Браконьер 4

Глава 5 Выжить

Будь я один, давно бы попытался вырваться из плена. Да и шансы, честно говоря, были, тем более после того, как Ленин угостил меня чёрным сердцем. Но меня останавливало незнание о судьбе моих друзей. Знай я, где они, попытался бы хоть как-то оповестить их о попытке побега. Но у меня не было даже этой информации.

Не знал я и того, приставлена ли к ним постоянная охрана? Как они собираются отреагировать на моё непослушание? Будут ли в них стрелять, или просто закинут к ним в камеру гранату? И пока вопросов больше чем ответов, лучше не дёргаться.

Интересно, а как бы на моём месте действовал Утиль? Хотя что я несу? Он бы никогда не оказался в подобном положении. Просто потому, что всегда действует один.

Хорошо бы понять: где мы? Помещение, в котором меня заперли, совершенно пустое, но даже в таком виде в нём чувствуется казённый подход. Отделка панелями МДФ, от которых осталась лишь часть. Но и по этим остаткам видно, что всё сделано небрежно, на скорую руку. Ни один хозяин не допустит подобного у себя дома. Опять же, решётки на окнах, сваренные из обычной арматуры, обрамлённые железным уголком. С его помощью их и закрепили, прибив к раме гвоздями. Выломать такую особого труда не составит, вот только это будет очень шумно.

Я попытался вспомнить карту местности, но в памяти всплывали лишь какие-то незначительные детали, связанные больше с ландшафтом, чем со зданиями. Возможно, мы даже не покидали деревню, в которой пытались укрыться от огня. Тогда выходит, что мы сейчас где-то в сельской администрации, или клубе. Большими они быть не должны, здесь не мегаполис, где требуется куча рабочих кадров.

Лысый со своими находится где-то через комнату. Я так решил, исходя из звуков, что до меня доносились. Ну и на всякий случай проверил собственные выводы, прижав ухо к стене. Лучше слышно не стало. Всё то же неразборчивое бормотание.

Подняться с первой попытки не удалось, но я продолжал корячиться. Когда ты связан по рукам и ногам, эта задача кажется невыполнимой. Но я справился. Прижался спиной к стене и, толкая тело ногами, вначале сел, а затем медленно занял вертикальное положение. Спасибо скользким панелям, часть которых осталась в углу.

Но вот с дальнейшим передвижением дело обстояло ещё хуже. Попытка допрыгать до окна окончилась падением. Я сгруппировался в самый последний момент, минимизируя ущерб. А так как руки были связаны за спиной, то единственное, что я мог сделать, — это сжаться. Однако грохот всё равно вышел знатный, а я прикусил язык, да так сильно, что на глаза навернулись слёзы.

Некоторое время я лежал, прислушиваясь к обстановке. Люди, пленившие нас, тоже притихли. Скорее всего, ожидали, будет ли продолжение. Но спустя несколько секунд до меня снова донеслись приглушенные голоса, и я вернулся к изначальному плану. Нужно понять, где я и как далеко от меня находятся мои друзья. В целом я не собирался делать ничего необычного. Просто хотелось выглянуть в окно.

Примерно с третьей попытки мне снова удалось встать. Я дал себе время отдышаться и, прижимаясь плечом к стене, чтобы снова не навернуться, аккуратно прыгнул вперёд. Устоять удалось, хоть меня и знатно заштормило. Снова небольшой отдых и очередной прыжок. Опять успешно.

Так, в час по чайной ложке, я неотвратимо добрался до окна. Даже не возьмусь предположить, когда его в последний раз мыли? Порой, в заброшках, стёкла и то выглядят чище. Но кое-что мне всё же рассмотреть удалось, а именно железную дорогу, которая пролегала совсем рядом.

Похоже, оба моих предположения оказались неверными. Нас держат где-то на станции, и это уже не хорошо. Здание большое, и мои друзья вполне могут находиться в другом конце. А если нас ещё и зал ожидания разделяет, тогда вообще гаси свет. Я при всём желании до них не докричусь. Хотя нет, если заорать, они меня точно услышат, но что толку? Я на сто процентов уверен, что их точно так же спеленали. И без предварительной подготовки и без согласования действий ни о каком прорыве можно даже не мечтать.

Я прижался лицом к окну и попытался определить местоположение относительно здания. В смысле, где конкретно находится моя камера: по центру или в каком-то углу? Но увы, с этим ничего не вышло. Угол обзора недостаточный. Зато удалось рассмотреть перрон справа, который оказался открытым. То есть представлял собой обычную бетонную площадку — и всё. Да и находился в неком отдалении, словно не имел отношения к дому, в котором мы были. Это снова навело меня на определённые мысли.

А что, если это не вокзал, а обычная домушка, где кроме кассы и пары подсобных помещений больше ничего нет? И, скорее всего, я нахожусь в одной из таких кладовок.

— Пф-ф-ф, — с шумом выдохнул я и, прикинув размеры комнаты, принялся размышлять дальше.

Допустим, этот дом имеет размеры десять на десять, но, скорее всего, он гораздо меньше. Моя комнатушка максимум метра три в длину и два с половиной в ширину. Ну сколько таких кабинетов может здесь разместиться? Три — не больше. В соседнем помещении тихо, в том смысле, что Ленин с людьми где-то дальше или на противоположной стороне. Точно не напротив, иначе я бы смог хоть что-то разобрать из того, о чём они там говорят. И что-то подсказывает: я прав. Дверь находится напротив окна, и когда лысый от меня выходил, я успел увидеть часть коридора. Он узкий, даже метра в сечении не имеет, а значит, пространство здесь старались экономить.

— Ладно, была не была, — выдохнул я и снова скользнул на пол.

Аккуратно улёгся и перекатился к стене слева. Некоторое время прислушивался, но так и не понял, есть ли кто-нибудь за стеной, или нет. Помогая себе ногами, сменил положение, чтобы иметь возможность постучать. Подвинулся чуть ближе и несколько раз ударил в стену пяткой. Голоса тут же стихли, но и я не стал продолжать шуметь. Однако вскоре за дверью лязгнула щеколда, и внутрь сунулась голова одного из бойцов. Явился тот самый упырь, что пнул меня ногой в живот.

— Ты чё шумишь? — задал он ожидаемый вопрос.

— Ссать хочу, — ответил я первое, что пришло в голову. Тем более в туалет мне действительно хотелось.

— Ссы в штаны, — усмехнулся он и снова скрылся за дверью.

— Козёл, — буркнул я и, поджав ноги, снова несколько раз бухнул в стену слева.

— Ещё раз грохнешь — я тебе нос сломаю, — пообещал боец из-за двери.

А я продолжил прислушиваться, ожидая ответа. И он вскоре пришёл, только справа. Да и не столь отчётливый, как я ожидал. Я даже не сразу понял, что это именно он, приняв невнятный шорох за проделки грызунов.

Оттолкнувшись ногами, я проскользнул по полу до противоположной стены, развернулся и несколько раз стукнул в неё пяткой. Но на этот раз попытался сделать это потише. А когда в ответ снова пришёл эдакий шкрябающий звук, довольно ощерился. Кажется, я наконец нашёл своих друзей. Теперь осталось придумать, как передать им послание.

Уже в который раз я сменил положение и принялся осматривать стену на предмет хоть каких-то отверстий. Не может быть, чтобы в казённом здании их не нашлось. И я обнаружил то, что искал, почти сразу. Достаточно было лишь сместить взгляд в сторону самодельного радиатора отопления. Дыра в стене, через которую сюда просунули трубы, была небрежно пробита чем-то типа молотка или лома. И естественно, что после такого варварского метода там остался зазор. Немного подёргавшись, я подполз к нему и, прижав губы практически к самому углу, зашептал:

— Стэп, ты там? Эй, алё, ты меня слышишь?

В ответ донеслось лишь мычание, и оно не принадлежало мужчине. Значит, по соседству разместили Полину, посчитав её менее опасной. Слева от меня тихо, и вовсе не потому, что Стэп тупой и не догадался, как подать мне сигнал. Выходит, он где-то на другой стороне. И это очень плохо. А может, он вместе с Полиной?

— Поль, — снова зашипел я, — не знаю, чем ты там скоблила, но вернусь к тому месту. Один раз — да, два раза — нет. Поняла?

Раздался шорох и усердное сопение, а спустя некоторое время снова прозвучал едва уловимый шкрябающий звук. Одиночный, что означало «да».

— Стэп с тобой?

Два раза — значит нет. Плохо. Думаю, спрашивать, знает ли она где он, нет смысла. Даже если знает, всё равно не сможет дать внятного ответа. Рот заткнут, а гадать я могу до бесконечности.

— Ты в порядке? Не ранена?

Один раз, затем пауза и ещё два. Нет, так не пойдёт — запутаемся. Нужно задавать один по одному вопросу за раз. Но что ещё мне нужно знать?

— Справа от тебя есть комната?

В ответ пришёл целый каскад шаркающего звука, что могло означать: она не знает.

— Ты пробовала стучать?

Один раз.

— Ответ был?

Два раза.

Я снова задумался. Кое-что прояснилось, но конкретики ещё очень мало. Нужно как-то связаться со Стэпом, но как? Да и что он сделает, если находится в таком же положении? Начнись сейчас заварушка, мы даже адекватно ответить не сможем. Ногами лягнуть разве что — и только. Но против автомата такой приём равноценен самоубийству. К нам даже подходить не станут, просто расстреляют издалека, чтоб не мучились.

Голова снова начала болеть, но на этот раз оттого, что я нещадно её насиловал в попытке получить хоть какой-то вариант к освобождению. Но каждый раз натыкался на барьер в виде пленных друзей. Даже если мы с Полиной сможем что-то предпринять, Стэпа точно убьют. Мы физически не успеем его освободить. Да и за Полину я был сильно не уверен.

На мгновение меня захлестнула ярость, и злился я на себя, на свою беспомощность. Если бы я не разделил наш отряд, мы могли бы прорваться. Но, чёрт возьми, как же не хотелось терять то добро, ради которого мы три года рисковали жизнью! Двадцать с лишним килограммов серебра — это очень хорошие деньги. На них можно обеспечить себе несколько лет безбедной жизни в любой крепости. Плюс оружие и припасы, вывезенные из деревни. Ленин отлично нас просчитал и обвёл вокруг пальца, словно малолетних детей.

— Эй! — заорал я. — Эй, уроды, мать вашу! Слышите меня⁈

Откуда-то из глубины здания донёсся грохот. Я даже глаза прикрыл, чтобы обострить слух и разобрать направление. Судя по всему, Стэп находился в комнате напротив моей, сразу через коридор. Ещё один кусочек информации, который совершенно бесполезен. В том смысле, что с приятелем я всё равно поговорить не смогу, как бы мне того ни хотелось. А своим криком я добился совсем не того, чего желал.

Послышались шаги, лязгнул засов, и моего слуха коснулись глухие звуки ударов и сдавленный стон. Стэпа угомонили, а следом досталось и мне. В камеру вошёл всё тот же боец и дважды пнул меня в живот, заставляя скрючиться от боли. Он уже почти вышел за дверь, когда я наконец поборол боль и прохрипел ублюдку в спину:

— Лысого позови.

— Ага, уже бегу, — усмехнулся он и захлопнул дверь.

Но сдаваться я не собирался и снова заорал. На этот раз просто, без слов, лишь бы привлечь внимание командира. И ожидаемо, снова получил болезненный пинок под дых. Лёгкие скрутило болью, и некоторое время я пытался сделать хоть крохотный вдох. А когда меня отпустило, снова закричал.

Похоже, до бойца наконец-то дошло, что я не успокоюсь, и он выполнил мою просьбу. А может, и сам командир решил лично меня угомонить. Когда он появился в дверном проёме, я тут же затих.

— Ну и чего ты хочешь этим добиться? — спокойным голосом спросил он.

— Ты ведь в курсе, что даже в концентрационных фашистских лагерях у заключённых был туалет? — спросил я.

— Я похож на идиота? — в своей манере ответил он. — Я не стану тебя развязывать.

— Можешь подержаться за мой конец, я не против, — ухмыльнулся я. — Если брезгуешь сам, пришли кого-нибудь из своих псов.

— Или я просто могу оставить всё как есть.

— Тогда я продолжу орать.

— И снова получишь…

— Да что ты за человек-то такой⁈ Мы будем препираться, как в детском саду, или ты принесёшь мне ведро? Можешь просто срезать с меня трусы, чтобы я поссал.

Лысый задумался и спустя пару секунд кивнул.

— Кочан! — крикнул он. — Принеси ведро.

Из коридора донеслись шаги и тихое бормотание. Лысый вытянул нож и приблизился ко мне, собираясь исполнить мою просьбу. Я лежал на полу и судорожно соображал, что я могу извлечь из сложившейся ситуации?

Скользнув взглядом по мрачному помещению за спиной лысого, я увидел дверь, за которой, скорее всего, располагалась камера Стэпа. Как я уже заметил ранее, коридор был очень узким, и если бы приятелю удалось выбить створку, то она бы напрочь перекрыла проход.

Я скользнул по ней взглядом и увидел задвижку, которая фиксировала полотно. С одного удара такую не сбить, но вот с двух-трёх солидных пинков — запросто. Мысль созрела мгновенно, но план был настолько рискованным и отчаянным, что даже при наличии всей существующей удачи мы запросто могли сдохнуть.

Лысый уже начал склоняться надо мной, когда я резко ударил его прямо в колено опорной ноги. Он полетел на пол, выставив перед собой нож, которым едва не вспорол мне брюхо. Меня спасли только рефлексы, притом не мои. Нелепо взмахнув руками, Ленин попытался прикрыть лицо от удара об пол. Нож вылетел и, бряцнув, отскочил к окну.

Не знаю, как я извернулся. Видимо, помог адреналин, который влетел в кровь, словно поток воды, выпущенный из брандспойта. Встав на четвереньки, я навалился всем телом на лысого и дважды ударил его лбом в затылок. Бил не жалея себя, с такой силой, что у самого искры из глаз полетели. Этого хватило, чтобы противник затих, но вот надолго ли?

— Стэп, мочи дверь! — взревел я и метнулся к ножу.

Из коридора донёсся грохот, будто что-то уронили. И я подозревал, что это полетел стул, с которого сорвался один из бойцов. Время шло на доли секунды. Я изо всех сил рванулся к ножу и едва не вывихнул себе плечо, когда приземлился на руку. Но боль лишь придавала злости и энергии. Шаря пальцами по полу, я извивался всем телом, пытаясь схватиться за рукоятку. Да хоть бы и за само лезвие, насрать!

Сокрушительный удар обрушился на дверь. Но как я и предполагал, с первого раза она не открылась. Топот был уже совсем близко. Ещё мгновение — и ко мне в камеру ворвётся вооружённая охрана. Им даже стрелять не придётся, я и так нахожусь в беспомощном положении. Да меня просто ногами до полусмерти забьют.

Очередной гулкий удар, сопровождаемый треском, и створка с грохотом прилетела в противоположную стену коридора. Видимо, удача всё же была на нашей стороне, потому как вслед за этим раздался протяжный стон и отборный мат. Так совпало, что боец, спешивший на помощь босу, как раз оказался под ударом дверью.

Я наконец ухватился за нож. Прогнулся в спине, насколько это вообще возможно в мои годы, и, просунув лезвие под верёвку, принялся её перерезать. Получилось не очень, и я распахал себе голень. Хоть и почувствовал это далеко не сразу. В голове словно набатом звучало утекающее время. Ещё секунда — и ноги оказались свободны.

И в этот момент помещение заполнилось грохотом автоматной очереди. Выстрелы ударили по ушам, пули защёлкали в коридоре, с визгом отлетая от кирпичных стен. В соседней комнате завизжала Полина. А я вовсю пытался перекинуть руки вперёд, но тело словно задеревенело и не желало слушаться.

— А-а-а! — завопил я и наконец извернулся, просовывая ноги через связанные запястья.

Снова схватил нож, но на этот раз совсем не для того, чтобы срезать верёвки. Лысый на полу уже начал шевелиться. Я вогнал ему лезвие в спину по самую рукоятку, вытянул и ударил снова, а затем зашарил по телу руками, пытаясь высвободить пистолет, на котором он лежал.

Мощный пинок откинул дверь с прохода. Я уже видел, как в проёме появляется автоматный ствол. Ещё секунда — и меня нашпигуют свинцом под самую завязку. И вряд ли хоть кто-то дёрнется, чтобы дать мне чёрное сердце.

Наконец ствол оказался в моих руках. Не думая о последствиях, я со всей силы прижал оружие к бедру и потянул вниз, загоняя патрон в патронник. На коже осталась глубокая царапина, но это мелочи по сравнению с тем, что меня ожидало. Затвор сухо щёлкнул, и я вскинул ствол практически одновременно с направленным в мою сторону автоматом. Но спуск я утопил раньше.

Хлопнул выстрел, гильза стукнула об пол, и одновременно с ней в коридоре рухнул боец, расплескавший мозги на дверь камеры Стэпа. Чисто на рефлексе я сместил оружие, направляя его в лысую башку, и ещё раз надавил на крючок.

Минус два.

Коридор снова наполнился стрельбой. Поливали бездумно, просто засыпая нас пулями. Вот только ни одна из них не влетела в комнату.

— Стэп, дверь! — снова заорал я, и она почти тут же распахнулась.

Я как раз успел освободить руки окровавленным ножом. Он и полетел в противоположную комнату, а я подполз к дверному проёму и затянул внутрь тело убитого бойца.

Вот теперь можно повоевать. Полупустой магазин полетел на пол, а его место занял новый, который я вытянул из разгрузки. Тут же достал оставшиеся и положил их рядом, на пол. Оттянул затвор, убедился, что патрон в стволе и можно вести огонь.

И в этот момент позади меня брызнуло осколками окно. Пули свистнули в опасной близости, и я, не задумываясь, нырнул в камеру к Стэпу. Спрятался за откосом, выждал секунду, пока не стихла очередь, а затем высунулся и ответил по окну двумя короткими очередями. На улице кто-то вскрикнул, послышался отборный мат, а я хищно оскалился.

Без разницы, куда угодила пуля, этого бойца уже можно считать выбывшим.

А затем случилось то, чего я больше всего опасался. Что-то тяжёлое покатилось по полу и стукнулось в полуоткрытую дверь. Это могла быть только граната. Я отреагировал в ту же секунду и ударил ногой по полотну, возвращая подарок отправителям, а сам бросился вниз и, открыв рот, зажал ладонями уши.

Взрыв прогремел практически в то же мгновение, а значит, противник выдержал какое-то время после высвобождения предохранительной скобы. Как раз для того, чтобы исключить возможность возврата. Не знаю, кто строил этот дом, но я был готов отбить ему за это низкий поклон. Кирпичей он явно не жалел, и все комнаты были отделены друг от друга кладкой. Она-то и защитила нас от осколков.

Из камеры напротив снова раздался приглушенный визг Полины. Девушка всё ещё оставалась связанной и с кляпом во рту. Но заниматься ей мне было некогда, тем более что дверь в её комнату была закрыта. А значит, она в относительной безопасности. Взрывом, конечно, её сильно повредило, и теперь в створке образовались серьёзные прорехи, но ничего критичного внутри произойти не должно. Даже если её немного посекло осколками, до конца боя она точно продержится. А вот нашу дверь снесло окончательно. Он неё остались лишь жалкие клочки, висящие на петлях. Ещё одну гранату мы точно не переживём. Вот только подкидывать её нам не особо-то и спешат.

Кое-как поборов головокружение я высунулся в проём, не вставая при этом с пола. И тут же вдавил спуск, отправляя очередь в тело, лежащее поперёк коридора. Человек дёрнулся и затих. Похоже, я добил подранка. В магазине оставалось максимум с десять патронов, да и то не факт. Поэтому следующим рывком я вернулся в свою комнату, сменился и бросился к окну. Как раз вовремя, чтобы застать врасплох двух уродов, которые пытались подобраться к нам с фланга. Длинной очередью, буквально на половину магазина я срезал обоих и заорал приятелю:

— Окно!

Странно. Я был уверен, что кричу, даже горло засаднило. Но я не услышал собственного голоса, только какой-то гул в голове. Последствия близкого взрыва. А значит, Стэп меня тоже не слышит, и это плохо. Я вновь выскочил из комнаты, на ходу выпуская остатки магазина в коридор на случай, если там кто-то остался. Ворвавшись к приятелю, я застал его стоящим на четвереньках. Видимо, он не успел открыть рот и зажать уши, когда сработала граната. Выходит, я снова один.

Мысли пролетели и исчезли в уголках сознания. Но руки без участия головы прекрасно знали, что делать. Очередной пустой магазин грохнулся на пол, а его место занял последний, полный. Я метнулся к окну, но никого там не увидел. Несколько секунд всматривался в кустарник, который плотно разросся вокруг, но атаки не последовало. Одновременно с этим я следил и за дверью, но и из коридора ко мне никто так и не сунулся.

— Эй, ты как? — Я похлопал Стэпа по спине.

Но вместо ответа он принялся блевать. Похоже, ему серьёзно досталось, и без чёрного сердца здесь не обойтись.

Осторожно ступая, я подобрался к дверному проёму, выглянул в коридор и тут же нырнул обратно. Прикрыл глаза, вызывая в памяти то, что успел зафиксировать взглядом, и с облегчением выдохнул. Там всё выглядело ровно так, как я и оставил. И всё равно в первую очередь я выставил наружу ствол и только затем выглянул снова. Прислушиваться было бесполезно, так как уши у меня не работали. Хотя странно, ведь я как-то умудрился уловить вопли Полины? А может, это был глюк?

Ладно, с этим мы разберёмся как-нибудь после. Я осторожно прошёл до комнаты, где скрывались бойцы, и заглянул внутрь.

А вот и ответ.

На полу лежал последний, и выглядел он совсем не очень, хоть и оставался ещё жив. Взрывом ему оторвало ногу в районе колена, а осколками посекло живот и грудь. Он хрипел, пуская кровавые пузыри, и ничего не видящим взглядом пялился в потолок. Я прервал его мучения короткой очередью в голову. И снова, автомат вроде дёргается в руках, но выстрелов не слышно.

Я прошёл до выхода, выбил дверь и тут же нырнул обратно. По мне никто не стрелял, но я всё-таки выждал несколько секунд, прежде чем высунуться ещё раз. Теперь уже с целью осмотреться. Поняв, что в прямой видимости никого, я подался на улицу и пробежался до угла. Снова выглянул, обнаружил два тела и следы крови, ведущие к рельсам. Похоже, одному удалось сбежать. Гнаться за ним я не видел смысла, только себя под пули подставлять. Может быть, позже, когда закончу здесь и приведу себя и друзей в порядок. А пока нужно убедиться, что опасность миновала.

Так, планомерно, я обошёл дом по кругу, пока окончательно не уверился, что врагов больше не осталось. Итого их было всего шестеро. Не так уж и далёк я был от истины, когда прикидывал, что отряд состоит максимум из семерых. А может, кто-то свалил вместе с раненым.

Я вернулся в дом и распахнул дверь в комнату Полины. Девушка была цела. Она забилась в дальний угол и хлопала глазами, уставившись на меня.

— Я сейчас, — произнёс я, не слыша собственного голоса, и вышел обратно в коридор. Вернулся в свою камеру и уже более тщательно обыскал Лысого. — Вот же козлина, — буркнул я, обнаружив на его поясе свой подсумок с кусочками чёрного сердца.

Один из них тут же отправил себе в рот и пошёл лечить Стэпа.