, пришли к единому мнению — ниссомы как воины никуда не годятся. У них много энтузиазма, однако силенок маловато. С таким ростом, с духовыми трубками в прямом столкновении делать нечего. Изрубят, как капусту… Их можно использовать только для разведки и как вспомогательные силы.

— Вам решать, принц, — ответила Анигель. — Как насчет людей, которые могут сражаться в строю?

— Если нам повезет, сможем выставить семь или восемь сотен. В основном это рыцари, бежавшие в болота, когда Цитадель пала. С ними несколько уцелевших лордов. Сюда же прибывают люди с юга, которым еще не доводилось встречаться с нами в открытом бою — то есть, я хотел сказать, с вашими врагами. Это значит, что боевого опыта у них нет.

— Что поделаешь! Сейчас главная загвоздка — с отрядами из графства Гойк и из дальних областей Дайлекса. Только бы граф успел вовремя… — вздохнула Анигель.

Антар растерянно взглянул на принцессу. Анигель никогда не упоминала при нем о подобном графстве, и смутная, обидная мысль поразила его — она ему не доверяет? Он медленно опустился на колени.

— Госпожа, если потребуется, я ни словом не обмолвлюсь своим людям об этом графстве. Однако я считал, что предприятие, подобное нашему, не может строиться на недоверии… В этом деле недопустимы ни кривотолки, ни искажения, ни недоговоренность. В противном случае лучше посадить нас под арест. Тогда вы, по крайней мере, не будете тревожиться о сохранении тайны.

— Принц, во-первых, встаньте. Во-вторых, я вам доверяю. Доверяю — полностью и навечно — вашим людям, кроме лорда Ринутара и его подручных. Я чувствую, что они готовы изменить. Да, они дали слово соблюдать перемирие, но считаю, что большой ошибкой с моей стороны было привезти их сюда, в этот укрытый от чужих глаз лагерь. Нам бы следовало оставить их в Тассе, как советовал Лумому-Ко.

— Они бы неминуемо погибли в брошенном городе… Вы же сами сказали, что не желаете их смерти.

— Да, не желаю. Но также не хочу, чтобы они выдали нас Волтрику…

Принц, по-прежнему стоя на коленях, взял Анигель за руку — она была холодна, как лед.

— Успокойтесь, принцесса. За ними надежно присматривают. Стоит им только на минуту отлучиться из своего шалаша, и они будут тут же убиты. Никто им не поможет…

— Надеюсь, вы правы. Я чувствую себя, как туго натянутая тетива, — мне не дают покоя три следующих дня. Граф Гойк, о котором я по забывчивости не упоминала при вас, владеет землями далеко от столицы, к северо-востоку, у самого подножия Охоганских гор. Ни он, ни граф Прок, ни другие лорды в той стороне не подверглись нападению.

— А, теперь понятно. Этими областями мы должны были заняться сразу после зимних дождей, как и южными окраинами, вплоть до самого Вара.

— Ну, до Вара вам в любом случае было бы не добраться… Но это второй вопрос… Когда вайвило согласились помочь мне, я попросила их с помощью ясновидения связаться с землями, которые не подверглись разгрому. Посредством ниссомов мне удалось наладить тесную связь с воинами, спасшимися из Цитадели, а также с некоторыми влиятельными господами, в чьих поместьях встали на постой гарнизоны лаборнокцев. Такими, как леди Эллинис… Кроме того, ниссомы передали мое сообщение в три округа на юге Рувенды, которые тоже уцелели. Ну, об этом вы уже знаете. Так вот, что касается вайвило — они связались с горным народом виспи, и те передали, что северо-восточные графства тоже пока свободны.

— Понятно, — кивнул принц. — И эти виспи передали ваш приказ выступать.

— Верно. Только дело в том, что мой двоюродный дедушка Палундо такой упрямец, каких свет не видывал. Он не верил, что туземцы на самом деле связаны со мной. Не верил, что Кадия и я готовимся к атаке на Цитадель. Короче говоря, мне пришлось самой связаться с виспи и сообщить им нечто такое, о чем могли знать только члены королевской семьи. Лишь тогда дедушка Палундо убедился, что я — это я… Когда мы добрались до Тасса, две сотни его хорошо вооруженных рыцарей и солдат уже выступили в поход. Путь им предстоит дальний. Однако от дождей реки вздулись, и вчера они успешно миновали замок Бонор, который лежит в шестидесяти лигах к западу от нашего лагеря. Если все пойдет хорошо, то они должны успеть.

Глаза у Антара засияли.

— Не могу выразить вам, госпожа, как приятно это слышать. Теперь наше положение не кажется мне настолько безнадежным. Числом тяжеловооруженных воинов мы еще уступаем, но это уже не так страшно. — Он схватил ее руку и поцеловал. Анигель невольно отдернула руку, потом, заметив смущение принца, улыбнулась.

— Мое прикосновение так раздражает вас? — спросил Ангар.

— Не в этом дело. Я просто удивилась… Стоит ли сейчас давать волю чувствам, принц? Посмотрите, сколько вокруг забот.

Сердце Антара сжалось от жалости и любви — откуда в этой хрупкой молоденькой женщине столько силы и отваги? И мудрой рассудительности… Она казалась ему совершенной, доброй. Богиней! Но можно ли любить богиню? Можно ли обожать неземное существо? Можно, нельзя — сердцу не прикажешь… Принц Антар невольно отвернулся, чтобы Анигель не заметила выступившие у него на глазах слезы.

— Да, госпожа! — наконец глухо отозвался он. — Я понимаю — ноша, легшая на ваши плечи, невыносима тяжела. Действительно, время ли сейчас предаваться чувствам…

— Я справлюсь! — резко ответила Анигель. — И с ношей, и с чувствами…

Он заглянул ей в глаза.

— Я вас обидел? Расстроил? Наговорил лишнего? Прошу простить…

На мгновение их взгляды встретились.

— Ничего, принц. — Она опустила голову и вновь погрузилась в раздумья — тягостные, удручающие. Глаза ее потухли, принцесса замерла, словно чей-то неслышимый голос позвал ее. Принц решил было окликнуть ее, вернуть к жизни, но в этот момент принцесса отвернулась и тупо уставилась в стену шалаша. Взгляд ее сосредоточился на тоненькой зеленой веточке с одним-единственным листком, трепыхавшимся на едва заметном во мраке черенке. Это было так необычно! Антар еще нашел в себе силы подать голос:

— Желаю спокойной ночи…

В следующее мгновение принцесса коснулась пальцем короны на голове — я лист отчаянно, беззвучно задрожал. Антар на цыпочках отошел от шалаша.

— Что заявила Харамис?

— Ани, она приказала мне отступить. Приказала! Словно я маленький несмышленыш. Словно я конюх или служанка…

— Она указала причину?

— Харамис боится, что наши планы известны Волтрику и он уже принял меры. Послал войска, чтобы окончательно разгромить нас. Это просто смешно! .Ниссомы тут же сообщат мне, если какой-нибудь отряд лаборнокцев выступит из Цитадели. Оддлинги сразу поднимут тревогу, и мы легко избежим стычки, если она будет иметь нежелательные для нас последствия. В крайнем случае, мы сможет отступить в такую глухомань, где эти жители равнины никогда нас не отыщут. Но уж никак не по распоряжению Харамис, которой следовало бы быть с нами, а не с этим проклятым Орогастусом. Я так и сказала ей. Но она раскипятилась и начала уверять меня — при этом клялась и амулетом, и своим талисманом, — что мы губим себя, что мы поддались чувствам и потеряли разум, что мы можем разрушить какой-то великий замысел. Когда я спросила ее, чей это замысел — ее или Орогастуса, — она повела себя с такой надменностью…

— Может, Кади, она действует под влиянием чар Орогастуса?

— Ничего не могу сказать… Она связывалась с тобой?

— Нет. Но это, может, потому, что эти два дня я была так занята, столько всего пришлось сделать. У меня свободной минутки не оставалось.

— Если она будет пытаться связаться с тобой — не отвечай!

— Кади!

— Я знаю, что говорю. Во всяком случае, ни слова о наших планах. Наконец-то она добралась до Великой Волшебницы, чтобы выслушать ее версию будущего и разобраться, как же быть с нашими талисманами. Возможно, Белой Даме удастся вправить мозги нашей влюбившейся до одури сестре. Но я не очень-то в это верю. Итак, больше не связывайся с ней. Она не должна знать о наших планах, пока мы все трое не встретимся.

— Хорошо. Я думаю, это разумно…

— Харамис также сообщила мне, что завтра проклятый колдун прибудет в Цитадель.

— Как? Ведь он же был в своей башне, в горах!

— Она послала к нему одного из ламмергейеров. Когда я начала протестовать — в самом деле, складывается впечатление, будто она окончательно из ума выжила! — она, знаешь, что заявила? Что действует исключительно в наших интересах!

— Значит, маг сможет использовать свои заклинания. И молнию тоже! А Волтрик напустит на нас свою армию. Кади, что делать?

— Прежде всего не терять головы. Мне показалось, что наша сестра все меньше и меньше верит в его колдовскую силу. По ее мнению, вся его власть основана на умелом использовании таинственных машин, доставшихся ему от Исчезнувших. Удары молнии, пышущее пламя, град стальных пуль, которые разрушили крепости в горах, громовые раскаты, которые довели до бешенства фрониалов, и те начали сбрасывать наших рыцарей, — это что-то вроде трюков и не имеет никакого отношения к истинной магии. Если сестра говорит правду…

— Кади, у меня голова идет кругом. Во всем этом должна присутствовать магия. Как же тогда наши амулеты — ведь я на самом деле становилась невидимой! Ведь я на самом деле поразила молнией вождя глисмаков! Как же наши талисманы? Кем тогда считать Великую Волшебницу Бину? Магия пронизывает весь мир!

— Все это не имеет никакого значения. Самое главное — помнить, что никто — даже наша сестра! — не должен остановить нас. Не придавай особого значения ее сумасбродным увещеваниям. Я по-прежнему опережаю Осоркона с его людьми, со мной три тысячи уйзгу. Я все время думаю над планом овладения Цитаделью. Мы в любом случае должны избежать решительного сражения. На открытом пространстве кавалерия Волтрика просто раздавит нас.

— И что ты надумала?

— Ага, чтобы ты все разболтала этому влюбленному по уши Антару! Ни за что! Ты все узнаешь, когда наши армии встретятся накануне Праздника Трех Лун.

— Ты несправедлива ко мне и принцу Антару…

— Надеюсь, что так… Буду рада ошибиться! Тем не менее соблюдай предельную осторожность… Мы встретимся там, где я укажу. Когда это случится, мы устроим веселый праздник, к которому, надеюсь, присоединятся — конечно, против воли — и Волтрик, и Орогастус…