Чернила

Глава 13

Мама Юки забрала меня в семь утра и увезла на станцию Шизуока. Диана была занята подготовкой к конференции учителей в Осаке, а потому прощание было быстрым, мы уехали. Поезд шинкансен мчался по Хонсю, основному острову Японии. Я смотрела в окно на рисовые поля и сотни домиков, способные выдержать землетрясения. Юки взволнованно говорила, что мы едем на скорости двести миль в час, но от этого у меня всю дорогу болели уши.

Мы с Юки сошли со скоростного поезда в Хиросиме и сели в обычный красно-белый паровоз в Мияджиму. Вдали виднелись огромные врата тории, ярко-оранжевая арка отражалась в синей воде.

Храм Итсукушима стоял на столбиках над волнами, что окружали сооружение с извилистыми оранжевыми коридорами. Этот вид резко контрастировал на фоне синего неба и темно-зеленого леса, у меня перехватило дыхание.

Юки сжала мою руку.

- Красиво, да? Только за это я и люблю посещать брата.

Я усмехнулась.

- Он так ужасен?

- Хуже, - сказала она, мы рассмеялись. Я вдыхала морской воздух, шум паровоза гремел в ушах. Но я чувствовала дрожь предвкушения каникул с друзьями.

Но стоило мне закрыть глаза, и тут же вспоминался чернильный дракон, а слова Ишикавы пробуждали сомнения. С чем столкнется Томохиро во время дополнительных тренировок кендо? Выстоит ли против Ишикавы?

Если тайное общество Ками все же существовало, да еще и такое опасное, почему тогда он мне об этом не рассказал? Или он не знал? Тогда откуда знал Ишикава? Словно я могла поверить, что якудза – хорошие.

Сколько бы я ни прокручивала в голове наш разговор, я не могла поверить. Что-то не сходилось.

Паровоз остановился, а брат Юки уже ждал нас и дико махал.

- Ниичан! – крикнула Юки.

- Юки! – отозвался он.

Ниичан был низким и худым, был ужасно похож на Юки. У них были одинаковые круглые лица и тонкие пальцы.

- Рад тебя видеть, - сказал он, когда мы спустились на перрон Мияджимы. – А это твоя подруга Кэти?

- Рада встрече, - сказала я, мы поклонились.

- Я Ватабэ Соуске, - сказал Ниичан. – Можешь называть меня и Ниичан, если захочешь.

- Спасибо, - улыбнулась я. У меня не было брата, а мне всегда хотелось бы его иметь, пусть и сводного.

Он забрал наши чемоданы, взяв по одному в каждую руку, и погрузил их в свой белый грузовичок. Мы медленно двигались по улочкам, а потом подобрались к подножию горы.

Он повернул на узкую улицу, а там обнаружился дом в две комнаты возле горы, но подальше от туристов. Вид был потрясающим, в океане темнели крошечные острова. А в доме шум волн слышался нежным шелестом, заполнявшим все здание.

Ниичан оставил наши чемоданы в углу гостиной и прошел к небольшой плите, чтобы нагреть воды.

Он принес нам по чашке чая, мы устроились на полу, укрытом татами.

- Юки рада, что ты приехала в этом году, - сказал он, ставя тарелку с печеньем. Я села на колени, готовясь применить на практике знания из клуба чайной церемонии. Но Юки села, вытянув ноги, и я расслабилась тоже. И без того было много церемоний. – Она всегда жаловалась, что здесь скучно.

- Как здесь может быть скучно? Здесь ведь так красиво!

Юки простонала:

- Красиво, - сказала она, - и тесно. За четыре лета тебе бы это надоело.

- Зато в этот раз ты можешь показать все Кэти, нэ? – сказал Ниичан, я покраснела, услышав свое имя из уст незнакомца. Похоже, мое пребывание в Японии успело повлиять на это. – Слушай, Кэти, если тебе интересно, я могу показать тебе храм Итсукушима.

- Тот, что мы видели из поезда?

Юки кивнула.

- Брат там работает.

Глаза чуть не вылезли у меня на лоб.

- Вы монах?

Он рассмеялся.

- Нет, нет, - сказал он. – Смотритель. Я помогаю жрецам, делаю уборку, вожу туристов, вот так.

- О, - но мое сердце все еще бешено билось. Если он работал в храме синто, мог он знать о Ками?

После чая мы прогулялись по берегу Мияджимы, вдали виднелись оранжевые врата Итсукушимы. Мы поужинали в кафе по дороге домой, Ниичан купил по пирожному в виде кленового листика, угощение таяло в руках. Он расстелил нам футоны в гостиной, что была и кухней, а теперь еще и спальней. Он спал в другой комнате, своей спальне с обычной кроватью. В доме Дианы тоже были нормальные кровати, я не привыкла спать на тонком футоне. Мы с Юки долго шептались, но когда она уснула, я все еще смотрела в темноту, слушая шелест волн за окном.

Школа Сунтаба и моя жизнь казались такими далекими, как и те счастье и опасность, которые в мой мир привнес Томохиро. Я не знала, как так вышло, что я оказалась втянута в проблемы с бандитами и тайными обществами. Я хотела бы влюбиться в Танаку, называть Томохиро идиотом и держаться т него подальше. Но я знала его настоящего, что был совсем не таким. И я не могла теперь представить мир без него. Сердце стало похожим на стекло, прозрачное и хрупкое.

Интересно, чувствовала ли мама то же самое к папе. После их отношений я не хотела вообще встречаться с парнями.

Ветерок задувал в окно, соленый запах моря ударил в лицо. Я вспомнила, как каталась на лошади в Торо Исэки, мы бежали по поляне и смеялись до слез и боли в животе.

Что-то загудело. Кейтай. Я вскочила с футона и прокралась по татами к сумке, пальцы коснулись холодного металла. Тьму отогнали яркие цвета, когда я раскрыла телефон.

Сообщение от Томохиро. Конечно.

Как Мияджима? Сегодня начались тренировки. Учителя в Катаку строгие. Сато думает, что мы слишком много времени проводим вместе. Шутит, что ты встречаешься еще и с Такахаши. Томо.

Я перечитала сообщение, выискивая скрытое в нем. Если Ишикава думал, что мы слишком часто вместе, значит, он приставал к Томохиро о Ками. Мои щеки покраснели при упоминании Джуна. Он беспокоился из-за этого? Я не хотела оправдываться и выглядеть глупо. Защищаться.

Поразмышляв, я напечатала ответ.

В Мияджиме красиво и веселее, чем мокнуть в спортзале. Я видела Такахаши только в Сунпу, когда Ишикава вел себя как… - я удалила продолжение и исправила, - идиот.

Я посмотрела на сообщение еще раз и отправила. Я не рискнула скрывать что-то в своем сообщении, чтобы не наговорить лишнего. Я надеялась, что в сообщении ощущалось беспокойство, ведь я с ума сходила на этом острове, не зная, как помочь.

Утром мы отправились в гору и в бинокль Ниичана искали обезьян. Когда стало совсем жарко, мы занялись делами в домике, охлаждаясь вентилятором.

Ниичан повел меня гулять, пока Юки трудилась над карри с курицей на ужин. Мы говорили о погоде, пейзажах Мияджимы, о Нью-Йорке и Канаде, о моей изменившейся жизни. Когда мы добрались до храма Итсукушима, то ступили на мостик над водой, проникая в бело-оранжевые коридоры здания.

- Ниичан, - сказала я, глядя, как в воде кружат большие кои.

- Хмм?

- Можешь рассказать о ками?

- Их много, - рассмеялся он. – Но в Итсукушиме почитают трех дочерей Сусаноо.

- Сусаноо, - сказала я. Звучало знакомо.

Ниичан кивнул.

- Бог ветра, - сказал он. – Брат Аматэрасу.

Я застыла, но заставила себя идти дальше, чтобы Ниичан не заметил. Аматэрасу была источником силы, как сказал Томохиро. Все способности Ками шли от нее.

- Д-думаешь… - я запнулась, надеясь, что не выгляжу глупо. Я зажмурилась. – Думаешь ками существуют?

Ниичан остановился. Я приоткрыла глаза и увидела, что на его лице проступила тревога. Похоже, я зашла слишком далеко, но он улыбнулся.

- Я знаю лишь, что в храмах есть силы, - сказал он. – Если помолиться, желание ведь исполнится? Такое при мне случалось.

- Но что насчет… рисунков чернилами жрецов? В них есть сила?

Я переборщила, он посмотрел на меня, забавляясь. Мы повернули к центру храма.

- Думаю, - медленно сказал он, - что среди них есть таланты. И это им дано не просто так.

Я задумалась, зачем сила дана Томохиро, какое проклятие могли на него наложить.

- Кстати, есть кое-что, что тебе понравится, - сказал он, пока мы приближались к центру. За резным деревянным ящиком для пожертвований была старая деревянная дверь, Ниичан остановился рядом с ней. Он вытащил из кармана связку ключей, открыл дверь и отодвинул ее в сторону, открывая пыльную темную комнату. Он зажег свет, мы прошли внутрь.

- Мы храним здесь сокровища, - сказал он. – Некоторые очень старые, и мы держим их в огнеупорной комнате.

В комнате пахло древностью, деревом и лаком, пылью и соломой. Посреди потолка висела квадратная лампа, чей свет отбрасывал тени на статуи и рисунки на стенах. Злые собаки из камня с обнаженными зубами, бронзовые статуи лысых жрецов или принцев неизвестно чего. Цветные рисунки на холстах и несколько чернильных пейзажей.

- Красиво, - сказала я. Странно, что вся история хранилась здесь, отчасти забытая.

- Я думал, рисунки тебе понравятся, - улыбнулся он. – Многим сотни лет, их спасли из многочисленных пожаров в храме. Некоторые и старее, конечно.

Я приблизилась к одной из дощечек, рисунок растянулся на трех таких, лампа отбрасывала на них тень. Мужчина корчился в агонии, женщины и люди в ярких кимоно молились рядом с ним. Вокруг него были страшные зеленые демоны и монстры с красными мордами, они тянулись руками к нему, в чернильной тьме вилось пламя. Этот хаос встревожил меня.

- Бесценный экземпляр нашей коллекции, - сказал Ниичан за моей спиной. – Одна из последних работ Йошитоши.

- Кто он? – спросила я, показывая на спину согнувшегося мужчины. В комнате стало слишком жарко.

- Тайра-но Кийомори, - сказал Ниичан. – Сильный правитель. Он оплатил восстановление храма в двенадцатом веке, потому у нас много реликвий, связанных с ним. Он был злым порой, иногда милосердным, но очень амбициозным. Он управлял властями Японии много лет, создав в правительстве класс самураев. Он заставил императора отречься от трона, чтобы он мог усадить туда своего сына.

- Потому вокруг него демоны? – спросила я, глядя на рисунок. Мне было неприятно смотреть на него, но и отвернуться я не могла.

Пот градом катился по лицу.

- Ах, - кивнул Ниичан. – Когда Тайра стал старше, его мучила лихорадка. Яркие кошмары каждую ночь являли ему демонов, монстров из теней, что шептали страшные слова. Каждый, кто касался его, обжигался. И это его убило.

Кровь шумела в ушах. Сильный мужчина, связанный с семьей императора, мучился от кошмаров и погиб из-за них. Мог он тоже быть Ками?

И вдруг пламя на рисунке зашевелилось, мерцая в чернильной темноте. Я отскочила назад.

- Дайджобу? – спросил Ниичан.

- Нет, - прошептала я. – Показалось, что… Вот! Ты видел?

- Что?

Конечно, он подумал, что я сошла с ума. Но я знала, что он видел.

- Забудь, - сказала я, отойдя от рисунка. – Это из-за жары. Вы специально храните сокровища в такой жаркой комнате?

- Кэти, - сказал Ниичан, я посмотрела на него. Стало холодно.

- В чем дело? – спросила я, на лице его проступило смятение.

- Ты видела, что огонь двигается?

- О чем ты? Это невозможно, - соврала я. Ниичан покачал головой.

- Ты почувствовала огонь. Тайра был Ками, Кэти, как и Йошитоши, нарисовавший эту картину. Но если ты увидела движение… я не понимаю, - он прислонился к стене, скрестив руки на груди. – Я не знаю, как, Кэти, но ты – Ками.

Все словно замедлилось вокруг меня.

- Я?

- Иначе огонь не стал бы двигаться. Сила Йошитоши была слабой. Его чернила реагируют только на тех, в чьей крови пробудился Ками.

- Я… не…

- Ты знаешь, что такое Ками, - сказал Ниичан, его слова потрясли меня, и я кивнула. Отрицать не было смысла. – Потому ты и задавала те вопросы. Твои рисунки двигаются?

- Нет, - кроме одного раза, но рядом был Томохиро. – Я не могу быть Ками, - я коснулась светлой пряди своих волос.

- Верно, - сказал Ниичан. – Но силы среагировали. Ты как-то связана с Ками. Почему?

Я не знала. Но это ведь проблематично? Потому рисунки Томохиро выходили из-под контроля.

- Ниичан, - сказала я, тревожась, что секрет вышел наружу. – Я знаю того, чьи… рисунки двигаются. Но все становится хуже, когда я появляюсь рядом. Чернила вырываются из страницы.

Брови Ниичана поползли вверх.

- Ты знаешь такого сильного Ками? Осторожнее, Кэти. Многие на такое не способны. Если ты влияешь на чернила, то лучше держаться от него подальше. Кто знает, что может случиться?

Как дракон в небе? Тогда уже поздно.

- А откуда ты знаешь о Ками? – спросила я. – Ты… не такой, ведь так?

Он покачал головой.

- Пока работаешь в храме, слышишь многое, к тому же, Итсукушима очень древний храм. Многие забыли о Ками. Я и сам не должен был говорить, но ты – друг Юки. Я обеспокоился, когда ты начала спрашивать о силе рисунков.

- Спасибо, - сказала я. – Найти что-то о Ками сложно. Видимо, это секрет.

Ниичан приблизился и положил ладони мне на плечи.

- Никому не говори, Кэти. Даже Юки. Она хороший друг, но очень болтлива, - я кивнула, и он убрал руки, отправившись прочь из комнаты, я не отставала. Я чувствовала ужасный холод, пока он задвинул дверь и запер комнату с сокровищами и двигавшимся огнем. Похоже, комната была огнеупорной, чтобы защитить рисунки от пожаров, и храм от рисунков.

Я молчала, пока мы шли вдоль горы, чувствовался запах карри Юки.

Я не была Ками, но была как-то связана с чернилами. Мы можем попасть в беду, если я останусь с Томохиро.

Я задумалась, сможем ли мы пойти на такое.

Я стояла в поезде и махала Ниичану, Мияджиме и огромным вратам тории. На скоростном поезде мы помчались от Хиросимы мимо Осаки и Киото, приближаясь к Шизуоке. Мысли путались, из-за шума поезда болели уши. Могла я быть связана с Ками? Я не хотела мириться с мыслью, что сила, что мучает Томохиро, была и в моей крови. Больше сообщений от Томохиро я не получала, еще на два или три моих он не ответил, и я перестала писать. Я не хотела показывать отчаяние, видимо, у него была причина не отвечать. Или ему пришлось. Может, Ишикава постоянно заглядывал ему через плечо. А, может, он был очень занят тренировками.

Диана будет отсутствовать еще неделю, я должна была оставаться у Юки, пока она не вернется, но я не сказала об этом Юки и вернулась в пустой дом, что неделю будет принадлежать только мне.

Я рухнула на диван и переключала каналы, глядя разные программы, но не задумываясь. Я пыталась отринуть мысли, что Ниичан мог угадать, а мог ли он вообще ошибиться? Хотя он и сказал, что не знает всего. Может, я и не была связана с Ками. Может, рисунок отреагировал на меня, потому что я часто была с Томохиро.

Я вздохнула. Я не хотела думать об этом, да еще и на пустой желудок. Поискав на кухне, я нашла лишь чипсы и горький оолонг.

Я села с миской чипсов и проверила кейтай. Никаких сообщений. Я позвонила Томохиро, но его телефон был выключен. Тогда я набрала номер его домашнего телефона, но никто не ответил. Услышав автоответчик, я отключилась.

Меня охватила паника, но в Мияджиме я не дала ей воли. Теперь же я была одна в Шизуоке, больше я ее сдерживать не могла.

А если до него добрались якудза? Если с ним что-то случится? Нет, это смешно. Он просто занят. Да и что они собирались с ним делать? Как опасна могла быть кисть?

Я тут же вспомнила раненое запястье Томохиро, порезы на его руке.

Я позвонила снова, но никто не отвечал. Шоу ненадолго меня отвлекли.

Больше выдерживать я не могла, а потому натянула тонкий свитер и отправилась в магазин комбини, чтобы обеспечить себе ужин.

Я прошла дальше, чем нужно, холодный ночной воздух успокаивал. Пока я была в квартире, мысли изнуряли меня, но тут они уплывали в небо облачками мерцающих чернил.

Двери комбини разъехались, когда я подошла, и я заметила юного продавца, что направлялся к холодильнику. Взгляд скользил по десертам, бенто.

Я выбрала унаги с рисом и гёза, а потом взяла пудинг пурин на десерт. Долгое время я смотрела на напитки, пытаясь прочесть названия.

- Кэти? – я застыла, а мысли закружились в голове, я не знала, бежать или встретиться с источником голоса. Я медленно обернулась и увидела знакомое лицо, любопытные глаза. Светлая прядь заправлена за ухо. Серебряная серьга мерцает.

- Джун, - сказала я, плохо скрыв панику. Он улыбнулся, и я поняла, что выгляжу как истеричка, подпрыгивая от неожиданности.

- Какое совпадение, - сказал он. Решив, что повел себя грубо, он добавил. – Ты в порядке?

- О, да, - пробормотала я. – Просто готовлю ужин, - я указала на продукты.

- Ах, - сказал он, улыбка стала шире. Без школьной формы он выглядел иначе, будучи в обычной белой футболке, джинсах и черной рубашке с короткими рукавами на широких плечах. На запястье его был широкий черный браслет с серебристыми шипами. Он выглядел забавно.

- Эм, - сказала я, он все еще улыбался и ждал, что я как-то отвечу. – Как тренировки кендо?

- Сложно, но мы многому учимся. И хорошо, что я узнал Юу и Ишикаву получше.

- Оу, - сказала я, меня заполнило облегчение. Ничего странного не произошло.

- Я думал, ты слышала от Юу, - заметил он, по моей шее пробежал жар.

- О чем ты? – спросила я. Он опустил взгляд, усмехнувшись, и покачал головой, словно извиняясь.

- Вы ведь с Юу друзья, - сказал он. Больше ничего говорить и не нужно было. Я надеялась, что Томохиро не хвастался. Ведь так вел бы себя только идиот, заглянувший мне под юбку. Но я отринула такие мысли. Он был совсем не таким. – И все же, - продолжал Джун. – Я многому научился из тренировок с ними. Оказалось, у нас есть нечто общее.

- О, - сказала я, не понимая, почему Юу не отвечал на звонки, если все в порядке. Похоже, и Ишикава не очень-то надоедал ему с драконом. – Хорошо.

- А еще я узнал, что Юу взял шинай, покончив с каллиграфией, - я застыла.

- Каллиграфия? – выдавила я, но Джун был невозмутимым. Конечно. Ведь в каллиграфии нет ничего странного. Обычно.

Он кивнул.

- В его движениях есть что-то от художника. Я ходил в клуб каллиграфии, потому заметил. А ведь у них много общего.

- У кого?

- У каллиграфии и кендо, - терпеливо улыбнулся он.

Я почувствовала себя ужасно глупо и захотела уйти к заскучавшему кассиру, чтобы заплатить за продукты и сбежать. Но вместо этого я спросила:

- Разве?

- Обе связаны с дзэн, - сказал Джун. – Нужно успокоиться, найти красоту внутри себя и вдохновиться ею.

- Ага.

Джун снова улыбнулся.

- Что-то я заболтался. И кстати, я хотел порисовать с Юу, но он отказался. Попробуй уговорить его показать мне работы.

Я побледнела.

- Постараюсь.

- Ладно… - сказал он, кивнув и взяв бутылку с холодным чаем. Он пошел к кассе, а я стояла, глядя на свои продукты и ожидая, пока он уйдет. Но когда он подошел к дверям, то обернулся и направился ко мне. – Забыл спросить, - сказал он, на лице появилась тревога. – Что с запястьем Юу?

Казалось, что все вокруг расплывается. Я открыла рот, но издала лишь придавленный звук.

- А он… не сказал тебе? – понял Джун, но удивился. – В первый день тренировок он сражался с Ишикавой, его запястье было перемотано. Наверное, где-то поранился до этого. Ему бы зашить рану в больнице.

Я смотрела на него с раскрытым ртом. Ишикава тоже увидел. И тут же понял правду. Ишикава точно смог связать рану Томохиро и появление в небе дракона.

- Ох, - сказал он, почесав голову. – Прости, что услышала это от меня. Он, наверное, не хотел тебя тревожить. Но с тренировками потом все было нормально, просто рана явно глубокая. Жаль, ведь скоро турнир. Ишикава сказал, что Юу хорош и в каллиграфии, рана и этому помешает. Надеюсь, она быстро заживет.

- О, - все же выдавила я.

- Передашь ему мои соболезнования? Надеюсь, он успеет залечить рану к турниру префектуры, - он помахал на прощание и вышел из магазина.

Заплатив за унаги и пудинг, я прошла через двери и направилась дальше по темным улицам. Повернув в переулок, я даже не думала о безопасности. Я почти сбила велосипедиста, когда переходила дорогу к улице, где дома были больше, а прохожих было меньше.

Я не останавливалась, пока не увидела железные врата. Легкие горели, ведь я спешила, задыхаясь, пакет из магазина шуршал в ночи. Я прижала ладонь к холодной именной табличке над кнопкой звонка. Задержав дыхание, я надавила на нее.

Ворота оставались закрытыми.

- Да? – послышался в динамике голос, я вздрогнула.

Томохиро.

Через миг я поняла, что это более старшая и грубая версия его голоса. Его отец.

- Я искала Юу Томохиро, - сказала я.

- Его нет, - последовал ответ.

- Но мне нужно с ним поговорить, - сказала я, а что еще я могла сказать?

- Мне жаль, - отозвался голос в динамике. – Я не знаю, где он. Попробуйте позвонить на его кейтай.

Это ведь уже помогло мне.

- Спасибо, - сказала я и свернула на другую улицу, не зная, куда идти дальше.

Наверное, в Торо Исэки, но я тут же остановилась. Он не мог быть там в такое время. Или мог?

Я представила, как его рисунки призраками летают во тьме.

Раскрыв телефон, я уставилась на его номер на экране. Палец гладил кнопку вызова, но я не могла заставить себя нажать ее. Ситуация мне не нравилась, точно я знала немногое: Юу Томохиро не похитили якудза (а меня это тревожило). Запястье Юу Томохиро было серьезно ранено. Ишикава это видел. Юу Томохиро меня избегал.

Сердце готово было взорваться. Было ли последнее правдой? Или я придумала это? Но неприятное чувство, словно мир пошатнулся, осталось.

Я бродила по улицам, не зная, куда пойти. Торо Исэки далеко, а я могла заблудиться. Мог ли он рисовать с поврежденным запястьем? И захотел ли после случившегося?

Это стоит моей жизни, но не твоей.

Была ли моя жизнь в опасности?

Я должна найти его. Я оглядывала улицу, свет фонарей смазывался, когда я поворачивала голову. Он где-то был. Нужно лишь понять, где.

Я вернулась на станцию Шизуока, других идей не было, а станция была почти в центре города.

На доске на станции висели рекламы для туристов. На многих были красивые пейзажи Фуджи или чайных полей Шизуоки, но на одной – Торо Исэки. Я взяла брошюру и посмотрела, когда открытие.

Сейчас там было закрыто, но это не остановило бы Томохиро. Я думала о поездке туда, что заняла бы двадцать минут, а если я ошибусь, домой возвращаться долго. Да и я не смогла бы прорваться в Торо Исэки ночью. Я поежилась, представив, как касаюсь рукой влажной чешуи дракона, хотя там уже не было его тела.

Но ночью не все в городе закрывалось.

В темноте светились вывески раменной. Комбини мерцали начищенными полами. Я заглянула в кафе, где мы ужинали вместе, но безуспешно.

Что еще было открыто?

И чем вообще думал Томохиро, сбегая ночью так, что я не могла его найти? Он не думал об экзаменах? Разве ему не нужно было все свободное время тратить на подготовку к турниру кендо?

Я застыла в потоке прохожих, что шли на станцию.

Кендо.

Я побежала по парку Сунпу в тусклом свете фонарей мимо веток сакуры без цветов, друзей и парочек, рабочих, что шли домой или пили компаниями. Я бежала, задыхаясь, пока в лунном свете не засияла крыша замка Сунпу, пока я не пересекла северный мост, ведущий к школе Сунтаба.

Я должна убедиться, что с Томохиро все в порядке. Отступил ли Ишикава? Перестал угрожать якудза? Я должна узнать после того, что сказал Джун. Должна знать, что все в порядке.

Свет в школе почти не горел, она смотрелась пустой, словно брошенная ракушка.

Вот только в спортзале горели огни.

Я подбежала к двери, тяжело дыша, ноги едва двигались. Свет из зала разгонял тени во дворе, озаряя теннисные корты.

Я остановилась у приоткрытой двери и заглянула.

Внутри был Томохиро, один и в броне, он взмахивал шинаем. Развернувшись, он отрабатывал ката и кири-каеши в замедленном темпе, сначала беззвучно, а потом и с криками.

И я видела, что он недоволен движениями. Он втягивал воздух сквозь зубы, ругался и возвращался на место, ударяя снова. Шинай дрожал в его руках, он пошатнулся, и меч опустился криво, этого хватило бы, чтобы пропустить удар.

Он не мог так легко сдаваться.

Я поняла, что причина в запястье, ведь хотя вся сила шинная шла от левой руки, правая направляла удар. Томохиро не мог управлять.

Он выругался и вернулся на место, тряся головой и очищая сознание. Он ударил снова. Получилось, но шинай снова сдвинулся. Я и так не могла, но на него это не было похоже.

Я смотрела на него и не знала, что делать, хотя нужно было показать, что я здесь. Иначе зачем я проделала весь этот путь в Сунтабу?

Я шагнула на свет и прошла к нему. Он заметил меня почти мгновенно, опустил шинай и снял шлем. Я пыталась не замечать, что он смотрит на меня молчаливо и удивленно. Я пыталась сосредоточиться на том, что он мог избегать меня, даже не сообщив мне. Или все это свело его с ума. Как-то так.

- Ты вернулась, - сказал он, приблизившись.

Я отогнала прочь свое раздражение.

- Мы приехали утром, - сказала я.

- Окаэри, - его голос был тихим, он почти сдался. Все пропало.

- Спасибо. А ты? Как я вижу, упорно трудишься.

- Ага… - он отвел взгляд. Избегал или стыдился запястья? Стыдился поцелуя в гостиной? Это ведь тоже могло смущать.

- Эм… так как тренировки? – спросила я. Хотелось выпалить, что я связана с Ками, но он был странным. Он начал снимать броню и взял бутылку с водой, что стояла на скамейке.

- Неплохо, - сказал он. – Я выучил достаточно движений Такахаши, чтобы победить его в следующий раз.

- Отлично, - отозвалась я. – А Ишикава?

- Он быстрый, - сказал он, потягивая воду. Он вытер рот рукой и закрыл бутылку. – Но есть шанс, что мы не будем сражаться друг с другом на турнире. Обычно они не сталкивают представителей одной команды.

- О, - молчание. – Так как твое запястье?

Он замер, не сняв перчатку, та повисла на середине.

- Из-за того, что было раньше, - сказала я. Его глаза вспыхнули, словно я ударила по больному месту. Он не знал, что Джун рассказал мне, верно? Я лишь невинно спросила.

- Неплохо, - сказал он, стянув перчатку и опустив руку, я не успела увидеть рану.

Неужели так плохо?

- Отлично, - сказала я. – Так Ишикава…?

Молчание.

- Мы нормально общались.

Я словно стояла посреди тихой улицы, ожидая, что она оживет. Почему его голос такой холодный?

Он взглянул мне в глаза, и его голос смягчился. Он снял еще часть брони, складывая ее в кучу. Я заметила новую повязку на его волосах, на ней не было крови. Он снял ее с головы, медные волосы упали на уши.

- В Мияджиме было весело?

- Да, хорошо, - я могу быть Ками. Я не могла этого сказать. Все было неправильно, словно я вмешивалась в его страдания. Но предложение Ниичана держаться от Томохиро подальше пугал меня сильнее. – Я… была в храме синто. И, похоже, поняла, почему двигаются чернила.

- Что?

Я сглотнула.

- А что если я тоже Ками, Томо?

Он мгновение разглядывал меня.

- Не может быть, - сказал он.

- А как еще может быть? А если я как-то связана?

- У тебя есть кошмары? – спросил он. – Как те, что я рассказывал?

- Что? Нет.

- Значит, ты не Ками. У всех них есть кошмары, - я вспомнила рисунок Тайра-но Кийомори, демоны и тени вокруг него. – Не все рисунки Ками двигаются. Но у всех есть кошмары.

- О, - Ниичан этого не сказал.

- Ты двигаешь чернила по другой причине. Я ее не знаю. Но не волнуйся, ладно? Ты не монстр, не как я. Ии ка?

- Л-ладно.

- Хорошо, - он сложил в синюю сумку шинай, перчатки и хакама, отнес остальную экипировку в комнату в конце зала. – Итак… не хочешь немного рамэна?

Не совсем. Почему так неловко?

- Конечно.

Когда я добралась домой, зазвенел телефон. Я поспешила ответить, но, стоило услышать голос, я поняла, как ошиблась.

- Как ты узнала, что я здесь? – сказала я виновато. Диана рассмеялась.

- Было бы странно, если бы не была, - сказала она. – Ну какой подросток откажется побыть дома неделю одному?

- Диана, обещаю, я осторожна и забочусь о себе.

- Знаю, - сказала она. – Я бы забрала у тебя ключ, если бы ты могла устроить вечеринку дома.

- Значит…?

- Да, да, - вздохнула она. – Можешь остаться. Но если что-то случиться, звони маме Юки, ладно?

- Хорошо, - пообещала я.

- И как Мияджима?

- Там красиво.

- Ага.

- Я привезла немного манджу. Знаешь, те пирожные с кремом внутри.

- О, отлично. Оставь и мне немного.

- Хорошо.

- Чем ты ужинала?

Я посмотрела на унаги, что остались в сумке. Наверное, их уже нельзя есть.

- Унаги, - сказала я. Она ничего не говорила. – Диана.

- Тут, - отозвалась она. – Просто… ты уже не так похожа на гайдзина.

Диана рассмеялась, и хотя я немного разозлилась, была и гордость.

- Как и бабушка, - сказала она. – Тебя можно посадить где угодно, а ты расцветешь.

- Это все гены, - ответила я. – Но наши. Мама хотела цвести только в знакомом месте. Не думаю, что она привыкла бы к чипсам со вкусом креветки и водорослям.

- Я еще пару дней пробуду в Осаке, а потом вернусь, ладно? Звони, если буду нужна.

- Хорошо.

- Люблю тебя, - сказала Диана и отключилась, я и ответить не успела.

- И я тебя, - пробормотала я гудкам.

Я отправила унаги в холодильник и прошла в комнату, чтобы переодеться в пижаму. Растянувшись на кровати, я уставилась в потолок.

Я думала о том, какими тусклыми были глаза Томохиро, не горели счастьем, даже не искрились насмешкой. Ему так мешала рана?

Я перекатилась на бок и сжалась в комочек. Такое могло быть. Он бросил каллиграфию, хотя она ему нравилась, из-за способностей. А теперь кендо, еще одна его страсть, оказалась под угрозой. Он не мог сбежать от этой силы, чернила управляли его жизнью, а не он ими.

Чернила побеждали.