Черный Город

ЭШ

— ПЕРВОЕ ПРАВИЛО выживания при атаке Дарклингов — бежать, — говорит Себастьян, обращаясь к группе.

Все кадеты Ищеек сидят, образуя круг в центре зала, одетые в свою новую сверкающую униформу. Второй по званию после Себастьяна, чернокожий мужчина с отметинами от когтей, спускающимися вниз по шее, окидывает меня холодным, недоброжелательным взглядом, глядя через весь зал. Я одергиваю воротник своего пиджака, пытаясь дать проникнуть воздуху между ним и моей кожей, ощущая клаустрофобию от этого дорогого хлопка. Одна из других Ищеек — девушка с волнистыми каштановыми волосами — дарит мне мимолетный благодарный взгляд. Ого! С тех пор, как я надел эту униформу, все в школе смотрят на меня иначе, как будто я наконец-то стал одним из них. Хорошо чувствовать, что тебя уважают, но этот мед не без ложки дёгтя. Мне не нужно было идти на такие крайние меры, чтобы добиться уважения.

Натали сидит рядом со мной. Она заправляет свой золотистый локон за ухо, раскрывая взору мелкие веснушки чуть выше воротника. Интересно, на что было бы это похоже, если бы мои губы расположились чуть повыше этих веснушек, мои клыки погрузились в её шею… Она поворачивается и ловит мой взгляд. Легкая улыбка играет на её губах, и в это мгновение моя судьба предрешена.

Я хочу её.

Кто-то пинает мою ногу. Себастьян.

Он предупреждающе смотрит на меня.

— Что Вы имели в виду, когда сказали, что мы должны убежать? — проскулил Грегори, ссылаясь на предыдущий комментарий Себастьяна. — Я думал, мы здесь для того, чтобы научиться сражаться.

Себастьян кивает на парня с отметинами от когтей на шее, который расстегивает две верхние пуговицы своего пиджака, показывая верхнюю часть тела. Следы когтей покрывают всю его грудную клетку, и виднеется огромный шрам в том месте, где недостает большого куска плоти, который вырвал Дарклинг из тела парня. Это возымело желанный эффект — внимание группы явно возросло.

— Дарклинги выше, сильнее и быстрее нас. Если вы один на один, то тут без шансов, они убьют вас прежде, чем вы успеете моргнуть, — говорит он, — если хотите выжить — бегите. Нет ничего позорного в том, чтобы вернуться в штаб живым.

— Мы охотимся группами, — продолжает Оцарапанная шея, — Только так у нас есть шансы. Ваше подразделение — теперь ваша семья. Ваша жизнь — в их руках. Жизненно необходимо научиться двигаться, как единое целое, предвидеть движения напарника и защищать друг друга. Так мы непобедимы.

— Безусловно, у нас есть дополнительное преимущество в виде V-гена, — говорит Себастьян. — Благодаря тренировкам, он позволит почувствовать Дарклинга, давая вам преимущество над врагом. Обучение, в ходе которого появится возможность отточить эту способность, может означать разницу между жизнью и смертью. Но сначала, основы. Бой на мечах. Разбейтесь по парам.

Я хватаю меч из подставки и проворачиваю его в руке. Похоже, подходящий. Хотя, я ни за что не пойду на то, чтобы причинить вред другому Дарклингу. Я возвращаю клинок на место.

— Чего это ты делаешь? — рычит на меня Оцарапанная шея.

— Мне не нужен меч. У меня своё оружие, — говорю, обнажая клыки.

Натали берет один из мечей поменьше, одаривая меня застенчивой улыбкой. Сердце так и барабанит у меня в груди, ба-бум, ба-бум, ба-бум. Не могу поверить, что чуть было не рассказал ей в музее про своё сердце. О чем я только думал? Она решила бы, что я чокнутый, ненормальный. Она бы никогда не захотела снова заговорить со мной. Я не могу так рисковать, пока я всё еще не знаю, каким образом или зачем она делает это со мной.

В меня врезается Грегори.

— Отвали с дороги, помесь, — говорит он.

— Прости великодушно, — говорю я саркастически. — Я тебя не заметил.

Ноздри Грегори раздуваются. Он берет самый большой меч в стойке.

— Знаешь, что говорят о мальчишках с большими игрушками? — спрашиваю я.

Натали хихикает, а Грегори зло прищуривается. Все встают по парам. Остаемся только мы с Натали.

— Постараюсь не шибко тебя покалечить, — говорит она.

Себастьян подходит к Натали и слегка касается её плеча. От этого простого, такого привычного жеста моим клыкам делается больно.

— Может быть, тебе просто посидеть. Не хочу, чтобы ты перегружала своё сердце, — говорит он.

Её щеки пылают алым.

- Мне же нужно практиковаться, ведь так? Иначе, какой смысл здесь находиться?

— Я просто забочусь о тебе…

Она поднимает свой меч и угрожающе смотрит на него.

- Я в полном порядке. Моё сердце в порядке. Прекрати обращаться со мной, как с ребенком.

Я подавляю улыбку.

Себастьян сводит со мной счеты за мою улыбку, давая мне наставления:

- Сделаешь ей больно, я сделаю больно тебе, понял?

— Четко и ясно, — ворчу в ответ.

— Извини за Себастьяна, — говорит Натали, когда тот уходит.

— Твой парень редкостный урод, — говорю я.

— Себ не мой парень. — Она смеется. — Я так сказала Крису, чтобы он отвалил от меня.

Во мне, словно пламя, вспыхивает огонек надежды, заставляя меня светиться.

Мы проводим несколько основных атакующих и оборонительных ударов, и совершенно очевидно, что Натали уже занималась этим прежде. Ее движения быстрые и точные, но даже в этом случае, ей не удается хотя бы раз ударить меня.

— Не честно! Ты не стоишь на месте! — дразнится она, когда я резко ухожу в другую сторону, спасаясь от её удара.

— Вроде, так и должно быть, не так ли? Дарклинг не будет стоять и ждать, когда же его атакуют.

Её лицо озаряет поразительно красивая улыбка, и я действую нерешительно. Она наносит удар и на этот раз попадает по моей руке, делая небольшой порез на моей куртке. Я театрально потираю руку.

— Слабак, — говорит она.

— Ты уже тренировалась на мечах?

— Меня отец обучал, — говорит она.

На её лице отразилась грусть, и мне интересно, что за мрачное воспоминание её посетило.

— Как ты себя чувствуешь, после того, как мы нашли Линуса? — осторожно спрашиваю я.

Прошло два дня, как мы обнаружили в музее труп.

Она пожимает плечами.

- Мне снятся кошмары. В газете по поводу его смерти была небольшая статья. Видел?

Я киваю. Это была просто краткая заметка, потерявшаяся в море новостей. Они описали его смерть, как передозировку Дурманом — вот и все. Целая жизнь уместилась в нескольких строках. Не так уж много. Получу ли я хотя бы такое освещение, если кто-то найдет меня мертвым?

— У тебя задумчивое выражение, — говорит Натали.

— Да?

Она делает очень серьезное лицо, передразнивая меня.

— Извини, я просто подумал о Линусе. Тяжело через такое пройти, — говорю я.

— Думаю, бывает и хуже, — бормочет она, — Что ты думаешь об этом золотом Дурмане? Должно быть, он силен, если убил Линуса и его друга так быстро.

— Я не совсем уверен. Дилеры частенько смешивают галлюциногены, так что может быть дело тут не в нем? — отвечаю я.

Мы продолжаем спарринг, хотя она думает о другом.

— Эш, что ты собирался мне рассказать в музее? Что-то о том, как мы стукнулись головами…? — спрашивает она.

У меня сжимается желудок. Черт. Я-то надеялся, что она забыла об этом.

— Просто хотел убедиться, что ты не пострадала. У меня очень крепкий череп, — говорю я, постукивая себя по голове.

Она с прищуром подозрительно смотрит на меня.

- Были безвозвратно утеряны несколько клеток мозга, но никаких необратимых последствий. Ты именно об этом хотел меня спросить?

— Ммм-мм. Итак, с нетерпением ждешь вечеринки у Жука вечером? — спрашиваю я, меняя тему.

Она морщиться.

- Да не особо. Жук меня терпеть не может.

— А Дей меня.

— Наверное, веселенький выдастся вечерок, — говорит она. — Кто-нибудь еще придет?

Я смеюсь.

- Не-а. Жук вообще-то не очень популярен в здешних кругах.

Натали застенчиво прикусывают губу.

- Значит, нас будет четверо? Как на двойном свидании?

Я не думал об этом в таком ключе, но…о, блин, у нас, что? Свидание?

— Гммм, — все, что я успел сказать.

— Встаньте в круг, — призывает Себастьян.

Мы снова собираемся в круг, и я занимаю место настолько близко к Натали, чтобы это не бросалось в глаза.

— Ну, сказать, что ваши навыки в борьбе на мечах ужасающи, было бы большим преуменьшением, — говорит он, — Питер Гибб, ты должен держать глаза открытыми, когда наносишь удар. Грегори, ты сражался, как будто пытался пробиться через джунгли. Натали… хорошая работа.

Она слегка краснеет, а мои клыки снова пульсируют.

— Когда мы узнаем, как управлять силой наших V-генов? — спрашивает Грегори.

— Вам нужен Дарклинг, чтобы научиться делать это, а вы — жалкая подделка под солдат, которая не может находиться в одной комнате с Дарклингом.

— А как насчет Эша? — предлагает Грегори.

— Ни за что! — отвечаю я.

Себастьян почесывает подбородок, как бы взвешивая данное предложение.

- Ну что же, давайте попробуем. Вы так ужасно сражаетесь, что это, возможно, ваш единственный шанс выжить. И вам нужно научиться этому еще до вашей первой охоты, которая будет уже на следующей неделе.

— Мы будем охотиться? Круть! — говорит Грегори.

— Я не собираюсь не для кого становиться подопытным кроликом, — говорю я, но меня никто не слушает.

Натали встаёт и слабо улыбается мне.

Себастьян выключает свет, погружая зал в темноту, и раздаётся несколько испуганных возгласов от кадетов. Его голос движется во мраке, перемещается по комнате, как будто он легко передвигается между нами, даже несмотря на то, что он не должен бы ничего видеть. У меня есть одно большое преимущество над ним — я могу видеть в темноте.

— Расходитесь по залу. Я хочу, чтобы вы все сфокусировали своё внимание на Эше. Представьте себе его перед своим мысленным взором. Вы должны ощутить слабый электрический разряд, когда почувствуете его — это действие вашего V-гена. Ощущение с полукровкой не будет сильным, но вы все же в состоянии заметить его. Я могу.

Быстрым ловким движением Себастьян взмахивает мечом и срезает несколько моих волос.

— Что за хрень! — говорю я, отскакивая назад. — Ты чуть не снес мне башку!

Он только смеется в ответ.

— Себ, мы не можем бегать по темному залу, размахивая мечом, друг перед другом. Кто-нибудь может пострадать, — говорит Натали.

— Ну что ж, справедливо. Положите все оружие на пол. Когда найдете кровососа, просто прикоснитесь к его плечу и произнесите: — Попался, ты мертв!

Я пришел в ярость от того, что меня назвали кровососом и мои клыки налились ядом. Правильно, ты же сам просил об этом. Это война.

Раздаётся грохот металла, когда все кладут мечи на пол, затем кадеты начинают двигаться по залу, вытягивая руки в поисках меня, как будто они играют в жмурки. Только Натали и Грегори не двигаются, они оба пытаются воспользоваться своим V-геном.

— Сюда, — шепчу я.

Несколько кадетов начинают двигаться в мою сторону, но я ловко отскакиваю с их пути, и они сталкиваются друг с другом. Кажется, будет весело! Я тихонько обхожу зал, изредка постукивая по стене позади одного из кадетов, чтобы вывести его за пределы группы. За минуту успеваю отметить троих.

Я касаюсь плеча одного, из ничего не подозревающих кадетов: — Попался. Ты мертв!

Кадет ворчит и отходит.

— Не надо недооценивать противника, — произносит в темноте Оцарапанная Шея. — Дарклинги обязательно попытаются заманить вас подальше от остальных, где будет проще расправиться с вами.

Так вот что я должен был бы делать? А ведь я не размышлял, а действовал инстинктивно.

Какое-то движение в центре зала, и Грегори начинает двигаться примерно в мою сторону, медленно, не торопясь.

— Выходи, выходи, все равно найду тебя, кровосос, — говорит он.

Он сворачивает направо, явно не ощущая меня вообще. Натали, наоборот, направляется прямо ко мне. Сначала я слишком ошеломлен, чтобы двигаться, и она уже почти рядом со мной, прежде чем я собираюсь с мыслями и отступаю в сторону. Она тут же поворачивается и идет ко мне снова. Даже в темноте я могу с уверенностью сказать, что она улыбается.

— Эш, нет смысла бежать. Я тебя чувствую, — шепчет она.

Она снова меня чуть было не ловит. Черт подери! Да она и в самом деле меня чувствует!

Да, но я никак не могу позволить ей взять надо мной верх. До этого я никогда не опущусь. Я набрасываюсь на Натали, сбивая её с ног и прижимая её к стене.

— Попалась! Ты — труп, — шепчу я насмешливо ей на ухо.

Где-то в темноте Себастьян со своими кадетами двигаются по комнате, приближаясь.

Я высвобождаю руки Натали и ожидаю, что она пойдет прочь, но вместо этого её рука тянется к моему лицу и она легонько проводит пальцами по моим губам, затем по клыкам, заставляя их налиться ядом. От её запретных прикосновений у меня перехватывает дыхание, горло сжимается. Что она делает? Если её поймают за этим занятием…

— Ты можешь сбежать, но ты не сможешь спрятаться, — язвит Грегори где-то справа от меня.

Стыд сжал мои внутренности, как отвратительно то, как моё тело реагирует на неё. В моей голове промелькнул миллион причин того, почему я должен оттолкнуть её, но я не смог. Вместо этого я делаю, что нельзя: протягиваю руку и осторожно касаюсь её лица. У нее вырывается тихий мягкий, хриплый стон, когда кончики моих пальцев исследуют контуры её лица. Как ни странно, сейчас я впервые действительно «видел» её. Мои пальцы составляли карту её особенностей, запоминая все, даже самые мельчайшие детали. У меня внутри борются желание и чувство вины, и я разрываюсь между своим желанием к ней и верностью своему виду. Она — Страж. Это так неправильно! И теперь я уже неспособен контролировать себя. Мои пальцы поглаживают её гладкую кожу, проведя по ямочке на её левой щеке, пока не находят мягкую полноту её губ.

— Эш, — выдыхает она, запрокидывая голову вверх.

Её губы касаются моих. Они едва успевают соприкоснуться, но сила, подобная удару молнии, проходит через них и попадает прямо в моё сердце. Вспышка боли терзает мою грудь изнутри. Натали подаётся назад, и я знаю, что она ошеломлена так же, как и я, когда чувствую это:

Второе сердцебиение у меня внутри.

— Натали…

Грубые руки хватают меня в темноте, и Грегори победоносно вопит: — Попался! Ты мертв, кровосос!

Вспышка света и я быстро отхожу он Натали. Она изучает меня сквозь густые ресницы. Что-то не так. Её губы бледны, она с трудом дышит.

— Что ты с ней сделал, полукровка? — требует ответа Себастьян, бросаясь к ней.

Она открывает рот, но не произносит, ни слова. Вместо этого она разворачивается на каблуках и выбегает из зала, хлопнув дверью. Как только она исчезает, боль в моей груди проходит, и я почти верю, что этого никогда и не было. Это все — лишь плод моего воображения? Тогда почему она так отреагировала?

Она тоже это чувствует?