Бравые казаки Часть I "Упырь"

20. Поединок.

На рассвете отряд Голованя соединился с основным войском. Доложив кошевому атаману о выполненном приказе, Игнат разрешил казакам вернуться в их курень.

-- Останешься при мне, - сказал Голованю Шульга. Игнат попрощался со Степаном и поехал догонять кошевого атамана. В полдень, дозорные доложили, что справа по степи двигается большой конный отряд. Кошевой атаман Шульга вместе с Голованем выехал на холм. Прикрывая глаза ладонью, чтобы солнце не слепило, они рассматривали двигающихся всадников.

-- Большое войско, больше тысячи будет, - проговорил кошевой.

-- Да это полковник Кульбас! - радостно выкрикнул Игнат.

-- Откуда ты знаешь?

-- Вон, его полковое знамя впереди. Я дома у него эту хоругвь видел.

От отряда отделилась группа всадников и направилась в сторону Запорожцев. Среди подъехавших, был Кульбас. Кошевой атаман обнял своего друга и сказал:

-- Ну, слава Богу с тобой все в порядке. Заставил ты меня поволноваться, чертяка!

-- Да ладно, что ты такое говоришь? Ты вообще волноваться не умеешь, - с улыбкой ответил полковник и добавил, обращаясь к своим казакам:

-- Передайте мой приказ сотнику Яворному:

"Пусть поворачивает полк на Крымский тракт и соединяется с основными силами". Я остаюсь с кошевым атаманом.

К вечеру войско прибыло на Ченгарское поле. Разбили лагерь. Развели костры. Готовили ужин и чистили оружие.

-- Возы поставить кольцом вокруг стана. В степи - двойные секреты. Чаще менять часовых. Смотрите в оба. Татары долго ждать себя не заставят. Скоро пожалуют, - командовал кошевой атаман.

В головном шатре собрался воинский совет. Первым говорил Иван Шульга:

-- Панове атаманы, план будет такой: Как только хан Герей прибудет на поле, мы размещаем нашу конницу напротив татар. Полковник Кульбас обходит поле по оврагу слева. Григорий, поравнявшись с басурманами, затаись и сиди тихо, чтобы никто из казаков даже чихнуть не смел. Обозные телеги выстраиваем позади нашей кавалерии. За ними ставим пехоту так, чтобы первая шеренга могла вести непрерывный огонь; а две, стоящие за ней, заряжали для нее ружья. Высылаем нашего поединщика. Как бы ни закончилась битва с татарским батыром, Герей обязательно двинется на нас. Наша конница, разделившись на две части, отойдет по две стороны. Татары, как известно, ударят клином, чтобы рассечь наше войско надвое. Подпустив их, на сто шагов, пехота откроет огонь. Когда басурманская конница увязнет в атаке, я прикажу зажечь костер со смолой. Черный дым у нас в тылу - это и будет сигнал для полковника Кульбаса. Твоя задача, Григорий, отсечь татарскую кавалерию от ее же пехоты. Разделишь свой полк надвое. Одна часть атакует конницу Герея сзади, а другая - уничтожает пеших татар. Наша кавалерия зажимает татар с двух сторон. Ну, а дальше, только и остается, что биться до победы. Может, есть вопросы или предложения?

-- Курени занимают свои места, как всегда? В том же порядке, что и раньше? - спросил Василий Подкова, атаман Глымовского куреня.

-- Все курени строятся так же, как в битве под Черниговом, - ответил кошевой.

-- Если вопросов больше нет, можете идти. Сигнал для общего построения - бой войскового барабана.

Атаманы выходили из шатра. Навстречу им пробирался Игнат. На ходу он сказал:

-- Батько кошевой. Выйдите на улицу, там есть на что посмотреть.

Иван Шульга со старшиной поднялись на холм. Перед ними расстилалась ночная степь. В двух - трех верстах на юг, в поле сверкало множество огоньков. Казалось, что звездное небо легло на землю.

-- Ну вот. Все, пока, идет, как и задумано. Басурмане уже здесь. Судя по количеству костров, пожаловала вся их армия, - спокойно подытожил кошевой. - Правда, я ожидал их дня через два. Наверное, Герею не терпится с нами, поскорее покончить. Общее построение завтра на рассвете. Идите, готовьтесь к бою, - заключил Шульга, обращаясь к старшинам.

-- Батько. Я тоже пойду готовиться к завтрашнему поединку. Можно? - спросил Головань.

-- Можно. А как ты готовиться будешь? Наверное, оружие хочешь проверить?

-- А что его проверять? Хорош бы я был казак с непроверенным оружием. Пойду, высплюсь хорошенько. Вот и вся подготовка, - улыбнулся Игнат.

-- Оно и правильно, сынку. Чего зря голову мыслями пытать да переживать попусту. Лучше отдохни хорошенько, - проговорил кошевой и обнял Голованя.

Хатын Курдияг отдыхал в своем шатре. Главный поединщик занимал привилегированное положение в татарской армии. Считалось, что духи великих предков любят его и помогают в бою. Даже хан Герей, отдаленный потомок Чингиз-хана, относился с уважением к батыру. Курдияг великолепно владел холодным оружием и слыл самым сильным человеком в Крыму. Он побеждал во всех поединках и ни разу не потерпел поражение. За воинскую доблесть, хан наградил его золотой цепью с медальоном, сделанным из рубина величиной с орех. Считалось, что еще со времен Чингиз-хана, этот амулет носили главные поединщики. Если его хозяин погибал или терпел поражение в бою, медальон возвращался к хану. Хатыну, сначала, показалось странным, что Герей внезапно на марше остановил армию и приказал свернуть с Крымской дороги в поле. А когда увидел у Ченгарского яра лагерь Запорожских казаков, то понял задумку своего повелителя.

-- Солнцеподобный хан, наверное, хочет сразу разгромить неверных псов. А потом захватить всю Украину, - так думал главный поединщик татар.

Курдиягу показалось, что он засыпает. Послышался голос, обращающийся к нему:

-- Я, дух Великого Чингиз-хана! Послушай, что скажу тебе, батыр!

Поединщик хотел подняться, но тело его не слушалось. Он не мог пошевелиться. Перед ним в воздухе висел красный огненный шар. Хатын смотрел на чудо, не отрывая глаз. Таинственный голос продолжал:

-- Или отдашь мой амулет сегодня хану, или завтра в битве погибнешь.

Все стихло. Огненный шар исчез.

"Как это я отдам амулет? Если это сделать, то я сразу перестану быть главным поединщиком, - подумал Курдияг. - Да, и ни о каком сражении завтра никто не говорил. Что это было? Может, мне приснилось?"

В шатер вошел слуга. Упал на колени перед батыром и сказал:

-- Величайший из великих хан Герей зовет Вас к себе.

Войдя в шатер хана, Курдияг, низко поклонившись, произнес:

-- Пришел по твоему повелению, солнцеподобный хан.

-- Вырвавшийся из казацкого плена, наш мурза, Бучун Калимбей, доложил нам, что Запорожцы непочтительно отзывались о нас. А один их хорунжий хвастался, что он может победить любого нашего поединщика. Мы решили прервать поход на Украину и пришли сюда, чтобы наказать неверных за неслыханную наглость. Завтра, ты вызовешь того хорунжего и убьешь его. Пусть, все знают, как оскорблять наше луноподобное величество.

Курдияг поклонился и вышел из шатра. Мысли в голове перепутались. Но, вдруг, он понял. Выбора у него нет. Если послушается призрака и отдаст амулет сегодня, хан казнит его. А так, еще есть шанс победить завтра в поединке и остаться в живых. Да и, что там за богатырь выискался у казаков - доморощенный. О нем никто не слыхал. "Я и не таких убивал одним ударом",- размышлял Хатын. Но думы о предсказании духа, так и не дали заснуть ему до утра.

Шульга стоял и смотрел на звездное небо. Его внимание привлек месяц желто- красного цвета. "Да, много завтра людской крови прольется. Ночной светляк уже сейчас красный",- размышлял кошевой.

-- Иван. А где хорунжий Головань? - спросил, подошедший к нему Кульбас.

-- Пошел спать. Пусть отдохнет перед завтрашним поединком.

-- Молодой он еще. Опыта маловато. А с Курдиягом шутки плохи. Ты же знаешь его.

-- Еще бы не знать. Он моего друга, Максима Дуба, пополам разрубил.

-- Может, кого другого назначишь? Ненароком погибнет хлопец. Да, и плохо будет, если завтрашний поединок проиграем.

-- Кто бы завтра ни победил в этой дуэли, Герей все равно начнет сражение. Он выступил с походом на Украину. Оставлять наше войско у себя в тылу ему не с руки. А то, что хорунжий молодой еще - это правда. Да, только и нам, когда-то с тобой, было по двадцать пять. А сейчас уже за пятьдесят перевалило. Пора уже и о смене своей подумать. Игнат - хлопец хороший, сообразительный, честный. Да и силой Бог его не обидел. А вот авторитета у него среди казаков еще мало. Где же он его сможет, заслужить, кроме, как в бою? Думаешь, я не понимаю, что Головань завтра жизнью рисковать будет? А как без риска? Невозможно. Доля наша такая! Между прочим, это он помог тебе от болезни избавиться. Хворь твоя не простая была. Отравить тебя хотели.

-- Кто? - выпалил Кульбас

-- Пока сказать не могу. Еще сам до конца толком не разобрался.

-- Иван, мне пора уже выступать. А то не успею до рассвета обойти татар. Прошу тебя, передай хорунжему вот эту ладанку. Мне ее отшельники из Киевских пещер дали. Здесь земля, политая кровью богатыря Святого Ильи. Пусть наденет перед поединком.

-- Спасибо, Григорий. Ну, удачи тебе. С Богом.

Первые лучи солнца коснулись поля, и жизнь в нем начала просыпаться. Маленькая букашка с красной спинкой в черную точку долезла до самой верхушки травинки и остановилась, как будто, размышляя: "Посидеть еще здесь или, может, пора улетать?" Легкий ветерок качнул стебель. Божье создание расправило крылья и взметнулось в небо. Удивительно правильно создана природа. Все в ней взаимосвязано и каждая вещь имеет свое место. Казалось бы, и добавлять нечего, да и незачем. Живи только и радуйся мирозданию. Но человек считает по-другому: " Ему, кажется, что, если не разрушать этот мир и не уничтожать себе подобных, то существование становится невыносимо скучным". Вот и этим утром люди собрались в живописном месте природы, в степи, не для того, чтобы полюбоваться ею, а для того, чтобы убивать друг друга.

Кошевой подозвал к себе атаманов Нечипаловского и Удоветского куреней:

-- До тех пор пока наша конница не разъедется по флангам, Ваша пехота стоит за ней тихо. Ружейный огонь открывать только по моему приказу. Из пушек стрелять только картечью. А сейчас, передайте своим воинам, чтобы замерли и ни звука.

На поле, друг против друга, выстроились татарская и запорожская кавалерии. Их разделяло пространство шириной метров триста-четыреста. Со стороны крымчан отделился всадник и выехал на середину нейтральной земли. Остановился. Метнул копье в сторону украинского войска и прокричал:

-- Я, главный поединщик великий батыр Хатын Курдияг! Выходи биться, запорожский собака.

Головань подъехал к Ивану Шульге:

-- Благословите, Батьку атаман, на поединок.

-- Пусть поможет тебе Иисус Христос и защитит Святая Матерь Божья. Вот, возьми ладанку богатыря Ильи. Полковник Кульбас просил, чтобы ты ее надел перед боем.

Игнат почувствовал себя неуютно. Вина перед полковником не давала ему покоя. Он расстегнул сорочку, подаренную Ингой, и спрятал под ней амулет. Поклонился атаману, затем казакам. Перекрестился и поехал навстречу басурманину, стоявшему в поле. По неписаным обычаям, оружие для поединка тогда были: небольшой щит, булава и сабля.

Встретившиеся воины ездили по кругу на расстоянии пяти-шести метров, внимательно изучая друг друга. Курдияг, первый бросился на Голованя и нанес удар булавой. Казак прикрылся щитом, но тот раскололся надвое. В ответ Игнат, своим перначем растращил татарский щит. Поединщики опять разъехались в стороны. Через минуту Головань двинулся на Курдияга с перначем, поднятым в руке. Приблизившись, он ударил по булаве татарина, от чего оба оружия сломались и отлетели в сторону. Противники вынули сабли, и началась рубка. Казацкая и татарская армии, молча, наблюдали, как искры летели от ударов мечей. Лишь, тогда издавались возгласы сопереживания, когда один из соперников оказывался в невыгодном положении. Курдияг, будучи опытным воином, нанес удар по сабле Голованя возле рукоятки. От этого клинок Игната сломался. Татарин замахнулся от плеча для смертельного удара. Казак моментально наклонился назад и сабля басурманина, скользнув по груди Игната, отскочила, не причинив ему никакого вреда. В это же время, Головань выхватил запасной клинок, притороченный у седла, и со всей силы рубанул татарина по шее. Курдияг застыл. Сабля выпала из его рук. Голова у батыра пошатнулась и свалилась на землю. Кровь несколько раз брызнула из шеи вверх. Лошадь дернулась, и обезглавленное тело рухнуло на траву. Со стороны запорожской армии раздался громоподобный крик, и прозвучали выстрелы. Татары, молча, наблюдали за происходящим. Головань наклонился и, подхватив лежащую в степном кавыле золотую цепь с амулетом, поднял медальон над головой и, размахивая им, поскакал к своим.