Братские узы

Глава 1 Выбитые зубы и золотые коронки

Говорят, что в Клейдене никогда не заходит солнце. Врут, конечно. Гордый они народ, клейденцы, но что с них взять — есть основания так считать. Где еще в мире найдешь город с таким количеством лампочек. Даже в благословенном Сан-Мариане — великой столице Теократии — берегут электричество и на ерунду им не размениваются. Но только не в Клейдене.

Тысячи ламп накаливания, ртутные лампы, люминесцентные, ксеноновые светильники, воспроизведенные по старинным схемам, всех возможных цветов наполняли город вечным сиянием. Кое-где даже днем свет не выключался, занавешивали окна тяжелыми черными портьерами, и сутки напролет жгли лампы. Клейденцы преклонялись перед искусственным светом, они молились ему, своему новому сверкающему богу. Ну что ж, каждый имеет право на свое личное божество.

Марко поежился — ему было неприятно среди всего этого сверкающего великолепия, среди светящихся гирлянд, ослепляющих и поражающих, среди людей, завернутых в светодиодные ленты, с лицами, счастливыми в глуповатой радости победы света над тьмой. Что ему здесь делать? Мрачному, темному, в выношенной одежде, с обгоревшем на солнце лицом, с черными глубокими глазами уроженца южного Моонструма.

— Чертовы лампы! — в сердцах ругнулся Марко. Закурил. А вот сигареты здесь были хорошие, конечно, куда им до настоящего табака, которого здесь не видели уже несколько десятилетий, но для непривередливого курильщика сойдет.

На самом деле, Марко смотрелся тут инородной частью, комком грязи на плите световой рекламы, пришельцем из мира тьмы и тишины. Ведь Клейден никогда не спал, сверкал и переливался. Здесь с радостными лицами, в сиянии стробоскопических вспышек жили и умирали, любили и ненавидели, воровали и убивали. Даже казалось, что местные мастера в этом деле преуспели довольно-таки хорошо.

А Марко… Старый пыльник с кожаными накладками на плечах и локтях, штаны из рыжей кожи, заправленные в высокие сапоги с рифленой подошвой. На ремне справа была прилеплена истертая кобура с древним, еще довоенным, откопанным на забытом всеми богами складе, пистолетом с полуистертыми вставшими на дыбы кобрами на щечках рукояти. Пусть и древний, но все еще достаточно надежный, чтобы продырявить чью-либо недостаточно осторожную шкуру. Например, вот этих парней, что с пьяно веселыми и вызывающе наглыми глазами идут к нему.

Обладатель старинного пистолета глубоко затянулся, глотнул прохладного пива из высокого и узкого бокала с эмблемой клейденской пивоварни господина Черемира. Чуть склонил голову, оценивающе разглядывая новых друзей.

А тут было на что посмотреть. Даже привычный к попугайскому китчу глаз надолго мог зацепиться за внешний вид местных хулиганов. А Марко уже не сомневался, что это именно они. Каждый с размахом плеч, что не сразу войдет в дверной проем, высокие, холеные, привыкшие к ощущению собственного превосходства. Особенно выделялся главарь, чуть выступавший вперед. Могучий торс затянут в майку из зеркальных полос металлической фольги, которой славился Клейден. На ногах ярко-алые штаны, со вставками из полированного металла на коленях и бедрах, в которых Марко неудовлетворенно заметил свое серое, невзрачное отражение, и высокие сапоги с кованым стальным носком и многочисленными полированными застежками на голенище. Голову модника украшала копна выбеленных тонких косичек, собранных в тучный пук ядовито-зеленой резинкой. В волосы также были вплетены синие и красные провода и просто куски медной проволоки, торчавшие подобно многочисленным антеннам, связывающих их обладателя с энергией космоса, инопланетянами или чем пойми еще, что на данное время популярно среди клейденской молодежи.

— Откуда вылез, крыса? — ухмыльнулся главарь, оскалив зубы с золотыми коронками. Еще четыре шестерки дружно заржали. Окружающие постарались подальше убраться от неприятной компании. Забегаловка под открытым небом, в которой сидел Марко, немедленно опустела. И никто так и не догадался вызвать местных блюстителей правопорядка — Алых стражей.

— А тебе какое дело, петух расфуфыренный? — вопросом на вопрос ответил Марко, постучал кончиком сигареты об пепельницу, стряхнул пепел. Он-то знал, кого именно называли петухом в Клейдене.

То, что главарь побледнел, стало заметно даже сквозь слои пудры и краски, покрывавшей лицо молодчика. Пудовые кулаки, обмотанные цепью сжались до хруста в костяшках. Марко с нарочитым безразличием закурил новую сигарету, с явным удовольствием затянулся и весело посмотрел на парня. У него уже самого кулаки чесались поговорить по душам с кем-нибудь из разукрашенных клейденцов.

— Че ты вякнул, урод? Ты понял, кому ты это сказал?!

— По-моему, я вполне ясно выразился — рассфуфыренному петуху! — удивился Марко. Чуть сдвинул ногу назад, готовый вскочить в любой момент. — Что непонятного?

— Мочим, — кивнул молодчик своему соседу, мощному пареньку с косой мелированной челкой до подбородка.

Марко словно этого и ждал. Вскочил на ноги, из-за чего стул отлетел прочь. Встал в боевую стойку. Мелированный же в ответ запустил размашистую «вертушку» ногами. Зряшная трата сил, как по мнению Марко. Зрелищно, красиво, но малоэффективно. Он легко ушел от удара, пригнувшись. Быстро подобрался ближе, поставил блок на следующий удар — рука аж загудела. И ударил сам. Мощнейшим, хлестким апперкотом своротил челюсть мелированному и отправил того в глубокий нокаут. Конечно, пистолетом можно было разобраться куда быстрее, но в Клейдене существовали своеобразные законы, касающиеся огнестрельного оружия — достань Марко пистолет, и теперь любой представитель Алой стражи мог с чистой совестью охотиться на него, как на дикого зверя. Только зверь вышел чересчур опасный и зубастый, в чем быстро убедились хулиганы.

Убедились, то убедились, да гордость хозяев улиц мешало быстро покинуть место происшествия.

Третий, с руками, обмотанными светодиодными лентами, попытался снести Марко подобно носорогу, но с уханьем пронесся мимо и совершенно неожиданно наткнулся лбом в фонарный столб. Моонструмец лишь чуть-чуть подправил траекторию движения бугая.

— Да… да ты знаешь, кто я такой?! — взвизгнул главарь, потрясая своими белесыми косичками. — Да я тебя в порошок сотру, крыса пустырная! А-а!

Но воинственное «а-а» быстро заткнулось ударом в пах. Молодчик скривился, словно от лимона, тихи поскуливая, опустился на колени, держась за пораженное причинное место. Но, к великому удивлению Марко, быстро пришел в себя. С тягучей ненавистью и злобой уставился на врага. В руке у него оказался пружинный нож — популярное оружие в уличных драках. С тихим щелчком выскочило из паза узкое лезвие.

— Порежу!

Ну-ну. Первый выпад было предугадать легко. Уворот, удар по запястью. Парниша взвыл от боли, выронил нож. Носком сапога в лицо — и главарь летит наземь с выбитой челюстью. Пока он точно не сможет сказать что-то обидное.

Последний бандит растерянно переводил взгляд с главаря на Марко и обратно, пока обладатель сногсшибательного удара не цыкнул:

— Вали отсюда, пока не получил.

Парень решил послушаться совета и скрылся в подворотне. У ног Марко копошились остальные хулиганы, стонали и ругались сквозь зубы.

— Развлекаешься? — Веллер стоял в сторонке и тихо посмеивался. Он всегда так — до жути веселый, даже в моменты большого бедствия.

— Как же без этого! — Марко с усилием заставил себя успокоиться и унять дрожь в руках. Опять закурил. — Ты же сам говоришь, что надо развлекаться!

Как из-под земли возникли Алые стражи в красных мундирах и касках надвинутых на самые глаза. Вооружены они были деревянными палками, отполированными до гладкости стекла, и длинными черными пистолетами местного производства.

— Алая стража! Всем оставаться на своих местах! Что случилось? — Один из стражников, капитан, судя по нашивкам, вышел вперед, поигрывая дубинкой. Весь такой самодовольный и самоуверенный. Где же вы были пять минут назад?

— Ничего особенного, господин капитан! — Веллер с извечной улыбкой поднял руки в примирительном жесте. — Взрослые люди просто разговаривали! Ха-ха!

Капитан побагровел.

— У вас пистолеты!..

— Можете проверить пломбы, господин капитан! Ха-ха! Они на месте! Ха-ха!

Казалось, еще пару секунд и Веллер с диким хохотом схватиться за живот и примется кататься по асфальту в безумном веселье. Все также смеясь, он завернул свой собственный пыльник и позволил всем стражникам, зевакам, собравшимся поглазеть на бесплатное представление, и просто прохожим, что пистолет, вернее никелированный револьвер удерживает в кобуре белая нить, запечатанная красной сургучной пломбой с молотом и винтовкой в зубчатом колесе — эмблемой Клейденской оружейно-технической лиги.

— И у брата моего, ха-ха, я так думаю, господин капитан! — Он еле сдерживался, чтобы не захохотать в голос. Аж слезы наворачивались на глаза. Стражник чувствовал себя не в своей тарелке. — Марко?

Марко коротко кивнул. И тоже продемонстрировал свою «кобру». Пломба была на месте.

Не прицепиться. Все по закону. По закону, который на бумаге. Да вот капитан ощущал себя сам себе законом — что хочу, то и ворочу. Был бы человек, а статья найдется.

— Прошу пройти. — Высокомерно попросил капитан, брезгливо кривя губы. — Нечего всяким оборванцам расхаживать по моему городу — в камере, а потом и на рудниках вы не сможете задирать честных граждан Клейдена.

— У-у! — с усилием выдохнул Веллер. — Ой, господин капитан, вы редкого таланта юморист! Ха-ха! Так меня еще никто не смешил! Ха-ха!

И как бы невзначай снова откинул полу пыльника. На черном вязаном свитере с высоким горлом имелась круглая жестяная бляха, покрытая белой эмалью. Поверх нее красовался черный паук, засевший в своей паутине, а ниже инициалы: GG.

— Думаю, господин Грубер не будет рад подобному обстоятельству. А вслед за ним не будет радо и ваше начальство, самое высокое, что заседает в вашем Доме Советов, а за ним и ваш генерал, а затем и вы сами. И позвольте мне вас заверить: вы будете не рады больше всех остальных!

Капитан шумно сглотнул. Попытался откозырнуть, когда увидел бляху, но удержался — это уже было чересчур.

— Попрошу простить меня, господа гости города! Ошибочка вышла! — Повернулся к своим подчиненным, удивленно косившихся на него из-под козырьков своих касок, и совсем другим, грубым и жестким голосом потребовал: — Этих. — Ткнул пальцем в сторону все еще валявшихся на земле хулиганов. — В карцер — пусть остынут.

Когда все со всеми разобрались, а стража, откозырнув и извинившись за беспокойство, удалилась, Клейден снова наполнился шумом и гамом, веселыми людьми в яркой одежде и ослепительным светом огней вечного праздника, Веллер поднял стул и уселся на него. Марко поморщился — пришлось искать новый.

— Стоило оставить тебя одного…

— Это не я, — буркнул Марко. — А они.

Веллер загадочно улыбнулся: брата только могила исправит. Но Веллер всем сердцем желал, чтобы такая перспектива навсегда осталась отдаленной, поэтому приходилось Марко терпеть таким, каким есть.

Они и впрямь были похожи. Даже одеты одинаково. Долговязые, худые, не мускулистые, а именно жилистые, как пеньковые канаты. Соединенные не просто кровным родством, а общей жизнью, порой тяжелой и страшной, полной потерь. Иногда встречались, конечно, и приобретения, и радости, но в гораздо меньшей степени. Что поделать — таков мир. Но ни Марко, ни Веллер не жаловались. И, в тоже время, нельзя было найти более непохожих внутренне друг на друга людей.

У стола появился официант с елейным лицом — заведение, в котором заседали братья, слыло респектабельным и могло позволить себе кое-какой обслуживающий персонал, кроме одного хамоватого бармена.

— Что желаете?

— Пива! — щелкнул пальцами Веллер. — То есть два.

— Будет исполнено!

Появился он буквально через минуту с двумя запотевшими бокалами, наполненными янтарной жидкостью, в которой плясали отблески городских огней. Марко внезапно почувствовал, что очень хочет пить, а предыдущий бокал неаккуратным движением одного из хулиганов полетел на пол вместе с остатками пива.

— Ты платишь! — уточнил Марко. Веллер благосклонно улыбнулся. — Где пропадал?

— Да так, прогулялся по знакомым, кое-что разузнал, уточнил. Слыхал, что Клейден готовится к войне с Теократией.

— Да ну! Опять?! Святоши, как я помню, в прошлый раз им вжарили по самые помидоры.

— Не всех учит история. — Веллер пожал плечами. Глотнул пива. — Еще встретился с кое-какими нужными людьми.

— Угу! И что? — Марко не относился с должным пиететом к «нужным людям» Веллера. Если он был сторонником силовых решений, как можно было убедиться на недавнем примере, то Веллер, наоборот, слыл неплохим договорщиком и дипломатом, и везде, где бы не находился, заводил знакомства с «нужными людьми». А Марко в тоже время обрастал свежими врагами.

— Братец, я думаю, ты не слишком серьезно относишься к нашему бизнесу!

— В бизнесе я всегда серьезен, в отличие от тебя!

— Ха-ха! В который раз попадаюсь на эту уловку! Ха-ха! — Веллер в голос захохотал.

Марко насупился — вечно родственник обратит все в шутку.

— Что там ты нарыл?

Только отсмеявшись и утерев выступившие слезы, Веллер согласился ответить.

— Хорошее дело — хорошие деньги.

— Мне нравится твои слова, но я чувствую скрытый подтекст. Во что ты хочешь меня втянуть?

— Помнишь, как нас выручила эта штуковина? — На стол полетела знакомая жестянка, покрытая белой лазурью.

— Ну. — Марко повертел в руках бляху, кинул обратно на стол. Простая вещица, ничем, в общем-то, не примечательная, кроме зловещей эмблемы и таинственных инициалов. — Симпатичный паучок.

— Это эмблема Генриуса Грубера, одного из Отцов Клейдена, владельца фабрик и заводов, одного из столпов клейденской мощи!

— Внушает, — нарочито безразлично отметил Марко. — Высоко забрался. И, тем более, твой заговорщицкий вид мне нравится все меньше и меньше. Слишком серьезные люди.

— Братец, ты что! Это же замечательно! Там, где серьезные люди, крутятся серьезные деньги. Мы, наконец-то, сможем завязать! Представь, никаких пустошей, мутов, самоуправляемых боевых машин Древних. Вместо них вилла где-нибудь в районе Моонструма, тихая жизнь, семья, симпатичные жены и дети, маленькие такие Марко и Веллеры.

Марко глотнул пива, посмаковал напиток. В чем еще был плюс Клейдена, так это в отличном пиве, приятно горьковатым, с четко различимым ароматом хмеля.

— Знаешь, а мне наша жизнь нравится. Я еще слишком молод, чтобы мечтать о тихой старости. Вся жизнь впереди!

— М-да, ты не исправим, братец. Кстати… — Веллер, ни с того ни с сего, нырнул под стол, покопошился там пару секунд и появился обратно, как всегда жутко довольный собой. Кинул что-то на стол.

То были два свежевыбитых зуба с блестящими золотыми коронками.

— Твой новый друг оставил нам пару презентов. Хм, золото высшей пробы. Как думаешь, Марко, в какую беду ты влез опять? И, позволь заметить, совершенно без моей помощи! Даже в славном Клейдене хорошие зубодеры встречаются не часто, а услуги их оплачиваются весьма неплохо.

— Сынок какой-то шишки? Местный авторитет? — задумался Марко. — Не важно — завтра нас уже здесь не будет. Я прав?

— Не знаю — не знаю! — хитровато лыбился дипломатичный брат. — Где мы еще можем взять хороший заказ?

— Ты умеешь убеждать, братец. — Марко залпом осушил свой бокал с пивом. Утерся рукавом пыльника. — Когда встреча?

— Видимо, уже скоро. — Веллер обернулся, когда услышал рев автомобильного мотора за спиной.

Вильнув, на проспект выскочил огромный приземистый аппарат о шести колесах, четыре спереди, и два сзади. Хромированный корпус, оплетенный трубами. Блестящая решетка радиатора выпирает спереди, украшенная стальными зубцами. И, как везде, слепящий свет многочисленных фар, собранных в две грозди по обе стороны радиатора. Будто рыло гигантского жука.

С утробным рыком «жук» остановился возле летнего кафе. Открылась дверца в каплевидную кабину. Из густо пахнущего кожей нутра выбрался массивный и невысокий человечек, настоящий гном. Только, даже если бы подземные карлики и существовали, ни один из них не слыл обладателем трех глаз, двух нормальных, по обе стороны от широкого пористого носа, и одного большого переливчатого, наполненного нездешней мудростью в центре покатого лба. Мут поправил локон, выбившийся из аккуратно уложенной буйной прически, одернул черный френч, чуть кивнул, завидев братьев.

— Машина подана — господин Грубер ждет вас.

Веллер обернулся к Марко.

— Что будем делать, братец? Все зависит от твоего последнего слова.

— Поехали, братец. Большие деньги, как ты говоришь, на дороге не валяются.

Клейден продолжал гудеть потревоженным ульем, что было его привычным состоянием. Праздник, который никогда не заканчивается. Поговаривали, что огни города видны из космоса, но никто не мог ни подтвердить предположение, ни опровергнуть — сейчас на орбите маленькой сине-зеленой планеты, чуть подпорченной черными оспинами выжженной земли, летал лишь космический мусор.

А в одном из многочисленных домов Правосудия Клейдена обладатель прически из сотен косичек и медных проводков строчил письмо. Неразборчиво бубнил что-то под нос, стараясь не шевелить распухшей челюстью. Ему было наплевать, виден ли Клейден из космоса: здоровенный парень с душой обиженного маленького мальчика писал своему отцу.

Марко и Веллер также не заморачивались, виден ли город из космоса. Их мысли занимал огромный особняк, еще довоенный, а впоследствии достроенный и облагороженный по меркам нового мира. Массивные белые колонны, несколько скульптур и фонтан во дворе. Вид несколько портили две бетонных плиты, уложенных по обе стороны, от проезда.

Как только ворота открылись, и автомобиль въехал во внутренний двор, он тут же оказался на прицеле двух крупнокалиберных пулеметов. Решетчатые стволы выглядели весьма внушительно. Кроме того, братья заметили в кронах деревьях, как минимум, трех снайперов. У широкого крыльца, украшенного колоннами, прохаживались наемники в черной униформе и с короткорылыми, уродливыми, но достаточно эффективными автоматами производства Оружейной мануфактуры господина Магнуса. И каждый боец красовался в алом берете с вездесущим черным пауком. Точно такой же паук был искусно выведен на здоровенной дверью с бронзовыми рылами, сжимавшими в пастях тяжелые кольца. И на белом флаге, укрепленном на фронтоне особняка.

Конечно же, как и везде, здесь царила ярчайшая иллюминация: фонари развешаны под вору, на деревьях, подсвечивают фонтан, а с крыши дома небо чертили клинки четырех прожекторов. Автомобиль объехал фонтан и встретился с еще двумя блокпостами из бетонных плит.

— Серьезная оборона! — прищелкнул языком Велллер. Сказал больше для того, чтобы польстить самолюбие людей господина Грубера, чем реально оценивая обороноспособность ощетинившихся вооружением редутов.

Мут соизволил ответить:

— У влиятельных людей опасные враги.

Веллер с пониманием кивнул, и вновь замолчал, рассматривая особняк.

Машина мягко затормозила у входа. Охранники настороженно расхаживали вокруг, чуть косясь в сторону автомобиля. Но один, закинув автомат за спину, подскочил к хромированному детищу клейденского автопрома и предусмотрительно раскрыл дверь.

— Прошу. — И улыбнулся.

Нехорошая у него была улыбка, неправильная. Так улыбаются перед тем, как пырнуть кого-нибудь в пузо. Марко чуть поежился и машинально нащупал пистолет на поясе. Это не укрылось от взгляда предусмотрительного охранника.

— Оружие прошу сдать! — Чуть сдвинул в перед автомат, так, чтобы удобнее было, практически не целясь, выпустить очередь в правонарушителя. — Пожалуйста.

Трехглазый мут также выжидательно уставился на братьев. Те переглянулись, пожали плечами и сдали оружие вместе с патронташами и поясами. Мало ли, может, пломбы еще пригодятся. Охранник быстро скрылся со сданными орудиями смертоубийства, и братья остались наедине с карликом.

— Прошу за мной — господин Грубер вас уже давно дожидается.

Массивные створчатые двери открылись неожиданно легко, лишь тихонько звякнули бронзовые кольца в пастях львиных барельефов.

А за дверьми открылась настоящая довоенная роскошь. А главное, царил полумрак. Огромную лестницу устилал пурпурный ковер, чуть истрепанный по углам, но все еще в хорошем состоянии. Его удерживали позолоченные штанги. По углам лестницы, возле вычищенных до идеального блеска амурчиков, изогнутых в провокационных позах, застыли еще двое охранников. С удивлением, пополам с опасливым восхищением, братья узрели, что одеты они в невероятно редкую композитную броню, что, пожалуй, стоила, наверное, как полное вооружение для небольшой, но хорошо оснащенной армии — такую сегодня не делали. Ни в Клейдене, ни в Теократии, ни где либо еще. Может быть, за океаном, но братья больше доверяли слухам о том, что западные материки либо окончательно обезлюдели, либо канули в бездну варварства.

Охранники сохраняли неподвижность, лишь по узкой полоске визиров, утопленных в по-птичьи хищных шлемах, пробежали ярко-красные огоньки и потухли. Гости были пропущены дальше.

Ни Веллер, ни Марко не смогли сохранить безразличие к окружающему и, поэтому, принялись крутить головами, с жадностью внимая довоенному чувству прекрасного.

Стены были увешаны старыми, выцветшими портретами, с которых на них смотрели призраки прошлого, люди, мужчины и женщины, целые семьи с маленькими, но по-взрослому серьезными детьми, торжественные обеды в кругу солидных, седоусых мужчин, выпятивших могучие манишки с многочисленными орденами и наградными лентами. Краски потускнели в запечатанных хранилищах, переживших и огненную бурю, и леденящий холод ядерной зимы, но до сих пор хранили в себе след того благословенного времени, когда были созданы. Видимо, те, кто сберег их, желал когда-нибудь возродить прошлое, но… Картины сохранились, но прошлое так и не вернулось, осталось гнить в своих могилах.

— У вашего босса отличный вкус! — вновь восхитился Веллер, с видом опытного знатока оценивая произведения искусств. Неплохо в этом помогали древние бронзовые канделябры, укрепленные между картин. Только вместо свеч в них горели тусклые электрические лампочки. Недостаточно яркие, чтоб ослеплять, как принято в Клейдене, они скорее подсвечивали картины, создавая непередаваемое сияние, будто оживлявшее запечатленные на холсте сцены. — Сам подбирал?

— Именно! — Мут, шагая первым, чуть обернулся. Благосклонно улыбнулся. — Редко когда в наши времена встретишь настоящий художественный вкус. Кроме того, прошу вас соблюдать некоторое уважение к привычкам и поведению господина Грубера — они могут показаться странными.

— Без проблем! — криво ухмыльнулся Марко. — Мы с братом сторонники уважения к личной жизни человека. Пусть делает, что надо, лишь бы нас это ни в коем случае не касалось.

— Последнего гарантировать не могу.

Тем временем, они успели подняться на второй этаж, узрели массивную статую из черненой бронзы: рыцаря с откинутым забралом с мечом в одной руке и щитом в другой. Лицо под забралом было преисполнено чувством высшего предназначения и одухотворено искренней верой.

— Один из полководцев прошлого, — пояснил мут. — Когда-то люди тоже воевали за веру.

— Как Теократы?

— Этот рыцарь гораздо более набожен, чем самый святой Теократ. И во много крат более жесток.

Марко присмотрелся к лицу рыцаря. Теперь он увидел в нем жестокость и капельку презрения: чуть скошенный направо рот, аккуратная бородка, кривой птичий нос и маленькие злые глаза. Неприятная личность.

— Вот мы и пришли.

Густой ворс ковра глушил шаги. Здесь картин не было, только тусклые лампы в канделябрах и темные, будто в потеках засохшей крови обои. Через каждые пять метров статуями застыли наемники в темной форме и красных беретах. Вместо автоматов небольшие, вороненые пистолеты. Но почему-то сразу верилось в то, что в таком замкнутом пространстве и они будут серьезным препятствием на пути незваного вторжения.

Карлик кивнул охранникам, и те без лишних слов отперли внутренние двери, из черного дерева, инкрустированного медными панелями. Симпатичное сочетание.

В комнате, где они очутились, было еще темнее, чем в остальном особняке. Тяжелые черные портьеры из пыльного бархата, полностью закрывали окна, а единственным источником света был слабенький ночник на рабочем столе, заваленном бумагами.

— Господа! — Тихое шипение из темноты. — Глубокоуважаемые Марко и Веллер, рад, что вы выкроили время навестить мою скромную персону.

— Не такую уж и… — Марко едва успел рот раскрыть, как его перебил Веллер:

— Мы только рады оказать вам такую скромную услугу!

— Хорошо-хорошо! — Снова шипение, словно не человек разговаривает, а змея, неведомо как научившаяся людскому языку. — Прошу присаживаетесь.

Едва уловимое движение. Правда, не разобрать, куда именно указывает таинственный господин Грубер. Но братья догадались, что это два глубоких кожаных кресла у стола. Старинных, с гнутыми ножками.

— Чудом сохранились! — Один из влиятельнейших людей города продолжал скрываться во тьме. — Как, собственно, и вся остальная обстановка. Мне просто повезло — наткнулся как-то раз на законсервированный довоенный склад. Удивительно, что люди пытались сохранить довольно-таки бесполезные вещи: картины, удивительная мебель, статуи, которым место в костре. Я тоже так сначала думал, но стоило мне увидеть то великолепие… Эх! — Шипение стало сильнее. Марко вдруг пробил холодный пот. Что-то массивное, куда большее, чем обычный человек, зашевелилось в темноте.

Шорох, словно тащат нечто тяжелое, вроде свернутого ковра или куля с мешком. Блеснули глаза, отразившие свет ночника, но только так высоко, что Марко, довольно-таки высокому, пришлось бы вытянуть руки да еще подпрыгнуть, что достать до такой высоты.

Он не выдержал и шепнул брату:

— Мут! Грубер — чертов мут!

Веллер с ненавистью уставился на Марко. Пнул ногой.

— Что ты говоришь?!

— Не стоит, господин Веллер! — Тихий, шепчущий смех. — Я вполне понимаю реакцию господина Марко. Не каждый раз встретишься с, гм, подобными мне. Да, я мут. Или мутант, как говорили наши предки. В чем-то именно из-за своего своеобразного внешнего вида, я интересуюсь прошлым. Что именно привело к мою появлению? Почему люди, так ценившие прекрасное, с невероятным упоением уничтожали друг друга? Разве любовь к искусству не подразумевает гуманизм, человеколюбие и терпимость?

Марко, все-таки, не удержался и скептически хмыкнул.

— Да, я не святой. — Показалось, что странный господин Грубер, в темноте улыбнулся. Никто этого не увидел, но все почувствовали. — Но что с меня взять?! Я — мут, чудовище, урод, выродок, убивший свою мать!

— Вы, конечно, извините, господин Грубер. — Марко чуть подобрался в кресле, оперся на левую руку, совершенно не обратив внимания на предупреждающие знаки Веллера. — Но к чему все эти откровения?

Хриплый, шипящий смех. Скрывающийся в темноте мут тяжело сдвинулся ближе, так, что стали видны нижняя часть бледного торса и толстые руки, поглаживающие обвисший живот. Ниже не наблюдалось никакого признака ног — лишь клубящаяся тьма.

— Деловой подход, господин Марко? Что ж, я разделяю ваше мнение: порой меня слишком заносит в откровениях. Знаете, я редко с кем общаюсь, если не брать в расчет моих исполнителей и помощников. Благодарю за приятный разговор, а теперь можно перейти и к делу. Свет!

Ослепительный, столь привычный клейденцу свет заполнил кабинет. Еще некоторое время братьям пришлось потратить на то, что привыкнуть и избавиться от красочных кругов, плясавших перед глазами. Когда же им удалось проморгаться, то даже сдержанный Веллер тихо охнул, а Марко в свойственной ему манере выдохнул:

— Мать твою! Охереть через бревно в колоду!

Господин Генриус Грубер подавлял и пугал. Огромное, выше головы на четыре не самых низких братьев, массивный, словно высеченный из камня. Белесое раздутое тело покоилось на одной мясистой ноге, что непрерывно конвульсивно сокращалась подталкивая тело одного из Отцов Клейдена по направлению к столу. Свои толстые, но не жирные, а именно мускулистые, которыми, наверное, можно было запросто разорвать человека, руки он сложил на груди. А сверху была прилеплена совершенно не подходящая всему остальному телу голова вполне нормальных размеров. Довольно-таки симпатичное лицо светилось одухотворенной улыбкой.

— Да, мой внешний вид может шокировать. — Мут поднял свои руки в примирительном жесте. — Поэтому вы должны оценить мою открытость, как знак глубокого доверия к вам и того, что наше дело имеет для меня и, надеюсь, для вас первостатейное значение.

— Эгм, спасибо, — сказать что-то иное и более приемлемое не получилось даже у говорливого Веллера. Кроме того, сквозь гримасу предельной серьезности стали пробиваться первые признаки истерического смеха: — Ха-ха! Простите…

Господин Грубер промолчал, лишь немного покачал головой. Чуть сморщил свое красивое лицо в обрамлении блондинистых кудряшек и продолжил:

— Вы, господа, известны, как мастера выполнения различных, гм, щекотливых поручений…

— Мокруха не для нас! — быстро заметил Марко и для выразительности покачал пальцем: — То есть мы, само собой, когда вынуждают обстоятельства, действуем э-э… несколько жестко, но заказные убийства не для нас!

— Удивительная для нашего времени щепетильность. — Белоснежные, ровные, идеальные зубы сверкнули в открытой улыбке, так контрастирующей с жутким телом. — Но не волнуйтесь — ничего подобного у меня и в мыслях не было. И, к тому же, если все пройдет удачно, можно будет обойтись вообще без ненужных жертв. Мне необходима одна вещь…

— Внимательно. — Марко в ожидании чуть подался вперед, не обращая внимания на предупреждающий взгляд Веллера.

Господину Груберу же такое поведение понравилось, так как он снова улыбнулся, нависая над братьями. У Веллера подобное положение не вызывало особо хороших чувств. Казалось, одно движение — и титаническая туша раздавит их, как жалких букащек. Неприятное ощущение.

Веллер с усилием сглотнул.

— Что это?

— В своем роде — карта. Хотя не совсем. Это координаты в довоенной географической системе длин и широт. Для непосвященного — набор цифр, ничего более. Для знающего — точка на карте.

— И что в этой точке?

— Для вас — неважно. Этим будут заниматься совсем другие люди. Ваша же задача — узнать координаты и суметь их скопировать, или запомнить, выбить на камне и доставить мне. В общем, на ваше усмотрение. Но я должен узнать эти числа. Ясно?

— Предельно. Ха-ха! — Веллер не выдержал и опять хихикнул. — Простите. И где же мы достанем эти координаты?

Грубер улыбнулся. И это не понравилось Веллеру. На первый взгляд, дело плевое — подумаешь, цифры. Даже если они под усиленной охраной, запертые в сейфе, то все равно найдется способ их извлечь. Но, в чем Веллер был абсолютно уверен, ради такого никто не стал бы устраивать личные встречи, раскрывать определенные секреты и прочее, что ни Марко, ни Веллер ни в коем случае не хотели знать. Как в знаменитой пословице древних, меньше знаешь — лучше спишь. Умными парнями были, да только даже их ума не хватило на то, чтобы остановить Ядерный Рассвет.

— Есть такой городок, возле Познаньской пустоши, Санта-Силенция называется. Там есть здание, ангар под номером тридцать семь восемьдесят. Там найдете лот эй сорок семь. Вскроете, перепишите и…

— Стоп-стоп-стоп! — Марко аж поднялся от возмущенного возбуждения. Обветренные щеки пылали гневным румянцем. — Какая, ко всем чертам, Санта-Силенция?! И речи не может идти о Теократии и инквизиторских складах! Вы видите здесь самоубийц? — Марко оглянулся, ища тех самых склонных к суициду. Веллер с тихим стоном потер лоб. — И я не вижу. Теократы — это не наш профиль. Вы знаете, что Сан-Мариан объявил нас врагами веры и единственное, что нас может там ждать, — уютные пыточные Допросной Комиссии Святого Престола и костер на главной площади Сан-Мариана у Кафедрального Собора Святого Германа!

— А вы неплохо просвещены! — Грубер изогнул элегантную бровь. — Принимали участие или наблюдали?

— Наблюдали, — буркнул Марко. — Мы отказываемся от сделки.

— К сожалению, — поддакнул Веллер, которому тоже не особо прельщала возможность оценить красоты столицы Теократии с позорного столба на главной площади. — Мы вынуждены отказаться. Спасибо за гостеприимство, но мы, наверное, пойдем. Ха-ха…

Грубер улыбался. Веллер нервно хихикал, а Марко, насупленный, косился то на одного, то на другого. Братья неуверенно поднялись, потому как так и не дождались ответа от вежливого мута, подошли к двери, но тут их окликнули. Господин Грубер говорил тихо, спокойно и даже доброжелательно, что совершенно не вязалось с содержанием его речи:

— Господа, не делайте поспешных выводов, о которых впоследствии пожалеете. Вам известно, кем является некий молодой господин, которому один из вас, — красноречивый взгляд в сторону Марко, — сломал челюсть? Так я подскажу — это сын городского судьи. Не самый любимый, не спорю, но достаточно близкий, чтобы постараться найти обидчиков. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Нападение было спланировано?

— Господин Веллер, — Грубер покачал головой, — вы умный человек, чтобы понимать, что в мире не происходит ничего случайно. Все предопределено. Или вы играете, или вами играют. Давайте же сделаем так, чтобы вы не стали теми пешками, которыми жертвует во время игры.

— Значит, от предложения нельзя отказаться?

— Можно! — Мут радостно засмеялся. — Конечно же, можно, но только вы должны понимать, что в данном случае мне придется спустить с поводка церберов клейденского правосудия. Как говорили древние, я умываю руки. Все имеет последствия. У вас есть выбор, что, поверьте мне, бывает не часто: либо вы принимаете предложение — тогда большой гонорар и почетное гражданство Клейдена, и никаких преследований. Либо нет. Тогда лучшее, что вас может ожидать — свинцовые шахты.

— Это называется иллюзия выбора, господин Грубер. — Веллер заставил себя успокоиться и избавиться от нервного хихиканья. Не то, чтобы он очень боялся мута-великана, но разумно опасался.

Он откинулся назад, положил голову на кожаный подголовник. «Удобно, черт побери, до чего же удобно!»

— Называйте как угодно. Выпить не желаете? Раритетный коньяк. Выдержка три столетия. Разлит еще до войны — предки были ценителями не только произведений искусств.

Мускулистый хвост содрогнулся, подтолкнул Грубера в сторону скромного буфета темного дерева и породил тот самый странный шелестящий звук. За тонкими мутными стеклышками выстроилась батарея разномастных бутылок. Отец Республики, как называли себя истинные правители Клейдена, звякнул стеклом, извлек одну, пыльную, с побуревшей этикеткой. Веллер присмотрелся. Благо при таком освещении все было отлично видно, но так ничего и не разобрал, половина букв стерлась, и они складывались в полнейшую белиберду.

— С моей внешностью найти хорошую умную компанию весьма затруднительно, а пить в одиночку я считаю первейшим признаком алкоголизма. — Щелкнула пробка. Господин Грубер разлил по трем бокалам остро пахнущую светло-коричневую жидкость. — Причем такой великолепный напиток. В древности говорили, что боги употребляли некий нектар, чтобы оставаться бессмертным. Наверное, они имели в виду этот коньяк.

Братья приняли из больших уродливых рук со сросшимися средними и безымянными пальцами по бокалу. Первым решился попробовать Марко. И чуть не выплюнул обратно. Жидкость имела отвратный вкус — обожгла небо и скользнула огненным валом по пищеводу дальше. Будто кислоты глотнул.

Он с усилием заставил себя улыбнуться.

— Отлично! — прохрипел Марко.

— Пробирает, да? — Грубер подмигнул ему, залпом опрокинул свой бокал. — Божественно! Бумаги будем оформлять, или достаточно устного соглашения?

— А то, — Веллер благоразумно не стал пить коньяк, поставил его на столешницу. — Мы уважаем закон.

— А закон в моем лице уважает вас.