Глава 3 Зацепка

Особняк, где обосновалась фирма «Лимпет и партнеры», выглядел так, словно возник в воображении обкурившегося Брэма Стокера: огромная лестница, обрамленная по бокам балюстрадой с горгульями, скрипучие деревянные полы, грозные рыцари в старинных латах… То ли китч, то ли настоящий дом с привидениями — Доун не знала, какое определение точнее, здесь все было возможно.

Команда миновала холл, где, увенчанная оплывшими свечами, висела тяжелая, похожая на когтистую лапу люстра. Кико и Брейзи проследовали вверх по лестнице, а Доун задержалась у главного украшения комнаты — огромной картины над гранитной каминной полкой. Изображенную на полотне обольстительную красавицу в алом Доун называла Огненной Женщиной. Рассматривая портрет, охотница чувствовала, что за ней тоже наблюдают; ей всегда это чудилось, когда она оказывалась среди картин, развешанных в доме Голоса. И, по правде говоря, небезосновательно.

Из темного холла Кико, Брейзи и Доун попали в кабинет, дверь которого была распахнута с сомнительным гостеприимством. Тяжелые бархатные шторы плотно занавешивали окна; на полках — от пола до потолка — стражами выстроились книги, а посреди комнаты торжественно возвышался огромный телевизор, окруженный колонками. Туг тоже висели портреты, но одна из деревянных рам в стиле барокко заключала, как ни странно, пустой холст. На остальных же картинах, словно увековеченные мгновения чьей-то эротической фантазии, в различных позах застыли полуодетые женщины.

«Друзья», — подумала Доун. Так Брейзи и Кико называли нарисованных красавиц. Однажды Доун узнала, что эти женщины — призраки, а картины — как будто ложа, где они отдыхали. Откуда они следили. Следили непрестанно.

Усаживаясь в обитое бархатом кресло, Доун уловила легкий обволакивающий аромат жасмина — аромат призраков, которые той ужасной ночью без устали сражались С Робби Пеннибейкером, плечом к плечу с ней и Брейзи. В кабинете Голоса ощущения всегда обострялись, так что девушке становилось не по себе. Мир, окружавший теперь Доун, был новым и необычным. Голос приводил в странный экстаз ее разум и тело… А еще нужно скорее отыскать пропавшего отца… Она попробовала расслабиться.

Кто же такой Голос? Этот вопрос она задавала себе, наверное, тысячи раз.

После происшествия с Робби Доун перерыла весь интернет в поисках статей и фотографий мистера Ионы Лимпета — таково было настоящее имя босса. Она обнаружила несколько снимков молодого человека, прикрывавшего от камер лицо: высокий, гибкий, с короткими темными волосами, слегка вьющимися на концах, одет в длинную рубашку навыпуск и брюки цвета хаки.

Но Доун хотелось знать о нем больше. Она продолжила расследование и выяснила следующее: мистер Лимпет унаследовал огромное состояние, заработанное на продаже лекарств; он никогда никуда не ездил, а между своими домами перемещался лишь в случае крайней необходимости, соблюдая строжайшую секретность. Когда его престарелые родители умерли, он похоронил их на земле, принадлежащей Лимпетам, — молодой человек был так богат, что не испытывал нужды выходить в реальный мир.

Как Иона Лимпет дошел до такой жизни? Почему его не интересовало ничего, кроме Подземелья?

Доун скрестила руки на груди, заранее готовясь отразить мощное гипнотическое воздействие босса. Голос любил находиться внутри нее, растворяться в ней, доводить до физического оргазма, упиваясь ее эмоциями.

А она… Она и ненавидела, и обожала это одновременно.

Поймав себя на том, что снова замыкается, Доун вздохнула и опустила руки. Всю свою жизнь она заталкивала переживания в маленькую шкатулку в недрах ее души, но с недавних пор изо всех сил пыталась стать более открытой. Нужно реально смотреть на то, кем был Голос, и — самое важное, — кем он стал для нее.

Рядом на маленьком диванчике устроился Кико; из-за корсета он сидел прямо, словно шпагу проглотил, хотя обычно с размаху падал в кресло и небрежно в нем разваливался. У Доун от жалости защемило сердце.

Телепат перехватил ее взгляд и стиснул зубы. Доун поспешно отвела глаза, зная, что жалость — последнее, в чем он нуждается.

— Что за новости? — поинтересовалась она у босса.

Теперь, когда все расселись, экран телевизора заиграл красками. Голос начал встречу молча, холодно, по-деловому, сразу представив наглядный материал. Резкость изображения увеличилась: пресс-конференция, и к тому же знакомая. Доун смотрела выступление Марлы Пеннибейкер через несколько дней после того, как Робби довел собственного отца до самоубийства. А потом убили и самого мальчика вампира. Пожилая женщина рассказывала о смерти мужа неестественным, напряженным голосом, достаточно правдиво, но без объяснения мотивов печального происшествия — на самом-то деле мистер Пеннибейкер просто отказался идти с Робби в Подземелье, где обитали вампиры, и о котором сын никогда ему толком не говорил. Интерес для команды представляла не речь вдовы, а язык ее тела: жесты, мимика…

В белом шелковом костюме, Марла казалась собранной и уверенной в себе. Не так давно, когда она обратилась в «Лимпет и партнеры» с просьбой отыскать ее сына, лицо миссис Пеннибейкер было исчерчено морщинами горя и страха. А теперь… оно выражало смирение, как будто она не помнила тот ад, через который они все прошли.

Кико фыркнул:

— Босс, мы уже это видели. И, по-моему, ничего новенького. Марла словно по бумажке читает.

— Логично, если вампиры стерли ей память, — отозвался Голос. — Я часто наблюдал такую реакцию, хотя, если специально не высматриваешь, заметить невозможно.

Брейзи сидела, закинув ногу на ногу, внимательно слушала и что-то записывала в блокнот.

— Мы уже предполагали: Стражи похитили Марлу, чтобы уничтожить воспоминания о вампирах.

Должно быть, мать Робби не на шутку перепугалась, когда красноглазые схватили ее и стремительно уволокли в неизвестном направлении. С тех пор охотники не видели женщину до самой пресс-конференции. Изначально миссис Пеннибейкер обратилась в «Лимпет и партнеры», увидев сына живым и невредимым в эпизоде одного фильма — спустя двадцать три года после смерти Робби. Теперь же Марла утверждала, что ничего сверхъестественного не произошло: какие-то актеры решили поразвлечься на горе Пеннибейкеров и устроили жестокий розыгрыш.

Внезапно на экране возникло увеличенное изображение одного из зрителей, присутствующих на пресс-конференции: солидный мужчина, тронутые сединой волосы, очки в металлической оправе, элегантный костюм. Они его не заметили, а Голос, несомненно, пристально изучил каждый кадр.

— Кто это? — спросил Кико.

— Милтон Крокетт, — заявила Доун. — Адвокат. Специалист по сомнительным делам. Если кто-то из знаменитостей пристрелит свою любовницу или попадется у школы без трусов, они смело могут обращаться к Крокетту. Я его знаю — он помогал Леланду Ричардсу, когда тот влип в историю: какой-то жиголо утверждал, что наша отважная звезда предпочитает… м-м-м… таких же отважных мужчин.

Кико вскинул бровь.

— Что, правда?!

Доун пожала плечами.

— Тайна, покрытая мраком. Крокетт выполнил свою работу, и обвинитель с тех пор не делал публичных заявлений.

Ручка в пальцах Брейзи замерла.

— А что, если после возвращения Марла отказалась разговаривать с нами из-за влияния Крокетта?

Любопытно.

При попытке «Лимпет и партнеры» связаться с бывшей клиенткой новый «личный помощник» Марлы пригрозил им запретительным судебным приказом. Больше агентству не удалось с ней пообщаться. Однажды Брейзи решила обойти бюрократическую волокиту и остановила Марлу в супермаркете, но помощник-телохранитель немедленно вмешался и не позволил охотнице переговорить с его подопечной. Телохранителя наверняка наняла фирма Милтона Крокетта.

Телевизор переключился на последние новости: Ли Томлинсон в наручниках. На экране крупным планом показали мужчину, следовавшего позади обвиняемого. Старый знакомый.

— Снова он. Милтон Крокетт. Полагаю, мы на пути к большому разоблачению, не так ли… — Доун осеклась, чтобы не назвать босса прозвищем, которое дала ему давным-давно. Звать его Иона было выше ее сил, даже если бы он попросил об этом в один из самых… гм, интимных моментов.

Телевизор погас, и девушка замерла, ожидая, когда Голос заговорит. Она презирала себя за то, что безумно хотела его услышать.

— Совершено еще одно преступление. — Речь, льющаяся из колонок, звучала так естественно, словно босс сидел в кабинете вместе со всеми. — Убита официантка Джессика Риз.

В его словах таился непонятный подтекст: фразы словно впитывались сквозь кожу, будоражили рассудок, намекали на… Доун беспокойно пошевелилась.

— Какое «еще одно преступление»?… — начал Кико. — Вы имеете в виду вторую жертву после Клары Монаган? Поэтому нам показали Томлинсона?

Доун задумалась… Зачем Голос в который раз включил ролик с выступлением Марлы? Возможно, дело касалось Фрэнка… а если убийства вели к ее отцу, то…

— Новое преступление связано с Подземельем? — спросила она.

— И с убийцей Монаган, — вставила Брейзи. — Крокетт — связующее звено между Кларой, Марлой, Слугой Ли Томлинсоном и вампиром Робби. Босс, вы подразумеваете, что Крокетт — такой же Слуга, как и Ли?

— Мысль интересная, — отозвался Голос.

Кико сдвинулся на край дивана.

— Итак…

— Подробности! — нетерпеливо подскочила Доун.

Брейзи выразительно на нее взглянула: терпи, мол.

Понимая, что коллега права, девушка опустилась на прежнее место. Но кто мог упрекнуть ее за то, что она требовала ответов от человека, который редко давал их? Она не без оснований сомневалась в Голосе — ведь он всегда так чертовски загадочен…

Вдобавок, однажды он предал Доун.

Мэтт Лониган как-то сказал ей то же самое: требуй ответы на все вопросы, касающиеся Голоса. Лониган работал в конкурирующем детективном агентстве и, вероятно, охотился на вампиров… Откинувшись еще глубже в кресло, Доун отодвинула воспоминания о Мэтте в самые дальние уголки сознания; окончательно выбросить их из головы пока не получалось.

На экране застыло жуткое фото Клары Монаган с окровавленным разорванным горлом. Актрису убили скорее всего потому, что она рассказала Лимпету о Робби слишком много.

Доун сглотнула, почувствовав тошноту: перед внутренним взором возникли фотографии погибшей матери, сделанные на месте преступления — красное марево, кошмарные образы, от которых никак не избавиться.

— Доун, — мягко произнес Голос.

— Все в порядке.

Ложь, разумеется.

Голос замолчал, как будто сомневаясь в ее правдивости; впрочем, слишком хорошо зная Доун, он не стал допытываться и продолжил:

— Раны на шее последней жертвы похожи на Кларины, но есть отличия. ДНК Ли Томлинсона определили по остаткам слюны. Здесь же преступник промыл раны дезинфицирующим раствором. Преступление совершено не под воздействием порыва, оно четко спланировано. Отпечатки пальцев в квартире жертвы пока не обнаружены. Следствие пытается использовать найденные волокна ткани и отпечатки зубов.

— Место преступления осмотрели? — спросила Доун.

— Как раз осматривают.

Не стоило пояснять, что Голос успел переговорить с оплаченным информатором, который находился на месте убийства. У босса везде были связи.

Кико встрепенулся.

— Значит, нам уже поздно туда нагрянуть, а?

Доун промолчала. Никуда «нагрянуть» Кико точно не мог, пока не поправится, но напоминать коллеге о травмах было бы лишним. Телепат и так боялся потерять своего агента. Он давно не ходил на пробы и очень от этого мучился. Они с Доун много общались в больнице, пока она дежурила у его постели. Из долгих разговоров выяснилось, что Кико вундеркинд и настоящий трудоголик; он блестяще учился в школе для одаренных детей и, помимо актерской карьеры, планировал выучиться на юриста — для страховки. Невероятно, но факт.

Экран снова погас.

— Полицейские плотно оцепили район, где произошло преступление. Если Брейзи раздобудет пропуск в святая святых, на тело удастся взглянуть этой ночью. Брейзи?

— Считайте, все готово! Как только вы расскажете нам больше, босс.

Голос засмеялся. Смех проникал в самое сердце, выворачивал наизнанку душу. В животе разливалась боль возбуждения, и Доун скрестила ноги, пытаясь заглушить разгоравшееся желание.

«Доун…»

Лишь она слышала, каждой клеточкой чувствовала, как он зовет ее.

Доун проигнорировала молчаливую мольбу и спросила:

— Это убийца-подражатель?

— Возможно! — Кико поднялся, в голубых глазах горел охотничий азарт. — По ДНК установлено, что Клару убил Ли Томлинсон. Он сейчас под замком в ожидании суда и никуда не выходил с того момента, как его задержала полиция.

Тогда, после убийства, Ли исчез. Команда попыталась его выследить, чтобы расспросить о Подземелье, но безрезультатно. Потом беглеца нашли в гостинице, в том же округе, обкуренного до беспамятства.

— Кстати, — сказала Доун, — прежде Ли вообще никого не убивал. Может, кто-то специально подбросил улику, чтобы его ложно обвинили?

— А может, шутник-вампир решил довести до логического конца дело, начатое Томлинсоном? — добавил Кико.

— Выясним… — Брейзи пролистала записи.

Босс заговорил. Воздух наполнился вибрацией и сгустился так, что можно было пальцем обвести силуэт, — теперь Доун отчасти представляла, как выглядел Голос.

— Для начала нужен план. Помните главное — это убийство должно вывести нас к Подземелью.

— Такое не забудешь! — усмехнулась Доун. — Судьба человечества превыше всего! А если нам повезет раскрыть преступление, получим шампанское.

— Доун… — устало начал Голос. Они постоянно препирались, и вечный спор ему изрядно надоел.

— Знаю, знаю. Наша цель — спасти мир. Такого объяснения вполне достаточно.

Расплывчатых, благородных оправданий загадочности Голоса она наслушалась до тошноты.

Агентство «Лимпет и партнеры», разумеется, существовало не для того, чтобы искать отца Доун или отвечать на терзающие ее вопросы. Неудивительно, что, в основном, Голос нанимал таких, как Кико и Брейзи: лучших из лучших, с обостренным чувством справедливости, ведомых одной лишь верой в правое дело.

— Спок! Ты только что процитировала мистера Спока из «Звездного пути»! — воскликнул Кико с энтузиазмом. — Потрясающе!

Затем он повернулся к телевизору, словно в нем находился Голос… но это же невозможно, верно? Хотя… Кто знает!

— Итак, — продолжил Кико, — с формальной точки зрения клиента у нас нет? Никаких пеннибейкеров?

— Вот именно. — Казалось, Голос, скрытый темнотой, невидимо улыбался. — Только Подземелье.

Последнее слово он произнес с уважением и в то же время с мстительной ненавистью. Хотелось бы знать почему.

Черт! Если бы не отец, ноги бы ее здесь не было! Доун оказалась на крючке, и Голос знал, что деваться ей некуда.

— Кое-что нам уже известно. — Брейзи встала. — Может быть, скоро найдем связь между вампирами и убийцей. Ну что, займемся ребусом?

— Займемся, — отозвалась Доун.

— Займемся! — радостно промолвил Кико.

— Отлично. Приступим. У нас есть цель — Подземелье, о котором упоминали мальчик-актер Робби и Натан Пеннибейкер. Отец отправил сына в это загадочное место, чтобы тот «обновил» образ, вернулся и обрел былую славу.

Коллеги развили бурную деятельность, а на Доун накатила усталость.

— Что мы знаем о Подземелье? Натан говорил, там обитает какой-то «доктор Вечность». Вампиры вообще живут дольше, это всем известно. Возможно, Робби торчал бы внизу многие годы до возвращения в привычный мир. Долгая жизнь позволила бы ему объявиться в Голливуде несколько десятков лет спустя, как ни в чем не бывало. Он снова начал бы сниматься и завоевал популярность у нового поколения. Думаете, зрители поверили бы, что видят перед собой того самого Робби Пеннибейкера? Наверняка нет! Во-первых, считается, что мальчик погиб, а во-вторых, нестыковка по возрасту. Поразмыслив над феноменом, решили бы, что объявилось новое юное дарование… Пусть и очень похожее на Робби.

— А может, попавшие в Подземелье подвергаются каким-то преобразованиям? Благодаря таинственному воздействию сил Подземелья, Робби возвращается на экран, превращается в суперзвезду — и публика даже не подозревает, что это тот же самый мальчик! — Кико обернулся к Брейзи, проверить, всели она записывает. — Итак, чего-то не хватает. Надо подправить изъяны нашей логической цепочки. Как в пластической хирургии, — он издал смешок. — Хм, представляете вампира в приемной пластического хирурга! Прикол! Пожалуй…

Все переглянулись, смех замер.

Доун откинула голову на спинку кресла, дыхание перехватило: так-так, интересненько, с чего бы Жаклин Эшли походить на Эву?!

Но Жаклин ничем не напоминала вампира Робби — тот смотрел пристально, пронзительно, проникая взглядом в потаенные глубины сознания, и глаза его переливались всеми цветами радуги. Доун была слишком вымотана, когда увидела преображенную старлетку, поэтому новый образ Жаки так ее шокировал, однако…

Нет, однозначно, при встрече с Робби все происходило по-другому. Вполне естественно, что Доун поддалась эмоциям при виде Жаклин — за последнее время на долю охотницы выпало столько переживаний: ранили Кико, она собственноручно отсекла голову вампиру… Жаки — очередная актрисочка, старающаяся любым путем добиться успеха в Голливуде. Похоже, проблема существовала лишь для Доун, которой всегда мерещилась связь между Эвой и начинающей актрисой, даже Брейзи сказала…

Глаза Брейзи широко распахнулись. Неужели она тоже подумала о Жаклин Эшли? Однако через мгновение ресницы коллеги дрогнул и, она перелистнула страницы блокнота, и Доун решила, что вспышка во взгляде напарницы ей просто почудилась.

Кико кашлянул. Колонки напряженно безмолвствовали.

Наконец Доун снова заговорила:

— Все вампиры, с которыми мы сталкивались, различаются между собой. Ну, как люди. По расам, например, или национальностям. Допустим, убийство совершил кто-то из настоящих кровососов, а не человек-Слуга Томлинсон? Нам известно, что в Подземелье есть два вида: Стражи и смертоносный ангел Робби. Они, несомненно, взаимодействуют между собой. Вспомните, как красноглазые охотились за мальчиком, чтобы вернуть его в Подземелье! Допустим, среброглазые и Слуги тоже тесно общаются с остальными тварями. Ведь Ли Томлинсон знал кое-что о Робби! Тогда и появились среброглазые, словно для того, чтобы заткнуть ему рот. Может быть, убийца — среброглазый вампир, знакомый с Томлинсоном?

Кико присвистнул.

— Хотелось бы выяснить! Все эти виды настолько разные, но вроде бы мирно сосуществуют… Почему же они ошиваются на такой относительно маленькой территории?

— Вероятно, они обнаружили биосистему, которая подходит и тем, и другим, — бойко начала Брейзи, оседлав любимого конька. — Они вместе эволюционировали и, чтобы выжить, адаптировались к окружающей обстановке и друг к другу. Эволюционные изменения легко объяснить. Люди, к примеру, различаются в зависимости от континента, где они проживают, и расы, к которой принадлежат. Однако можно наверняка утверждать, что наш общий предок — человекообразная обезьяна, Proconsul africanus. Значит, не исключено, что вампиры за прошедшие годы тоже приспособились и, может быть, даже в ускоренном темпе. Им пришлось приспособиться ко всему, что угрожало их существованию или могло облегчить жизнь.

К концу импровизированной лекции Доун почти отключилась. Не всегда удается быть на одной волне с выпускницей технического университета.

— Брейзи, но вампирская сила различается, и значительно! Похоже, в одном Подземелье обитает определенный вид кровососов. Согласно исследованиям, в разных культурах упоминают разные виды вампиров. Например, в прошлом году в Мексике нашли вампиршу…

— Тлауельпучи, — подсказала Брейзи.

— Точно. А в Греции три года назад уничтожили…

Опередив Брейзи, Кико выпалил:

— Ламию!

Доун вздохнула, наблюдая очередное соревнование между коллегами.

— Вот именно — тла-ля-ля-ля и… ла-что-то-там. Брейзи, Кико, премного вам благодарна. Меня интересует, как все эти вампиры, ютясь в одном Подземелье, не передрались из-за еды?

— А они придумали, как обойтись без этого, — сказала Брейзи.

— Хочешь сказать, что вампиры не питаются кровью? — поинтересовался Кико.

Голос откашлялся, по телу Доун прошла дрожь. Ну, зачем отвлекать, когда ей надо сосредоточиться? Вот пакость!

— Ладно, начальство требует, чтобы мы вернулись к основному вопросу, — сказала она, не позволяя Голосу приблизиться к себе. — Но почему бы нам не обсудить виды вампиров? Вдруг по ходу дела найдется связь между убийством и Подземельем?!

— Превосходная мысль! — отозвалась Брейзи. — Давайте начнем с первого вида: Стражи, или красноглазые. Умирают от обезглавливания и серебряной пули, выпущенной в сердце. Работают ли другие способы уничтожения, такие, как огонь и колья, мы еще не знаем. Чеснок и распятие их отпугивают. Серебро, попав в тело, ослабляет…

Стараясь обойти коллегу, Кико тоже выдал речь:

— По опыту вы знаете, что серебро медленно отравляет тот вид вампиров, к которому принадлежал Робби, — если, конечно, есть другие особи, кроме него. Ты говорила, он умолял тебя дать ему крови, чтобы вывести металл из организма?

— Итак, серебро вредно для вампиров. Значит… Что? Как это связано с Джессикой Риз? — Доун почувствовала одобрение Голоса и разозлилась.

— Пожалуй, никак, — ответил Кико. — Но легче представить, как раздирает горло Страж, чем Робби. Животный стиль мальчику был не свойственен. Все-таки он сначала вежливо спросил у Доун разрешения глотнуть ее кровушки, хотя и не получил желаемое.

— Неувязочка! — возразила она. Получив отказ, Робби не успокоился и посягнул на ее разум. Охотницу до сих пор мучили кошмары по ночам. — С чего бы Джессика разрешила пить кровь, и почему кровосос не спрятал тело? Ведь они скрывают свое существование!

Брейзи бросила на Доун испытывающий взгляд, словно выискивая на ней раны, нанесенные Робби.

— Хороший вопрос.

Кико продолжил:

— Вернемся к Робби. У него было две ипостаси. В человеческом обличий он выглядел заурядно и неприметно, если не обращать внимания на глаза. Своим взором он мог проникать в сознание, что еще хуже, чем штучки красноглазых. Но когда Робби превращался в смертоносного ангела… тут держи-и-ись! — Кико начал загибать пальцы, перечисляя отличительные признаки. — На внешность — вылитый панк, силищи больше, чем у Годзиллы. Да, и стальные клыки, конечно!

— Пока похоже на Стража, — сказала Брейзи. — Доун обезглавила Робби, поэтому мы не знаем, подействовала ли серебряная пуля, выпушенная потом ему в сердце. Отличия: на чеснок и на распятие Робби не реагировал, — они его задержали, но не остановили. А еще он намекнул, что мог бы пройти и по освященной земле.

— Кстати, его видно на фото и кинопленке, — добавил Кико. — Но мог ли вампир высшего класса убивать, как взбесившийся волк?

— М-м-м… — Доун обхватила колени. — Натан Пеннибейкер командовал Стражами, как хотел, точно околдовал их. Но с Робби номер не прошел. Это наводит на мысль…

Нет, идея совершенно фантастическая.

— О чем? — спросила Брейзи.

Ладно, в жизни Доун теперь все было фантастическое. Можно попробовать.

— О внушении. Могут ли слабые вампиры подчиниться более сильному существу? Вдруг кому-то понадобилась смерть Джессики? Нет ли здесь кукловода?

— Прекрасно, — наконец сказал Голос. — У нас под подозрением остаются Стражи и среброглазые, Слуг исключаем.

— Наверняка среброглазые! — предположил Кико. — Робби их называл Обожателями. Они тоже умеют проникать в сознание, а распятие их раздражает. Мы еще ни одного из них не убили. У нас лишь догадки, какими средствами их можно извести, если дело дойдет до боя. Я с ними сталкивался. Этот вид иногда не менее жесток, чем Стражи.

Доун кивнула.

— Не стоит забывать, что возможен другой Слуга, вроде Ли Томлинсона. Если такой с удовольствием подставляет себя под укус, но не имеет явной силы, то может и сам покусать жертву, чтобы походить на вампира. Помните, Ли вырядился, как вампир? А что, если убийца хотел превратиться в настоящую тварь, копируя вампирские привычки?

Кико посмотрел на телевизор.

— Босс, есть идеи, как поймать убийцу, который выведет нас на Подземелье?

— Пока нет, — ответил Голос.

Его интонации вызывали в Доун волнующую дрожь. Все сидели неподвижно, по-видимому, складывая разрозненные элементы информации в единую картинку. Брейзи достала телефон и набрала номер.

Охотница начала размышлять: интересно, Подземелье — буквальное указание на место, где обитают вампиры? Или они разместились в ветхом отеле? Или у всех под носом? Доун отмела последнюю версию. В ночь своей смерти Робби обманом вынудил отца рассказать слишком много. Сын надеялся заманить Натана с собой в Подземелье, потому что за излишнюю болтливость полагалось наказание. Следовательно, для вампиров важно скрываться, чтобы выжить. Поселиться у всех на виду — умный ход, но Доун сомневалась, что у кровососов хватит смелости на такое безрассудство. Хотя… кто знает?

И кто знает, зачем Голосу хроническая таинственность? Доун чувствовала, что ему нравятся ее вопросы. Его невидимая, но почти осязаемая сущность обволакивала, просила разрешения войти.

«Ты нужна мне, чтобы сделать то, чего я не могу. Найди их — и тогда я займусь грязной работой, — шептал он, выдыхая в нее слова. По животу, все ниже и ниже, разливалось приятное тепло. — Ты знаешь, я не могу выйти. Если я обнаружу себя слишком рано, то больше никогда не смогу захватить инициативу».

Он водоворотом ринулся в нее, захлестывая, обостряя ее голод. Но давнее предательство Голоса посеяло в душе семена недоверия: во-первых, он использовал Фрэнка, чтобы заманить Доун в Лос-Анджелес, во-вторых, отказывался делиться информацией… И неизвестно, о чем он вообще умалчивал!

«Убирайся, — подумала она. — Я не разрешаю тебе войти».

Голос исчез, оставляя внутри леденящую пустоту и тягостное ощущение одиночества. Что же, ничего нового! Мать тоже когда-то покинула ее. Подобные моменты Доун больше не трогали.

Перед глазами возник образ Жаки, перекрасившейся из рыжей в блондинку. Сердце сжалось: Эва!

Нет-нет, мать мертва. Ушла. Прими это и смирись.

Девушка очнулась от звука женского голоса. Она моргнула, и видение исчезло: перед ней сидела сосредоточенно-нахмуренная Брейзи и разговаривала по телефону. Коллегу тоже втянули в это дело, — из-за ее любви к Фрэнку.

«Мы найдем его», — упрямо подумала Доун, повторяя сплотившую их мантру.

Брейзи убрала телефон в карман.

— Мой друг из коронерского суда впустит нас в офис через пару часов. Завтра утром я проверю, можно ли поговорить с Ли Томлинсоном. Подозреваю, его адвокат, мистер Крокетт, посоветовал ему молчать, но… всякое бывает. Надежда умирает последней.

— Нужны фальшивые документы и маскировка, ведь Крокетт наверняка догадывается, что мы будем поблизости. — Кико довольно потер руки. — А вечером, раз есть время перед походом к коронеру, заглянем в «Кошачью лапу». Ну как план?

Они регулярно проверяли любимый бар Фрэнка, надеясь встретить и расспросить кого-нибудь новенького: вдруг туда забредет человек, который видел отца перед исчезновением?

— Кико, — сказал Голос, — ты нужен мне здесь.

Телепат словно получил пощечину — не больно, но очень обидно.

— Я…

— Твой талант бесценен. Пока ты не сможешь себя защитить, выходить нельзя. Кроме того, Джессика Риз мертва, а тебе ни разу не приходилось считывать информацию с трупа. Шансы на успех ничтожны.

— А ее одежда?

— Одна из улик, Кико. После того как лаборант и мед-эксперт сделают анализы образцов крови, посмотрим, удастся ли тебе считать что-нибудь важное, как с одежды Клары. Не стоит трогать вещи убитой до того, как их изучили. Нам и так есть чем заняться.

Ясновидец сник, расстроился — точь-в-точь как Доун когда-то.

Голос продолжал:

— Возможно, мы отправим тебя в квартиру, на место преступления. Попозже, как рассветет.

— Хоть что-то, — буркнул Кико и направился к выходу. — У меня все равно еще куча дел.

Доун и Брейзи проводили его взглядом. Телепат чувствовал себя ненужным, отвергнутым, и девушки не знали, как ободрить коллегу.

— А вы, — жестко заговорил Голос, — немедленно сообщайте о любых происшествиях с участием вампиров. Это самое главное.

Бессердечный ублюдок!

— Может, Кико…

— Он не готов, Доун.

— Сначала вы говорили, что и я не готова…

Но босс уже исчез. В комнате повисло тягостное молчание.

— Нам пора, — позвала ее Брейзи, уже стоя в дверях.

Разумеется, пора — сначала в «Кошачью лапу», а потом осматривать очередную жертву сюрреалистической войны, разгадать смысл которой девушке пока не удалось.

Они собрали оружие: пузырьки со святой водой, распятия, колья. Доун захватила еще лезвия-сюрикены и револьвер сорок пятого калибра с серебряными пулями. Револьвер она носила незаконно, ожидая официального разрешения, которое даже Иона со своими связями до сих пор не смог раздобыть.

Натеревшись чесноком, они запрыгнули в джип и помчались, не подозревая, что за ними следят.

Их преследователь тоже знал об убийстве и терпеливо ждал, когда же Доун в конце концов выйдет.

Загрузка...