Целитель 2

Глава 4

Заканчивается второй месяц, как открылась клиника. Завтра первое мая, первый выходной за все время. Уеду с детьми куда-нибудь в безлюдное место, чтобы спокойно обдумать, что делать дальше. Добавилось сорок мест, итого сейчас сто коек, больше не нужно. Утром сегодня посмотрел на толпу у ворот клиники, послал узнать, сколько человек записано в очереди. Оказалось 1862! Больше десяти человек в день из этой очереди принять не могу. Итого на полгода! У кого серьезная болезнь точно не дождется. Так что лучше ликвидировать очередь совсем. Сегодня приму последних десять и объявим, что прием временно прекращен.

Кому же сегодня повезло? Девушка с бесплодием, мальчик сердечник, женщина — рак желудка. Четвертый мужчина с обычной язвой. Даже без операции можно вылечить где угодно. Естественно отказываю, начинает возмущаться.

— Какая вам разница что лечить? Я деньги заплатил и что зря?

— Кому заплатили?

— В очереди. Там занимают, а потом продают. В первой сотне стоит до двух тысяч рублей. Во второй сотне за тысячу можно.

Ну нихрена себе! И тут бизнес устроили. Теперь уж точно, без никаких сомнений, ликвидирую. Злой продолжаю прием, отказываю еще троим.

— Вера! Слушай меня внимательно. Берешь ребят из охраны на всякий случай и идешь, объявляешь. В связи с махинациями с продажей мест в очереди прием прекращается. Запись только через поликлинику. Из этой очереди сейчас запишешь всех детей до четырнадцати лет. Только с серьезными заболеваниями. Сколько получится, распределишь по десять человек в день. Начиная с третьего мая. И все — записи больше не будет.

— До четырнадцати лет включительно?

— Да. Объявляй до четырнадцати, кто не уйдет из старших — записывай тоже. До шестнадцати включительно.

Сижу, успокаиваюсь, пью кофе. Звонок. Долго смотрю на телефон, нет никакого желания брать. Опять кто-то с просьбой. Настойчивый гад, достал!

— Александр Иванович? Еле дозвонился! — Глава города, не зря не хотел брать — Слушай, завтра вечером прилетает президент, собираем весь аппарат, всех руководителей. Вас особо просили из Москвы присутствовать, с супругой. Машину прислать за вами?

— А это обязательно? Скажите, я заболел. Или умер.

— Нет, это несерьезно! Даже не обсуждается. В 18:00 у горисполкома.

И зачем я взял трубку? Отдохнул, называется. Ну и ладно, пойдем в город гулять с детьми, к 18:00 подойдем к горисполкому. Не пустят, вот и хорошо.

Перед праздником «элитных» больных уменьшилось. Кто на выходные уехал, кто совсем. Осталось пятеро с онкологией. Обычных пациентов не убавилось, они столько ждали, чтобы сюда попасть, так что праздниками можно пренебречь. Двадцать мест заполнены детьми, как и планировал с самого начала. Интернатовские, с домов ребенка, с малообеспеченных семей.

— Настя, у тебя есть, что надеть завтра? — Предвижу долгое собирание.

— Купить уже не успею, а куда мы идем?

— Гулять в парк, аттракционы. Сходим перекусить в кафе или ресторан. А вечером встреча с президентом.

— В парк можно брючный костюм, детям… С каким президентом?!

— Российским естественно. Не американским же. Мы там не одни будем, успокойся, нас и не заметят.

— А ты раньше не мог сказать? И что теперь делать? — Судя по реакции, до завтра я могу и не дожить.

— Я сам только что узнал. Брючный костюм вполне подойдет, не парься.

— С президентом в этом? Я поехала искать одежду, если еще не поздно. Костю можно попросить отвезти?

Если сейчас начнет, к обеду завтрашнему соберется как раз. В крайнем случае, пойдем без неё, потом присоединится. А вот и Марина, опять деньги будет вымогать.

— Александр Иванович! Зарплату закрывать нужно, увеличивать оклады будем? Везде зарплаты растут, цены вон как поднялись.

— Если каждый месяц поднимать… У меня изначально в два-три раза выше были, чем везде. Хорошо, на десять процентов подними. Придется и расценки с мая повышать. А московских уже не успею напрячь, с июня только. Что там Вера, справляется?

— Не расходятся люди. Возмущаются, говорят, пойдем в горисполком жаловаться. Детей записывает, много их. Может милицию вызвать, а то пойдут на штурм.

— Подождем. Если не успокоятся, выйду сам поговорю.

Народ разошелся только к вечеру. Триста семьдесят восемь детей было записано на полтора месяца. Вот и сделаю постепенно детскую клинику. Если бы еще звонками не доставали.

К моему удивлению Настя была готова к одиннадцати утра. Детей я сам наряжал, заплел косички Танюшке, бантики. Мы с Димкой оделись просто — в джинсовые костюмы. Еще не хватало, как дураку, весь день в костюме ходить с галстуком. Настя скептически осмотрела, но ничего не сказала.

— Если что, скажешь ты не с нами — Успокаиваю её.

День сегодня замечательный, начинаем с мороженного в кафе. Окружающие с ужасом смотрят на огромные порции холодного мороженного у маленьких детей. Нифига им не будет, даже не придется мне ничего делать. Как ни странно, кроме того случая отравления, больше никаких болезней. Настя высказала теорию, что они при общении со мной заряжаются энергией. Всё возможно, она ведь тоже никогда не болеет. Дальше идем на карусели, комнату смеха, колесо обозрения. И в кино. Кинотеатр тут же в парке — фильм «Юность Бемби».

Время пролетело быстро, после фильма тут же в парке поели в шашлычной. Мясо немного жестковато, но аппетит разгулялся — дети, мне кажется, и сырое бы сгрызли. Смотрю на часы — половина пятого.

— Пора выдвигаться. Не спеша дойдем как раз.

На подходе к горисполкому оцепление. Пропускают в одном месте. Подходим, называю фамилию. Лейтенант сверяется со списком, смотрит на детей.

— С детьми нельзя. Оставьте кому-нибудь.

— Например? Может вам? — Я доволен. Отмазка есть. — Вы отметьте, что я был. Настя, может ты сама сходишь?

— Да ну. Нет, конечно — Она явно разочарована.

Разворачиваемся уходить, сзади слышу.

— Колесов! Ты куда собрался? — Блин, заметили. Начальник милиции. Возвращаемся назад.

— Так нельзя с детьми. Куда я их дену?

— Проходите, вам можно. Даже хорошо, для разнообразия. И одежда — Скалится полковник — Сразу выделишься!

Блин, а ведь он прав. Я и не подумал. С детьми и в джинсе, мы тут как белые вороны на свежевспаханном поле. Вон все при параде, смотрят на нас круглыми глазами. Стоим в сторонке, ждем приезда высокого гостя. Долго ждем, детям скучно — хочется бегать.

— Давай уйдем? — спрашиваю Настю — скажем детям спать пора.

Не успели, народ зашевелился, что-то обсуждают. Подхожу узнать, в чём дело, вдруг не долетели, самолет грохнулся. Оказывается, прилетели давно, Ельцин изменил маршрут. Заехали на стадион, там спортивный праздник, а сейчас направляются на банкет. Облегченно вздохнув, возвращаюсь к своим.

— Колесов! — Меня догоняет молодой парень с папкой в руках — Вы Колесов? Вы в списке приглашенных на банкет. Сейчас автобус будет.

Что ж сегодня за день такой! Сплошные обломы! Дожидаемся автобуса и в компании десятка незнакомых лиц отправляемся. Причем меня они знают, даже Настя с некоторыми знакома. Но я не спешу заводить контакты — каждый новый знакомый это последующая головная боль. В виде — Привет, это Вася, помнишь меня? Нужно помочь хорошему человеку!

Приехали. На входе опять заминка со мной, теперь уже охрана Ельцина проявляет бдительность. Может хоть тут повезет и меня не пустят?

— Саша! Настя! — Из-за спин охранников выныривает Татьяна Ельцина — Проходите, мы вас ждем!

Разочарованные секьюрити расступаются, обнимаемся с Татьяной, она хватает Танюшку на руки.

— Я специально из-за вас прилетела. Будешь с папой разговаривать, пользуйся возможностью — проси что надо. Он сегодня добрый! Сейчас я вас познакомлю.

Вот оно что, оказывается, шансов у меня и не было. Ельцин окружен кольцом, протискиваемся к нему. Действительно, уже добрый. Не пьяный, но заметно под градусом.

— Вот это тот самый знаменитый врач, Колесов — представляет меня Татьяна.

Пожимаем руки, потом Ельцин галантно целует руку Насти. Гладит Димку.

— Наслышан, как же! Не верил, что такое возможно, пока Танька не побывала. На своей шкуре так сказать проверила. Не обижают тебя тут? А то заберем в Москву!

Кислые улыбки местных градоначальников. Да ладно, жаловаться вроде не на что.

— Да что вы, Борис Николаевич! Меня как раз московские больше обижают, пришлось сбежать сюда от них.

— Разберемся! А не пора ли за стол? Праздник сегодня или нет?

Детвору девать некуда, придется на руки брать. Таня так и осталась с Таней. Она девочка компанейская, да и тетя знакомая. А Димку я взял на руки. Причем Татьяна постаралась — разместили нас почти рядом с президентом. Оглядываю гостей, в свите много знакомых лиц. И пациентов и по телику мелькают. И министр здравоохранения присутствует, по мою душу видимо приехала. Налили рюмки всем, Ельцин двинул тост. Мы с Настей подержали для приличия и тихонько поставили. Я понятно, она тоже на шестом месяце. А закусить можно, как раз время ужина! Наелись быстро, а застолье все продолжается. Тост за тостом. И перекуров нет — Ельцин не курит. Димка захотел писать, нашелся повод выбраться из-за стола. Сделали мы с ним свои дела, собрались выходить — Ельцин тоже пожаловал отлить.

— А ты Колесов, что же не пьешь? Здоровье не позволяет? — Посмеивается. И заметил ведь.

— Смысла нет продукт переводить, Борис Николаевич. Пью как воду, не пьянею.

— Правда? Да ты точно инопланетянин! Тут Танька меня достала, говорит полечить меня надо. А я в норме! Ты ей скажи, что посмотрел меня и всё зашибись!

— Я женщин обманывать не могу! — Быстро сканирую его по основным органам — Аорта у вас плохо выглядит, печень увеличена, камни в желчном. Да и позвоночник поврежден.

— А это я на самолете падал! Я вообще неубиваемый! Вот видишь? — Показывает левую руку без двух пальцев — Граната в руке взорвалась и всего лишь пальцы оторвало. Самолет упал, а я живой! Короче, заболею — приеду лечиться. Говори что тебе сейчас надо, чем помочь?

Да место как раз для общения с президентом. Да и запомнит ли он, о чем говорили? Хотя можно ссылаться — Мне президент в сортире пообещал!

— Раз уж спрашиваете, есть один вопрос. Желающих у меня лечиться больше, чем я в состоянии осилить. Хочу перейти полностью только на детей. С местными я сам разберусь, а вот ваши… Министр здравоохранения ни при чем, его самого достают. Если бы вы ему дали команду — направлять только детей. А чьи они это мне уже неважно.

— Да не вопрос! Славик! — Подошедший мужчина выглядел совсем не на Славика. Серьезный мужик лет сорока — Вот мой секретарь, даст тебе номер для связи, если что не так — звони! А ты Слава напомнишь мне поговорить с Эллой.

Пока Ельцин посещал кабинку, обмениваемся контактами с Вячеславом Костиковым, как он представился. Ельцин выходит, застегивая ширинку.

— Ну удачи лекарь! — Протягивает руку. Блин, гордиться буду — пожимал руку президенту, которой он за член только что держался. Наверное, с детства привык воду экономить.

Министра вылавливаю в вестибюле.

— Элла Александровна! На минуточку можно?

— А я как раз вас ищу! Общались с Борисом Николаевичем?

— Да. Облегчил вам работу! Теперь можете посылать всех досаждающих вас. Президент принял решение направлять ко мне только детей. Когда сможем обсудить детали?

Министр слегка растеряна, понятно, что имела что-то с пациентов.

— Я думала завтра к вам приехать в клинику.

— Отлично! Тогда до завтра!

Прощаемся с Татьяной, рассказываю ей о состоянии здоровья отца. Выражаю готовность принять его на лечение в любое время. Прошло то время, когда я ездил по начальству, теперь я солидный врач со своей клиникой! Хм, а как там профессорами становятся? Диссертацию нужно? Не, это мне некогда..

Всё так удачно прошло, а я идиот, не хотел встречаться! Не нужно противиться судьбе, никуда от неё не денешься!

Девятое мая, День Победы. Приехали к моим родителям всей шайкой. Теща только осталась, за домом следить. Дети сразу занялись исследованиями — огород, кошки, собаки. Когда начали заглядывать в колодец, пришлось вмешаться.

— Димка, Танюшка! Идем на речку! — Предложение принято с восторгом. Купаться еще холодно, просто побродить. Красота! Воздух свежайший, травка, заросли одуванчиков. Показал Танюшке как плести из них венок, теперь не успокоится пока всем членам семьи не сделает. Везде сидят компании, отмечают. Костры, шашлыки. Тесть с отцом тоже готовятся дома жарить, я устранился от этого дела.

— Саня! — от одной компании отделяется мужик, знакомое лицо… А, Олег!

— Здорово! Сколько уже не виделись! — обнимаемся. Особо мы не дружили, так, приятели.

— Слышал о тебе, больница своя говорят? Думал дочку к тебе свозить, потом узнал, что попасть на прием нереально.

— А что с дочкой то? Ты вообще, где живешь?

— А я везде — машет Олег рукой — Я дальнобойщик, по всей стране мотаюсь. Жена здесь живет. А дочка глухонемая с рождения. Патология среднего уха.

— Вряд-ли смогу помочь — сожалею я — Но приведи по любому, гляну. Я до утра тут буду. Какие местные новости?

Бабушка меня уже просветила о всех событиях, Олег ничего нового не добавил. Про Ленку никто не знал, давно не приезжала. Домой к её родителям я естественно не пойду узнавать. Да и зачем?

— Вечером тогда зайдем, вдруг что-то получится — Олег возвращается в свою компанию, от приглашения присоединиться отказываюсь. Так, а где дети? Сзади слышу громкий плеск и крик! Оборачиваюсь, твою ж… Димка свалился в речку. Она неглубокая… для меня, а ему как раз с головой будет. В два прыжка долетаю до берега и следом за ним. Он как раз вынырнул, ага, жить хочешь паршивец? Мне вода по пояс, холодная! И ила по колено! Туфли остаются на дне.

— Будешь плавать или выходим на берег? — Интересуюсь, держа его за шиворот.

— Нна ббелег! — воды нахлебался, успел. Вытаскиваю горе на сушу. Вот после этого у него хоть температура будет?

— Раздевайся, быстро! — Стаскиваю с него всю одежду, подбежавшие сельчане протягивают мне чей то свитер. Заматываю в него дрожащего сына.

— Давай разотрем его спиртом! — предлагает Олег.

— Вашим самогоном только жуков колорадских травить. Впрочем, давай, мне не помешает — Соображаю я. Димку то я вылечу, а меня некому. Раздеваюсь тоже, выкручиваю брюки. Мне подносят стопку мутной жидкости и бутерброд с салом. Залпом глотаю. Ну и гадость! Через несколько секунд жидкий огонь загорелся в желудке, а потом постепенно стал расползаться дальше. Теперь бегом! Беру обоих на руки и быстрым шагом домой, хорошо недалеко ушел. Таня заливается слезами, до этого испуганно молчала.

— Что? Не бойся, всё уже хорошо!

— Веносек! Светочки! — Пришлось вернуться, забрать сплетенные гирлянды из одуванчиков.

Дома легкая паника при виде нашего явления. Босиком в трусах, в одной руке Танюшка укутанная цветами, в другой Димка с ворохом мокрой одежды.

— Вы что, купались? — Родители хватают Димку, Настя ко мне.

— От тебя водкой пахнет, ты что пил? Что случилось?

Коротко освещаю событие и даю указания.

— Диму растереть спиртом, укутать и поить горячим молоком. Меня тоже. Только вместо молока — кофе с каплей коньяка.

— Вот никак одного отпускать нельзя! — Не успокоится Настя — Ладно Дима свалился, ты то зачем полез? Ему ничего не будет, а ты точно заболеешь!

Терпеливо объясняю, что воды Димке с головой, больше доставать было некому. И не обязательно я заболею, не зима ведь! Постепенно все успокоились, мы с Димкой устроились на солнышке около мангала. Поближе к мясу. Что-то меня разморило, или водка впервые подействовала или температура начинается.

— Кто Таню видел? — выходит из дома Настя — Где она?

Все бросаются на поиски. Обыскали двор, безрезультатно. Выбегаю за ворота и сталкиваюсь с Олегом. Танюшка у него на руках.

— Никак мы с тобой не расстанемся — Шутит он — Смотрю, через мостик идет, одна.

— Таня! Ты зачем туда пошла?!

— Бабуске веносек нету!

— На цепь! Обоих!

Приглашаю Олега присоединиться к нам, как раз шашлык дозрел. Назначаем ответственных за детей. Бабушку за Таней, отца за Димкой. Через пару часов пришлось менять дежурных — бабушку потянуло на сон, а отец с тестем слишком расслабились. Чувствую, завтра мне придется за руль садиться, если в состоянии буду. Впрочем, альтернативы нет, с Настей в качестве водителя мы далеко не уедем. С Димкой и то больше шансов!

До вечера приключений больше не было. Сходили с Настей к Олегу домой (одного меня она не рискнула отпустить). Как я и ожидал, проблема оказалась физиологическая, ничем помочь не смог. Увы, таких случаев, когда я бессилен еще много. С Ивановым тогда долго возился, состояние его улучшилось, но этому способствовало в основном лечение невропатологом. Зато я продвинулся в работе с мозгом, теперь уже не боюсь экспериментировать.

Утром встаем рано, всем на работу. Ехать чуть больше двух часов. Чувствую небольшой дискомфорт, ерунда! Пронесло! Димка, как и ожидалось, совершенно здоров. Тесть выглядит помятым — они с отцом до часа ночи сидели. Сажусь за руль. Потихоньку поеду, опыта мало. До границы хотя бы, а там можно и тестю. С местными гаишниками лучше не связываться!

В клинику приезжаем вовремя. А то Марина вошла во вкус власти — может и на нас оторваться! Как хорошо, что нет никаких очередей на входе! Перевел все стрелки на других, теперь спокойно могу работать, не отвлекаясь. С министром тогда спорили долго, но договорились. Как оказалось, больше всего её достают женщины с косметическими проблемами. Бородавки, родинки, морщины. Не очень еще развита у нас пластическая хирургия. Вызвал Костю, посовещались… В итоге у нас получился такой договор: десять мест под пластику (чисто Костина работа), пять мест для супер-пупер крутых шишек, которым ну никак нельзя отказать. Не зря ведь сделали элитные палаты — пусть платят! И пятнадцать мест дети до восемнадцати лет. Договорились и о коррекции оплаты — за тридцать мест в мае оплачивают девятьсот тысяч, в июне один миллион, дальше в зависимости от инфляции.

Из оставшихся — двадцать мест бесплатные для сирот и сорок — по направлению с центральной поликлиники. Только дети до восемнадцати, исключение беременные женщины. И десять мест оставил в резерве — для знакомых.

Так как цены растут и работа идет успешно рискнул взять еще один кредит — на пять миллионов! Оборудовать базу отдыха. Сделаем санаторно — курортное лечение. Путевки будут дорогие, но так как будет обещано, что каждого отдыхающего я посмотрю лично… Думаю, спрос будет достаточный.

— Мы окунемся еще разок, ладно? — выпрашивает Танюшка.

— Да идите, ладно уж — сдается Настя — За Егором только следите.

Детвора с радостными криками рванули к морю. Большие такие, время летит быстро… В этом году Димка с Таней в школу пойдут уже. Вот и уговорили они перед школой на море съездить. Я сам то, был на нем раз в жизни. И привез семью в Одессу — вспомнить свое детство заодно. Путевку в пансионат купили в Ростове, рисковать в частном секторе желания не было. Днем жаримся на пляже, вечерами бродим по городу. Я по приезду сразу купил пляжный зонтик — не с моей кожей загорать. Что самое обидное — Димка такой же светлокожий, а совершенно не обгорает. А вот Егорка, как и я — сгорает моментально. Поэтому и ограничиваем его пребывание на солнце, из-за этого и остальные дети страдают. Ведь стоит им без него в воду пойти… ужас что начинается. А Кости рядом нет — кожу ему лечить. Мне же хватает и так с ним работы. Нет, болеть он, как и остальные не болеет. Но обладает невероятным свойством притягивать проблемы. Если на пляже есть стекло — он обязательно порежет ногу. Медузы его жалят, осы с пчелами те вообще неизвестно откуда прилетают. Даже на зеленый сигнал светофора мы идем с осторожностью, если с нами Егор (был случай — еле увернулись). В садике в первый же день он порезался оконным стеклом (которое разбил другой), потом получил ожог горячим чаем. Это еще не все! Мы почти разорились на электроприборах. Лампочки в его присутствии периодически взрываются или перегорают, за год несколько раз ломались телевизор, холодильник, стиральная машина. Компьютер при его приближении зависает!!! Рентген аппарат сломался, когда делали флюорографию! Не зря я не хотел её делать, но в садик без неё не брали. В садик, кстати, десяток лампочек в месяц я тоже покупаю. Эксперименты, которые я с ним ставил, никаких сверхспособностей пока не выявили. Кроме повышенного магнитного поля — легкие металлические предметы к нему прилипают. Короче, кличка у него дома — Горе!

На отдыхе занимаюсь делом — пишу диссертацию. Тема связана с работой головного мозга. Я далеко продвинулся в исследованиях — благо подопытных кроликов хватает. Теперь вот решил поделиться своими знаниями. Каким образом и на какие участки мозга воздействовать для лечения различных заболеваний — ДЦП, эпилепсии, заикания, болезни Альцгеймера. Да и ученое звание не помешает, а то в такой клинике и не одного профессора! Настю я тоже напрягаю на научную работу. С сентября она будет читать лекции в мединституте. Меня тоже давно приглашают, но времени на это нет совершенно.

Месяц назад были выборы, Ельцина избрали повторно. А перед отъездом звонила его дочь — Татьяна, сказала, что состояние здоровья отца сильно ухудшилось. Договорились, что с первого августа он ляжет ко мне на лечение. Сейчас вот готовятся апартаменты для него. Узнав об этом, мне, наконец, перечислили задолженность за полгода из министерства. Обнаглели вконец, индексировать сумму не хотят, еще и задерживают. Сам себя в такое положение поставил, были бы взрослые пациенты — не стал принимать. А детей отправить обратно не могу. Костины дамы сами оплачивают услуги. Но так как Костя окончил институт, с ним мы заключили договор — доходы с его клиентов получает он, за вычетом расходов на питание и проживание. Также он назначен заместителем директора. Фактически — вторым директором, просто распределил обязанности. Марина — административные вопросы, Костя — все связанное с лечением.

Тещу поставил руководить санаторием. Детям взял няню. Выбирали долго, одни не нравились мне, другие Насте, третьи детям. В результате Костя привел из института трех девочек, которые предложили бесплатно поочередно смотреть за детьми с условием, что я их возьму на работу после выпуска. Подумав согласился, не из-за денег, конечно, будет время к ним присмотреться — стоит ли брать.

В прошлом году умерла бабушка, остановка сердца. Вот так, своим близким и не могу гарантировать своевременную помощь. На мои предложения переехать ко мне родители по прежнему, пока не соглашаются. Но уже колеблются.

Мои размышления прерывает крик. Опять Егор? Вскакиваю и пулей к ним. Но на этот раз, как ни странно, он ни при чем. Кричит женщина на пирсе, там какая-то суматоха. Сильно слишком кричит, что-то неординарное случилось. Отправляюсь туда. Мальчик лежит, ему пытаются делать искусственное дыхание.

— Что случилось? — спрашиваю ближайшего мужчину.

— Пацан поскользнулся, упал в воду и затылком еще об бетон стукнулся. Достали сразу, а он не дышит — разъясняет отдыхающий.

— Пропустите, я врач! — протискиваюсь через толпу, в основном детей, к пострадавшему. Кричит видимо мать, стоит рядом на коленах. Делающий искусственное дыхание поднимается, обескуражено разводит руками.

Так, легкие чистые, значит, в воду упал, уже не дыша. Хреново. Второй позвонок расколот и провернут. Голова была неестественно вывернута и её поставили на место. Если бы не это можно было запустить дыхание и срастить позвонок. А так без хирургического вмешательства не помочь, а время до смерти мозга исчисляется уже даже не минутами. Думать некогда. Рывком поднимаю женщину с колен, смотрю ей в глаза.

— У него сломан позвонок, без немедленной операции его мозг погибнет через пять минут. Есть только один шанс вернуть его к жизни. Я могу это сделать. Ваше согласие и готовность не вмешиваться, что бы вы не увидели. Да или нет?

— Да! Сделайте что-нибудь!

— Дима! Быстро нож и полотенца! Настя, ассистировать! Таня! Следи за Егором! — Скальпеля нет, но острый нож носим с собой, порезать продукты иногда. О дезинфекции думать некогда, да и незачем.

— Убрать детей! Всем отвернуться! И вызовите скорую. Принесите если есть у кого бинты — продолжаю раздавать указания. Отвернутся не все, но детей, надеюсь, отгонят.

— Что будешь делать? — Настя внешне спокойна, но по побледневшему лицу вижу — понимает что ситуация непростая.

— Второй позвонок расколот и провернут, без вскрытия не вправить — остальное ей объяснять не нужно. Подлетает Димка, полотенца Насте, беру нож. Переворачиваю на живот мальчика, устраиваюсь так, чтобы спиной хоть чуть закрыть видимость зрителям. Разрез. Кровеносные сосуды купировать некогда, промокаем полотенцем. Режу как мясник, не заботясь о последствиях — потом восстановлю. Я вообще не хирург! Даже собак не резал! Добрался! Черт! Не могу провернуть! Одной рукой вращаю голову ребенка, волос короткий, неудобно. В звенящей тишине (только плеск волн) слышу сзади падение тела. А я говорил не смотреть! Сам бы сознание потерял, глядя под каким углом почти отрезанную голову крутят. Сдвинулся! С трудом проворачиваю и совмещаю разлом. Секунд десять спаять их. Ненадежно, но продержатся, пока запущу сердце. Промокнуть еще раз, сжать, срастить нерв, второй, замотать пока полотенцем. Переворачиваю, запуск сердца толчком с одновременным импульсом. Надавить на легкие, еще толчок. Есть! Вдох, сердце пошло! Теперь спокойно соединяю ткани. Срастить надежнее позвонок, соединительную мышцу. Резать было быстрее. А вот и скорая явилась. Идут не спеша.

— Могли бы уже и не приезжать — поднимаюсь с колен. Ноги то, как затекли! Врачи непонимающе смотрят — руки в крови, мальчик лежит спокойно, дышит, хотя в сознание пока не пришел.

— Что здесь произошло? — Женщина врач, лет сорока.

— Перелом со смещением второго позвонка. Всё устранено, нуждается в фиксации и покое — Вижу естественное недоверие — Я Колесов. Слышали о таком?

— Тот самый? С Ростова? — оказывается, слышали.

— Да. Только, пожалуйста, меньше афишируйте, я на отдыхе — Впрочем, думаю отдых на этом можно заканчивать. Весь пансионат будет в курсе уже к вечеру.

До вечера меня не тревожили, хотя смотрели все с повышенным интересом. Утром мы сбежали в город. Сначала в порт, прокатились немного на катере. Потом в дельфинарий. Народу было немного, поэтому разрешили приблизиться к самой воде. Егора я предусмотрительно держал за плечи. С дельфинами плавала девушка, не знаю, как она называется, дрессировщица? Как только мы подошли к кромке, дельфины покинули её и подплыли к нам. Причем ко мне с Егором, игнорируя стоящих в трех метрах Димку с Таней. Высовываясь из воды весело стрекочат.

— Они говорят «Привет»! — радостно смеется Егор.

Девушка подплыла тоже, так как попытки отозвать животных оказались безуспешны. На другой стороне зрители тоже подошли к воде, но кроме как к нам дельфины интереса ни к кому не проявляли.

— Вы им понравились! — поведала девушка. А то я не вижу — Хочешь поплавать с ними?

Это она уже Егору. Тот в это время гладил высунувшуюся морду.

— Нет уж, спасибо — Отреагировал я — Безопаснее для дельфинов будет, если он останется на суше.

— Её зовут Джинни! — звонко говорит Егор — Она еще маленькая, ей, как и мне 4 года!

— Откуда ты знаешь? — удивляется девушка — вы уже были тут?

— Да были, кто-то рассказывал — говорю я, одновременно с трудом оттаскиваю Егорку — Нам, пожалуй, пора.

Уйти сразу не удалось, против троих мы с Настей оказались бессильны. Максимум на что согласились — это сесть на скамейки. Но дельфины не хотели отплывать от нашей стороны и по прежнему о чем-то рассказывали Егору. К счастью, тот уже не переводил, а просто весело смеялся. Анекдоты, наверное, травили. Опасаясь за психику (свою конечно, не Егора) я, наконец, утащил его на улицу. Дети уже не сопротивлялись, тоже пораженные ситуацией. А может он правда, от кого-то из зрителей услышал?

— Ну и что это было? — У Насти тоже шок. Я делаю ей предупредительный жест — молчи.

— Горечко, так что они тебе рассказывали — Спрашиваю спокойным тоном, чтобы не замкнулся.

— Я не знаю! Они, наверное, смеялись.

— Так, а имя ты услышал? И возраст? Или кто-то сказал? — продолжаю допытываться.

— Я не знаю, откуда я знаю! Как-то понял — пожимает горе плечами. Не врет.

— Телепатия! — с уважением в голосе произносит Танюшка.

Некоторое время все молчим. Перевариваем. Пока непонятно, что с этим делать, но, похоже, эксперименты я не в том направлении проводил.

— А пойдемте есть мороженное! — разряжаю обстановку. Дома буду разбираться.

Через три дня поездом едем домой. Самолетом было бы быстрее, но, во-первых из Одессы нет рейса на Ростов, во-вторых я еще не избавился от страха перед полетом. И в третьих, причем это основная причина — с Егором в самолете???? На поезде и то страшно. Лучше уж по морю, там, если что дельфины спасут — они его, похоже, за своего приняли. Сейчас он необыкновенно спокойный, рисуют что-то втроем. Я пытаюсь продолжить диссертацию. По поездному радио объявляют:

— Если в поезде присутствует врач, большая просьба подойти в шестой вагон.

Я что, притягиваю происшествия? Делать нечего, поднимаюсь.

— Давай я схожу? — предлагает Настя.

— И что ты там сделаешь если серьезное? Пойдем вдвоем. Дима, за старшего!

— Есть! — объяснять, что это значит не нужно. Главное никуда не выпускать Егора, даже в туалет. Пусть лучше описается чем… Да что угодно может произойти!

Наш вагон второй, проходим через три вагона, до проводника не добираемся — у одного купе милиция. Три человека, в руках оружие. Все купе закрыты.

— Мы врачи, что случилось?

Один отводит нас подальше, к тамбуру.

— На всякий случай вызвали. Преступника опознали, а он закрылся в купе, взял заложников. Вдруг будет прорываться, стрельба. Ожидайте в соседнем вагоне. Если до Кировограда доедем нормально, там уже ждут профессионалы.

До Кировограда минут тридцать. Отправляю Настю назад.

— Иди к детям. Видишь, как опасно ездить даже в поезде.

— Только никуда не лезь! — Настя нехотя уходит.

Полчаса прошло спокойно, доехали. Тут же из того вагона вывели всех пассажиров, в остальных закрыли и запретили выходить. Вокзал тоже пустой. Я успел выйти из вагона, метнувшемуся ко мне сержанту сказал, что я врач и участвую в операции.

— Вон туда! — указал он мне в сторону, там стояла скорая и несколько человек. Подхожу к ним.

— Что там? Ты с поезда? — немедленно забросали вопросами.

— Я сам толком не знаю — признаюсь.

Ожидание затянулось, прошло часа два. Вагон отцепили, остальные вагоны отогнали. Кольцо бойцов в камуфляже. Недалеко от нас группа, видимо руководство, обсуждают.

— Киев не даст команды, всё на нас свалил — горячится военный с погонами подполковника — Облажаемся, мы крайние будем!

— Давайте газ все-таки пустим — предлагает мужчина в штатском.

Вздохнув направляюсь к ним. Раз я притягиваю проблемы, мне и разбираться. Как ни странно, никто не остановил.

— Товарищи военные! — пять пар глаз уставились на меня — Я врач, психолог, могу быть полезным.

Некоторая заминка, смотрят на подполковника, очевидно, он старший. Тот чуть задумался.

— Вряд-ли. На контакт не идет. Требует самолет и миллион долларов.

— Сюда самолет?

— Машину к двери поезда, самолет готовый к взлету в аэропорту. Заложники — женщина и два ребенка. Иди психолог, ничем помочь не сможешь.

— Я владею гипнозом, мне только приблизиться к нему. У него оружие?

— А что, это вариант! — оживился штатский — Он требовал автомат, пусть отнесет ему калаш без патронов. Вдруг получится?

— А если нет? Завалит его в придачу к остальным, что нам сделают? — Не соглашается полковник.

— Без патронов нельзя, лучше холостые положить. Иначе он разозлится — советую я, как будто вопрос уже решен.

— У него пистолет, у милиционера в поезде забрал — отвечает на мой ранее заданный вопрос майор в камуфляже.

— Почувствует газ, поймет, что терять нечего, убьет заложников. То же самое при штурме. А так есть шанс — настаиваю я. А у самого коленки дрожат. Не герой я, просто судьба такая.

— Точно сможешь загипнотизировать? — сомневается подполковник. Недолго думая отключаю штатского, заставляю его попрыгать на одной ноге и рассказать стишок. Впечатлены, но и почему-то растеряны.

— Это полковник СБУ — поясняет майор.

— Лучше ему не рассказывать, он не запомнит — Да и хрен с ним что полковник. СБУ — видимо местное КГБ?

— Даже если не смогу, получив автомат — он пистолет уберет, автомат ведь лучше! И будет время его взять, пока он сообразит, что оружие не поможет. И машину тоже готовьте, возможно затянется — продолжаю убеждать.

— Ладно! — решается начальство — Сейчас попробуем поговорить, скажу, что удовлетворим его требования. Оружие принесут, а машина и самолет готовятся.

— Машина подъедет с деньгами — подсказывают ему.

— Только ты осторожно, чтобы он не понял, если не получится — Это уже мне.

— Всё получится! — Уверяю я, но сам в этом далеко не уверен. Человек в крайне возбужденном состоянии, загипнотизировать такого очень трудно. Да и не все поддаются гипнозу.

Переговоры прошли успешно, пришлось ждать, пока привезли холостые патроны. Надеюсь, он не специалист и не поймет разницу. Я, например, хоть и служил, холостые патроны не видел.

Привезли оружие спецназовцы. Офицер без знаков различия вручил АК-74 с магазином. Снимаю магазин, смотрю на патрон — на первый взгляд обычный, боевой. Штатский полковник тоже заглядывает.

— Это точно холостой? — с сомнением спрашивает он.

— Холостые с белой пластиковой пулей, их сразу видно — объясняет офицер — Это боевые, но без пороха. Выстрел невозможен.

И тут же демонстрирует, берет у меня автомат, щелкает курком. Негромкий хлопок капсюля, но пуля остается внутри. Передергивает затвор, патрон вылетает, опять щелчок. Нормально, можно принять за осечку.

Всё, приготовления закончены, иду к вагону. Разделся до пояса, держу за ремень автомат. Ноги трусятся. Даже не нужно делать вид, что испуган, и так видно. За спецназовца меня не принять даже с больным воображением — мускулатуры особой нет, волосы длинные, усы. Кожей чувствую, что за мной наблюдают из окна. Еще обмочится для достоверности — преступник со смеха умрет. Надеюсь, хоть чуть расслабится. Добрался к двери. Что дальше?

— Я занесу автомат — голос сорвался — Не стреляй, я… — хотел сказать «без оружия», а в руках что?

— Заходи и без глупостей! — раздалось из окна.

Поднимаюсь в вагон. Купе посредине, закрыто. Естественно, снайперы сразу снимут, если высунется. Подхожу, стучу.

— Положи у двери автомат и проваливай — голос изнутри. Нет, мы так не договаривались! Что делать?

— Слушай, возьми меня вместо детей в заложники. Я не боец, я врач!

— Иди нах или стреляю! — голос на срыве, нервничает.

— Подожди! Тебя обмануть хотят — говорю громким шепотом — Если деньгами поделишься, я помогу!

Тишина. Соображает. Да, нелегко ему принять решение.

— Положи автомат и отойди в конец вагона! — наконец принимает решение — Когда будешь там, крикнешь.

Делаю, как он сказал. После моего крика дверь купе приоткрывается, высовывается женская рука и затаскивает автомат внутрь. Через некоторое время слышу крик.

— Подойди!

Иду к двери. Почему-то успокоился, уже не так страшно.

— Рассказывай, что там — голос уже чуть спокойней.

— Меня сейчас видят, могут заподозрить, почему долго разговариваю. Я говорил, что попробую уговорить детей отпустить, вместо меня. Давай так сделаем, потом расскажу.

— Заходи, смотри, ты на мушке!

Протискиваюсь в приотворенную дверь. На одной полке заплаканная женщина лет двадцатипяти, рядом с ней два мальчика, один лет семи другой совсем кроха. Напротив них мужик непримечательной внешности, короткая стрижка, обычная одежда. В руках, как я и говорил — автомат.

— Сел туда — указывает кивком рядом с женщиной — И рассказывай.

— Давай детей отпустим — настаиваю я — Они только мешать будут. Когда из вагона в машину будем перебираться, я и она прикрываем с двух сторон, а их некуда деть, проход узкий.

— На руки возьму! — не соглашается. Но задумался, автомат деть некуда — Постой! Если отпустим, они расскажут, что ты мне их план сдаешь!

Черт! Про это я не подумал! Повторяю эту фразу вслух. Мужик злорадно улыбнулся. Настороженно поглядывает в щель между шторками окна.

— Ну, этот точно не расскажет, он и говорить еще не умеет — показываю на меньшего. Бандит оценивающе смотрит на мальца.

— Хрен с ним, пусть валит. А то тут становится слишком тесно — Ура! Идет на уступки.

Обрадованная женщина выпускает ребенка в коридор, объясняя ему куда идти. Сама она без второго точно никуда не уйдет.

— Повернись спиной, руки назад — командует он мне. Выполняю — Давай, заматывай кисти. Потуже!

Слышу треск скотча, кисти рук туго им обматываются. Откуда нахрен у них скотч?

— Вот теперь говори — Довольный, сука. Я еще и не придумал толком, что сочинять. Пробовать гипноз пока не рискую — сильно он напряжен. Но у него и не будет возможности расслабиться, вряд ли нас оставят в безлюдном месте. Руки, фиг с ними, даже не будь у него оружия — я с ним не справлюсь, а для гипноза руки не обязательно.

— Они хотят в машине установить баллончик с усыпляющим газом. Когда машина поедет, он начнет поступать, шипение за звуком мотора не будет слышно — Рассказывая, понимаю, такой вариант можно было на самом деле осуществить.

— А почему ты мне это рассказываешь? — Недоверие так и сквозит.

— Да потому, что я полгода без зарплаты! — почти кричу — А у меня два вот таких! — указываю головой на мальчишку.

— И что? С деньгами не уйдем все равно.

— У меня есть план — На самом деле даже отдаленно не представляю что говорить. Слегка, как бы нервничая, ритмично качаю головой. Нужно чтобы он зафиксировал на чем-то взгляд, тогда можно попробовать.

— Да? Ну, рассказывай, послушаем — Нет, отвлекается на окно. А если… Когда шел сюда, оглядывался, в глаза бросился зеркальный крутящийся шар над рекламным плакатом.

— Слушай. Только не перебивай, сначала покажется абсурдом. Выгляни осторожно в окно, видишь чуть правее входа плакат? Вот над ним, прямо за шаром, смотри внимательно. То, что я предложу сейчас, будет полностью неожиданно для тебя, но тем более окажется неожиданно для них. Посмотри, как отражается луч солнца от шара, какой он яркий, как слепит глаза. Так и хочется их закрыть и уснуть, вот и они так же как ты все уснут и будут спать, пока мы спокойно пройдем мимо них во сне. В этом прекрасном сне все так замечательно, ты там маленький мальчик, бегущий по залитой солнцем зеленой поляне.

Я видел, что он отключился, но продолжал говорить. Слишком опасно было позволить ему очнуться. Встаю, подхожу вплотную. Готов. Теперь быстрее! Оборачиваюсь на заложников, нет, только не это! Оба тоже в отключке! Причем мальчик с открытыми глазами, а женщина просто уснула, уткнувшись в подушку. А я рассчитывал на них. Тогда план Б.

— Сейчас мы с тобой пойдем на эту поляну. Оставь здесь свою игрушку, да, вон туда положи. И эту из кармана тоже туда. Беги впереди, ты первый на неё попадешь!

Иду следом за ним, поддерживая его состояние. Вот и выход, он почти спрыгивает со ступенек и вприпрыжку мчится по площади. Потом начинает кружиться. Спецназовцы в брониках медленно обступают его, не вполне понимая, что происходит. Я, пытаясь быстрее попасть на перрон, тоже собрался спрыгнуть. В последний момент понимаю, что со связанными сзади руками это будет сложно, пробую отменить действие. Ноги затормозили, остальное нет. Лечу! Только не головой, мелькает мысль, успел извернуться и впечатываюсь плечом в асфальт. Как больно! Корчусь, встать не могу. Поднимают, сам полковник СБУ, ощупывают.

— Куда ранен? Не молчи! Что с заложниками? — обступают еще люди.

— Там. Спят. — шиплю сквозь зубы — Цел я. Ударился. Руки развяжите.

Скотч разрезают, в попытке выпрямить руку чуть не теряю сознание. Перелом, твою ж…

Бандита уже скрутили, в наручниках на коленах почти уткнули мордой в землю. С вагона выводят заложников, те сонные, еще не пришли в себя. Подбегают врачи, полковник тычет в меня пальцем.

— Вот пострадавший.

От носилок отказываюсь. Иду к скорой. Без гипса не обойтись, доберусь домой, там Костя поработает. Догоняет подполковник.

— Погоди! Как твоя фамилия хоть скажи! Тебе награда полагается!

— Да идите вы с вашими наградами! — Я злой в основном на себя. Так идиотски свалится — Во втором вагоне моя жена с детьми. Колесовы. Только не пугайте их!

В больнице быстро делают рентген, перелом простой, без смещения. Достаточно простого гипса. Выхожу из процедурной уже загипсованный. На меня налетает торнадо!

— Ты гад! Как ты посмел! — Настя заливается слезами, колотит меня по груди — Как ты мог?!

Захлебывается, утыкается лицом в грудь. Прижимаю ее здоровой рукой, целую в макушку.

— Зая, ну все же хорошо. Прекрати.

— Хорошо?! Супермен недоделанный! — Новый взрыв.

Поезд на Ростов теперь через сутки. Но благодарное милицейское начальство выделяет нам микроавтобус Мерседес для доставки до дома. Егорка спокойный, прижимается ко мне, поэтому за дорогу ничего не сломалось. Нет, больше никаких путешествий!

Встречаем Бориса Николаевича. Прилетает инкогнито, городское руководство конечно в курсе, но официально он на лечении в московской клинике. Палату сделали двухкомнатную (одна под кабинет), рядом комната для охраны. Понятное дело все удобства, мыслимые и немыслимые. Финансы на это дело перечислили без вопросов, с избытком. Пациент трудный, но будет возможность за это время решить какие-то свои вопросы. Одно из неудобств — прием больных теперь контролируют люди из охраны президента. К счастью большинство моих пациентов дети, к ним претензий не возникает.

Руку с помощью Кости за неделю привел в норму. Почти не болит. И еще одно…, присутствие Егорки тоже улучшает мое самочувствие. Не знаю, каким образом, руками он точно никакого воздействия не оказывает. Хотя возможно я ошибаюсь и это самовнушение. Димка с Таней теперь достают его требованиями перевести им, что говорят кошки, собаки, птицы. Пришлось их одергивать. Контактов, ни с какими животными у него больше не удавалось наладить (специально в зоопарк ходили). Так что, происшедшее пока остается загадкой.

Ага, вот и президент пожаловал. В сопровождении милиции. Чтобы не привлекать внимания всего три машины. Встречаю у входа с небольшим сопровождением. Настя, Марина, Костя. Выходит с трудом, да сдал сильно. Делаю пару шагов навстречу.

— С приездом Борис Николаевич!

— Привет лекарь — Протягивает руку — Вот, пришло время проверить твои способности.

— Молодость вернуть не обещаю, но с болезнями разберусь. Проходите сюда, пожалуйста.

Устраиваем его в палату. Пусть чуть отдохнет с дороги, после обеда начну. Закрепил за ним Инну (терапевт) и двух проверенных медсестер. Проверенных, в том плане, что не станут таскать ему водку не доложив мне. Пока иду заниматься другими больными. Не проходит и часа, Ельцин требует к себе. А что ты хотел? Терпи теперь!

— Вот что — Не дожидаясь моих вопросов, начинает сам — Забыл тебе сказать. Американец один уговорил меня за него попросить. Рак у него, не знаю чего там. Короче, он завтра приедет.

Это так нынче называется попросить? Ладно, пусть едет, а то всех денежных клиентов разогнали сейчас. С него то я сдеру по полной!

— Что хоть за фрукт?

— Дональд Роджерс, он работает… Ну, экономический советник он у Чубайса. Ты меня когда начнешь лечить?

— После обеда приступим. Пока девочки подготовку проведут.

Мне еще и в санаторий заглянуть нужно. Как минимум пять человек в день там осматриваю, путевки только из-за меня и покупают. Сегодня только к вечеру попаду.

Осмотр Ельцина выявил: основная проблема сердце. Еще печень в ужасном состоянии. Остальное мелочь по сравнению с ними. Если только с ним заниматься — за неделю на ноги поставлю. Но зачем мне спешить?

— Борис Николаевич, думаю, сами понимаете состояние у вас критическое. Иначе бы ко мне не приехали. Так что теперь я буду вами командовать до полного выздоровления. Рассчитывайте на месяц. В таком случае смогу гарантировать успешное лечение.

— Ты начинай, а там посмотрим! — Вот ведь вредный тип!

Начал с сердца. Буду укреплять постепенно, а то почувствует быстрое улучшение и сбежит. Повара он привез с собой, уточняю меню. Половину безжалостно вычеркиваю и уменьшаю порции. Чисто из вредности, чтобы жизнь медом не казалась. Один хрен после выписки начнет бухать по прежнему.

На следующий день заявился американец. Рыжий высокий тип лет сорока. Сразу предлагаю ему пройти осмотр, чтобы определиться с лечением и что главное для меня со стоимостью. Укладываю на кушетку, добросовестно изображаю сканирование руками и… Ничего не нахожу. Если только неполадки с психикой, но для этого другие способы диагностики. Интересно. Про рак сказал Ельцин, возможно, он ошибся. Или у янки другая цель. Если он из ЦРУ, зачем я им, государственных секретов не знаю.

— Видимых проблем я у вас не обнаружил, к сожалению — спокойно информирую Дональда.

— Почему к сожалению? — Естественно интересуется американец. Говорит почти без акцента.

— Иначе я бы содрал с вас кругленькую сумму за лечение. Раза в три больше чем с соотечественника.

— Вы так уверены в своем диагнозе? — Смеется зараза. Садится на стул напротив — Могли бы придумать мне болезнь и лечить от неё.

— Для меня репутация дороже денег. В диагнозе уверен — Отвечаю коротко, вопросов не задаю. Сам расскажет, зачем приехал.

— Очень американский подход! Вы бы у нас легко освоились — Кидает леща — Не задумывались о переезде за рубеж?

— Знаете, нет. Я патриот, как бы банально это не звучало.

— Похвально. Я вот тоже патриот Америки, а живу сейчас здесь, работаю. И никто меня не упрекнет в измене. Свобода, одно из достижений демократии. Сейчас у вас также пришло это время. Никто вам не мешает любить родину и при этом зарабатывать в другой стране.

— Это демагогия. Если ваш ученый — ядерщик переедет к нам, и будет делать открытия для нас, его сочтут предателем. Если я уеду лечить людей за границу, в то время как у нас умирают — аналогично. Вы только за этим приехали? У меня мало времени — Отвечаю ему довольно холодно, уже ясно, что ничего полезного из этой беседы для меня не будет.

— Вы могли бы и оставаясь в своей стране зарабатывать большие деньги. Есть люди готовые заплатить миллионы долларов за спасение своей жизни. С вашим президентом вопрос уладим, всё будет в полной тайне.

Я задумался. Попытки сманить за границу уже были. Не первый это иностранец приехавший лечиться. Раньше меня точно из страны не выпустили бы. Сейчас не знаю, но я правда не хочу никуда ехать. Согласен, там я стану миллионером быстро. Но это чужая страна, чужой язык, чужие люди. Такое предложение прозвучало впервые. Заманчиво. Получить миллион долларов или больше всего за одного больного. Это, учитывая то, что у меня денег нет по-прежнему. Пять лет работы клиники постоянно с финансами внапряг. А имея средства можно значительно расширить деятельность. Построить еще одно здание, принять на работу опытных врачей, закупить аппаратуру.

— Мистер Роджерс, я подумаю над вашим предложением. Дайте мне… пару дней. Поскольку лечить вас не от чего, вы можете разместиться в гостинице в городе, либо позвонить потом.

— Я подожду в гостинице. Очень надеюсь на положительный ответ — Белозубо улыбается американец.

Только проводил его, приходит Настя.

— Звонили из садика, требуют купить им телевизор.

— Требуют? — удивляюсь я.

— Да. Говорят — Егор виноват. И лампочки тоже закончились. Саша, нужно что-то делать с этим!

— Например? Врачу его показать? — с иронией в голосе.

— Я серьезно! У него, когда он возбужден повышенное магнитное поле, я компасом проверяла!

— И где ты компас взяла? Раз к нему металл липнет это и без компаса ясно. Ничего трагического я не вижу.

— Не видишь? — вскипает Настя — А как он будет жить, когда вырастет? Если вокруг него всё ломается и взрывается? А если оно усилится с возрастом?

— Не паникуй раньше времени. Не такой уж это и феномен, о таких случаях я и раньше слышал. Вот ты искала тему для диссертации, бери и изучай его.

— Я терапевт, а не биофизик! Не отмахивайся, а бери и сам изучай! С садиком что?

— Знаешь, из садика давай заберем. Сверстники есть тут, пусть общается. Девчонки присмотрят. В свободное время буду изучать. А телевизор, обойдутся. Детям вредно смотреть — подвожу итог.

Живем мы по-прежнему здесь, дети то с нами, то в санатории — с тещей. Начали строить домик неподалеку, но финансовые трудности не дают. Дошли до крыши.

Решили, что забираем Егорку, прикрепим одну из нянь-студенток, пусть будет рядом. Не успела уйти Настя, Оля-медсестра зовет к больному.

— Александр Иванович, там Антонович опять капризничает, вас требует.

Антонович — это моя головная боль. Сдуру поддался на уговоры ректора мединститута, подлечить его тестя — участника войны. Это потом я понял, что он отдохнуть от него захотел! Основная жалоба на сердце, при осмотре оказалось, что у него стоит кардиостимулятор. И что прикажите с ним делать? Удалить его не так просто, электроды находятся в камерах сердца. Хирурга кардиолога у меня нет. Да и оборудование нужно соответствующее. А какой смысл лечить, не удаляя его? Пока занимаюсь остальными болячками, сердце отложили на потом. Вот и сейчас очередной раз рассказывает мне о болях в правом боку. Естественно, выпить старичок раньше был не дурак — печень угробил. Если непрерывно его лечить и то неделя уйдет, а я могу уделить ему минут пятнадцать и то не каждый день.

Вечером уже собираюсь домой, снова зовет Ельцин. Прихожу, он расхаживает по палате.

— Знаешь, а мне уже лучше стало!

— Борис Николаевич! Мы только начали курс лечения!

— Да ладно, я что, против — Машет рукой — Скучно мне тут. У тебя теннисных ракеток нет?

— А штангу вам не надо? Этажом ниже общий зал, там играют в шахматы, домино. И в карты — карты я запретил, теперь делаю вид, что не замечаю, как играют. А они делают вид, что прячут их при моем приближении.

— Раз уж я у вас, по поводу вашего американца — Вспоминаю о предложении — Болезни у него нет. Сманивал меня за бугор.

— Ах он пи…! Я его в двадцать4 часа вышлю из России!

— Это было бы разумно. Но после того как я отказался, сделал другое предложение. Уже более интересное.

— И что за предложение? — хмурится президент.

— Лечить изредка очень богатых иностранцев, за очень большие деньги. Допустим если болезнь безнадежная, то миллиардер и сто миллионов заплатит. Беру, допустим, я с такого десять миллионов долларов — половину из них выплачиваю в виде налога государству. Что скажите?

— Хм. А если не вылечишь?

— Деньги беру только после диагностики. Если не буду уверен, естественно и не возьмусь.

— Ну а что, хорошее предложение — Получаю одобрение — А мы еще и будем смотреть, кого лечить, а кого послать подальше! Пусть знают, что с нами лучше дружить! А не много десять миллионов?

— Пересадка сердца в Германии обойдется в полмиллиона. Без гарантии что приживется. А тут с гарантией и без операций.

— Тогда мало! Соглашайся. А сейчас пойдем с тобой в шахматы сыграем.

В шахматы он играл не особо хорошо, проиграв мне две партии приуныл. К счастью нашлись другие желающие, которые от волнения совсем играть разучились. Так что настроение у него быстро поднялось и я спокойно отправился домой.

Через два дня, как и обещал, принимаю американца.

— Мистер Роджерс, обдумал я ваше предложение, посоветовался с товарищами — Поднимаю глаза к потолку — И готов принять его. Если сойдемся в условиях.

— Я был уверен, два умных человека всегда смогут договориться — Мистер доволен.

— Какой ваш интерес в этом деле?

— Мой? Мы заключим с вами договор, что отбор кандидатов для лечения проводит только наша организация. Наши услуги будет клиент оплачивать отдельно, на сумму вашего гонорара это не повлияет.

Понятно. Если из ЦРУ, то и денег сдерут и обещание работать на них получат. Хотя мне какая разница, буржуй есть буржуй. Там наших друзей нет! Пусть платят.

— Хорошо. Тогда так. Один человек в месяц — это максимум. И только после того, как закончу с предыдущим. Сначала осматриваю, потом заключаем с ним договор. Перечень болезней я вам напишу. Сумма лечения не менее десяти миллионов. Долларов.

Сумма его впечатлила, но колебания я не уловил. Согласно кивает головой. В кабинет врывается Настя.

— Антоныч! Умирает!

Бегу с ней, попутно расспрашивая, что случилось.

— Ирка за Егором сегодня смотрит, зашли к Антоновичу, Егор стал ордена смотреть (Антонович явился в клинику при полном параде). Нормально всё было, а потом за сердце хватается, я прибегаю — пульс 140! Давление 280 на 160!

— Бля! Кардиостимулятор! Писец! Беги, зови Семёновича.

Влетаю в палату, Антонович без сознания, пульс по-прежнему зашкаливает. Бросаю взгляд внутрь, поздно, уже кровоизлияние в мозг. Инсульт. Кардиостимулятор ставится обычно при аритмии или других нарушениях ритма сердца. Ладно бы он просто сломался, но он стал выдавать такую частоту сокращений! Сосуды не выдерживают и начали лопаться. Сам кардиостимулятор достать не проблема, что я и делаю. Разрез, вырываю сбесившийся прибор. Пульс сразу падает. Прибегают Настя и Семен Семёнович (хирург).

— Нужно достать электроды из сердца. У нас минут двадцать на это.

— Как? — изумляется Семёныч — Я на сердце никогда не делал операций. Умрет ведь!

— Он без операции умрет! Ты хирург или хрен собачий? Это я никогда не делал никаких операций, но сейчас всех вас нафиг разгоню и сам буду его резать! В операционную его, быстро! Через пять минут ты там или собирай манатки и вали нахер!

— Пульс тридцать, давление 70 на 40 — сообщает медсестра.

— Живо бля!

Через десять минут стоим, готовые к работе.

— Я показываю где — разрезаешь, достаешь, зашиваешь — Инструктирую Семёновича — Всё, что не так получится, я устраню. Начали.

Это было не так жестко, как у меня на море, но если бы это видел кардиолог… Я только во время операции понял — сам бы я его просто зарезал. Несмотря на все свои способности, я не смог бы всё контролировать. Семёныч, всё-таки прирожденный хирург, такой стресс — а руки не дрожат. Задрожали только когда сделал последний стежок. Стащил перчатки с рук, высосал с горла двухсотграммовый флакон спирта, закурил прямо в операционной. Я молчу. Сам бы закурил!

— Ну Иваныч, ты дал сегодня! — Между затяжками произносит Семен — Я думал, ты вообще кричать не можешь!

А мне работы еще до утра минимум. Устранять последствия инсульта. Попьет крови еще этот старичок. И что с Егором делать?