Цена времени. Книга 2 (СИ)

Глава 10. «Подготовка»

— Командир, а командир! — Окликнул меня Илья. За последнюю неделю он неслабо возмужал, превратившись из толстого увальня в чуть менее полноватого парнишку с куда более серьёзным лицом. Нет, лишний вес в нём всё ещё проглядывался, но теперь я бы не назвал это такой уж выбивающейся из общего фона чертой.

— Чего тебе, рядовой? — Я специально общался с новичками исключительно по званиям, чтобы те отвыкали от привычных им именных обращений и переходили на армейский строй.

— Ты же в мастерские собираешься? — С надеждой спросил он.

— Ну да, — Усмехнулся я, глядя на его просящее выражение лица. — Пойдём, составишь мне компанию.

— Да, я сейчас! — Обрадованно воскликнул он. Илья вскочил с бревна на котором сидел, взял свой вещмешок, точь в точь такой, какой с недавних пор получил каждый боец и засеменил в мою сторону.

— Стой! Раз, два! — Командирским тембром отчеканил я. Илья не сразу понял и пробежал ещё несколько метров, прежде чем наконец остановил своё широченное тело, чуть не завалившись при этом вперёд. — Что забыл?

— Так э-э… — Он стал осматривать себя со всех сторон, как будто пытался выяснить, чего же такого на нём не хватает.

— Личное оружие, боец! — Глубоко вздохнув, прикрикнул я. Рядовой подпрыгнул и, вытянувшись в струнку, замер.

— Виноват, командир! — Как мог громко, срываясь на визг, в силу своего возраста, ответил он. Я подошёл к нему в плотную и уже спокойно, но твёрдо, стал объяснять важность его ошибки.

— Личное оружие, рядовой, это часть тебя, — Я ткнул пальцем в его грудь, так что он, даже будучи в стёганном нагруднике, пошатнулся и чуть не свалился назад. Стёганная броня эта, кстати говоря, оказалась весьма распространённым и относительно неплохим аналогом кольчуги. Она держала стрелу из лука почти с любой дистанции и спасала от большинства рубящих ударов. — Настоящий гвардеец своё оружие носит как одежду. Ты должен расставаться с саблей только когда ложишься спать! И даже тогда, — Я назидательно поднял палец вверх, — Она должна лежать рядом. Это понятно?

— Так точно! — Испуганно выпалил Илья.

— Кру-гом! Бегом марш! — И он сорвался во весь апорт, чуть ли не спотыкаясь, хотя земля под его ногами была ровная. — У тебя минута! — Крикнул я ему в след.

Илья оказался неглупым парнем. Он быстро схватывал новые правила и знания, а вот с практикой наблюдались проблемы. По началу мне казалось, что парень просто не выдержит изматывающего графика, по которому жили гвардейцы. Однако вскоре ему всё же удалось вклиниться в ежедневную суматоху и с большим трудом преодолеть свой редкий для этого времени физиологический барьер в виде лишнего веса. Тем не менее, это не мешало пухлому парнишке после каждого ужина, которого ему по началу не хватало для полноценного насыщения, садиться у костра и что-то вырезать и строгать маленьким ножичком, а порой с интересом разглядывать конструкцию и механизм арбалета. Его идею с зарубками на колёсах мы применили уже на следующий день, чем действительно облегчили продвижение телег по склизкой грязи. Уже сейчас можно сказать, что из Ильи может получиться неплохой инженер или ремесленник, которых в этом времени и уж тем более в этих широтах было не так уж и много. А прогрессивных и вовсе: единицы.

Спустя пол минуты фигурка полного пацана уже неслась обратно ко мне, а на поясе его болталась сабля в ножнах. Когда же он, тяжело дыша, всё же встал передо мной, обозначив свою готовность, я ухмыльнулся и, ничего не сказав, пошёл в сторону города, предварительно призывно махнув ему рукой.

По понятным причинам, один человек просто физически не смог бы сделать всё то, что мне было нужно. Из-за этого мне вчера пришлось раздавать заказы и внушительные авансы чуть ли не по всей Гатчине. В основном это были арбалетные болты. Сам по себе товар в этих широтах уникальный и практически всем мастерам пришлось оставлять образец для работы. При этом все поголовно утверждали, что за сутки успеют сделать от силы пол дюжины единиц арбалетных стрел. Главным отличием арбалетного снаряда от лучного является меньшая длина, которая, впрочем, с лихвой компенсируется толщиной древка и размерами наконечника. Сам наконечник отличается от лучного особой конструкцией, позволяющей вытащить снаряд из щита или тела, не рискуя при этом обломать древко. Болт имеет большую массу, по сравнению со стрелой и, как следствие, представляет даже для бронированной цели немалую опасность, поскольку начальная скорость такого снаряда за счёт большего натяжения в несколько раз превосходила местный аналог. Однако нельзя сказать, что лук по всем критериям проигрывал самострелу. Даже с учётом того, что в шестнадцатом веке арбалеты вышли на пик своей технологичности, вот-вот сдав пост огнестрельному оружию, лук до последнего сохранял свои главные преимущества перед ним: скорострельность и дальность стрельбы. Первое достигалось за счёт большей мобильности и отсутствия как таковой перезарядки. Со вторым сложнее: за счёт более длинной стрелы длиннее, соответственно, и ход этой самой стрелы под влиянием тетивы. Проще говоря, можно провести аналогию с огнестрельным оружием или даже с пушками: чем длиннее ствол, тем дальше летит снаряд и тем медленнее он опускается к земле. Безусловно, при прочих равных переменных. Здесь, конечно, всё куда примитивнее, но механика та же. В общем, на данный момент, на мой дилетантский взгляд, арбалеты имели неоспоримое превосходство над луком, как над устаревшим оружием, практически изжившим себя.

Первым пунктом нашего следования стал небольшой домик старого плотника, мастерская которого была раза в три больше его скромного жилища. Жил он один, однако в городе его уважали и почитали, не столько в силу преклонного даже по меркам будущего возраста, сколько из-за редкого мастерства в разного рода ремёслах, в основном связанных с деревом.

Мы вошли на небольшой дворик, в котором едва ли можно было найти кусочек свободного места. В углу, занимая почти половину двора, лежала кучка поленьев. Сам же старик стоял рядом и весьма бодро, относительно своего возраста, рубил дрова. Заметив гостей, он отложил топор и, преодолев какой-то десяток метров, оказался в другом конце двора, прямо перед нами.

— Здорово, отец! — Кивнул я ему.

— И вам не хворать, — Добродушно откликнулся он. Ещё в первый визит к нему я заметил, что его небольшая бородка на редкость ухожена, а сам он отличался своей любовью к чистоте и порядку. Невысокий ростом, он напоминал мне трудолюбивого гнома, чем каждый раз вызывал невольную улыбку на моём лице. — Я стрел наделал, — Опережая мой вопрос, сказал он, — Айда в сарай. — Он махнул нам рукой и вразвалочку засеменил к большому строению, которое больше напоминало производственные цех.

Внутри было тускло, но на удивление чисто. Многочисленные, пусть и весьма примитивные инструменты лежали каждый на своём месте, составляя ощущение полного порядка, контроля и аккуратности. Об истинном предназначении многих из вещей, висящих на стенах и лежащих на верстаках, я мог только догадываться. Отдельной кучей лежали деревянные бруски разных форм и размеров и палочки, из которых, вероятнее всего, старик и делал болты. Наконечники особой формы я отдельно заказал кузнецу, живущему фактически через дорогу и заваленного работой похлеще плотника. Впрочем, звонкая монета и его не оставила равнодушным и он даже согласился по завершению заказа доставить его старому ремесленнику. За покрытие издержек, разумеется.

Мы прошли в самый конец этого небольшого ангара, пока наконец не вышли к тупику в виде широченного стола, служащего, вероятно, рабочим местом. Покопавшись в закромах полок, он выудил из неоткуда связку арбалетных болтов. Аккуратно развязав толстый шнурок, старик разложил стрелы на столе. Я пересчитал их. Вышло ровно десять штук. И это сделал один, заваленный работой старичок меньше, чем за сутки. Вот, что значит многолетний стаж! На удивление все болты были сделаны как под копирку. Они как будто вышли из под одного станка: имели одинаковую вплоть до сантиметра длину, толщину и, на мой взгляд, были идеально ровными. Я собрал заказ в свой колчан и достал увесистый кошель с серебром. Отсчитав солидную сумму, которую в мирное время можно было бы отдать за в трое больший заказ, я добавил ещё несколько монет за качество его работы. Выписал, так сказать, премию. Старик благодарно принял горстку монет и принялся их пересчитывать. Я уже собирался уходить, как вдруг он окликнул меня:

— Постойте, уважаемые! — Его голос звучал с ноткой растерянности. Неужели просчитался?

— Что, неужто не хватает? — Усмехнулся я.

— Да напротив, перебрал ты! — Воскликнул он и протянул мне свою премию сильной, пусть уже и морщинистой рукой.

— Не, дед, это твои деньги. Заказ ты выполнил, да ещё на отлично. Хороший труд всегда должен поощряться! — Старик замешкался и скромно улыбнулся. Он явно не ожидал такого поворота событий. — Ах да, и ещё. — Я глянул через дверной проём на кучу поленьев во дворе. — Ты бы не надрывался на старости лет. Пришлю я тебе своих ребят, они тебе эти полешки в раз перемолотят.

— Ох, — Он улыбнулся ещё шире. Это была добрая, искренняя улыбка человека, уже было потерявшего веру в человечество. — Это как же, я ведь и не знаю… — Он тоже глянул во двор. Потом снова на меня. Вдруг мне в голову пришла очередная идея.

— А ты займись-ка лучше своим делом. — Я кивнул на верстак. — Мне нужен ящик. Но не простой, а чтобы крышка в нём снималась и плотно закрывалась. А ещё желательно сделать стенки его из единых дощечек. — Я визуально показал примерные габариты ящика. — Все щели нужно засмолить. Так, чтобы воздух не проходил. Ах да, ещё один момент. К низу ящика изнутри приклей чем-нибудь намертво глиняную чашку. Желательно, чтобы края её были как можно выше, а сама она не шибко широкая. Ну, вроде всё сказал. — Старик будто вынырнул из прострации, в которой, судя по всему, моделировал мой заказ. Он с интересом потёр мозолистые ладони и мечтательно закатил глаза.

— Сделаем, — Будто помолодев, ответил он на выдохе. — Я тебе его за так сделаю, идёт?

— Добре! — Мы ударили по рукам, после чего я наконец покинул его двор.

Ещё порядка двух часов мы с Ильёй бродили по городу, заходя во все кузни и мастерские, ткацкие и плотницкие, которые только могла предоставить Гатчина. В доме каждого мастера Илья проявлял не дюжий интерес, раз за разом осыпая очередную цель сложными, даже для меня, вопросами в их деле. Мало кто мог сравниться, да хотя бы приблизиться к мастерству старого плотника. Однако все заказы оказались выполнены и мы, гружёные подобно волам, возвращались в лагерь. В общей сложности получилось насобирать шесть с гаком десятков болтов разной степени качества, но всё же приемлемых. Дюжина дротиков обещала пополнить наши запасы тяжёлого оружия дальнего боя, к которым эти короткие копья с массивными наконечниками легко можно было бы отнести. К тому же, наконец удалось одеть весь отряд в стёганную броню, имеющую неоспоримое преимущество перед дублёной кожей.

В лагере мы застали интереснейшую картину: выставив несколько бочек и свалив кучку ящиков, весь десяток увлечённо гонял кожаный мяч. Настолько увлечённо, что по началу они даже не заметили моего возвращения. Их не смущал ни крутой склон, на котором они были вынуждены организовать поле для игры, ни отсутствие разметки, ни даже чересчур большое количество человек в команде. Впрочем, когда такие мелочи останавливали пацанов, заражённых неизлечимой болезнью футбола?

Первым на меня обратил внимание стоящий на «воротах» Кузьма, недавно оправившийся от раны и вынужденный уступить роль полевого игрока громадному Бьёрну. Эх, кого же напоминает мне в нападении этот громила, с редкими белыми волосами? Ну конечно! Сменить бы цвет волос на тёмный, да убрать акцент и точно номер «двадцать два» нашей сборной! Ну, точнее уже не моей, а той, что была в другой жизни.

Заметив мой суровый взгляд, все бойцы с завидной скоростью построились в шеренгу по стойке «смирно».

— Лейтенант Иван!

— Я! — Привычно отозвался он.

— Объясните причину прекращения выполнения приказа!

— Так это, командир, — Он шмыгнул носом, — Приказ выполнен! Две крысы пойманы и ожидают в клетках возле вашей палатки! — Вот так новости! Это они меньше, чем за два часа справились? Хотя чему я удивляюсь, тут же крыс, пожалуй, больше, чем людей!

— Ожидают, значит? — Хохотнул я. — Молодцы! Хвалю за безупречную службу! — Весело гаркнул я им. — Вольно, бойцы! Разрешаю продолжить игру.

Я подошёл к своей палатке, возле которой и правда стояли две небольшие клетки, имеющие прутья лишь с одной-единственной стороны, которая по совместительству являлась и дверцей. Остальные же были сделаны на основе древесины. Я заглянул внутрь. Крупная, в две ладони крыса, посмотрела на меня из темноты. От неожиданности я даже вздрогнул. Вот так номер!

— Голодная, да? Ну ничего, не долго тебе осталось. Послужишь, так сказать, на дело отечества. А потом памятник тебе поставим на главной площади. Как героине-испытательнице. Андерстенд? — Недовольный писк послужил мне ответом. Оставалось только ждать вечера. В палатке я обнаружил ту самую «гитару», что совсем недавно одалживал у Генриха. Вот так Майер, вот это подгон! Что ж, томным вечер теперь уж точно не будет!

Интерлюдия. Курсант Кузнецов.

Спустя неделю я наконец-то смог взять отгул у вечно недовольного начальства и выехать на поиски истины. Честно говоря, слова человека, так или иначе попавшего в психиатрическую лечебницу, не вызывали у меня особого доверия. Но при этом в голове так же не укладывался тот факт, что такой с виду образованный человек, как Аркадий, смог предстать перед судом как однозначный психопат. Я уже слышал легенды, как в подобного рода заведениях прятали неугодных правительству людей. Не то чтобы я в это верил, но всё же и ситуация эта по своему уникальная.

До пункта назначения оставалось совсем чуть-чуть. Я потратил пол дня на дорогу сюда и, надеюсь, что не в пустую перевёл свой единственный выходной. Я один из немногих, кто смог попасть на стажировку в спецслужбы, при этом обучаясь в соответствующем институте на заочке. Остался всего какой-то год и я, в должности лейтенанта, наконец смогу стать полноценным сотрудником службы безопасности. Сейчас же я, на стареньком седане с трудом преодолевал суровые российские просёлочные дороги в поисках нужного населённого пункта.

Когда казалось, что ветхая подвеска совсем скоро решит уйти на покой, мне наконец встретился ржавеющий знак с нужным названием весьма неказистой деревеньки буквально в пару десятков домов. Таких в нашей необъятной стране наверное сотни, если не тысячи. Я въехал в поселок и почти сразу заметил нужный дом. Это была классическая деревенская изба, с покосившимся забором. Огород давно лежал под властью кучи сорняков, а сарай, что являлся пристройкой, казалось, вот-вот развалится.

Я вышел из машины и подошёл к низенькой, буквально полтора метра высотой, калитке. Как я и предполагал никакого движения внутри не наблюдалось. Я дёрнул за ручку дверцы — та на удивление легко поддалась. Калитка отворилась почти без труда. По скрипящим половицам я поднялся на крыльцо, где путь мне преградила массивная деревянная дверь. Неужели, и тут открыто? Тяну за ручку — и правда. Во дают люди!

Я зашёл внутрь. Затаив дыхание, стал продвигался в глубь домика, пригибаясь под низкими косяками и протискиваясь в узкие дверные проёмы. Вдруг на заднем дворе послышался какой-то странный шум. Не звон железок или шум падающих досок, которые можно было бы принять за проделки местной сельской фауны, а что-то другое, непонятное. Как будто звук вспышки фотоаппарата, усиленный в несколько раз. Медленно, чтобы произвести как можно меньше шума, я расстегнул кобуру с табельным «макаровым». Держа пистолет наготове, я продолжил свое движение. Осталась последняя комната, вход в которую мне преграждала небольшая дверца. Я прильнул ухом к плохо покрашенными деревяшкам. Внутри явно кто-то был. Причём шаги слышались совершенно точно человеческие. Бездомный? Возможно. В любом случае я должен проверить.

Резко распахнув дверь, я взял на мушку предполагаемого противника. Вопреки моим ожиданиям, передо мной предстал отнюдь не грязный бомж, а напротив — ухоженный человек в возрасте. Тем не менее его нахождение на частной собственности вызывало вопросы. Ещё больше вопросов у меня вызвал громадный, во всю стену шириной и высотой, железный ящик, с тучей мерцающих лампочек, кнопок и рычагов. Неужели оно?

— Стоять, полиция! — Выкрикнул я, не снимая с прицела подозреваемого. Мужчина медленно повернулся и продемонстрировал мне раскрытые ладони, впрочем, не поднимая рук высоко.

— Тише, парень, спокойно, — Он миролюбиво улыбнулся мне. Странно, но мне показалось, что губы его движутся не в такт со словами. Или мне это мерещится?

— Руки за голову! — Продолжал давить я. Мужчина же вместо этого стал медленно приближаться ко мне. Я заметил, что одной рукой он тянется за спину. Вот черт, неужели без крови никак?

— Стой, стрелять буду! — В последний раз предупредил его я. Но никакого влияния это не оказало. Он дёрнул руку за спину, я же, не став медлить, нажал на курок дважды. Первая пуля отчётливо поразила цель, мужчина упал, пропав из моего поля зрения. Вторая же пуля прошла там, где преступник только что стоял. Она попала в прибор. Тот заискрился, но не на долго. Вскоре сноп искр прекратился. Я поспешил проверить, как там раненный преступник, что буквально мгновение назад завалился в сторону. Однако там мне встретилось лишь небольшое пятно крови и несколько пятен, ведущих к громадному аппарату. Не знаю, как мне пришло это на ум, но как-то я догадался, что моя цель почему-то просто стала мне невидимой. Но ведь это значит, что он может напасть из неоткуда. Я заметил, как капнула ещё одна капля и дважды выстрелил в ту сторону. Ещё одна пуля вошла в железный корпус. Вдруг аппарат неистово загудел и затрясся. Я опустил пистолет. В этот момент справа от меня вновь появился человек в чёрном костюме и направил в мою сторону странный, продолговатый предмет, похожий на большую ручку. Из его наконечника вылетела вспышка. Одновременно с этим прогремел мощный взрыв. «Неужели, это конец?» — Успел подумать я, перед тем как завис в каком-то странном, неописуемом состоянии.