Чаша смерти

ГЛАВА 11

Ровно в 21.00 возле здания фитнес-центра появился парень в камуфляже, телосложением грозно напоминающий трехстворчатый шкаф с антресолью, но с румяным добродушным лицом. Позвонил в дверь. Ему открыли, и он исчез внутри. Через некоторое время из центра вышел мужик постарше, похожего телосложения и тоже в камуфляже. Только морда у него была под стать фигуре, неприятная. Вечерняя смена караула.

Павел толкнул Юрия и прошептал.

— Это тот охранник, который меня чуть не вышвырнул. Он, наверное, доверенное лицо, в курсе всех дел фитнес-центра. С ним говорить нельзя, все доложит руководству. А сменщик ничего, симпатичный, морда — полный наивняк, небось, вчера из спецназа демобилизовался. Давай, я с ним попробую побазарить.

Захаров решительно потянул ручку двери.

— Вместе пойдем побазарим. У меня удостоверение с собой. Слушай, а у тебя другой прикид есть? А то ты больно уж шикарный для оперативника. Народ не поймет.

— А как же без прикида?! В багажнике. Сейчас достану.

— Нет уж, давай ключи, сам достану. Не светись в своем белом смокинге.

Захаров вытащил из багажника пластиковый пакет, в котором предусмотрительный частный детектив припас такие же, как у Захарова, потертые турецкие джинсы и белую футболку с огромной красной надписью «ОН». Ваханьков, проявив чудеса акробатики, переоделся в салоне «Гольфа». Костюм аккуратно сложили в пакет и отправили на заднее сиденье. Поношенные кроссовки Пашка держал на полу в салоне машины вместе с остальным мусором, не пришлось в багажнике искать.

Охранник так долго не открывал, что Захаров даже слегка встревожился и вопросительно глянул на Ваханькова. Павел шепнул:

— Небось порнушку прячет и домашние разносолы. Или сразу дрыхнуть улегся, а теперь постель убирать приходится. На посту есть, спать и отвлекаться вообще-то запрещено, сам знаешь.

Он навил на кнопку звонка еще раз и подержал.

— Ну, кто там еще?! — раздался недовольный голос в динамике.

Захаров показал глазку видеокамеры свое удостоверение.

Охранник долго, сопя, изучал в глазок удостоверение, потом слышно было, как он звонит в отделение. Неопытный парень спросил у дежурного, работает ли у них следователь Захаров, и, получив ответ, что такой имеется, нехотя пропустил посетителей в караулку. А вот если бы он расспросил дежурного подробнее, узнал бы, что упомянутый следователь в отпуске и давно должен агрокультурить на фазенде. Попросить документы Ваханькова охранник тоже не догадался. Захаров облегченно вздохнул. Весть о его самовольных похождениях до начальства не дойдет. По крайней мере, сегодня.

Юрий отметил отличную систему видеонаблюдения и хорошие условия для персонала: удобные кресла и диванчики, современную установку для питьевой воды, электрокофеварку. И свернутый матрасик с одеялом и подушкой в углу за диваном. Охранник отследил взгляд Захарова, покраснел и спросил:

— А участковый-то наш, Лександрыч, что? Заболел?

Павел сказал:

— Участковый Лександрыч? Понятное дело, на посту. А мы — город. У нас свое расследование.

Он изучил документы молоденького охранника и попросил:

— Расскажите нам, пожалуйста, Алексей Петрович, как тут у вас, в фитнес-центре, дела?

Охранник покраснел еще сильнее.

— Обыкновенные дела, вроде все как у всех. Не знаю я, что вам надо. Вы вопросы задавайте. И вообще, я, грубо говоря, недавно здесь работаю, два месяца всего. У меня только позавчера испытательный срок закончился. Да вы присядьте!

Ваханьков садиться не стал, а принялся за осмотр караульного помещения и изучение картинок на мониторах слежения. Экраны показывали пустые комнаты и коридоры. Захаров удобно расположился и достал самодельный блокнотик. Павел громко охнул. Захаров подскочил, уронил блокнот и повернулся к Ваханькову и экранам. На мониторе, контролирующем тренажерный зал, весь вид заслонила огромная усатая серая морда. Охранник Алексей окончательно смутился.

— Не беспокойтесь, это наша крыска-Лариска. Ребята приручили. Только вы уж, пожалуйста, в санэпидемстанцию не сообщайте. Крыска у нас тут одна, других нет. Мы ее кормим, купаем, завхоз Федор Иванович ее даже к ветеринару носил, прививки какие-то сделали. И ветпаспорт в наличии! Показать? Сейчас… Куда он же его засунул?

Захаров подобрал блокнот, уселся и вытащил гелевую ручку, а Ваханьков прислонился к краю стола и сказал:

— Крыска-Лариска, значит? Ну, дела! Да фиг с ним, с ветпаспортом этим! Что я тебе, санэпидемстанция?! А клиенты не жалуются?

— Да нет, не заметили пока. Лариска жутко умная, и, пока в центре народ, прячется. Вечером только вылазит и сразу в буфет, к миске своей бегом.

Пашка похвалил умную крысу и продолжил опрос.

— А не отметили ли вы, Алексей Петрович, что-либо необычное?

— Да нет, вроде, все путем. А что вас интересует?

Ваханьков вздохнул.

— Если б знать. Кое-что нечисто у нас в фитнес-центрах. Не могу распространяться, сам понимаешь — следствие!

Охранник важно покивал.

— Да уж, эти мне, блин, богатеи! У них, грубо говоря, не поймешь, что необычно, а что нормально. Нормально это — такие бабки платить, чтоб обруч повертеть, или на велотренажере позаниматься?! Дома обруч крути; лето на дворе — на велике рассекай. Пляж, солнце — все, блин, бесплатно, лежи себе, балдей! Нет — прутся сюда, в солярий. Кофе будете?

Вскоре Захаров и Ваханьков, старательно притворяясь скучающими на рутинной работе операми, с удовольствием пили очень приличное кофе и вовремя подброшенными репликами стимулировали красноречие молодого охранника, не успевшего еще проникнуться важностью и конфиденциальностью своей миссии.

Но вначале ничего интересного детективы не услышали. Словоохотливый Алексей Петрович Мерцалов работал в фитнес-центре недавно, к тому же в основном по ночам, днем учился в юридическом. Поэтому разочарованные Захаров и Ваханьков, допив кофе, стали прощаться, помянув сволочное начальство. Тут-то охранник оживился:

— Да, начальство — это что-то! У нас тут директор — ух! Глаза такие — сейчас вытащит автомат и всех покрошит! Даже сменщик мой его опасается, а он сам отморозок еще тот, в Афгане был, в самом начале еще.

Сыщики насторожились. Сатанист по определению должен быть злобным и внушать страх, так что чересчур жуткий индивид — сразу на подозрении.

— А как зовут любимого начальника? — спросил Захаров, поигрывая ручкой.

— Андрющенко Юрий Николаевич. Я с ним всего-то раза три пересекся, и не наезжал он на меня, только глядел… Я уж думаю уволиться на фиг, от греха. Ну, боязно мне, и все тут. Но жалко уходить, зарплата хорошая, работа спокойная, график удобный. Везде — сутки через трое, а мне надо ночью. Так что, пока начальник не шпыняет, поработаю.

Захаров записал координаты общительного охранника и фамилию-имя-отчество страшного директора. Детективы переглянулись и распрощались.

— Ну вот, уже что-то! — оптимистично воскликнул Ваханьков, плюхнувшись на водительское сиденье и захлопнув дверь машины.

Захаров махнул рукой.

— Считай, что ничего. Ниоткуда не следует, что этот Андрющенко и есть Козломордый. Мало ли сволочных начальников. Полно народа с криминальным прошлым, полно всяких отморозков с неприятными физиомордиями. Ничего не докажешь! Кроме того, совершенно необязательно фитнес-центр связан с сатанистами. Зачем дирекции рисковать — деньги и так есть, теперь ведь все помешались на правильном образе жизни, причем обязательно чтоб было дорого и престижно. Так что, скорее всего Козломордый просто у них помещение арендует.

— Да где тут риск? — фыркнул Ваханьков. — У нас свобода вероисповедания, поклоняйся на здоровье, кому нравится!

— Не скажи, сам говорил, что сатанисты ребята опасные и с законом сильно не в ладах.

— Да они могли просто купить этот клуб с потрохами. И, скорее всего, так и сделали. Им нужна база. И наверняка не один этот клуб купили. Я на их месте зацапал бы всю спортивную базу города, плюс еще какие-нибудь отрасли.

Захаров покачал головой.

— Нет, не получится. Они же здесь не единственная группировка. И денег много нужно. И связи соответствующие. Мы бы о них давно знали.

— Вот теперь и узнали, — сказал Ваханьков.

— Ну что, что мы узнали?! — взорвался Захаров. — Что Савина посещает фитнес-центр, и что тренер у них не любит скрытое прослушивание?! И что охраннику неприятен сотрудник центра господин Андрющенко?!

Юрий вздохнул.

— Ничего не докажешь. И охранник этот, чувствую, недолго проработает. А если директором тут действительно Козломордый, то парня за наш разговор вообще, на фиг, закопают.

— Вот и проследим! — сказал Ваханьков.

— Так-то то оно так, а толку?! Парень будет днем ходить в институт, вечером на работу, потом мне опять сон приснится, все тот же, блин, кошмар про жертвоприношение, охранник, в натуре, помрет потом естественной смертью, доказательств никаких, зацепиться не за что! Сон к делу не подошьешь!

— Не пойму я, чего ты дергаешься?! — сказал Павел. — Понятно же, что дело сложное, неординарное. Ты такое всегда хотел. Я же помню, как ты Адамовым и Шерлоком Холмсом зачитывался. Будем копать помалу, глядишь, до чего-нибудь и докопаемся. Тем более, что над душой никто стоять и выговоры лепить не будет. За Савиной проследим. За Алексеем Петровичем этим. За Андрющенко подержимся, вначале через налоговую, чтоб не спугнуть. В налоговой Целетин Мишка работает, помнишь Мишку?! Он поможет. Выше хвост, приятель!

— Медитация у них какая-то в полночь! — вспомнил Захаров. — Если это то, о чем я думаю, то я тоже помедитирую.

Павел подбросил Юрия домой и смотался. Даже пива не попил, сославшись на дела. В одиннадцать часов вечера он вновь позвонил в дверь Захарова.

Оказалось, что шустрый Ваханьков за эти пару часов успел связаться с причастными к веренице естественных смертей, расследуемой Захаровым, и надыбал некоторую сумму на нужды следствия, беззастенчиво выпросив у матери и невесты погибшего Силина гроши, отложенные на свадьбу и на обзаведение хозяйством. Кроме того, у Толяна Ержина нашелся богатый друган, который изначально не поверил в утечку бытового газа в квартире Ержиных. Он выдал Ваханькову сто баксов на первое время и пообещал вскорости подписать договор на расследование подозрительного несчастья.

Кроме того, Павел добыл домашний адрес и досье несимпатичного директора фитнес-центра Андрющенко. Неполное досье, но хоть что-то! Оказывается, Андрющенко два раза находился под следствием, первый раз по делу о вымогательстве, второй раз — за разбой. В обоих случаях доказать его причастность не удалось, и Андрющенко выступал в суде как свидетель. Осужденные по обоим делам вскоре погибли на зоне. От естественных причин. Копии свидетельств о смерти прилагались.

Джипяра, давеча подвозивший Савину, принадлежал фитнес-центру. На нем по доверенности ездил некто Макаров, наверняка тот самый упомянутый в раздевалке в связи с черным глазом. На этого Макарова Ваханьков тоже успел составить досье. Однако ничего захватывающего в этом досье не было. Макаров служил в фитнес-центре охранником, на работе дружбы ни с кем не водил, семьи не имел, к уголовной ответственности не привлекался. Никаких зацепок.

Юрий еще раз просмотрел добытые Павлом материалы и сказал:

— Обалдеть! За один вечер — и столько информации!

Павел самодовольно приосанился.

— Ну! Недаром хлеб ем! Открою тебе свой секрет: компьютер — полезнейшая вещь. Рекомендую! Завтра проследим за этим гусем Андрющенко!

— А как же Савина?

У меня есть внештатный помощник, заочник Школы Милиции. Савина, похоже, тютя, кабинетный работник, за ней проследить будет нетрудно, он справится. А за Андрющенко в одиночку следить стремно, судя по досье, та еще птица, прям птеродактиль. К тому же дело опасное, суди сам, черная магия приплетена. Хоть в нее никто и не верит, а все-таки осторожность не лишняя, и ему, Ваханькову, без помощи Захарова не обойтись.

Юрию обрыдло уже сидеть по вечерам одному в квартире, и он уболтал Павла переночевать у него, дабы завтра поскорее и без лишнего напряга выехать на задание. Само собой, полночи они протрепались за банкой пива, спать легли на рассвете, и в этот раз кошмары Юрия не мучили.

Савина с утра, как всегда, отправилась на работу и до конца рабочего дня там и находилась, а вечером пошла прямиком домой, никуда по дороге не заходя, даже продуктовый магазин возле остановки автобуса вниманием не почтила. Так доложил вечером мобилизованный Павлом помощник.

С господином Андрющенко получилось много сложнее.

Андрющенко Юрий Николаевич был среднего роста и возраста мужчиной, немного склонялся к полноте. Его русые волосы сильно поредели на лбу и висках, на темени наметилась маленькая лысина, а лицо и взгляд произвели на Захарова очень неприятное впечатление.

Юрий старательно всматривался в фигуранта: лицо как лицо. Овальное, черты довольно правильные, глаза небольшие, близко и глубоко посаженные, серые. Гладко выбрит, цвет лица здоровый. В общем, все, как у людей, но все вместе Захарову очень не понравилось.

Захаров сказал об этом Ваханькову. Тот всмотрелся в лицо клиента, обернулся к Юрию и недоуменно пожал плечами.

— Мужик как мужик. Самый обыкновенный. Даже неудобно для наблюдения: лицо уж больно незапоминающееся. А вот для профессии шпиона, частного детектива, сам знаешь, самое то!

Захаров напомнил Ваханькову об аналогичном впечатлении охранника фитнес-центра, на что Ваханьков заметил, что у Захарова и у охранника чересчур богатая фантазия, качество для людей столь суровой и прозаической профессии безусловно вредное.

Весь день Андрющенко мотался по городу на принадлежащей фитнес-центру АУДИ цвета вишневый металлик, а Ваханьков и Захаров таскались за ним, причем к вечеру оба понимали бесполезность данного занятия. Неприятность состояла в том, что поднадзорный постоянно исчезал из-под наблюдения непонятно куда и как. Выручало сыщиков единственно то, что он всегда в конце концов возвращался к своей припаркованной АУДИ. Куда он отлучался и что делал во время отлучек, установить не удалось.

Вот он стоит возле машины, поглядывает на часы, видимо, ждет кого-то, и вот — нет его. Захаров как раз моргнул.

Последний раз Андрющенко исчез прямо на глазах Захарова и Ваханькова из закрытого с трех сторон двора налоговой инспекции. Зашел за свою стоящую на виду, ничем не заслоненную АУДИ, и исчез. Мимо машины детективов не проходил, в двери налоговой инспекции не проходил. Через полчаса так же неожиданно появился вновь.

При этом непохоже было, что господин Андрющенко заметил за собой слежку. Он не оглядывался, не смотрел в стекла витрин, не сворачивал в переулки и проходные дворы. Спокойно ездил себе по делам.

А Захарову чем дальше, тем больше казалось, что они зря теряют время: ну не похож был директор фитнес-центра на Козломордого. Стать не та. Козломордый был и выше, и стройнее, и мускулистее. Но главарь преступного ковена, по сказкам и легендам, может казаться каким угодно, хотя бы для того, чтобы его не узнали, или чтобы ведьмочкам нравиться. А кроме Козломордого, на кладбище тусовались и Волк, и Тигр, и еще какие-то маски. Люди в масках, похоже, тоже имели высокий статус, и, возможно, пренеприятнейший Юрий Николаевич один из них. Скорее всего.

Промотавшись без толку весь день и проводив фигуранта до места жительства, совершенно одуревшие от жары детективы решили на сегодня расследование заканчивать, как следует выспаться, а завтра с утра хорошенько подумать и составить план дальнейших действий. Ваханьков подбросил Захарова домой и распрощался.

Прежде, чем открыть дверь, Юрий тщательно исследовал прорезь замка на предмет царапин от использования отмычки. Вошел в квартиру, тщательно запер дверь, накинул цепочку и, не снимая уличной обуви, чтобы не быть пойманным возможными злоумышленниками врасплох, обошел все комнаты, благо ходить много не пришлось. Заглянул в ящик для постельного белья, под кровати, в санузел, открыл платяной шкаф и поворошил висящую на плечиках одежду. А то мало ли… С тех пор, как Юрия осчастливили чертовым бокалом, чувство тревоги все не проходило. Так что осторожность лишней не будет.

Бандитов, злых колдунов, взрывного устройства или подозрительных предметов, похожих на опасные артефакты, не нашлось. Зато Захаров впервые обратил внимание, какой нежилой вид приобрело родное обиталище. С этим надо что-то делать. Все равно сегодня голова уже не варит, но спать пока не хочется. Спасибо отпуску, график работы он в эти дни составлял себе сам.

Юрий починил пылесос и почистил ковер, сделал влажную уборку, полил комнатный лимон, выращенный Ванькой из косточки и брошенный на попечение Светки. Погрозил лимону, сказав: «Чтоб у меня к Новому Году цвел, как миленький, а не то выкину!» Лимон проникся и встал по стойке «смирно». Но честь не отдал, наверное, потому, что не носил форменной фуражки.

Захаров посмотрел на пол, оценивая результат трудов, увидел на влажном полу грязные следы, глянул себе на ноги и ругнулся. Уличную обувь снять так и забыл. Пол пришлось перемывать. Вылил грязную воду, осмотрелся и, подумав, расположил криво-косо висевшую штору в гостиной красивыми складками. Осмотрелся критическим взором еще раз. Особо лучше не стало, но все-таки…

Глянул на часы. Полдвенадцатого. Может, все же обдумать планы на завтра и составить, как говаривал куратор в Школе Милиции, план-конспект? Хотя вряд ли на ночь глядя придумается хоть что-нибудь стоящее. Завтра! Завтра они с Ваханьковым сбегутся до кучи, все перетрут и стратегию действий какую-никакую изобразят. А сегодня? Тип в женской раздевалке фитнес-центра говорил о всеобщей медитации в полночь? Интересно, что там у них за медитация?!

Юрий вспомнил свои сны. Савина говорила о совместном сновидении? Попробовать?

Захаров взглянул еще раз на часы и заторопился. Интересно, как нужно правильно готовиться к медитации? В прошлые разы он никак не готовился. Просто ложился спать.

Он улегся, поворочался с боку на бок, взбил и примостил под шею подушку для большего удобства, натянул на голову простыню, закрыл глаза и приказал себе оказаться там, где Савина. Представил себе разноцветные прядки волос, выбивающиеся из-под черного капюшона, и почти сразу увидел ночное кладбище и призрачный голубой свет вдалеке. В этот раз он оказался не на поляне с горящей пентаграммой, а где-то в стороне, ближе к центральному выходу. Это хорошо: сразу не заметят. Захаров потихоньку двинулся в сторону голубого свечения.

Все, как в прошлые разы: пентаграмма и толпа народу в черных балахонах. Захаров занял наблюдательную позицию в удачно подвернувшихся кустах. Кусты росли на холмике, и с этой небольшой высотки сборище сатанистов неплохо просматривалось.

Некоторое время ничего захватывающего не происходило. Собравшиеся вели себя непринужденно. Бродили небольшими компаниями. Сидели на могильных плитах, памятниках и прямо на земле с выпивкой и закуской. Трепались. Время от времени компании разражались визгами и хохотом. Обычная молодежная тусовка.

Юрий торчал в кустах и наблюдал этот пикничок довольно долго, по наручным часам минут двадцать. Он даже отвлекся от сатанистов и задумался о том, какое время могут показывать часы во сне, но тут раздался удар гонга и повелительный возглас. Нестройная толпа зашевелилась, раздалась в стороны, снова сомкнулась, и к алтарю вышла группа в масках животных, возглавляемая Козломордым.

Захаров внимательно всмотрелся. Нет, на Андрющенко Козломордый все-таки совсем не похож. Юрий осмотрел другие маски. Ну, вот этот, в маске лиса, похож немного. И тот, в маске совы. Но тоже все-таки не очень. Фиг их знает.

Дальше опять долго ничего особенного не происходило. Собравшиеся встали более-менее ровными рядами вокруг пентаграммы, взялись за руки начали повторять что-то нараспев. Слов разобрать не удавалось. Типы в масках в такт размахивали поднятыми руками и время от времени выкрикивали хором непонятное слово. Толпа отвечала восторженным воплем.

Захаров заметил, что Козломордый потихоньку отошел в сторону и, спрятавшись за высоким памятником, украдкой закурил. К нему откуда-то из глубины кладбища подошли четверо в масках грифов. Встав в кружок, прикурили от сигареты Козломордого и начали совещаться. Действо между тем шло своим чередом.

Выкурив две или три сигареты, глава сборища жестом отослал птичек, вернулся в центр круга и, взмахнув рукой, выкрикнул еще что-то непонятное. Все замерли и заткнулись.

— Великий Черный с нами! — провозгласил Козломордый. — Он принял жертвы! Он доволен! Он возвысит нас и исполнит наши желания! Возрадуйтесь!

Толпа взревела и загоготала.

Взмахом руки Козломордый вновь установил тишину.

— Возрадуйтесь вновь! Две ученицы провинились и будут наказаны. Их страдания станут даром Великому Черному и принесут благо всем нам!

Сборище снова заревело и заулюлюкало.

Четверо в масках грифов подвели к алтарю двоих и сдернули с них балахоны. Балахоны оказались одеты на голое тело. Захаров тихо ахнул и подался вперед. Он не мог ошибиться. Хотел бы, но не мог. Худышка, разноцветные прядки волос. Одной из этих двоих была Савина. Второй провинившейся была фигуристая черноволосая девица. Захаров раньше ее не видел.

Вдруг совсем рядом раздалось сопение и восхищенный возглас:

— Какие цыпочки! Вот это попка!

Захаров обернулся. Из-за соседнего дерева торчала знакомая мордаха. Охранник Алексей из фитнесклуба! Блин! Он-то что тут делает?! Совсем дрова, сейчас поднимет тревогу, и конец!

Не надеясь на победу над спецназовцем, но решив биться до конца, Юрий свалил парня подножкой, заломил ему руку милицейским захватом и зажал ладонью изумленно распахнутый рот.

Н-да… Плохо нынче готовят в десантных войсках!.. Охранник потрепыхался, но совсем слегка. Захаров затащил пленника поглубже в кусты и прошипел:

— Молчи, если жизнь дорога!

Парень тоже шепотом, но очень обиженно завопил:

— Ты чего, совсем о…л?!

Рот у него почему-то оказался свободным, но шума охранник поднимать не стал. Захаров разглядел, что его неожиданный сосед одет не в черный балахон, как все прочие собравшиеся, а в камуфляж. Он отпустил парня, сжал его плечо и прошептал:

— Тихо!

— Чего тихо-то?! — шепотом возмутился Алексей. — Крутой сон! Совсем как в «Чернокнижнике»! А телки какие классные!

— Молчи! — повторил Захаров. — А то не проснешься!

— А вы-то здесь откуда? — удивился парень.

— Сплю дома и вижу сон.

— Здорово! — восхитился Алексей. — А разве так бывает? А вы, старший лейтенант, откуда…

— Молчи, тихо, говорят тебе! Оба не проснемся, если нас заметят! Я потом тебе все объясню! Молчи и смотри!

Пока Захаров с охранником тешились боевыми искусствами, фигуристую брюнетку схватили и бросили лицом вниз на алтарь. Тип в маске грифа взмахнул жуткого вида плеткой. Девица дико завизжала. Охранник охнул и рванулся вперед, на выручку. Вернее, хотел рвануться, но Захаров вновь применил самбо и прижал парня к земле, зажав ему рот.

— Говорю тебе, тихо! Не лезь!

— Вы что, товарищ старший лейтенант?! — сдавленно прошипел парень. — Смотрите, женщину мучают! Нельзя же!..

— Зя, зя, — задыхаясь, прошептал Захаров. — Это сатанисты. Нас убьют. И девчонки сами виноваты, такие же преступницы… Одна банда… Молчи, если жизнь дорога!..

Очень скоро выяснилось, что бойцов в спецназе готовят не так уж и плохо. Алексей вроде бы затих и расслабился, но когда черноволосая завопила вновь, с легкостью вывернулся из милицейского захвата. Пнув Захарова на прощание локтем под ребра так, что в глазах у того на мгновение кладбищенскую поляну сменила темнота со вспышками звезд, Алексей бросился к алтарю с воплем:

— Что ж вы творите, суки?! Урою… на…!!!

Захаров восстановил дыхание буквально усилием воли. Что делать?! Как теперь спасти дурака?!

Но спасать Алексея не понадобилось. Вывалившегося из кустов парня встретили радостными воплями, свистом и аплодисментами. Типы в масках тоже вяло поаплодировали и через расступившуюся толпу проводили парня к Козломордому. Тот дружески хлопнул охранника по плечу и воскликнул:

— Молодец! Сам, без подготовки и руководства сумел пройти к нам! Вот, — обратился он к собравшимся. — Достойный подражания пример! А то некоторые годами ходят в учениках, и все без толку, приходится за ручку водить! — Козломордый сверкнул на кого-то глазами из-под маски и снова повернулся к охраннику. — О, да и лицо знакомое! Мерцалов?! Поздравляю! Что ж, ты принят в наш союз со статусом ученика, минуя ступень послушника. И мы даже не накажем тебя за то, что дрыхнешь на посту! Но чтоб больше такое не повторялось! Будешь дежурить через день, я распоряжусь…

— Спасибо, конечно, — влез в монолог Козломордого охранник. — Но с женщинами все равно так нельзя!..

Козломордый вновь хлопнул его по плечу.

— Не бери в голову. Они без претензий, спроси сам. У нас, как в армии, равноправие. Нашкодил — отвечай.

— Так это что, хорошо, что я сюда попал?! — снова возник молодой тормоз. — И вы меня не убьете?

Козломордый хохотнул.

— Нет, конечно! Ты молодец! А почему ты решил, что мы тебя убьем?

— Ну, там, в кустах, мент один сказал!

— Глупость мент сказал! — опять хохотнул Козломордый. — Но менту, сам понимаешь, простительно. Сейчас мы тебе устроим посвящение. Не бойся, это не больно.

Он одной рукой сделал незаметный жест грифоголовым, а другой приобнял охранника за плечи и увлек его к алтарю, где не лежала уже голая черноволосая провинившаяся ученица, и Савиной не было видно. Их дожидалась красотка в золотом вечернем платье. Откуда только взялась?! Красотка держала в обеих руках чашу. Алексей сиял как новенькая медаль и во все глаза пялился на красоткино декольте. Толпа в черных балахонах с радостным визгом и улюлюканьем ломанулась к алтарю. Дальнейшее действо, поименованное Козломордым посвящением, экзальтированная толпа полностью заслонила. Грифоголовые принялись тем временем шустро прочесывать кусты.

Захаров не стал дожидаться оваций собравшегося общества и похвал Козломордого. Он рванул в темноту, туда, где по его расчетам находился выход, и сразу сильно ткнулся лицом в подушку. Учащенно дыша, с колотящимся об зубы сердцем выпутался из мокрой от пота простыни, босиком прошлепал на кухню и припал к носику чайника. Воды оказалось на самом дне, пришлось отплевываться от кусков накипи, но нет худа без добра: это маленькое приключение хоть немного отвлекло от поразительного в своей яркости сна, чересчур уж похожего на реальность. Смертельную реальность.

Лечь спать Захаров более не рискнул и остаток ночи просидел в кресле, борясь с дремотой с помощью кофе и дистанционного телевизионного пульта, благо, местное кабельное телевидение работало всю ночь. Под утро он все-таки задремал. Во сне убегал от Козломордого и его банды и проснулся ближе к полудню, опять весь в поту и с колотящимся сердцем. Похолодел от страха при мысли о том, как легко, наверное, Козломордому достать его во сне. Что же теперь делать? Не спать вовсе? Сколько можно продержаться без сна? Сутки, двое, ну, максимум, трое суток он может не спать. А дальше? Властен ли глава сатанистов над снами? Приснившееся — просто кошмар или реальное нападение, грозящее смертью? И узнать-то не у кого. Профессор Успенский уж теперь не проконсультирует, а других знатоков вопроса Захаров и не знал. Можно бы позвонить Светкиной подружке Люське, увлекающейся всякими паранормальными явлениями, но тут Юрий представил себе ее восторженный визгливый голос и не стал звонить. Лишние расспросы ни к чему.

Да и веры ей никакой нет. Она то блюдце на сеансах спиритизма крутит, то за летающими тарелочками наблюдает, то за снежным человеком охотится, то, начитавшись нового адепта тайных знаний Мулдашева, школьный глобус портновским сантиметром измеряет, и все это с равным энтузиазмом.

Ваханьков не звонил. Захаров перебрался из кресла на диван, подтянул к себе за шнур телефон и набрал номер частного детектива. Послушал пару минут долгие гудки, нажал на рычаг и позвонил в отделение, в дежурку. Поболтал с дежурным. Потом перезвонил к медэкспертам и узнал, что Савина взяла больничный. Радикулит прихватил.

Ощущая некоторое чувство вины, Захаров купил апельсины, конфеты и отправился к захворавшей коллеге.

Савина открыла ему сама. Выглядела неважно: бледная, с серыми кругами вокруг глаз, разноцветные прядки волос как будто потускнели и лежали в беспорядке. Поясница обвязана толстым пуховым платком. В квартире резко пахло каким-то восточным целебным бальзамом.

Савина неласково поглядела на Юрия и констатировала:

— В отпуск ты не пошел.

— Почему же, пошел, — вздохнул Юрий. — На фазенду вот все никак не выберусь. Дома пока отдыхаю.

Лизочка покачала головой.

— В курсе я, как ты отдыхаешь. Просили же тебя не лезть. Ничего ты не добьешься, только неприятности накликаешь на свою задницу. И если бы только на свою…

Захаров неловко забормотал:

— Ладно, Лиз, ты в курсе, как я ко всему этому отношусь. Поэтому не будем снова с этим разговором заводиться. Просто мне тебя жалко, ведь не первый день знакомы. Не ожидал я от тебя, да чего уж там… Будет возможность — отмажу, снисходя к твоим тяжелым жизненным обстоятельствам…

Савина фыркнула. Юрий сунул ей в руку приношение. Она нехотя взяла и посторонилась, пропуская Захарова в прихожую. Юрий осмотрелся. По сравнению с прошлым его визитом, у Лизочки стало куда уютнее. Появилось дорогое зеркало, пушистый коврик, затейливая люстра, на полочке под зеркалом и на тумбочке для обуви куча безделушек. На полу валялись кукла и большая плюшевая собака. Не китайские, европейского производства, то есть раз в пять дороже. А то и в десять. Захаров вздохнул и спросил:

— А дочка где?

— А я ее с соседкой на дачу отправила. Нечего в городе бензином дышать, да еще в такую жару.

— Это правильно, — сказал Захаров и замолчал. Плюшевая собака укоризненно смотрела ему в глаза, а кукла лежала навзничь и невидяще таращилась вверх стеклянными глазами, неприятно напоминая мертвого ребенка. Ночью, в голубом свете горящего спирта, на большом камне посреди кладбищенской поляны…

Савина вздохнула и предложила попить чаю, но только на кухне, а то в комнатах не прибрано. Захаров торопливо отказался: нечего больной суетиться с чаями. Лежать надо, выздоравливать. Он коллегу болящую навестил, гостинцы принес, и пойдет себе. С приветом.

— Так у меня все хорошо было, пока ты не влез, и зачем, спрашивается?! — упрекнула его Лизочка.

— Ну, извини.

— Бог простит.

— Все у тебя хорошо будет, — сказал Захаров на пороге.

— Да уж я постараюсь, — буркнула Лизочка, закрывая дверь. — Пока.

Захаров, прыгая через две ступеньки, скатился вниз.

Зачем приходил?! Вот поди ж ты! Решила свои проблемы. И эти решит. И никто ей не нужен. Кроме мужа малахольного. Да дочки еще, наверное.