Бравые казаки Часть I "Упырь"

15. Выздоровление Кульбаса.

Игнат со Степаном подъехали в дому Петра Коцюбы, когда утренняя прохлада сменялась полуденным зноем. Старик, как будто поджидая их, тут же вышел на порог, чтобы встретить казаков.

- Припознились Вы хлопцы на рыбалку. Да и то хорошо, что живые и здоровые вернулись, - улыбаясь, сказал старый казак, пытаясь по внешнему виду парней определить исход битвы с упырем. - Удалось ли нечистой силе хвост прищемить?

-- Удалось, диду, удалось. Да и не только хвоста...- устало ответил Игнат.

-- А на рыбалку можно и завтра, - добавил Степан, слезая с коня. - Вот сейчас немного отдохнем и всю рыбу в вашей реке выловим.

-- Завтрак на столе. Поешьте и ложитесь спать. Потом поговорим, - облегченно проговорил Коцюба.

В доме Кульбаса с самого утра было явное оживление. Лишь только рассвело, полковник проснулся, встал с постели и вышел из дому. Стоя на крыльце и, вдыхая на полные груди свежий утренний воздух, он впервые почувствовал себя здоровым и полным сил за последние несколько месяцев. Суетившиеся по хозяйству на подворье женщины, глазам не поверили.

-- Пан полковник, как Вы себя чувствуете?

-- Хорошо себя чувствую. А что Вы спрашиваете? Разве сами не видите?

Кульбас действительно выглядел помолодевшим: на щеках появился румянец, по-юношески блестели глаза, и вся его фигура дышала здоровьем.

-- Позовите ко мне сотника Яворного и посыльных от кошевого атамана. Пришлите трех гонцов, у меня есть для них наказы, - отдавал распоряжение полковник, подоспевшим к крыльцу казакам. Хлопцы поспешили выполнять приказания.

Вернувшись в дом, полковник застал Ингу, стоявшую у окна к нему спиной. Услышав шаги, девушка повернулась. На глазах у нее были слезы. Подойдя к жене, он нежно обнял ее и поцеловал.

-- Что же ты плачешь, сердце мое. Все же хорошо, слава Богу.

-- Это от радости. Напугал ты меня своей болезнью.

-- Я и сам не понимаю, что это было. А сейчас, как будто пелена с меня спала. Может, ты знаешь, как это объяснить?

-- Не знаю. Хворь, наверное, какая-то неведомая тебя одолела. Да вот, видишь, сама и отступила.

-- У меня сегодня много дел будет. В поход нужно готовиться. Ты извини, что нет времени для тебя. А завтра отпразднуем мое выздоровление.

Инга улыбнулась и вышла из комнаты.

Дед Петро будил Игната и Степана.

-- Поднимайтесь, хлопцы. За вами пан полковник прислал. Зовет к себе. Выздоровел наш атаман. Теперь и без вопросов ясно, что Вы задали перца дьяволу. Сколько живу, а таких богатырей не видывал. Вот дела-то!

-- Ладно, дидуля. Вы про эти дела лучше помалкивайте. Так оно вернее и спокойнее будет, - попросил Коцюбу Степан.

Хлопцы быстро оделись и отправились к Кульбасу.

-- Кроме дьявольской силы, что облюбовала это село, как дом родной, здесь еще есть одна особенность, - сказал Степан по дороге к полковнику.

-- Это какая? - поинтересовался Игнат.

-- Здесь совершенно не дают выспаться.

Казаки дружно засмеялись. Проходившие мимо селяне, с удивлением глядя на хлопцев, думали:

-- Что же может, развеселить человека в такую рань?

Возле дома полковника жизнь кипела вовсю. Во дворе было много казаков. Одни стояли, что-то обсуждая друг с другом, другие верхом выезжали со двора, торопясь исполнить приказания Кульбаса. Подобное движение показалось необычным подъехавшим Игнату и Степану. В предыдущие дни, здесь все было тихо и спокойно. А сейчас во дворе всё просто бурлило. Хлопцы спешились, привязали коней, поздоровались со стоявшими у порога казаками и вошли в дом.

Оказавшись в комнате, что и в первый день своего приезда, Игнат увидел Кульбаса, сидящего в том же кресле, что и тогда. Только это был уже другой человек. Полковник что-то живо обсуждал со стоящими перед ним казаками. Вся его фигура кипела жизнью. В жестах чувствовалась мощная сила могучего тела. Увидев, вошедших хлопцев, он поприветствовал их:

-- А вот и послы от кошевого атамана. Проходите поближе, присаживайтесь, разговор будет долгим. Панове сотники, Вам все ясно? - обратился полковник к стоявшим возле него атаманам. - Через два дня полк должен быть готов к походу. Можете идти.

В горнице остались только Кульбас и Игнат со Степаном.

-- Болезнь моя прошла, слава Господу. Мы готовимся к походу на татар вместе с Запорожскими сичовиками. Рассказывайте, что велел передать мне кошевой.

-- Кошевой атаман хочет разбить татар сразу после выхода их из Крыма. Он будет ждать Вас с полком у Ченгарского яра, верстах в пятидесяти от Перекопа. Батько атаман сказал, что это единственное место, где мы можем остановить орду. В открытом поле они нас сомнут и не заметят этого. Кошевой с войском будет там уже через неделю.

-- Да, пожалуй, там можно будет обойти татар и зажать их с двух сторон. Ну, а если басурмане не пойдут туда и двинут по прямой из Крыма? Тогда они окажутся у нас в тылу. И, если крымчане прижмут наше войско к гнилому морю - то нам конец. Почему Иван Шульга уверен, что хан Герей придет именно туда?

-- Придет. Никуда не денется. У батьки кошевого есть приманка для него, - начал говорить Игнат, переходя на шепот. - Мы распустим слух в Крыму, что татары трусы, а их поединщики слабее женщин. А их хан Герей плохой полководец и боится казаков. Зная его характер, можно быть уверенным, что он сам придет к нам, чтобы наказать "хвастливых неверных псов". Тем более, хан уверен, что нас будет не более шести тысяч против его двадцати. Тут особой храбрости не надо, чтобы решиться на такой бой.

-- Да, узнаю Ивана Шульгу. Я такое никогда бы не смог придумать. Недаром татары его прозвали "шайтаном". Не хотел бы я оказаться на месте Герея, имея такого противника. Только где нам взять поединщика, который сможет выстоять против татарского. Я знаю его. Этот Хатын Курдияг, в одном бою на моих глазах разрубил нашего казака Максима Дуба напополам. А Максим мог ударом кулака быка свалить. Вот, какой был богатырь. Или Батько кошевой только хочет подманить татар, а выставлять никого не собирается? - поинтересовался полковник.

-- Нельзя не выставлять. Татары, увидев обман, могут повернуть назад. Злить их придется так, чтобы они сами на нас бросились. Тогда им будет не до того, что у них в тылу делается.

-- Значит, у кошевого есть поединщик? И кто же это? Я его знаю?

-- Теперь уже точно знаете. Это - я, - проговорил Игнат.

За дверью в соседней комнате кто-то вскрикнул. Полковник поднялся, заглянул туда и спросил?

-- Инга, что случилось?

-- Да вот, нечаянно иголкой укололась, когда вышивала, - послышался женский голос.

Кульбас вернулся в кресло. Посмотрел на Игната и задумчиво сказал:

-- Погибнуть в бою за Родную Землю - честь для любого казака. Только ты ведь еще совсем молодой хлопец. Может, кого другого можно подыскать?

-- Пан полковник считает, что я недостоин такой чести? - обиделся Головань.

-- Извини меня, хорунжий. Что-то я не то говорю. Не обижайся.

Кульбас подошел к казакам. Хлопцы встали. Глаза бывалого воина внимательно всматривались в лица молодых казаков. Что хотел, рассмотреть в них бравый полковник? Может, он хотел понять, что было такого в этих, по сути, еще детях? Что побуждало их отдавать свои жизни, не задумываясь, за свою Родину, Украину? Кульбас обнял хлопцев.

-- С нами поедете или сами к Запорожцам присоединитесь по дороге? - спросил полковник.

-- Нам надо сообщить кошевому, что его приказ выполнен. Послание его Вам передано, и Ваш полк присоединиться к Запорожцам в условленном месте. Поедем на встречу с войском атамана Шульги.

-- Ну, что ж, я с полком буду у Ченгарского Яра через неделю. Вот только сотник Яворной похоронит жену, и мы сразу выступаем.

Хлопцы с недоумением посмотрели на полковника.

-- Панна Марыля умерла? Когда? - удивленно спросил Игнат.

-- А Вы, что ее знали? Сегодня утром преставилась.

-- Извините, пан полковник, меня за любопытство. От чего она умерла?

-- Змея укусила.

Хлопцы поклонились полковнику, и вышли из комнаты. Сели на коней и поехали к Петру Коцюбе. По дороге молчали. Войдя в хату, увидели деда Петра, сидящего за столом и чинившего сети. Казаки сели рядом.

-- Новость слышали? - спросил Игнат. - Ведьма умерла. Змея ее укусила.

-- Да, слышал уже. Туда ей и дорога. Видать сатана отблагодарил за верную ему службу. Ну а на рыбалку завтра идем? У меня все готово.

-- Идем, диду, - ответил Игнат, а знаком показал Степану, чтобы тот шел за ним.

Во дворе Колода остановил Голованя:

-- Какая рыбалка? Ты что, Игнат? Надо на Сичь торопиться.

-- Успеем. По крайней мере, по дороге к войску присоединимся. Полковник в поход идет, послание мы передали - значит, приказ выполнили. А Запорожцы выступят и без нашего сообщения, мне так кошевой сказал. Я хочу убедиться сам, что ведьма точно умерла. А то вдруг, это какие-то козни дьявола. Мы уедем, а они опять что-нибудь Кульбасу сделают. Ведь только мы, знаем настоящую причину болезни полковника и, только мы можем помешать сатане, сорвать выход Кульбаса с полком на соединение с Запорожцами. Надо пойти на похороны ведьмы. Там точно узнаем, умерла она или нет?

-- Хорошо, что кошевой именно тебя послал к полковнику. Думаю, что никто другой этого дела не решил бы, - одобрительно сказал Степан.

-- Ладно, смотри не перехвали меня, а то зазнаюсь, - проговорил Игнат, улыбаясь. Ему, явно нравилось, что его друг о нем столь высокого мнения.

-- Мало удовольствия ходить на похороны, да еще ведьмы. Только то и радует, что на рыбалку завтра пойдем. Правда, опять не выспимся. Вставать-то рано утром надо.

-- Ты, Степан, пойди к дому сотника Яворного. Может быть, удастся узнать что-нибудь поподробнее о смерти ведьмы. А я попробую встретиться с Ингой. Может она, что интересное знает. В этой смерти есть что-то загадочное.

Колода пошел к дому сотника, а Игнат направился к полковнику. Во дворе у Кульбаса было безлюдно. От утренней суеты не осталось и следа. Головань вошел в дом. В комнатах никого не было.

-- Есть кто живой? - громко спросил хорунжий.

Из своей спальни вышла Инга. Увидев Игната, она подбежала к нему:

-- Что ты задумал? Ты, что смерти ищешь? - спросила она, глядя на казака мокрыми от слез глазами.

-- Ты, наверно, забыла? Я - казак. В любом бою могу погибнуть. Что же здесь странного?

-- Я это знаю. Мой отец тоже был воином и погиб в бою. Но, зачем специально на смерть идти? Я слышала, что полковник рассказывал о татарском поединщике.

-- Напрасно, ты думаешь, что меня так легко убить. Это мы еще посмотрим, чей верх будет, - Игнат нежно отстранил от себя Ингу и спросил:

-- А где Кульбас? Куда все казаки подевались?

-- Муж поехал проверить, как идет подготовка к походу. А казаки - кто у сотника Яворного, а кто пошел попрощаться с родными. Ведь уже скоро полк выступает на войну. Я одна дома.

-- Что тебе известно про смерть ведьмы?

-- То, что и всем. Марыля умерла от укуса змеи. Слава Богу, грех на душу не пришлось брать. Я ведь, сама хотела с ней посчитаться.

-- Приходи на похороны. Я со Степаном тоже там буду.

-- А что, ты в чем-то сомневаешься?

-- Я на своем веку ни разу не слышал, чтобы змея укусила человека прямо у него в доме. Может, ты о таких случаях знаешь?

Инга отрицательно покачала головой.

-- Вот то-то и оно. Когда ее в землю закопают, тогда я и успокоюсь. По крайней мере, буду знать, что она точно умерла.

-- Подожди здесь, не уходи. Я сейчас вернусь, - сказала Инга и вышла в соседнюю комнату.

Вернувшись, она протянула Игнату сверток.

-- Что это? - спросил казак.

-- Может быть, нам больше не удастся встретиться наедине. Возьми эту сорочку, я сама вышивала. Монашки научили меня узору, который оберегает в бою от смерти, а в жизни от нечистой силы. Надень ее перед поединком, может она тебе поможет. Я уже потеряла в жизни дорого мне человека, больше не хочу! Я люблю тебя.

Инга положила голову на грудь Игната и заплакала.

-- Не надо, прошу тебя. Не рви мне сердце. У тебя муж есть. Я больше не пойду против Божьего закона.

-- Я это знаю. Только не в твоей власти запретить мне тебя любить.

Головань повернулся и ушел. По дороге к дому деда Петра, он все время думал:

-- Зачем Бог так делает, что два любящих человека не могут быть вместе? Наверно, не дано понять простому казаку дел Господних.

С такими мыслями он вошел в хату. Там его уже ждал Степан.

-- Странные дела творятся у сотника. Я такого еще и не видел, - проговорил Колода, обращаясь к Игнату.

Головань, очнувшись от своих мыслей, спросил:

-- И что же там такое?

-- Да все, вроде бы, как обычно. Старухи в черной одежде сидят и причитают. Казаки приходят выразить свое соболезнование сотнику. Только сам Яворной сидит рядом с гробом и все время молчит. Глаза у него открыты, а сам он, как будто спит. Уставился стеклянным взглядом в пол и не слышит ничего. Люди к нему обращаются, а он не отвечает

-- Что же тут удивительного? Горюет сотник. Хоть она и ведьма, а для него женой была. Слышал я, что он любил ее сильно.

-- Ты так думаешь? Хорошо. А что ты скажешь на то, что гроб с телом стоит закрытый крышкой?

-- Да, это странно. Не по обряду. Ведь положено прощаться с покойницей, а не с гробом.

-- Правильно ты придумал, Игнат. Надо остаться на похороны. Посмотрим, как им удастся ведьму на православном кладбище похоронить? А что ты узнал от Инги?

-- Ничего интересного. Она знает то же, что и все.

-- Пошли спать, пан хорунжий. Завтра утром рано на рыбалку вставать. Имеют же право казаки отдохнуть хоть немного?

Только пропели первые петухи, дед Петро разбудил хлопцев.

-- Поднимайтесь, казаки. Пока дойдем до места, светать начнет.

В углу хаты лежали приготовленные снасти: две сетки- стенки и три перемета.

-- А что же так мало сетей, диду? - спросил Степан.

-- Так мы же для себя идем рыбу ловить, а не для продажи. Нам хватит.

Шли к реке гуськом. Впереди старый казак, хлопцы следом за ним. Пришли на место, установили снасти. Начинало светать. От воды потянуло прохладой. Густой туман, цвета молочного киселя, лег на зеркало заводи и окутал землю по берегам. Слышны были всплески воды от выпрыгивающей рыбы.

-- Наверное, щука карасей гоняет, - предположил Степан.

-- Да нет. Это русалки вас увидели и хотят завлечь к себе,- сказал Коцюба и густо засмеялся. - Смотри не соблазнись.

-- Да ладно, Вам, диду, насмехаться.

-- Хорошо, не буду. Давайте помолчим, а то всю рыбу распугаем.

Когда солнце поднялось над деревьями, дед Петро сказал:

-- Ну, хватит, сворачиваемся. Становится жарко. Рыба на глубину пошла. Да и наловили уже достаточно. Хлопцы шли домой веселые, хорошо отдохнувшие. По дороге шутили.