Чартер в 13-й век (СИ)

До назначенного срока, когда нам следовало посетить некий антикварный магазин, оставался целый месяц. От нетерпения можно и загнуться. Поэтому я решила выбраться в город своей мечты Париж. Женевьева отправилась со мной. Мы купили путёвки и вот она — столица девичьих грёз и завидных женихов. Экскурсии, магазины, снова экскурсии. В один из дней мы отправились в старинный замок. Это для нас он был старинным, а для истории так, пустяк. Здание было построено в двенадцатом веке, затем неоднократно перестраивалось и на протяжении своего существования принадлежало одной семье. От древних стен остался лишь донжон, а вот всё остальное было возведено в семнадцатом столетии, а затем благоустраивалось под нужды владельцев. Долгие годы никто, кроме хозяев, не переступал порога этого имения, но вот настал день, когда туристам, наконец-то, посчастливилось заглянуть вглубь истории. Почему владельцы решили сдаться и допустить любителей старины к созерцанию предметов искусства, хранившихся в замке, было неизвестно. Честно говоря, я обрадовалась, оказавшись в числе счастливчиков. Правда, по дороге умудрилась задремать: сказывалась напряжённая программа тура. Мне показалось или же это был сон? Я явно слышала перестук колёс и чувствовала, как на ухабах подпрыгивает, слегка пружиня на рессорах, карета. Карета?! Я еду в карете? Здрасте, до свидания! Тем временем экипаж въехал на мост, затем через арку во двор, замощённый булыжником, и остановился. Дверца распахнулась, в поклоне склонился слуга, протягивая руку. Осмотревшись, поняла, что нахожусь во дворе какого-то особняка, вернее замка, некогда перестроенного и приспособленного под нужды владельцев. К входу в дом вела полукруглая лестница. Высокие застеклённые двери распахнулись, и на пороге появилась до удивления знакомая женская фигура. Вслед за ней показались дети. Судя по нарядам, мальчик и девочка. Скорее всего, погодки.

— Мама, подожди, Эмили запуталась в платье, — мальчик схватил женщину за руку и потянул обратно.

— Боже, у вас всё время что-то случается, — мать подхватила девочку на руки, мальчик последовал за ними.

Когда женщина подошла ближе, я с удивлением узнала в ней Зинаиду. Как такое возможно? Между тем подруга отпустила девочку и подбежала ко мне.

— Машка, наконец-то, а мы и не чаяли, что приедешь. Кстати, а где твой супруг?

Ничего себе, какой супруг? Я вроде дама незамужняя. Видя недоумение в моих глазах, Зинаида, как всегда, не выслушав ответа, продолжила:

— Понимаю, понимаю, поругались. Мужики они все такие. Мой, когда я его достану, на охоту отправляется. Твой, значит, отбыл туда же. Ладно, чего стоим, пошли. Я прикажу кофе подать. Эмили, иди, поиграй с братом, а мы с тётей Мари посудачим.

Наконец-то, наша подруга Зинаида нашлась. Во время последнего путешествия по временам и странам мы оставили её во Франции начала 19 века с бой фрэндом Мишелем и с тех пор ни слуху, ни духу. Правда, на выставке в Москве она умудрилась через свою праправнучку передать весточку. С тех пор ничего: мы только узнали, что наша подруга вышла замуж, и у неё всё сложилось удачно, а сегодня, на тебе, странный сон, в котором я встречаюсь с Зинаидой и узнаю уже о своём замужестве. Странно как-то.

Проснулась я от голоса гида, который сообщил о том, что мы прибыли к месту предстоящей экскурсии. Жаль, что сон так быстро закончился и оставил слишком много загадок!

— Господа, прошу поторопиться. Время ограничено. Нам выделили лишь два часа. Ещё раз не боюсь повторить, как нам повезло, что владельцы имения решили открыть двери своего замка именно для нашей группы.

Оглядев окрестности, поняла, я здесь когда-то бывала. Именно этот пейзаж предстал передо мной во сне. Сейчас мы войдём в мощёный булыжником двор. Прямо перед нами появится полукруглая лестница, ведущая к застеклённым дверям. Мы поднимемся вверх и окажемся в холле с античными статуями. По всей видимости, сама того не замечая, я произнесла это вслух.

Гид в изумлении посмотрела на меня.

— Мадам, у вас великолепно развито воображение. До сего дня, кроме владельцев замка, никто из посторонних здесь не бывал.

Я прервала девушку и добавила:

— Из холла несколько дверей ведут в разные покои. Одна открывается в женский будуар со столом для десерта посредине, рядом два кресла, обитых красным штофом, у окна диван на гнутых ножках. Из окна виден въезд во двор. Далее двери с бронзовыми накладками в стиле ампир…

Договорить мне не дали, девушка-гид прервала меня:

— Извините, мадам, но сейчас не время для фантазий. Нам следует поторопиться.

Когда мы прошли во внутренний двор, уверенность гида в моих фантазиях несколько поколебалась, поскольку нам пришлось подняться по полукруглой лестнице в холл, украшенный античными статуями. Девушка в изумлении взглянула на меня, но ничего не сказала, но вот, когда мы оказались в будуаре, она смогла лишь воскликнуть:

— Но как?

— Что как? — уточнила я.

— Как вы обо всём догадались?

Тут я удивила всех ещё раз.

— Могу рассказать, что скрывается за той дверью, — и я указала на комнату, где когда-то пришлось скрываться от своего мужа, которого никогда не видела. Я с точностью до мелочей описала, что находилось за дверью в стиле ампир с бронзовыми накладками. На этот раз удивилась женщина, которую выделили нам хозяева замка для сопровождения экскурсии.

— Вы не можете этого знать. Дверь, как мне помнится, не открывалась с тысяча восемьсот двадцатого года или около того. Так что, мадам, это лишь ваши предположения. Извините. Сейчас мы войдём в комнату, куда не вступала нога человека около двухсот лет. Вы будете первыми, кто увидит то, что там находится. Вот тогда и проверим правдивость ваших слов.

— Подождите, — воскликнул один из туристов, — а почему именно мы и почему только туристам из России позволено приоткрыть завесу истории?

— Хороший вопрос, — отложив шаг в неизвестность, продолжила женщина, — хозяйка замка оставила некое завещание, в котором было сказано, что в такой-то день следует открыть двери замка для туристов из России при условии, если среди них будут две дамы по имени Мария и Женевьева. Я связалась с туристическим агентством и мне сказали, что группа, где находятся женщины с этими именами, прибыла в Париж, а я лишь выполняю волю владельцев поместья. Прошу вас, господа.

Поворот ключа в замке и мне что-то поплохело. Я вновь услышала голоса давно ушедшей эпохи. Вот мы с Зинаидой сидим в будуаре и распиваем уже вторую бутылочку красного, между прочим, очень приятного на вкус. В комнату входит служанка и сообщает, что прибыл её супруг с гостем. Подруга спешно покидает меня, торопясь к мужу. Я выглядываю в окно и вижу, как Мишель слезает с лошади и помогает своему спутнику спуститься на землю. Возвращается Зинаида и сообщает, что Мишель случайно встретил на охоте моего супруга, который подвернул ногу. Он решил привезти его в замок.

— Подожди здесь, — просит Зинаида, — я сейчас приведу твоего сюда.

Я в замешательстве, поскольку этого своего я ни разу не видела. Пришлось спрятаться в соседней комнате, чтобы, по крайней мере, вначале посмотреть на своего мужа, а то, вдруг, не понравится. Что тогда делать? Слышу шаги. К двери, за которой я нахожусь, кто-то приближается. Раздаётся голос:

— Мари, открой, нам надо поговорить…

Очнулась я от шума, царившего в комнате.

— Мадам, — услышала я голос домоправительницы, — прошу извинить меня ещё раз, но вам письмо.

Мне протянули конверт, перетянутый голубой лентой и запечатанный сургучом.

— От кого письмо?

— Не знаю, мадам. Это часть завещания. В нём было сказано, отдать письмо женщине, которая в точности поведает об интерьере будуара, в котором мы сейчас находимся. Честно говоря, я не верила, что кто-то может так точно описать обстановку. Можно вопрос?

— Да, конечно.

— Скажите, как вы смогли знать о том, что находится в комнате, запертой на ключ двести лет? Даже я, являясь домоправительницей, ни разу здесь не бывала, хотя знаю каждый закуток поместья. Вам кто-то из хозяев замка оставил письмо?

— Нет и ещё раз нет, но рассказать, откуда я узнала об этом, не могу, всё равно не поверите.

— Ещё раз прошу прощения. Продолжим экскурсию. Господа, пройдёмте за мной.

Далее всё пошло не по плану. Мои соотечественники постоянно косились на меня и не обращали внимания на экскурсовода.

— А сейчас, — откуда-то издалека послышался голос гида, — прошу вас подойти к этой витрине, где представлены семейные реликвии семьи де Бремон.

Я встряхнулась и вернулась в реальность. Все-таки задала мне подруга загадку: интересно, за кого я умудрилась выйти замуж, да так удачно, что прячусь от своего ненаглядного?

Ладно, посмотрим, что там за реликвии. В старинном шкафу были представлены семейные фотографии, не представлявшие для туристов никакого интереса, какие-то украшения и безделушки. Поэтому все поспешили дальше. Моё внимание зацепилось за пару фотографий. Ого, да это же Мишель. Помню, я уговорила его сходить в фотоателье и сделать снимок. С трудом, но он согласился. Подобный снимок хранится и у меня дома. Жаль, больше не увидимся. Хороший парень, хотя и французский аристократ. Помню, как он сразу же принял реалии нового для него времени, как познакомился с моим соседом Валентином за чашкой водки. Свой в доску парень! На меня накатила такая тоска, что я невольно пустила слезу. Вот ещё одно фото, мы все втроём, то есть я, Зинаида и Женевьева в моей квартире за праздничным столом. Стоп, а это что? Мой взгляд сначала скользнул, а потом остановился на дешёвой китайской безделушке. Такая и у меня есть. Мы купили ради прикола пластиковые брелоки совершенно одинаковые с сигналом поиска. Это на случай, если ключи потерять.

Всё, хватит воспоминаний. Выбежала из комнаты и отыскала группу, которая готовилась к осмотру парка. Окутанная грустными мыслями, я присоединилась к ним. Жэка подхватила меня под руку и отвела в сторону.

— Слушай, что там в письме? Ты уже прочитала?

Я отрицательно покачала головой.

— Что с тобой? На тебе лица нет.

— Да так, воспоминания нахлынули. Не бери в голову. Пошли, полюбуемся ландшафтом.

В это время туристы, ведомые домоправительницей, подошли к монументальному зданию.

— Перед вами семейная усыпальница семейства де Бремон. Надгробия выполнены знаменитыми скульпторами прошлого. Вы увидите работы Гудона и Родена.

Скрипнули двери, пахнуло холодом. Мы медленно втекли внутрь.

Гид продолжила экскурсию:

— Обратите внимания на эти надгробия. Памятники выполнены известным скульптором Франсуа Рюдом, чьё творчество составляет вершину французской романтической скульптуры, Якобинец, он был вынужден жить в изгнании в Брюсселе почти всё время реставрации монархии. Вернувшись во Францию в 1827 году, Рюд сразу выдвинулся на первое место среди других скульпторов, представив мраморную статую «Неаполитанский мальчик-рыбак», которая хранится в Лувре. Данное надгробие создано ещё при жизни хозяев замка. Вы видите скульптурные портреты Мишеля де Бремон и его супруги, на мраморной плите изображены их фигуры. Первой из жизни ушла Зинаида де Бремон. Её супруг, не выдержавший потери, через день покончил с собой. Вот такая история любви.

Пойдёмте, вас ждут произведения гениального Родена.

Группа прошла вперёд, а мы с Женевьевой задержались. Я посмотрела на дату смерти Зинаиды. Одна тысяча восемьсот шестьдесят первый год. У Мишеля дата смерти на день позже.

— Зина, Зина, — я протянула руки к надгробию, — нам так тебя не хватает.

За спиной послышалось подозрительное сопение. Оглянувшись, увидела, как Женевьева вытирает слёзы.

— Вот и всё, мы больше никогда не увидимся, — теперь подруга рыдала навзрыд.

Я присоединилась к ней. Внезапно тихий тёплый ветерок пролетел в сумраке склепа, и мы явно услышали голос нашей подруги:

— Не переживайте. Я была счастлива и ни о чём не жалею Я любила и была любима. Другой судьбы мне не надо. Вот о том, что мы никогда не увидимся, надо подумать. А вдруг?

— Жэка, ты это слышала? — вытирая слезы, спросила у подруги.

— И ты тоже? Я думала, мне почудилось. Значит, не всё потеряно и мы, возможно, увидим Зинаиду живой и здоровой.

— Пошли, нас, наверное, ищут.

Действительно, гид нервно высматривала, куда мы запропастились.

— Слава богу, — вздохнув, она пропустила нас в автобус, и мы отправились обратно. Оглянувшись, увидела, что домоправительница машет вслед платком, а за спиной у неё отчётливо виднелась женская фигура в старинном платье.

— Жэка, смотри, — я резко дёрнула подругу за руку, — смотри, там.

Женевьева оглянулась и вопросительно взглянула на меня, но тут же изменилась в лице.

— Это Зина? Ты её видишь?

— Да, — коротко ответила я.

В отель группа вернулась вечером. Экскурсии и ещё раз экскурсии заполнили весь день. Когда наступило время прочитать послание из прошлого, я достала конверт, сломала печать, разрезала ленточку, и на свет появился пожелтевший от времени листок бумаги, источавший лёгкий аромат старинных духов.

— Читай же, — не вытерпела Женевьева.

— Но я даже не беременна. Значит…

Я перебила её:

— Значит, ты встретишься со своим Сержем, и у вас появится младенец мужского пола. Радуйся.

— Боже, я уже думала, что никогда не увижу Серёжу. Читай дальше.

— Как исчезнет? Только не это. Серж не может исчезнуть и оставить меня одну. А как же наш сын? Нет, этого не может быть! Там есть ещё что-то о нас с Сергеем? — вскрикнула подруга.

— Нет, о тебе там больше ничего нет. Мне продолжать?

— Да, да, — рассеянно кивнула Жэка.

— Это всё? — поинтересовалась Женевьева.

— Вроде да, — я даже перевернула листок, — и тут пусто.

Дни, заполненные экскурсиями, пролетели незаметно. Попрощавшись с Парижем, вернулись в Москву и стали с нетерпением дожидаться похода в антикварный магазин.

На Арбате, как всегда, сновали многочисленные туристы, разместились уличные художники и торговцы сувенирами. Мы влились в общую толпу и, пройдя мимо «Праги» нашли нужную нам дверь. Над головой звякнул колокольчик, известив владельцев о приходе вероятных клиентов. Мы поднялись на второй этаж. За прилавком виднелся молодой человек, перебиравший что-то на витрине.

— Вас что-то интересует? — оторвавшись от дела, спросил он.

— Можно, мы сначала осмотримся?

— Конечно, проходите. Только зал справа не для посетителей. Извините, там находятся вещи, принесённые на комиссию или же оставшиеся невостребованными в течение длительного времени.

Тут мой взгляд выхватил книгу в красном сафьяновом переплёте в той самой комнате, куда вход был запрещён.

— Извините, — обратилась к продавцу, — я заметила книгу вон там, на столе, — и указала на случайную находку.

— Какая книга?

— В комнате напротив.

— Вы о книге в красном сафьяновом переплёте?

— О ней самой.

— Сейчас принесу. Она у нас уже второй год. Никто не обращал на неё внимания, хотя часто спрашивали показать. Текст, к сожалению, написан по-арабски, там всего три иллюстрации и уйма пустых страниц. Вы не передумали насчёт покупки?

— Нет, нет, принесите взглянуть.

Вскоре мы разглядывали свою находку. Действительно, содержимое книги было написано арабской вязью, и имелось, как и сказал продавец, всего три чёрно-белых иллюстрации, да и те не особо хорошего качества. Я незаметно толкнула подругу, привлекая её внимание.

— Та самая, — стараясь, чтобы меня не услышал молодой человек, шепнула я.

Женевьева понимающе кивнула. Мы продолжили рассматривать сей раритет, и тут я заметила, что на пустых страницах стали проявляться какие-то надписи. Пришлось поспешно захлопнуть книгу, чтобы продавец ничего не заметил и не вздумал поднять цену.

— Сколько? — задала вопрос изумлённому парню.

— Вы всё-таки решились на покупку? Напрасно, книга не такая уж и старая. Судя по переплёту, конец девятнадцатого века.

— Так сколько?

— Десять.

— Что десять?

— Тысяч рублей.

Расплатившись, вновь вышли на Арбат и спустились в метро. Дома, раскрыв фолиант, обнаружили надпись на французском языке. Текст повествовал о том, что во времена Великой французской революции, погибло множество ни в чём не повинных людей. Террор захлестнул всю страну.

— Интересно, зачем нам это знать? — спросила подруга.

— Смотри, Жэка, кажется, появляется какая-то картинка.

Мы обе уставились на рисунок.

— Боже, это же мы с тобой, а рядом какая-то женщина, — вскрикнула Женевьева.

— Смотри, смотри, тут вроде бы плаха и палач с топором, — я обратила внимание подруги на новые детали.

— Машка, а что мы делаем на плахе?

— А я знаю.

Внезапно Женевьева громко чихнула.

— Ты чего?

— Глянь, со страниц сыплется пыль. Вот я и чихаю.

Тут и на меня напал чих. Минут пять мы не могли остановиться. Захлопнув книгу, потопали в ванную, но были остановлены громким мужским голосом, вещавшим на языке Вольтера и Гюго:

— Мадам, разрешите поинтересоваться, куда это вы направились?

Чихнув последний раз, я обнаружила нас на помосте, рядом виднелась плаха, мужчина с топором в руках и какая-то старушка в старомодном платье с коротко остриженными волосами. Женевьева как раз подошла к ступенькам, ведущим вниз с помоста. Рядом бушевала разгорячённая толпа людей, одетых в костюмы, судя по всему, конца восемнадцатого века.

— Где мы? — невольно вырвалось меня.

— Как где? Вас, как врагов революции, приговорили к смертной казни, и сейчас я осуществлю правосудие, — пояснил мужчина с топором. — Сударыня, — это уже к Жэке, — а вас я бы попросил вернуться на место. Вы мешаете работать, и не торопитесь, пожалуйста, вы в очереди третья.

Подруга обернулась и невинно спросила:

— В очереди, это понятно, но вот зачем эта очередь выстроилась?

У палача от удивления отвисла челюсть. Жэка тем временем сняла с ноги туфлю на шпильке и запустила в мужчину. Туфля, описав замысловатую дугу, врезалась в лоб душегуба. Тот пошатнулся и, потирая ушибленное место, в недоумении оглядел улюлюкавшую толпу. Я, схватив за руку старушку, находившуюся, как я поняла, в очереди на усекновение головы, первой и потянула её за собой. Та не стала упираться и вскоре мы под одобрительные возгласы, окруживших помост людей, покинули негостеприимное место и пустились наутёк. Вслед раздалось:

— Подождите, а как же я?

Оглянувшись, увидела, что палач, так и не выпустив из рук орудия труда, устремился за нами.

Дама, всё ещё не веря в своё спасение, постоянно оглядывалась на эшафот, но, тем не менее, бодро устремилась за нами. Несмотря на пережитые волнения, незнакомка не снижала темпа бега. Вскоре толпа любопытных граждан, решивших проверить, чем дело закончится, осталась позади. Наконец-то можно перевести дух. Ухватив старушку за руку, остановили её. Разглядев незнакомку, поняла, что была не права, обозвав даму старушкой. Та находилась в таком помятом состоянии, что невольно её внешний вид ввёл меня в заблуждение. Присмотревшись внимательнее, поняла, что спасённой нами женщине было около сорока лет.

— Всё, больше не могу, — прислонившись к стене дома, с трудом выдавила из себя Женевьева. Я была полностью согласна с ней. Дыхания не хватало. Оглядевшись, не заметили никакой опасности. Можно слегка и передохнуть. Наша спутница, отдышавшись, решила представиться:

— Маркиза Адель Беатрис Валери де Молье.

— Ещё одна маркиза на нашу голову, — буркнула я.

— Извините, вы обмолвились, что среди нас есть ещё одна маркиза, — перебила меня Адель, — позвольте узнать, кто из вас?

Ответить я не успела, подоспел наш узник совести с топором в руках. Тяжело дыша, он остановился перед нами.

— Дамы, нельзя же так резво убегать от заслуженного наказания. Я всё-таки нахожусь на работе. Что скажет начальство, когда не обнаружит меня на рабочем месте. Прошу вас вернуться обратно и позволить завершить начатое.

Каков нахал, казнить просто так трёх безобидных женщин. Между тем подруга достала вторую туфлю и замахнулась на мужчину, намереваясь зарядить того каблуком по лбу. Палач инстинктивно закрылся руками.

— За что? Ничего личного, у меня работа такая.

— Нет, я сейчас врежу этому придурку, — вклинилась Женевьева и всё же двинула мужика по голове.

По всей видимости, у того произошло короткое замыкание мыслительной деятельности, ибо он сменил пластинку, заголосив:

— О, прекрасная незнакомка, позволь служить тебе верой и правдой. Клянусь защищать тебя до конца своих дней. Приказывайте, моя госпожа.

Женевьева с изумлением посмотрела сначала на меня, потом на мужчину и, недолго думая, приказала тому отправиться к чёрту на кулички.

Палач поинтересовался, где эти кулички находятся. Ему показали направление, палач приложился к ручке моей подруги и последовал по указанному маршруту, тем не менее, прихватив и свой топор.

Так, одной головной болью меньше. Теперь бы разобраться с остальным. Мои размышления прервала Адель:

— Вы упомянули, что одна из вас является маркизой. Мне хотелось бы узнать, кто.

Подруга, скромно потупившись, отстранила меня и представилась:

— Женевьева де Турмон, маркиза.

Старушка удивлённо взглянула на неё и спросила, не из тех ли самых Турмонов она происходит. Жэка утвердительно кивнула. Наша новая знакомая удивлённо потрясла головой.

— Знаю я это семейство, но вот о Женевьеве ничего не слышала. По всей видимости, вы принадлежите к дальней ветви де Турмон, столетие назад перебравшейся на Британские острова.

Зазнавшаяся маркиза лишь развела руками, соглашаясь с доводами.

— Подождём пока с выяснениями всех подробностей генеалогического древа моей подруги, — прервала я размышления Адель, — на данный момент перед нами стоит более серьёзная задача, куда идти.

— Как куда? — возмутилась мадам де Молье, — ко мне, конечно. У меня здесь неподалёку особняк. Там на время и укроемся. Идёмте же, — видя нашу нерешительность, поторопили нас.

Ничего не оставалась, как последовать за маркизой. Действительно, минут через десять мы остановились у подъезда внушительного особняка, по фасаду украшенному многочисленными завитушками, кариатидами и атлантами.

— Ну, вот мы и на месте, — Адель поспешила к парадной и повернула ручку звонка.

Двери моментально распахнулись, и в проёме показался мужчина с винтовкой наперевес.

— А вот и наша маркиза пожаловала, — с энтузиазмом воскликнул он. Затем крикнул в темноту прихожей, вызывая какого-то Пьера.

Вскоре показался второй мужчина и посмотрел на хозяйку дома.

— Что же вы стоите, словно не родная? — подхватив маркизу под руку, он затащил её в дом. Пока двери не захлопнулись перед нами, мы услышали, что наконец-то удалось схватить маркизу де Молье, организовавшую заговор против революционного правительства якобинцев. Мы так и стояли в удивлении, разглядывая закрытые створки. Впрочем, вскоре дверь распахнулась снова, и на пороге появился уже знакомый нам Пьер.

— Гражданочки, а вы что застыли? Маркиза приглашает вас в гости. Проходите, — мужчина жестом показал нам, что следует пройти внутрь.

Мне эта затея не понравилась, поэтому, дёрнув Жэку за руку, крикнула:

— Тикаем! — и рванула за угол особняка, по пути налетев на группу вооружённых мужчин. Те с удивлением посмотрели на меня, а неугомонный Пьер закричал:

— Ловите роялистку. Не дайте уйти предательнице, подрывающей устои революции. Хватайте и её товарку.

А вот это уже слишком. Какие такие предательницы революции? Мы-то здесь с какого перепуга? Познакомились с маркизой де Молье, вот и вся наша контрреволюционная деятельность. Мужчинам мои доводы не показались убедительными и они дружной толпой рванули за мной. Не на ту напали. Вспомнив школьные уроки физкультуры, я припустила из всех сил, и вскоре мне удалось оторваться от погони, при этом потеряв из вида Женевьеву. Хорошо, что я не прогуливала в школе нелюбимые уроки. Препод был старый и занудливый. Девчонкам он не нравился, и все дружно симулировали различные болезни. Мне же стало жаль учителя, и я решила выбиться в отличницы, посещая все уроки и даже дополнительные занятия. Советую, занимайтесь в школе физкультурой, пригодится! Может, как я сейчас, нормы ГТО сдадите.

Спрятавшись за очередным шедевром архитектуры эпохи рококо, я пропустила вперёд негодующих преследователей, потерявших из вида потенциально жертву. Теперь отдышаться и отыскать подругу. Зная её особенность вляпываться в различные неприятности, можно ожидать любого поворота дел. Протиснувшись между створками ажурной решётки, я проникла в небольшой дворик, засаженный шикарными кустами роз. Присев на скамейку, услышала шум, доносившийся с улицы.

— Одну упустили, — раздался грубый мужской голос, — далеко не уйдёт. Искать надо здесь, где-то рядом должна быть. Жиль, глянь во дворе, может там схоронилась, а я пока её сообщницу покараулю.

Становится жарковато, вроде бы собираются просканировать дворик, где я в это самое время пыталась притвориться слегка увядшей розой. Впрочем, без всякой надежды на успех. Оказалось, мимикрия не мой конёк. С отчаянием огляделась вокруг. Ничего и никого. Спрятаться негде. Придётся сдаваться на милость победителя. Жэку, как я поняла, уже поймали. Теперь настала и моя очередь. Я уже приготовилась выйти из своего укрытия, как сзади меня распахнулось окно, и раздался тихий голос:

— Мадам, — я оглянулась и увидела девушку, приложившую палец к губам, — идите сюда, я помогу вам.

Я вскочила со скамейки и подбежала к окну.

— Залезайте, — мне протянули руку.

Было высоковато, но мне удалось разглядеть поблизости пару кирпичей. Подложив их под окно, смогла забраться внутрь. Едва мы закрыли ставни, как появился мужчина, отправленный на мои поиски.

— Здесь никого нет, — крикнул он своему товарищу, не обратив внимания на кирпичи под окном.

Затем мы услышали какой-то шум и непередаваемые словосочетания, из которых мне удалось понять, что некая стерва, ударив мужика, оставленного приглядывать за ней, туфлей по голове, умудрилась сбежать. Думается, речь шла о Женевьеве. Уже легче. Буду знать, что подруге пока ничего не угрожает.

Я поблагодарила свою спасительницу со скромным именем Лиона и посетовала, что в город я только что прибыла, и у меня здесь нет никого из знакомых кроме маркизы де Молье, да и ту арестовали. Девушка вскрикнула и тут же зажала рот рукой.

— Вы видели, как арестовали мою тётушку?

Я кивнула.

— Странно, её должны были сегодня казнить, а вы говорите, что её арестовали. Признавайтесь, кто вы?

Горестно вздохнув, я рассказала о недавних событиях.

— Слава Всевышнему, — достав платок, Лиона смахнула набежавшие слёзы, — тетушку отправили в тюрьму неделю назад. Я пыталась выкупить её, но всё напрасно. Деньги взяли, обещали помочь, а вчера я узнала, что утром должна состояться казнь. Я молилась за тётушку и бог не оставил меня сиротой.

Я удивлённо взглянула на девушку, а та продолжила:

— Тётушка воспитала меня после смерти родителей. Тогда мне было три года. Матушку и отца казнили, обвинив в измене короне. Маркиза единственный родной мне человек. Вы спасли её. Теперь я ваша должница. Скажите, как я могу вас отблагодарить?

— Вы уже отдали свой долг, спасая незнакомого человека. Как я поняла, Адель вам дорога.

Лиона кивнула.

— Так вот, маркизу арестовали, и ей снова грозит плаха. Надо выручать вашу родственницу. Пока она находится в своём особняке, можно попытаться вытащить её оттуда, а затем, как можно скорее, покинуть Париж. Может, у тебя есть какой-то план, как спасти тётушку? — я решила перейти на ты.

Девушка рассказала, что можно проникнуть в особняк через тайный ход, если республиканцы не узнали о нём. До наступления темноты мы успели перекусить и немного вздремнуть. Ближе к назначенному времени переоделись в более подходящую для задуманной вылазки одежду и, проверив, нет ли кого во дворе, приступили к выполнению намеченного плана. Прошлись несколько раз мимо особняка, охраны в пределах видимости не наблюдалось. Возможно, все отдыхают и находятся внутри здания.

— Сейчас пройдём во внутренний дворик, — увлекая меня в переулок, уточнила Лиона, — и найдём калитку, которой пользуются слуги. Вроде никого, — заглянув во двор, констатировала девушка, — теперь сюда, — подхватив меня под руку, моя спутница поспешила к незаметной двери, наполовину скрытой разросшимся плющом.

Тихо скрипнули створки, и мы оказались в пыльном коридоре, которым давно не пользовались. Странно, в помещении не было видно ни одной двери кроме той, через которую мы проникли внутрь. В самом дальнем конце коридора валялись корзины, ящики и какая-то мягкая рухлядь.

— Помоги, — откидывая одну из корзин, попросила девушка.

Вскоре всё было отброшено в сторону, и я увидела небольшой рычаг, утопленный в стену. Лиона потянула его на себя, и часть стены отъехала в сторону, открыв тёмный проход. Едва мы вошли туда, как стена вновь стала на своё место.

— Не отставай, — поторопили меня, — следует подняться на второй этаж. По всей видимости, тётушку держат там в одной из комнат. Смотри под ноги, не запнись, а то нашумишь, охрана сбежится.

Вскоре появилась деревянная лестница, уходившая вверх. Осторожно, стараясь как можно тише двигаться, мы поднялись на нужный нам этаж. Лиона подошла к стене и прильнула к некому подобию окошка, зачем-то расположенному почти в самом низу стены. Затем поманила меня, приложив палец к губам. Я взглянула в отверстие и увидела пустынную комнату.

— Мы выйдем здесь, — прошептала девушка. Иди за мной.

Лиона сделала пару шагов в сторону, отодвинула заслонку, и мы оказались в камине. Хорошо, что тот находился в нерабочем состоянии.

Внезапно раздались шаги, и кто-то подошёл к двери. Мы едва успели укрыться в большом платяном шкафу. В комнате появился мужчина, подошёл к секретеру, открыл его, вытащил шкатулку, затем достал из кармана какую-то бумагу и положил внутрь, вернув затем всё на место. Оглянувшись, вышел. Мы подождали минут пять, и вылезли из своего укрытия. Я направилась к двери, но Лиона остановила меня.

— Подожди, посмотрим, что там спрятали.

Шкатулка вновь покинула насиженное место, и девушка вытащила бумаги. Развернув один из свитков, удовлетворённо цокнула языком, и засунула находку за корсет.

— Это подорожный лист, — пояснила она, — пригодится, когда будем выезжать из Парижа. Просто впишем наши имена, и нас никто не сможет задержать. Теперь давай на выход.

Я выглянула за дверь. Не обнаружив ни одной живой души, вышла из комнаты. За мной последовала Лиона.

— Кажется, я знаю, где тётушка, — направляясь к одной из дверей, она поманила меня за собой, — здесь кабинет и на окнах решётки. Я думаю, она там.

Открыв засов, осторожно распахнули дверь и оказались в комнате, заставленной массивными шкафами. За столом, откинувшись на спинку кресла, дремала маркиза. Вот это выдержка. Ей жить осталось меньше суток, а она спит.

— Тётушка, — Лиона потрясла женщину за плечо.

Та открыла глаза и в немом удивлении уставилась на племянницу.

— А ты как здесь оказалась? Тебя арестовали? — и, не дождавшись ответа, грустно произнесла, — а мне сказали, завтра на эшафот.

— Нет, нет, меня не арестовали, — поспешила успокоить родственницу Лиона, — я за тобой. Мы можем бежать. Тут со мной Мария.

Адель наконец-то заметила меня.

— Мы уже знакомы. Где ваша подруга? — поднимаясь с кресла, поинтересовалась она.

— Она, к сожалению, пропала.

— Очень, очень жаль. Тут до меня дошли слухи, что супругу Поля де Турмон арестовали и препроводили в Консьержери. Оттуда только один путь — на эшафот, — грустно вздохнула маркиза, а затем, сменив тему, продолжила, — что-то мы задержались. Пора и честь знать. Захватим деньги, драгоценности и отправимся на юг, куда перебрались мои хорошие знакомые. Там безопасно. Подождите, а я пока соберу всё необходимое.

Мы отправились на третий этаж, где находилась спальня маркизы. Та, скрывшись за дверьми, оставила нас на страже. Как мне показалось, напрасно. Особняк был погружен в тишину. Солдаты революции, решив, что арестованная бунтарка никуда не денется, решили вздремнуть. Вот и мы слегка расслабились. Оказалось, зря. Кто-то из охраны надумал проверить, как себя чувствует арестантка. Внизу раздались крики, послышался топот ног.

— Она сбежала. Перекрыть все выходы. Далеко маркиза уйти не могла.

Влипли, так влипли. Впрочем, на нашем этаже царило относительное спокойствие. Лиона распахнула двери спальни, чтобы поторопить тётушку, но в комнате было пусто.

— Мари, сюда, — позвали меня, — тётушка исчезла. Я заглянула в будуар и заметила странный беспорядок, будто бы здесь произошла схватка и человека силой заставили покинуть помещение.

— Мне кажется, твою тётушку похитили, — обрадовала я Лиону.

— Кто мог это сделать? Кроме нас двоих ни одна живая душа не знала, что Адель будет здесь в это время.

— Вероятно, некто решил поживиться драгоценностями твоей родственницы, а она оказалась свидетельницей преступления. Кстати, ты не знаешь, где тётушка хранила свои украшения?

— За картиной, — девушка указала на пейзаж, украшавший одну из стен, — находится сейф. Там всё и должно находиться.

— Давай проверим.

Мы сняли картину. Ключ от сейфа был закреплён на раме. Кажется, до ценностей никто не добрался. Открыв замок, увидели, что он заполнен коробочками, свёртками и маленькими мешочками.

— Всё на месте, — удивилась Лиона, — а где же тётушка?

— Давай, — прервала я её размышления, — забирай ценности. Кажется, вскоре здесь будет жарко. Обсудим всё чуть позже.

Высыпав содержимое мешочков, коробочек и свёртков на покрывало, завязали всё в узел. Теперь можно и в дорогу. Не успели подойти к дверям, как в коридоре раздался шум и мужской голос предложил проверить спальню. Мы заметались в надежде обнаружить безопасное место.

— Сюда, — Лиона распахнула дверцу объёмного резного шкафа, — возможно, здесь нас не найдут.

Забравшись внутрь, оказались в окружении платьев всевозможных фасонов и расцветок. Пахло пудрой и духами. Только бы не чихнуть! Дверь в комнату распахнулась, кто-то вошёл внутрь и стал методично обыскивать помещение. Шаги приблизились к нашему укрытию. Я попыталась вжаться в заднюю стенку, но спина не нашла опоры и я оказалась в соседней комнате. Интересное дело выходит: ещё один потайной ход? Дом полон загадок. Дёрнув Лиону за рукав, потащила ту за собой. Девушка выглядела потрясённой, оглядывая небольшую полукруглую комнату. Я задвинула заднюю стенку шкафа. Всё, теперь мы в безопасности. Я услышала, как в спальне распахнулись дверцы бывшего укрытия, сдвинулись платья и голос оповестил о полном отсутствии посторонних в помещении.

— Здесь никого нет.

— Интересно, куда эта чертовка могла деться? Идём, посмотрим внизу.

Шаги удалились. Теперь можно и выбираться.

— Подожди, — предупредила Лиона, — переждём немного. Пусть все успокоятся.

Вообще-то девушка права. Ещё долго в особняке будет царить суматоха, пока борцы за справедливость не поймут, что хрупкие на вид жертвы умудрились избежать сурового наказания. В комнате, где мы оказались, расположилась пара кресел и столик между ними.

— Отдохнём? — предложила я, присаживаясь в одно из произведений мебельного искусства, поскольку кресла были покрыты многочисленными позолоченными завитушками и бронзовыми вставками. Устроившись поудобнее, заметила на столе бутылку и пару бокалов. Ого, неплохо было бы пропустить стаканчик вина. Протянув руку, ухватила бутылку. Не тут-то было. Ёмкость напрочь прикипела к столу. Я удивилась и попросила Лиону помочь. Та попробовала, но безуспешно. Вероятно, на стол попало вино, и бутылка прилипла. Я попыталась повертеть сосуд и тут произошло невероятное: стол съехал с места, явив взору винтовую лестницу, спускавшуюся вниз. Ничего себе! Мы тут сидим, ждём у моря погоды, а ларчик просто открывался.

— Ну, что, идём?

Лиона кивнула и направилась к открывшемуся проходу. Едва мы спустились на несколько ступенек вниз, как стол начал возвращаться на своё место. Пришлось поспешить. Вскоре лестница закончилась, и перед нами предстал подвал. Кругом были разбросаны предметы, окончившие свой жизненный путь и отправленные на пенсию подальше от глаз людских. Отодвинув останки кушетки, мы обнаружили деревянную дверь. Отодвинув засов, оказались в захламлённом дворике.

— Куда мы попали? — поинтересовалась я у Лионы.

Та в недоумении пожала плечами.

— Поблизости от особняка, я думаю. Шли не долго. Значит, где-то рядом. Пойдём, посмотрим.

Обнаружив полуоткрытую калитку, выбрались на пустынную улицу. Оглядевшись, обнаружили, что находимся неподалёку от особняка маркизы де Молье.

— Теперь куда?

— Знаю я тут одно место, где можно укрыться. Там у меня подруга, — ответила на мой вопрос Лиона.

— Она, случайно, не аристократка?

— Виконтесса.

— Думаю, лучше к ней не соваться.

— Почему? Там вполне безопасно. Её дом совсем рядом. Жюли будет рада нас видеть.

— Мне кажется, что в последнее время на аристократов в Париже открыта охота. Нам лучше спрятаться там, где дворян поменьше.

Лиона задумалась.

— Я думаю, ты права. Может, навестим мою няньку?

— Далеко идти?

— Лучше ехать. Она живёт неподалёку от столицы. Когда-то тётушка купила ей небольшую ферму. Когда старушка переехала туда, я частенько навещала её.

Окрылённые, мы поспешили покинуть негостеприимные улицы города. Впрочем, мне придётся вновь вернуться сюда и разыскать Женевьеву. За размышлениями я едва не пропустила шум повозки, приближавшийся к нам.

— Скорее, за мной, — Лиона, ухватив меня за руку, потянула в ближайшую подворотню.

Вовремя. На мостовой показалась телега, запряжённая парой лошадей, которыми управлял мужчина, показавшийся мне знакомым. Внутри виднелась женская фигура, увидев которую, я онемела от изумления. Это была Женевьева.

— Жэка, Жэка, — изо всех сил закричала я, выскочив из подворотни.

Мужчина, услышав шум, придержал лошадей. Подруга заметила меня и с криком: «Машка, зараза!», соскочила с повозки.

— Ты куда пропала? Я уж думала, каюк тебе пришёл. Ладно, поговорим позже. Залезай!

— Жэк, я не одна.

— Это кто?

— Расскажу по дороге.

Мы разместились в телеге и вскоре покинули неуютные кварталы города.

— Рассказывай, — обратилась я к Женевьеве, — где ты была и кто этот мужик на козлах?

— Здравствуй, подруга! Неужели не узнала? Посмотри внимательнее.

Я ещё раз взглянула на возницу и едва не вскрикнула от удивления.

— Но как? Где ты его нашла?

— Узнала, значит?

— А то. Знакомство было слишком экстремальным, чтобы забыть о нём.

— Помнишь, куда мы его отправили? Правильно, к чёрту на кулички. Там-то я его и обнаружила. Когда меня арестовали, я подумала, наступила последняя минута моей свободы, а тут как раз один из конвоиров куда-то отлучился. Я решила использовать проверенный на первой жертве удар. Сама видела, какие шпильки у моих туфель! Так вот, я и вдарила мужика по его оловянному лбу каблуком. Охранник тут же потерял бдительность, чем я и воспользовалась. Бегу, значит, по улицам, сама не знаю куда. Вскоре очутилась где-то в сельской местности, а рядом болото. Так вот, там и сидел наш несостоявшийся палач. Увидев меня, заявил, что куличек не нашёл, присел и задумался, а тут и я собственной персоной. Мужик обрадовался и выказал желание оказать мне всяческую возможную и невозможную помощь. Вот я и попросила вывезти меня куда-нибудь в безопасное место. Жак согласился. Достал где-то телегу, лошадей и вот мы здесь. Слава богу, ты нашлась, а то ведь я собиралась вернуться в город и начать розыски. Маш, ты не представила свою спутницу.

— Совсем забыла. Знакомься, Лиона. Кстати, она племянница нашей маркизы.

— А где сама маркиза?

— Представь себе, пропала.

— Как это, пропала?

— Нам удалось незаметно проникнуть в особняк маркизы и освободить её из заточения, но дальше всё пошло не по плану. Адель отправилась забрать драгоценности и деньги, а потом испарилась, оставив все ценности на месте.

Комната, где она хранила «бижутерию», была в полнейшем беспорядке, как будто кто-то там искал тоже самое, что и маркиза, но так и не обнаружил и решил забрать вместо драгоценностей мадам, чтобы впоследствии потребовать выкуп.

— Да, дела!

— Жэка, а куда вы так спешите, несмотря на поздний час?

— Жак сказал, что знает тут одно местечко, где можно на время укрыться. Ехать недолго. Скоро должны быть на месте. Там какая-то ферма, как я поняла. Куры, коровы, лошадки и другая живность.

Вскоре повозка свернула в небольшую рощу и покатила по просёлочной дороге. Луна блеклым неуверенным светом освещала путь. Послышалось залихватское уханье филина. Лошади всхрапнули и понесли. Впереди показалось дерево, перегородившее путь. Вознице пришлось резко натянуть поводья, чтобы остановить лошадей. Телега накренилась, попав одним колесом в яму. На мгновенье я выпала из реальности, а когда вновь очнулась, не обнаружила рядом с собой ни Лионы, ни Женевьевы, ни Жака. Интересное дело получается, куда все пропали? Выбравшись на дорогу, по следам, оставшимся от повозки, решила нагнать своих спутников. Минут через двадцать увидела впереди огонёк. Вскоре показались и дома. Скорее всего, передо мной была небольшая деревушка. Повезло, возможно, напрошусь к кому-нибудь на постой.

Постучавшись в дверь ближайшей избушки, услышала ворчливый старушечий голос. Тем не менее, дверь распахнулась, и я увидела пожилую женщину в ночной рубашке.

— Чего тебе? — спросила та.

Я, как могла, объяснила, что со мной произошло.

— Ладно, проходи. Утром разберёмся, — сменила гнев на милость старушка.

Мне постелили на топчане, а утром, накормив завтраком, хозяйка завела разговор о вчерашнем.

— Расскажи, что произошло? — попросила она.

Я вкратце описала события предыдущего дня.

— Всё ясно, этой дорогой из города бегут аристократы. Переодевшись в простую одежду, они стараются запутать следы. Думают, их никто не узнает. Однако манеры под крестьянской одеждой не спрячешь: раз надели костюм ремесленника, значит, всё в порядке. Посмотрела бы ты на этих новоявленных крестьян и рабочих. Одёжка подходящая, а вот руки-то никогда никакой работы не видывали. А гонор, гонор так и прёт. Как уж тут не узнать. Ты, я вижу, не из этих бездельников. Руки хоть и чистые, но явно с работой знакомые. Из ремесленников что ли?

— Художница, — коротко бросила я, — посуду на мануфактуре расписываю.

— Вот видишь, не ошиблась я. Так говоришь, с кем ехала?

— С подругами. Случайно под раздачу попали. Арестовать нас хотели, не за тех приняли. Пришлось бежать. Жак сказал, что может спрятать на время.

— Какой такой Жак? Уж не из палачей ли? — с хитрецой поинтересовалась женщина.

Я не стала ничего скрывать и ответила, что он самый.

— Тогда ладно, — улыбнулась она, — помогу. Жака с детства знаю. Аристократов этих за версту чует. Раз уж вам помочь вызвался, значит, хорошие люди. У нас тут недавно одного барона с семьёй казнили. Уж больно спесивый был. На плаху отправили. Туда ему и дорога. Так вот в его замке обосновался отряд, который аристократов отлавливает, а потом уж революционной власти передаёт, а те решают, что с кем делать. Думаю, там они, друзья твои. Жак в обиду не даст. Сейчас соберёмся и в путь. Покажу тебе, где этот замок, но сама туда не пойду. Нельзя мне.

Я удивлённо взглянула на женщину. Та, смутившись, взглянула на меня и спросила:

— Не выдашь?

— Я кивнула.

— Вы помогать мне взялись и думаете, что за заботу отплачу чёрной неблагодарностью. Не из таких я.

— Тогда слушай. Только поклянись, что никто не узнает о том, что тебе скажу.

— Клянусь Пречистой девой Марией.

— Вижу, не обманешь. Я ужо сказала, что нашего барона с семьей казнили. Так вот нет. Слукавила чуток. Самого барона с женой на плаху отправили. Скверные люди, заносчивые, других ни во что не ставили. Было у них двое детишек. Парень взрослый, восемнадцать ему стукнуло, да его сестра семи лет. Хорошие ребята. Никогда грубого слова никому не сказали. Этьен всегда чего на охоте добудет, нам сюда в деревню привозил, раздавал, кому нужда в еде была. Однажды заболела у нас девчушка одна. Сказали, надо к доктору в город везти. Да только откуда на доктора денег взять. Так вот, молодой барон продал свой перстень, денег собрал и отвёз девчонку. Вовремя, спасли. Сестра его ребёнок ещё. Ничего в своей жизни не видела. Всё время с братом, словно нитка за иголкой. Доброй души оба, а их казнить вздумали. До утра всех в замковом подвале оставили. Утром должны были в Париж везти. Знала я место, где их держали. Служила когда-то у барона. Кухаркой была. В подвале, куда пленных поместили, раньше продукты хранили. Ведала я там все закутки. Так вот, тёмной ночью отправилась в замок. Решила спасти детишек. Охрана была на воротах, но знала я неприметный ход, которым пользовались слуги. Незаметно пробралась во двор, прошла на кухню, а оттуда уж и в подвал. Пленников закрыли в чуланах. Детишек в одном, а взрослых в другом. Ключи от этих кладовок у меня с прежних времён остались. Вот я и освободила детей. Вывела их потихоньку из замка, да к себе домой привела. Тут они у меня прячутся. Боюсь, чтобы никто не прознал.

— Вы храбрая женщина, — вытирая слезу, успокоила хозяйку, — я бы поступила так же. Не бойтесь, не выдам.

Тут произошло нечто, чего я не ожидала, не ожидала этого и моя новая знакомая: раскрылась дверь сарая, и к нам вышел молодой человек, одетый в крестьянскую одежду.

— Этьен! — воскликнула женщина.

Парень покраснел, смутился и произнёс:

— Извините, я услышал ваш разговор. Вот и решил помочь. Не всё Берта знает.

— О чём это я не знаю?

— В замке сменилась власть. Когда мы с сестрой были там, мне удалось подслушать разговор одного из охранников. Он сговорился с каким-то начальником в Париже, что всех пойманных аристократов, после того, как узнают, где те хранят деньги, казнить будут прямо здесь на месте. Ценности, изъятые у пленников, негодяи решили делить между собой. Спасать нужно тех, о ком вы говорили. Я покажу, куда идти. Мне помогли, теперь пришла пора отдать долг.

— Этьен, тебя же могут узнать, а ты сам знаешь, что потом случится.

— Не волнуйтесь, замок знаю лучше, чем кто-либо. Мальцом я был любопытным. Всё кругом облазил, все закоулки и тайные места. Польза от меня будет. Прошу только об одном, если со мной что случиться, позаботьтесь, пожалуйста, о сестре.

— Этьен! — вскрикнула Берта, — ты сам не понимаешь, о чём говоришь. Я постараюсь уладить все дела, а ты с сестрой дождёшься меня здесь.

— Нет и ещё раз нет. Как вас зовут? — это уже ко мне.

— Мари.

— Идёмте, пока пленных не увезли в Париж или того хуже, не успели бы казнить.

Юноша решительно зашагал по дороге, а я в недоумении посмотрела на Берту.

— Приглядите за мальчиком, — смахнув слезу, попросила она.

Я кивнула и поторопилась догнать своего проводника. Едва я поравнялась с ним, как он спросил меня, умею ли я хранить тайны. Я кивнула.

— Мы сейчас отправимся в рощу. Там есть тайный ход, который ведёт в подвалы замка.

Я в недоумении посмотрела на Этьена и спросила, не знает ли кто другой об этом месте. Возможно, там выставлена охрана.

— О нет, — юноша покачал головой, — не знает никто кроме меня. Будучи мальчишкой, я много времени проводил в библиотеке и однажды наткнулся на старинную книгу. Раскрыв фолиант, обнаружил в нём карту, на которой был план тайных ходов, некогда оборудованных моими предками. Вначале подумал, что это чья-то глупая шутка. Кто-то, зная о моих романтических настроениях и тяге к приключениям, решил разыграть меня. Целую неделю я ждал подвоха, но потом решил проверить, правда ли то, что было отображено на плане. Первым обнаружил тайный ход из своей спальни в кабинет отца. Дальше — больше, каждый день меня ждали новые открытия и сюрпризы, но самое большое приключение случилось со мной ровно через месяц после начала изысканий. Я увидел на плане, что имеется и подземный ход, но никак не мог обнаружить его. В один прекрасный день отправился на прогулку в близлежащую рощу. Вот там совершенно случайно и обнаружил вход в подземелье. Он оказался в гроте, который был некогда устроен для отдыха моим прапрадедом. Решив передохнуть, присел на полуразрушенную скамейку. Было жарко, я достал платок, вытер пот, при этом задев кольцо на пальце. Соскользнув с руки, оно упало на пол и закатилось под скамейку. Я встал на колени, чтобы достать его. Кольцо оказалось у самой стены. Не удержавшись, я задел одну из ножек. Внезапно почувствовал, что пол уходит из-под ног. Быстро вскочив, увидел, что часть пола отъехала в сторону, открыв ступеньки, уводившие вниз. Поколебавшись, спустился. Пол устилал толстый слой пыли. Было очевидно, что здесь очень давно никого не было. Вскоре я увидел свет. Оказалось, что в одной из стен было сделано небольшое отверстие, откуда свет и проникал в коридор. Я пошёл дальше и минут через пятнадцать оказался перед мощной деревянной дверью. Толкнул её. Ничего не произошло. По всей видимости, это была ловушка. Проклиная своё легкомыслие, я прислонился к стене и почувствовал, что спина уперлась в какой-то выступ. Разглядев его, понял, что это рычаг, с помощью которого можно открыть проход. Попробовал. Получилось. Дверь со скрипом распахнулась, и я очутился в ещё одном коридоре, который вывел меня в замковые подвалы. Оттуда уже и пробрался к себе в комнату.

За разговорами я и не заметила, как мы оказались на месте.

— Это здесь, — Этьен показал на полуразрушенный грот. Войдя внутрь, он опустился на колени и повернул одну из ножек скамейки.

— Нам сюда, — юноша скользнул в проход первым, — у меня припасён факел на всякий случай, — юный барон зашарил по карманам, — забыл кресало. Придётся идти в темноте.

— Подожди, давай свой факел, — я достала зажигалку, завалявшуюся у меня в кармане.

Неверный свет осветил каменные, покрытые мхом, стены.

— Как вам это удалось? — удивлённо спросил юноша.

— Не бери в голову, лучше веди в замок.

Не говоря ни слова, мой провожатый уверенно зашагал по коридору. Вскоре мы прибыли на место, оказавшись в обширном тёмном подвале.

— Теперь куда? — поинтересовалась я.

— Подождите меня здесь, посмотрю, где держат пленников.

— Я с тобой.

— Нет, я пойду один. Если меня увидят, бегите обратно. Слева от выхода рычаг. Нажмёте на него и сможете выйти наружу.

С этими словами Этьен исчез в темноте. Быть одной в незнакомом месте не самое приятное дело. В голову полезли разные мысли и все они были из разряда не особо оптимистичных. От размышлений меня оторвал какой-то шум. Отбросив факел, свернула в боковой проход и, спрятавшись за колонну, увидела, как моего провожатого схватили двое мужчин и куда-то повели. До меня долетел обрывок разговора.

— Попался гадёныш. Отца его прирезали. Орал как свинья. Этот же выродок с девчонкой как-то умудрился сбежать. Теперь угодила птичка в силки. Пошли, отведём его к остальным. Пусть пока посидит. Скоро наступит и его черёд.

— А что с остальными делать будем?

— Как что? Верёвку на шею и в расход.

— Там Жак. Он же из нашей деревни.

— Он видел нас. Может выдать. Вместе со всеми отправим к праотцам.

На этом разговор прервался, и мужчины прошли вперёд. Старясь не шуметь, проследовала за ними. Остановившись пред какой-то дверью, они открыли замок и затолкали пленника внутрь.

— Посиди пока, помолись напоследок. Вскоре встретишься со своей семейкой.

Звякнули ключи и мужчины исчезли из вида. Я огляделась. Никого. По всей видимости, была надежда на громадный замок, охранявший пленников. Я подошла к двери и постучала. Ничего, никакой реакции. Наверное, думают, что это охранники. Я позвала:

— Этьен, отзовись. Это я, Мари.

— Бегите, Мари, — услышала я голос юноши, — бегите. Хотя бы вы спасётесь. Передайте Берте, что мой план провалился. Спасите сестру.

— Хватить ныть и готовиться к смерти, — осадила я Этьена, — лучше скажи, кто с тобой в камере.

— Жак, наш деревенский, а с ним две женщины. Сейчас спрошу, как их зовут.

Через пару секунд он продолжил:

— Какая-то Женевьева и Лиона.

— Позови Женевьеву.

— Машка это ты? — раздалось из-за двери.

— Я, кому же ещё быть. Одна беда с тобой. Всюду ты умудряешься получить неприятности на свою голову. Выручай вот теперь. Покличь своего сокамерника.

— Это новенького что ли?

— Разве с вами есть ещё кто-то?

— Вроде нет.

— Тогда зови.

— Этьен, где могут быть ключи от двери?

— Скорее всего, в сторожке. Там всегда охрана отдыхает.

— Скажи, случайно нет запасных?

Юноша задумался, а затем обрадовано откликнулся:

— Совсем забыл. Есть, конечно. Должны быть на кухне.

— Говори, как туда попасть.

Мне рассказали, как пройти в нужное место.

— Ждите, — обнадёжила пленников, — я скоро. Только никуда без меня ни шагу. Жэка, ты всё поняла?

Поминутно оглядываясь, отправилась по выданному маршруту. Точно всё описал паренёк. Кухню я нашла достаточно быстро, и ключи были на месте. Теперь обратно. Только я подумала об этом, как услышала шаги. Оглядевшись, поняла, что спрятаться можно только в очаге. Забравшись внутрь, увидела, что вошли двое. Один из них стал что-то искать, затем спросил своего спутника, не знает ли он, где запасные ключи от темницы. Тот ответил, что должны быть где-то здесь.

— Нет их. Ты не ошибся?

— Если нет, значит, кто-то взял. Пошли, за пленниками. За ними приехали. Виктор велел доставить всех в Париж.

— Зачем? Кокнули бы мужиков здесь, с бабами позабавиться можно, а то собирай, вези. Одни хлопоты.

— Не знаю, сказали, чтобы выводили всех во двор. Карету и охрану за ними прислали.

Шаги удалились. Опоздала! Думаю, в подвал идти не стоит. Выглянула во двор. Там стояла карета с занавешенными окнами. Через минуту появились пленники. Их, особо не церемонясь, затолкали в экипаж, который в сопровождении семи охранников выехал за ворота и вскоре исчез за поворотом. Провал, полнейший провал.

Назад пришлось вернуться тем же путём. Я рассказала Берте обо всём, что случилось в замке.

— Придётся ехать в Париж. Твои друзья, скорее всего, там. Возможно, сможешь их отыскать.

— Одна я вряд ли что-либо сделаю. Совершенно не знаю город. Куда идти, к кому обратиться ума не приложу.

— Об этом не беспокойся. Есть у меня надёжный человек. Правда, из дворян. Жил некогда в городе, потом что-то там у него не заладилось. Вот он и подался к нам в деревню, да так тут и прижился. Поди уж пятый год. Пошли к нему. Познакомлю, а там, как сговоритесь. Сама не смогу с тобой поехать. Стара стала, да и за сестрой Этьена следует присматривать.

Мы вышли из дома и проследовали в самый конец деревни к дому, выделявшемуся из общей массы. Двухэтажный, со ставнями зелёного цвета, окружённый садом с плодовыми деревьями. Берта подошла к двери, постучала, и вскоре на пороге показался мужчин лет сорока, одетый в дорожный костюм.

— Знаю, зачем пришли, — без предисловий начал он. Видел, как карета пленников увозила. Ещё вчера заметил, что к тебе пришла дама, — кивок в мою сторону, — утром Этьен вместе с ней отправился в замок. Вернулась лишь она. Кстати, как вас величать, мадам?

— Мари.

— Ну что же, Мари, нам с вами придётся ехать в Париж. За Этьена я готов голову сложить. Хороший вырос парень. Помог как-то мне. Теперь моя очередь выручать его. Как я понимаю, у вас имеется свой интерес. Кого вы ищите?

— Там у меня подруга, знакомая Лиона и ещё Жак, житель деревни.

— Не тот ли, кто палачом подрабатывал.

— Он самый, но его кое-кто наставил на путь истинный. К своей профессии он уже не вернётся.

— Раз так, собирайтесь, выедем прямо сейчас. У меня повозка за углом. Думаю, верхом вы ехать не сможете.

Я кивнула.

— Береги сестру Этьена, — это уже к Берте, — постараюсь спасти её брата.

Мужчина скрылся в доме. Пришлось последовать за ним.

— Извините, а как к вам обращаться? — поинтересовалась я.

— Берта ничего не рассказала обо мне?

— На разговоры у нас не было времени.

— Зовите меня Кристоф. Знаете что, давайте перейдём на ты. Так легче общаться. Вы не против?

— Я только за.

— Ну вот, и отлично. Сейчас тебе следует переодеться. Будем изображать крестьян, прибывших в город по делам: в Париже неспокойно.

Вскоре Кристоф принёс простое платье, которое я примерила. Ничего так получилось: из зеркала на меня смотрела миловидная жительница сельской местности. Покрутившись, похвалила себя, от мужиков разве дождёшься. Через час мы уже покидали деревушку, направляясь навстречу новым неотложным делам, которые должны были, по моему твёрдому убеждению, закончиться не сегодня, так завтра ближе к вечеру. Затем нам с Женевьевой предстояло вернуться домой. Ву-а-ля! На этом хотелось бы поставить жирную точку. Выберемся — накрою Кристофу поляну, а затем с Жэкой прямиком в милую сердцу Москву. Задумавшись над вопросами бытия, я не заметила, как мы подъехали к городу. Вооружённые охранники, сморённые однообразной работой, с ленцой досматривали всех желающих попасть в столицу и нашу повозку надолго не задержали. Лошадка поцокала копытами по булыжной мостовой. Ближе к центру на площадях стали попадаться ужасные памятники происходящим событиям. Там, где можно было собрать достаточно любопытных, возвышались деревянные помосты, с воздвигнутыми на них гильотинами, ожидающими своих потенциальных клиентов. Кое-где виднелись листки, прикреплённые к стенам домов, с расписаниями предстоящих казней.

— Всё так серьёзно? — поинтересовалась я у Кристофа.

Ответить мой спутник не успел, из близлежащего переулка на нас выкатило множество возбуждённых людей. Дорога оказалась перекрытой. Нам ничего не оставалось делать, как проследовать за толпой. Один из мужчин, задержавшись рядом с повозкой, обратился ко мне:

— Из деревни приехали?

Я кивнула.

— Там такого не увидите. Давай с нами. Сегодня на Сен Жу будут казнить подлых аристократов. Нынче пятерых. Держитесь меня, помогу занять самые лучшие места. Я тут, считай, что старожил: ещё ни одной казни не пропустил.

Нас вынесло на площадь, в центре которой возвышалось орудие смерти. Рядом с эшафотом находилась охрана, на помосте скучал палач. Плетёные корзины ожидали свой урожай в виде отсечённых голов. К нам на телегу забралось несколько человек, чтобы можно было лучше рассмотреть предстоящие события.

— Везут, везут! — раздались крики.

Я заметила, как из переулка выехали всадники, за ними показалась телега, в которой находились растерянные и недоумевающие люди. Среди них были две женщины. В осуждённых полетели тухлые яйца и камни. Вот телега остановилась у помоста. Женщины беспомощно огляделись по сторонам, словно ища защиты. Толпа улюлюкала в предвкушении предстоящего развлечения. Людей из телеги согнали вниз на булыжную мостовую. Тут я заметила, что одна из женщин беременна. Она бережно поглаживала заметно выступавший живот. У меня непроизвольно вырвался крик. Кристоф гневно взглянул на меня.

— Молчи! Нельзя!

Я зажала рот рукой. В это время на помост ввели первых осуждённых. Беременная дама запнулась и едва не упала. Было видно, что ей трудно подниматься по ступеням. Она надеялась, что кто-то поможет ей. Наши взгляды встретились. Что-то неуловимо знакомое было в облике девушки. Один из стражников подтолкнул её к ступеням, и она с трудом поднялась наверх. Вслед за ней взошёл офицер, поднял руку, призывая толпу к молчанию, затем развернул бумагу и зачитал приговор, гласивший, что все осуждённые приговорены к смертной казни через отсечение головы. Мужчины, казалось, смирились с уготованной участью, а вот женщины обнялись и заплакали. Между тем одного из осуждённых подвели к гильотине. Рядом стоял священник, предложивший отпущение грехов. Приговорённый, понурив голову, отказался. Палач подтолкнул его к скамейке, заставил опуститься на неё и рукой направил голову в полукруглый выступ гильотины. Затем проверил, не мешают ли волосы, потянул за верёвку, поднимая остро отточенный нож вверх. Офицер махнул рукой, нож устремился вниз. Раздался хруст и голова мужчины, отделившись от туловища, полетела в заранее поставленную у помоста корзину. Палач подошёл к туловищу, стянул его за ноги и сбросил в люк, сделанный в помосте. Затем, вернувшись к корзине, подхватил отрубленную голову за волосы и высоко поднял, показывая толпе. Люди радостно закричали, размахивая красными фригийскими колпаками. Затем наступила очередь следующего. Действие повторялось снова и снова, пока не наступила очередь женщин. Девушки, захлёбываясь слезами, попрощались. Один миг и ещё одна жертва революции отправилась на свидание с апостолом Петром. Наступила очередь беременной дамы. Та, бережно поглаживая живот, с надеждой посмотрела на палача, словно тот чем-то ей мог помочь. От ужаса я закрыла глаза, стараясь не увидеть момента казни. Это не люди, а изверги какие-то! Пожалели хотя бы её. Прошла минута, вторая, но воплей возбужденной толпы я не услышала. Над площадью повисло напряжённое молчание. Открыв глаза, увидела странную картину. Девушка всё ещё была жива. Офицер нервно теребил в руках какую-то бумагу. Затем, взяв себя в руки, развернул листок и начал читать:

Девушку, пребывавшую в полуобморочном состоянии, вновь усадили на повозку и под пристальными взглядами толпы, дружно вздохнувшей от разочарования, отправили к месту содержания.

Агнесс де Турмон! Боже, да это же мать Поля! Ничего себе, опять Жэкина жизнь под вопросом. Если Поля отдадут в другую семью, неизвестно, как сложится его судьба. Попадёт ли он с армией Наполеона в Россию? Встретится ли со своей будущей супругой? Выходит, зря мы старались, зря искали Александру. Ничего этого не будет. Следовательно, не родится и Женевьева. Этого допустить никак нельзя. Надо действовать. Пункт первый и он же последний — спасти Агнесс.

Увидев моё задумчивое состояние, Кристоф поинтересовался, всё ли у меня в порядке. Я рассеянно кивнула.

— Там, на помосте, была ваша знакомая? — поинтересовался он.

— Кажется, я её знаю. Только вот объяснить откуда, не смогу. Поедем отсюда. Здесь страшное место.

Кристоф прикрикнул на людей стоявших рядом с повозкой, и нам, наконец-то, удалось сдвинуться с места. Вскоре площадь скрылась из вида, а мы подъехали к большому угрюмому дому.

— Нам сюда, — загоняя повозку во двор, пояснил Кристоф, — здесь никто искать не будет. Дом не так давно расселили. Мы найдём комнату, где можно остановиться на время. Обстановку всю оставили на месте. Это место никто не любит, а многие боятся.

Слова Кристофа заинтриговали меня. Чуть позже я решила разузнать, что же это за страшное место, если люди боятся даже близко подходить к нему и почему мой спутник так спокойно говорит об этом?

Спустившись с телеги, отправилась следом за Кристофом. Тот вначале отвёл лошадь на конюшню, расседлал её, обтёр соломой, затем накинул на неё попону.

— Всё, теперь можно и нам отправиться на постой.

Открыв тяжёлую дверь, пропустил меня вперёд, предупредив, чтобы я дождалась, пока он зажжёт факел. Огонь вырвал из мрака холл с широкой лестницей, уводившей вверх. Кристоф прошёл вперёд, поднялся на ступеньку, затем пригласил следовать за собой.

— Лучше подняться на второй этаж, там есть две спальни, где можно отдохнуть. Да, если хочешь есть, посмотри чего-нибудь на кухне. Возможно, найдутся кой-какие припасы.

— А где эта самая кухня?

— Совсем забыл, ведь ты здесь впервые. Пойдём, — спускаясь с лестницы, Кристоф пригласил следовать за ним и вскоре мы оказались в большом помещении с очагом посредине.

Мой спутник вставил факел в специальный держатель, под которым стояло ведро с водой.

— Посмотри продукты в том шкафу, — указав рукой на резного монстра мебельной промышленности, Кристоф положил в топку несколько поленьев и разжёг плиту.

— Сейчас поставлю воду. Ты готовить умеешь?

Я неопределённо пожала плечами, доставая с полки какие-то кульки и свёртки.

— Попробую как-нибудь справиться. Что варить будем?

— Почисти картошку, — протягивая мне миску с корнеплодами, предложил Кристоф, — а я пока разберусь с мясом. В подвале на льду должен быть окорок. Без меня разберёшься?

Я кивнула и принялась за работу. Мужчина ушёл, прихватив и факел. Я задумалась над поведением своего знакомого. Мне показалось, что в этом доме он был частым гостем. Знает, что где находится, вот на ледник отправился. Незнакомец никогда бы так не поступил, а он ведёт себя так, словно находится у себя дома. Только вот слуг распустил. Надо будет поговорить по душам.

Вскоре вернулся Кристоф с куском мяса, и я приступила к варке супа. Мой спутник достал какие-то приправы и по кухне поплыли аппетитные запахи. Через полтора часа варево было готово, и мы сели трапезничать. Я попыталась вымыть посуду, но Кристоф махнул рукой, предупредив, что завтра придёт служанка и наведёт порядок.

Вот ведь как получается. Мой спутник предупредил меня, что в этот дом люди боятся заходить, а тут, на тебе, завтра придёт служанка. Значит, в особняке кто-то проживает, и этот кто-то не слишком хочет, чтобы об этом знали.

Покинув кухню, мы поднялись на второй этаж и мне показали спальню. В комнате было прохладно, и Кристоф предложил разжечь камин. Я лишь недоуменно пожала плечами, раньше растопкой каминов заниматься мне не приходилось Мужчина, поняв мои сомнения, принёс дров, и вскоре яркое пламя разорвало сумрак вечера.

— Мне кажется, — начал мой спутник, — что ты хочешь со мной о чём-то поговорить.

Я кивнула:

— Этот дом скрывает слишком много загадок, а загадки требует своего часа. Ты сказал мне, что особняк многие стараются обходить стороной, тем не менее, сам ведёшь в нём себя как хозяин. Не твой ли это дом, и какие тайны он скрывает?

— Кое в чём ты права. Да, это здание принадлежит нашей семье, но в нём давно никто не живёт. Лишь я иногда наведываюсь сюда, если у меня возникают какие-то дела в столице. Слишком много связано с этим местом и не всегда хорошее. Хочешь послушать историю этого владения?

Я утвердительно кивнула. Кристоф поднялся, вышел и через пару минут вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами.

— Рассказ будет долгим. Как-то я обнаружил старинную рукопись. Оказалось, её когда-то написал мой родственник, пропавший в середине восемнадцатого века. Все думали, что он погиб, но случайно найденные записи, оставленные им, показали, что мы ошибались. С моим прадедом произошло нечто, чему трудно найти объяснение.

Держи, — мне протянули бокал, наполнили его напитком бордового цвета с запахом летних трав, — отведай, довольно вкусно.

Я пригубила напиток, а Кристоф продолжил:

— Как я понимаю, в Париже раньше ты не бывала и многого не знаешь. Город хранит в себе уйму тайн и загадок. Одна из тайн скрыта в этом особняке. Построен он на фундаменте средневекового собора, разрушенного в семнадцатом веке. Долгое время участок земли пустовал. Многие не решались селиться там, где некогда находилось священное место. Однако мой прадед из древнего, но обедневшего дворянского рода де Лоруа предрассудкам не верил и договорился с магистратом о покупке участка. Вскоре завезли камень, и началось строительство. В один из дней, а это был церковный праздник, не помню, какой, рабочих на стройке не было. Мой предок решил посмотреть, как идут дела, и спустился вниз, где рабочие начали укреплять фундамент. В остатках старой кладки он заметил проём, заваленный строительным мусором. Расчистив проход, разглядел дубовую дверь. Любопытство взяло верх над благоразумием, и прадед решил проведать, что скрывается за ней. После непродолжительных усилий дверь поддалась напору. Показался тёмный и пыльный коридор, уводивший в неизвестность. Спустившись по ступеням, он понял, что без факела не обойтись и вернулся обратно. Найдя палку, обмотал её тряпками, опустил в чан с земляным маслом и зажёг. Свет нырнул в темноту и пропал в коридоре, которым, по всей видимости, никто не пользовался несколько десятилетий. Пройдя несколько шагов вперёд, Бернард, так звали моего предка, заметил под толстым слоем пыли белевшие кости. Наклонившись, понял, что перед ним останки человека, по всей видимости, монаха, неизвестно как попавшим в подземелье. Перешагнув через скелет, Бернард последовал дальше и вскоре заметил ещё несколько выбеленных временем костей. Тут послышался какой-то шорох. Оглянувшись, увидел, что из стены за спиной начинают выходить наконечники копий. Перепрыгнув через небольшую яму, он поспешил вперёд, а сзади послышался лязг древнего оружия. В коридоре, вероятнее всего, была устроена западня для таких вот горе исследователей и все те люди, останки которых он обнаружил, были жертвами подобных ловушек. По всей видимости, со временем очередная западня утратила своё предназначение и сработала слишком медленно, оставив моему прадеду шанс на жизнь. Бернард решил продолжить исследование подземелья и пошёл дальше по коридору, который стал постепенно спускаться вниз. Вскоре на стенах стали проступать капли воды, на полу появилась слизь. Пройдя несколько метров, дед свернул за угол. То, что он увидел, потрясло его, и вначале он не поверил своим глазам. Перед ним простирался высокий сумрачный зал со стрельчатыми окнами. Тусклые витражи взирали на него ликами давно ушедшей эпохи. Скорее всего, это была подземная церковь. На какой же глубине могла она находиться, если невозможно было разглядеть своды, поднимавшиеся ввысь. Бернард заметил, как распахнулись створки одной из дверей, выходивших в зал, и появилась группа монахов, нёсших тяжёлый ящик. Деду стало жутко. Интересно, куда он попал? Приглядевшись, понял, что монахи были одеты более чем странно. Так сейчас служители церкви не одевались. Скорее всего, подобную одежду могли носить люди, жившие давным-давно. Между тем монахи прошли в центр зала и поставили ящик на возвышение. Затем двое из них сняли крышку, под которой оказались книги и какие-то свитки, по всей видимости, очень древние.

Бернард услышал заунывное песнопение, продолжавшееся несколько минут. Закончив со своим странным ритуалом, монахи закрыли ящик. Затем, выстроившись друг за другом, покинули зал. Дед решил посмотреть, какие книги спрятали монахи и уже собирался подойти к постаменту, как услышал крадущиеся шаги. Пришлось укрыться за одной из колонн. В зале появился молоденький монашек. Постоянно оглядываясь, он подобрался к ящику и начал сдвигать крышку. Интересно, что он там думал обнаружить? Явно не книги. Внезапно ступени, ведущие к постаменту, начали сдвигаться и монах, пошатнувшись, ухватился руками за ящик, стараясь сохранить равновесие. Между тем лесенка сложилась и юноша, потеряв опору, стал оседать и полетел вниз. Книги выпали из своего убежища и отправились вслед за монахом. Минута и всё закончено. Постамент, на котором только что находился таинственный груз, оказался девственно чист, будто там ничего и не было. Ступени вновь заняли своё место. Бернард с удивлением взирал на происходящее. Опять ему повезло, но везение не может быть вечным. Следовало поскорее покинуть это странное место. Однако путь назад был перекрыт ловушками. Подойдя к двери, за которой скрылись монахи, он приоткрыл одну из створок и оказался в небольшом помещении. Оставалось только одно — идти вперёд, а впереди свобода и неизвестность. Идти обратно? Не выход. Бернард несмело подошёл к двери, видневшейся перед ним, потянул за ручку и слегка приоткрыл створку. Пахнуло морозным воздухом. Выглянув наружу, мужчина удивился. Когда он отправился в своё путешествие, на улице была ранняя осень. Теперь же мела снежная позёмка. Неужели погода могла так резко измениться за кокой-то час? Приняв окончательное решение, Бернард вышел из помещения и медленно побрёл по заснеженной дороге. Одет он был соответственно осенней погоде и студёный ветер начал пробирать его до самых костей. Самое странное заключалось в том, что нигде не было заметно и следов жилья. Лишь сзади возвышались стены недостроенного собора. Невольный странник окончательно промёрз и подумывал, не вернуться ли обратно. Однако судьба распорядилась по-своему: сквозь снежную пелену впереди замаячил тусклый свет. Дорога резко повернула налево, и мужчина оказался перед деревянным домом с соломенной крышей. Именно из окон этого строение и лился этот самый свет. Подойдя, Бернард постучал, и вскоре послышались неторопливые шаги.

— Кого там принесло? — раздался недовольный старушечий голос.

— Извините, я сбился с пути и заплутал. Пустите, ради бога, согреться.

— Ты один или есть ещё кто с тобой?

— Один.

— Раз так, заходи.

Дверь приоткрылась и в проёме показалась голова, закутанная в шаль.

— Проходи, чего встал, дует, — оглядев посетителя, простужено прохрипела старушка.

Бернард прошёл внутрь и очутился в комнате, несмотря на внешнюю убогость избушки, оказавшуюся уютной. У одной из стен располагался камин, перед которым в кресле сидела женщина, лица которой разглядеть не удалось. В центре приютился стол, покрытый бархатной скатертью. На столе возвышался канделябр на семь свечей, свет которых и заметил мой предок. Чуть дальше стоял резной шкаф, заполненный посудой.

— Проходи, садись, — Бернарду указали на скамейку около окна, — сейчас согрею воды.

Старушка достала котелок и повесила над огнём в камине.

— Рассказывай, кто таков и откуда взялся, — скомандовала старушка, — судя по одежде, прибыл ты издалёка. Только вот с зимой что-то напутал. Одет уж больно легко. Давай, начинай. Мы ждём.

Женщина, сидевшая в кресле у камина, так и не повернулась к гостю, словно тот её совершенно не интересовал. Дед вздохнул и начал свой рассказ, решив утаить то, что видел в соборе. Тем не менее, про сам собор и то, что он там был, не умолчал.

Во время рассказа стояла пугающая тишина. Наконец, повествование было завершено.

— Что же, — произнесла дама у камина, — интересно изложил. Однако, всё ли то, что ты рассказал, правда, или где-то слукавил?

Бернард передёрнул плечами, но промолчал.

— Чувствую, ты что-то не договорил. Хочешь замёрзнуть в лесу? Дверь не заперта, иди.

Старушка подошла к двери, приоткрыла её и жестом указала на выход.

Бернард решил, что будет лучше, если он скажет правду. Пришлось рассказать и о том, что он видел в зале собора.

— Теперь вижу, не врёшь. Ладно, — женщина, сидевшая у камина, встала, опёрлась на спинку кресла, — оставайся на ночь. Устал. Завтра поговорим.

Так и не повернувшись к гостю лицом, незнакомка, вышла из комнаты, бросив служанке, чтобы та накормила путника и показала комнату, где можно переночевать.

Старуха недовольно покосилась на Бернарда, но, тем не менее, пригласила к столу.

— Извиняй, не знали, что придёшь, разносолов нет. Угощайся тем, что имеется.

На столе появилась миска с похлёбкой, кусок хлеба. Старуха вынула откуда-то тарелку с нарезанными кусками отварного мяса.

— Садись, ешь! Меня, кстати, Августиной кличут. Тебя как величать? Бернард, значит, — констатировала старушка, — ну что же, Бернард, вот и познакомились. Подожди есть. Чай замёрз в дороге. На для согрева.

Женщина выставила лафитник с вином.

— Выпей, на душе станет легче.

Бернард удивился перемене, произошедшей со служанкой, но вино выпил и принялся за еду.

— Спасибо за угощенье, — отодвинув пустую посудину, поблагодарил он.

— Ладно, пошли, покажу, где спать будешь.

Августина взяла подсвечник и поманила за собой. Выйдя в коридор, открыла одну из дверей, жестом пригласив Бернарда войти. В комнате разместилась кровать, стул, рукомойник и шкаф. В углу догорали поленья в камине.

— Если будет холодно, подбрось дров, — закрывая дверь на ключ, попрощалась старушка.

Не раздеваясь, Бернард повалился на кровать и тут же заснул.

Утром его разбудил скрип половиц.

— Как спалось? — поинтересовалась Августина, — пора вставать. Завтрак на столе. Поторопись.

— Мне бы до ветра сходить.

— Прямо по коридору, там увидишь.

Бернард, сделав свои дела, поторопился на кухню, где его ждала яичница и стакан горячего на травах напитка. Насытившись, откинулся на спинку стула, огляделся. В комнате вновь появилась Августина.

Мужчина поднялся и обратился к ней:

— Благодарствую за приют. Теперь пора прощаться. Задержался я что-то у вас. Пойду, пожалуй.

— Подожди, подожди, — прервала его старушка, — зачем торопиться. Как я понимаю, идти тебе в холод не в чем. Замёрзнешь. Посиди пока, а там видно будет. Придёт хозяйка, может, и плащ какой-никакой дадим, шапку, да и рукавицы подкинем. Будь любезен, поговори с госпожой. Вчера нам ты не всё рассказал. Утаил ведь кое-что. Не так ли?

Смутившись, Бернард кивнул.

— Вижу, человек ты не совсем пропащий. Значит, можно с тобой дело иметь.

Не успела Августина договорить, как послышались шаги.

— А вот и госпожа, легка на помине. Сейчас выйдет. Ты уж не подведи, голубчик. Будь любезен, поговори.

Старушка вышла, Бернард вновь опустился на стул. Через пару минут распахнулась дверь и в комнате появилась женщина лет тридцати среднего роста. Серые глаза скользнули по прадеду. Дама прошла к камину, опустилась в кресло, позвала служанку и велела принести отвара, а для Бернарда настойки.

— Возьми кресло, присаживайся рядом, разговор будет, как мне кажется, долгим, — начала женщина, — мне хотелось бы кое-что узнать о том, о чём ты вчера умолчал. Умолчал ведь?

Бернард придвинул кресло, присел и кивнул:

— Утаил, госпожа, но не со зла.

— Вижу, не врёшь. Расскажи, откуда прибыл к нам. Судя по одёжке, из времени, где сейчас тепло. У нас же, как видишь, зима. Холодно, а тут вдруг появляется человек в лёгкой куртке. Так что, давай, рассказывай без утайки. Я пойму, не лукавишь ли.

Бернард поведал, что попал сюда из другого времени. Когда уходил, на дворе была ранняя осень, солнце достаточно пригревало, чтобы не заботиться о тёплой одежде. Пришлось рассказать и о книгах, спрятанных монахами.

— Говоришь, из Парижа? Как там?

— Грязно, сумрачно, осень на дворе.

Дама пожала плечами и продолжила:

— Когда я в последний раз прошлась по улицам столицы, там царила суматоха. Люди старались поскорее покинуть город, немецкие войска были на подходе. Дороги заполнили беженцы.

— О чём вы говорите, госпожа, — изумился Бернард, — какие немцы? Не помню такого, ни мой отец, ни дед, ни прадед даже и духом не слыхивали о том, чтобы басурманин немецкий в Париже побывал.

— Не бери в голову, голубчик. Я так и не смогла тогда выбраться из города, а утром немцы уже маршировали на Елисейских полях.

— Вы ничего не путаете, госпожа? Быть такого не может!

— Подожди, голубчик. Ты вот мне сказал, что прибыл к нам из года одна тысяча семьсот шестидесятого. Сейчас, как думаешь, какой год на дворе?

— Как какой, семьсот шестидесятый как был, так и остался.

— Выпей для начала вина, а потом я уж и правду скажу.

Бернард опрокинул в рот стопку наливки и в ожидании уставился на собеседницу.

— Ну же, говорите!

— Сначала ответь, кто на престоле?

— Как кто? Людовик пятнадцатый. Кто же ещё?

— Из династии Бурбонов?

— Из них самых.

— Тут у тебя вышла промашка. На престол двадцать лет назад взошёл Людовик девятый из династии Капетингов.

— Не может этого быть! — удивленно вскликнул Бернард, — это тот король, прозванный благочестивым?

— Оказывается, ты знаток истории, — удивилась хозяйка, — именно он с усердием борется с азартными играми и богохульством. Женат на Маргарите Прованской, имеет четырёх сыновей. В данное время собирается в крестовый поход. А на дворе сейчас зима одна тысяча двести сорок шестого года.

— Тринадцатый век? Нет, не может быть!

Бернард вскочил, в удивлении посмотрел на собеседницу, затем выпил остатки наливки и бухнулся в кресло.

— Вы меня не обманываете, мадам?

— Увы, нет! Мне бы самой хотелось услышать, что всё это чья-то злая шутка и я у себя дома в своей квартире в Москве, а на календаре июнь 2017 года.

Бернард ожидал услышать многое, но только не это.

— Так вы тоже, мадам?

— Что тоже?

— Попали сюда против своей воли? Но как?

— Я уже говорила, что выбраться из Парижа мне не удалось, немцы заняли столицу Франции.

— Извините, что прерываю, но вы только что упомянули о какой-то Москве и назвали совсем уж несусветную дату. Так откуда же вы попали сюда?

— Подожди немного и всё узнаешь, но чуть позже. Сюда я попала, как и сказала раньше из Парижа 1940 года. Так вот, продолжаю. Слушай. Ранее я упомянула о Москве. Да, там я и жила. Была у меня подруга Мария.

— Почему вы говорите, была. Она, что, умерла?

— Типун тебе на язык. Думаю, жива. Мы с ней, как это не покажется странным, попали в Париж конца восемнадцатого века. Меня арестовали и приговорили к казни, но произошло так, что уснув в камере, проснулась я уже в своей московской квартире. Посетив дом подруги, узнала, что там её давно никто не видел, молчал и телефон. Значит, она осталась где-то в глубине веков.

— Что такое телефон?

— Долго объяснять, всё равно не поймёшь. Если кратко, это такая штука, с помощью которой можно разговаривать на расстоянии. Продолжаю. Надо было как-то выручать Марию, но, как вернуться обратно, я не знала. Однажды решила посетить Александровский сад у Кремля. Есть у нас в столице такое место в самом центре. Как-нибудь расскажу. Время было позднее, туристы разбежались по своим гостиницам, здесь это называется постоялым двором. Проходя мимо грота, услышала какой-то шум, исходивший из него. (Грот был построен в 1820–1823 годах как мемориал, посвящённый разрушенной в 1812 году Москве). Любопытство взяло верх, и я прямиком направилась туда. Все знали, что грот имел чисто декоративное значение, и быть внутри, по идее, никого не должно. Подойдя ближе, поняла, как я заблуждалась насчёт декоративности. В стене виднелась небольшая приоткрытая дверца. Я решила заглянуть в неё, а та закрылась у меня прямо за спиной. Оглянувшись, увидела сзади лишь кирпичную кладку, никакой двери и в помине не было. Пришлось идти вперёд. Блуждала я недолго. Услышав шум, прошла к его источнику. Впереди показалась приоткрытая решётка. Толкнув её, попала на улицу, запруженную людьми и машинами. Подобным образом одевались лет восемьдесят назад. Поняла, что снова оказалась заброшенной в другое время.

Я не знала, куда идти и что делать. Перед собой увидела собор. Решила зайти. Меня поразила тишина, царившая внутри. В зале никого не было. Случайно слух уловил звук шагов, который удалялся от меня. Почему-то мне показалось, что следует увидеть того, кто хотел быть невидимым. Пройдя вперёд, заметила вход в тёмный коридор, а впереди раздавались гулкие шаги. Спустившись вниз, натолкнулась на массивную дверь, обитую металлическими полосами. Я толкнула створку. Та легко подалась, на меня пахнуло затхлостью. Поборов страх, прошла внутрь, и перед моим взором предстал сумеречный зал. Оглядевшись, заметила фигуру, проскользнувшую в какой-то проход. Тем временем человек скрылся за поворотом. Пришлось поспешить. Представь моё изумление, когда я вышла из собора и не увидела привычного для себя пейзажа. На месте величественных стен виднелись строительные леса, сновали мастеровые. На меня никто не обращал внимания. Я захотела вернуться обратно, но не нашла того места откуда только что вышла. На улице было тепло. Заметив группу крестьянок, направлявшихся на рынок, решила проследовать за ними. Минут через тридцать мы вышли к стенам города. На воротах стояла стража, пропустившая моих попутчиц, но почему-то решивших задержать меня. Оказалось, требуется заплатить пошлину за вход. Мой внешний вид говорил, что дама я состоятельная, а с таких положено было брать некую мзду за возможность попасть внутрь. Порывшись в кармане, нашла мелкую монетку и протянула стражнику. Повертев франк, охранник сунул тот в карман и пропустил меня, поинтересовавшись, почему благородная дама без лошади. Пришлось соврать, что на меня неподалёку от города напали разбойники и ограбили. Мои слова не удивили мужчину. Он посоветовал быть осторожней и посетовал, что в окрестностях Парижа в последнее время развелось много лихих людей, которые грабили одиноких путников. Мужчина удивился, как мне удалось остаться в живых, частенько путников находили раздетыми и с перерезанным горлом. На этом мне пожелали удачного дня, и я наконец-то прошла в ворота. Сознаюсь, ожидала большего, но то, что увидела, поразило до глубины души. Толпы крестьян, кто пешком, а кто с повозками, все тянулись в одну сторону — на рынок. Улица, по которой пришлось двигаться, была грязной и зловонной. Верхние этажи домов нависали над нижними, закрывая дневной свет. Всюду царил неприятный полумрак. Прямо передо мной шлёпнулись какие-то кости, капустные листья и, извините за грубость, фекалии. Взглянув вверх, увидела, как женщина деловито вываливает на улицу отходы со второго этажа. Завершив своё грязное дело, она деловито закрыла окно, даже не поинтересовавшись, не облила ли прохожих помоями. Теперь я старалась поглядывать по сторонам, дабы не попасть под очередной водопад из отбросов «пищевой промышленности». Слава богу, удалось без происшествий добраться до базарной площади. Тут было на что посмотреть. Многочисленные палатки и разноцветные шатры занимали всё пространство. Рядом с каждой из палаток стоял человек и зазывал покупателей приобрести товар. Я заметила, как оборванный мальчишка проскользнул мимо хорошо одетого мужчины и что-то выхватил у того из-под плаща. Мужчина это почувствовал и схватил воришку за руку.

— Держи вора! — закричал он.

Началась суматоха. Появилось ещё трое парнишек, которые, воспользовавшись неразберихой, начали обчищать карманы зевак. Тут и я почувствовала, что кто-то шарит по моему платью. Я перехватила руку. Это оказалась девчонка, совсем маленькая. Удивлённая тем, что её поймали, она захныкала, умоляя отпустить, и рассказала слёзную историю, что её мама больна и для неё нужен лекарь. Я решила поверить, но маленькую мошенницу не отпустила, а велела вести к ней домой. Понурив голову, девочка повела меня по маленькой и кривой улочке. Мы всё дальше удалялись от рынка, пока не оказались у крепостной стены, рядом с которой расположилась лачуга, неизвестно каким образом державшаяся на земле. Откинув тряпку, заменявшую дверь, девочка вошла внутрь.

— Вот, — она указала на кровать, на которой под грудой тряпья угадывались очертания человеческого тела. Подойдя ближе, заметила, что это была старуха. Впрочем, говорить о старухе было рано: в средние века люди жили недолго, и женщину в возрасте тридцати лет можно было принять за пожилого человека.

— Она умирает, — подойдя ближе, прошептала девочка, — если её не станет, я останусь совсем одна. Госпожа, не выдавайте меня страже. Без меня мама пропадёт.

Девочка упала на колени и обхватила мои ноги.

— Госпожа, умоляю.

— Встань, — приказала я, — лучше расскажи, что произошло с твоей мамой. Возможно, ей можно помочь.

В глазах девочки зажглась надежда и она затараторила. Оказалось, женщина, выйдя в дождь на улицу в поисках пропитания, простудилась и теперь вот лежит, дожидаясь своего смертного часа.

— Можешь вскипятить воды?

Девочка заплакала.

— У нас нет дров.

Порывшись в карманах, выудила ещё один франк и протянула девчушке.

— Иди, купи.

Малышка пулей вылетела из каморки и куда-то умчалась. Тем временем я откинула тряпки. Старуха, а старуха ли, открыла глаза и посмотрела на меня.

— Добрая госпожа, я умираю, — едва слышно прошептала она, — не оставь дочку, позаботься о ней. Она хорошая девчушка. Сделает всё, что пожелаете. Только позаботьтесь о ней.

— О смерти, пока забудь. Мы ещё поборемся.

Во время нашего последнего путешествия с Марией мы запаслись кое-какими лекарствами, которые, по счастливой случайности, оказались у меня с собой. Я спрятала их в потайной карман. Так, на всякий случай. Помнится, мы хотели в своё время отдать их Полю.

— Полю де Турмон! — воскликнул Бернард.

— Я же просила не прерывать меня.

— Подождите. Семье де Турмон мы обязаны по гробовую доску. В своё время господин Поль спас мою мать, обвинённую в колдовстве. Не знаю, как это ему удалось, но он сделал это.

— Бернард, ответь, всех ли старших мужчин в роду семейства Турмон называли именем Поль?

— Так оно и есть, госпожа. Позвольте узнать, вы также знакомы с ними?

Женщина кивнула и продолжила рассказ:

— Вскоре появилась маленькая добытчица с охапкой веток и деловито принялась разжигать огонь. В хижине потеплело. Я повесила котелок над огнём, чтобы согреть воды. Когда всё было готово, я приказала девочке обтереть матушку, поскольку от той дурно пахло. Малышка истово закрестилась и стала убеждать меня, что тем самым мы призовём дьявола. Пришлось напомнить, что на кону жизнь её родственницы. Нехотя, но девчушка сделала, что ей велели. Когда всё было выполнено, я попросила маленькую помощницу ненадолго выйти. Не надо ей видеть, что я буду делать. Не дай бог, проговорится. Могут и в колдовстве обвинить и тогда одна дорога — на костёр.

Тем временем я приступила к лечению, предварительно проверив, не подглядывает ли кто за мной. Достав шприц, сделала укол и вновь укрыла женщину. Затем позвала девочку. Та первым делом подошла к топчану проведать матушку. Заметив, что той стало легче, и она уснула, упала передо мной на колени и склонила голову.

— Теперь я ваша служанка до конца дней. Госпожа, позвольте узнать ваше имя.

— Зачем тебе?

— Я буду денно и нощно молиться за вас, но мне нужно знать ваше имя, чтобы бог знал, кому помочь.

Подумав немного, я решила открыться и сказала:

— Женевьева.

— Вот зараза! — прервав рассказ Кристофа, выкрикнула я, — понимаешь, мы тут её ищем, ищем, а она в тринадцатый век умудрилась сигануть. Найду, не знаю, что с ней сделаю.

— Мари, — поинтересовался Кристоф, — кого вы собираетесь предать лютой казни?

— Да так, одну мою хорошую подругу. Надо же, вот неугомонная. Мало было с ней хлопот в девятнадцатом веке, так она ещё умудрилась и в тринадцатом застрять. Только попадись мне!

На этом я разрыдалась.

— Жэка. Только найдись. Всё прощу. Только найдись!

Кристоф принялся меня успокаивать. Когда я пришла в себя, он задал мне сразу два вопроса: один о шприце, второй про века, которые, не подумав, упомянула в своих стенаниях. Только я собралась дать пояснения, как мы услышали звук открывшейся двери.

— Скорее, за мной, — скомандовал Кристоф, — нас не должны здесь видеть вместе.

Мы поспешили наверх, где, как я думала, можно было спрятаться в одной из многочисленных комнат. Однако, мой спутник, как только мы очутились на втором этаже, нажал на какой-то выступ и втолкнул меня в образовавшуюся щель и тут же захлопнул проход. Я оказалась одна в густой темноте. Становится всё интереснее и интереснее. Думается мне, Кристоф не тот, за кого себя выдаёт. Да и рассказ о его предке мне показался странным. Тут кроется тайна и эту тайну предстоит разгадать. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я заметила кушетку, на которую тут же и присела. Надо всё обдумать. Если Женевьева на самом деле оказалась в тринадцатом веке, то, как до неё добраться? Голова разрывалась от сплошных загадок. Я и не заметила, как провалилась в спасительный сон, но и тут мне не было покоя. Опять появилось видение, посетившее меня во время поездки в Париж. В тот раз я так и не узнала, кто же мой супруг. Повторился предыдущий сон. Мы с Зинаидой сидим в уютной комнате и попиваем красное очень вкусное вино, такого в Москве не достать.

— Слушай, — поставив недопитый бокал на стол, Зинаида обратилась ко мне, — ты же обещала, что приедешь вместе с мужем. Я понимаю, поругались, но не настолько же. Знаешь, подруга, кажется мне, что дела у вас идут как-то не так. Сознавайся, бегает по другим или завёл любовницу?

Я покачала головой. Не хотелось подводить совершенно незнакомого человека, которого называют моим мужем.

— Тогда в чём дело?

Ответить я не успела. В комнату ворвалась Эмили, дочь Зинаиды.

— Матушка, папа приехал. Идёмте скорее. Он там с Камилем. Ну, пойдёмте же!

Не дождавшись матери, девочка выбежала из комнаты и поспешила во двор, где супруг Зинаиды, соскочив с лошади, передал уздцы слуге, подхватил сына на руки и поспешил в дом. Выбежала Эмили. Мишель отпустил Камиля, поцеловал дочку и взглянул на окна, ища взглядом Зинаиду. Подруга сразу как-то подобралась и поспешила вниз. Я выглянула в окно и увидела, как Зинаида повисла на шее у мужа. Тот нежно обнял её и поцеловал. Вот это любовь! Я спустилась вниз, чтобы поздороваться с Мишелем.

Увидев меня, тот радостно вскрикнул, подбежал и поцеловал в щёку, затем обратился к Зинаиде:

— Почему ты раньше не сказала, что к нам приедет Мари?

Не дождавшись ответа, продолжил:

— Знаешь, неподалёку от имения я встретил твоего благоверного. Он спросил, не у нас ли ты. Я ответил, что не в курсе и поинтересовался, что у вас произошло. Он как-то странно отреагировал на мой вопрос и обречённо махнул рукой.

— Вы что, поругались?

Я не знала, что ответить. Весь вечер мне говорят о муже, которого я и в глаза не видела. Заметив мою растерянность, Мишель решил успокоить меня:

— Знаешь, я решил пригласить твоего супруга в гости. Он обещал вскоре подъехать. Так что жди. Мне кажется, он готов на любые условия ради примирения.

Мишель ушёл переодеться, а мы с Зинаидой вернулись обратно в будуар. Принесли кофе. Не успели опустеть чашки, как во дворе раздался какой-то шум. Зинаида подбежала к окну узнать, в чём дело.

— А вот и твой пожаловал, — воскликнула она, — что-то неважно он выглядит. Сознавайся, Машка, совсем достала его?

Я подошла к Зине, отодвинула портьеру, чтобы разглядеть своего дражайшего родственника. Мужчина слез с лошади и повернулся к нам спиной. Лица разглядеть не удалось.

— Слушай, Зин, проводи меня куда-нибудь, чтобы мы пока не встретились.

— Ох уж эти дворцовые тайны, — вздохнув, Зинаида пригласила меня следовать за собой.

Мы прошли в соседнюю комнату. Зина захлопнула двери, предупредив, что долго моего мужа обманывать не сможет, так что мне, хочешь, не хочешь, придётся выйти к нему. Вскоре раздался стук в дверь. Затем послышался приятный бархатный голос:

— Дорогая, ну извини, меня дурака. Разреши войти и вымолить у тебя прощение.

Я встала, чтобы открыть задвижку, но тут за дверью послышались шаги и раздались мужские голоса. Я поняла, что это был лишь сон, сон таинственный и интригующий, но, ни на шаг, не продвинувший к разгадке. На этот раз сновидение слегка изменилось, хотя финал остался прежним: я так и не узнала, за кого вышла замуж.

Темнота по-прежнему окружала комнату, куда меня затолкнул Кристоф, а голоса слышались из-за стены. Подойдя ближе, смогла уловить обрывки разговора. Говорили двое.

— Слава Всевышнему, схватили этого предателя. Прикидывался другом революции, а сам строил козни. Недаром в этом доме обосновался, — произнёс голос чуть с хрипотцой.

— Вот тут ты попал в точку, дружище. Давно мы охотились за Кристофом и только сейчас он попался. Надо сказать спасибо кухарке. Бланш оказалась преданной делу революции. Если бы не она, этот оборотень опять бы ускользнул, — согласился второй мужчина.

— Не нравится мне, — опять первый голос, — это место. Говорят, тут нечистый водится. Недаром, кто ни войдёт сюда, живым никогда не возвращается. Надо ноги уносить.

— Пустое, враки всё это, бабки с подачи Кристофа слухи разнесли, чтобы никто в дом не совался.

— Да, вовремя мы подсуетились. Завтра всё будет кончено. Утром революционный суд, а в обед попрощается наш «друг» с бренной жизнью.

— Думаешь, отправят на эшафот?

— А то! Непременно. Ладно, заболтались мы с тобой. Пошли, наши, наверное, заждались.

Голоса удалились, и вновь наступила пугающая тишина. Что же выходит, арестовали Кристофа? Так, если я всё правильно поняла, то завтра моему знакомому грозит смертельная опасность. Вот именно, смертельная! Ужасная мысль пронзила сознание: Кристофа завтра казнят, а он для меня единственная путеводная ниточка в этом времени. Надо выручать мужика, но только как? Я сама заперта и, по всей видимости, мне придётся окончить свои дни в этом каземате. Чёрт, что делать? Попробую разобраться. Если был вход, то должен быть и выход. Посмотрим. Я методично начала просматривать стены в надежде обнаружить нечто похожее на выход. Всё без толку! Ничего! Под ноги попался какой-то сверток, и я с досады пнула его. Ничего себе, они что, булыжник туда завернули? Нога от удара заныла. Я попыталась добраться до своего лежака, но в темноте запнулась об этот самый свёрток и с размаху плюхнулась на пол, уперевшись руками в топчан. Ничего себе, стена вместе с лежаком отъехала в сторону, образовав проход в соседнее помещение. Что же, результат не плох. Поднявшись, перелезла через кушетку и оказалась в небольшом совершенно пустом помещении. Вновь западня. Пока я размышляла, как отсюда выбраться, услышала, что за стеной прошелестело платье, и послышались приглушённые женские голоса.

— Арлет, ты не видела, куда подевался Огюст?

— Извинини, Синклар, но у меня свои заботы, а за твоим Огюстом разве уследишь, он такой юркий.

— Мне кажется, этот проходимец дожидается меня в тайной комнате. Принеси свечи, там темно.

Послышался шорох, и стена прямо передо мной стала продвигаться внутрь комнаты.

Не зная, кого ожидать, я юркнула обратно в свою темницу и потянула лежанку на себя, проход в соседнее помещение практически исчез. Я специально оставила небольшую щель, чтобы наблюдать за происходящим. В комнату, которую я поспешно покинула, прокралась дама в старинном платье, поразившем меня большим декольте и слишком пышными юбками, украшенными многочисленными рюшами. Голову незнакомки украшала затейливая причёска. Безумный парикмахер изобразил правдоподобную модель корабля. Интересно, кто это, Арлет или Синклар? Правда, мои сомнения быстро разрешились, когда дама, оглядев пустое помещение, пришла к неутешительному для себя выводу, что Огюст испарился.

— Синклар, зря мы старались, его и здесь нет. Ладно, пошли, поищем в другом месте.

Вновь шелест платьев. Подруги впопыхах забыли закрыть проход. Вновь приведя в действие механизм, я выбралась из заточения и, выглянув в коридор, тихой сапой просочилась в него. Слава богу, никого поблизости не наблюдалось. Осталось выбраться из дома, и неплохо было бы узнать, где находится Кристоф. Узнаю, помчусь спасать. За что мне такое везение, все с кем мне приходится встречаться, попадают в переделки, а потом выручай их! Хватит критики. Пора за дело. Наверняка в доме оставили охрану. Возможно, кто-то из охранников знает, куда увезли Кристофа. Поминутно оглядываясь, я попыталась обнаружить лестницу, ведущую вниз. Вскоре поиски увенчались успехом, и появился искомый объект. Не успела я к нему приблизиться, как услышала шаги. Оказались мои старые знакомые. Две дамы прошли мимо, не обратив на меня внимания.

— Нет, это невыносимо. Этот шалопай всерьёз разозлил меня. Спрятался и нигде не могу его найти.

— Успокойся, Арлет, ведь это не в первый раз.

— Ты права. Конечно, он негодяй, но, признайся, слишком красивый. Наверняка, кто-то прибрал его к рукам.

— Что ты имеешь в виду?

— На балу много смазливых девиц. Чувствую, он увлёкся одной из них.

— Если найду этого пройдоху, ему не поздоровится, — гневно выкрикнула Арлет.

Женщины прошли пару шагов вперёд, и тут произошло нечто, что не поддалось моему пониманию. Фигуры начали медленно растворяться, словно попали в туман, и, достигнув стены с громадным гобеленом на ней, исчезли.

Взглянув на тканую картину, узнала Арлет и Синклар. Нет, вы это видели? Неужели я вновь заснула? Пришлось ущипнуть себя за руку. Чёрт, больно! Это явно не сон. Выйдя из-за портьеры, разглядела гобелен. Действительно, там были изображены мои освободительницы. Точно они! Женщины находились в парке. Из-за беседки выглядывал симпатичный молодой человек и улыбался. Не это ли Огюст?

Ничего не понимаю, или же мне на помощь пришли представительницы прекрасной половины человечества, жившие в прошлом веке. Пока я разглядывала гобелен, в коридоре появился некто, кто очень деликатно покашлял, привлекая моё внимание. Оглянувшись, увидела молодого человека, похожего на того, кто был изображён на гобелене. Взглянув на картину, заметила, что ранее виденный там юноша исчез.

— Мадам, — обратился молодой человек ко мне, — вы не видели здесь двух девушек?

— Случайно не Арлет и Синклар?

— Как вы узнали? Именно этих дам я не могу обнаружить уже второй час. Вы не встречали их?

Я повернулась к гобелену и, протянув руку, указала на него.

— Не их ли вы ищите?

Огюст взглянул на вышитых девушек, в изумлении вскинул брови, потряс головой и смог произнести лишь два слова:

— Но как?

— Что как?

— Как это может быть? Я не так уж давно разговаривал с ними. Мы слегка поругались и я ушёл. С тех пор безуспешно разыскиваю их.

Подойдя к стене, дотронулся до гобелена и ничего! Девушки остались на картине, а юноша как стоял рядом со мной, так и остался стоять. Я взглянула на него. На лице молодого человека читалось полнейшее недоумение, затем показались слёзы. Пришлось успокаивать его.

— Как такое могло произойти? Ничего не понимаю. Арлет моя невеста. Вскоре наша свадьба. Что же теперь будет?

— Молодой человек, не стоит так переживать. Возможно, всё и образумится.

Огюст, оглядев меня, поинтересовался, почему на мне такой странный наряд. Я взглянула на себя и никаких отклонений не заметила. Да, я была одета по моде конца восемнадцатого века и ничего странного в своём костюме не видела, а вот одежда Огюста поразила меня. Камзол ярко-жёлтого цвета, украшенный многочисленными кружевами. Из-под камзола выглядывала белая рубашка, заправленная в короткие обтягивающие панталоны. На ногах красовались белые чулки и башмаки с красными каблуками. В руках юноша держал завитый в мелкие кудряшки парик.

— Извините, — решилась я задать вопрос, — не напомните мне, какой сейчас год?

— Мадам забыла? — удивился он, но ответил, — разве вам неизвестно, что недавно на престол вступил его величество король Людовик пятнадцатый, а сейчас одна тысяча семьсот шестнадцатый год.

Моему удивлению не было предела, и Огюст это заметил.

— Я что-то не то сказал?

— Да нет, всё так, но сейчас, как мне кажется, а мне не кажется, а точно известно, что ныне на дворе 1789 год и корона находится на голове Людовика шестнадцатого.

— Я думаю, вы шутите.

— Какие тут могут быть шутки, если действительность именно такова, как я сказала.

— Что же мне делать? Я здесь чужой и к тому же у меня все деньги остались там, в моём времени. Я нищий!

— Пока у нас проблемы не с деньгами, а с твоей одеждой. Тебе необходимо как-то соответствовать эпохе. Пойдём, поищем. Может, что и обнаружим.

Взяв растерянного парня за руку, отправилась проверять все комнаты, двери которых выходили в коридор, в надежде обнаружить детали мужского костюма. На этот раз удача была на нашей стороне, в одной из комнат удалось найти брюки, сапоги и куртку.

— Надевай, — пригласила Огюста.

Настроение юноши мне не понравилось. Из растерянного, но полного энергии человека, он превратился в нечто напоминающее овощ, приготовленной заботливой хозяйкой к ужину. Огюст без всяких эмоций прошёл в комнату, примерил костюм и даже не взглянул на себя в зеркало, затем безучастно поинтересовался, куда идти. Пришлось как-то растормошить его. Я отвесила парню звонкую оплеуху. Тот в изумлении посмотрел на меня:

— Ты чего, сума сошла?

Тем не менее, он оттаял и теперь с возмущением и негодованием смотрел на меня.

— Ну, вот и ожил, — увлекая юношу за собой, констатировала сей радостный факт, — пошли, осталось выяснить, куда отвезли Кристофа.

— Кто такой Кристоф?

— Человек, который сможет вернуть тебя домой.

— Тогда почему стоим? Давай отыщем его, и я отправлюсь к своей Арлет.

Теперь энергия из юноши била ключом, что было также не слишком хорошо: в таком состоянии можно наделать глупостей. Пришлось успокаивать.

— Подожди, не торопись. Кристофа арестовали и отправили в одну из парижских тюрем, но вот в какую, требуется узнать. Так что не спеши, следует найти носителя информации.

— Кого? — удивился Огюст.

— Человека, который знает, куда увезли Кристофа. Внизу должны быть охранники. Возможно, кто-то и скажет, где он находится.

Держась за руки, спустились вниз и направились на поиски пункта охраны. Вскоре в одной из комнат удалось услышать приглушённые мужские голоса. Огюст рванул туда. Пришлось удерживать юнца от необдуманных поступков. Вот сейчас ворвётся в комнату и начнёт выпытывать, где Кристоф. Дальше что? Возьмут моего спутника под белы рученьки и в каземат. Ага, ведь это мысль! Вероятнее всего, отвезут Огюста туда же, куда и Кристофа, а я уж, будьте уверены, прослежу, и дело в шляпе.

— Стой, — прошипела я, перехватив юношу, — давай всё обсудим.

— Чего обсуждать? Сейчас пойду и всё узнаю.

— Не спеши. Спешка хороша только в ловле блох.

Огюсту шутка пришлась по вкусу, и он улыбнулся.

— Пожалуй, ты права. Давай обсудим. Что ты предлагаешь?

Тут я и выложила все свои соображения.

— А ты точно успеешь за повозкой? Думается, пешком меня не поведут, а вызовут тюремную карету. Догнать сможешь?

— Да, на этот раз ты прав. Мне показалось, что план был не плох.

— Есть идея, — приложив палец к губам, Огюст потянул меня в какой-то закуток.

— Мне нужно, — начал он, — раздобыть парочку бутылок вина.

— А зачем они тебе? — поинтересовалась я.

— Мне они совершенно ни к чему, а вот охранники, изнывающие от безделья, будут рады пропустить по стаканчику, а там, глядишь, и языки у них развяжутся. Тогда наступит наша очередь выслушать их пьяную болтовню. Возможно, кто-то и проговорится, где содержится твой друг.

Действительно, план был хорош. Я сказала Огюсту, что знаю, где можно раздобыть не только парочку бутылок, но и гораздо больше. Когда я хозяйничала на кухне, заметила небольшую нишу, заглянув в которую, обнаружила с десяток бутылок вина. Мы отправились за спиртным и вскоре вернулись обратно. Осталось найти способ, как это самое вино подсунуть охране. Огюст, не мудрствуя лукаво, просто-напросто поставил бутылки в коридор и громко потопал, привлекая внимание стражников. Те не заставили себя ждать. Один из мужчин выглянул в коридор узнать, в чём дело. Не обнаружив никого рядом с комнатой, решил вернуться обратно, но тут его взор упёрся в бутылки с вином.