Бравые казаки Часть I "Упырь"

8. Благословение отца Владимира

Полковник Кульбас с сотником Яворным и десятью казаками ехали по заснеженному полю в Киев. Зима в том году показала себя полновластной хозяйкой. Засыпала Украину снегом так, что не сильно разгуляешься, ведь снега по пояс навалило. Степь казалась вымершей белой пустыней. Даже представить себе трудно, что сверкающая на солнце белая мертвая пустошь, может быть до краев наполнена жизнью, которая насыщает ее летом всевозможными звуками. Только, иногда, вдали на горизонте казакам встречались волки, внимательно следившие за людьми.

- Днем боятся близко подходить, - проговорил сотник, - а вот ночью они храбрые.

- Ничего, к вечеру будем в Киеве. Благо дорога наезжена, не заблудимся, - ответил полковник.

Перед войной с Крымскими татарами Кульбас, человек истинно верующий, решил съездить к святым людям за благословением. В Киеве в дальних Пещерах жили монахи-отшельники. Даже и неизвестно, когда они там обосновались, только этому минуло уже несколько столетий. Однажды полковник был там. Монахи знали и очень уважали его, за веру его истинную и воинские заслуги перед Украиной.

К вечеру без приключений в дороге, казаки въехали в Киев. Некогда могучая крепость, выглядела больше как великосветский город. Потеряв свое военное значение, Киев слыл своей престижностью. Польская и казацкая знать обязательно желала иметь свой дом в бывшей столице. Это считалось признаком большого богатства вельможи. Город пестрел непохожими друг на друга роскошными домами, как бы соревнующимися своей оригинальностью и особенностью.

Полковник со своей свитой сразу же отправился к монахам. Хотя в Киеве имел многочисленных знакомых, считавших большой честью принять его у себя в доме. Но Кульбас не любил всей этой роскоши и радостного притворства.

Недалеко от самих пещер, расположенных на склоне Днепра, стоял небольшой дом, похожий на обычную казацкую хату. Белая глиняная мазанка, состоявшая из трех комнат, с соломенной крышей. Двор был огорожен невысоким деревянным забором. Здесь жил староста монашеской пустоши. Бывший казак, одинокий простой человек. Как так сложилось, что на старости лет он остался один, никто не знал. В монастыре таких вопросов не задавали. Человек, если хотел, то сам рассказывал. Монахи его уважали за молчаливость и честность в ведении хозяйственных дел.

- Эй, хозяин, отворяй, принимай гостей,- крикнул у калитки сотник Яворной.

В окне хаты появился свет, дверь отворилась, и появившийся человек спросил:

- Кого Бог послал в столь поздний час?

- Это полковник Кульбас с казаками, помнишь меня, Иван?

- Как же, как же. Проезжайте во двор Ваша милость. Извините, в темноте не распознал.

Казаки въехали во двор, спешились и пошли в хату. В доме было тепло. Они сняли кожухи и сели за стол.

- А что привело пана полковника в такую пору года к нам?

- Хочу повидаться с отцом Владимиром и попросить его благословения перед походом на Крым.

- Желание благородное. Только отец Владимир сейчас в пещерах. Завтра с утра и пойдем к нему. Ночевать будете у меня?

- Если не прогоните?

- Бог с Вами, пан полковник, что Вы такое говорите. Что я, иезуит какой, или татарин, чтобы славного воина Украины на ночь к себе в дом не пускать.

Спать устроились по-простому. Постелили на пол солому, сверху накрыли кожухами. Так и легли поверх них.

Рано утром монах разбудил казаков.

- Пора идти, пан полковник, а то отец Владимир уйдет на утреннюю молитву, придется долго ждать.

Скалистый обрывистый берег Днепра был весь покрыт снегом. Как будто черные глазницы виднелись на нем входы в Пещеры. Полковник со старостой вошли в одну из них. Высота прохода, по которому двигались вошедшие, была чуть ниже человеческого роста. Поэтому, идти приходилось, наклонив голову. Впереди шел староста со свечей в руке, за ним - Кульбас. Метров через двадцать от входа появилась небольшая комната. Это было вырытое в земле помещение. Из мебели - только деревянный топчан и небольшой столик, на котором стояла зажженная свеча и лежала книга. По глиняным стенам, местами выступали корни деревьев, напоминающие человеческие руки, как бы растущие из земли. На топчане сидел человек в грубой монашеской рясе черного цвета.

Подняв на вошедших глаза, он тихо сказал:

- Слава Иисусу Христу, добрые люди. Дед Иван, похоже, с тобой полковник Кульбас? Рад видеть славного рыцаря.

"И как он видит в такой темноте",-подумал полковник, а вслух произнес:

- Во веки веков Слава. Дай Бог тебе здоровья, святой человек. Я с просьбой к тебе, отец Владимир, не откажи.

- Говори, я слушаю тебя.

- Я с Запорожцами собираюсь в поход на татар, благословите меня на ратное дело.

- Защищать Родную Землю, дело святое. Я дам тебе свое благословение. И вот еще возьми это,- сказал монах и протянул полковнику маленький мешочек.

- Что это? - поинтересовался полковник.

- Это ладанка с мощами святого Ильи, богатыря Древней Киевской Руси. Он здесь лежит в Пещерах, уже около трехсот лет. Погиб богатырь, защищая наш монастырь от половцев. Столько лет прошло, а он до сих пор лежит нетленный в одной из пещер. В ладанке земля с кровью, которую он пролил на месте своей гибели. Бери, она тебя в бою защитит и от нечистой силы убережет.

- Спасибо святой отец, буду всегда ее при себе держать и благодарить Господа нашего.

- Стань на колено, славный богатырь.

Полковник опустился на одно колено перед монахом. Отец Владимир поднял правую руку над головой атамана:

- Благословляю тебя на дело праведное. Пусть помогает тебе Иисус Христос и защищает Святая Матерь Божья, заступница всех казаков славной Украины.

Полковник поднялся с колена, еще раз поклонился монаху и пошел к выходу из пещеры. Он шел темным земляным коридором. Сзади за ним, стараясь, не отстать, продвигался староста. Впереди показался свет. Полковник подумал, что он как будто бы возвращается из мира спокойствия и вечности, в мир суеты и человеческих бедствий.

"И зачем людям все эти войны, богатства и беспокойства? - подумал Кульбас,- ведь можно вот как этот монах, жить, молиться Господу и радоваться тому, что просто живешь".

Выйдя на свет, полковник глубоко вздохнул, посмотрел на солнце. " Нет, рано мне еще в монахи, дел еще много. Да и какой из меня отшельник, помилуй Бог".