Брат волколака

3

Женька сидел за столиком на первом этаже трактира и не спеша потягивал пиво после вкусной свиной отбивной, которую умял за обедом. Все столики были заняты и слуги, которых, оказывается, называли официантами, шустро сновали между посетителями, спеша обслужить всех. А мутантов в городе действительно хватало. И, самое главное, никого это не задевало и не напрягало. Вон, девушка в белом передничке с кончиком хвоста, кокетливо выглядывающим из-под подола платья. А вот набирается местной самогонки тип с узким, словно бритва лицом и вытянутыми острыми ушами. За соседним столиком шумно хлебает похлёбку мужик с жутким бугристым лицом и огромным шишковатым лбом. А через два столика сидел молодой мужчина лет тридцати с лицом, неуловимо напоминающим кошачью морду.

Женька обратил внимание на его длинные музыкальные пальцы с невероятно узкими ногтями. Мужчина задумался о чём-то своём, выдвинул коготь, а это был именно коготь, а не ноготь, как вначале подумал парень, и стал рассеянно что-то царапать на столешнице. Женя отпил ещё глоток и расслабленно откинулся на спинку стула. Пиво ему нравилось. Гораздо лучше, чем то, что варила в деревне бабка Евдокия. От внезапного толчка в спину он чуть не пролил пенный напиток на себя и резко обернулся. Между столиков, нимало не смущаясь тем, что задевают других посетителей, с грацией хозяина в лесу, двигалась троица. Крепкий мужик около сорока лет был среди них самым нормальным. Второй, с волчьими, покрытыми густой серой шерстью ушами скалил свои клыки в хищной ухмылке, а вот третий был личностью примечательной. Огромный, больше двух метров ростом, с низким покатым лбом и свирепыми свиными глазками. Вот он-то, скорее всего, и толкнул Женьку, проходя мимо.

Троица направилась прямо к мужчине с кошачьим лицом. Парень хотел было возмутиться, но, оглянувшись, заметил ещё четверых мужиков неприметной серенькой наружности, изо всех сил делающих вид, что они просто здесь прогуливаются, и сразу заподозрил неладное. Похоже, та четвёрка пришла сюда с этой примечательной троицей.

— Слышь, Кошара, а ты не оборзел? — проревел здоровый, уперев в стол свои руки — окорока.

— А в чём дело? — спокойно поинтересовался мужчина, прихлёбывая из стакана молоко.

— И ты ещё спрашиваешь, в чём дело? Я искал этот склад несколько месяцев, а когда нашёл, выяснилось, что там уже побывал ты и всё вывез. Тебе не кажется, что это сверх наглость?

— Не кажется. Понимаешь, Боров, не всё то, что вокруг, принадлежит тебе. Особенно это касается складов. Тут, кто нашёл первый, тот и наварился.

— Это был мой склад! — казалось, от рёва здорового даже посуда за стойкой задребезжала.

Все посетители, как один, повернулись в сторону назревающего конфликта, причём, наиболее умные поспешили свернуть свой обед и потихоньку ретироваться. Женя взял кружку и подошёл к шумной компании.

— Привет, друган! — фамильярно хлопнул он мужчину по плечу. — Ты не один, что ли? А я хотел тебя на кружечку пива пригласить.

Мужчина настороженно глянул на парня и опять перевёл взгляд на троицу, ничего не понимая. Появление незнакомого парня сбивало с толку. Чего ему-то надо?

— Эй, сопляк! — опять заревел Боров. — Ты что, не видишь, что тут взрослые люди разговаривают? А ну, брысь отсюда!

Словно от испуга вздрогнув, Женя плеснул пиво из кружки на куртку бугая и, пока тот, изрыгая ругательства, оттирался, успел шепнуть мужчине: «Там на улице ещё четверо», и, поймав благодарный взгляд, отошёл за свой столик.

— Скажи спасибо, что не до тебя, щенок. А то бы ноги повыдергали, — услышал он слова клыкастого, брошенные в спину.

— Короче, — не успокаивался бугай, — или ты сейчас отдаёшь мне товар, что взял с моего склада, или возмещаешь деньгами.

— Боров, как ты не поймёшь своим скудным умом, твоего склада в природе не существует и я тебе ничего не должен.

— Вставай. Объясним тебе, что можно брать, а что нельзя, — бугай так стукнул по столу, что крепкие доски затрещали.

— Ну, пошли, — мужчина спокойно отодвинул стакан в сторону и поднялся.

А дело, похоже, далеко заходит. Как бы не прибили его. Мужчина Женьке понравился и он, расплатившись за обед, незаметно выскользнул следом. Компания отошла на пустырь, раскинувшийся за трактиром. Видать, кто-то строиться затеял, да не получилось почему-то. Не до конца вырытый котлован, штабель брёвен, наполовину заросший лопухом — вот и всё, что напоминало о стройке. Вышедшего мужчину тут же обступили со всех сторон, недвусмысленно сжимая кольцо.

— Не много ли на одного? — поинтересовался Женька, появляясь из-за штабеля.

— Опять ты здесь? — повернулся в его сторону бугай. — Тебе что, с одного раза непонятно?

— Боров, давай я ему подоходчивей объясню, — предложил тот, с волчьими ушами.

— Объясни, Шакал. Так, чтобы на всю жизнь запомнил.

Шакал пружинистым шагом приблизился к парню и насмешливо окинул его взглядом своих жёлтых глаз, прядая ушами. На вытянутом хищном лице появилась ехидная улыбка. Он уже протянул руку, чтобы схватить Женю за шиворот, когда на парня накатило. Всё вокруг опять окрасилось в розовый цвет, руки налились силой, а в груди заклокотала злость. Усилием воли, не давая разуму скользнуть в пучину бешенства, он схватил Шакала за отвороты куртки и зашвырнул далеко в сторону. Тот тряпочной куклой покатился по земле, нелепо разбрасывая руки и ноги, и замер метрах в пятнадцати. Женька развернулся к остальным и увидел, что там схватка уже началась. Мужчина, с поистине кошачьей грацией, скользил между нападающими, уворачиваясь от ударов и нанося короткие, но точные тычки, заставляющие противника сбиваться, падать и отлетать в стороны.

Бугай участия в схватке не принимал, полагаясь на то, что пятеро против одного, вполне нормальное соотношение для победы, тем более, что двое уже достали ножи, пытаясь достать ими своего противника. Поэтому то фиаско, что постигло Шакала, не осталось для него незамеченным. Удивлённо что-то прорычав, он бросился на Женьку, выставив вперёд свои мощные руки.

По волколачьи рыкнув в ответ, Женя, неожиданно даже для себя, мощно оттолкнулся от земли и, взмыв воздух, приземлился коленями на ключицы Борова. Хруст сминаемых костей был слышен, казалось всем вокруг. Руки бугая повисли, как плети, а окрестности огласил такой крик боли, что с дальней ветлы в небо вспорхнула стая ворон. Спрыгнув с туши, Женька нанёс противнику удар в челюсть, тщательно контролируя силу удара, и вырубил его. Схватка неподалёку прекратилась как-то разом. Забыв о драке, все изумлённо смотрели, как Боров, закатив глаза, повалился на землю.

— Что встали? — приходя в нормальное состояние, проговорил устало Женя. — Забирайте своего упыря и валите отсюда, пока и вам не прилетело. И Шакала своего заберите. Вон, валяется.

Победа действительно была настолько ошеломительной, что никому и в голову не пришло продолжать схватку. Молча, они привели в чувство Шакала, потом подняли Борова и, пригибаясь от непомерной тяжести, потащили его прочь. Минута, и на пустыре остались только мужчина и Женька.

— Что это было? — удивлённо поинтересовался мужчина.

— Ничего особенного. Ключицы я ему перебил. Теперь он руками долго ничего сделать не сможет.

— Силён! Кстати, я Кот.

— А я Женька.

— Вот, что, Женька, пошли в трактир. Помнится, ты меня угостить хотел. Так теперь я тебя угощу.

— Слушай, Жень, а что это ты решил помочь мне?

— Наглых не люблю. Этот Боров меня толкнул, когда к тебе шёл и даже не извинился.

— Кто? Боров? Извиниться? — захохотал Кот. — Да вежливость и Боров, понятия несовместимые!

— Вот и я так подумал. Да ещё и тех четверых увидел. А ты мне наоборот, нормальным показался. Вот и решил помочь.

— И помог неплохо. Спасибо тебе. От этих шести даже без Борова я бы не отмахался.

— Ну как же? Я же видел, как ловко ты с ними.

— Это вопрос времени был. Зажали бы, да ножом. И поминай Кота, как звали. А ты двоих самых опасных на себя взял: Шакала и Борова. Так что спасибо тебе. И чем ты вообще занимаешься?

— Ничем ещё.

— Неплохо твоё «ничем» начинается! Одного из людей Марты раздел, Шакала с Боровом вырубил. Что дальше будет?

— Откуда про Марту знаешь?

— Да кто же твою одежду не узнает? Так только один из её людей одевался. Фернандо. С такой бородкой аккуратной. Да?

— Да. Был такой.

— Известный щёголь. Что с ним.

— Пришлось всех пятерых завалить.

— Что? Всю группу Марты? И сколько вас было тогда?

— Один я был. Меня за мутацию из общины изгнали. Я в лесу заброшенную деревню нашёл и жил там. А тут они. Я бы их не тронул, только они первыми начали.

— Аха-ха, не тронул бы, ха-ха, они первыми начали, — схватился за живот от смеха Кот. — Ты, хоть, знаешь, что такое Марта и её группа?

— Нет.

— Стервятники они, конечно, знатные. И сволочи редкие. Но выучка и боевая слаженность просто великолепные. Они же из таких передряг выходили, что и представить страшно. А тут простой деревенский парень, случайно. Мол, не хотел. Они сами. Ха-ха, — Кот вытер слёзы, брызнувшие из глаз. — Ладно. Не переживай. Тут по ним никто плакать не станет. И чем теперь планируешь заняться?

— Не решил ещё. Мне бы коней продать для начала.

— Это те кони, что в группе Марты были?

— Ага.

— Знаю я этих лошадок. Хорошие. Помогу продать, чтобы не надули. Слушай, а не хочешь со мной поработать?

— А чем ты занимаешься?

— Я — барахольщик.

— Это как?

— Понимаешь, до Ужаса люди жили совсем по-другому. Много чего тогда было. И всё это осталось на заброшенных и забытых складах. Вот я их разыскиваю и живу этим. И Марта этим занималась. И Боров, и ещё несколько групп. В группе работать сподручнее, чем одному.

— А ты?

— Я тоже с напарником работал. Большие группы не люблю, а вот вдвоём — самое то.

— А где этот напарник сейчас?

— Недавно шатун задрал. Так и не смогли мы тогда тот склад взять. Уж больно зверья там полно. Все про этот склад знают, а добраться не могут. Сколько людей уже там навечно осталось. Так он и дожидается нас.

— Сходим. А что, вы все вот так и шныряете по лесам в поисках добра?

— Э нет. Не всё так просто. Прежде чем выехать в лес, нужно с людьми общаться, архивы смотреть. Тут здание мэра города с самого начала Ужаса стоит. Ну и архив большой. Барахольщиков пускают порыться. Нужно знать хотя бы примерное место поиска, а иногда и по косвенным признакам определяешь, где порыться нужно. Работа кропотливая. Да и склады эти не всегда в лесу. В развалинах старых поселений тоже можно много чего найти, если с умом.

— И вас вот так, за здорово живёшь, в архив пускают?

— А что ещё остаётся? Город за наш счёт живёт. Крестьяне продукты тащат, а всё остальное мы доставляем. Начиная с посуды, заканчивая вещами. Да и металл тоже наша заслуга.

— Что-то мне не верится, что до Ужаса люди всё добро по складам для нас распихивали.

— Так ты про это? — засмеялся Кот. — Это мы так всё складами называем. А на самом деле это может быть всё, что угодно. Что раскопаешь. Это может быть и действительно склад, и хранилище какое-нибудь, и магазин, а то и машина с полным кузовом добра, брошенная во время Ужаса, и так и стоящая посреди леса.

— Что за машина?

— А ты не знаешь? Были в своё время такие повозки, которые без лошадей ездили.

— С горы, что ли?

— И с горы и в гору. Додумались до такого люди. Изобрели штуку такую. Двигатель называется. Он и приводил в движение машину вместо лошади. Вот и ездили на них. Машины были небольшие, человек на пять, а были и огромные, которые столько груза перевозили, что и десять телег не увезут. Что ты так удивляешься? Я же говорил, что до ужаса всё по-другому было. Ладно, свожу тебя в кузнечный район. Там до сих пор стоят остатки машин. Сам посмотришь. Ты что, в этом трактире остановился?

— Да, комнату снял.

— Давай, ко мне перебирайся. У меня здесь домик есть. Мы с напарником там жили. А сейчас его комната всё равно пустая стоит.

— А лошади?

— Пусть пока здесь постоят. У меня конюшня на два коня всего. Ты за сколько заплатил?

— У меня ещё сутки оплачены.

— Забирай разницу и поехали.

Женька подошёл к хозяину трактира, так же монументально возвышающемуся за стойкой.

— Уважаемый, позвал он, я сегодня съезжаю.

— Ну, съезжай, — не удостоив парня даже взглядом, процедил трактирщик.

— Так, мне бы разницу за сутки вернуть?

— С чего бы это? — снизошёл до взгляда хозяин. — Деньги не возвращаю. Хочешь — доживай, за сколько заплатил, не хочешь — проваливай.

— Ты, Пельмень, не грубил бы парню, — раздался за спиной голос Кота. — Час назад он Борова покалечил. Следующим быть не хочешь?

— Врёшь? — недоверчиво вскинул брови трактирщик.

— А ты, будто не видел, как меня Боров с дружками выводил отсюда?

— Ну, видел.

— А то, что парень следом выскочил, тоже, небось, заметил.

— Было дело.

— И, как ты думаешь, почему это мы живые и невредимые вернулись?

— Да кто вас знает? Откупились, может.

— Ага. Откупились. Да так, что Боров ещё долго даже в туалет без чужой помощи не сможет сходить. Ну, я тебя предупредил. Жека, бери его. Он твой. Не волнуйся. Я покараулю, чтобы тебе никто не мешал. Да за него, крохобора, никто по своей воле и не заступится.

— Эй! Полегче, — побледнел Пельмень. — Уж и пошутить нельзя. Держи свои деньги. Лошадей куда девать будешь?

— Четыре коня на сутки ещё оставлю.

— Ну, значит, не обессудь. Четыре монеты я удержу.

— Вот это другое дело! — хлопнул его по плечу Кот. — Фишку сечёшь.

Домик, принадлежащий новому другу и напарнику, был действительно небольшим. Две комнаты, одна большая, в которой жил Кот с женой Катериной, другая поменьше, для Женьки и небольшая гостиная, выполняющая роль и кухни и столовой.

— Вот твои хоромы, — обвёл рукой комнату Кот. — Тут поживёшь, а там, глядишь, и себе домик прикупишь. А сейчас поехали насчёт твоих лошадей договариваться. Пока туда — обратно, Катюха ужин приготовит.

И снова Женя поразился. У них в деревне женщина бы пальцем неб пошевелила, чтобы что-то приготовить для мужа. Накрывать на стол — обязанность мужчины. Верхами они проехали по городу. Парень с любопытством оглядывался по сторонам. Одно и двухэтажные строения, какие бревенчатые, а какие кирпичные, ещё старые. Были и достроенные из полуразвалившихся каменных. А какие на старом, каменном фундаменте, но бревенчатые сверху. Между домами проглядывали развалины и просто горы битого щебня, на которых играли чумазые дети. Женщины с полными авоськами суетливо сновали по улице или занимались хозяйством во дворах. Это было самым непривычным и резало глаз. В деревне женщины ходили степенно, никуда не торопясь. А вид стирающей во дворе, мимо которого как раз проезжали, женщины, вообще поверг парня в шок. Проехали мимо рынка, завернули за большое двухэтажное кирпичное здание и попали в район длинных дощатых сараев. Судя по запаху, витающему в воздухе, это были места для содержания скота.

— У нас город так устроен, — пояснил Кот. — На районы делится. Есть район кузнецов, есть — мастеровых, портных, оружейников. А это — скотоводов. Скот-то на фермах разводят. А сюда на продажу приводят. Что на мясо, а что и в другие фермы пойдёт. Ну и горожане не прочь коровкой разжиться, чтобы с утра молоко свежее было. Или курочками. Туда дальше птичники пойдут.

— А мы куда?

— Сейчас коровники проедем, загоны с конями пойдут. Есть там такой заводчик Петрович. С ним и поговорим.

Петрович оказался худощавым плешивым мужиком неопределённого возраста в овчинном тулупе на голое тело.

— Привет, Кот! — вскинул он в приветствии руку с зажатым в кулаке кнутом.

— И тебе не болеть, Петрович. Познакомься, мой новый напарник Женька.

— В гости зашли, или по делу?

— По делу. В гости как-нибудь в другой раз.

— Что хотел-то?

— Есть четыре лошадки. Неплохие. Возьмёшь?

— Ну, на словах у вас все лошадки неплохие. А как приведут, кляча клячей.

— Ты коней у Марты в группе помнишь?

— Ну, помню, конечно. Сам им подбирал.

— Так вот это они.

— А что это Марта с конями расстаться с ними решила? Лучше подобрала, или машину какую оживила?

— Кончилась Марта.

— Да ну? Не может быть!

— Может, Петрович, может. Вот эту конягу не узнаёшь?

— Так это же конь Марты! Уголёк.

— Вот то-то и оно.

— Ведите мне завтра их. Посмотрю. Если не порченые, возьму. И цену справедливую дам.

— Мы поэтому к тебе и пришли, что ты цену нормальную даёшь.

— Тогда договорились. Завтра жду. Не пойму, и чего это мои савраски в дальнем конце загона сбились. Обычно носятся, как оглашенные.

Кони действительно, сбились в кучу и тревожно всхрапывали, напирая на ограждение. Напарники попрощались и поехали назад.

— Женя, ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался Кот, когда они уселись за стол и приступили к ужину.

— Ты это о чём?

— Думаешь, я не заметил, что кони у Петровича от тебя шарахнулись? В коровниках коровы мычанием исходили, пока мы мимо проезжали. Я свою кобылу еле сдерживал, да и твой Уголёк вон как дрожал под тобой.

— Ты про это? Понимаешь, года два назад меня волколак укусил. Вот эту кисть отхватил напрочь. А недавно она расти начала. Видишь, как новенькая. А зверьё всё стало меня шарахаться. Не поверишь, даже хозяин, то есть медведь, меня учуял и дёру. И волколаки не трогают.

— Да ты что! Да ты находка! Помнишь, я про склад говорил, у которого моего напарника шатун задрал? Если всё так, как ты говорил, то мы его с тобой возьмём!

— Надо будет сходить. Посмотреть.

— Сходим. Давай доедай и спать. Завтра с утра коней погоним к Петровичу. Потом на рынок. Экипировать тебя надо будет. Не век же тебе петухом ряженым ходить.

— Ну, да. Мне эта одёжка и самому не нравится.

— Сейчас в баньку, сходим. Там тебе Катька кое-какое бельишко приготовила на первое время. Правда, размер не твой, но пойдёт.

После бани у Женьки появилось такое ощущение, словно заново родился. Счастливый, он улёгся на чистую постель и сразу уснул. Даже не уснул, а провалился в тёмную яму сна. А во сне к нему пришёл Он. Кто это был, Женя не знал. Тёмный силуэт на фоне бесконечной круговерти каких-то пятен, вспыхивающих и мигающих огней и непроглядной тьмы. Разозлившись больше на свой страх, парень резко, почти без перехода, вошёл в волколачье состояние и приготовился к прыжку. Неизвестный захохотал и вытянул руку, от чего Женьку свернуло в клубок и придавило к земле. Волколак в голове парня забился в панике и тихонечко заскулил.

— Вот так, — пронеслись в голове чужие слова. — Бойся.

Он ушёл, а Женька проснулся весь в поту, сел на постели и долго сидел, бездумно пялясь в темноту за окном. Казалось, этот Он недалеко. Где-то рядом. Так и стоит на улице, сверля парня своим взглядом сквозь стекло.

— Ты, Жека, посиди пока в трактире, пивка попей, — предложил Кот, когда они забирали у Пельменя лошадей.

— Почему?

— Уж больно лошадки на тебя реагируют. Придерётся Петрович, что кони нервные, ещё цену сбросит. Я за тобой потом заеду. На базар пойдём.

Кот угнал лошадей, а Женька устроился в уголке и стал потягивать принесённое официантом пиво. Из головы не шёл сон, виденный ночью. Вроде, чего заморачиваться? Сон есть сон. Мало ли что приснится? Но всё было настолькореальным, словно не сон это, а просто провал в другой мир. Мир неземной, нездешний. И там, в этом мире живёт и ждёт своего часа огромное и всесильно нечто. Или некто.

— Оп-па! — голос рядом заставил вздрогнуть. — Какие люди!

К столику развинченной походкой подходил Шакал в сопровождении двух личностей, которых он уже видел на пустыре.

— Смотри, сидит, пиво пьёт. А из-за него хороший человек мучается, даже ложку ко рту поднести не может.

— Это Боров, что ли, хороший человек? — поинтересовался Женька.

— Ну не ты же, мразь, — Шакал старательно взвинчивал себя и явно нарывался на драку.

— Слушай, тебе прошлого раза мало было? Хочешь, как Боров?

— Ты что сказал? Побеседовать не хочешь?

— Нет. Не хочу. Я сегодня не убиваю. Поживи пока.

— Ах ты тварь!

— Так, что тут у вас? — раздалось за спиной.

К столику неспешно подошёл коренастый мужчина средних лет с пышными усами. За ним переминались с ноги на ногу трое здоровых парней с самострелами в руках.

— Ты, шериф, не лез бы не в своё дело, — ощерился Шакал.

— Уж без тебя решу, где моё дело, а где не моё. Даю минуту на то, чтобы убраться отсюда. Через минуту арестую.

— Ещё увидимся, сопляк, — прошипел Шакал и, кивнув своим, поспешил на выход.

— А ты, молодой человек, задержись, — Шериф придержал начинающего вставать Женьку.

Парень опять плюхнулся на стул и выжидательно уставился на мужчину.

— Ты, видать, новенький здесь. Так?

— Да. Третий день.

— И уже успел отметиться. Не ты Борова покалечил?

— Я. Только не покалечил я его. Ключицы срастутся и опять нормально всё будет.

— Да тут как раз всё нормально. Не дребезжи. Меня зовут Игорь Михайлович. Я — шериф в этом городе, то есть человек, который следит за соблюдением порядка. Поэтому специально пришёл к тебе, чтобы провести инструктаж по правилам поведения в населённом пункте. Правил не особо много, но они все должны соблюдаться неукоснительно. Запомни: в городе запрещено грабить, воровать и убивать. За это сразу смертная казнь через повешение. Не приветствуется тунеядство. Всех побирушек сразу выкидываем из города. За дебош и драку можем задержать и посадить под арест или отправить на принудительные работы на благо города. Не напрягайся. За Борова тебе половина города спасибо скажет. Будем считать, что я об этом не знаю. Тем более, что Боров жаловаться не станет. Он свои проблемы по-другому решает. Но это уже твоя головная боль. Запрещено носить оружие в снаряжённом виде. Вот за такой арбалет, — он кивнул на самострел в руках одного из своих сопровождающих, — можно неделю пахать на принудительных работах. Если переносишь его, тетива должна быть спущена, а все стрелы в колчане. Понял?

— Понял.

— Ну, раз понял, то моя миссия выполнена. Теперь, случись чего, ты не сможешь сказать, что не знал. Ладно, бывай. И не шали.

Шериф поднялся и так же степенно вышел из трактира. Женька отставил в сторону кружку со ставшим вдруг невкусным пивом. Только настроение испортили. Теперь жди, когда этот шериф опять заявится и спросит с него за смерть Марты и её людей. А Женя, ведь, и не скрывал, что их всех перебил. Видать, до шерифа ещё не дошло это известие. А как дойдёт, так и поведёт парня на виселицу. Чёрт! А как хорошо всё складывалось! Теперь нужно бежать из города.

— О чём задумался? — голос Кота заставил Женьку вздрогнуть.

— Шакал приходил, подраться хотел.

— А ты?

— А я не хотел.

— И что, он так и отстал?

— Шериф его прогнал.

— Так тут ещё и шериф отметился? Неплохо ты время провёл, пока я за твоих лошадок с Петровичем торговался!

— Ага. Шериф мне тут правила поведения в городе озвучил. Короче, за убийство — петля. А я людей Марты всех, как котят передушил.

— И что?

— Как что? Узнает он об этом и всё. Буду на виселице болтаться.

— Так вот ты от чего расстроился? — расхохотался Кот. — Расслабься. То, что происходит за стенами города, его не касается. Хоть всех перебей. Главное, чтобы в городе был порядок. А вот Шакал тебя точно провоцировал. Он же понимал после вчерашнего случая, что с тобой не справится. Значит, хотел подставить под тебя одного из своих людей. Ты же, ведь, не знал здешних законов. Убил бы кого-нибудь во время драки и всё. Виселица. Вовремя шериф пришёл. Очень вовремя.

— Кот, расскажи мне о городе, — попросил Женька, подозвав официанта и заказав ещё пива себе и Коту.

— Да что рассказывать то? Горд, как город.

— Ничего себе! Вон, большой какой!

— Ну, по сути дела, это только часть того города, который был здесь до Ужаса. И очень маленькая часть. Если за восточную стену выйти, там увидишь остатки. На многие километры тянутся вымершие улицы, полуразрушенные и целые дома и следы пожаров. Люди просто освоили только эту территорию. Страшно подумать, сколько народу раньше там жило. Мы на тех развалинах тоже шаримся. Там до Ужаса много добра было. Говорят, в каждой квартире можно было много чего набрать. За столько лет всё растащили. На моей памяти всё вокруг уже голое было. Но, если покопаться, под развалинами ещё много чего есть. Только знать, где искать. Ладно, пошли на рынок. Тебя переодеть надо. Держи свои деньги за лошадей. Не сомневайся, копейка к копеечке. Всё в лучшем виде.