Брутфорс 6

Глава 3

Отец ответил ночью, и сообщение его было кратким. И ровно таким, как я предполагал.

Муром: Видел твои приключения. Все хорошо, что хорошо кончается. С кристаллами делай что хочешь, можешь отказать Атто, мы с Вальтоном не друзья. Однако если вдруг надумаешь делиться, дай им два последних поколения моих кристаллов. От мамы привет

Как я и предполагал! Кое-кто хочет устроить параллельный забег. Единственное, с чем я не угадал, что он захочет поделиться двумя последними поколениями, не одним. Должно быть они там сами не уверены, есть ли у них прогресс или пора откатываться назад. Так и сделаю. Для равновесия отдам два поколения папиных и два Фреймираевских. Но надо поторговаться.

А когда я собирался на завтрак, упало сообщение от Вальтона.

Вальтон: Риц, еще раз приношу вам свои извинения.

Нормальный заход! Он еще ни разу не извинялся, я только с Атто разговаривал. Или они считаются за одного? Посмотрим, посмотрим, что они мне предлагают.

Риц: Извинения приняты, я еще вчера сказал

Вальтон: Благодарю. Должен сообщить, что мы не оставили надежду получить хотя бы часть ваших кристаллов

«Хотя бы часть! Мужик, ты серьезно рассчитывал, что я всё отдам? Или ты просто не знаешь, сколько их там? Подозреваю, я нащупал истину», — подумал я.

Вальтон: Теперь мы хотели бы сделать вам свое предложение. Мы, к сожалению, не можем поделиться всем объемом наработок, потому что Кулбрис категорически против. Мы вчера с ним всё обсудили, и он утверждает, что он ни в чем не уверен. В конце концов, это может быть просто опасно. Однако кое-что мы предложить можем. Более того, в качестве жеста доброй воли отправляю вам те идеи, в которых мы уверены, и на которых основан наш текущий поиск.

[ ] [ ] [ ]

К сообщению прикреплялись три документа, один из которых был списком направлений, второй — выкладками самого Кулбриса годичной давности, а вот третий…. Третий и в самом деле был интересен. Он был посвящен коррекции органических элементов для успешного взаимодействия с биокристаллами.

Я отписался ему, что возьму паузу на подумать, и пошел на завтрак.

Первая лекция была сегодня аж в десять, поэтому можно было не торопиться. Никто и не спешил, поэтому за большим столом я обнаружил чуть ли не всех наших и примкнувшего к ним Баклана, который усвистал на завтрак еще до того, как я проснулся. Или не на завтрак, может, бегать. Но в любом случае сейчас он был здесь.

— Скучный ты человек, Риц, — заявил мне Баклан, хищно осмотрев мой поднос с омлетом и кофе. — Ничего сладкого не взял.

— Чего это не взял? — возразил я и приземлился напротив него, рядом с Хмарь. Я прихватил еще печенье, но его Баклан просто не заметил.

— Привет-привет, — потянулась ко мне Хмарь. Мы поцеловались.

— Ну неееет, — заорал сердитый Оба. — Позже всех приходят, а потом любовь нам тут демонстрируют.

— Чего это он? — заподоздрил я неладное.

— Я тебе потом расскажу, — шепнула Хмарь.

— Мы тебя со вчерашнего дня не видели, — заявил мне Мавр. — Рассказывай.

— Нечем пока гордиться. Разбирал наследство. Чуть не подрался с конкурентами, но нашел команду, которой не в лом подраться за меня.

— Зачет! — обрадовался Баклан. — Выкладывай!

— Серьезно говорю, нечего пока. Папа мне оставил склад биокристаллов. Там его продукция и не его тоже. В общем, полный срез.

— А у тебя с ними как? Заработало хоть как-то? — заинтересовался Оба. — Я летом пробовал с ними возиться, но у меня было всего две штуки прошлогоднего выпуска и ничего не вышло. Пришлось сдать на базу.

— У меня получилось детское упражнение и только со старым поколением. Больше ничего.

— Слушай, а пустишь попробовать? Я бы попытался снова, — Оба серьезно оживился и, кажется, подзабыл про свои траблы.

— Можем прошвырнуться вместе, я собираюсь наведаться туда в субботу.

— А я? — обиделась Хмарь.

— Что, ты? Ты же на Плющихе все время. Ну хочешь, тоже пошли.

Хмарь удовлетворенно кивнула. Тут же с нами захотели и все остальные, но мне пришлось притормозить желающих, потому что напихать в ту комнату большую толпу было невозможно.

— А биокристаллы, они как вообще? — с любопытством спросила Анеуш. Сама она была далека от всех наших органических историй, но ее интересовал материальный мир как таковой. Питон с ума сходил от предметов, которые она как сорока натащила в их общую комнату. Особенно его бесил манекен с переменным размером, который она обменяла у наших художниц на говорящую робособаку.

В принципе Питон должен был быть доволен, потому что манекен хотя бы не разговаривал, в отличие от собаки, которая норовила озвучить прогноз погоды в шесть утра, когда Анеуш вставала на свою йогу. Питон так не смог добиться от подруги, зачем ей нужна эта штука, но со временем начал вешать на манекен свою куртку, чтобы хоть как-то оправдать этот предмет.

Еще хорошо, что в комнате на четверых они жили вдвоем, иначе было бы совсем кисло.

— Кристаллы очень симпатичные, — улыбнулся я. — Тебе понравятся.

— Подаришь? — склонила голову к плечу Анеуш.

— Это что еще такое! — возмутилась Хмарь. — Ничего он никому не подарит! Запас кристаллов — это не игрушка, а рабочий материал!

— Ладно, ладно! — замахала руками Анеуш. — Не хотела влезать в ваше семейное хозяйство.

Все захихикали. Я нежно сжал руку подруги. Хмарь метнула на меня огненный взгляд, перехватила чашку с кофе левой рукой и уставилась внутрь, как будто там было что рассматривать. Кофе она давно допила.

— На самом деле и правда не подарю. Часть мне самому понадобится, а те, которые не понадобятся, ведут себя подозрительно. Меньше всего мне хотелось бы осчастливить кого-нибудь мешком проблем. Мало ли загорятся? Или на пылесос нападут?..

— Драка кристалла с пылесосом должна быть эпична! — ухмыльнулся Мавр.

Хмарь покраснела и улыбнулась. Питон с облегчением вздохнул: они только что чудом спаслись от очередного приобретения. Впрочем расслабляться не стоило.

— Между прочим, — Хмарь резко сменила тему, оторвалась от кофе и посмотрела на меня. — Мне с тобой надо поговорить. У меня проблемы. Или не проблемы.

Я как раз доел свой омлет.

— Пошли тогда! Вроде не опаздываем еще.

Мы распрощались с нашей бандой и побежали в уютный угол около кофе-корнера, который по случаю утра еще не открылся. Вальтоновский опус я изучить не успел, ну да ладно, на лекции почитаю.

Проблема Хмари оказалась настолько технологичной, насколько же и идиотской. Вчера к ним на Плющиху явилась делегация из Минздрава и Минсвязности. Причем прицельно к Хмари. Оказалось, что Технотрек умудрился спереть образец ткани, которую Хмарь производила для нашего защитного корпуса, да еще какую-то из самых ранних версий. И этот кусок напрыгнул на лицо Марша, которому досталась задача его изучить, и налип насмерть. Кусок, не Марш.

Технотрек целый месяц не кололся, что произошло, а просто сдал Марша на лечение. Лечения Маршу в принципе никакого не требовалось, потому что сильных неудобств кусок поначалу не доставлял. Это был даже не специфический ожог, с которыми привыкли иметь дело врачи, имеющие опыт в органическом деле, а нечто совершенно иное.

Визуально выглядело не очень. Хмарь показала мне фотки. Как я понял, изначальное пятно было более-менее ровной формы и напоминало веселый ситчик, но потом расползлось. И теперь все лицо Марша было покрыто мелкими цветочками, которые издали можно было принять за воспаления. И этот не-ожог не проходил, несмотря на всю доступную терапию, и Марш начал слышать голоса. И вот тут всем стало не смешно.

Голоса были не воображаемыми, а вполне реальные. Цветочки передавали ему звук из комнаты, где было сосредоточено максимальное количество устройств с органическими наполнителями. В больнице это, понятное дело, была лаборатория, и Мавр задолбался слушать результаты анализов, которые обсуждали между собой сотрудники. У кого там сколько белка и желтка. Еще хорошо, что хирургия была на третьем этаже, а через горизонтальные перекрытия эта связь не проходила. А то было бы гораздо веселее.

Эффект усиливался, и вероятно поэтому Технотрек наконец рассказал докторам, откуда это взялось. Ну а дальше понеслось: Минздрав дернул Минсвязности, и они вместе явились туда, где и родилось агрессивное творение.

— Ты понимаешь, — печально сообщила мне Хмарь. — Они хотят, чтобы я что-нибудь придумала, чтобы снять с него эту заразу. А я понятия не имею, что делать. Мы даже не сохраняли ту версию, которую они у нас сперли. Но даже если б мы ее сохранили, то как ее снимать, я все равно не знаю. У нас такого ни разу не было. Помнишь, как на нас тогда упал крупный образец? Никуда он не встраивался, просто рассеялся. А мой фрагмент еще и живет своей жизнью у него на лице, прикинь! А министерские смотрят на меня так, как будто я специально скормила конкурентам опасный продукт и наслаждаюсь зрелищем.

— Ну не знаю! — я осмотрел рожу Марша на фотке. — В каком-то смысле это красиво. Я бы наслаждался. И теперь мы точно квиты. Помнишь, какая была фиолетовая башка у Больеша в прошлом году? Вот теперь у Марша такая же. Даже лучше.

— Но голосов-то Больеш не слышал!

— Ну и что? Справедливость не обязана быть симметричной!

Хмарь засмеялась, попыталась стукнуть меня, но я перехватил ее руку, притянул к себе и поцеловал. Когда через некоторое время мы оторвались друг от друга, она вспомнила:

— Так! У нас же лекция!

— На лекцию мы сейчас пойдем. Давай пока вот о чем договоримся. Это не твоя проблема.

— Ну как же, моя!

— Нет. Чисто с органической точки зрения, было бы интересно подумать, как с него снять эту фигню. В свободное время, да. Но никакой твоей вины в этом нет, а Минсвязности опять много на себя берет. Они вообще сначала должны были зайти к нашей администрации, насколько я помню.

— Да! Я пыталась их туда отправить. А они такие — этот продукт сделан за пределами кампуса, значит, те правила на вас не распространяются!

— А старушки твои что?

— Они то же самое говорят: если тебе охота, займись снятием. Но вообще занимают позицию «что ты мне сделаешь?»

— Ну! Идеально! Почему ты так не можешь?

— Не знаю… Мне его жалко… И они сегодня вечером опять припрутся на Плющиху и будут проверять нашу автоматику. Меня так Олимпия выгонит…

— Вот когда выгонит, тогда и будем печалиться. Не выгоняет же пока! Пошли на лекцию, а я тут кое-что предприму.

— Только не лезь драться, я тебя очень прошу?

— С кем? С Минсвязности? Для этой битвы я пока не дорос. Займусь партизанщиной.

— Не! Не! Я тебе не разрешаю!

Я поцеловал Хмарь в нос.

— Зато я тебе все разрешаю! Можешь произвести еще кучу кусков и пусть они на всех прыгают. Слышишь? Прорвемся. Всё, погнали, а то опоздаем.

Из личного на лекции я успел только составить список дел: оценить доки Вальтона и накляузничать Марго, что Хмарь обижают. Если не поймаю Марго, метнусь к Антонине. Еще я заказал три комбинезона нам на склад, чтобы все было как у людей. Зря я что ли познакомился с ними, пока дронам аккумуляторы прикручивал.

В результате пришлось применить план Б. Марго я не нашел, на мое письмо она мне не ответила и даже не прочла, и после обеда я рванул в центральный корпус к Антонине. А то писать друг другу мы еще сто лет будем. В сообщениях у меня бесновался Вальтон, но я его пока отложил в сторону. Сначала Хмарь.

На входе в центральный корпус я догнал Антонину и Вадима. Не очень это здорово, я бы хотел переговорить с Антониной отдельно, с другой стороны, могу сразу жаловаться обоим. Я сделал лицо лопатой и обратился так вежливо, как мог:

— Антонина, у меня юридический вопрос. Я хотел бы по этому поводу записаться к вам на прием. Как это сделать?

Эти двое заржали, Антонина ответила, что у нее есть десять минут, и она готова выслушать мой юридический вопрос. Вадим изобразил недовольство, но согласился на время разговора прогуляться за кофе.

— Да я, собственно, собираюсь жаловаться на ваше ведомство, — сообщил я Вадиму. — Так что вы тоже можете присутствовать. Наверное.

— Вот какая молодежь пошла. Наглая, — фыркнула Антонина. — Ну давайте сэкономим время и поговорим все вместе.

Они выслушали историю о пострадавшем Марше, посмотрели друг на друга, потом опять на меня. Вадим откинулся на кресле и вытянул ноги:

— Как говорил мой отец, не знаешь как поступить — поступай по закону.

— Вопрос по какому, — ухмыльнулась Антонина и покопалась у себя в планшете, отсылая куда-то запрос. Ответ пришел мгновенно. — Вы же, я смотрю, квалифицировали эту историю как угрозу массового поражения. И запустили протокол в обход основных правил.

Она с иронией посмотрела на Вадима, но тот даже бровью не шевельнул. Тогда Антонина подключила стационарную клавиатуру, что-то напечатала и отправила.

Вадим глянул на свой комбраслет и хмыкнул.

— А ты его только что оспорила. Имеешь право. Один пострадавший в результате криминальной операции не считается массовым пострадавшим. К тому же он незаразный. Ну и что мы будем делать? Разбираться-то с этим как-то надо. Кому поручим?

— Думаю, — осмелел я, — эта проблема произошла на территории, близкой к биокристаллам. Потому что человек тоже немного биокристалл. А разработка Хмари — как раз та переходная форма, которая переведет нас от старых кристаллов к новым, потому она и проявила такую неуместную активность. Но это у нее пройдет.

— Ну это чудесно, — вздохнул Вадим. — Кто бы только занялся этими связями?

— Например, я.

Тут они оба уставились на меня так, как будто впервые увидели.