Цепь

6

– Необходимо сохранять спокойствие и не паниковать. Изыскания показали, что эти отметины на коже лица не оказывают негативного влияния на здоровье человека. Главное, ничем их не прикрывать. Ни головными уборами, ни повязками, ни пластырями – ничем. В противном случае наблюдается быстрое повышение артериального давления.

Высокий, полный, почти лысый мужчина в белом халате, говорящий с экрана телевизора, явно всеми силами старался казаться эталоном спокойствия. Но получалось у него это плохо – выдавали бегающие глаза и нервная одышка. Черный круг на лбу, почти повторяющий форму лица мужчины, явно очень смущал его. Но должность обязывала претворяться человеком, у которого все под контролем. Плашка внизу экрана сообщала, что к гражданам обращается главный эпидемиолог страны.

Денис еще раз скользнул недоверчивым взглядом по лицу мужчины и продолжил разговаривать по мобильному телефону, расхаживая по комнате:

– Да, мам, с девочками тоже все в порядке, – говорил Денис той интонацией, с которой взрослые люди обычно разговаривают с пожилыми родителями – чуть снисходительно, медленно проговаривая слова и немного громче, чем всегда. – Олеся спит, Алиса здесь рядом.

Денис кивнул на сидящую с ногами на диване и уткнувшуюся в свой смартфон Алису.

– У Олеси линия, как и у меня. У Алиски вообще ничего нет, – Алиса, не отрываясь от экрана, подняла руку и помахала ей. – Привет вам передает. Вот так вот, ничего нет. И такое тоже бывает, оказывается. Нет, приезжать не надо. Ну чем вы поможете? Вообще сейчас лучше сидеть дома. Да и как вы доберетесь? И поезда, наверное, не ходят. Все машинисты тоже по домам сидят.

– Также убедительная просьба не пытаться ничем оттереть эти отметины. Они несмываемы. Вы только нанесете вред себе, – продолжал вещать из телевизора мужчина в белом халате.

– Да, тоже его слушаем. Не знаю почему эпидемиолога позвали. Не думаю, что это болезнь, – продолжил Денис говорить в мобильный. – Но в принципе, он правильные вещи говорит. Прислушайтесь, ладно? Все, мам, давай. Не переживай. Ничего страшного не произошло. Как что выясню, сразу позвоню. Постарайтесь не выходить. Продукты есть дома? Ну вот и хорошо. Привет отцу. Он, кстати, не хочет поговорить? Ну ладно. Давай, пока.

Денис нажал на кнопку мобильного, тяжело вздохнул, уселся на диван, уперев локти в колени, и уставился на толстяка на экране.

– Уверяем вас, все ведомства уже плотно занимаются решением сложившейся ситуации. Проводятся исследования, вопрос досконально изучается. Задействованы лучшие лаборатории и специалисты страны, – заверял мужчина с экрана.

– А чего ты про поезда маме наплел? – не отрываясь от смартфона сказала Алиса. – Ходят они, наверное. У меня даже с автобусами сегодня проблем не было. И до школы и обратно нормально смоталась.

– Ну, это тебе просто повезло, – ответил Денис. – Я сюда часа три добирался. Даже такси вызвать не получалось.

– Сейчас самое главное запастись терпением, – продолжал мужчина. – Совсем скоро будут найдены способы исправления ситуации и… Главное, оставайтесь спокойны.

– Нет, ну правда. Почему первым к людям этот обратился? Сами говорят, нет никакого вреда для здоровья, сами эпидемиолога посылают к журналистам, – недовольно проговорил Денис. – Не понимают, что этим только больше пугают людей?

– Пап… Ну кто первый под руку попался, того под камеры и пустили, – ответила Алиса, не отвлекаясь от смартфона. – Люди покруче сейчас другими вещами заняты… Поважнее… Собой.

Денис удивленно посмотрел на дочь. Для маленькой девочки она удивительно взросло мыслила. Хотя почему маленькой? Ей уже шестнадцать. Через пару месяцев будет семнадцать. Рядом с ним сидела уже вполне взрослая девушка с осознанным мышлением. Просто Денис пропустил тот момент, когда она стала такой.

Денис смотрел на Алису и еле заметно улыбался. Он гордился тем, как она сохраняет спокойствие в этой странной ситуации. Наверное, это досталось ей от него. Когда-то Денис и сам был уравновешенным, уверенным в себе человеком, не поддающимся на эмоции и способным в мгновение найти решение любой проблемы. Скорости его реакции на неожиданные форс-мажорные ситуации другие могли только позавидовать. Он не думал, он действовал. На каком-то автомате. И действовал всегда правильно. Это качество очень помогало в работе юриста и хорошо способствовало карьерному росту. Но год назад этот внутренний стержень в нем сломался. Без возможности восстановления. Изменилась и Олеся. Как будто тот удар в правый бок автомобиля, выбил из нее всю жизненную силу, и оставил только ненависть к этому миру и к отцу. Теперь единственным носителем оптимизма в семье оставалась Алиса. Она, вероятно, это осознавала и старалась казаться еще сильнее. В отличие от Дениса. Он больше даже не пытался вернуть себя прежнего. Конечно, были попытки снова стать уверенным, безмятежным, выпрямить спину, вернуться на прежнюю работу, жать всем руки, громогласно смеяться над шутками, шутить самому, но каждый раз, взглянув на себя в зеркало, и вспомнив о том, что совершил, снова опускал глаза, плечи и понимал, что больше просто не имеет права радоваться жизни.

Сейчас Дениса могла выбить из седла, напрочь отключить голову и заставить впасть в ступор, любая безобидная ситуация.

Пример не нужно было искать долго. Недавно в магазине он в числе других продуктов взял пачку печенья с шоколадной глазурью – Оксане сильно нравятся эти сладости. Кассирша сообщила, что по акции ему полагается еще одна такая же упаковка бесплатно. Денис направился обратно в отдел и замер перед полками. Он напрочь забыл марку печенья. Но вместо того, чтобы вернуться и уточнить название, он просто стоял и пялился на ряд относительно одинаковых упаковок, пытаясь вспомнить внешний вид заветного лакомства. Секунду. Десять. Минуту. Совершенно безобидная ситуация показалась ему чем-то нерешаемым. Он понимал, что выглядит глупо. Что у кассы, наверное, уже скопилась очередь. Это его еще больше смущало. Как он теперь будет выглядеть, если вернется уточнить название? Почему не сделал этого сразу? Как на него посмотрят? Что скажут? На лбу выступил пот. И тогда Денис все-таки нашел выход. Он просто ушел. Быстро, опустив голову, и стараясь не смотреть по сторонам.

И подобных случаев за последнее время было немало. Иногда ему, конечно, все-таки удавалось взять себя в руки и действовать относительно решительно. Как, например, в том случае с мальчишкой, которого гнали хулиганы. Но и тогда он не казался себе эталоном уверенности. Не будь на нем формы, он, скорее всего, просто прошел бы мимо. Сейчас Денис был бледной копией самого себя годичной давности. Но это и не удивительно. Тогда он еще не был убийцей, которого нещадно терзают угрызения совести.

– Это был главный эпидемиолог страны Тарханов Василий Борисович, – мужчину в белом халате на экране сменила ухоженная женщина в студии – главное лицо федеральных новостей. Насколько Денис помнил, ее звали Марией. Фамилию вспомнить не мог – новости он смотрел нечасто. То ли Волкова, то ли Уколова. У женщины на лбу красовалась черная окружность. – Настоятельно рекомендуем прислушаться к его словам и не поддаваться панике. Если у вас возникли вопросы или требуется психологическая помощь, обращайтесь по телефону горячей линии, – внизу появилась плашка с номером телефона. – К другим новостям. Генеральный секретарь ООН выступил с инициативой провести внеочередное…

– А «нулевых»-то побольше, чем вас, – перебила ведущую Алиса.

– Чего? – спросил Денис.

– Ну, «нулевых». Так называют людей с кругами. В Сети, – Алиса указала на смартфон у себя в руках. – Наверное, из-за того, что на нули похоже. Хотя, как по мне, так не очень. Ну смотри… Мужик этот, эпидемиолог который. Ведущая, вон, – принялась загибать пальцы девушка. – Мама. В школе опять же двое. Да и в инете они чаще появляются. Таких как будто больше.

– Да? А у кого линии? Нас как называют? – спросил Денис и поднял брови, как бы стараясь указать ими на узор у себя на лбу.

– Вас? Палочники.

Денис только хмыкнул в ответ.

– Тупо, конечно, – согласилась Алиса, – но, чем тупее штука, тем лучше она приживается.

– И что там говорят в интернете? Про все это.

– Да так… Никто ничего не знает. Все удивляются только: «Что? Откуда?» Теории какие-то строят. Зайди сам, почитай. Ты ж подписан на какие-то каналы, наверное?

– Да у меня ж…

– Ай, да… Кнопочный, – осекла сама себя Алиса. – Забываю постоянно.

Денис не был каким-то ненавистником современных технологий. Не боялся, что через приложения, установленные в смартфон, за ним могут следить спецслужбы. То, что он пользовался простым мобильником за полторы тысячи рублей объяснялось очень просто. В те времена, когда Денис не выходил из запоя, он часто терял смартфоны. И постоянно покупал новые. Может их у него крали. Может он их ронял или забывал где-то сам. Но скоро ему надоело тратить деньги на эти гаджеты – их можно было потратить на куда более насущные для того времени потребности, например, на алкоголь – и он перешел на дешевый кнопочный телефон. Который, кстати, с тех пор так ни разу и не потерял.

– Но сейчас уже начинают все больше ржать, – сказала Алиса. – Вот, смотри.

Девушка протянула Денису свой смартфон.

– Что это? – спросил Денис, вглядываясь в экран.

– Мемы. Клепают уже вовсю.

Денис взял смартфон и вгляделся в фотографию двух молодых людей – парня и девушки примерно лет двадцати. У девушки на лбу была черная полоска. Парень стоял к камере затылком. Рядом с головой девушки висел большой белый пузырь, какими в комиксах обозначается речь. Девушка указывала себе на лоб пальцем и как бы говорила: «Дорогой, хорошие новости. Я не беременна. Одна полоска». Денис никак не среагировал и листнул ленту социальной сети вверх. Появилась следующая картинка. Еще один парень и еще одна девушка. Примерно такого же возраста. Парень с черной линией на лбу держал у головы лист бумаги, на котором было написано «'am». Девушка с кругом на лице тоже держала лист, но на нем была только буква «K». Получалось так, что рисунки на лицах молодых людей и буквы на бумаге собирались в одну надпись «I'm OK». Денис усмехнулся и снова пролистал ленту. Дальше последовала фотография девушки с миниатюрным изображением знаменитого в прошлом исполнителя в жанре шансон у нее на лбу. Надпись на фото гласила: «КОГДА НА ЛИЦЕ ПОЯВИЛСЯ КРУГ». Денис удивленно вздернул брови. Девушке на фото было не больше шестнадцати. Откуда она могла знать про Круга? Когда его песни были популярны, ее даже в планах не было. На следующем фото была новая девушка. На лбу у нее виднелась черная линия. Рядом с ней скакали подрисованные обезьяны с костями в лапах.

– Это из Кубрика. «Одиссея», – уточнила Алиса. – Черный монолит, вроде как.

Денис кивнул. Его всегда удивляла любовь дочери к сложным фильмам, заставляющим задуматься. В то время, когда все ее сверстники набивали кинозалы, чтобы посмотреть очередной опус про супергероев, она предпочитала оставаться дома и включать на ноутбуке что-то из Бергмана, Тарковского и ряда других режиссеров, фамилии которых ничего не говорили даже Денису. Хотя он считал себя довольно продвинутым и образованным человеком.

Денис снова посмотрел на экран смартфона. Последняя картинка ему понравилась больше всего. Насколько он помнил, в фильме этот монолит появился неизвестно откуда. И спровоцировал эволюцию. Может в этом есть какие-то пересечения с происходящим сегодня? Кто знает какой эффект эти рисунки окажут на человечество.

Денис провел пальцем по экрану, «промотал» ленту и запустил короткий видеоролик. В нем темнокожий парень с вертикальной линией что-то активно говорил в камеру. Молодой человек вещал на английском, но снизу были субтитры на русском. Видимо, кто-то скачал ролик с чужого канала и залил на свой, снабдив понятным для жителей России текстом. И как они все успели? Парень жаловался на то, что даже во время конца света – как он называл сложившуюся ситуацию – проявляется расизм. Он возмущался тем, что на его лице отметину почти не видно. И требовал – непонятно у кого –, чтобы у людей с темной кожей линии были белыми. «Все в этом мире только для белых!» – обиженно говорил парень.

Денис и Алиса обменялись улыбками. В интонации молодого человека слышалась ирония. Он явно шутил, все-таки его претензии были не обоснованы – благодаря особому черному оттенку линия отчетливо просматривалась на его смуглом лбу. Цвет узора был идеальным, абсолютным. Что-то в нем было одновременно пугающим и завораживающим. Это даже сложно было назвать цветом. Это была пустота. Полное отсутствие не только света, но и вообще всего. Казалось, прикоснись к отметине пальцем, и ты не почувствуешь никакого сопротивления. Палец просто провалится в эту пустоту.

С улицы донесся звук сирены. Денис и Алиса одновременно встали с дивана и подошли к окну. К одному из подъездов соседнего дома подъезжала машина скорой помощи. Денис почему-то был уверен, что это как-то связано с рисунками на лицах людей. Он скосился на Алису. По ее нахмуренному лицу было понятно, что она думает так же.

Денис положил руку на плечо дочери и немного притянул ее к себе. Хотелось что-то сказать.

– Все будет хорошо, пап, – сказала Алиса и обняла его за талию.

Денис улыбнулся. Алиса успела успокоить обоих родителей.

Олеся что-то промычала во сне и повернулась на другой бок. Звук сирены долетел и до нее и, вероятно, слегка потревожил ее сон. Она спала уже пару часов и за это время успела несколько раз вернуться в прошлое. Во времена еще до аварии. Ее никогда не посещали сновидения. То, что она видела ночами точнее было бы назвать воспоминаниями.

Когда Вере удалось успокоить и уложить Олесю, первое что увидела девушка, провалившись в сон, было бассейном. Она активно перебирала руками и ногами в теплой воде и первой достигала бортика. Снова победа. Поздравления тренера, болельщиков, соперниц, и подъем на пьедестал. На верхней ступеньке она – мокрая, уставшая, но счастливая. На ступеньке ниже – Алиса.

Это было привычное положение девушек на любом пьедестале в то время. Олеся почти во всем была успешнее сестры. Она лучше плавала. Лучше танцевала. У нее было больше друзей и подруг. Она встречалась с самым красивым мальчиком в школе. Да, может Алиса лучше училась и была почти отличницей. Но ботанов никто не любит. Это опять же к вопросу о количестве друзей.

Воспоминание о городских соревнованиях по плаванию сменила картина из школы. Олеся, смеясь, кокетничая и используя все свое обаяние, уговаривает учительницу отпустить их с урока «Технология», по дороге подхватывает Андрея, который уже ждет в коридоре и ведет всех в торговый центр, в кино. За билеты платит Тонька – толстая и прыщавая мажорка, которая на все была готова только бы Олеся считала и называла ее подругой. В кинозале Олеся весь сеанс целуется и обжимается с Андреем. Даже не поинтересовавшись названием фильма, на который они пришли. Вокруг темно, но она прекрасно знает, что Алиса то и дело бросает на них с Андреем грустные, тоскливые взгляды. Она почти видит глаза сестры, которые, как у кошки, светятся в темноте, в ее случае завистью. Ну и пусть. Здесь главные приз снова у Олеси.

Кинозал начинает сжиматься. Пропадают одноклассницы, исчезает Андрей. Олеся оказывается одна. Стены надвигаются на нее и резко останавливаются почти вплотную к ней. Кресло под Олесей исчезает, она теряет опору и падает на кушетку. Ее мотает из стороны в сторону, как во время езды в машине. Лицо заливает кровью. Правая нога ноет от боли. Доносится звук сирены. Олеся понимает, что теперь она в скорой.

В это воспоминание она тоже возвращалась часто.

Олеся резко открыла глаза. Сердце колотилось. Сконцентрировала взгляд и поняла, что над ней знакомый потолок их с Алисой комнаты. Можно было успокаиваться. Она дома. А авария осталась давно в прошлом. В прошлом, которое так беспощадно влияло на ее настоящее.

Олеся выдохнула и тут же потрогала свой шрам. Она делала так каждое утро в надежде, что все произошедшее ей действительно только приснилось. Но предатели пальцы нащупали рубец.

Олеся сдернула с себя одеяло, приподнялась и села на кровати. Голова гудела. Так всегда было, когда Олеся засыпала в одежде. Еще и укрыть ее кто-то додумался.

Где-то наверху у соседей громко лаяла собака.

Протерев глаза внешней стороной ладони, что придало Олесе какое-то сходство с котенком, она поднялась и чуть пошатнулась. Неуверенной походкой, прихрамывая на правую ногу и часто моргая, вышла в коридор. Из гостиной доносился звук телевизора.

Олеся прошла пару метров и переступила порог комнаты.

– Мам, я долго спала? – спросила она и замерла. У подоконника стояли и пялились на нее Алиса и Денис. У отца на лбу была вертикальная черная линия.

– Привет, Олесь, – проговорил отец. – Ты как?

Олеся все вспомнила – почему она сейчас не в школе, почему улеглась спать в одежде, почему чувствовала себя так погано. Эта сумасшедшая начертила ей маркером на лбу полоску. Но…

– А ему ты зачем это нарисовала?

Алиса и Денис посмотрели друг на друга. И, по-видимому, уже собрались что-то объяснить, но внимание Олеси привлекла ведущая по телевизору.

– Еще раз напоминаем номер горячей линии, – произнесла женщина с экрана с черной буквой «О» на лбу. – И убедительно просим не забивать линии скорой помощи и полиции. Звонков очень много, они не справляются. По всем вопросам о случившемся звоните по телефону, который вы видите внизу экрана.

Олеся снова посмотрела на сестру. На этот раз возмущение в ее глазах сменилось вопросом.

– Ты еще маму не видела, – хмыкнула Алиса в ответ.

У Дениса зазвонил мобильник. Он торопливо достал его из кармана и посмотрел на экран.

– Вот и начальство очухалось, – вздохнул он.

Собрание проходило в кабинете у Вадима. В офис пришло только девять человек – даже не пятая часть от общего числа сотрудников – поэтому располагаться в «переговорке» не было смысла. Все вполне уместились и здесь.

Вадим сидел за своим столом. Он был хмур и сосредоточен. На лбу у него виднелась вертикальная черная линия. Веру почему-то это порадовало. Еще с детства ей запомнилась легенда о том, что когда-то люди выглядели иначе. У каждого было по две головы, четыре руки и четыре ноги. Но потом, после какого-то катаклизма, они разделились пополам. И вот, с тех пор, каждый человек ходит по миру и ищет свою половинку. Так, может, все эти знаки на лицах просто подсказка? Если у тебя нолик на лбу, надо искать кого-то с единицей? Лично она такого уже нашла.

Вера несколько раз моргнула, стараясь сосредоточиться на разговоре. Опять она отвлекалась на какие-то глупости. А нужно было слушать Вадима.

– Наша компания ковид пережила… А это было очень сложное время… Вон, Сергей помнит, – кивнул Вадим на бородатого мужчину в пиджаке, через борты которого пробивалось внушительное пузо. – Как мы показы онлайн устраивали. Сделки по удаленке проводили. Ужас, конечно. Но ничего, справились. Тогда умудрялись квартиры и дома продавать, вот и с этой ерундой тоже справимся. В конце концов, насколько я знаю, эта штука безвредная и от нее еще никто не умер. А значит скоро все привыкнут. Человек ко всему привыкает.

– У нас в доме бабулька одна умерла. Вроде как сердце не выдержало, когда у себя на лице такое увидела, – произнес высокий, тощий парень с нолем на лице. Вера тут же подумала, что ему бы больше пошла линия. Она бы отлично гармонировала с его фигурой.

– Это другое. Надеюсь, среди наших клиентов таких впечатлительных будет по-минимуму. Кстати, узнай по этой бабульке, – как-то приободрился Вадим. – Она одна жила или как? Есть дети, внуки? Вдруг решат продать квартирку. А ты уже тут, как тут.

Тощий одновременно пожал плечами и кивнул. Вероятно, он до конца не понял, шутит начальник или нет. Он явно еще не привык к такому уровню делового цинизма. Вера-то знала, что Вадим вообще никогда не шутит и к его словам всегда надо относиться серьезно.

– Значит, план действий у нас такой, – продолжил Вадим. – Сколько нас тут? Девять человек? Три главы отделов и шесть сотрудников, да?

– Два главы, Вадим Борисыч, – подала голос невысокая полноватая женщина в очках. Ее звали Татьяной. Она всегда хмурилась, и от этого выглядела теперь забавно – черная линия на ее лице располагалась ровно между складками ее бровей.

– Нет, я не оговорился, – ответил Вадим. – Раз уж все равно речь зашла, хочу сделать объявление, – Вадим остановил взгляд на Вере. – Вера Юрьевна теперь новый глава отдела по продажам элитной недвижимости. Приступать ей приходится в сложных обстоятельствах… Но я уверен, она справится. Давайте поприветствуем и поздравим коллегу.

Собравшиеся принялись вяло аплодировать. Кто-то даже сумел выдавить из себя приветливую улыбку.

– Подождите, а как же Абросимов? – снова подала голос Татьяна. – Он же был вашим замом по элитке.

– Абросимов больше у нас не работает. Еще со вчерашнего дня, – ответил Вадим. – Вас не было, Татьяна Марковна. Вы на показ отлучались, поэтому не в курсе. Мне пришлось его уволить.

– Я слышала. Это из-за того, что вы у него на лице круг увидели, да? – не успокаивалась Татьяна. У нее был уверенный голос, да и по характеру она была женщиной боевитой, пробивной. Отличное качество для риэлтора. Вера ей даже завидовала в этом. Но одновременно этой напористостью она отталкивала от себя людей. Часто говорят о людях с негативной энергетикой и аурой. Татьяна была, безусловно, из их числа. Даже когда она улыбалась, было видно, что делает она это через силу. Вот это для риэлтора было уже не очень. Может поэтому она, проработав в этой компании куда дольше Веры, до сих пор оставалась простым штатным сотрудником и не продвинулась по службе. – И подумали, что это он такую татуировку сделал, – продолжила Татьяна. – Но теперь-то понятно, что это не он сам… Что не виноват.

– И что вы мне предлагаете? Идти и в ножки ему кланяться? Знаете что он мне вчера наговорил? – начал раздражаться Вадим.

– Нет, но…

– Все. Я решение принял, – отрезал начальник.

Татьяна кивнула и отступила. Вера знала, что ей плевать на Абросимова. Возмущалась эта женщина не несправедливостью по отношению к коллеге, а тому, что новым главой отдела стала Вера. Выскочка, которая и полугода не проработала в этой компании. Что, безусловно, тоже было несправедливо. Уже по отношению к самой Татьяне.

– Давайте к делам вернемся, – сказал Вадим. – Значит, сейчас все: заместители, сотрудники – садимся за компьютеры и обзваниваем всех наших клиентов. Сначала, конечно, вежливо интересуемся, как они себя чувствуют, а потом напоминаем о будущей сделке.

– Извините, Вадим Борисыч, – чуть подался вперед все тот же тощий паренек. – Всех клиентов это то есть?…

– Всех, значит, всех, – не дал договорить ему Вадим. – Даже тех, кого ведут другие сотрудники. Я вам дам пароли, заходите в их аккаунты, вся информация там.

Собравшиеся растерянно переглядывались. С первых минут в этой риэлторской компании каждому новому сотруднику первым делом доносили золотое правило – не отбирать клиентов у коллег. Это правило помогало избежать множества конфликтных ситуаций. И сейчас тот, кто это правило придумал, просил его же нарушить.

– А что? – продолжил Вадим. – Я лично всех обзвонил, попросил прийти. Хотя не обязан был. Сегодня рабочий день так-то. Два часа потратил. Так что, кого нет, тот сам виноват. А вы бы радовались. Да, работы много будет, но и объектов у каждого прибавится. А значит и комиссия.

Упоминание комиссии, а, следовательно, и денег, всех немного взбодрило. Присутствующие были явно ущемлены в средствах. А иначе не поплелись бы на работу в момент, когда в мире происходило такое. Поэтому перспектива дополнительного заработка, и немалого, как можно было надеяться, многим понравилась.

– Все, давайте, за работу. И так сколько времени потеряли. Если что, я всегда на связи. Расходимся, – скомандовал Вадим и собравшиеся стали выходить из кабинета. – Вера Юрьевна… Задержитесь на минуту.

Вера кивнула и поймала на себе короткий и недобрый взгляд Татьяны. Она, безусловно, уже знала, или как минимум догадывалась об отношениях Веры и Вадима. Вера даже уже представила, как та перемывает ей косточки. Рассказывает коллегам, что Вера получила эту должность только потому, что легла под начальника. Ну и пусть. Неприятно, конечно, но Вера переживет. Она всегда была красивой женщиной, так что к сплетням о себе давно привыкла.

– Прикройте дверь, пожалуйста, – вежливо попросил Вадим.

Вера закрыла дверь за последним вышедшим, обернулась и тут же оказалась в объятиях любимого мужчины. Вадим, очевидно, не боялся, что их увидят. С остальным офисом его кабинет соединялся только теперь уже закрытой дверью. Он не понимал тех современных тенденций, по которым сотрудники всегда должны видеть начальника. Всей этой показушной открытости. Стеклянных стен и т. д. Он ценил свое личное пространство. И сейчас это было очень кстати.

– Ну как ты? – нежно произнес Вадим.

– Нормально, – улыбнулась Вера. – Сначала запаниковала, конечно. Но сейчас вроде…

Вадим нежно поцеловал Веру. Все-таки она в нем не ошиблась. Она и правда дорога ему. А вся эта холодность и деловитость в общении только из-за сложившихся обстоятельств. Сейчас он должен быть максимально собран и мобилизован. Обязан думать только о деле. Но в те секунды, когда они могут остаться одни, Вере снова предстает настоящий Вадим, нежный, заботливый и, вероятно, любящий.

– Как девочки? – спросил Вадим, подтверждая мысли Веры о себе. Он повел ее за руку по кабинету и усадил на небольшой диванчик.

– Олеся сильно перепугалась. Но у нее рано это на лице появилось. Еще до меня. Мы еще не знали, что к чему. А вот Алиса… У нее нет ничего. Представляешь?

– Как нет? – удивился Вадим.

– Вообще. Чистый лоб. Как и раньше. Не знаю, может сейчас что-то появилось. Но когда я уходила… – Вера отрицательно покачала головой.

– Вот бы нам хоть одного такого сотрудника, – вздохнул Вадим. – Если бы кто-то пришел на показ без этой фигни на лбу, это многим бы понравилось. Добавило бы надежды, наверное. Продажам бы точно не помешало.

– Я Алису сюда не приведу, – пошутила Вера.

– Нет-нет, и не надо, – серьезно ответил Вадим. – Ее обучать еще. Да она и несовершеннолетняя – мороки куча будет.

Вера согласно промычала. Вадим не только сам никогда не шутил, но и шутки других понимал редко.

– Ладно, – хлопнув себя по бедру, сказал Вадим. – Если все хорошо, давай к делам. Смотри… С отдела элитки сегодня никто не пришел. Никого из этих, – Вадим кивнул на дверь, – на такое важное дело я тоже посадить не могу. Так что тебе придется все одной разгребать. У нас три объекта сейчас. На каждый найдены потенциальные покупатели. Я их уже обзвонил. Все готовы сегодня посмотреть и, возможно, выходить на сделки, если все понравится.

– На сделки? – переспросила Вера.

– А что? Элитку покупают только деловые люди. Они понимают, что сейчас цены подскочат из-за этого, – Вадим указал себе на лоб. – Как во время любого кризиса. Так что лучше брать побыстрее. Ну, то есть, сами они это, конечно, не понимали, – уточнил Вадим. – Но я им все объяснил.

– Подожди. А это правда? – уточнила Вера.

– Что?

– То, что цены подскочат.

– Не знаю. Наверное, – растерянно произнес Вадим, как будто совсем не ожидая этого вопроса, но тут же придал голосу былую твердость. – Тут не в правде дело, Вер. Так надо говорить. Я тебе их контакты сейчас скину. Обзванивай. Назначай встречи и вперед. И поактивнее. Если начнут сомневаться, делай упор на то, что завтра все будет стоить в два раза дороже.

Вера согласно кивала.

– Да, и продавцов не забудь обзвонить, – продолжил Вадим. – Не дай Бог начнут с ума сходить и решат снять квартиры с продажи. Им говори, что рынок, наоборот, может просесть и квартиры подешевеют. Поняла? – Вадим, не дождавшись ответа, достал смартфон, открыл мессенджер и отправил Вере несколько номеров. – Вся информация по объектам – метраж, год постройки, количество собственников – в карточках. Все у тебя на почте будет. Постарайся изучить все побыстрее.

– Подожди, Вадь… – опомнилась Вера. – Этим сейчас надо заняться? Я… Мне просто домой, наверное, надо. Я же говорю, там Олеся. Денис пришел, конечно. Он за девочками присмотрит. Но я же рассказывала, как Олеся к нему…

– Вер, – перебил ее Вадим. – Ты шутишь сейчас? Я ж говорю, это очень важные объекты. Я никому не могу доверить, только тебе. Ну сама подумай. Ну что с твоими девчонками будет? Им же не по десять лет. Ну звони им постоянно. Успокаивай по телефону. Тем более сама говоришь, там отец их. Чего, они втроем не справятся?

Вера задумалась. По сути, Вадим говорил правильные вещи. Но у него просто не было своих детей. И он не знал, каково это, когда ты знаешь, что твоим девочкам угрожает хоть какая-то опасность. Хоть и совершенно непонятная. И даже если ты не можешь им ничем помочь, все равно испытываешь непреодолимую тягу просто быть рядом. Обнимать, гладить по голове, шептать что-то успокаивающее. Вера с большим трудом ушла-то из дома, уговаривая себя, что скоро вернется. А теперь Вадим просил ее задержаться вообще допоздна.

– Вер, есть два типа людей. Те, кого новые обстоятельства давят. И те, кто эти обстоятельства подминает под себя. Пользуется ими. Я очень надеюсь, что в тебе не ошибся и ты из второй категории.

Вера смотрела на Вадима и не могла ничего ответить. Она не хотела его подводить, но тревога за дочерей все равно не отступала. Какой долг был важнее – долг перед любимым человеком, или долг матери?

– Ладно. Объясню проще, – продолжил Вадим. – Я предлагаю тебе заняться тремя квартирами в элитных жилых комплексах. Каждая из них стоит по тридцать-пятьдесят миллионов. Комиссия у тебя будет три процента. Представляешь сколько это денег? Да ты за два года столько не заработаешь. Сможешь и девочек своих обеспечить и себя. Вер… Скоро жизнь в нормальное русло вернется. Все успокоятся. И в выигрыше останутся только те, кто раньше всех опомнился. То есть, такие, как мы. Теперь понимаешь?

– Понимаю, – согласно кивнула Вера. Все-таки Вадим умел подбирать слова и добиваться своего.

– Ну и отлично. Одета ты, конечно, странновато для деловых встреч, – осмотрел Вадим Веру.

– Да это я не переоделась просто. Я вчера в этом же платье была. Не помнишь разве?

– Да? – удивился Вадим. – Ну, наверное. Ладно, все иди. И вот… Соберешься ехать, машину мою возьми. Чтоб успеть везде. Да и вообще, для респектабельности.

Вадим взял со стола брелок и протянул его поднявшейся с диванчика Вере.

– Все у тебя получится, – сказал он Вере, обнял за плечи и еще раз поцеловал. Но в этот раз уже без особой ласки, а как-то напутственно. «Когда-нибудь, когда он избавится от этой компании, мы будем счастливы, как никто», – еще раз повторила про себя эту мысль Вера.

Денис торопливо выскочил из автобуса и направился в сторону дома, на первом этаже которого находился его участковый пункт. Будь его воля, он, конечно, провел бы весь день с дочерями. Но Аркадий Вячеславович, майор, начальник его отдела, дал четко понять, что, если он тут же не явится на место службы, с этого самого места он полетит пинком. А Денис, как ни странно, за эту работу держался. Несмотря на мизерную зарплату и на всю сложность профессии. Во многом это объяснялось чувством благодарности. Подводить товарища майора не хотелось. Полгода назад, когда Денис был спившимся, опустившимся человеком, только осознающим, что бесконечно утопать в чувстве вины нельзя, что у него есть обязательства перед бывшей женой, перед дочерями, что со дна надо как-то выбираться, Аркадий Вячеславович пошел ему навстречу и устроил к себе в отдел. Майор был совершенно не обязан этого делать. Да, у него не хватало людей. Но и у Дениса не было никакого опыта службы в органах, так что подмогой он был, мягко говоря, слабенькой. У него имелся только диплом юриста. Конечно, майор оказывал услугу, не Денису, а его отцу, под началом которого Аркадий Вячеславович в свое время работал, и с которым до сих пор поддерживал хорошие отношения. Но Денис все равно был ему сильно благодарен.

Отец не разговаривал с Денисом уже почти год. С момента того происшествия. За это время не обменялся с ним даже словом. Но когда нужно было помочь, все же помог. Дистанционно.

Отец злился на Дениса не за то, что тот послужил причиной смерти ребенка. А за то, что сын избежал наказания. Поднял все свои связи, «подтянул» друзей и знакомых, использовал на полную мощность все доступные коррупционные механизмы и остался-таки на свободе. Ситуацию признали несчастным случаем. Все доказательства того, что Денис проехал перекресток на красный свет, куда-то магическим способом исчезли. Сам Денис уверял, что проехал на желтый.

В то время он был уверен, что делает все правильно. Мальчика к жизни уже не вернешь. А Вера и девочки могли остаться без мужа и отца на долгие годы. Кому бы от этого было хорошо? Денис не учел одно. Собственную совесть. Она не давала ему спать, радоваться жизни, думать о будущем. Ее голос приходилось заглушать и заливать алкоголем каждый день.

В итоге он и оказался в той точке, на том краю пропасти, от которого ему и помогли отойти отец и Аркадий Вячеславович.

Но не только чувство благодарности держало его на этой работе. В первые дни и недели своей новой службы у него часто возникала мысль все бросить и снова вернуться в загул, который так хорошо заглушал все мысли и главное – чувство вины. Он и от алкоголя-то в то время так и не отказался. Да, все ограничивалось только парой бутылок пива в день или одной-двумя рюмками чего покрепче. Но снова пуститься во все тяжкие ему почти ничего не мешало.

Альтернатива алкоголю, конечно же, была. Это петля. Или пистолет, приставленный к виску. Или включенная духовка. Все это тоже бы помогло заглушить голос совести. Уже навсегда. И Денис несколько раз уже был на грани принятия рокового решения. Но всегда останавливал себя в последний момент. Хотя понимал, что рано или поздно он все же перешагнет через эту черту.

Как-то раз он уже собирался писать заявление об увольнении и бежать в алкомаркет отмечать это событие. Но ровно в тот же день его отправили проведать одну слепую женщину, которая накануне чуть не попала под машину. Этой женщиной оказалась Оксана.

Абсолютно ни во что не верующий Денис, относящийся ко всему мистическому с недоверием, тут же забыл все свои убеждения – точнее, их отсутствие – и воспринял это не иначе, как знак. От кого? Он не знал. Но понимал, что такие совпадения просто так не случаются.

С того дня к алкоголю он больше не прикоснулся. И к своим должностным обязанностям стал относиться куда ответственней. Он собирался оставаться участковым в этом районе как можно дольше. Только это позволяло ему оказывать помощь Оксане и не вызывать при этом сильных подозрений с ее стороны. Поддержку от местного стража закона она приняла без лишних возражений. А вот убийцу своего маленького сына, и причину своей слепоты, она и на порог даже не пустила бы. Денис делал все, чтобы Оксана никогда не догадалась, что он и первый и второй человек одновременно.

Изначально Денис не планировал обманывать Оксану. Он даже назвал ей свое настоящее имя. Но женщина, наверное, даже представить себя не могла, что убийца ее сына может заявиться вот так запросто. А может уже и не помнила, как зовут причину ее главного несчастья в жизни. Да и вообще знала ли когда-нибудь? Выясняла? Денис в этом не был уверен. Приход участкового ее не удивил. Вероятно решила, что это и правда такая обязанность по службе – проведывать инвалидов. К тому же Оксана успела совершить две попытки самоубийства. И вполне могла подумать, что ее посещение полицейским просто один из вариантов профилактики.

Так что лишний раз перечить начальнику Денис не хотел. Все-таки он был сильно неправ – пропустить планерку и проигнорировать должностные обязанности. Да, наверняка он не один такой. Скорей всего, многие его коллеги пожелали остаться с семьями, чем бежать на работу. И, наверное, его это как-то оправдывало. Но испытывать терпение Аркадия Вячеславовича на прочность было чревато.

К тому же Денис был уверен, что девочки прекрасно справятся без него. После того, как Алиса объяснила сестре что происходит в мире, показала ей кучу постов и роликов из интернета и окончательно уверила ее, что это все не розыгрыш, присутствие Дениса в квартире стало, мягко говоря, необязательным. Обе его дочери уселись на диван и стали мониторить соцсети и телеграм-каналы, не обращая на отца никакого внимания. Что-то подсказывало Денису, что так они проведут весь день. Да и оберегать их было не от кого. Люди не паниковали, не бегали по улицам с криками и визгами, не переворачивали машины, не вламывались в магазины и чужие квартиры – каждый переживал случившееся внутри.

Даже больше, Денис ощущал, что его нахождение в той квартире нежелательно. Происходящее вокруг нисколько не сблизило его со старшей дочерью. Сколько бы раз Денис ни обращался к Олесе, она так ему и не ответила, ни словом, ни взглядом.

Да и Алиса принялась уговаривать отца отправиться на работу. Она в очередной раз говорила разумные, логичные вещи. Что где-то в Денисе сейчас действительно нуждаются, кому-то наверняка нужна его помощь. А он сидит здесь и караулит двух взрослых «дылд». Денис не мог не согласиться. Младшенькая вновь показала себя просто эталоном здравомыслия.

В отличие от своей матери. Уже через несколько минут после того, как Денис вышел из квартиры, на его мобильный поступил звонок от Веры. Она была в гневе от того, что Денис «бросил девочек одних». Денис как будто бы перенесся на несколько месяцев назад, когда их ссоры с Верой были обычным, ежедневным явлением. Ну как ссоры? Скорее односторонние потоки оскорблений. Денис в тех случаях был настолько пьян, что ничего вразумительного ответить, и уж тем более хоть как-то аргументированно парировать, был просто не в состоянии. Теперь ему опять приходилось выслушивать, какой он бестолковый, безответственный, никчемный человек. Что ему нельзя доверять. Как он вообще может называть себя отцом? И все в том же духе.

Дав бывшей жене выговориться, Денис все же постарался оправдаться и донести до нее те аргументы, с помощью которых его самого выпроводила из квартиры Алиса, но Вера ничего не хотела слушать. Она демонстративно разъединила связь и больше не брала трубку.

Именно в таком настроении, после двух неприятных звонков, участковый сейчас и подходил к своему месту работы.

Он вышел из-за угла и увидел, что перед дверьми его пункта уже собралась толпа. Человек из двадцати. У каждого на лице была либо черта, либо круг. Люди переговаривались и были явно недовольны.

– Ну наконец-то!

– Где вы ходите?

– Сколько ждать можно?

– У него тоже! Вон, смотрите, на лбу!

– А вы чего думали, полицейских это не коснулось?

– У меня там дети одни остались.

– Точно. Линия. Как у меня.

– И где вы пропадаете?

– Никто работать не хочет.

Именно этими возгласами встретили люди младшего лейтенанта Дениса Смирнова, участкового уполномоченного полиции по району. Он вполне мог оправдаться, что собираться здесь не следовало. Что сегодня даже не приемный день. Но не стал этого делать. Прекрасно понимал в каком состоянии сейчас все находятся, и что их как минимум нужно было выслушать.

Денис попросил собравшихся выстроиться в очередь, уверил, что примет каждого, и не без труда пробрался к дверям.

Войдя в свой небольшой кабинет, Денис скинул с себя куртку и уселся за стол. Здесь он работал один, без помощника и напарника. Еще пару месяцев назад он сам был помощником участкового. Но тот уволился, на его место никого не назначили – опять же сказалась нехватка кадров, на маленькую зарплату никто не хотел идти – Дениса тут же повысили, и вот теперь он здесь главный. Без необходимой подготовки, практически без опыта, но с огромным желанием удержаться на этой должности как можно дольше.

– Войдите, – громко произнес Денис.

Начался нескончаемый поток сменяющих друг друга посетителей. Все хотели одного: чтобы им объяснили, что происходит. Почему у них на лбах появились эти рисунки? Что собирается делать власть и когда им помогут от этих рисунков избавиться?

Как понял Денис, каждый из пришедших сначала звонил в полицию. Но там им отвечали, что ничем помочь не могут, что звонков очень много и отправляли к участковому.

Денис выслушивал каждого очень внимательно. Делал пометки в блокноте. Даже зачем-то составил специальную таблицу – в левую колонку записывал фамилии посетителей, а в правой выводил либо окружности, либо черточки, в зависимости от рисунков на лицах. Старался всех успокоить. Уверить, что скоро все выяснится и решение проблемы в ближайшее время найдется. При этом каждый раз ловил себя на мысли, что просто повторял слова эпидемиолога. Потому что больше ему нечего было сказать. Возможно, он бы узнал что-то конкретное во время утренней планерки. Но он ее пропустил. А названивать сейчас Аркадию Вячеславовичу не хотелось. Наверняка, у того и так было дел по горло. А если бы появилась какая-то важная информация, он бы и сам, скорее всего, набрал Дениса.

Поэтому участковому только и оставалось, что произносить общие фразы и раздавать всем телефон горячей линии. Когда ведущая новостей озвучивала номер, Денис, конечно, его не запомнил. Но на помощь пришел интернет, к которому слава Богу был подключен его старенький рабочий компьютер. Жужжа. Кряхтя и с трудом загружая каждую страницу, ПК все-таки выдал Денису нужную информацию, которой младший лейтенант сейчас охотно делился с каждым.

Через час подобного однообразного общения с посетителями Денису даже захотелось, чтобы пришел кто-то со старой доброй бытовухой. С жалобой на шумных соседей, на мужа, который снова напился и распускает руки, на подростков, которые снова «зассали» или изрисовали похабными надписями и картинками подъезд, на наркоманов, которые снова сделали в соседнем дворе «закладку» и т. д. Но он вовремя себя осек. У Дениса редко когда получалось решить хоть одну из перечисленных проблем. Поэтому уж лучше сидеть здесь и выдавать штампованные тирады, чем в очередной раз без особого успеха пытаться успокоить какого-нибудь буйного выпивоху.

Некоторые из посетителей приводили с собой детей. Одна молодая мамаша лет двадцати пяти даже принесла с собой грудничка. У него на лбу тоже красовалась маленькая черная черточка. Которая, казалось, совсем не докучала своему носителю. Но вот девушка была на истерике. «Что? Откуда? А если это скажется на его развитии? А почему линия? А у нее круг? А какая разница? А вдруг какой-то из рисунков опасней?» – вопросы посыпались на Дениса, как крупные градины. Денис не смог ответить ни на один из них. И он сработал привычно – попытался успокоить девушку и выдал ей номер горячей линии. Которая сейчас уже из просто «горячей», наверное, превратилась в «раскаленную».

Однообразие происходящего стало сильно докучать Денису. В конце концов, ему в голову пришла мысль, что можно выйти на крыльцо и просто поговорить со всеми собравшимися разом. Все равно у людей были примерно одинаковые вопросы. И как только он уже собрался вставать и исполнять задуманное, в кабинет ворвались две женщины примерно сорока и семидесяти лет. Старушка была в теплом халате, а та, что помоложе – в домашних лосинах и просторной, растянутой футболке. У обеих на ногах были домашние тапочки.

Рыдая, запинаясь и задыхаясь – сюда они явно бежали – женщины сообщили Денису, что на них накинулась их же домашняя собака. Бульдог. Псина всю ночь вела себя странно: скулила, царапала дверь, просилась на улицу, а утром стала рычать и пытаться укусить хозяек. Им пришлось даже выбежать из квартиры и закрыть собаку внутри. Но самое страшное: в квартире остался шестилетний мальчик. Когда бульдог начал бросаться и на него, тот заперся в одной из комнат, и так до сих пор там и сидел. Один. Мать и бабушка ребенка сквозь слезы умоляли Дениса сделать хоть что-то.

Денис усадил женщин на стулья, дал им воды, выпроводил из кабинета нескольких любопытных зевак, привлеченных рыданиями, выяснил, что женщины уже обращались в полицию, но им сообщили, что подобных случаев с домашними питомцами сегодня много, на каждый случай они среагировать не успевают, и, конечно же, попросили обратиться к участковому.

«Хотел веселья? Получай», – подумал Денис, накинул на себя куртку, придал себе максимально уверенный вид и попросил проводить его к нужной квартире. Фуражку он оставил на столе. По-видимому, она еще не скоро займет свое законное место на его голове.

Пройдя через толпу ожидающих приема посетителей, Денис сказал, что скоро вернется и быстро направился за двумя семенящими впереди женщинами. Они направились в соседний квартал и заверили Дениса, что идти недалеко. Та, что помоложе всю дорогу истерично жаловалась на внезапно сошедшего с ума пса. Удивлялась резкой перемене, которая с ним случилась. Раньше Потапка – очевидно, так звали четвероногого – не только никогда не бросался на хозяев, ни разу за всю жизнь даже не рыкнул ни на кого. А тут такое. Они его воспитывали с самого рождения. Так хорошо относились. Всегда кормили, выгуливали, все разрешали, к ребенку пускали, а он «вон чего». Старушка же вообще ушла в отвлеченные темы. Она начала разглагольствовать, что все происходящее – кара Божья. Что человечество это все заслужило. Что Всевышний не зря разделил всех на два лагеря этими отметками. Это он так пометил тех, кто вознесется, и тех, кто останется на грешной земле и станет свидетелем конца света. Правда она не уточнила, кто именно вознесется, носители черных окружностей, как у нее, или черных полосок, как у ее дочери. Дочь постоянно срывалась на старушку и требовала, чтобы та прекратила нести чушь. Женщину явно раздражала эта религиозная болтовня. Но старушка продолжала.

Наконец вся троица добралась до нужного дома. Здание было старым, пятиэтажным, не имело лифтов и даже замки на подъездных дверях не функционировали. За время своей новой работы Денис уже привык к таким развалюхам. В Москве подобные дома, наверное, уже давно посносили бы. А здесь, в провинции, в них по-прежнему жили люди. И даже не мечтали когда-нибудь отсюда съехать.

Денис дернул на себя уже приоткрытую дверь и все трое резво направились вверх по лестнице. Старушка отстала уже на втором этаже, прислонилась к стене и принялась тяжело дышать, периодически охая. Денис было дернулся ей помочь, но вторая женщина потащила его наверх.

На четвертом этаже у одной из дверей уже столпилось несколько человек. У всех на лицах были рисунки. Соседи о чем-то переговаривались. Узнать о чем именно, Денису мешал громкий собачий лай, доносившийся из-за железных дверей одной из квартир. Скорей всего люди искренне переживали за мальчика внутри, и уже разрабатывали планы его спасения, если вдруг полиция задержится.

– Вот. Здесь, – тяжело дыша, сказала женщина и указала на дверь.

Судя по лаю, пес был уже взрослым. Денис тут же представил себе огромную, зубастую псину, с острых зубов которой стекали обильная слюна и пена. В этот момент Денис снова пожалел о том, что не посетил планерку. Хотя бы потому, что после собрания участковые всегда шли получать табельные пистолеты. Сейчас Денис был полностью безоружен, а значит и беззащитен перед этой псиной.

– Ребенок там еще? – задал Денис глупый вопрос, просто потому что нужно было что-то сказать и нервно прочистил горло. Опять эта дурацкая привычка.

– Да, – ответил низким голосом один из соседей – невысокий мужчина с густой щетиной и окружностью на лице. – У нас окна как раз над его комнатой. Плачет, боится. Мы даже думали как-то его вытащить, может веревку какую-нибудь спустить. Но потом…

– Не надо. Тут лучше профессионалам довериться, – перебил его Денис. Каких именно профессионалов он имел в виду, не смог бы ответить и сам Денис. Вызванивать кинологов? Пожарных? Других полицейских? Денис не был уверен, что кто-то приедет. Точнее, был уверен, что никто не приедет. По крайней мере в ближайшее время. Сам Денис на звание профессионала не тянул. Но деваться было некуда. Нужно было что-то предпринимать. Можно было, конечно, подождать и не геройствовать. Может, через пару часов кто-то из «профессионалов» освободился бы. Но мальчика было жалко. Он явно был сильно напуган. Если прислушаться, в паузах между лаем можно было расслышать его плач. Денис невольно представил, что на месте мальчишки находится Алиса или Олеся. И тут же для себя решил, что ждать не будет.

Денис начал прокручивать в голове варианты.

– Где закрылся мальчик? – деловито уточнил он.

– В гостиной, – ответила женщина.

– Окна есть в комнате?

Опять ляпнул глупость. Ну, конечно, в комнате есть окна. Это же квартира, а не подвал. Еще пара таких вопросов и все поймут, что Денис растерян сильнее любого присутствующего. Даже маленькая девочка лет восьми, с любопытством выглядывающая из-за спины полной тетки с короткой стрижкой, казалась более спокойной.

– Я в том смысле: балконы рядом есть? Получится перелезть как-то туда? – поправился участковый.

– Нет. У нас на той стороне балконов вообще нет, – ответила хозяйка квартиры.

– Я ж говорю, – снова вмешался небритый мужчина, – мы хотели сверху или спуститься, или что-то скинуть. Веревку, там, или…

– Не надо, – снова отрезал Денис. – А если мальчик сорвется? Он сейчас не в том состоянии, чтобы по веревкам лазить.

В этот раз Денис сказал вполне адекватную вещь. И даже похвалил себя за это.

– Так что делать тогда? – тяжело дыша поинтересовалась наконец-то поднявшаяся по лестнице старушка.

Денис на секунду задумался и снял с себя куртку.

– Конкретно вам – молиться, – сказал он старушке. – Лишним не будет.

Участковый намотал куртку на левую руку, завязал рукава узлом, чтобы она не слетела, и обратился к женщине:

– Ключи у вас? Как я скажу, открывайте.

Женщина охотно кивнула и приготовила ключи, которые все это время были зажаты у нее в руке. Сунув их в замочную скважину, она сделала два оборота. Лай тут же усилился. Пес начал скрести дверь когтями. Денис на всякий случай уперся в дверь носком ботинка.

– Расходимся, – через плечо бросил Денис собравшимся, и те торопливо посеменили с площадки, кто в свои квартиры, кто вверх и вниз по лестнице. Но ни те, ни другие не собирались лишать себя такого интересного зрелища. Из-за прикрытых дверей и перил соседних лестничных пролетов торчали головы с выпученными, любопытными глазами.

– Вы тоже уйдите, – сказал Денис пожилой женщине.

– Татьяна Ивановна, пойдемте к нам, – позвал старушку сиплым голосом усатый мужчина лет пятидесяти с окружностью на лице, торчащий из двери соседней квартиры. Татьяна Ивановна, пыхтя, крестясь и что-то бормоча себе под нос – может и правда молитву – направилась к соседу.

– Как его еще раз? – уточнил Денис у женщины, все еще держащей в руках ключ.

– Витенька.

– Я про собаку, – пояснил Денис, хотя имя ребенка ему тоже пригодится. Глупо, что он не узнал его до сих пор. Еще одна промашка.

– А… Потапка. Потап.

– Все, отпускайте ключ и тоже уходите, – сказал Денис женщине, кивнув в сторону квартиры усатого.

Мать мальчика осторожно, словно не решаясь, отпустила ключи и быстро скрылась за дверью соседа.

Денис выдохнул. Снова проверил, крепко ли держится куртка на руке. План своих действий он представлял смутно. В каком-то фильме или сериале он видел, как некто в защитной одежде осторожно подходит к овчарке, выставив вперед руку, обмотанную чем-то толстым и мягким, и собака в нее тут же впивается зубами. Денис надеялся, что сейчас произойдет что-то подобное. Ему хотелось верить, что выставленная вперед рука для собак является чем-то вроде красной тряпки для быков. Он совершенно не был уверен, что это сработает. Но других вариантов не было.

Хотя, нет. В голове крутился еще один вариант. Денис вспомнил фрагмент еще из одного фильма. Когда Шурик сует таблетки в кусок колбасы и бросает их агрессивному псу. Но, во-первых, этот план даже в кино не сработал. А во-вторых, Денис явно паниковал. А чем еще можно объяснить то, что в такой важный момент он вспоминает старую советскую комедию?

Откуда-то сверху раздался кашель. По-видимому, раздумья Дениса затянулись, и зрители уже заждались зрелища.

Громко прочистив горло, Денис еще раз тряхнул левой рукой.

– Потап! Фу! – громко рявкнул Денис, убрал от двери ногу и резко дернул на себя ручку.

Ничего не произошло. Дверь осталась на прежнем месте.

– Ой, там на три оборота, – послышался голос матери ребенка. – А я только два раза повернула, наверное.

Денис не стал оборачиваться, только сжал зубы и выругался про себя. Теперь снова придется настраиваться. Заставить себя войти в клетку с взбесившимся зверем – а примерно так он представлял себе нынешнюю ситуацию – было делом, все-таки, непростым.

Снова прочистив горло, Денис взялся за ключ, сделал еще один оборот и дверь сама, будто бы под действием пружины, вдруг подалась на него. Денис рефлекторно отступил назад, и увидел, как через образовавшуюся щель просунулась оскалившаяся собачья морда. Пес встретился с мужчиной глазами, рыкнул и тут же бросился на него. Денис чудом успел выставить левую руку, и пес остервенело впился в нее зубами. Участковый потерял равновесие и упал. Пес, рыча, мотал его руку из стороны в сторону. Денис семенил ногами и пытался найти опору, чтобы снова подняться. В голове промелькнула мысль, что пса надо бы ударить. Но он не решался. Не хватало, чтобы пес вцепился еще и в незащищенную руку.

– Потапка! Потап! Фу! – раздался со стороны знакомый женский голос.

– Да помогите ему уже! – донеслось откуда-то сверху.

– Фу! – крикнул какой-то мужчина.

Денис схватился за прут перил. У него наконец-то появилась хоть какая-то опора. Он попытался потянуть левую руку на себя, но пес был куда сильнее. Краем глаза участковый заметил тревожные лица соседей. «Почему они не помогают?» – промелькнуло в голове у Дениса. Чувство страха на секунду заменила какая-то детская обида. «Надо ударить! Сильно! Чем-то!» – снова пришло в голову Денису. Он потянул на себя железный прут, за который держался, но тот конечно же не поддался. «Пистолет», – промелькнула в голове спасительная мысль. Денис отпустил прут и стал шарить рукой в том месте, в котором у него всегда находилась кобура. Но там, конечно же, ничего не было. На панике все вылетело из головы.

Пес сильно дернул руку Дениса на себя, и тот завалился чуть вперед. Глаза зверя и человека снова встретились. Может, Денису показалось, но пес вроде как скользнул глазами по его незащищенной шее. Еще мгновение и он вопьется ему в горло.

Денис даже почувствовал, как псина ослабляет хватку. Участковый сжался, прикрыл лицо свободной рукой и зажмурился.

Из темноты донесся глухой звук, будто откуда-то с высоты упал нагруженный мешок. Грозный рык. Еще два таких же глухих звука. Денис приоткрыл глаза и увидел, что рядом с ним стоит тот самый небритый мужчина, который все порывался вытащить мальчика с помощью веревки. Он замахнулся ногой и сильно пнул пса в ребра. Так вот что это был за звук. Пес снова заскулил, на этот раз очень жалобно, выпустил руку Дениса и бросился вниз по лестнице. Он быстро пропал из поля зрения участкового. До Дениса донеслись испуганные вскрики людей, стоящих на нижней лестничной площадке, и затухающий торопливый цокот когтей по бетону. Хлопнула подъездная дверь. Паренек, стоящий выше по лестнице, прильнул к подъездному окну и радостно крикнул:

– Уматывает! Вон, по двору побежал. Как ошпаренный.

В подъезде воцарилась тишина.

– Витенька! – раздалось откуда-то из-за спины Дениса, и он увидел, как в квартиру вбежала мать ребенка. За ней проковыляла старушка. Из глубины квартиры донесся детский плач. Но это уже был плач облегчения.

Денис поднял глаза на небритого мужчину, все еще стоящего рядом с ним, и благодарно ему кивнул. Сказать он пока еще ничего не мог – мешало частое дыхание.

Денис посмотрел на левую руку. Куртка была в нескольких местах разодрана. Узлы выдержали, но сама она почти наполовину сползла с руки. Денис взялся за торчащий воротник и стащил ее с предплечья. Закапала кровь. Денис истерично хихикнул:

– Хреновый из меня кинолог.

До ближайшего травмпункта подвезти Дениса вызвался все тот же небритый мужик. По дороге выяснилось, что его зовут Руслан. Как бы ни нахваливали жильцы дома Дениса, как бы ни похлопывали его по плечу, ни удивлялись его смелости, как бы ни благодарили его за спасение ребенка, главным героем был, конечно же, не он. А что он сделал? Просто проявил глупость, возомнил себя укротителем бешеных собак и полез туда, куда не следовало. Он даже не додумался намотать на руку что-то потолще этой тонкой курточки. Можно же было спросить у соседей. Наверняка нашлось бы немало ненужных тряпок потолще.

Нет, главным героем был вот этот мужчина, который сейчас сидел слева от Дениса и вел свою старенькую иномарку по улицам города. Если бы не он, Денис сейчас, вполне вероятно, лежал бы посреди подъезда с разодранным горлом и дожидался бы скорой помощи. Вполне возможно только для того, чтобы они засвидетельствовали его смерть.

Руслан был нервно болтлив. Наверное, все-таки не каждый день ему доводилось спасать жизнь человека. «И тут он тебя по полу начал… Туда-сюда, туда-сюда… Ну, думаю, надо лейтенанта спасать. Разбегаюсь и «бах!» со всего размаха. Так-то я собак люблю. Но, а как по-другому было? Не, серьезно. Я же вижу, что он тебя по полу… Жих-жих-жих-жих. Думаю, он ему или кости поломает, или руку выдернет. Такие просто так не отпускают. Оглядываюсь, а вмазать-то нечем. Ну где-что в подъезде возьмешь? Думаю, как пенделя вмажу ему сейчас. По ступеням вниз и ба-ах…» Денис только кивал, благодарно улыбался, поддерживал пораненную руку здоровой и периодически морщился, когда на очередной кочке или лежачем полицейском его вместе с рукой чуть подбрасывало. Хотя улыбаться с каждой минутой было все сложнее. Денис не додумался спросить у кого-нибудь обезболивающее – когда вся эта битва с псом закончилась, никакой боли он не чувствовал. Но теперь, когда шок проходил, неприятные ощущения усиливались. Денис старался держаться и терпеть. Хоть здесь-то он должен был проявить героизм. Пытался концентрироваться на рассказе Руслана. Который, наконец, закончил в десятый раз описывать спасение Дениса и принялся говорить о своей кошке.