Царица воинов

- Вот она - цена верности этих ублюдков, - ударил ножнами по бедру Александр. - Сколько было заверений, что все они поддерживают Помпея, будут сражаться за него... Хватило нескольких дней, чтобы половина Эллады переметнулась к Цезарю. В Фессалии его дела идут хорошо, в Этолии население приняло его сторону, Дельфы сами открыли ворота, теперь и Фивы. Я же знаю, как это было. Всё знатные и богачи. Именно они решили пойти по самому лёгкому пути и приветствовать как хозяина того, кто может их покарать в данный момент. Они хозяина себе ищут... не свободы.

- Ими движет страх, но ты прав в том, что они даже не попытались сопротивляться, - ответила воительница. - Однако не стоит отчаиваться. Кое-какие силы врагу всё же противостоят. В Македонию уже должен был войти Сципион Метелл с двумя легионами, в Фессалию отправились фракийцы с царским сыном, Ахайю помпеянцы удерживают, ну а в Беотии мы будем действовать.

- Почему Помпей так нерешителен? - вновь спросил юноша.

- Он боится всё потерять и понимает, что нужно следить за самим Юлием, ибо его разгром будет главным залогом победы. Ему кажется, что лучше временно уступить часть территории, но потом наверстать всё, окончательно обезглавив противника. Для нас это дополнительные проблемы, но мы справимся.

- Надолго лагерем встанем? - спросила Габриэль, которая изрядно устала от тряски в седле.

- Нет, это слишком опасно. Вечером пойдём в обход Дельф, чтобы сумерки скрыли нас от лишних глаз. Хочу ещё раз предупредить всех, - Зена повысила голос. - Будьте предельно внимательны и следите за своими людьми. Смотрите, чтобы у всех сёдла были в порядке, чтобы кони не ослабли из-за недокорма или болезни. Никому не отходить от своих лошадей на стоянках, без приказа даже ногу на землю спускать запрещается. Не кричите и старайтесь поменьше говорить, для объяснения с товарищами у вас есть жесты. Всегда держите идущих впереди в поле зрения и не отрывайтесь от отряда. Если потерялись - доверьтесь своим коням, они чувствуют сородичей и могут найти их даже в темноте. В крайнем случае, если останетесь одни, рекомендую бросить лошадь, доспехи и оружие, идти в ближний город и затеряться среди жителей. Сейчас отдыхайте несколько часов, и мы выступим. Битон, пойдёшь первым, ибо это твои родные места.

Они шли ещё несколько дней, обогнули Орхомен и двинулись по западному берегу Копаидского озера. Внешне отличить сторонников Цезаря от помпеянцев было практически невозможно, особенно для местного населения, и это играло на руку отряду, ибо никто не верил, что люди Магна могут появиться так далеко от эпирского лагеря. Их колонну видели в ряде городов, однако никакой тревоги это не вызвало. Ночевать останавливались в рощах и на холмах, чтобы скрыться от нежелательных свидетелей, открытых костров не разжигали, но делали маленький огонь, укрытый со всех сторон стенками из ветвей.

Ранним утром недалеко от Алалкомен они встретили своего врага. Отряд буквально столкнулся с всадниками цезарианцев, которые ехали, не ожидая никакой опасности. Воины были без шлемов, и двигавшаяся впереди Габриэль увидела, что у них собранные в пучок волосы, у многих - бороды, и они вовсе не походят на римлян. Впрочем, кольчуги, панцири и вооружение у них были вполне римскими.

- Свевы! - закричала девушка, выхватывая лук из чехла.

- Да, они, - подтвердила Зена. - Многие нанялись к Юлию. Бейте их! Александр обходи их с тремя десятками справа! Отрезайте им путь назад!

Противников было около пятидесяти, однако они надеялись на победу, поэтому сами бросились навстречу эллинам, заревев на своём языке. Воительница сразу поняла, что нельзя уступать им, и ударила коня по бокам, опуская копьё для тарана. К ней присоединилась голова колонны, сзади же часть отряда резко повернула направо, дабы совершить обходной манёвр. Они столкнулись, и свевы обнаружили, что их ярость не принесла плодов, и враг не бежит перед ними, как это бывало прежде, поэтому бой закипел лицом к лицу.

Зена выбрала себе противника, сместилась так, чтобы Аргус прошёл слева от него, и на ходу направила острие копья ему в грудь. Короткая фрамея свева её не достала, а она была точна, и от мощного удара стальное жало пробило его насквозь, и древко разлетелось на щепы. Варвар повалился назад, она же проскочила по инерции весь строй врагов и развернулась у них в тылу, однако немногие смогли последовать её примеру, ибо отряды, столкнувшись, почти потеряли скорость и не разошлись, но завязли на месте. Некоторые лошади сошлись грудь в грудь и завалились от удара, всадники соскальзывали с сёдел, в ближнем бою воины кололи копьями и выхватывали мечи.

Габриэль объезжала это месиво по краю, тщетно прицеливаясь, ибо свои смешались с чужими, и она боялась, что выстрел не будет безопасен. В это время воительница напала сзади, метнув второе копьё и обнажив меч. Свевы всё больше понимали, что обречены, поэтому они резко поменяли тактику и начали прорываться на открытое пространство. Сделать это удалось лишь двадцати, которые и помчались двумя группами в разные стороны.

- Тимолай, Никон! Ведите своих за мной в преследование! Остальные пусть заканчивают здесь! - закричала Зена, устремляясь за теми, что оставили дорогу и бежали через поля. Вторую группу она оставила на Александра, который уже перекрыл тракт и готовился их перехватить. Двое десятников повели своих людей за дочерью Ареса, поскакала за ними и Габриэль, надеясь, что на открытом пространстве от неё будет больше пользы.

Мягкая земля разлеталась комьями под копытами, и азарт бился кровью в висках, не давая думать о смерти и лишь разжигая желание настигнуть и доказать, что ты лучший из смертных. Воительница знала силу своего коня, и он вновь являл своё превосходство, быстро приближаясь к варварам и обходя их справа. Македонцы из отряда также нагоняли, ибо их лошади были быстрее маленьких коней свевов.

Каменная ограда преградила путь беглецам и замедлила их, из-за чего Зена смогла окончательно приблизиться и атаковать. Она была одна против десяти, однако не устрашилась, метнув шакру в лицо первому, и диск разбил ему череп в районе переносицы. Варвары не смогли пересилить свою природу и вступили в бой, хотя раскинувшиеся за оградой заросли могли позволить нескольким спастись. Удары фрамей посыпались со всех сторон, однако воительница держала дистанцию, крутясь на Аргусе и дожидаясь своих. Внезапно стрела вонзилась одному из свевов в грудь, это значило, что Габриэль уже рядом. Зена сразу ударила коня по бокам и налетела на раненого, мечом зацепив его по голове, противник потерял сознание и сполз вниз. Они проделали это ещё раз - девушка поразила стрелой, а воительница добила, и тут уже подоспели македонцы, наполнив всё победными криками.

Трое варваров пытались бежать, продираясь через сады, однако их всё же поймали и отправили к их богу мёртвых. Тела и осиротевшие лошади были видны на широком пространстве. На противоположной стороне дороги отряд Александра успешно покончил с другой группой беглецов, и ни одному свеву не удалось уйти.

- Трупы собрать! Поторопитесь! Свалите их в канал орошения и закидайте ветвями! Их не должны быстрnbsp;- Вот, дочь смерти! Змея, пригретая римлянами на груди по неведению! Ты погубила моего брата, но я этого так не оставлю! Богоподобный Магн услышит мои молитвы и поймёт, что ты вовсе не друг Рима, но злейший враг! Я ещё увижу твоё падение!

о найти! - раздавала приказы Зена, когда они вновь собрались на тракте. - Есть у нас потери?

- Трое раненых только, две лошади пострадали, - ответил подоспевший Александр.

- Возьмите пару лошадей у свевов на замену, - сказала она. - Назначь помощника для каждого раненого, который будет вести его коня и защищать в случае чего.

- Есть ещё одно, - продолжил мантинеец. - С теми варварами, которых мы нагнали, были два эллина. Я счёл полезным взять их живыми.

- Вот, это правильно. Информация нам нужна как воздух...

Колонна свернула с тракта и укрылась в чьих-то садах, ибо нужно было понять, куда двигаться дальше. Захваченные представляли собой жалкое зрелище - одежда их была порвана и покрыта пылью, они боялись поднимать глаза и дрожали, едва держась на ногах. Один был уже пожилым, второй же молодым человеком.

- Говорите, - обратилась к ним Зена. - Куда шли?

- О, благие боги, кто вы такие? - пролепетал старший.

- Ты не понял? Мы из эллинского войска, что сражается против Цезаря вместе с Помпеем Магном. Говорите, пока железо не коснулось вас.

- Сопровождали конницу в Орхомен для усиления гарнизона, - ответил младший. - Мы не с ними, нас взяли лишь как проводников, ибо мы знаем местность.

- Где располагаются силы цезарианцев? Сообщите всё, что вы видели и что слышали.

- Войско находится где-то в Аттике, но мы сами не видели, - взял слово старик. - Говорят, что они хотят прорваться в Ахайю. Гарнизон стоит в Фивах, ещё в Орхомене, ну, и под Галиартом отряд беотийцев, которые нанялись на службу к римлянам.

- Что ещё за беотийцы? - удивилась воительница.

- Люди из Фив, Орхомена и других городов. Командир римлян объявил набор, и они откликнулись. Около шестидесяти, хотя я специально не считал.

- Почему они присоединились к Юлию?

- Командир выступал в Фивах и сказал, что Цезарь дарует людям Беотии новые земли за счёт Фокиды, которая ранее несправедливо получила их от Суллы. Ну, и жалование, конечно, назначили...

- Делите уже земли своих братьев? Понятно... - Зена едва подавляла свою злость. - Как же мне всё это надоело. Представители Беотии были на собрании земель в Фессалониках, слышали слова Помпея, что, после победы, вся Эллада будет устроена по справедливости, и пожелания самих эллинов будут учтены. Мне и многим другим стоило огромного труда добиться такого решения от Магна, и, вот, теперь этим предательством они всё ставят под угрозу.

- Люди слабы, это известно, - сказала Габриэль. - Однако не вини всех, ибо они смирились под натиском силы. Мы сможем всё это исправить.

- Я могу ещё понять, почему они открыли ворота, но сражаться на стороне Цезаря... Нет, этого я не могу простить. Мы должны приложить все силы, чтобы остановить бегство в лагерь врага, поэтому атакуем беотийцев под Галиартом и покажем им цену предательства.

- Что будет с нами? - спросил старик.

- Скажи, где стоят беотийцы.

- За городской чертой. Там есть две большие гостиницы у дороги, и они заняли эти здания под свои нужды. Они ждут приказов от римского командира.

- Какой у солдат Цезаря пароль, чтобы опознавать друг друга? Всегда есть пароль. Ты должен был слышать.

- Марс. Они говорили это слово при встрече с другими отрядами.

- Я сохраню вам жизнь, - смягчилась воительница. - Мы отпустим вас, когда закончим дела здесь и уйдём из Беотии, пока же будете под стражей.

- Я так понял, что нам предстоит дело? - приблизился Александр.

- Да, сегодня ночью. Подступим к Галиарту, укроем лошадей в роще и, когда встанет темнота, пешими двинемся на них, нанесём внезапный удар. Отбери сотню человек для атаки, остальных оставим с конями.

Они заняли обширный остров леса на берегу озера и отправили кельтов на разведку, вечер уже спускался, и солнце превратило воду в пылающий щит. Вести разведчиков подтвердили слова эллинов - отряд беотийцев праздно проводил время в гостинице близ города. Зена приказала не разжигать костров и молча ждать нужного часа, лучше всего, спать, ибо потом будет не до того. Когда ночь окончательно залегла над миром, они выступили длинной цепью и быстро достигли озарённых факелами зданий.

Как заранее условились, они окружили два длинных дома гостиницы и начали медленно стягивать кольцо. Никакой охраны не было, лишь несколько человек полулежали на ступенях, по-видимому, будучи не особенно трезвы. Никто, действительно, не ждал, что помпеянцы отойдут так далеко от основного лагеря.

Зена первой выскочила в круг света, образованный факелами у входа, беотийцы не могли понять, сон это или явь, она же обрушила на них удары столь стремительно, что никто не успел даже вскрикнуть. В левой руке у неё была шакра, в правой - меч. Она ворвалась внутрь, и Габриэль, также вооружившаяся клинком, старалась не отставать. Остальные воины атаковали тех беотийцев, что спали в палатках, а также штурмовали второе здание, возвышавшееся на три этажа.

Смерть настигала людей в постелях, и многие не успевали встать, ибо воительница молча пронзала их или же рассекала горло диском, двигаясь дальше. Стоны и крики наполнили комнаты, несчастные заметались, не думая о сопротивлении, но лишь желая спастись. Один из беотийцев вскочил перед Зеной, вцепившись ей в панцирь, и она послала шакру ему в шею, обходя сверху правую руку, хлынувшая из перебитой артерии кровь оросила ей лицо. Она отшвырнула умирающего на его товарищей, добавив пару быстрых ударов мечом. Скорее от отчаяния некоторые пытались биться, атакуя её хаотичными ударами, они не причиняли ей особого вреда, однако один раз кинжал проник довольно глубоко в незащищённое панцирем место под правой рукой, но ярость, захватившая её полностью, делала нечувствительной к боли. Воительница продолжала свою кровавую работу, вспарывая животы, проникая клинком меж рёбер и отсекая вытянутые в инстинктивной защитной реакции руки. Люди заползали под кровати, пытались отгородиться от неё скамьями и стульями, выпрыгивали из окон.

Габриэль одна шла за дочерью Ареса, она не сражалась, ибо в этом не было необходимости, а добивать у неё не было желания. Она видела, что бой уже превратился в избиение, и нет нужды убивать остальных. Поэтому девушка пыталась остановить Зену, говоря:

- Хватит, прекрати. Они уже не сопротивляются, они сдались.

Однако Зена не слушала её, продолжая истребление. Увидев, что в здании дело уже сделано, она вышла через другой вход в противоположном конце дома, попав на заполненную криками и метанием огня улицу. Второй корпус также был захвачен, и под его окнами стонал выпрыгнувший с третьего этажа беотиец, кое-где лежали тела, но большую часть противников бойцы отряда взяли живыми, посадив их на землю одной группой.

- Пленных не брать, - бросила она, взяв у одного из македонцев факел. - Жгите всё, они должны запомнить это надолго.

Воины уже подняли оружие, но выскочившая девушка ворвалась в их круг и остановила их, буквально закрыв сидевших на земле собой.

- Нет, я не позволю, - сказала она твёрдо, и македонцы растерялись перед её уверенностью.

- Спаси нас, богами заклинаем, - зашептали ближайшие к ней беотийцы, касаясь руками края её одежды. - Мы ваши братья, пощадите нас.

- Чего встали?! - Зена бросила факел в распахнутые двери гостиницы и обернулась к своим воинам. - Они не заслуживают пощады, ибо пошли против Эллады, подняв оружие за Цезаря!

Она направилась к пленным, держа в правой руке меч, и беотийцы содрогнулись, начав отползать, будто от неё исходила волна ужаса.

- Оставь их, - Габриэль бросилась ей навстречу и взяла за плечо, но воительница легко освободилась, сказав:

- Не вмешивайся. Уйди куда-нибудь, если не хочешь...

Воины расступились, и она схватила за волосы одного из пленных, резко дёрнув вверх и занося другой рукой клинок. Глаза её горели, и вся она, покрытая кровью, казалась не человеком, но демоном смерти, будто сам отец разжигал в ней огонь.

- Что, боитесь?! Это совсем не сложно! - она вся сжалась, словно пружина, для удара, но тут девушка сзади налетела на неё и повисла, не давая опустить оружия. Они боролись какое-то время, однако Габриэль не желала уступать, сражаясь изо всех сил. Она обхватила голову любимой и прижала её к себе, заставив воительницу инстинктивно закрыть глаза, она быстро шептала:

- Нет, я не уйду. Я буду здесь и буду защищать их, пока жива. Что ты делаешь, Зена? Они же не сопротивляются, они сдались, полагаясь на милость богов. Это же наши люди, которых мы защищали, которые прятали нас, когда приходила беда... Смотри, среди них и хозяин гостиницы, и его жена, они ни в чём не виноваты.

- Это война. Ты не понимаешь... - голос воительницы дрожал.

- Всё я понимаю. Это ярость дышит в тебе, но успокой её сейчас. Не смотри ни на кого, пусть будет просто темно... Ты ранена, почувствуй боль. Ты не дракон, ты не Арес, ты - смертная, и эта боль поможет тебе вспомнить. Отпусти их, как поступила бы Зена, которую я знаю, за которой пошла в этот путь, смирившись, что никогда не обрету покоя.

Воительница опустилась на колени, и так они замерли, потом же она молча встала и ушла во тьму, ни на кого не глядя. Габриэль крикнула:

- Тимолай, погаси факел! Быстрее! Огонь ещё не охватил стены, и можно всё исправить.

Македонец побежал внутрь гостиницы, девушка же обратилась к беотийцам:

- Вы можете идти. Вернитесь в свои дома и не смейте больше выступать с оружием против войска, собранного всей Элладой. Как видите, мы повсюду и строго караем за отступничество. Передайте всем, что держать сторону Цезаря смерти подобно, ибо мы настигнем таких предателей в любой части нашей земли...

Они оседлали коней и двинулись на восток ещё в темноте, ибо было ясно, что основные силы цезарианцев, несомненно, придут в беспокойство, узнав о нападении. Зена была неразговорчива, у неё не было времени даже смыть кровь, и от перевязки ран она отказалась, велев скакать как можно быстрее. В пути прошёл весь день, и отдыхали очень мало, поэтому к вечеру всадники едва держались на лошадях. Фокида и большая часть Этолии остались позади, области эти были заняты противником, однако им удалось пройти незамеченными.

В какой-то роще близ маленького поселения они остановились на ночлег, и только тогда девушка, набрав воды из ручья, начала омывать подругу и заниматься её ранами. Они впервые за много часов остались наедине, и воительница заговорила, понимая, что нельзя молчать о произошедшем.

- Ты испугалась вчера? Я знаю, что тебе пришлось пережить... Как ты ещё не оставила меня после всего?

- Я не оставлю тебя.

- Да, этот мой дар, который так легко спутать с проклятьем... Мой мрачный отец... я долго не замечала тёмной его стороны, вернее, она даже нравилась мне, однако теперь я почти ненавижу его за такой подарок. Говорят, он родился из божественной крови, пролитой на землю, из подземных глубин происходит и его ярость, которой он наделяет всех своих потомков. Она поглощает тебя без остатка, делает сильной и несёт через битвы, однако она же и превращает в зверя, лишает разума, губит всё человеческое. Ты видела это не раз, видела в Томах, видела вчера ночью.

- Однако тебе всегда удаётся справиться с этой яростью, и он не всевластен над тобой.

- Только с твоей помощью. Тебя мне точно послали боги, и в этом меня уже никто не переубедит.

- Может быть. По крайней мере, они не позволили тебе прогнать меня, - девушка разорвала хитон на полосы. - Давай, я перевяжу.

- Слишком много ран последнее время. Это не к добру...

- Брось, раньше бывало много хуже. В конце концов, у тебя есть пророчество, и двум смертям не бывать.

- Пророчества темны, и никогда не знаешь, чем они обернутся в конце, - возразила воительница. - Вспомни, что случилось с Каллисто. Кто мог знать, что кельты чтут Геракла под другим именем, и она сама идёт к своей смерти? Впрочем, я не буду расстраиваться, если буду знать, что ты проживёшь долгую жизнь, и, наконец, после стольких испытаний, познаешь счастье сполна.

- Я буду с тобой. Приму всё, что нас ждёт.

- Нет, тебя ждёт ещё долгий путь, - покачала головой Зена. - Ты должна будешь привести в порядок свои свитки, оставить что-то законченное. Может, отправишься в путешествие... Ты хотела побывать в Египте. Я помню Александрию, тебе может там понравиться, и там нет римлян...

- Говори что угодно, но я-то знаю, - улыбнулась девушка. - Я видела. Ты от меня не отвяжешься даже за рекой, из-за которой не возвращаются.

- Ты сможешь меня простить за мою тёмную душу?

- Я всегда прощаю тебя, - обняла её Габриэль. - Ты не виновата.

- Хотелось бы мне быть простой смертной и сбросить с себя это бремя, однако глупо было бы винить лишь моего горестного отца. Нет, эта кровь и на мне... Знаешь, ещё раз убеждаюсь, какая ты у меня смелая. Не устрашилась встать против меня.

- Ну, кто бы ещё мог это сделать?

- Нам нельзя задерживаться. Пора поднимать людей...

Они продолжили путь, намереваясь как можно быстрее присоединиться к основному войску, ибо находиться в насыщенных противником областях стало опасно. Однако ещё в Этолии им пришлось пережить тревожную встречу - большой конный отряд всадников в триста шёл на запад, и расстояние между ними было всего две стадии. Зена сразу отреагировала на эту угрозу, закричав:

- Амбиориг, Каратак, пора вам сыграть свою роль! В коннице Цезаря служат почти одни галаты и свевы, поэтому они легко примут вас за своих! Идите к ним и скажите, что это отряд Фуфия Каллена возвращается к Юлию! Скажите им пароль, что мы узнали у врагов! Марс! Запомните!

Кельты помчались к чёрной змее всадников и некоторое время крутились рядом с ней, потом же вернулись назад, сообщив, что всё прошло нормально. Воины облегчённо выдохнули, ибо было понятно, что смерть миновала стороной, и надежды на победу против столь многочисленного противника были весьма призрачны. Дальнейший путь прошёл без происшествий, и они достигли места расположения лагеря на Апсусе.

Однако оказалось, что армий там уже нет. Местные жители сообщили им, что воинства направились к побережью, встреченный же командир инженерного обоза более подробно объяснил, что произошло. Выяснилось, что Цезарь решил совершить марш на Диррахий и завладеть городом, поэтому Помпею пришлось со всей возможной скоростью устремиться за ним. Город, судя по слухам, Юлию так и не покорился, и армии вновь встали друг против друга.

Отряд двинулся к морю, и скоро перед ними открылась картина противостояния. Диррахий, обладавший серьёзными укреплениями, стоял на полуострове, отделённом от материка болотистыми топями, и перешеек сухой земли был достаточно узок, поэтому захватить его было нелегко. Помпей занял лагерем холмы юго-восточнее города на самом берегу, где легко мог приставать многочисленный флот, Цезарь же встал между Диррахием и лагерем противника, море его не слишком интересовало, ибо суда цезарианцев не имели никакой возможности приблизиться. Однако Юлий не сидел сложа руки, он задумал грандиозный план - охватить рвами и валами расположение врага, полностью замкнув его на прибрежной полосе. Когда конный отряд вышел к городу, значительная часть этих укреплений была уже построена. Зена приняла решение войти в Диррахий, а не рисковать, пробираясь в лагерь, и этот план им удалось исполнить, получив, наконец, отдых и сытный обед за надёжными стенами.

Война снова замерла, и дни противостоящих армий проходили в земляных работах, люди в городе же просто ждали, ибо там к обороне всё было уже подготовлено. Лишь однажды помпеянцы предприняли атаку на укрепления, однако долгая перестрелка не принесла результата, и все остались на своих позициях.

Отряд Зены получил для расположения большой дом, и походными постелями заняли не только комнаты, но и обширный сад. Воительница часто собиралась со своими друзьями во внутреннем дворе, иногда к ним присоединялись и те из "мстителей", что служили в коннице. В один из дней они сидели у маленького фонтана, обсуждали ситуацию и просто приятно проводили время.

- Выглядит всё это неважно, - сказал Александр. - Имея большее войско, Помпей умудрился попасть в осаду к Цезарю. Почему он так труслив? Глядишь, проиграет эту войну, так толком и не вступив в сражение.

- Солдаты Юлия опустошили окрестности, строя эти валы, - добавила Габриэль. - Разрушили сотни домов местных жителей, разобрали стены ближайших городов. Смотрятся они впечатляюще и кажутся почти неприступными.

- Не забивайте голову мрачными мыслями, - вступила в разговор Зена. - Римляне знают толк в подобной войне и часто осаждают своих врагов, поэтому Помпей не особенно тревожится. Да, цезарианцы заблокировали ручьи, и лагерь страдает от дефицита воды, однако он может получать всё необходимое по морю, да и с Диррахием установлена прочная связь. С другой стороны, люди Цезаря очень стеснены в продовольствии, ибо получать провиант им особо неоткуда. Линии укреплений, построенных Юлием, тянутся на большую длину и поэтому уязвимы для атаки. Надеюсь, я убедила вас, что ситуация не так плоха.

- Однако недавняя попытка прорыва не удалась, - заметил мантинеец.

- Помпей не бросал все силы на этот удар, - ответила воительница. - Он, скорее, прощупывал линию обороны противника. Основные события ещё впереди.

- Опять ожидание, - девушка поправила белое полотно на голове, - да ещё и жара. Впрочем, я готова терпеть и летнюю духоту, и это мучительное ожидание, лишь бы мирное время продлилось ещё немного.

- За мирным временем неизбежно последует битва, - возразил ей Александр, - поэтому я бы хотел, чтобы всё произошло быстрее.

К ним подходили всё новые люди, и воительница не упускала возможности расспросить былых соратников об их жизни. В частности, она узнала и воина, который потерял семью и присоединился к ней от отчаяния.

- Ну, что, побывал дома, Фаон? - спросила Зена у македонца.

- Да, посетил родное пепелище, - кивнул тот. - До сих пор я не могу вспоминать о произошедшем без содрогания в сердце.

- Понимаю. Я тоже была дома и тоже не нашла там счастья, но всё же какое-то успокоение коснулось моей души.

- Мне придаёт сил лишь то, что после победы справедливость может восторжествовать, и убийцы получат заслуженное наказание, - сказал Фаон.

- Обещаю, что не оставлю этого дела, если нам суждено будет встретить победу живыми. Вся Эллада будет устроена по справедливости, и в Македонии наведём порядок.

- Я и тебя здесь вижу, Ахилл, - Габриэль обратилась к одному из воинов, известному своим весёлым характером, чтобы отвлечь разговор от мрачных тем. - Ты же, вроде, не хотел продолжать воинскую жизнь, когда вернулся из нашего похода?

- Ты же знаешь моё имя, Сафо, - ответил тот. - Называй меня Менесием, как меня прозвали родители, ибо я вполне горжусь своим именем. Героическое прозвище воины дали мне лишь в качестве насмешки, и ты снова смеёшься надо мной.

- Нет, мы не смеёмся, Менесий, - повернулась к нему Зена, - ибо ты смог урезонить тех, кто не верил в твои силы. Я помню, как ты пришёл к нам впервые и как мучился в первые дни похода, многие думали тогда, что ты повернёшь назад, однако ты всё преодолел. Поэтому могу сказать, что я рада твоему появлению здесь, и будем называть тебя снова маленьким Ахиллесом.

- Я просто не мог позволить вам встречать опасности в одиночку, вот, и откликнулся на зов, - рассмеялся воин. - Однако на этот раз я поступил умнее. В Кельтику я шёл пешим и проклинал себя, что не догадался купить лошадь, ибо эти недели в одних сандалиях были убийственны, но теперь у меня есть конь. И, вот, результат - вместо того, чтобы отдыхать в лагере, как остальные пехотинцы, я оказался в опасном рейде по тылам врага, где меня едва не обезглавил бородатый свев.

- Ты опять жалуешься? - фыркнула Габриэль. - Тебе повезло, поверь мне. В лагере сейчас очень худо с пресной водой, и стоит вонь от павшего скота, а у нас в городе всего вдоволь.

- Я просто хочу, чтобы у тебя было хорошее настроение, поэтесса, - ответил тот.

- Главное, что мы все снова вместе, - сказал Тимоксен, - и цель наша вновь достойна даже героев. Ведь, и боги помогают тем, кто избавляет мир от зла и заботится о собственном народе.

- Это правда, - кивнула воительница. - Спасибо вам друзья, что не оставили меня. Глядя на вас, можно поверить, что и Элладу ждут лучшие времена...

Через несколько дней, когда путницы стояли на городской стене и смотрели на уже привычную картину многочисленного флота у побережья, к ним подошёл македонец Тимолай, сказав:

- Пришёл приказ от Помпея. Всей коннице велено грузиться на корабли и переправиться из города в лагерь. Вечером надо отплывать.

- Понятно. Готовь людей и лошадей к выступлению, - кивнула Зена.

- Что это значит? - спросила девушка.

- Это значит, что готовится крупная операция. Все силы стягиваются в один кулак.

- Значит, началось?

- Да, началось. Бери с собой только самое необходимое...

Ночью Помпей проводил военный совет. Воительница, как и другие командиры союзных сил, не имела права голоса, однако всем им позволили выслушать план готовящейся атаки. На южной оконечности лагеря помпеянцев осадная линия Цезаря была ещё не завершена, что стало известно от перебежчиков, там же, на нейтральной земле меж двух лагерных валов, стоял и брошенный лагерь одного из легионов Юлия. Он решил переместить свои силы в другое укрепление и это оставил пустым за ненадобностью, Помпей же задумал овладеть им, чтобы окончательно прорвать своё окружение. Флот должен был высадить ночью отряд за линией цезарианцев, когда же основные силы пойдут на штурм, эта группа должна помочь им действиями с тыла. Все командиры получили свои персональные приказы, и Зене, как и другим начальникам конницы, было велено держаться позади легионов и ждать, когда в них будет необходимость.

День провели в подготовке, вечером воительница посоветовала всем хорошо выспаться, ибо вставать придётся рано. Сама она возглавила всадников, пешие же под началом Тимоксена остались в резерве и должны были лишь наблюдать за ходом сражения. Общий сигнал к построению, что дали римские трубачи, разбудил их, когда темнота ещё цеплялась за землю, и очертания едва начали проясняться. Потянулись последние часы ожидания, и воины, уже облачившиеся в доспехи и вставшие на свои места, изнемогали от нетерпения, все уже устремлённые вперёд. Люди Зены не спускались с коней, впереди них колыхалась масса легионов, по флангам сидели на земле многочисленные лучники и пращники. Наконец, знаменем подали главный сигнал, его подхватили сигниферы, подняв значки центурий, затрепетали в воздухе штандарты конницы, и массы безмолвно двинулись, приветствуемые алой полосой рассвета.

Легионы перевалили вал и затопили пространство между укреплениями, брошенный лагерь встретил их молчанием, внешняя же стена взорвалась градом метательных снарядов. Всадники пока не спускались с вала и просто наблюдали, ибо и без них в узком пространстве скопилось очень много народа, да и в штурме они не могли быть особенно полезны. Завязалась тяжёлая перестрелка, в ход шли дротики, стрелы и свинцовые снаряды, сзади подтянулись и осадные машины, защёлкали механизмы скорпионов и катапульт. Однако затягивать такое противостояние было нельзя, и, после интенсивного обстрела, помпеянцы бросились на приступ. Тяжёлые черепахи, созданные щитами, поднялись как волна и скоро преодолели сопротивление уступавших в численности защитников. Линия была взята, и новые силы устремились в прорыв.

Позади укреплений цезарианцев Помпей велел строить новый лагерь, половина воинов взялась за кирки и лопаты, другая же половина прикрывала их от возможных атак противника. Ещё один легион занял брошенный лагерь Цезаря, что стоял между двумя линиями. Таким образом, осада была взломана, однако выходить всем войском с огромным обозом было слишком опасно, вместо этого было решено провести перпендикулярную линию укреплений, разрезающую вал Цезаря пополам, что уже не позволяло ему замкнуть круг вновь. Всадники переправились через рвы и выбрались на открытую равнину вблизи строящегося нового лагеря, они всё ещё оставались в полной готовности, ибо контратака была весьма вероятна.

Около полудня тревожные сигналы оповестили всех, что битва разгорается вновь - колонны цезарианцев пошли в наступление по ничейному пространству между укреплениями на собственный старый лагерь, теперь ставший угрозой. Из-за высокого вала людям у нового лагеря было не видно, как разворачиваются события, и они питались лишь новостями от гонцов, ожидая, когда Магн бросит их в сражение. Прошло немного времени, однако напряжение заставило всех чувствовать, будто минула целая вечность. Наконец, когда вестник сообщил, что солдаты Цезаря уже начали проникать в брошенный лагерь, Помпей приказал всем своим силам двинуться на помощь, и пять легионов обрушились на цезарианцев с фланга.

На этот раз приказ получила и конница, и Лабиен повёл всё её массу через бреши в укреплениях, дабы охватить противника с тыла. Рвы и частоколы затрудняли движение, некоторые всадники из восточных народов, беспечно пустив лошадей в галоп, слишком уклонились в сторону и соскользнули в вязкую жижу, ибо рвы были частично заполнены водой из ближней реки.

- Держитесь плотно, не отделяться от группы! - закричала Зена своим. - Смотрите под ноги, на земле осталось много острого железа от штурма!

По левую руку от них кипела яростная пехотная битва, строй цезарианцев ещё держался, сплотившись щитами, но на него наседали намного превосходящие силы. Пилумы были брошены, и воины перешли к мечам. Они были очень похожи, ибо использовали одинаковые кольчужные панцири и шлемы с красными хвостами, лишь рисунки на щитах позволяли их отличать. О штурме солдаты Цезаря уже не думали, и люди за частоколом лагеря приободрились, азартно обстреливая врагов снарядами со своих позиций.

Конница обогнула сражающихся, пересекла неглубокую речку, подняв облака мелких брызг, и зашла в тыл левой колонне цезарианцев. Теперь пришло время для удара, и Лабиен приказал сотням развернуться в широкую лаву, отряд Зены оказался с правого края, рядом с неунывающими фракийцами, затянувшими свою песню. Воительница опустила копьё, приказав своим воинам:

- Метайте с ближней дистанции! Не врезаться в них! Следовать за командирами и не откалываться от отряда!

Они ускорились для атаки, и чёрная земля заходила волнами под копытами, гул движения заглушил все остальные звуки. Римляне в задних рядах начали разворачиваться, дабы встретить врага лицом, но было уже слишком поздно. Многие всадники в центре построения пытались остановиться, дабы не покалечить лошадей при столкновении, однако напиравшие сзади не позволили этого сделать, и волна врезалась в когорты. Кони перелетали через легионеров, опрокидывались на землю, люди соскальзывали с сёдел, однако на цезарианцев этот удар произвёл ещё более разрушительный эффект. Разделившись на две части, конница стала обходить когорты с флангов, и в этот момент началось массовое бегство, плотный строй пехоты распался.

Зене удалось провести свой отряд без потерь, они израсходовали дротики и теперь перешли на мечи, разворачиваясь для новой атаки. Сопротивление воинов Цезаря быстро слабело, ибо численное превосходство помпеянцев было подавляющим. Правая колонна, достигшая большего успеха в штурме лагеря, также начала беспорядочное отступление. Значительная часть конницы замешкалась, ибо развернуться в узком пространстве среди частоколов и рвов оказалось непросто, поэтому лишь немногие бросились в преследование. Выучка и дисциплина позволили людям воительницы выполнить манёвр, и они оказались в голове погони.

Закипела мрачная работа, уже не битва, а избиение, ибо всякое сопротивление прекратилось. Легионеры скользили на земле, падали, и кони шли по ним как по мощёной железом дороге, клинки свистели в воздухе, попадали по затылкам, шеям и плечам, металл ударялся в металл, порождая снопы искр. Желая спастись, римляне бросали щиты, некоторые даже стягивали с себя панцири, чтобы было легче бежать. Зена, как и многие в отряде, находила множество целей для своего меча, даже Габриэль стреляла на скаку, и стрелы её не уходили тщетно.

- Смотрите! Кто это там?! - закричал Александр, указывая рукой на равнину впереди. - Похоже, командир этих трусов!

Воительница сразу поняла, кто это может быть, и резко привстала в седле, смотря поверх голов. За большой массой войска метался человек в красном плаще, его окружали телохранители, и он пытался остановить бегущих, хватая их за одежду, однако ничего не получалось. Дочь Ареса закрутила меч над головой, привлекая к себе внимание старого знакомого, и издала свой привычный клич. Ей хотелось, чтобы Цезарь увидел её торжество, и тяжёлая месть вновь поднялась в душе. Мужчина, как показалось, заметил её, однако у него были проблемы поважнее - бегущие когорты увлекали его за собой, и скоро он скрылся из виду.

- За ними! Не отставать! - закричала Зена, в которую вид врага вдохнул новые силы.

Всадники продолжили движение в пространстве меж двух линий укреплений, усталость уже давала о себе знать, однако воля предводительницы гнала их вперёд. Бегство цезарианцев превратилось почти в катастрофу, и потери были огромны. Перебираясь через собственные редуты, римляне соскальзывали в ров, набивали его своими телами, и следующие шли уже по трупам как по мосту. Наконец, конница упёрлась в поперечный частокол и больше не смогла наступать, теперь дело было за пехотой. Сзади подоспели и варварские отряды, большей частью избежавшие столкновения с противником.

- Надо наступать дальше! Где основные силы?! - воительница крутилась на Аргусе. - Мы можем сейчас покончить с ними разом!

- Я послал вестников к Помпею с просьбой продолжить наступление! - ответил Лабиен. - Пока отведи своих людей! Здесь работа для легионов!

Однако Магн не прислал войско, они несколько раз посылали к нему гонцов, но ответ был один. В конце концов, конница получила приказ на отступление, и стало понятно, что бой на этом закончен. Зена особенно не стеснялась, проклиная полководца за такое решение, даже увещевания Габриэль не оказывали на неё действия. Впрочем, в лагере их встретили как победителей, ибо именно всадники гнали врага дальше всех. Эллины особенно рьяно приветствовали своих соотечественников, и имя воительницы звучало громче остальных. Не всем это понравилось, особенно же представителям городских властей и тем, кто отличался в своих землях богатством и знатностью. Многие полагали, что победа уже достигнута, и дальнейшая битва не нужна, те же, кто настаивал на продолжении атаки, оказались в меньшинстве.

На следующий день Цезарь скрытно покинул лагерь и начал отходить на восток, конница была брошена в преследование и жестоко наседала на арьергард противника, однако горы позволили цезарианцам оторваться и выйти на дорогу в Фессалию. На военном совете в лагере Помпея мнения разделились, некоторые предлагали немедленно возвращаться в Италию и занять Рим, оставив Юлию Элладу. Это было бы страшным ударом для эллинов, поддержавших Магна, и все они вздохнули с облегчением, когда большинство всё же проголосовало за продолжение войны здесь, дабы покончить с опасным врагом навсегда.

Бесконечная змея армии вновь потянулась по томящейся от жары земле, и зелёные рощи сменялись возделанными полями. Люди выходили на тракт, чтобы посмотреть на эту махину, особенно их интересовали соотечественники, с которыми они перекидывались короткими фразами.

- Смотрите, это Зена! - закричал какой-то старик в группе горожан, когда отряд проезжал мимо небольшого поселения. - Я узнал её, ибо видел раньше! Мы надеемся на тебя, Сотера, ведь ты всегда сражаешься на благо Эллады!

- Мы сделаем всё, что сможем, - ответила ему Габриэль, что двигалась позади.

- Мы приносили жертвы богам накануне, и жрец сказал, что это будет последняя война! Потом же воцарится мир во всей Элладе! - обнадёжил её старик.

- Люди другое говорят, - сказала одна из женщин. - Впавший в божественный транс раб в Дельфах предсказал, что эта война поглотит всю Элладу, и неисчислимые страдания предстоят нашему народу. Целый мир пришёл в движение. Это будет последняя война, ибо после неё останется лишь пустыня...

Путницам было нечего ответить, и они просто шли, увлекаемые людским потоком, оставалось лишь надеяться, что будущее не несёт в себе угрозы. Габриэль закрывала глаза, и перед ней в темноте возникала нить, что сплетают мойры, и казалось, что в этой нити всё - рождение богов из хаоса и огонь нового мира, их судьба и судьба всей Эллады, их любовь, не затухающая и перед смертью. Ей хотелось коснуться нити и узнать, что предстоит, но она не могла.

Глава 9. Буря.

Война разгоралась как ленивый пожар, поначалу казавшийся едва тлеющим, но вдруг поднявшийся во всю силу. Она поглощала новые жертвы, расползаясь через горные хребты и мелководные летом реки. В Фессалии города закрыли ворота перед Цезарем, однако он не долго пребывал в растерянности и бросил армию на штурм Гомф, считавшихся почти неприступными. Крепость оказалась захвачена очень быстро, а её разорение посеяло ужас в остальных, и, под натиском силы, фессалийские общины вновь начали переходить на сторону цезарианцев. Войско Помпея подошло к Лариссе, крупнейшему городу этой земли, и поставленный гарнизон позволил закрепить его за Магном, однако остальные города не выражали верности.

Нуждаясь в продовольствии, Цезарь выбрал удобное место для лагеря на дороге близ Фарсала и прочно укрепился там, не желая больше отступать. Помпеянцы скоро приблизились, однако предпочли не вступать в сражение, но разбить лагерь рядом, ожидая удобного момента для последнего удара. Почти все в окружении Помпея не сомневались, что противник уже ослаблен потерями и поражением, поэтому не представляет серьёзной угрозы. Из-за этого в лагере царило праздничное настроение, и многие уже делили будущие должности, сталкиваясь друг с другом в горячих спорах.

Зена старалась избегать встреч с теми из городских магистратов и знатных эллинов, что открыто обвиняли её в прошлых грехах, однако не всегда это удавалось. На третий день после прихода в Фессалию воительнице пришлось держать речь на очередном общем собрании эллинов, поддержавших Помпея, ибо отказаться было невозможно. Именно там и поднялись её противники, выкрикивая со своих мест.

- Не уходи пока! Хотим тебе выдвинуть обвинения! - закричал представитель Лаконики. - Мы не забыли, как ты творила смуту у нас на родине! Пыталась сделать Дамона тираном над нами и низвергала поддержанных Римом чиновников! Мы привлечём тебя к суду перед лицом Магна за это!

- Она и моего брата убила! - поддержал Ификрат. - Он благополучно правил в Халкиде, однако был свергнут без всяких оснований!

- Да как ты смеешь?! - Габриэль выскочила первой,nbsp;- Это значит, что готовится крупная операция. Все силы стягиваются в один кулак.

закрывая подругу собой. - Твой брат был тираном и гонителем народа! Сейчас в городе установлена нормальная власть, и даже римляне не стали это оспаривать! С каких это пор стало прилично перед собранием граждан защищать тиранию?!

- Верно! Зена много добра сделала для Ахайи! - поддержали её ахейские демиурги, избранные городские магистраты. - Никакого зла мы от неё не знали!

- Вам просто повезло, но она ещё успеет и в вашу землю принести войну, если у неё будут возможности! - не сдавался лаконец. - Вы забыли, кто эта женщина?! Её называли Царицей воинов, Похитительницей мужей и Гибелью городов! Вспомните её похождения в Этолии и Акарнании, Фессалии и Македонии! Её крепость во Фракии, откуда набеги и грабежи расползались по всей Элладе! Нет, не побоюсь назвать её разбойницей и пираткой!

- Это давно позади, и все вы не без греха! - вновь атаковала девушка. - Если будем сейчас копаться в прошлом, то каждый окажется врагом и демон знает кем! Говорят, что Геракл в припадке безумия погубил собственную семью, однако боги дали ему возможность добрыми делами исправить это зло! Так и с Зеной! Она помогла уже многим городам и общинам, и никто не может сравниться с ней в этом! Более того, именно осознание совершённого в прошлом зла заставляет её жертвовать собой куда больше, чем можете вы!

- Так ты все мои злодеяния оправдаешь, - тихо сказала ей воительница, что стояла рядом с бледным лицом. - Не усердствуй слишком. Ты нравишься мне больше поэтессой, а не оратором и адвокатом. Проклятье, мне хочется то ли рассмеяться, то ли изрубить их всех.

- Мы справимся, - шепнула ей Габриэль.

- Прекрасная девушка всё верно говорит! - вновь взял слово ахеец. - Оставим разногласия ради сегодняшнего дня, ибо у всех нас общий враг сейчас и общее дело!

- Однако мы не можем игнорировать то, что Зена может бросить тень на всех нас! - со своего места поднялся густобородый представитель Фессалоник. - Сейчас мы стоим на пороге получения настоящей свободы от Помпея, и в этот момент нам нужно показать свою лояльность и полностью исключить страхи римлян, что в Элладе начнётся мятеж! Если у них появится хотя бы подозрение, они могут забрать своё решение назад! Зена олицетворяет собой не мир, но открытую войну с Римом! Она не раз говорила, что не успокоится, пока захватчики находятся на нашей земле! Такой подход сейчас может сыграть против нас, поэтому, как бы ни были велики её заслуги, я предложил бы ей уйти в тень! Ради блага всей Эллады!

- Это глупость! Вы не знаете, как ещё угодливо согнуться перед римлянами! - возразила Габриэль - Мы не собираемся устраивать никакого мятежа! Однако мы не будем изображать из себя рабов, ибо мы - свободные эллины!

- Я сама скажу! - воительница выступила вперёд, разъярившись, как в битве. - Скажу, если у нас нет больше никаких забот! Если мы не должны бороться с врагом, который только что разгромил Гомфы и подверг город страшному разорению, если не должны сражаться за Фессалию и всю Элладу! Говорите, судебные тяжбы друг с другом важнее всего этого?! Ладно, тогда я буду защищаться, если на мою сторону не встанет никто из тех, кого я спасла и кому помогла в последнее время! Виновна - вот мой ответ! Виновна в том, что не смирилась, когда враги пришли на нашу землю, что стала сражаться, используя все методы, что пыталась освободить людей, уже забывших свободу! Виновна в том, что желала видеть города, управляющиеся своим народом, что не хотела терпеть тиранию, не хотела смотреть на то, как немногие пожирают собственных братьев, и целые области скуплены несколькими богачами! Виновна в том, что хотела жить по заветам предков и героев в наше поганое время, где уютно чувствуют себя лишь ублюдки и те, кто забился по углам, добровольно обратившись в рабство! Виновна, сами видите! Выдайте же мне заслуженное наказание!

- Речи мятежницы! - заорал Ификрат. - Это ли не явное свидетельство её презрения ко всем нам?! Пойдем же к Помпею и обвиним её всем собранием!

- Заткни пасть, собака, пока я не разрубил тебя на куски! - ответил ему какой-то воин из толпы. Сотни людей вскочили, потрясая оружием, их крики слились в единый гул, и облечённые властью почувствовали себя неуютно. Перевес на стороне Зены был очевиден, видевшие её подвиги эллины поддержали воительницу, и недоброжелателям пришлось отступить. Это сражение было выиграно, однако долго ещё лагерь союзников бурлил страстями, успокоившись лишь к вечеру.

Между тем, хотя основные события замерли, война требовала внимания к себе. Борьбу за Фессалию командование помпеянцев считало важным делом, и поэтому направляло конные и пешие отряды в рейды по области. Такая операция была назначена и для людей Зены. Рано утром она собрала командиров десятков, дабы объяснить им ситуацию и план действий.

- Дело важное, надеюсь? - спросил Александр, разглядывая карту Фессалии и соседних областей.

- Весьма. Я просила направить нас не просто на патрулирование какой-нибудь пустоши, но для решения конкретной задачи. И дело такое нашлось, - ответила воительница. - Впрочем, оно может быть опасным.

- Это и хорошо, - кивнул юноша.

- Так, о чём речь? - подняла брови Габриэль.

- Вы знаете, что есть два сильных человека в Фессалии. Гегесарет поддерживает Помпея, однако второй, Петрей, стоит за Цезаря и даже направляет доходы со своих земель на содержание его армии. Этот ублюдок вносит немалую смуту, особенно сейчас, когда многие города оказались во власти врага, пусть и не по своей воле. Мы полагаем, что показательная казнь этого предателя послужит ободрением для наших друзей и устрашит наших противников. Получены сведения, что Петрей сейчас находится в Метрополисе, и мы сможем совершить внезапное нападение на него, если скрытно подойдём у городу.

- Звучит неплохо, - кивнул Александр.

- Идти надо пешими, ибо предстоит бой в тесных кварталах. Я возьму всех "мстителей", присоединим к ним и пару десятков македонцев, чтобы получить сто десять человек. Такая численность необходима, прежде всего, для окружения возможного укрытия врага, ибо нам нельзя его упустить, к тому же, мы не знаем, сколько там будет противников. Выступим ночью, чтобы достигнуть цели к рассвету, и утром атакуем, потом же придётся с максимальной скоростью уходить. На обратном пути нас прикроет отряд конных фракийцев, что выйдет из лагеря нам навстречу. Готовьте людей. Пусть берут с собой тяжёлое вооружение, мешки с провизией и водой, ибо мы можем отклониться от плана и пробыть в походе несколько дней. Теперь идите, до вечера всё должно быть готово.

Отряд удалился за пределы лагеря, чтобы суета и праздность не отвлекали от боевого настроя. Люди точили оружие, полировали щиты и доспехи, набивали мешки необходимым, укрываясь в роще от палящих лучей. Александр был с ними, путницы же оставили их на время, направившись к римским палаткам, дабы получить последние указания от Лабиена. На обратном пути они встретили человека весьма высокого положения - личного секретаря Помпея, вольноотпущенника, что раньше был рабом. С точки зрения закона, Финей, по сравнению со свободным гражданином, был почти никто, однако его богатство и влияние заставляли даже римлян относиться к нему уважительно, эллины же и вовсе склонялись перед ним, будто перед римским консулом.

- Соотечественницы, подойдите! Я хочу вам кое-что сказать, - он сидел на поваленном дереве, заготовленном для строительных работ, и держал в руках скрученный папирус. - Мне не представилось возможности пообщаться с вами раньше.

- Я видела тебя рядом с Магном, - остановилась рядом Габриэль. - Ты служишь у него? Ведёшь записи или даёшь советы?

- То и другое. Видишь ли, он любит держать вблизи себя учёных мужей, обычно эллинов, ибо среди римлян науки непопулярны. Я консультирую его по вопросам законов, физических явлений или же истории, записываю его ценные мысли, ну, и пытаюсь составить биографию этого великого человека, затмившего собой почти всех в Риме.

- И он щедро платит за такую верность? - в голосе Зены была почти издёвка.

- Да, именно это мне нравится в тебе, - улыбнулся Финей. - Большинство собратьев заискивают передо мной, некоторые тихо опускают глаза, и только ты можешь открыто назвать меня поганой шлюхой за то, что я служу им... Нашим врагам, тем, кто превратил нашу землю в услужливую тварь. Да, я слышу это в твоих словах, и мне нравится такая прямота. В ответ же на твой вопрос скажу, что ты права. Я был рабом и получил от Помпея свободу, получил деньги и уважение, какого добивается ублюдок из низов, окутанный в изысканные шелка.

- Давай оставим этот обмен любезностями, - сказала воительница. - Что тебе нужно?

- Просто хотел высказать своё восхищение твоей речью несколько дней назад на собрании. Я наслышан, как эллины встали на твою сторону, и облечённым властью пришлось замолчать. Однако ты должна понимать, что для многих ты кость в горле похуже Цезаря. Разделённый Рим всего лишь предлагает разные формы рабства, но ты требуешь от них совсем другого. Гореть, а не тлеть. Идти до конца, быть свободными. Очень страшно быть свободным. Ты понимаешь? Тебе это также естественно, как дышать, но для многих это как быть выброшенными из родного хлева в дикий мир... Всё так просто, всё так понятно. Кормушка, добрый хозяин... и, вот, ты оказываешься один в лесу, и нужно самому выживать. К рабству можно привыкнуть. Я это знаю.

- Я не верю, что мой народ стал скотом, который желает лишь руки хозяина, - мотнула головой Зена. - В любом случае, я буду сражаться до конца.

- Конечно, ты будешь. Я не разделяю твоей уверенности, но восхищаюсь этим упорством, и поэтому ещё раз хочу сказать, чтобы ты была осторожна. Они не оставят своих попыток избавиться от тебя, ибо ты опасна. Шепчутся по углам, плетут заговоры... Рано или поздно римляне прислушаются к ним, ибо скрывать ярость к захватчикам вечно ты не сможешь. Помпей принял тебя, однако ты не знаешь Магна. Он лишь кажется человеком простым, но ему бы никогда не подняться так высоко, если бы он не умел скрывать свои мысли.

- Ты хочешь сказать о чём-то конкретном?

- Нет, что ты. Конкретное мне не известно, или оно вовсе ещё не сварилось. Я просто говорю, что нечто назревает, и тебе следует внимательнее вглядываться в события. Не надейся на Помпея, это было бы слишком глупо для тебя.

- Ладно, я приму к сведению, - кивнула Зена. - Благодарю за совет...

На тёмном небе показались первые звёзды, и лишь по линии горизонта ещё сохранялась синева, когда отряд оставил лагерь позади, затерявшись в бескрайних полях. Стояла тишина, и в ней особенно остро слышалось позвякивание металла, дальние холмы ещё были различимы, и деревья казались одинокими колоннами, оставшимися от разрушенных храмов. Скоро ночь вошла в свои права, и летние созвездия украсили небосвод. Факелов не зажигали, ибо впереди шли люди, хорошо знакомые с местностью и не терявшие дороги, остальные же следовали за товарищами. Путь предстоял долгий, однако свежесть после душного дня и красота окружающего мира заставляли забыть об усталости, и идти было легко.

Габриэль искала в небе очертания Большой медведицы и Полярную звезду, даже в отсутствии луны было достаточно светло из-за мириад светящихся глаз. Часть пути проделали по дороге, потом же свернули в поля, перелезая ограды и скрываясь в рощах культурных деревьев, на обширной равнине не было ничего, что затрудняло бы движение, и горы проглядывали лишь на горизонте. Ещё в темноте они подошли к городу, увидев сторожевые огоньки и мрачные массивы стен. Зена остановила отряд на холме в паре стадий от крепости и провела короткое совещание, распределив роли.

- Я возьму пятнадцать человек, и мы скрытно выдвинемся к башне, чтобы открыть ворота. Воспользуемся верёвками с крюками. Судя по рассказам местных, гарнизон в городе небольшой, и никто не ожидает нападения. Остальные под началом Александра будут подкрадываться в ожидании, когда ворота откроются, тогда со всех ног рванутся внутрь. Я вертикально помашу факелом в качестве сигнала для остальных сил. Габриэль, следи внимательно.

Метрополис, казалось, безмятежно спал. Он был городом небольшим и сразу открыл ворота перед войском Цезаря, когда новость о падении Гомф разнеслась по Фессалии. Группа воительницы спокойно подобралась к стенам и прокралась вдоль них до надвратной башни. Они долго слушали, убеждаясь, что сверху нет голосов, и стража на данном участке или отсутствует, или спит. Наконец, Зена первой запустила свою верёвку, звякнув крюком о камень, чуть позже им удалось закрепить ещё три верёвки. Поднимались без панцирей, чтобы не отягощаться лишним весом и не производить шума, привязав к телу короткие мечи и кинжалы.

Наверху не было никого, они спустились по лестницам в комнату для стражи на первом этаже и застали там троих, легко расправившись с ними. Ещё несколько человек в страхе бежали, однако людям воительницы было не до преследования, они схватились за механизм, что раздвигал массивные створки, и скоро ворота распахнулись.

- Это сигнал! Бегом! - закричал Александр, нарушая тишину, когда увидел яркую точку. Воины поднялись из травы и бросились со всех ног, уже не думая о скрытности. Стало почти светло, и красная полоса протянулась по горизонту.

Они ввалились в каменную пасть, наполнив замкнутое пространство грохотом, и начали растекаться по ближней улице, некоторые полезли наверх по лестнице. Зена раздала приказы:

- Александр, Тимоксен, удерживайте ворота, чтобы мы могли спокойно выйти! Займите ближние улицы, но дальше не идти! Я возьму тридцать человек и разберусь с Петреем! Мы постараемся вернуться как можно быстрее!

Небольшой отряд отделился от группы и побежал по главной улице к центру. У них были приблизительные сведения, в каком доме находился знатный фессалиец, ибо местные видели, как он заселялся к одной богатой женщине. Они рассчитывали больше на внезапность, надеясь, что гарнизон не успеет опомниться, пока они нанесут свой удар и выскочат обратно, однако, в крайнем случае, были готовы и разгромить горожан. Метрополис медленно просыпался, начали лаять собаки, из окон и дверей выглядывали люди, на их лицах читались страх и растерянность.

Внезапно наперерез воинам выскочили три человека, частично облачённые в доспехи и с копьями в руках. Казалось, ополченцы сами ошеломлены такой встречей и не знают, что им делать. Воительница ударила ближнего ногой в грудь и свалила, закричав:

- Лежать! Оружие на землю! Падайте вниз! Это легионы Помпея пришли за вами!

Горожане не стали спорить и повалились в пыль, у них забрали оружие, однако времени и желания брать их в плен просто не было, поэтому их оставили лежать. Высокий дом приближался, рабы разбегались с дороги, и никто не стоял на пути отряда. Зена первой схватилась за ворота ограды, совместными усилиями их вырвали, и люди ворвались во двор. Трёхэтажная громада встречала их молчанием, однако почти сразу они заметили, что в узком дверном проёме уже стоят люди со щитами и копьями. В окнах второго этажа появились противники с метательным оружием. Воительница быстро сказала своим:

- Там много охраны, они надолго задержат нас в узких проходах. Свяжите их боем, но внутрь не заходить, а я попробую найти другой путь. Габриэль, займись их стрелками.

Ещё не зная, что она задумала, бойцы, покрывшись щитами, подступили к входу и начали тревожить врага ударами, сохраняя свои позиции. В них метали сверху камни и черепицу, однако всё это разбивалось о защиту или отскакивало от неё. Девушка, спрятавшись за статуей во дворе, посылала стрелу за стрелой, дистанция была близкой, и она наносила противнику большой урон. В это время Зена подбежала к боковой стене, бросив свои щит, шлем и копьё, и схватилась за окно первого этажа, начав подъём по неровной поверхности. На ней был панцирь, однако она всё же упорно лезла, ставя ноги на барельефы и выступы вокруг окон, подтягиваясь на руках. Наконец, она достигла крайнего окна на третьем этаже и выбила деревянные ставни, ворвавшись внутрь.

Женщина средних лет, сидевшая на кровати с коротким мечом в руках, вскочила, когда воительница прыгнула на пол, и бросилась в соседнюю комнату. Длинное платье заставило её споткнуться, но она, даже на четвереньках, всё же выскочила прочь, крича:

- Петрей, они прорвались! Они здесь!

Зена сразу последовала за ней, оказавшись в большом зале с оружием на стенах, массивными сундуками и скамьями по углам. В центре комнаты стоял мужчина лет двадцати пяти, его весьма приятное лицо было бледно, длинные волосы спускались на кожаный панцирь, в руках он также держал меч.

- Бежим! - женщина бросилась к двери и дёрнула её, однако замок был закрыт. - Где ключ?!

- Так, вы ещё и закрылись на засовы, - воительница прошла вдоль стены, заставив женщину отскочить от двери и забиться под стол. - Ты даже не можешь впустить свою охрану.

- Зена... - прошептал Петрей.

- Знаешь меня? Хорошо, - кивнула она. - Тогда ты должен знать, что тебя ждёт.

- Как ты вошла? - он всё ещё не мог придти в себя.

- Это окно, дурак! - закричала спрятавшаяся женщина.

- Видишь, как получилось, - усмехнулась воительница. - Ты забил охраной целых два этажа, запер засовы, но вот он, конец.

- Постой, - он, кажется, начал успокаиваться. - Тебе лучше самой бежать отсюда, ведь мы знали, что ты придёшь. Этот дом был просто приманкой. Сейчас две когорты римлян входят в Метрополис, чтобы замкнуть окружение, и это будет конец для тебя. Не веришь? Взгляни в окно.

Дочь Ареса осторожно приблизилась и распахнула прикрытые ставни на ближнем окне. Поначалу ничего особенного она не заметила - город всё ещё казался сонным и тихим, однако на дальней улице, кусок которой был виден между домами, внимание её привлекла железная змея людей, над которой качались копья. Это зрелище заставило её содрогнуться, ибо мгновенно стало понятно, что ситуация становится критической.

- Да, всё прошло, как задумано, - сказал Петрей. - Вам уже не уйти.

- Откуда вы узнали? - лишь спросила Зена.

- Кто-то из ваших предал. Так всегда бывает...

- Однако ты не рассчитывал, что я смогу добраться сюда, - она сделала шаг в его сторону.

- Признаться, это не входило в мои планы... - он с вызовом взглянул ей в глаза, хотя его и бил озноб. - Хочу сказать, что я помогал Цезарю по своей воле и не отказываюсь от этого.

Она ударила внезапно, и Петрей даже не успел поднять меча, хотя и держал его в руке. Клинок перешиб ему горло и следующим движением проник меж рёбер, достигнув сердца. Тело повалилось, и кровь, извергавшаяся толчками, заструилась змеями под скамьи. Зена бросилась к окну и закричала своим:

- Отходите! Оставьте их! Нас предали! Враг в городе!

Она спрыгнула вниз, лязгнув металлом, там бой не сдвинулся с места, лишь Габриэль достигла успеха, заставив стрелков противника почти не высовываться. Воительница буквально погнала их прочь, хватая за шлемы и ремни щитов. Оставив недоумевавших стражников в дверях, отряд выбежал со двора, и только там они осознали страшную правду. Решено было бежать к воротам, однако уже на пути улицу им перерезали центурии римлян, вывалившие из переулка. Вертикальные перья и гребни прыгали на их шлемах, из-под овальных щитов выглядывали кольчужные панцири, они ещё не растратили своих пилумов и держали их поднятыми вверх.

Зена велела своим отступать, укрывшись щитами, чтобы перейти на параллельную улицу, однако римляне начали наседать, и пришлось снова менять план. Воительница закричала:

- Они перебьют нас, если побежим! Нужно ударить и прорваться! Не поворачивайте спину к врагу, укрывайтесь щитами!

Эллины вняли её словам и бросились вперёд, их было тридцать против пяти десятков цезарианцев, но иного выхода не было. Их встретили залпом пилумов, железные жала наносили страшный урон, пробивали щиты, глубоко входили в плоть, и люди падали, мешая оставшимся в строю. Они сошлись вплотную, потеснили врагов, но римляне всё прибывали, словно река извергаясь из переулков. Воительница загнала лёгкое копьё в шею одному из противников и посадила его на землю, она выхватила меч, заходя сбоку на второго. Габриэль оставалась позади, даже не пытаясь целиться, ибо свои закрывали от неё врага, она всё яснее понимала, что вырваться здесь не удастся. Отряд начали обходить с флангов, цезарианцы полностью перекрыли улицу, эллинов же становилось всё меньше, уже только пятнадцать из них продолжали сражаться. В схватке на мечах раны наносились быстро, и люди ослабевали от кровопотери, однако у "мстителей" их некому было заменить.

- Назад! Отходим к перекрёстку! - закричала Зена, когда увидела, что ситуация ухудшается.

Они попытались оторваться, сначала откатившись под щитами, а потом бросившись бежать, но многие были поражены бросками копий в спину, другие же потеряли командира из виду, и отряд раскололся. Воительница с девушкой и ещё двумя воинами перелезли через забор и попали во двор одного из домов, оттуда выбравшись на другую улицу. Шум боя звучал приглушённо, больше никого с ними не было.

- Куда дальше? - спросила Габриэль.

- Ворота уже перекрыты врагом, поэтому остаётся только забраться на стену и попытаться спрыгнуть вниз, благо укрепления здесь не особенно высокие, - ответила дочь Ареса. - У тебя есть верёвка?

- Есть пояс...

- Хорошо, свяжете его с поясами солдат. Этого должно хватить. Вам нужно подняться на стену, а я займусь другим. Там наши люди сражаются, я пойду к ним.

- Я лучше пойду с тобой, - сказала девушка. - Мой лук может пригодиться.

- Одна я буду быстрее. Выведу людей и вернусь к вам. Не успеете глазом моргнуть, как я уже обернусь, - возразила она и быстро пошла, уже не слушая иных доводов.

В это время основной их отряд уже был охвачен врагом с двух сторон. Александр заметил, что извне к главным воротам приближается римская когорта, покинувшая укрытие в роще, однако принял решение не бежать, но дождаться остальных с воительницей. Он занял пространство ворот плотным строем воинов со щитами, поставив над ними Тимоксена, и развернулся с остальными внутрь города, где уже слышался лязг движения второй когорты. В ворота ударили, однако каменные своды мешали эффективно метать пилумы, натиск же щитами эллины выдержали, и их копья не позволили противнику сразу продавить строй. Внутри мантинеец выставил заслон на главной улице, однако римляне пошли не только по ней, но одновременно направили отряд и по параллельной, заходя с фланга. Чтобы прикрыть все направления, людей у Александра не было.

Их завалили железным дождём копий, которые пробивали щиты, поражали воинов в грудь и плечи, входили глубоко, и вырвать их было уже нельзя. С близкого расстояния эти залпы оказывались убойны, однако большие щиты эллинов всё же сохранили многих своих владельцев. Юноша повёл людей вперёд, они столкнулись, и всякое командование в этом хаосе было потеряно. Он работал сам, делал, как его учили, - колол прямыми выпадами из-под щита, попадал в лица, животы, бока. Римляне зверели от ран, однако в толчее отойти им было невозможно, и даже раненым приходилось оставаться в передних рядах, сражаясь, пока кровотечение не заставляло их осесть на землю.

Александр сделал очередной выпад, однако за край щита его захватил противник и потянул на себя, открывая для удара. Сверху кто-то из римлян просунул гладий, уколов его в плечо, и дальше могло быть только хуже, но сбоку вклинился Фаон, буквально перерубив руку врагу и освободив своего командира. При этом македонец подставился, и его поразили копьём и мечом в правый бок, не защищённый никаким доспехом. Юноша потянул обмякшего друга к себе, позади его приняли чьи-то руки, и он исчез уже навсегда. Несмотря на меньшую численность, эллинам всё же удалось потеснить противника, однако недалеко.

- Держитесь! Я не оставила вас! - услышали они крик Зены, которая показалась на крыше ближнего дома. Её вид воодушевил людей, хотя надежды практически не было, и сама она это уже видела.

- Вот, и наш главный враг! - знакомый голос прозвучал снизу. За линиями сражающихся воинов стоял Агенор, окружённый своими охотниками.

- Не удивлена тебя видеть! - ответила она, ища возможность пробраться к эллинам.

- Ты уже знаешь, что тебя предали?! Это ясно! Знаешь ли ты, кто тебя предал?! - продолжал говорить римлянин. - Я скажу тебе, ибо мне не нужен обман, чтобы победить! Не вини никого из своих людей, ибо сведения нам принёс человек Помпея по воле самого Магна! Да, это правда! Помпей отдал тебя в наши руки! Видимо, он боится тебя больше, чем вражеского войска!

Зена не ответила, хотя поняла, что тот говорит правду. Она спрыгнула с крыши на высокий забор, что обрамлял двор, однако почти сразу же к ней бросилось много людей, не давая соединиться с отрядом. Сами эллины уже находились в критической ситуации, ибо их атаковали и с фланга. Превосходящая масса неудержимо повлекла их, толкая щитами, прочь с главной улицы, люди скользили на камнях мостовой, пытаясь удержаться, но их сталкивали, прижимая к заборам и стенам домов. В этот момент отряд перестал существовать.

- Бегите! - только могла крикнуть им воительница. В неё метали пилумы, и она пригнулась, потом же пробежала по забору и спрыгнула вниз.

Люди Тимоксена оказались зажаты с двух сторон, и бежать им было некуда. Они пытались организовать круг, но бой там был скоротечен, копья и мечи работали почти в упор, воины не могли упасть, сдавленные другими, и скоро тела образовали в проёме ворот настоящий завал. Александр бежал с полутора десятками бойцов в переулок, надежды удержать какую-то позицию уже не было, однако тяжеловооружённые римляне хотя бы не могли их быстро преследовать.

У Зены были свои проблемы, ибо за ней бросилось множество воинов, включая и собранный для её поимки отряд охотников. Она понимала, что на открытом пространстве у неё мало шансов, поэтому старалась идти по внутренним дворам, перебираясь через заборы, враги также переваливались за ней следом, другие старались обойти по улицам и отрезать путь. Одна из оград оказалась слишком высокой, и воительнице ничего не оставалось, как ворваться в дом, массивное здание в три этажа. Шедший первым Эномай уже готовился вцепиться в неё, дабы задержать до подхода остальных, но ему не хватило какого-то мгновения. Зена пронеслась по пиршественному залу и направилась к лестнице на второй этаж, крича удивлённым и напуганным жильцам:

- С дороги! Бегите вон! Здесь сейчас будет битва!

Она поднималась всё выше, за ней же идти не спешили, ибо можно было нарваться на внезапный удар в узком пространстве, поэтому преследователи коротко совещались, определив план действий. Деревянная дверь на третий этаж оказалась заперта, у воительницы не было выбора, и она навалилась всей массой, ломая изящный, но непрочный замок. Внизу уже поднимались, лишь в последний момент она успела выбить преграду и попала в комнату, принадлежавшую жене хозяина дома. Женщина была там, защищаясь столовым ножом, но дочь Ареса лишь сказала ей:

- Лезь под кровать. Сейчас здесь будет резня.

Та подчинилась, воительница же обернулась к дышавшим в спину врагам. В правой руке у неё был меч, в левой - шакра, кольчужный панцирь давал неплохую защиту, и можно было надеяться продать свою жизнь не дёшево. Первыми напали двое из охотников, разгорячённые погоней, они забыли об осторожности. Граний был ещё в дверном проходе, когда Зена, скрывшись за углом, поразила его мощным ударом, вспоров бедро. Он упал, но юный Тирон по инерции перескочил его и оказался в комнате. Юноша замахнулся на неё, ещё не успев понять, что смерть открывает чёрные объятия перед ним. Он махнул сбоку, однако воительница зашагнула в сторону, и клинок лишь вскользь зацепил панцирь. Радость от попадания вспыхнула в его глазах, но в тот же миг удар Зены пробил ему горло, и слева едва уловимым метеором обрушился шакра, после которого осталась лишь тьма.

Потери заставили римлян действовать осторожнее, они выдвинули вперёд бойцов со щитами из числа легионеров, которые двинулись вперёд словно живые башни. Воительница понимала, что любой ценой должна не пустить их внутрь, поэтому сама набросилась, метя ударом поверх щита. Копьё укусило её в бок, но глубоко не прошло, меч же нашёл тонкую брешь между шлемом и верхним краем скуттума и попал римлянину в лицо. Тот повалился от раны, заревев как зверь. Зена врезалась в щит всей массой, и божественной силы её хватило, чтобы заставить нескольких человек сделать шаг назад. Раненый Граний начал отползать к своим, она не стала его добивать, ибо возня с ним отнимала у противника ещё немного времени.

- Женщина, открой окно! - закричала воительница, хотя не была уверена, что та подчинится.

Они вновь напирали, совместными усилиями толкая её назад, словно панцирный зверь прорывался в комнату. Узкие жала пилумов выскакивали из брешей между щитами, но она старалась уклоняться и получала лишь скользящие удары, эти раны были как ожоги и лишь распаляли её ярость. Выигрывая мгновения, Зена рванулась в бок, обходя щиты слева, где они не были плотно прижаты к телам, и поражая римлян в бёдра, ноги, плечи. Один из воинов сделал выпад гладием, рассадив ей кольчужное плетение на груди, она же ответила шакрой в голову. Шлем выдержал, породив яркие искры, но энергии удара оказалось достаточно, чтобы сознание померкло, и боец осел на пол. Краем глаза воительница заметила, что сзади в комнату ударил сноп света - окно было распахнуто.

У неё было время лишь на одно действие, ибо зверь уже прорвался внутрь. Она вогнала диск в чехол на поясе, сделала ещё пару размашистых атак, потом просто бросила меч во врагов и рванулась в противоположную сторону, уже видя пустой оконный проём. Возможно, хозяйка знала, кто сражается в её доме. У Зены не было времени думать об этом, она вскочила на подоконник, коротко оглядела стену и крышу, схватилась за выступы барельефа, что шёл вокруг окна, и подтянулась наверх, пытаясь достать до маленьких чердачных окошек. Рядом в стену ударилось копьё - внизу бушевала большая толпа, и некоторые метали в неё пилумы. Из покинутой комнаты также высовывали руки, однако хватавшие лишь пустоту. Она лезла, почти не чувствуя веса панциря, окошечки под крышей дали ей возможность упереть в них ногу, и скоро она оказалась наверху, скользя по черепице своими подбитыми металлом калигами.

Внизу бесновались и орали, однако они были уже нестрашны ей. Воительница осмотрелась со своей позиции, на крыше одного из дальних домов она увидела нескольких людей, что метали в кого-то внизу камни. Видимо, остатки отряда ещё пытались бороться, организуя очаги сопротивления. Она не стала более задерживаться, разбежалась и перепрыгнула на крышу длинной хозяйственной постройки, по которой приблизилась к соседнему зданию. Плотная застройка давала шанс пройти немного поверху, расстояние через переулок было значительным, но она всё же рискнула и прыгнула, разбив черепицу на месте приземления. Крики остались позади, она спустилась на землю и легко побежала, держась поближе к стенам и осторожно заглядывая за углы.

На пути ей иногда попадались тела, она подобрала круглый эллинский щит, меч и пару копий, чтобы не оставаться безоружной. Можно было надеяться, что Габриэль уже за стеной, поэтому она хотела добраться до одной из башен, где была внутренняя лестница, и по ней уже подняться на стену. Однако внезапно она услышала крик справа от себя:

- Зена! Я здесь!

Девушка сидела на одном колене у дерева, в руках у неё был лук с наложенной стрелой. Воительница подбежала и присела рядом, спросив:

- Почему ты здесь? Вы должны быть уже снаружи.

- Мы не прошли. Там были враги, и мы бежали через сад, но потеряли друг друга. Я осталась одна, поэтому и подумала, что лучше убедиться в твоей безопасности.

- Значит, ты решила меня охранять? - Зена быстро прижалась к ней.

- Где все? - прошептала Габриэль.

- Я пришла слишком поздно. Они были окружены, и отряд распался. Нам надо идти, потом поговорим, - она потянула девушку вверх. В этот момент вдали раздались яростные крики многих людей и глухие удары.

- Что там? - Габриэль пыталась разглядеть, но не могла.

- Те, кто не вырвался, - ответила Зена. - Идем, у нас нет времени.

В трёх улицах от них в это время Александр с остатками воинов принимали последний бой, пытаясь сдержать натиск врага. Они заняли плотным строем узкое пространство меж домов и выиграли для себя несколько мгновений. Щит юноши был пробит во многих местах, на панцире его чернели отметины, рядом выставил свой заслон Менесий, который спрашивал, тяжело дыша:

- Что делать будем? Неужели поляжем все так?

- В городе есть не только главные ворота, но и потайной ход, ведь вторая когорта мимо нас не проходила, но оказалась внутри. Они вошли именно через него, - ответил мантинеец. - Попробуем найти его. Это единственный шанс.

- Где же его искать?

- Агатон поднимался на крышу и указал мне примерное направление, - утешил его Александр. - Мы уже близко. Сейчас выдержим атаку и начинаем быстро отступать.

Римская лавина ударила в них, строй держался несколько мучительно долгих мгновений, но потом пополз назад, хотя воины не делали и шага, их просто выдавливали огромной массой. Копья и мечи вновь разили на расстоянии вытянутой руки, и быстро отправляли многих на мостовую, где по ним шли как по камням. Юноша дал приказ к отходу, воины бросились назад, в спину им метнули пилумы, и лишь семеро остались на ногах, ища заветную цель в лабиринте незнакомого города. Они бежали без направления, выискивая взглядом хоть что-то похожее на дверь в стене. Ещё трое исчезли, отколовшись или свернув не туда. Казалось, что шансов нет, однако внезапно Менесий закричал:

- Вот оно! Открытая дверца близ башни!

От радости они не заметили, что рядом с выходом находились два охранника, которые метнули в незнакомцев свои копья. Менесия жало поразило в бедро, Александра же в бок, но двое других эллинов накинулись на противников и убили их. Мантинейцу помогли сломать древко у наконечника, но острие из раны вынимать не стали, он чувствовал слабость и сам едва мог сделать несколько шагов. Двое потащили его внутрь, Менесий же остался у входа, сказав:

- Вот, и моя очередь вам пригодиться. Вы всегда смеялись надо мной, но я хочу показать, что зря смеялись. Выносите командира, я встречу их тут.

- Постой... нет... - шептал юноша, желая отдать какой-то другой приказ, но он был уже не в силах отдавать приказы. Скоро тьма узкого хода полностью поглотила их.

Зена определила схему их движения - она шла первой, Габриэль же с луком находилась сзади, укрываясь за ней, облачённой в тяжёлые доспехи, словно за движущимся заслоном. Они шли к ближней башне, придерживаясь прежнего замысла, ибо девушка смогла связать из нескольких поясов приличную верёвку. На пустой улице перед ними возник легионер, ещё не израсходовавший свой пилум. Девушка выстрелила в него и поразила в бедро, однако римлянин сам ответил мощным броском. Воительница подставила под жало щит, и копьё застряло в нём, выбив из бронзового покрытия глухой стон. Габриэль вновь высунулась из-за своей защиты и загнала стрелу противнику под ключицу, это заставило его опуститься на колено. Второй легионер пришёл ему на помощь, но на этот раз уже Зена метнула своё копьё, пробив противника насквозь и сразу завалив его в пыль мостовой.

- Вперёд, - сказала она. Они перебежали до следующего перекрёстка и увидели уже довольно близко заветную башню. Однако отскочивший от стены свинцовый снаряд вернул их к реальности - улицу занимали стрелки, нанятые из местных, что были приданы когорте для усиления. Стрелы и пули из пращей заставили их пригибаться, проносясь над головами.

- Как вы смеете стрелять в соотечественников?! - кричала им Габриэль, однако они не слушали и отвечали лишь новыми залпами.

- Надо двигаться, - сказала воительница. - Держись очень близко ко мне. Проскочим эту улицу и бежим к башне.

Они выскочили из-за угла, Зена подняла щит, а девушка обхватила её рукой и прижалась к спине. На них обрушили град снарядов, пули грохотали по щиту, стрелы вонзались в него, две из них попали воительнице сверху в плечи. Перебежав опасный участок, они достигли башни, которую никто не защищал, и быстро оказались на стене. Зена сломала древки стрел, тело защекотали под одеждой струйки крови, она сказала:

- Давай твою верёвку, держись за неё.

- А ты как же?

- Быстрее! - воительница буквально толкнула её вниз, и девушка повисла на поясах. Дочь Ареса спускала подругу всё ниже, однако в какой-то момент пояса развязались, и Габриэль упала футов с десяти, покатившись по земле. Её колчан поломался, и оставшиеся стрелы пришли в негодность, но сама она не пострадала. Зене пришлось просто прыгать, бросив вперёд себя щит и копьё. Она приземлилась как кошка, чтобы максимально смягчить удар, но всё же была оглушена, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла встать на ноги.

Они бежали прочь, держась мест, покрытых кустарником или деревьями. Ещё не верилось, что удалось спастись из лап смерти, ещё не пришла скорбь по товарищам. В качестве укрытия они избрали ближний лес, и оказалось, что это же пришло в голову и другим спасшимся. Там они встретили раненого Александра с двумя воинами из отряда. Проведя день в лесной тени, вечером они вышли, таща попеременно сооружённые носилки, в сторону Лариссы. Большой город мог скрыть нескольких путников, не желавших огласки, лучше, чем что-либо другое. Они это знали...

- Ты слышала, что случилось в Метрополисе? - спрашивала одна женщина у другой. - Говорят, там в засаду попал отряд Зены Коринфской, и эта удивительная женщина сложила свою голову.

- Это та самая, что путешествовала по городам и помогала людям? Очень жаль, ведь она была и нашей защитницей.

- Да, говорят, она стояла за дело эллинов. Целая орда римлян накинулась на них, и в этом бою все полегли. Эх, тяжёлые времена нас ожидают...

Габриэль проскользнула мимо них, поглубже натянув капюшон и кутаясь в плащ, она вновь принесла бинты и мазь для раненого, неузнанной пройдя по рынку и заглянув к лекарю. Дом по-прежнему был тих, и она вошла в ворота, зайдя на короткое время во двор и убедившись, что кони имеют корм и довольно фыркают, переступая с ноги на ногу. В комнате воительница сидела на стуле и выправляла меч, на котором осталось немало зазубрин, повязки на её плечах были сухи, и это значило, что раны уже начали затягиваться. Александр оставался в постели, перевязанный поперёк тела, хотя чувствовал он себя уже лучше.

- Что там на улице? - спросил он.

- Всё тихо. Никаких новостей от армий нет, - ответила девушка. - Люди на рынке обсуждают лишь слухи о разгроме нашего отряда. Они жалеют об утрате своей героини.

- Раньше надо было об этом думать, - вздохнул мантинеец. - Если бы эллины помогали нам, когда мы были сильны... Хорошо, что нашёлся хотя бы один человек, согласившийся приютить нас в своём доме.

- Ты внимательно смотрела по сторонам? - спросила воительница. - Я, конечно, доверяю нашему благодетелю, но всё же надо быть очень осторожными, особенно после того, как Кратин угнал лошадей.

- Я ничего не заметила, - покачала головой Габриэль. - Ты отослала парня, как и хотела?

- Да, пусть ждёт в Македонии, а не то ещё что-нибудь учудит. Видимо, спасение из Метрополиса убедило его, что он бессмертен.

- Ну, при всей опасности, я всё же восхищаюсь его поступком, - заметила девушка. - Никому не сказав, он отправился в лагерь Помпея и свёл ночью наших коней. Думаю, что ты весьма была рада вновь получить Аргуса.

- Да, но не ставя под угрозу жизни всех.

- Это дело прошлое, - вступил в разговор юноша. - Нужно решать, что делать нам, как помогать нашему горестному народу.

- Война ещё не кончена, об этом нельзя забывать. У эллинов ещё будет шанс постоять за общее дело, - сказала Зена.

- Стоять за дело Помпея после того, как он предал нас? - вспыхнул Александр. - Я буду теперь желать ему поражения.

- Нет, мы должны молиться о его победе, - покачала головой воительница. - Он предал нас, но судьба всей Эллады важнее меня и тебя, а для эллинов его победа будет большим благом. Поэтому мы будем надеяться именно на это.

- Я не желаю оставлять предательство неотмщённым, хотя бы ради наших павших товарищей, - возразил юноша. - Впрочем, мне больше хочется достать даже не Помпея, а тех ублюдков из магистратов и местных лизоблюдов, что продали нас.

- Возможно, тебе представится такой шанс, но сейчас не думай об этом. Тебе нужно выздоравливать, ибо рана не лёгкая.

- А я всё вспоминаю слова того вольноотпущенника, Финея, - вступила в разговор девушка. - Он предупреждал нас, что вокруг бродит опасность. Думаете, он знал о предательстве?

- Сказал бы об этом прямыми словами, может быть, нам не пришлось бы сейчас оплакивать своё поражение, - ответил Александр.

- Финей был прав насчёт Помпея, - Зена положила меч на колени. - Я не разглядела в нём недоверия к себе, однако его симпатии к эллинам не стоило преувеличивать, и, по всей видимости, его всё же напугали обвинения в мятеже, которые выдвигали против меня.

- Больше даже то, что люди начали активно поддерживать тебя, - вставила Габриэль. - Ты выглядела народным героем, и это могло его насторожить. Знаешь, я почти поверила, что он человек чести и держит своё слово, но это оказалось не так.

- В любом случае, нам стоило рискнуть, ибо иного выхода не было. Каким бы ни был плохим Помпей, это не повод отдавать нашу землю Цезарю, ибо он уж точно не лучше.

- Хорошо бы её никому не отдавать, - прошептал юноша.

- Мы многого не выбираем, - резко поднялась воительница. - Однако пора говорить о деле. Сражение разразится уже очень скоро, со дня на день. Война и без того уже затянулась, и решить всё одним ударом в интересах всех. Эта битва будет иметь важное значение для судьбы Эллады, поэтому я хочу присутствовать при ней. Мы не можем сражаться, но можем хотя бы увидеть, кому боги даруют победу. Александр, ты останешься в Лариссе, присмотришь за конями, а мы с Габриэль пойдём к Палеофарсалу, двум пешим путницам легко затеряться, и мы займём удобный наблюдательный пункт близ армий.

- Хотелось бы мне быть с вами, - мантинеец попытался сесть. - Это несправедливо...

- Ты воин и знаешь, как следует исполнять приказ, - Зена положила руку ему на голову. - Наша Сафо обязательно запишет все события в подробностях, и ты сможешь прочесть.

Собирались в сумерках, чтобы выскользнуть из города под покровом темноты. Зена взяла обычное своё оружие и римский кольчужный панцирь, щитом и копьём она решила не нагружаться, Габриэль сразу облачилась в лёгкий льняной панцирь, колчан её был пуст, и поэтому она не взяла лук, ограничившись лишь коротким мечом. Они запаслись спальными мешками, чтобы проводить ночи на природе с некоторым удобством, плотной сумкой с едой и парой фляг. Юноша провожал их, привстав на постели, он сказал:

- Сердце у меня разрывается от того, что остаюсь. Пусть боги будут на вашей стороне, не рискуйте особо.

- Мы прокрадёмся как египетские кошки, - улыбнулась девушка. - Я оставлю тебе свои записи, сумка под столом стоит. Не забудь их, если придётся уходить, ведь в них значительная часть моей жизни.

- Хорошо. Будет, что почитать, пока лежу в бездеятельности.

- Смотри за нашими конями, - улыбнулась Зена. - Аргус требует хорошего ухода.

- Я надеюсь, что уже через три-четыре дня присоединюсь к вам.

- До встречи, - Габриэль обняла его.

- Увидимся, - потрепала его по голове воительница.

Ночь дохнула им в лицо, и идти по белевшей дороге мимо теней деревьев, затаившихся как колонны небесных храмов, было легко. Раны забывались, и потери оставались позади, была лишь луна, встававшая над дальними горами, и звёзды как глаза богов. Уже днём они увидели на горизонте тёмный массив лагеря, обошли его стороной и выбрали место для наблюдения на холме, где была фруктовая роща, неплохо скрывавшая от глаз. Холм этот отделялся от другого глубоким, длинным оврагом, в котором заросли поднимались в человеческий рост. Именно там Зена устроила некое подобие шалаша, чтобы ночью место, где они спали, нельзя было обнаружить и за пятнадцать шагов.

Лагерь Помпея был справа от их позиции, укрепления же Цезаря находились дальше и слева. Обе армии не оставались всё время в покое - отряды уходили за продовольствием и в патрули, по утрам же всё войско помпеянцев выстраивалось близ лагеря, словно приглашая к сражению, армия Юлия также выходила, но никогда не приближалась, и они возвращались назад через один-два часа. Невозможно было сказать, как долго продлится такое противостояние, и время, кажется, вновь замерло, поддавшись летней духоте.

- Ты уверена, что они всё же сразятся? Мне кажется, они могут вновь сдвинуться с места и уйти куда-то, - говорила Габриэль, сидя на расстеленном плаще и наблюдая за равниной. - Эти двое как ты с Каллисто, кружат вокруг, никак не решаясь окончить спор одним ударом.

- Нет, они не уйдут, - Зена лежала на спине, она уже сняла повязки, и тёмные раны проглядывали из-под хитона. - Слишком многое здесь сплелось. Сторонники Помпея имеют численное превосходство и уверены в победе, Цезарю также нет смысла бегать, ибо его снабжение ухудшается, да и его природа не позволяет ему отступать. Нет, битва грянет.

- Хорошо. Пусть её исход будет наилучшим для эллинов...

- Это было бы наградой нам после всего. Тяжело мне на душе, никак не уйдёт это чувство, - воительница перевернулась на живот. - Я не уберегла их... Те люди, что пошли с нами. Мои люди. Я упрекала их в том, что не готовы, что не соответствуют идеалу, но вышло так, что это я их подвела, и, вот, они мертвы, я же вновь смотрю на солнце живых.

- Мне тоже жаль. Я потеряла многих друзей, - сказала девушка. - Однако ты не должна винить себя. Они всё же сами пошли, сами выбрали свой путь, и они сделали это, ибо были воинами, знали цену доблести.

- Ты мне всё это рассказываешь? Я знаю это, и ты права. Однако это не избавляет меня от мысли, что именно я командовала отрядом, и я потерпела поражение, которое стоило им жизни.

- Это была засада. Ты не могла знать.

- Не могла, однако это ничего не меняет. Ладно, я не хочу, чтобы ты тут терзалась вместе со мной, поэтому давай постараемся забыть этот страшный день. Некоторые говорят, что боги наказывают тех людей, что имеют слишком много счастья. Наши дела пошли уж слишком хорошо, и, вот, кто-то из вседержителей обрушил нас в бездну... Однако я умею подниматься.

- Ты веришь, что это было суждено? - вдруг спросила Габриэль. - Веришь, что всё в нашей жизни уже предопределено?

- Почему ты спрашиваешь?

- Не знаю, просто я сама мучаюсь этим вопросом. Все эти пророчества, предопределённости - наша встреча, твоё преображение, гибель Каллисто... С другой стороны, мне хочется верить, что я могу собственными усилиями изменить свою жизнь и жизнь других людей. Я сделала свой выбор, когда пошла за тобой, и это была моя воля, однако всё же закрадывается подозрение, что это было предопределено.

- Знаешь, не просто ответить на такое, - Зена отвернулась от равнины и закрыла глаза, оставшись наедине со своими мыслями. - Раньше я верила в судьбу безоговорочно, верила, что я лишь меч в руках хаоса, и это делало жизнь лёгкой. Можно было идти, лететь... убивать, сжигать, истреблять, и ничто не оставляло следа, ибо рок уже определил каждому его роль. Однако теперь я так не считаю.

- Божество в столбе света изменило тебя?

- Боги сильны, и они могут открыть человеку в нём самом то, что казалось уже утраченным или вовсе несуществующим. Я поняла, что есть, как минимум, два пути, и это было ошеломляюще по сравнению с безальтернативностью моей прошлой жизни. Я стала делать выбор уже с учётом этого, и вдруг заметила, что решения мои изменились. Помнишь Томы? Человек, у которого есть судьба, никогда бы не отказался от этой власти и не ушёл, оставив всё. Я осознала вдруг внезапно, что могу сломать себя через колено и просто уйти, у меня есть возможность, я могу это сделать, хотя это и противоречит всей моей сути. Я была рождена, чтобы править, чтобы переступать через людей. Всё готовило меня к этому - мой отец, моя кровь, наследие моего рода. Я должна была возвышаться над другими, царствуя окровавленным зверем в этом мире, однако собственной волей я отказалась от этого, преодолела то, что казалось неизбежным. Что это, как не доказательство возможности менять свою судьбу?

Однако не спеши делать выводы, я ещё не закончила. Было бы слишком наивно думать, что нам всё подвластно в этом мире. Ты знаешь, кто мой отец, но даже он не всесилен, и он говорил мне, что над роком не властны и боги. Есть пророчества, слова для Каллисто уже сбылись, слова для меня ещё ждут своего часа, но я уверена, что и они будут верны. Этот мир как океан, охваченный штормом, а мы в нём - лишь корабль, крохотный по сравнению с целой бездной. Но мы собственными усилиями можем повернуть руль, и направить его, куда хотим. Из этого сплетения неизбежности и нашей воли и состоит жизнь. Так я думаю.

- Это ты хорошо сказала. Надо будет записать. И мы получим награду за то, что направляли свой корабль в нужном направлении? Хотя бы за чертой этой жизни?

- Кто знает...

- Тебя, как дочь бога, ждут острова, где обитают герои, не зная страданий, я же простая смертная и буду обречена на компанию теней в Аиде, - Габриэль не была полностью серьёзна, и в голосе её слышалась ирония.

- Не говори так. Ты не можешь знать, что там будет. Я уверена, что мы будем вместе, не могу доказать тебе, просто знаю...

Ночь была тиха, сверху на чистом небе горели звёзды, снизу же тысячи огней были рассыпаны по земле, ибо лагеря открыто озарялись кострами. Путницы спустились в овраг, где расстеленные спальные мешки под навесом из ветвей создавали даже некоторый уют, и можно было спать без опасности обнаружения. Птицы в ближних деревьях поначалу притихли, наблюдая за необычными гостями, но к вечеру успокоились и утопили мир в своём пении, сливавшемся со стрекотанием цикад. Они лежали внизу и видели, как по краю горизонта пробирается луна.

- Мне почему-то вспомнилась наша первая ночь, - сказала Габриэль, посмотрев на Зену, которая вся была залита лунным светом. - Мы также лежали под плащами, и я не могла уснуть. Тысячи мыслей и чувств разрывали меня. Я ликовала от того, что ты взяла меня с собой, грезила походами и чем-то неведомым, страшилась неизвестности, боялась думать о расставании с родными... Мой кораблик повернул, как ты сказала. Сквозь бурю, сквозь всё... Знаешь, я долго не знала, что я к тебе чувствую. Даже уже будучи в твоих объятиях, я ещё не могла ответить на вопрос, кто ты для меня.

- Вот как? Ты раньше мне об этом не говорила.

- Теперь скажу. Ты сама можешь понять, поставив себя на моё место. Я увидела тебя, такую сильную, устремлённую к чему-то большему, чем моя обыденная жизнь. Ещё не зная твоей божественной природы, я уже называла тебя героем. Я восхитилась тобой, но полюбить тебя как человека было очень сложно, как тебе было сложно полюбить своего отца. Эту дистанцию нужно было преодолеть, и, как ни странно, мгновения твоей слабости позволили мне это сделать быстрее, чем что-либо другое. Я помню день, когда впервые застала тебя плачущей, и что-то во мне перевернулось, словно я увидела тебя такой хрупкой...

- Тебе было приятно ухаживать за мной, когда я лежала раненой?

- Я ещё сильнее привязалась к тебе за эти дни. Именно тогда мне стало понятно, что ты не пожертвуешь мной ради чего-то большего. Знаешь, я видела реакцию Каллисто, когда умирал Диомед... Я убила его на её глазах, и мы стояли очень близко. Меня поразило, что она не попыталась его подхватить, и в её взгляде была всё та же ярость, никакой жалости. Для неё отмщение стало важнее всего, важнее и Диомеда, хотя она его любила, я знаю. И, вот, в один момент я вдруг увидела, что ты не пожертвуешь мной, как сделала она. Нет, не подумай, что я была бы против такой жертвы. Я бы поняла тебя...

- Габриэль...

- Подожди, дай сказать. Я не стала бы тебя винить, если бы ты пожертвовала мной ради великой цели, в конце концов, так и подобает героям. Однако я увидела со всей ясностью, что ты не можешь этого сделать. Так всё определилось - пропасть исчезла, и твоя смертная часть окончательно стала для меня ближе божественной. Я люблю тебя как человека, а не как героя.

- Так, ты меня любишь?

- Я это и пытаюсь сказать. Может быть, слишком сложно...

- Я поняла тебя.

- Ладно. В общем, ты поняла, что я имела в виду.

Зена потянулась вперёд и обхватила любимую поперёк тела, предпочтя действия, а не разговор, девушка не двигалась, позволив ей сесть поверх себя. Дочь Ареса подавила в себе желание сделать что-то резкое, диктуемое страстью, будто бык, крутящийся с человеком в смертельном танце, усмирила дыхание, укротила биение крови и уже спокойно начала целовать. Как в первую их ночь вместе, будто двое отрезаны от мира, от его звуков, железа и огня, течения городов, уходящих в песок царств. Нет ничего, кроме дыхания и тепла, окружающих объятий, что защищают от всего, ощущения второго сердца рядом. Всё напряжение прошлых дней сошло волнами, всё утонуло во тьме, и вновь они верили, что не расстанутся. Устав и истратив всю страсть, они замерли, будто тлеющие угли после пожара.

- Прости меня, - сказала воительница, когда они уже лежали, грея друг друга, и Габриэль уткнулась ей в плечо.

- За что? - спросила девушка.

- Я знаю, как ты хотела обрести дом, жить в спокойствии, но мои скитания не дают тебе этого шанса. Ты молчишь об этом, но всё же хочешь.

- Всегда есть что-то, чего у тебя нет, и о чём ты думаешь, глядя на других, - прошептала Габриэль, - но я всегда вспоминаю, что нельзя иметь всё в жизни. У меня есть многое, о чём другие и не мечтали, и я ценю это. За всё надо платить, и, если такова цена, то я готова.

- Я замечала часто, что человек, побывавший на войне, тяготится мирной жизнью, ибо она кажется ему блёклой после того, что он видел. Такие люди не могут сидеть на месте и ищут себе новых опасностей, чтобы кровь вновь кипела в жилах, и сердце радовалось этой игре. Меня тоже не оставила эта болезнь. Хочу тебе честно признаться, что душа моя будет гнать меня до конца, и мирная жизнь мне скучна.

- Да, я подозревала... Ладно, может, и я заражусь от тебя этой болезнью...

Утром в далёком лагере Цезаря начались непонятные работы, впрочем, из-за расстояния увидеть, что происходит, было нельзя. Однако скоро большее внимание привлёк лагерь Магна, ибо из него почти всё войско вышло в полном вооружении и начало строиться к битве. Так бывало и в прошлые дни, однако теперь помпеянцы отошли от укреплений очень далеко и развернулись на равнине, упёршись правым флангом в реку Энипей. Цезарианцы замерли, потом яростно засуетились и, наконец, двинулись навстречу врагу, позади них лагерь потонул в пыли каких-то работ.

- Они срывают стены, - сказала воительница, - это значит, что Юлий отрезает себе пути к отступлению. Сейчас разразится решительная битва.

- Уже? - прошептала Габриэль, и сердце её закололо острой иглой страха.

- Да, мы замерли перед бездной. Все судьбы нашего мира решаются...

Войско Помпея выглядело куда больше, пехота создала мощную линию, массы конницы же разместились с левого фланга. На флангах пехоты можно было заметить людей в эллинском вооружении, это были македонцы, лаконцы, беотийцы и афиняне, которых Магн решился включить в единый строй. Всадники красовались как на параде, среди восточных отрядов также были эллины и македонцы, кони горячились и вскидывались на дыбы. Цезарианцы подходили уверенно, они уже на расстоянии развернули свой строй. Конница из кельтов и свевов встала на правом их фланге, против всадников врага, но её было не больше тысячи, линия пехоты упёрлась левым флангом в реку, она казалась значительно тоньше. Наблюдательная позиция путниц находилась на холме с левого фланга помпеянцев и, соответственно, с правого фланга их противников.

- Наши соплеменники участвуют, - заметила девушка, - но пеших варваров Помпей в войско не включил, похоже, они остались в лагере.

- Он не доверяет им, и это правильно, - ответила Зена. - Картина сражения уже примерно ясна. Магн постарается обойти своими конными массами врага с фланга и разрушить его тыл, ну, а Цезарь будет пытаться этого не допустить. Молись за победу наших.

- У кого больше шансов?

- Помпеянцы превосходят численно, у них больше и всадников, поэтому перевес должен быть на их стороне. Вопрос только в том, насколько успешно будет действовать разношёрстная конница. Однако надо признать и то, что для Юлия это будет битва с отдачей всех сил, и его воины очень хороши и опытны.

Армии замерли друг перед другом и какое-то время стояли, оглядывая своих противников. От напряжения Габриэль не могла сидеть, заходив взад и вперёд, воительница тоже встала. Наконец, в рядах Магна подняли знамя, и шесть тысяч всадников двинулись в атаку, разразившись рёвом, криками и улюлюканьем. Они начали забирать влево, против них же выступила конница цезарианцев, также набирая скорость. Не став более ждать, Цезарь послал в наступление и две линии своих когорт, третью, впрочем, оставив на месте. Легионы Помпея остались недвижны.

- Началось, - прошептала Габриэль, прижавшись к дереву.

Конные воины столкнулись, всадников Цезаря сзади поддерживала лёгкая пехота, однако этого было явно недостаточно, чтобы остановить лавину помпеянцев. Тысячи копыт подняли на фланге армий облака пыли, и разглядеть ход битвы там стало затруднительно. Увидев, что линия когорт Помпея стоит на месте, легионы Цезаря также остановились, чтобы не выдохнуться раньше времени, и пошли вперёд шагом. На расстоянии шагов в сорок они метнули свои пилумы, и помпеянцы ответили им собственным залпом, потом сошлись щиты в щиты.

- Ну, держитесь теперь, - сказала Зена. - Похоже, что Юлий попытается остановить конных своей третьей линией. Жаль, что из-за пыли не видно, что там делается.

Крик и рёв доносились даже до холма наблюдательниц, в серых клубах шло активное движение, и скоро стало видно, что всадники цезарианцев отступают. Конница рассыпалась на большом пространстве, казалось, что управление большей её частью потеряно. В это время на правый фланг цезарианцев начали наседать лёгкие пехотинцы, обстреливая легионеров стрелами и свинцовыми пулями из пращей. Бой тяжеловооружённых не склонялся ни в одну сторону, и мечи стучали о дерево щитов, а штандарты качались над головами. В движущейся массе воинств павших и раненых различить было невозможно.

- Теперь бейте конницей в тыл, - кивнула воительница. - Самое время.

- Наши, похоже, хорошо держатся, - сказала Габриэль. - Не бегут и не отступают.

Из пыли стали появляться некоторые фрагменты равнины, они увидели, что большое количество легионеров отделились от третьей линии Цезаря и бросились в атаку на всадников, которые не видели, куда им скакать.

- Что же вы делаете?! Лабиен, собирай людей в единый кулак! - Зена многое бы отдала, чтобы оказаться сейчас на поле битвы. - Они же сейчас побегут!

Её не слышали, и всадники помпеянцев, охваченные хаосом, не смогли противостоять легионерам, началось бегство. Лёгкая пехота оказалась на пути многотысячной массы, и кони пошли по ним, расшвыривая людей. Увидев это, варварские союзники дрогнули и также бросились в сторону лагеря. Когорты, что обратили конницу в бегство, обрушились на легковооружённых, начав избиение. Цезарь велел поднять значок и отправил третью линию легионеров на противника, дабы ещё усилить натиск.

- Собирай же всадников в стороне от сражения, Лабиен, и веди их снова в бой. Тяжёлая пехота ещё продержится какое-то время, - крутилась на месте воительница.

Конница уходила, и всё яснее становилось, что Магн проиграл битву. Его левый фланг уже начали окружать, однако строй всё ещё держался. Всадники Цезаря вернулись после временного отступления и угрожали тылу противника. Наконец, линия помпеянцев подалась назад, медленно отходя и получая всё новые удары. Была ещё надежда, что большей части удастся укрыться в лагере, однако скоро войско развалилось на несколько частей, ещё раньше сам Помпей покинул своих солдат, со свитой помчавшись к укреплениям.

- Случай это или судьба, но все надежды эллинов стали пылью. Воистину, боги играют с людьми и все начинания смертных обращают в прах... - прошептала Зена, не желая больше смотреть на происходящее.

- Они ещё могут укрепиться в лагере, - пыталась обнадёжить её Габриэль.

- Нет, это пустая надежда. Войско распалось, а Юлий не упустит возможности и будет штурмовать лагерь как можно быстрее. Я не знаю, что я ещё должна сделать...

- Что? - не поняла девушка.

- Чего он хочет от меня? Он взял меня и поставил на этот путь, внушил в моё сердце желание помочь родной земле, и я не жалела сил, я готова была умереть за нашу победу, но, вот, он сам всё разрушил. Бог светоносный сдул нас как пыль. Ради чего всё это было? - воительница ходила из стороны в сторону, не находя себе места. - Это же не моя вина... Я просто не могла этого преодолеть, никаких моих сил не хватило бы. Я отдала всё, что у меня было, все силы, даже больше, но я не могу одна изменить течение судьбы... Что мне ещё сделать? Умереть? Если бы моя смерть могла изменить всё, но даже она ничего не даст. Возможно, у нас не было никакой надежды с самого начала, просто мы не хотели это видеть.

- Это не конец, - прикоснулась к ней Габриэль. - Мы можем ещё многое сделать.

- Это конец для многого, - покачала головой Зена. - Да и не в этом даже дело. Кто сказал, что все наши новые начинания не закончатся тем же? Зачем он обрекает меня на то, чтобы сидеть и беспомощно смотреть, как умирает мечта об Элладе? У меня нет сил смириться.

- Там что-то происходит, - прошептала девушка, вновь обратив взор на равнину.

- Не смотри туда. Не надо тебе смотреть...

Она всё же не могла оторвать глаз от разворачивавшегося на поле брани, а там битва перешла в истребление. Многие римляне из рядов Помпея сдались, бросив оружие и подняв руку вверх, их щадили, велев сесть на землю в одном месте. Совсем другое отношение было к варварам и эллинам - страшному избиению подверглись лаконцы, беотийцы и афиняне, что стояли в фаланге, они умирали стоя, сжимаясь в круг и защищая друг друга. Всадники также не избегли гибели - многих убивали на равнине, другие собрались на дальнем холме, но и там не находили спасения. Яркие плащи, панцири и щиты создавали мозаику цветных пятен среди серой массы тел, покрытых оседавшей пылью. Отчаянные крики достигали, хотя и приглушёнными, даже наблюдательного пункта, где располагались путницы.

- Наши... - глаза Габриэль наполнялись слезами. - Сколько там наших...

- Опустошение, - лишь прошептала Зена.

Цезарианцы двинулись на штурм лагеря, и там закипела осадная работа, ибо перед решительным наступлением солдаты предпочли заняться обстрелом и укреплением позиций. Зена наблюдала уже без особого интереса, она видела, что из-за стен нападавшим отвечают, но единой организации нет. Через полчаса началась последняя атака, легионы овладели воротами, и дальнейшее уже было невидно, лишь по звуку можно было понять, что идёт отчаянный бой. Конные отряды цезарианцев рыскали по всей равнине и окрестным холмам, выискивая беглецов из вражеской армии. Одна из таких групп приблизилась к холму путниц, и воительница сказала:

- Надо спуститься вниз, в убежище. Они могут очень близко пройти.

Девушка послушалась, и они укрылись в овраге, накинув ветки на небольшой вход в их шалаш. Храп коней раздался шагах в сорока, но потом стал удаляться, однако они предпочли провести в убежище ещё около часа и лишь потом осторожно вышли. Гула битвы уже не было слышно, на самом горизонте ещё можно было разглядеть тёмные массы людей вокруг дальнего холма.

- Что там происходит? - спросила Габриэль.

- Остатки армии Помпея, видимо, заняли тот холм, а Юлий его окружает, желая покончить со всей войной сегодня, - ответила Зена, всматриваясь из-под ладони.

- Что стало с самим Магном?

- Я не знаю. В любом случае, он потерял всё.

Солнце клонилось к закату, и день сменялся ранним вечером, когда армии вновь пришли в движение и скрылись за горизонтом, держа путь куда-то на север. Люди из городка Палеофарсал вышли на поле битвы, чтобы посмотреть и собрать возможные трофеи, однако павших охраняли отряды легионеров, в захваченном лагере Помпея также кипела работа.

- Они ушли? - девушка почти уже успокоилась после всего.

- Помпеянцы пытаются отступать по высотам, возможно, попробуют войти в один из городов, но шансов у них мало. Цезарь отправился в преследование, хотя и оставил в захваченном лагере несколько легионов.

- Что мы будем делать?

- Что нам остаётся? Надо уходить отсюда как можно дальше. Лучше покинуть центральные области и скрыться на островах... на Кипре или Крите. Сейчас идти опасно, ибо вокруг много отрядов рыскает, переночуем в укрытии и ближе к утру выйдем. Найдём способ связаться с Александром, в конце концов, у нас ещё есть сторонники в городах.

- Я согласна. Здесь мы уже ничего не сможем сделать.

- Пойдём вниз, опасно сидеть тут, где нас могут заметить, - Зена обернулась к оврагу.

- Что теперь будет с Элладой?

- Многим, возможно, придётся заплатить за мечту, однако надеюсь, что, занятый другими землями, Юлий на нашу будет обращать мало внимания. Вновь рабство и вновь отсутствие надежды на освобождение... В любом случае, нам здесь появляться в ближайшее время будет опасно.

Они вернулись в укрытие, где было ещё темнее и казалось, что ночь уже вошла в свои права. Было тихо, лишь птицы поблизости усилили своё пение, голоса же людей были не слышны. Габриэль легла на спальном мешке, воительница расположилась у входа, чтобы сторожить, оружие она положила себе на колени. Время тянулось медленно, и девушка сама не заметила, как сон овладел ею, она перевернулась на бок, укрывшись краем плаща. Увидев это, Зена оставила внешнее спокойствие, взгляд её стал жёстким, выношенное решение больше нельзя было откладывать, и она взяла сумку, достав из неё восковую табличку любимой и её же стило для письма. Дочь Ареса написала пару десятков слов, положила табличку рядом с девушкой, потом тихо встала, взяв оружие и свой плащ, и вышла в тёмный уже мир, над которым зажглись глаза богов. Она ступала осторожно, но скоро, выйдя на открытое пространство, ускорила шаг, держа путь на дальнюю гряду холмов.

Габриэль долго ворочалась во тьме, не видя никакого света, но всё же, когда казалось, что ничего уже не будет, мир открылся перед ней. Тёплый ветер обдавал мощными волнами, небо завораживало синевой, и степь под ним была неспокойной, словно море в шторм. Она стояла на коне посреди этого бескрайнего пространства, многотысячное войско развернулось позади неё и по сторонам, впереди же виднелся город, белый камень его походил на слоновую кость. Мир казался уютным, но внутреннее чувство говорило, что опасность близка, и война захватывает их как водоворот. Всадники поднимались в сёдлах, всматриваясь вдаль, леопарды бились на поводках, и знамёна хлопали под порывами ветра. Вновь восточное дивное воинство словно восставало из небытия, пестрели в глазах золотые маски и чешуя панцирей, гребни шлемов и попоны лошадей. То, что было, или же то, что лишь грезилось, миражи царств во тьме.

Зена выехала чуть вперёд, она не смотрела на людей, лишь город притягивал её взгляд. Чёрный её конь опустил голову, звякнув колокольчиками в гриве, сама она была уже полностью снаряжена, и панцирь, отражая солнечные лучи, ослеплял всех, кто пытался смотреть на него прямо.

- Этот день, - сказала она. - Мы войдём в твердыню. Сегодня всё свершится.

- Не атакуй, - внезапно произнесла девушка, сама испугавшись своих слов. - Я уже знаю, что будет. Ты погибнешь там, и я последую за тобой. Я уже видела... костёр, эта степь...

- Что ты говоришь? Мы шли к этому так долго. Теперь уже нельзя отступать, да и никогда было нельзя, - воительница обернулась, глаза её, обведённые тёмной тушью на восточный манер, были непреклонны. Чужая, но всё же близкая в чём-то.

- Ты погубишь нас. Давай просто уйдём, будто и не было ничего, - продолжала Габриэль, подавляя в себе страх. - Пусть не будет костра, просто затеряемся в этом мире.

- Нет, я не могу отказаться от своей судьбы. В этом бою вся моя жизнь, все мои надежды. Мы обретём наше царство, и в этом увидим волю богов, - Зена развернулась на лошади к войску. - Настал час, которого мы ждали! Вперёд, к славе!

Она рванулась вперёд, и конная лава последовала за ней, заревев и закричав на тысячи голосов. Чёрный зверь потянулся к белому городу, знамёна заметались, головы драконов загудели, наполняемые ветром. Они уходили навстречу року, и казалось, что мир стал хрупок и может рассыпаться от единственного прикосновения.