XXXII

Солярис-Сити, Солярис-7, Маршрут Тамаринд. Федеративное Содружество 24 апреля 3056 г.


Убийца отошел от окна и высвободил руку из петли, которую он использовал для придания винтовке устойчивости. С явным сожалением он отбросил свое оружие на кровать. Встав на колени и запустив руку под матрас, он достал кожаную сумку, кобуру с пистолетом, стреляющим иглами, и две обоймы к нему.

Уходя из комнаты, охранники приказали ему после выстрела ждать их прихода. С их стороны это было ошибкой. Один из охранников должен был оставаться в комнате с убийцей, шансы на то, что его может кто-нибудь увидеть в комнате рядом с убийцей, были все равно ничтожно малы. Убийца понимал, что ему повезло, что главный охранник, человек с холодными, спокойными глазами, никогда не допустил бы такой оплошности. Он обязательно остался бы в комнате, а это значит, что после выстрела убийцы немедленно раздался бы второй выстрел, и на ближайшей пресс-конференции Виктор со слезами на глазах торжественно сообщил бы, что страшное убийство герцога Риана раскрыто, но убийца, к сожалению, застрелен при попытке к бегству.

Дверь комнаты открылась, и вошли двое охранников. Оружия в руках у них не было, видимо, они уверовали в то, что убийца поверил в их рассказы о надежном месте, куда они увезут его после выстрела. Но убийца знал, что этим надежным местом будет кладбище, и предпочел, чтобы туда отправился кто угодно, только не он сам. Не поднимаясь с колен, он навел на них игольный пистолет и выстрелил.

Первый пучок игл попал охраннику в лицо, превратив его в кровавое месиво; иглы, выпущенные вторым выстрелом, прошили ему плечо и попали в лоб стоящей за ним женщины. Третьим выстрелом убийца насквозь пробил ее грудь. Убийца выстрелил еще раз в первого охранника, поднялся и, перепрыгнув через тела, выскочил из комнаты.

Он вбежал в комнату, где сидели охранники, и, убедившись, что там никого нет, подбежал к номеру 827. Он стукнул один раз, дверь открыл какой-то ухмыляющийся молодой человек, по внешнему виду панк. Убийца вошел, подождал, пока панк закрыл за ним дверь, и сел на кровать. Только тогда убийца упер ствол ему в подбородок и нажал на спуск. Затем он вытер пистолет платком и вложил его в руку панка. Согласно инструкциям, которые убийца тайно передал Чоу, этот панк должен был пристреливать винтовку, набивать заряды и упаковывать их. Теперь он лежал в крови у кровати. Убийца посмотрел на него, на его одежду и удовлетворенно кивнул. Полиция, несомненно, предположит, что произошло самоубийство, а это добавит убийце лишнего времени. Кроме того, в сумке убитого лежала посмертная записка, предусмотрительно положенная туда Чоу. Убийца нисколько не жалел о смерти юноши, такого сорта люди, погрязшие в наркотиках и разврате, не вызывали у него симпатий. Не будет их и у полиции, поэтому особо выяснять личность убитого они не станут.

Убийца открыл шкаф и достал оттуда длинный плащ-дождевик. Перед тем как надеть, убийца тщательно его осмотрел и нащупал то, что искал, — нож в ножнах, пришитых внутри левого рукава, и короткий автомат. Он находился у правого бедра, в пришитом с внутренней стороны плаща чехле. Убийца надел плащ, сунул правую руку в прорезь кармана, просунул ее ниже и наткнулся на рукоять автомата. В боковом левом кармане убийца нашел дополнительные магазины. Он надеялся, что они ему не понадобятся, так как весь план был отработан до мелочей.

Он прошел в ванную комнату и увидел небольшую пластиковую сумку. В сумке были парик и усы. Он надел их и посмотрел в зеркало. Убийца остался доволен результатом — узнать его было трудно. Он еще порылся в сумке и нашел Темную повязку и натянул ее на левый глаз. Повязка была фальшивая, через нее убийца видел все, но он хотел прикрыть именно левый глаз: он у него всегда был чуть прищурен, а это могло привлечь нежелательное внимание. Убийца напомадил парик и сделал посредине парика прямой пробор. Теперь он был похож на одного из тех опустившихся типов, которыми кишмя кишат все пригороды.

Убийца бросил пустой пакет в унитаз, положил в карман гостиничную расческу, которой расчесывал свой парик, и направился к выходу. Он не обратил внимания на несколько волосков, выпавших из парика, а если бы и обратил, не стал бы поднимать их. Надо же, в конце концов, подумал бы он, оставить Виктору хоть какие-нибудь следы.

Он чуть-чуть приоткрыл дверь и выглянул наружу. В коридоре никого не было, и убийца вышел из комнаты, оставив дверь полуоткрытой. Пройдя до конца коридора, он увидел лестницу и быстро пошел по ней наверх. На девятом этаже он нажал на кнопку вызова лифта. Когда лифт приехал, убийца сел в кабину и поехал вниз на первый этаж. Вскоре раздался тихий звонок, и лифт остановился. Убийца вышел и, не торопясь, пошел по направлению к холлу.

Не успел он дойти до холла и повернуть в коридор, ведущий к северному входу, как послышался вой полицейской сирены. Прислушиваясь, убийца пошел медленнее. Определить, приближается ли звук сирены или нет, было невозможно, и убийца заставил себя не обращать на него внимания, посчитав это простым совпадением. Но даже если это и не совпадение, все равно через двадцать шагов он окажется у северного входа, выйдет из гостиницы и будет свободен.

В душе убийца удивлялся тому, как легко ему удалось уйти. Размышляя, он сделал вывод, что всеобщий развал и деморализация коснулась и полиции Содружества Лиры. Казалось, что местные полицейские, с которыми контактировал убийца, вообще забыли, что такое инструкции и как их надо выполнять. Единственный опасный человек, с которым столкнулся убийца, был тот здоровяк с холодными глазами. Но его вот уже несколько дней не было. Он исчез с тех пор, как совершили покушение на Галена Кокса, и скорее всего он улетел на Таркад вместе с Катрин. После его отлета местные полицейские потеряли и те остатки бдительности, которые им удалось сохранить в атмосфере упадка и деградации.

Не встретив никого на своем пути, убийца подошел ко входу и вышел из гостиницы на улицу Дюссельдорф. По обеим ее сторонам развевались оранжевые и белые флаги. Чуть южнее появились зеленые, потом разноцветные — золото-розовые, серебряно-красно-алые и бело-голубые. Все флаги соответствовали полоскам на пулях. На фонарных столбах улицы Демьен, идущей к югу, развевались черные флаги.

Убийца, пряча улыбку, прошел пять кварталов по улице Дюссельдорф. Все было очень просто, этот код он разработал с Чоу много лет назад. Определенными знаками, известными только убийце, чей родной язык был итальянский, убийца сообщил, что за ним тоже будет установлена слежка, и все делал через своих подручных. Чоу разработал весь план, он должен был сработать — и сработал.

В качестве подставного Чоу выбрал панка, родственников которого никто искать не бросится. За дополнительную взятку двое служащих из персонала гостиницы пронесли и спрятали в номере гостиницы пистолет. Служащих убьют, но не сегодня, а завтра днем. Затем люди Чоу, переодевшись строительными рабочими, украсили прилегающие к гостинице улицы флагами. Это была жемчужина всего плана.

Даже если секретариат разведки и догадается о назначении флагов до того, как они исчезнут, то агенты бросятся искать убийцу к югу. Кое-кто из них вспомнит, в какой последовательности убийца выкладывал пули, они вспомнят, что первыми были пули с черной полосой, и пойдут по улице Демьен. Затем они повернут на улицу с зелеными флагами, а потом туда, где будут флаги двухцветные — золото-розовые. Очень скоро они обнаружат, что флаги ведут их в двух разных направлениях, и запутаются. Пока они будут разбираться, убийца будет уже очень далеко.

Убийца быстрым шагом свернул на восток на улицу Ашинг, затем перешел на другую сторону и направился к северу по улице Бруно. Он шел по левой стороне улицы, внимательно вглядываясь в здания. Наступал последний этап его побега. Временами ему казалось, что он сам запутался, но он продолжал идти, доверяя своему инстинкту и сообразительности Чоу. Убийца был уверен, что разгадки будут на фасадах зданий, Сергей не даст ему заблудиться.

— Где-то здесь, — шептал убийца. — Я должен идти сюда, но куда дальше?

Убийца остановился. Суть шифра состояла не столько в полосках на пулях, сколько в их итальянских обозначениях. Там, где агенты секретариата разведки увидят черный цвет, убийца увидит совсем другое. Черный, по-итальянски «пего», служил указанием севера. Зеленый цвет, по-итальянски «verde», агенты примут за одно из направлений, но на самом деле начальная буква итальянского слова, то есть "V", для убийцы обозначала число 5. Таким образом сочетание черного и зеленого цветов говорило убийце, что он должен идти на север пять кварталов. Сочетание золотого и розового цветов, по-итальянски «oro» и «rosa», следовало расшифровывать по первым буквам этих слов. Получалось «or», то есть начальные буквы итальянского слова «orientale».

В расцветке четвертых пуль Чоу проявил большую изобретательность. Коричневый цвет, по-итальянски «bruno», говорил убийце о названии улицы, по которой он должен идти. Цвета серебряный, красный, алый по-итальянски будут «argetto», «roso», «scarlatto», что следовало понимать как «angolo retto sienestro», то есть «угол правый слева», и это нужно было понимать как приказ войти в здание, расположенное на углу по левой стороне улицы.

Окраска последней пули, голубая и белая, смутила убийцу. Итальянские обозначения этих цветов, «azzuro» и «bianco», не имели никакого дополнительного смысла. Убийца предположил, что разгадку нужно искать в начальных буквах слов, попытался сообразить, что Чоу мог иметь в виду, и пришел к выводу, что это может быть все что угодно — от банка хранения запасов крови до рыбного магазина включительно. Еще эти буквы могут означать и голозал с показом фильмов о Терре.

И вдруг он увидел то, что ему было нужно, он почувствовал это инстинктивно. Внешний вид дома подсказал ему, что он должен идти именно туда. Это была маленькая итальянская таверна, грязноватая и убогая, с обшарпанной входной дверью. Посмотрев на ее название, убийца понял, что инстинкт не подвел его, таверна называлась «Acetta Bianco» — «Белый Топорик».

Убийца был раздражен тем, что Чоу не дал никакой дополнительной подсказки и ему пришлось потратить немного времени, но внезапно почувствовал голод и поспешил в убежище. Он поднялся по разбитым ступенькам и вошел в задымленный зал, заставленный покосившимися столами и колченогими стульями. Таким же потасканным и замусоленным был вид и у двух хозяев заведения.

Тот, кто стоял у стойки, посмотрел на вошедшего убийцу, пошарил рукой где-то внизу, вытащил ключ и подал ему. Каким-то внутренним чутьем хозяин понял, что он должен все делать быстро, и не ошибся. Задержись его рука внизу еще на секунду, убийца очередью из автомата разрезал бы его пополам.

— Направо, в самом конце, — прошептал хозяин.

Убийца взял ключ и пошел искать комнату. Нашел он ее быстро, она находилась между душевыми, а на ее двери висела вывеска «Управляющий». Еще быстрее он открыл комнату и скользнул внутрь. Убийца с сомнением посмотрел на хлипкую дверь, усмехнулся, но запер ее. Дверь комнаты можно было считать чисто декоративным украшением, сильного напора она не выдержала бы, но убийца и не собирался долго оставаться в комнате. Тем не менее пренебрегать дополнительными мерами безопасности убийца не привык, он с удовольствием припер бы дверь стулом или креслом, если бы они имелись.

Обстановка в комнате была примитивной, но ничего другого убийца и не предполагал. Основное место занимали кровать и шкаф. На стене, над побитой раковиной, висело потрескавшееся зеркало. Рядом стояло какое-то подобие комода, под одну из ножек которого был подложен кирпич.

Убийца знал одно: его побег в основном зависит только от постоянного изменения внешности. Убийца снял плащ и рубашку и бросил их на кровать. Автомат он положил рядом. Затем он достал из верхнего ящика комода туалетный набор. Он открыл его, достал машинку для стрижки волос, подошел к раковине и начал стричь себя. Волосы падали ему на плечи, в раковину и на пол. Затем убийца взял бритву и сбрил все оставшиеся волосы.

Убийца прислушался, везде было тихо, но он все равно чувствовал себя неспокойно. Любая ошибка в плане грозила ему смертью. Несмотря на то что мишенью был герцог Риан, несмотря на всю ненависть Виктора к нему, убийца должен торопиться, пока не началась настоящая погоня, пока агенты Виктора не раскусили назначение флагов. Слава Богу, они не очень сильны в итальянском, на котором говорят многие в Скае. Но скоро они поймут все, — следовательно, нужно торопиться. Убийца вытер голову рубашкой, отбросил ее и снял с себя остальную одежду. Из среднего ящика комода он достал шафранового цвета кусок хлопковой материи и обернул ее вокруг себя. Поверх он надел коричневую накидку и сразу стал похож на бродячего буддийского монаха.

Он еще порылся в ящике, достал поношенные сандалии и очки. Осмотрев себя в зеркале, он остался не очень доволен своим видом. Внимательно присмотревшись, он согнулся и вывернул руку, изображая полупарализованного, согбенного постом и молитвой служителя культа. Шаркая подошвами сандалий, тряся изогнутой рукой, убийца вышел из комнаты и направился к выходу.

Хозяева, стоящие у стойки бара, не обратили внимания на появление жалкого убогого монашка. Трясущейся походкой убийца доковылял до выхода, вышел на улицу и тут же смешался с толпой зевак, прохожих и туристов. Уходя все дальше от гостиницы «Бронированный Кулак», он все больше уверялся в том, что свободен. Но теперь ему нужно было переходить ко второй части плана — как можно быстрее покинуть Солярис.

Тяжелая рука легла на его плечо.

Не дрогнув ни единой мышцей, он обернулся и тихим вкрадчивым голосом спросил:

— Что вам? Перед ним стояла улыбающаяся молодая женщина.

— Я только что выиграла крупную сумму, — радостно сказала она, — и хочу, чтобы вам досталась часть моего счастья. — Она вложила в его руку золотую монету. Хитро подмигнув ему, она мгновенно растворилась в толпе.

Трясясь всем телом, изображая страдание и благодарность, убийца долго кланялся ей вслед. Затем он посмотрел на монету. Улыбающееся лицо Мелиссы Штайнер-Дэвион смотрело на него. Перевернув монету, убийца увидел на другой ее стороне гордый профиль Виктора.

«Так получается, Виктор, что мы с тобой квиты, — мысленно проговорил убийца, — один раз я работал против тебя, а второй — за. На этом все. Не знаю, как твоя, но моя совесть совершенно чиста».

Убийца побрел дальше. Внезапно ему в голову пришла занятная мысль, он подумал, как сложится его судьба дальше. Придется ли ему работать за или против Виктора? По дороге в космопорт он рассмотрел множество возможных вариантов и остановился на одном. «В своих симпатиях я руководствуюсь не умом и не зовом сердца, — убийца усмехнулся и подбросил на руке массивную монету, — я игрок, но игрок удачливый и люблю тех, кто рискует и выигрывает. И если, принц Виктор Дэвион, ты такой же, тогда я с тобой. Ну а если нет...»

Загрузка...