Центурион инопланетного квартала

15.

Что-то происходило.

Я мог бы в этом поклясться, поскольку видел немало инопланетных районов. Тихие и не очень, большие и маленькие, захудалые и великолепные, все они походили друг на друга в одном. У них был свой привычный ритм жизни, где тихий и почти незаметный, где спокойно — деловой, а где быстрый, лихорадочный, но он все же этот ритм был.

Сейчас же в ритме жизни района случился какой-то сбой. Незаметный, почти неощутимый, но он все же был. Нет, нет, это еще совсем не походило на смятение или панику. Это было словно предощущение, предчувствие надвигающихся событий.

И это было скверно, очень скверно.

Через некоторое время этот сбой, нарушение ритма станет более заметным. И тогда большинство жителей района обеспокоятся, станут готовятся к каким-то непонятным, надвигающимся событиям, и этой подготовкой сделают наступление их неотвратимым.

Скверно.

Но пока еще ничего не происходило. В том-то и суть что — пока.

Я остановился возле фактории, в которую аборигены сдавали личинки и выкурил сигарету, наблюдая за тем, что возле нее происходило.

На первый взгляд: тоже ничего особенного. Просто, возле фактории стояло несколько аборигенов, с коробочками, в которых должны были находится личинки. Вот только, наверняка, коробочки эти были больше чем обычно. И балахоны тех, кто держал в руках коробочки, были украшены одноцветными ленточками. Охряными, лютиковыми, горохового цвета, палевыми, изумрудными, васильковыми, бурыми, порфирными.

Ага, стало быть старейшины. Торопятся затарится благами цивилизации пока не начался хасс.

Это мое умозаключение подтверждало наличие втрое, вчетверо большего количества простых аборигенов, маявшихся на некотором удалении от фактории.

И наверняка они стояли там лишь для того, чтобы помочь старейшинам утащить из города все что они закупят в магазинах на деньги полученные за личинки.

— Что-то они сегодня очень активно приносят личинки, — сказал, остановившись рядом со мной, пожилой, судя по блеклой радужке глаз мармаланец, здорово смахивающий на сухопутного осьминога.

— Действительно, — согласился с ним я. — К чему бы это?

— А вы, стало быть не знаете?

— Нет.

Мармаланец выписал своим хватательным щупальцем в воздухе какую-то сложную фигуру, и промолвил:

— Жаль. А я надеялся… Вы ведь новый центурион?

— Да.

— И вы ничего не знаете? Может быть, что-то намечается?

— Ничего не намечается, — спокойно сказал я. — Совсем ничего.

— Угу, так я и думал, — с сомнением промолвил мармаланец.

К тому времени когда я докурил сигарету, он отважился спросить:

— А как у вас с сердцем?

— В лучшем виде, — заверил его я. — С моим сердцем ничего произойти не может.

Мармаланец снова выписал хватательным щупальцем странную фигуру. Видимо, это должно было означать крайнюю степень смущения.

— Да я не имел в виду ничего плохо. Просто спросил…

— А я просто ответил, — буркнул я, отправляясь дальше.

Итак, хасс действительно грядет.

Только, меня это сейчас не сильно интересовало. Прежде всего надо было спасти собственную жизнь. Если я не доживу до того момента когда аборигены начнут претворять свою угрозу в жизнь…

Ладно, не будем о грустном.

Я миновал одну улицу, потом другую. Следующая уже не принадлежала инопланетному кварталу. О чем неопровержимо свидетельствовали дома, из которых она состояла.

Стало быть именно отсюда мне надо было начинать свой поиск. Знать бы еще как его вести.

Поправив ремень и висевшую на нем кобуру, я медленно огляделся.

Две длинных шеренги похожих друг на друга как близнецы домов. Никаких вывесок, по которым можно было бы понять, что находится в том или ином доме.

И аборигены.

Их было не так чтобы много, но все же они были и шли по каким-то своим делам, а некоторые стояли возле домов и глазели на меня. И почти все они были в балахонах украшенных серыми ленточками.

Пара аборигенов, крохотного роста, с самым серьезным видом остановились неподалеку и стали меня рассматривать. Может быть, они принадлежали к какому-то особенно низкорослому племени, может просто были детьми.

Один из этих карликов ткнул в меня пальцем и что-то с жаром стал объяснять своему товарищу.

Может быть просто что я дурак набитый, а может, что я тот самый тип, который совсем недавно убил его папашу. И вот сейчас, наверняка, самый удобный случай за смерть отца отомстить. Надо только заманить этого придурка в какой-нибудь переулок, а там пырнуть его кинжалом в бок.

Эх, а Медок сидит в своем банке и только отдает приказы клеркам, а в перерывах треплется с Маутой.

А тут… Да еще и из оружия всего-навсего этот поганый кольт. Надо было не отдавать Мауте бластер. Сейчас он бы очень пригодился.

Ладно, спокойно.

Остановимся на предположении что эти два коротыша просто пытаются придумать как вытянуть из мыслящего, в кои-то веки заглянувшего на их улицу некоторое количество денег.

Будем надеяться… Кстати, проверить это не так уж и трудно.

— Эй вы, — я поманил пальцем коротышей. — Ну-ка топайте сюда.

Они поняли меня так как надо и подошли.

— Денги… — тоненьким голосом сказал один из них. — Денги… заработать.

Ну вот, иногда судьбе надоедать кормить тебя самыми худшими вариантами из всех возможных и в виде исключения она подсовывает что-то похожее на удачу.

Конечно, я мог вытащить из кармана свою огромную пачку денег и помахав ей перед этими малышами, попросить проводить меня к мыслящему, который скрывается в одном из их домов. И безусловно, совершил бы огромную ошибку.

Эта пачка денег запросто могла послужить тем катализаторов, наличие которого могло заставить всех находящихся на улице аборигенов возжаждать моей немедленной смерти.

Нет, я поступил по-другому.

Вытащив из другого кармана одну купюру, я показал ее коротышам и позволил им хорошенько ее рассмотреть. К тому времени когда один из них попытался взять эту купюру из моей руки, вокруг нас уже толпились все, кто в тот момент по той ли иной причине оказался на улице.

Позволив малышу забрать купюру, я тотчас же ткнул в него пальцем и сказал:

— Ты!

Коротыш заулыбался и подтвердил:

— Я.

— Пойдешь со мной?

— Да.

— Ну вот и отлично.

Очевидно сообразив, что процесс найма работника совершен, аборигены медленно вернулись к своим делам.

Дождавшись того момента когда возле меня остался лишь один коротыш, я сказал:

— Пошли. Если будешь хорошо работать, получишь еще.

— Да… Готов отработать.

Не вдаваясь в дальнейшие разговоры, я двинулся вдоль по улице.

Для начала надо было увести своего наемника подальше от того места в котором он поступил мне в услужение. Если соглядатаи убийцы были среди тех, кто видел как я его нанимал, то они сейчас кинулись к своему хозяину, чтобы сообщить ему о моем появлении поблизости от его убежища. И еще, они наверняка должны были оставить кого-то, кто проследит куда я направлюсь.

Подумав об этом, я оглянулся.

Да нет, вроде бы никто вслед за нами не шел. Хотя, откуда я могу знать? Эти аборигены настолько друг на друга похожи. Может быть следят. И не один. Причем, избежать этого невозможно. Может быть и не нужно.

В самом деле, почему бы не попытаться определить кто именно из аборигенов за мной следит? Определить, захватить одного из соглядатаев, отконвоировать в резиденцию и хорошенько допросить.

Каким образом? Почему я считаю, что абориген, стоит его привести в резиденцию, тут же мне все и выложит? И каким методом я заставлю его говорить? Не подвергать же его пыткам? Да и удастся ли мне это? Не пожелают ли другие аборигены отбить своего соплеменника? Кто мешает им в мгновение ока опять вооружиться, и напасть на меня, так же как это произошло на пустыре? Причем, мне придется гораздо хуже, поскольку нападающих в этот раз может быть больше, а рядом со мной не будет кабланды.

И все-таки, что-то в этой идее было. Захватить одного из соглядатаев. Нм… что-то было.

Причем, я вовсе не обязан его пытать, для того чтобы вытянуть необходимые мне сведения. Чем мог убийца привлечь к себе симпатии аборигенов, так, что они дали ему укрытие, и стали за него сражаться? Наверняка — деньгами. Кто мешает мне предложить захваченному соглядатаю сумму гораздо большую чем ему платит убийца?

Я еще раз оглянулся.

Пока, вроде бы, ни одного соглядатая не было заметно. Но это только пока. Если достаточно долго шляться по городу аборигенов, то они обязательно появятся. А уж там я попробую претворить мой план в жизнь.

— Что… я работать? — поинтересовался коротыш.

— Ты должен водить меня по городу и рассказывать.

— Инопланетяне?

— Нет, нет, — сказал я. — Только аборигены. Местные жители. Я хочу знать что находится в тех домах мимо которых мы будем проходить.

Коротыш издал тихий свистящий звук. Может быть он должен был означать удивление. Хотя, какое мне до этого дело? Лишь бы он выполнял свои обязанности.

— Да… — заявил мой добровольный провожатый. — Я расскажу.

Он остановился и ткнул пальцем в сторону ближайшего дома.

— Согласен, — сказал я. — Можешь начать с этого.

Пару раз кивнув, коротыш сообщил:

— В этом доме… делают радость. Синюю, величавую радость. Называется она лулалоун.

Гм… объяснение.

— И вы эту радость едите? — предположил я.

— Лулаолун… не есть. Получать через ощущения.

Я вздохнул.

Конечно, можно было потратить некоторое время на то чтобы узнать что именно представляет из себя эта синяя радость. И будь я здесь при других обстоятельствах, уж наверняка, попытался бы это сделать. Но не сейчас. Поэтому, пусть будет так. Синяя радость. Ее не едят, ее получают через ощущения. Согласен.

Но все же, еще пару вопросов задать стоит.

— А еще что делают в этом доме?

— Ничего. Создание радости… требует весь дом. Нельзя отвлекаться.

Угу. Стало быть, убийца здесь спрятаться не мог. Хорошо, пойдем дальше.

И мы пошли.

Я шел не спеша, стараясь внимательно запомнить каждый дом о котором получал какие-то сведенья. Все-таки, при внимательном рассмотрении эти дома оказались не такими однообразными. Особенности были, пусть незначительные, относящиеся к мелочам, но все же позволявшие запомнить что именно находится в том или ином доме. Коротыш шлепал рядом со мной и честно отрабатывал полученные деньги.

— Здесь… г-ррр-с… дом мечтательного созерцания дальнейших… хороших предощущений… проталкивающихся из неправильного прошлого.

Ага, понятно.

— А это дом действий направленных на повышение качества толкований… отличительных знаков принадлежности клана.

Другими словами — нашитых на балахоны ленточек. Тоже понятно.

— В этот присутствии говорят о том, что неполное соответствие… хс-с-с-с… ранней стадии личинок скверно сказывается на их понимании пятого угла.

Угу, вот так значит?

— Тут сообщают способность улучшения… проникать искривленным зрением в тайники расположенные за гранью… правильного понимания подмира… надзорного расположения… взаимозаменяемых искривлений внутриместа…

Уф… Куда я попал? Может этот коротыш мне попросту морочит голову?

Еще раз оглянувшись, и убедившись что за нами никто из аборигенов не следует, я остановился и спросил у своего провожатого:

— А где вы живете?

— Живете? — переспросил он.

— Ну да, отдыхаете, едите, спите. Где находятся ваши жилые дома?

— А-а-а… Напитание организма.

— Вот-вот, — подтвердил я.

— На другой улице… А эта… с-с-срмас-с-с… улица домов улучшения.

Ну да, угораздило же меня. Другими словами, я нахожусь на улице где расположены учреждения выполняющие функции школ. Конечно, если я правильно понял объяснения провожатого. Но в любом случае, вряд ли убийца прячется здесь. Скорее всего, он затаился там, где аборигены живут. А поэтому, не пора ли нам перейти на другую улицу?

— Проведи меня на улицу напитания организма.

Сказав это, я вручил коротышу еще одну купюру. Она исчезла с быстротой лисы прячущейся в своей норе от своры злых собак.

— Находится близко, — сообщил провожатый.

Теперь он показывал мне дорогу, а я шел вслед за ним, не забывая время от времени оглядываться в тщетной попытке обнаружить слежку.

Ее вроде бы не было. Странно, очень странно.

Нет, конечно я мог и ошибаться. Однако, не искуснее же местные соглядатаи стражей порядка? А уж их-то во время старых — добрых игр в преследователей и преследуемого мне случалось обводить вокруг пальца не раз.

А вообще, зачем аборигенам все эти школы? Насколько я понимаю, они отделились от своих кланов, порвали с прежним образом жизни, предпочли ему блага цивилизации.

Кто они, эти мыслящие? Какие причины заставили их выбрать путь не ведущий никуда? Понимают ли они, что оторвавшись от своего родного клана, они превратились в изгоев?

Или, я ошибаюсь? Может быть, отрыва не произошло? Может быть эти аборигены в балахонах украшенных серыми ленточками, на самом деле, умудрились не растеряв полученных от родного клана знаний, приобрести в нагрузку с ним новые, те, которые можно почерпнуть в инопланетном квартале?

Если это так, то передо мной очень — очень редкий случай. За благо, даруемые цивилизацией всегда нужно платить. И обычно платой за них бывает отказ от родной культуры. Только так можно воспринять принципиально новую информацию. Забыть о старой, избавившись от нее.

Обычно, на такой процесс требуются поколения и поколения. Впрочем, эта планета попала в список планет федерации уже несколько сотен лет назад. И все же, аборигены, живущие рядом с инопланетным районом, не утратили знаний полученных от предков.

А как же те кто шляется по инопланетному району в поисках любой работы? А особенно те, кто напал на нас с кабланды на том пустыре? Это кто?

Неудачники, не сумевшие приспособится к новым условиям? Значит они все же есть? И много ли их? Или все несколько сложнее? Может быть, я всего лишь принимаю желаемое за действительность? Поскольку не согласен с тем, что наблюдал на многих и многих планетах? И кстати, для этого есть некоторые предпосылки, поскольку, все мыслящие попавшие на эту планету очень заинтересованы в том, чтобы аборигены продолжали жить своим привычным образом, чтобы поток поступающих с этой планеты личинок не уменьшался.

Я тряхнул головой.

Нет, хватит об этом. Аборигены меня сейчас интересуют лишь в одном отношении.

Где-то в их жилищах, скорее всего скрывается убийца. Каким образом он купил себе право прятаться у них — совершенно неважно. Главное он здесь. И мне его сейчас, нужно найти.

Да, вот так. Найти. У меня осталось слишком мало времени, для того чтобы пытаться определить насколько разрушающе подействовал на аборигенов контакт с другими цивилизациями.

— Вот… — сказал коротыш. — Здесь… дома напитания организма. Идем дальше?

Прежде чем ответить ему, я еще раз оглянулся.

Конечно, улица позади меня была отнюдь не пустынна. Несколько аборигенов куда-то спешили по своим делам. Вот именно — спешили. Не было ни одного, стоявшего возле какого-то дома, или неторопливо шедшего в том же направлении что и я, не было ни одного, которого можно было бы заподозрить в слежке.

О-хо-хо… Не нравилось мне все это.

Откуда же тогда возникшее некоторое время назад ощущение что за мной наблюдают?

— Хорошо, идем, — сказал я своему провожатому.

Мы медленно пошли вдоль по улице.

— Вот в этом доме происходит напитание тел.

— Здесь едят?

— Да. Только напитание тел.

— Угу. Хорошо. А где же эти тела отдыхают?

— Вон в том доме… дальше… и еще в том… тоже дальше… И еще…

— Угу. Понятно.

Остановившись, я вытащил из кармана сигарету и закурил.

Дома, на которые указал коротыш почти ничем не отличались от всех предыдущих. Может быть, только, они были размерами больше. Но в остальном представляли из себя все те же серые коробки, уменьшенные копии вспомогательных строений космопорта. И наверняка в одной из них сейчас сидел тот, кто за последние девять — десять дней отправил на тот свет шесть мыслящих.

Как до него добраться? Как определить в каком именно находится этот сукин сын? Может быть рискнуть, устроить обыск? А что? Войти в первый же из этих домов, и обыскать его, потом в следующий, потом еще в один…

Нет, ничего не получится. Пока я обыскиваю один дом, весь об этом дойдет до убийцы и он сделает ноги. Просто ускользнет в одну из боковых улочек и отсидится где-нибудь в другом месте. Может быть, на пару часов вернется в свой дом в инопланетном квартале. Может быть сходит в ресторан и хорошенько поужинает.

У этого парня было одно очень большое преимущество, и было бы смешно думать что он его не использует.

Какое?

Время. Оставшиеся десять — двенадцать часов. Ему и нужно то всего лишь не попасться нам в руки в течении этого времени, пока он не сможет воспользоваться своим даром убивать на расстоянии. И я даже знал, вернее предполагал кого он убьет первыми. Того, кто подобрался к нему ближе всех. А кто это сделал? Кто шляется по городу аборигенов?

Вот то-то.

Либо он убьет нас всех, либо только двух. Но даже если в этот раз он сумеет убить лишь одного, этим убитым наверняка окажусь я, собственной персоной. Поскольку засветился поблизости от его убежища.

Конечно, можно было вернуться в инопланетный квартал и собрав его обитателей честно рассказать им что происходит, а также кого надо найти. После этого нужно составить из добровольцев штурмовой отряд, вернуться сюда и разом перетряхнуть все дома.

Вот только, когда убийца будет схвачен, на глаза добровольцам попадет царица личинок… И вот тогда начнется настоящий хаос, который неизбежно закончится чрезвычайным положением. И если я переживу этот хаос, то несомненно в дальнейшем проживу еще очень долго, вполне достаточно чтобы проклясть свой поступок бесчисленное количество раз, а также испробовать тысячу и один способ побега с планеты — тюрьмы, на которой мне придется оставаться до скончания моих дней.

Вот-вот. А стало быть, нечего терзаться сомнениями. Вперед! Пора действовать. Каким образом?

Ну, для начала я мог бы обратиться за помощью к своему помощнику.

Я уже хотел было так и сделать, но тут запищала бормоталка.

Чертыхнувшись, я вытащил ее из кармана и поднес к уху.

Естественно, это был Медок. Голос у него был ровный и спокойный, как будто его хозяина почти наверняка не одолевали те же мысли что и меня.

— Беск Маршевич?

— Нет, — буркнул я. — Король планеты доброго волшебника Кумака.

— Ладно, брось шутить. Как дела?

— Просто превосходно, — мрачно ответил я. — Кстати, ты написал завещание? Учти, одной из трех намеченных кандидатур вполне можешь оказаться ты.

— Или — ты.

— Возразить нечего, — сказал я. — Короче, что тебе нужно?

— У меня тут в голову пришла одна любопытная мысль, — сообщил Медок. — Из разряда сумасшедших.

— Ну-ну…

Это было уже интересно. Согласно моим представлениям, сумасшедшие мысли должны были приходить банкирам в голову чрезвычайно редко. В силу специфики работы.

— То есть, не совсем мысль. Как ты понимаешь, кое-кто из моих работников занимается собиранием разных слухов о аборигенах и личинках. Когда началась вся эта заварушка с хассом, я естественно приказал собирать все слухи мало-мальски касающиеся аборигенов, личинок и цариц личинок.

Вот это уже было интересно.

— Ну, и..? — спросил я.

— Одному из них удалось кое-что узнать. Какой-то абориген сообщил ему о том, что бесхозная царица личинок не совсем обычная.

Час от часу не легче.

— Да не тяни ты кота за хвост, — рявкнул я. — Выкладывай все. Что в ней такого необычного?

— А я и выкладываю. Строго говоря, она чем-то отличается от других цариц личинок. И еще, ее не украли, она ушла сама.

Вот тут я удивился.

— Что значит — сама? Царицы личинок, они что — способны мыслить?

— Получается так. Она ушла сама и находится в городе.

— Так какого же черта этот старейшина обвиняет нас в краже? Как мы могли ее украсть, если она ушла сама? И по какой причине?

— Не знаю, — ответил Медок. В голосе его чувствовалась некоторая усталость. — Просто, царица личинок находится на территории города, а он принадлежит нам. Поскольку она находится на нашей территории, и до сих пор не прошла обряд согласно которому кто-то должен взять над ней опеку, старейшины считают ее украденной.

— Понятно, — сказал я. — А в чем же состоит твоя безумная мысль?

Медок тихо хихикнул.

Вот это меня удивило более всего. Хихикающий банкир?

— Понимаешь, — сказал Медок. — А что если никакого убийцы нет?

— В каком смысле? — спросил я.

— В самом прямом. А что если все эти смерти всего лишь штучки царицы личинок? Черт знает какими там свойствами она обладает? Может быть, всех шестерых мыслящих ухлопала она?

— Но зачем ей это нужно?

— Откуда я знаю? Может быть, с ее точки зрения она поступает совершенно правильно и логично? Но какие причины толкают ее на это мы сможем узнать лишь когда ее найдем. Нравится тебе такой вариант?

Мог бы и не спрашивать. Конечно, не нравился. Одно дело ловить мыслящего, который все-таки в своих действиях руководствуется хоть какой-то логикой, совсем другое — пытаться поймать сумасшедшую царицу личинок.

— А как она выглядит твои агенты случайно не узнали? — спросил я.

— Нет. Истина покрытая мраком.

Вот именно — мраком. Поди не знаю куда — найди то, не знаю что.

— И все-таки, ты не исключаешь старый, добрый вариант с мыслящим, захватившим эту личинку, и теперь убирающим всех, кто пытается до него добраться?

— Безусловно нет. Идея которую я тебе подкинул, высказана лишь для того чтобы ты имел ее в виду.

— Хорошо, — сказал я. — Буду иметь ее в виду. Что-то еще?

— Нет. Пока все.

— Ну, в таком случае, не мешай мне заниматься делами.

— А где ты находишься? — спросил Медок.

Вместо того чтобы ответить, я выключил бормоталку и спрятал ее в карман.

Не стоило пока большому банкиру знать где именно я нахожусь. Проведав что я собрался прошерстить дома аборигенов, он может заподозрить что я пытаюсь его обойти, и добраться до царицы личинок первым. Пусть себе, вместе с кошаной проверяет дома инопланетного района, и не путается под ногами.

— Какой дом? — вывел меня из задумчивости голос коротыша. — Какой дом… Пойдем?

— Сейчас скажу, — пробормотал я, поспешно оглядываясь.

Нет, вроде бы никто ко мне, со злодейскими намереньями не подкрадывался. Вот только, ситуация на улице несколько изменилась.

Из какого-то переулка вышло несколько десятков аборигенов. Спокойным шагом, тремя колоннами, тихо позвякивая большими медными колокольчиками, они шли по улице, в нашу сторону.

— Что это? — спросил я у своего сопровождающего.

— Ничего особенного… — ответил тот. — Каждую неделю… поход благодарения за предоставленную возможность… надвиденья несуществующего внутримира мыслей, которые следует гнать.

И все-таки надо было поторопиться. Не нравилась мне эта компания.

Впрочем, до них было не менее ста метров. Я должен успеть.

Вытащив из кармана десять купюр, я показал их коротышу.

— Видишь?

— Лицезрею.

— Ну вот и хорошо. Они станут твоими, если ты ответишь мне на несколько вопросов. Согласен?

— Да… говори.

— Где-то в этих домах прячется инопланетянин. Я хочу знать в каком именно доме.

С жадностью глядя на банкноты, абориген ответил:

— Нет… нет в домах инопланетянина… только мои братья.

— А в других? Знаешь ли ты дом в котором вместе с твоими братьями живет инопланетянин?

— Нет… мою голову охватывает жалость… нет.

Я испытующе посмотрел на коротыша.

Либо он мне бессовестно врал, либо и в самом деле не знал где прячется убийца.

— Подумай хорошенько. Если ты укажешь мне такой дом, то получишь десять раз по столько.

Я помахал перед его лицом купюрами.

— Нет. Мне нужны эти листки… за них можно получить чудесные вещи… но нет такого дома.

— Ты уверен? Или не знаешь?

— Да… нет… Если бы я знал твой интерес… то поменял бы свои знания на листки. Но нет в наших домах инопланетянина.

Прежде чем задать следующий вопрос я еще раз оглянулся.

Улица позади меня была пустынна. Видимо, причиной этому была процессия благодарения. Кстати, она несколько приблизилась к нам, но все же была еще на достаточно отдаленном расстоянии.

— А теперь расскажи мне о царице личинок, той, что находится в городе.

Коротыш кивнул, как будто ожидал моего вопроса.

— Она особенная… Ей захотелось необычного… пытаться понять невозможные для понятия инопланетные законы обмена информацией. Так же как и мои братьям.

— Где она находится? — чувствуя как во мне нарастает радостное возбуждение, спросил я, протягивая коротышу банкноты.

Может быть он даже мне и ответил. Вот только что именно я не услышал, поскольку в следующее мгновение на мой затылок что-то обрушилось. Удар был так силен, что я потерял сознание.